Прыжок Волка

Прыжок Волка

Глава 1

− А-а-а, – тренированные мускулы ног легко бросили восьмидесятикилограммовое тело вперед. Навстречу метнулось что-то пятнисто-зеленное, горячо-дышащее. Прыжок! Хрясь! Рифленая подошва десантного ботинка сорок третьего размера жестко впечаталась в грудь противника. Приземление. Присесть! Нырком в ноги следующему пятнисто-зелено-дышащему. Захват чужих ног. Рывок! Вскочить! Приклад автомата стремительно дернулся вверх-вниз, в нижней своей точке врезаясь в живую плоть. Вперед! Боковое зрение ловит какое-то шевеление справа. Резкий разворот корпусом, палец на мгновение прижимается к спусковому курку.

Тах-тах-тах, – ствол злобно начал плеваться стремительным свинцом. Черный силуэт тут же валится навзничь. А вместо него бесшумно возникает стена огня. Вперед! Сгруппироваться! Голову к груди. Прыжок! Жар пламени на мгновение полоснул по телу и тут же остался позади. Вперед! Мозг, обнаружив новое препятствие, мгновенно изменяет ритм бега. Прыжок! Руки цепляются за холодный край стены. Сильный рывок на себя. Тело взмывает вверх и тут же, преодолев препятствие, рушится вниз. Ноги по широкой дуге перелетают через стену. В приземлении глубоко присесть! Кувырком в сторону. И вновь палец вжимает спусковой курок. Длинная, от живота, очередь по черным силуэтам слева. Вскочить! Разбег!

– А-а-а, – тело мощно ринулось в бросок, оставляя под собой трехметровый ров с камнями на дне. Никакой воды – это не детские игры! Руки отчаянно тянутся вперед. Удар! В кровь разбитые пальцы намертво вцепляются в колючий кустарник. Рывок вверх. Толчок ногами и вот уже тело благополучно отползает от жадно отрытой пасти рва. Теперь вперед вверх по склону. Сердце беснуется, словно боек в автомате. Рот жадно хватает воздух, бросая его в раскаленную топку легких. Ноги яростно топчут землю. Метр, еще метр… Все!

– Майор Кедров прохождение полосы препятствий закончил!

Натруженные за день мышцы приятно ныли, восстанавливаясь для завтрашних тренировок. Мозг, наконец-то получивший долгожданный отдых, быстро погружался в сон, словно проваливаясь в какую-то бездну, где нет ни света, ни звука, ни тяжести. Вообще ничего нет. Впрочем, нет, есть главное. Есть воздух, не позволяющий это стремительное погружение в пучину беспамятства сделать необратимым. Он словно висящий над бездной небытия страховочный трос, по которому отдохнувший мозг вновь вскарабкается к свету, к теплу, к жизни. А там, в двух миллионах световых лет отсюда, где тоже не было ни света, ни звука, ни тяжести, этот страховочный трос готов был вот-вот оборваться − запаса кислорода у Андрея Кедрова оставалось всего на десять минут…

… Пульсирующая красная точка перед глазами на внутренней стороне щитка шлема, словно бившееся в отчаянии сердце. Через десять минут раздаться протяжный звук зуммера и пульсация прекратиться − компьютер доложит, что кислород закончился. Доложит задыхающемуся, с судорожно открытым ртом человеку. Еще несколько секунд мучительной агонии и все − посиневший труп на медленно остывающем космическом десантном боте. Космос равнодушно примет еще одну свою жертву. Он так и умрет, даже не узнав, где он оказался. В Космосе? Это понятно. Только странное это место. Вокруг, на какой экран внешнего обзора не посмотри, чернота. Чернильная чернота. Ни единой звездочки! Словно бот с Андреем Кедровым ухнул в какой-то огромный, глубокий-глубокий колодец.

«А может я не вышел из гипера? Да нет, непохоже. Все приборы, компьютер, все работает. Если бы я не вышел из гиперпространства, бот был бы мертв, ни единой светящейся лампочки на панели управления», − Андрей, в который раз бросил взгляд на панель управления, усыпанную светящимися индикаторными лампами, на экран монитора, с безмятежно голубым экраном, на котором были выведены десятки параметров многочисленных систем корабля. Все они были окрашены в спокойный зеленый цвет − десантный бот находился полностью в рабочем состоянии. А насколько успел узнать землянин о технологии гиперпространственных переходов, в гипере ни одна система, ни один прибор не работал. Словно кто-то невидимый дергал вниз ручку рубильника питания, омертвляя все. Все, за исключением человека. Его «ручка рубильника питания» по-прежнему стояла в гордом вертикальном положении.

Правда «ручка» Андрея после этого, прямо таки гигантского, гиперпрыжка несколько «наклонилась» − при малейшем движении позвоночник отзывался нестерпимой болью. Еще бы, дыра в пространстве, «заряженная» на целую планету, получила на съедение крохотный десантный бот, массой в миллионы раз меньшей массы предназначенной на заклание планеты. Это все равно, что под боек копра, вгоняющего в землю многометровые железобетонные сваи, подсунуть небольшой гвоздик. Выражение «загнать по самую шляпку» в данном случае также правильно описывало этот процесс, как передвижение костяшек на спицах счет описывает работу компьютера с его террагерцами тактовой частоты процессора. И еще хорошо, что возникающие при таком «вколачивании про самую шляпку» перегрузки не находятся в прямой зависимости от уменьшения массы «гвоздя». Иначе бы Андрей Кедров в прямом, а не в переносном смысле слова, слился бы со своим десантным ботом. Но все же зависимость между силами, швырнувшими бот в гиперпространство и его массой, естественно, была. Бог милостив, но не настолько же…

Перегрузки прессовали человеческое тело, вминали в спинку ложемента. Несколько раз Андрею казалось что все, еще секунда и его грудная клетка просто схлопнется внутрь, как схлопываются старые звезды, исчерпавшие всю свою энергию и больше не способные сопротивляться собственному же весу. Но проходила эта секунда, грудная клетка оставалась на своем месте, впрочем, как и все остальные органы тела. И лишь круги перед глубоко провалившимися внутрь глазами, становились все больше и ярче, готовые вот-вот взорваться ослепительным фейерверком. Но «фейерверк» все откладывался и откладывался.

«Господи, хоть бы сознание потерять что ли», − мысль натужно, словно и ее вес многократно увеличился, вползла в голову Андрея.

И тут же острая боль в спине, наконец, взорвала фейерверк перед глазами, окрасила его в красные цвета, а потом долгожданная спасительная темнота, мгновенно отсекающая боль и страдания…

Боль, вместе с сознанием вернулась, а вот темнота не ушла. Сколько пришедший в себя человек не тер глаза, сколько он не всматривался в экраны внешнего обзора, они были черны, ни кванта света. Так, судя по часам на десантном боте, прошел день, прошел другой, прошел третий. Время, вперемежку с болью и неизвестностью тянулось медленно. Судьба словно давала Андрею Кедрова возможность вспомнить и обдумать все ту цепочку событий, которая привела его сюда − в какое-то странное место во Вселенной, где не было ни искорки света, место, наверняка удаленное и от Земли и от Матеи на миллионы и миллионы световых лет.

Матея, Эльдира… − мысль о жене, о ее последних, услышанных им словах, резанула болью сильнее боли в позвоночнике. И даже сейчас, на Земле, лежа на уютной кровати в собственной двухкомнатной квартире при воспоминании о жене, Андрей застонал во сне. Застонал и проснулся.

За не зашторенным окном, равнодушные к человеческим страданиям, светились звезды. И этот холодный блеск, в который раз, леденящей волной накрыл Кедрова.

«Господи, как же они далеко. А Альтию отсюда даже в телескоп не увидишь. Шестьсот тысяч световых лет… И, словно мгновенно пройдя это невообразимое расстояние, в голове Кедрова вновь раздался отчаянный крик его жены, крик Эльдиры: «Андрей!! У нас будет ребенок!!»

«О, Господи. Зачем?»

Ответа на этот человеческий вопрос-вопль, естественно, не последовало. Только все также холодно блестели звезды за не зашторенным окном…

Зачем он оказался именно в то время и в том месте, куда совершил аварийную посадку десантный бот с несколько секунд назад взорвавшегося кроковского звездолета, точнее тяжелого гиперпространственного крейсера? И зачем он даже не попытался бежать с этого места, а вступил в скоротечный ожесточенный бой с пришельцами? Результат − один, расчлененный лазерным лучом, труп крока и он за шестьсот тысяч световых лет от Земли, на Арикдне − столицы могущественного государства кроков − Содружества Свободных Планет. А могучий поток событий нес его дальше. Страшные рудники Гамеда с его серыми волнами-убийцами, знакомство с Лю, отчаянный в своей безнадежности побег и, как посланные Богом ангелы-хранители − отряд фролов, совершавших свой очередной дерзкий рейд, во главе с Главным Командором…

Перед глазами Андрея возникло мужественное лицо Матрула ДарВула − Главного Командора фролов, члена Верховного Совета Достойнейших, ставшего его тестем, отца Эльдиры. Эльдира… Высокая, статная, своенравная девушка. Сильная девушка, а по фроловским меркам просто могучая. И вот эту девушку он сумел покорить, вернее, ему тогда казалось, что он сумел ее покорить, завоевать сердце и тело, намотать ее длинные черные волосы на свою руку − Эльдира любила в постели устраивать разнообразнейшие и волнующие чувственные представления. Особенно она любила изображать рабыню, которую наказывает ее хозяин. Властная натура хотела хоть в играх познать неведомое − что значит быть покорной. Потом был побег к челам − к расе, родственной фролам и к которой, в принципе, принадлежали и земляне. По крайней мере, спираль земной ДНК была закручена в ту же, левую сторону, что и спираль ДНК челов, в отличие от правосторонней спирали кроков. Андрей стремился передать челам информацию, полученную от Харка − главы крупнейшей оппозиционной партии кроков, стремящегося стать Президентом Содружества Свободных Планет. Информацию о плане атаки кроков на планету Эльдурей − бывшую их планету, захваченную челами. Эльдурей являлась стратегической базой, через которую осуществлялась связь с третьим сектором кроковского государства, раскинувшегося на десятки тысяч световых лет. Если бы атака удалась, и кроки отбили свою планету у челов, то Харку президентского кресла не видать, как собственных ушей. Народ любит победителей и многое им прощает. А победителем был бы нынешний Президент кроков − Норк. Президентское кресло многого стоит, в том числе и предательства против своей страны.

Андрей сбежал к челам вместе с Эльдирой, прямо с их свадьбы, на похищенном звездолете Главного Командора! Сбежал, прихватив с собой еще и Лю, с которым он вместе выкарабкивался из рудников Гамеда. А потом была битва при Эльдурее. Человский Военно-Космический Флот против кроковского. Во время боя Андрей, Эльдира и Лю находились на флагманском крейсера челов − в случае, если бы информация Кедрова оказалась ложной, их просто вышвырнули бы через шлюзовую камеру в открытый Космос. Естественно, без скафандров.

И информация оказалась ложной. Атака кроковских звездолетов разворачивалась совсем не по тому сценарию, какой передал Андрей. Даже по прошествии сколького времени по его спине пробегал легкий озноб при воспоминании об этом моменте, когда их в наручниках втолкнули в рубку управления крейсера, и человский маршал Бран с ненавистью прорычал: «Выкиньте их за борт!»

Резкой, какой-то грубой трелью зазвенел мобильник. Полшестого утра. Кедров специально поставил такую мелодию. Ну разве захочется вставать, после всяких там сладеньких, гламурненьких ля-ля-тра-ля-ля? А тут, словно двухметровый детина-сержант заорал во всю свою луженую глотку: «Рота! Подъем!!» Адреналин сразу вбрасывался в кровь, словно бензин в карбюратор и тут же взрывался в ней, заставляя, что называется, с пол-оборота заводить организм.

Через час, сделав все необходимые утренние процедуры, майор российской армии Андрей Кедров уже был на спортивной площадке, расположенной рядом с казармой.

Сержанты уже дрючили своих подопечных, гоняя солдат по плацу, заставляя их подтягиваться на турниках и бегать по узким бревнам, расположенным на двухметровой высоте. То и дело утренний воздух вздрагивал от резких команд: «Сидоров, шире шаг! Мельниченко, не крути задницей! Ты не шлюха, а здесь не дорога, а плац! Абакумов! Живот втяни! И грудь колесом! И побольше пламени в глазах, так, чтоб искры прыгали, как по кошке статическое электричество».

Кедров, услышав последнюю фразу, улыбнулся.

«Сразу видно, что Барсуков окончил два курса института. Не мать вспоминает, а статическое электричество», − офицер еще раз улыбнулся и приветливо махнул рукой высокому, широкоплечему, наголо бритому парню с сержантскими лычками на погонах, фигурой напоминающего рабочего со знаменитого плаката: «Перекуем мечи на орала». А кличка у Барсукова «соответствующая», с юмором − Барсик.

Тот, вдохновленный дружеским приветствием своего командира заорал еще громче: «А ну, спецназ, давай крутись у меня, как пчёлка в колесе!»

По самому краю плаца, заложив руки за спину, неторопливо, с ленцой курсировал дежурный по роте, сержант Пьяных. Увидев комроты, он громко прокричал: «Смирно!» и быстрым шагом подойдя к Андрею и отдав честь, четко доложил:

– Товарищ майор. Во время моего дежурства происшествий не случилось. Рота проводит занятия по физподготовке. Дежурный по роте сержант Пьяных.

– Вольно, сержант. Продолжайте занятия.

– Есть продолжать занятия! − и, по-уставному, четко, повернувшись лицом к роте, скомандовал:

– Рота! Продолжить занятия!

И вновь спецназовцы − рослые, физически крепкие парни принялись разминать бугры своих мышц. Действительно, только разминать. Потом у них будут занятия по рукопашному бою, потом по огневой подготовке, а на десерт, как предусмотрено расписанием занятий − этой библией боевой готовности, марш-бросок вокруг и на гору Крутая. Отлаженная за десятилетия школа подготовки бойцов спецназа, захватив в свои жесткие объятия подходящий, физически крепкий материал, через год отковывала из него надежное и эффективное оружие государства, способное уничтожать его врагов в любых условиях и любыми средствами, хоть голыми руками.

И этот год заканчивался. Через неделю, получив вливание новой крови, тридцать седьмая отдельная рота специального назначения Главного разведывательного управления Генерального штаба министерства обороны Российской федерации вновь займется привычным делом − обеспечением конституционного порядка на территории Российской Федерации − так это официально будет звучать в приказе, который зачитают накануне отправки. Отправки в знакомый район − Дагестан. Вот уже почти два столетия, с тех пор, как российские войска под командования героя Отечественной войны генерала Ермолова вторглись в глубь Чечни и горного Дагестана, окружая горные районы тесным кольцом укреплений, прокладывая дороги и просеки в труднопроходимых лесах и сжигая непокорные аулы, на Кавказе льется кровь. Вольнолюбивые кавказские народы никак не могут смириться с тем, что на них легла густая тень двуглавого российского орла.

Но очень часто бывает так, что справедливое стремление народов к независимости вступает в противоречии с инстинктивным стремлением других народов создавать и расширять империи − этих локомотивов истории для определенного исторического времени. А Бог, хоть европейский Христос, хоть мусульманский Аллах, как известно, пусть и милосерден, но, в первую очередь, он поступает целесообразно. А целесообразность, пока на стороне имперских народов. Вот поэтому и загнаны индейцы в резервации на своей исконной земле, а кавказцы объявлены гражданами России. Кто с этим не согласен, рано или поздно будет гнить в земле с пулей в груди или в голове.

Правда, через несколько десятилетий может оказаться так, что целесообразней для исторического развития будет замена изнеженных европейцев жестокими, но сильными, патентными мусульманами. Что ж, Париж стоит исторического прогресса. И Бог тогда не сильно огорчиться, если на шпиле собора Парижской богоматери, точнее на шпиле мечети святой Мариам всплывет мусульманский полумесяц, столкнув оттуда христианский крест под вопли вырезаемых парижан. Бог, повторяю, милосерден, но в первую очередь, он целесообразен.

А пока… а пока майору российской армии, командиру тридцать седьмой отдельной роты специального назначения ГРУ вместе со своими бойцами предстояло лететь в Дагестан − российской двуглавый орел, чтобы удерживать свою добычу всегда должен иметь острые безжалостные когти.

Майор российской армии, сразу из лейтенантов, минуя звания старлея и капитана. Точнее, звание старшего лейтенанта ему присвоили заочно, засчитав время, проведенное вне Земли. А вот капитанскую ступеньку он просто перескочил. Как Гагарин. Он тоже после своего первого в мире космического полета тоже перепрыгнул через одну воинскую ступеньку. И тоже стал майором. Если, конечно, под миром считать планету Земля или даже Солнечную систему, не более. Те же челы, кроки и фролы проникли в Космос на несколько столетий раньше, не говоря уже об ирах и мнемах − этих первых цивилизаций во Вселенной, что-то вроде библейских Авеля и Каина.

«Мнемы… Лю», − глядя на обнаженные до торса, мерно дышащие мускулистые тела Андрей вновь невольно вернулся к своему совсем недавнему прошлому. И вновь в его голове зазвучал рык человского маршала Брана: «Выкиньте их за борт!». Тогда Андрея и Эльдиру спасли мнемы − сверхмогущественная цивилизация, о которой среди кроков, челов и фролов ходило столько легенд, и представителей которой никто и никогда не видел. А Лю, с которым Андрей делил кабину рудодобывающего комбайна на Гамеде и с которым, оставляя за собой трупы кроков, пробивался на поверхность этой страшной планеты, оказался принцем империи мнемов. И Лю, как современный принц, окончив Военную Академию мнемов, служил в военном флоте. Однажды, осуществляя один из рядовых разведывательных полетов, из-за сбоя в системе управлении, его звездолет после гиперпространственного перехода оказался в секторе Вселенной, контролирующемся кроками. Корабль вынырнул в сотне километров от одной из планет – пара секунд полета для флагманского крейсера. Экстренное торможение не помогло. На скорости более десяти километров в секунду корабль врезался в планету. Погибли все, кроме Лю. За те несколько секунд, которые оставались до столкновения, командир звездолета катапультировал принца, тем самым мгновенно погубив себя и всех людей, находящихся в рубке. Раскаленный воздушный поток, на такой скорости становящийся вязким как жидкость, ворвавшись в рубку, тут же кремировал находящихся в ней людей.

Кроки, зафиксировав падение, уже через час были на месте катастрофы. Это и спасло Лю – обгоревшего, со многими переломами, лежавшего недалеко от места падения звездолета. Корабль был замаскирован под человский звездолет. На принце была форма человских военных пилотов. Сам он отлично знал человский язык, впрочем, как и кроковский тоже. Перед разведывательными полетами, при помощи специальных биотехнологий светловолосые голубоглазые мнемы превращались в обычных сероглазых, русоволосых челов. Вылечив и не зная, кто он таков, кроки отправили принца на рудники Гамеда. Неписанные законы мнемов не разрешали просить помощи у других, менее развитых цивилизаций. Выпутывайся сам. Даже если ты принц. Вот Лю и выпутывался. Вместе с Андреем. Результат − ядерный взрыв на руднике Гамеда, вывороченный огромный щит, закрывающий вход в рудник, а точнее, в данном случае, выход из него. Бесшумная пальба из бластеров и вовремя подвернувшиеся фролы, совершавшие рейд на Гамед. Фортуне, как и всякой женщине, нравятся смелые, отчаянные мужчины.

А потом была жизнь на Матее − единственной планете фролов. Жизнь вместе с Эльдирой. Прощенный за свой побег Главным Командором, Андрей поступил в Военно-Космическую Академию фролов, осваивая немыслимое для Земли оружие и средства передвижения, среди которых самым простым был десантный бот, что-то вроде «бахчи»1 для российского десантника. Что называется, живи и радуйся. Красавица-жена, по которой у многих фроловских парней, да и не только парней, а и тех, у кого уже седина в бороду и которые не прочь ради Эльдиры подставить бесу свое ребро, слюни текли, хоть таз подставляй. Учеба в элитной Военно-Космической академии, зять Главный Командор фролов, что-то вроде министра обороны и Верховного Главнокомандующего в одном лице. Жизнь перед Андреем раскинулась широким и прямым проспектом, ни кочки, ни ямы. Но… хочешь рассмешить Бога, расскажи ему свои планы.

В астероидном поясе Арбзира, который словно щит защищал Матею от атак кроков, пропал астероид − так фролы впервые узнали о страшном оружии, появившемся у их врагов. Оружии, способном вбрасывать в гиперпространство не только астероиды, а и в перспективе, целые планеты. И чтобы эта перспектива не превратилась в ужасную реальность, фролы совместно с челами решили нанести упреждающий удар по центру разработки этого оружия.

Совместно с челами… Человский отряд боевых звездолетов возглавлял генерал Рахад Виргул − молодой красивый мужчина, который привык побеждать и кроков, и женщин, и одерживать победы не только в Космосе, но и в постели. И такую соблазнительную добычу, как Эльдира, чел, конечно, пропустить не мог. И что мог противопоставить землянин Андрей Кедров против чела? Свой курсантский значок против его генеральского? Свою ауру обычного человека, причем с отдаленной слабо развитой планеты против ауры блестящего молодого генерала, одержавшего немало побед в Космосе, представителя могущественной цивилизации? Это все равно, что сравнивать какого-нибудь эскимоса, случайно попавшего в высший свет английского общества с прославленным адмиралом Нельсоном. К тому же у Рахада Виргула, в отличие от англичанина, оба глаза были на месте. Единственно, что мог сделать тогда еще бывший российский офицер, так это, как говорили у него в родной воронежской деревне, надавать пиндюлей своему сопернику. Что он и с удовольствием сделал накануне рейда на Суриму, где размещался кроковский центр разработки нового оружия. Терять, в принципе, было нечего. Главный штаб Военно-Космического Флота фролов на своих умных компьютерах насчитал аж целых десять процентов вероятности выживания. То есть с рейда на планету, удаленную от Матеи на более чем сто тысяч световых лет должен был вернуться лишь каждый десятый. В русской рулетке в семизарядный наган вкладывался один патрон, потом вращали барабан, приставляли дуло к виску и нажимали на спусковой крючок. Шансов выжить − шесть из семи. В фроловской рулетке в десятизарядный револьвер вставляли девять патронов…

В том рейде погиб Главный Командор, отец Эльдиры. А они выжили. Они − это землянин и чел, Андрей и Рахад. Причем чел в том рейде спас землянина, рискуя своей жизнью и жизнью своего экипажа, приостановив старт своего звездолета с Суримы.

И снова Эльдире надо было выбирать. Выбирать, будучи уже Главой Совета национального спасения − на Матеи, среди фролов вспыхнула гражданская война. Часть общества, во главе с Главным Судьей жаждала перемирия с кроками, вторая часть во главе с Эльдирой настаивала на продолжении войны до победного конца или гибели в черных подвалах гиперпространства.

Нет, такой роскоши − выбирать из двух мужчин Андрей своей жене не предоставил. Все его мужское естество восстало против этого. Мужчина должен выбирать, а не женщина! Он сам сделает свой выбор. И выбор Андрей Кедров сделал. Эффектный, шумный выбор. С битьем, нет, не тарелок, а бронебойных окон в здании Верховного Совета Достойных. Ух, как он тогда на десантном боте уходил в Космос вместе с перепуганным Главным Судьей на борту…

– Рота! Шире шаг! А ну, запевай! − зычно скомандовал сержант Барсуков.

И тут же весело грянуло:

Есть нехоженые тропы

И заветные слова:

Абакан2, тельняшка, боты3

И в берете голова.

Ах, спасибо тебе, мама,

Что к спецназу годен я!

Сто пятьдесят спецназовцев повзводно, четко печатая шаг, замаршировали по плацу. К ротной казарме стали подтягиваться командиры взводов. Увидев своего ротного, они быстрым шагом, переходящим в строевой, подходили к Кедрову и докладывали:

– Товарищ майор. Лейтенант Кожемякин прибыл для проведения занятий со своим взводом.

– Товарищ майор. Старший лейтенант Евстюхов прибыл для проведения занятий со своим взводом.

– Товарищ майор. Лейтенант Доставалов прибыл для проведения занятий со своим взводом.

– Товарищ майор. Старший лейтенант Васильев прибыл для проведения занятий со своим взводом.

Новый день, как сжатая тугая пружина, получившая, наконец, свободу распрямлялся, щедро выплескивая энергию, накопленную за ночь, энергию ста пятидесяти мужских тел − тридцать седьмой отдельной роты специального назначения ГРУ.

После завтрака рота, разбившись на пары, начала отрабатывать приемы рукопашного боя, а конкретно, приемы работы с ножом. Кедров добивался, чтобы техника работы с ножом была доведена до автоматизма. Прошли те времена, когда спецназовцы, закрывая собой огромные прорехи в организации управления войсками, вызванные извечным русским бардаком, непрофессионализмом офицеров, а то и просто прямым предательством, воевали как обычная пехота, сходясь с духами, а потом и с «чехами»4 в рукопашный бой. Тогда ценились умение работать штыком, стволом и прикладом. Но времена изменились. С трудом, большой кровью, но Чечню опять привели к покорности. Множество боевиков вместе с их командирами было уничтожено, поэтому массовых бандформирований уже не было. Да и от офицеров-предателей армия постепенно очистилась. Очистились от предателей и выше, возле самых рубиновых звезд. Трагедии, когда девяносто десантников закрывали собой проход из Аргунскго ущелья, не давая вырваться оттуда почти трем тысячам боевикам, случиться больше не должно. Как и предательства. Эти девяносто человек − рота воздушно-десантного полка почти сутки вели бой с тридцатикратно превосходящим их врагов. Сутки. А помощь к ним так и не пришла… Этот проход был куплен боевиками у российских генералов, а рота десантников − лишь прикрытие, чтобы предательство не было таким явным.