Пёсокот – гибрид-мутант из Никуроденских лесов. «Пленники отцовского убежища»

      Часть первая. "Добро пожаловать во мрак!"

"Меня зовут Радиана Уотерс. С тех пор, как мы поселились в Дарквуде, этот старый мрачный особняк на вершине Дэлисвелл Хилл внушал мне безымянный страх. Как раз в тот момент, когда ужас в моей жизни, казалось, улегся, я внезапно оказалась в ситуации, более ужасной, чем все, что я знала. По крайней мере , я ожидала, что буду в безопасности в своей запертой комнате, но замки, похоже, не выполняют ту функцию, для которой они были предназначены. Прошлой ночью кто-то определенно вошел в мою комнату".

   В 108 год от основания мира, индикта, месяца Утренних Звездопадов, 24-й день, в стенах готического особняка Дарквуд произошло событие, разделившее жизньодной из восьми дочерей Хозяина особняка, метиса золотистого ретривера и рыжей кошки, Радианы Уотерс, на "до" и "после". День, когда у нее отнял почти всю жизнь тот, кто должен был любить и оберегать её, и он не просто похитил лучшие годы, но и заставил её, а также одиннадцать сестер и братьев, пройти все муки ада, а строгое уединение их дома сделало их вечными узниками с самого их появления на свет.

       Много раз Радиана пыталась покинуть стены Дарквуда, дабы отправиться на поиски своих потерянных братьев, сиамских бизнецов, соединенных позвоночниками в виде буквы Y, которых невзлюбил абсолютно никто, и которые на протяжении четверти века оставались на земле безымянными и были известны миру как Пёсокот (Кото-Пёс) – прозвище, почти моментально ставшее  нарицательным, но всякий раз неизменно возвращалась назад.       Вот и в тот раз, как только Радиана оказалась за пределами отцовского дома и направлялась к автобусной остановке, её заметила сестра Хозяина Дарквуда, золотистая ретривер в темном малиновом платье и черной меховой куртке с шляпой цвета берлинской лазури. Она старалась незаметно пробраться к Радиане, но та все равно почувствовала ее приближение.

–– Тётя Эбби? – вопрошала кошко-собака, – Это действительно Вы?

Лабрадор молча смерила ее ледяным взором.

–– Так ты готова, Дия? – осведомилась она, гордо подняв голову.

–– К чему, тетя Эбби? – не поняла Радиана.

–– Пойти со мной, конечно! – воскликнула золотистый ретривер Авигея Баркер, взяв перепуганную Радиану за лапу.  – Отец, несомненно, пришел бы сам, но он не чувствовал себя хорошо, поэтому послал меня, чтобы привести тебя в Дарквуд!

–– Это смешно, – сказала Радиана. – Я иду искать моих потерянных братьев, и никогда не вернусь назад!

–– О, ты была довольно-таки милым ребенком и хорошенькой девочкой, – злорадно сказала Авигея Баркер – Это было ужасным бременем для тебя, не так ли?

–– Тетя Эбби, – вскричала Радиана. – Если Вы пришли сюда, чтобы забрать меня, то Ваше путешествие было напрасным!

–– О, я так не думаю, ma chere, – саркастично пролаяла Авигея. – Преподобный Ламар всегда говорил, что красавицы – игрушки самих демонов, и ты… – она поправилась, – И в твоем случае, он безусловно доказал это прямо сейчас!

–– Что Вы имеете в виду? – вопрошала Радиана, стараясь смотреть прямо в глаза строгой собаке, сжимающей ее лапу.

–– Мы сделали все возможное для тебя, но демон превратил тебя в мошенницу! – заметив выпавшие из кармана пальто Радианы четыре монеты, произнесла Авигея Баркер, со злобой выделяя последнее слово.

–– Но я не вор, – запротестовала Радиана. – И ты это знаешь!

–– В таком случае, – нахохлилась Авигея, – По крайней мере, ты мне, надеюсь, скажешь, откуда у тебя ЭТО? – указывая на деньги, допытывалась она.

–– Это я взяла на автобус! – вскрикнула Радиана, округлив глаза.

–– Где ты их взяла?! – дознавалась Авигея.

–– В своей комнате, – пролепетала Радиана. – На тумбочке. Эти деньги – моя зарплата!

–– А лгать-то ты не умеешь, милочка! – строго сказала Авигея. – К твоему сведению, ты абсолютно нигде не работаешь! И ты же знаешь, что отец строго-настрого запретил тебе покидать пределы нашего двора!

–– Но почему? – вопрошала Радиана.

Авигея сардонически усмехнулась.

–– А ты сама не знаешь? – ответствовала она. – Твоя матушка, по милости тех, кто устроил взрыв вблизи Астральной Электростанции в Никуродене, попала под власть невидимого врага!

–– Невидимого врага? – недоумевала Радиана.

–– Так говорят в округе, – пояснила Авигея. – И совершенно справедливо считают, что вы должны быть уничтожены!

–– Кто – "мы"? – вопрошала Радиана. – Я Вас не понимаю!

–– О, нужно быть абсолютным глупцом, чтобы не понимать очевидное, – съехидничала золотистый ретривер. – Невидимый враг – орудие самих демонов! Именно они лишили разума и убили нашу дорогую Байру, но прежде позволили ей произвести на свет столь гротескное порождение, что мы на протяжении всех этих лет были вынуждены скрывать от посторонних глаз! Я не могу позволить тебе уйти отсюда! Зло в тебе может вернуться в любой форме!

–– Зло? Во мне?! Да Вы шутите! – возразила Радиана.

–– Я и не собиралась изощряться во всякого рода остроумии, – грозно промолвила Авигея. В ее глазах отражался огонь ненависти. – А уж тем более я не вижу никакой необходимости разыскивать тех, от кого мы с превеликой радостью давным-давно избавились!

    Лабрадор ускоренным шагом направилась в сторону особняка.

–– Мы вернемся, – добавила Авигея. – И отец пусть найдёт нам место для серьёзного разговора!

  Сколько бы бедная Радиана ни сопротивлялась, все ее усилия высвободиться были тщетны. Вот уже были отворены ворота… Вот тетушка Авигея, одной лапой держа племянницу за воротник, а другой отворяя деревянную массивную дверь, входит в фойе Дарквуда.

       Тревор Баркер, ее брат, по-прежнему мрачно сидел в гостиной, в антикварном кресле-троне и не сводил глаз с языков огня, мерцающих сквозь массивную кованую узорчатую заслонку кофейного цвета камина. Заслышав в прихожей шаги и знакомые голоса, погруженный в свои грезы о почившей в бозе Байре, он даже не встал с места, чтобы отворить дверь и, казалось, не слышал осуждающего голоса своей надменной сестры, которая, приведя Радиану в самую середину комнаты, разразившись нескончаемым потоком бранных слов, делала выговор за то, что та в очередной раз дерзнула совершить побег, а затем, бесцеремонно обшарив карманы пальто, вынула эти четыре монеты, и те со звоном покатились по керамической плитке, из которой был сделан пол. Деньги, несмотря на мольбы Радианы, поднятые ее отцом и покрутившиеся между подушечками его мощных лап, вскоре оказались, как стопка хвороста, среди всепожирающего пламени.

      На лай и рычание тетушки Авигеи, считавшей, что ее племянница в сговоре с демонами, толкающими ее на безрассудные поступки, и требовавшей "справедливого наказания", иначе она немедленно доложит об этом преподобному Ламару, Тревор Баркер в тот вечер, по ее мнению, как-то странно отреагировал: не было ни привычных нравоучений и последовавшего за ними дебоша, зверских ударов плетью, число которых неизменно составляло тридцать девять. Каждый последующий удар сдирал кожу и шерсть, впиваясь в тело и оголяя все сухожилия, разрывая их, точно веревки. Тревор выслушал сестру молча, не перебивая, устремив на Радиану свой странный полубезумный взгляд, когда он упивался мыслями о чистоте, уме и страстной любви прекрасной усопшей Байры, вглядываясь в морду Радианы, уж в который раз обнаружив, что его дочь являлась точным подобием умершей, в его нервно- напряженном состоянии мелькнула одна мысль, совладать с которой он был больше не в силах.

      Радиана поначалу, в противовес изумленной Авигее, обрадовалась, что отец повременил с неминуемой расправой, не ведая об уготовленной ей участи, гораздо более жуткой, нежели бичевание. Не знала того и ее фанатичная тетушка, которая, презрительно фыркнув, удалилась в свои покои, наутро обещав послать за преподобным Ламаром, наивно полагая, что ее брат просто оказался в на редкость "добром расположении духа".

     Ночь, спустившись черной птицей в Лес Святого Августина, окутала древний особняк темной пеленой. Все, кто его населял, давно забылись сном… Лишь только один Хозяин Дарквуда не сомкнул глаз. Держа в одной лапе черный канделябр с паутиной и черепами, декорировавшими его, Тревор Баркер на цыпочках прокрался в спальню своих старших детей. Радиана спокойно почивала в своей массивной и тяжелой кровати, выполненной из натурального кедра. Изголовье, как и витражные окна, имело заостренную форму, напоминая дизайн стрельчатых арок. Покрывала были изготовлены из настоящего бархата. Рядом с ее кроватью располагалось двухъярусное ложе с балдахином темно-синего цвета, где спали беспробудно её сестры – Паола и Марианна (Мэйриона), рыжая кошка с торсом лабрадора. Они оказались единственными из канемфелов – то есть метисов рыжей кошки и лабрадора, не имеющими своей собственной комнаты.  Также, помимо зеркала с изображением ворона, располагались декоративные кувшины, вазы из бутылок с искусственными цветами, стол с плоской резьбой со стоящими на нем атрибутами для всевозможных ритуалов. Над столом висело настенное панно в виде зеленого дракона в сделанной из дерева пентаграмме. Стены комнаты были выполнены в цвете темного индиго.  По обеим сторонам кроватей висели светильники из кованого железа. На черных тумбах в металлических подсвечниках были размещены лиловые свечи, которые, будучи зажженными в темное время суток, выглядят особенно красиво и придают комнате оттенок романтичности.

      Именно в таких апартаментах золотистый ретривер, элегантно одевшись накануне, и отыскал свою дочь. Не в силах  больше совладать  с непостижимой яростной энергией, клокотавшей в его сердце, он разбудил её, заявив, что нужно помочь починить входную дверь. Дескать, заело замок, а в туалет теперь ночью ни за что не пробраться…

     Коварный план возымел свое действие как нельзя лучше. Спросонья Радиана даже не придала никакого значения странным словам, слетевшим с отцовских уст:

–– Пойдем со мной, – говорил он, протягивая лапу вперед и завлекая её за собой.  Его слова гипнотизировали Радиану, которая, многократно зевая, покорно поплелась сзади. – Там, внизу под домом находится рай! Там нас ждет удовольствие! Никто нас не сможет потревожить! Нет, никто нас здесь не услышит!

    Радиана и не заметила, как они с отцом, спустившись по кованой винтовой лестнице, очутились в темном и мрачном коридоре подземелья, ничем не отличавшемся от того, где обитали члены кошаче-собачьей семьи, которого она никогда прежде не видела. По обеим сторонам вместо винных бочек располагались тюремные камеры в виде стрельчатых арок с массивными решётками, за которыми располагались на цепях прогнившие откидные нары. Также можно было увидеть и нескольких арестантов в  привычных полосатых робах и стальных кандалах. По прошествии многих лет плоть сползла с них, обнажив черепа и кости, лишь костюм каким-то чудом остался нетленным. Когда Радиана проходила мимо них, скелеты с горящими алым цветом пустыми глазницами устремляли на нежданных гостей свои свирепые взгляды, а затем начинали грызть решетки, метаться, пытаясь освободиться от оков, рвали на себе остатки плоти и одежду, вели себя как разъяренные изголодавшиеся цепные псы. Дикие крики и вид восставшей нежити кого угодно повергнут в ужас, но Радиана, казалось, не слышала и не видела их. Золотистый ретривер невозмутимо шел впереди, освещая путь и, не сводя глаз со своей дочери, продолжал говорить ей загадочные слова:

–– Позволим себе насладиться жизнью, – звучал его лирический баритон, – А если тебе порой будет одиноко, в твоей утробе я посею семя твоей сестрёнки. Кожа так молода, плоть так упруга… Так ты готова, Байра?

–– Байра? – вздрогнула Радиана.

–– О, да, – добродушно проурчал Тревор Баркер. – Отныне это будет твое имя! Имя великой красоты. Со временем ты научишься думать, как она, действовать, как она. Ты станешь ею!

    После чего золотистый ретривер, остановившись у толстой стальной массивной двери, попросил распахнуть ее, протянув дочери заранее приготовленную тонкую спицу. Как только Радиане удалось вытолкнуть кнопку наружу и отворить дверь, как пёс, не сводя от нее настороженных глаз, накинул полотенце ей на морду, пропитанное каким-то спиртом. Радиана оторопела, принялась отчаянно барахтаться, в голове у нее закружилось, в глазах помутнело, и она рухнула без чувств на холодный каменный пол.

–– Добро пожаловать… во тьму! – усмехнулся Тревор, и тут же раздался визг закрывающихся запоров и звук тяжелых удаляющихся шагов.

    Часть вторая. Начало всех начал.

"Меня зовут Радиана Уотерс. Утро пришло в Дарквуд, а моя кровать все ещё пуста. Я больше никогда не смогу спать в этой постели, ибо никто не знает, где я нахожусь. Лучи рассвета забрезжили над Домом Призраков, и день не обещает спасения".

   Очнулась кошко-собака прикованной наручниками к единственной колонне в форме правильного цилиндра, в  помещении 7x7 метров с серыми каменными стенами вытянутой формы, гуртовыми сводами и единственным небольшим стрельчатым окном высоко над головой, расположенным напротив арки с массивными коваными решетками. Шею ее сдавливал ошейник на длинной металлической цепи.

   "Что происходит? Где я? Как я оказалась здесь?" – стучало в голове у Радианы, которая смутно припоминала то, что случилось с ней этой ночью. Попробовала она приподняться, да не тут-то было: несокрушимые оковы, которыми она была пригвождена к столпу, не давали ей шанса двинуть ни одним суставом, причиняя нестерпимую боль. Лапы, что были кем-то заведены назад, резала и натирала сталь при малейшей попытке высвободиться. Когда Радиана дергала наручники, те затягивали кисти ее лап еще больше. Опустив глаза в пол, она увидела длинную металлическую цепь, опоясывающую ее стан, и страх, постепенно овладевавший ею, пронизывал ее насквозь. Из недр ее измученной души, как из жерла извергающегося вулкана, пробирался дикий крик, и, как только он вырвался наружу, облегчения не настало… Холодным молчанием вторили ей массивные каменные стены, толщина которых составляла около тридцати метров. Стены, которые посетителям внушали восхищение эстетическими апартаментами, теперь угнетали её, вызывали отвращение и заставляли кровь стынуть в жилах. Ни одна живая душа, обитавшая в трехэтажном готическом поместье, не могла услышать ее, осознать всю горечь ее положения, ибо тот, кто запер ее здесь, был настолько скрупулезен и расчетлив в своих хитроумных планах, что каждый звук, слетевший с ее губ, как бы поглощался стенами; он был словно заперт вместе с нею, и отчаянно искал выход из сырого подполья, витая в воздухе над острогом, но так и не мог его найти… Создавалось впечатление, что взорвись даже в этих массивных камерах бомба или раздайся выстрел из помпового ружья, никто из обитателей дома не узнает, что тут произошло. Не знала Радиана и того, что вход в подземную темницу отныне оснащён восемью отдельными массивными дверями, на которых были установлены смертельные ловушки в виде ядовитого слезоточивого газа или провода с высоким напряжением на случай, если пленники решатся сбежать, хотя это и так не представлялось возможным.

      Словно тяжелый обруч, сдавливал ей шею ошейник, и это не было обычным украшением, носящим название "чокеры", для представителей неформальных групп. Это было настоящее железное кольцо, которое в случае дальней перевозки надевали на раба. Он сковывал ей грудную клетку, и бедной кошко-собаке ничего не оставалось, кроме того, как заливаться слезами от отчаяния. Страх задохнуться преследовал ее потом долгие годы…

Но за что, и, главное, кто заключил ее сюда? Мысли Радианы обращались к тем, кто остался наверху, в высшем мире. Они, должно быть, позабыли о ней, намереваясь сделать это проклятое место её могилой. Смерти она не боялась, ибо, по крайней мере, она обрела бы долгожданную свободу от самовластия ее деспотичного отца, и если бы они ее убили, было бы куда милосерднее с их стороны, но, вопреки всему, они оставили ей самое главное – Жизнь, что позволило лишний раз тем, кто связал её, чувствовать себя намного лучше неё…

     Радиана всегда, к величайшему ее сожалению, знала, что родные её не питали к ней любви, и за малейшую провинность неизменно следовало неотвратимое возмездие… Но что она такого содеяла на этот раз? Ища внятных ответов, кошко-собака устремила свой взор на арку, где за толстыми массивными решетками, освещаемые тусклым светом факелов, лежали мощи таких же заключенных в свои одиночные камеры, как и она сама. Никто не знает, как они оказались в ставшем ей теперь враждебном особняке с говорящим названием Дарквуд… Так, Доктор Грайсиан отмечал, что у тех, кто оказался заключен под стражу в одиночном заключении, очень быстро начинают подвергаться серьезной психической травме, включающую в себя специфический синдром, в более серьезных случаях сопровождающийся возбуждением, суицидальным желанием и явной невротической дезорганизацией. Даже те заключенные, которые не имеют открытого психического заболевания в результате задержания, получают значительные психические травмы в течение периода изоляции. Вскоре Радиана начала понимать и чувствовать то, что испытывали те, кто отбывал наказание в местах лишения свободы особого, строгого режима. То, что раз и навсегда ее неотрывно связывало с давними жертвами суровых режимов: ее преследовали различные видения и галлюцинации, а голоса предрекали ей насильственную смерть. В своих грезах она старалась воссоздать в памяти хотя бы светлые мгновения ее столь редкого пребывания за пределами Дарквуда вместе со своими братьями и сестрами, но все равно ее истерзанные нервы с долей сожаления возвращались к тому первому дню, заставляя ее вновь и вновь переживать весь ужас произошедшего, покуда, наконец, уставшая от бесконечных слёз, падала на холодные каменные плиты ее новой обители.

       Но что, черт побери, она сделала не так? И кому из ближних понадобилось видеть ее молящей и слабой, заточить в это подземное убежище. Предаваясь воспоминаниям о том роковом дне, Радиана содрогалась от ужаса. Голова ее наполнилась мыслями об отце, но ужель он был способен сотворить с нею подобное?! Когда за дверью послышались тяжелые шаги и раздался звук отпирающихся запоров, она замерла, как вкопанная. Могильный холод прошел по всем ее членам, ощетинилась шерсть, уши торчали назад, Радиана старалась поджать хвост. Еще мгновение, и перед ней оказался силуэт золотистого ретривера в черной балаклаве – головном уборе, полностью скрывающем его морду, оставляя небольшую прорезь для глаз. В одной лапе он держал канделябр, в другой – миску с капустным супом и корочку черного хлеба. Не говоря ни слова, он приблизился к Радиане и, несмотря на ее отчаянные крики и вопли, поставил кушанье на пол.

–– Они будут скучать по мне, – кричала Радиана. – Будут искать по всему дому! Вы ДОЛЖНЫ отпустить меня! Пожалуйста, выпустите меня отсюда! Освободите меня!

  Кошко-собака билась, стучала по колонне, извивалась, подобно змее, но все было тщетно. Незнакомец посмотрел на нее пронизывающим насквозь взглядом и удалился прочь. Снова щелкнул замок, и безутешная Радиана осталась вновь один на один со своим горем.

Часть третья. Коварный план

"Меня зовут Радиана Уотерс. В гостиной Дарквуда сидит пёс, который может быть моим похитителем и безжалостным убийцей, а может и не быть. Я до сих пор не знаю, захочет ли он сделать одну из моих сестер своей следующей жертвой. Несмотря на правдоподобную историю, которую он рассказал, Тревор Баркер – золотистый ретривер, движимый страхом".

Тем времен ем наступило утро. Все в готическом особняке давно уже пришло в движение. Настало время завтрака и, по своему обыкновению, Хозяин Дарквуда созвал всех домочадцев и членов огромной кошаче- собачьей семьи к столу. Когда все собрались, стало ясно, что одна из дочерей бесследно исчезла.

-– А где же Радиана? – первая из всех заволновалась ее сестра Дафни. – Она же никогда не опаздывает к завтраку!

–– Странно, – промолвил дворецкий, черный кот Нимбус. – Её постель хоть и расправлена, но не тронута…

–– Где ж она может быть? – вопрошал один из младших братьев по имени Триган, выглядевший как щенок с кошачьими глазами и хвостом.

–– А, – догадался единственный из всех странных метисов родившийся нормальным рыжий кот Перси. – Она, наверно, спит без задних лап!

–– Отец будет в бешенстве, когда узнает, – шепнул ему на ухо рыжий котенок с ушами и носом лабрадора, Тамир Уотерс. – Ты же знаешь, он не любит, когда его не слушаются.

–– Это мягко сказано, – вздохнул самый старший из братьев по имени Габбас. – Эта скотина когда-нибудь забьет нас до смерти!

–– Нам нужно было сразу уходить! – с досадой пробурчал Триган. – Еще младенцами. Быть может, мисс Рэджи бы и сжалилась над нами, и забрала б к себе…

–– Ты шутишь? – изумилась Дафни. – Ты только погляди на себя, на нас на всех! Ты когда-либо где-то видел в природе таких зверей, как мы?! Куда мы пойдем? Нас же загнобят! Это все ложь про то, что важно, что внутри. Немалое значение играет и внешний облик! А мы – уродцы среди них…

–– Ты тысячу раз права, сестрица, – согласился с ней мрачный и ворчливый Баркус. – Будь трижды проклят тот, кто создал нас такими!

    Что тут началось! Тётушка Атилия, как сумасшедшая, оббежала все семьдесят семь комнат, включая даже чердак, но никого не нашла. Авигея Баркер ринулась во двор. Бабушка Жанетта, рыжая имбирная кошка в неизменном траурном кружевном платье, и в черном платке из шелкового гипюра, застегивающемся на шее на пуговицу – кристалл, отороченный вокруг морды и по переднему краю широким кружевом, а по всему периметру – атласной косой бейкой, кинулась на третий этаж, справедливо полагая, что ее внучка, вероятно, спит в своей комнате. Каково же было ее удивление, когда она обнаружила, что, и в самом деле, кровать Радианы расправлена и пуста, а в комнате лишь изумлённо озирались её сестры, Паола и Марианна.

–– Вы не видели Дию? – вопрошала она их.

–– Н-нет, – единодушно ответили сёстры. – Ещё вчера она легла спать, причем гораздо раньше нас! А мы проснулись, её и след простыл…

–– Во сколько вы встали? – поинтересовалась Жанетта Биман.

–– В полвосьмого, – сказала Паола. – Приблизительно… Наш отец не любит, когда мы опаздываем к завтраку… А что, случилось что-то?

–– Это и я хотела бы знать, – промяукала Жанетта. – Кстати, ваш отец тоже сегодня не появлялся.

–– Странные вещи творятся в этом доме, мисс Биман, – произнесла вошедшая экономка. – Насколько мне известно, мисс Уотерс никогда бы не покинула Дарквуд, оставшись незамеченной…

–– Ну, не говорите, миссис Франклин, – заметила Марианна. – В этих стенах легко заплутать, как в лабиринте Минотавру…

–– В первый раз, что ли? – отмахнулась Жанетта Биман. – Вы её плохо знаете… Причем учитывая все эти ее колдовские увлечения…

   Домработница улыбнулась и направилась по своим делам. Сколько бы ни окликали, ни бегали по всему дому родственники, ни расспрашивали соседей – никаких следов пропавшей Радианы обнаружено не было.

–– Ну, какие новости? – с сарказмом спросил их сам Хозяин Дарквуда, держа в правой лапе конверт. Он вальяжно уселся в своем любимом антиквариатном кресле-троне, что находилось в гостиной и устремил свой взгляд в пустоту, видимо, радуясь, что его план возымел свое действие.

–– Как сквозь землю провалилась! – запыхавшись, пролаяла Авигея Баркер. – Решено! Я сегодня же пошлю за преподобным Ламаром, и уж тогда…

–– Не надо! – ледяным голосом перебил ее Тревор Баркер, в кои-то веки, за двадцать два года после чудовищной катастрофы, произошедшей в Никуроденском лесу, сменивший черный костюм с сиренево-черным полосатым галстуком на серый костюм с красным галстуком, а аметистовый перстень – на рубиновый. – Вы везде посмотрели?

–– Ну да, – ответила тетушка Атилия Биман. – Её нигде нет!

–– Трэви, куда это ты так вырядился? – удивилась Авигея Баркер.

Хозяин Дарквуда вздрогнул, словно пробудившись ото сна, но тут же быстро собрался с духом.

–– Сегодня у Его Величества родился Наследник престола, – пролаял он. – И я немедленно отправляюсь на Скалу Совета по случаю его крестин. Я вчера получил приглашение от самого Властелина Джунглей!

–– Пёс с ним, с приглашением, – сказала бабушка Жанетта. – Что нам с Дией-то делать? Где ее искать?!

–– А вы за пределами Дарквуда смотрели? – поинтересовался Тревор, стараясь не выдать клокотавшего в его груди волнения.

–– Везде, абсолютно, – подтвердила бабушка Жанетта. – И во дворе искали, и у соседей поспрашивали, и каждый куст примерно обошли – никто ничего не знает, никто ее не видел…

–– Итак, – подытожил Хозяин Дарквуда. – Мы выяснили, что дерзкая дочь опять пустилась в бега.