Трансформа. Големы Создателя

– Ведущий, – вполголоса обратился к Тангатаю командир латников Крилл Маригорд, – мне кажется, эти твари отбирают у нас мир.

Его слова отлично согласовывались с ощущениями самого Крогерда, но именно это совпадение почему-то вызвало у полководца раздражение.

– Да что вы говорите? – желчно отозвался он. – Я бы вот никогда не догадался!

Впрочем, Тангатай тут же устыдился собственной несдержанности и, вернув себе хладнокровие, четко распорядился:

– Вывести из боя всех кого только можно и выстроить перед холмом!

– Будем контратаковать? – осторожно спросил Крилл.

– Просто так я этот мир не отдам! – оскалился Тангатай. – Выполняйте!

Маригорд резвым аллюром пустился вниз с холма, а Крогерд уже отдавал новое распоряжение:

– Всех адептов ко мне! Живо!

– Но, Ведущий, – Дибор Сорн, командующий группой магической поддержки, заметно нервничал, – здесь же почти нет энергии!

– Так пользуйтесь накопителями! Для одного боя там вполне хватит.

– Но тогда мы, боюсь, не сможем открыть обратный коридор для вашей армии, Ведущий.

– Если мы не остановим этих прозрачных уродов, возвращаться будет некому… да и незачем, – отрезал Тангатай.

Не преминув показать выражением лица свое отношение к опрометчивому, на его взгляд, приказу полководца, Сорн тем не менее сосредоточился и телепатическим приказом созвал к холму своих подчиненных. Они должны были прибыть пешком, экономя драгоценную энергию, так что у старшего адепта неторианского корпуса имелось немного времени на обдумывание. По всему выходило, что Крогерд намеревается ввязаться в безнадежный бой: адепт и понятия не имел, на что способны кристальные големы, но уже мог предположить, что стандартная магия против них может оказаться не слишком эффективной, тем более что энергии – весьма ограниченное количество. В таком случае его прямой долг как первого заместителя командира корпуса – спасти всех, кого он сможет. А следовательно, пускать в битву ресурсы всех имеющихся накопителей – чистое безумие. Хотя бы парочку следует оставить в оперативном резерве для отступления. Да, именно так он и сделает.

Между тем Крилл Маригорд сработал предельно четко и оперативно. Было очевидно, что отряды первой линии вполне справляются с деморализованными варварами. Поэтому вторую, обеспечивающую глубину фронта на случай возможного прорыва врага, вполне можно было отвести назад, не нарушая хода битвы и даже боевого порядка, до сих пор сохранявшегося у сражавшихся неториан. Так он без лишних раздумий и поступил. И вскоре уже примерно половина неторианской армии выстроилась, преграждая путь наступающим неведомым тварям, у подножия холма, где со своей ставкой расположился Тангатай. Примерно в это же время туда подтянулись и адепты.

Пора было начинать. Тангатай опасался пускаться в рукопашную, ибо волна кристаллизации существенно опережала движение само́й прозрачной орды. А что станет с его воинами, ступи они на измененную землю, полководец не знал и выяснять не собирался.

– Луки к бою! – скомандовал Крогерд.

На первый взгляд его распоряжение могло показаться нелогичным: что может сделать твердым кристаллическим монстрам обычная стрела? Разве что чуть-чуть поцарапать шкуру. Но это обычная. А у стрел, заполняющих колчаны неториан, полые наконечники были набиты особым веществом, которое при контакте с воздухом взрывалось, причиняя значительные повреждения. Контакт возникал в результате разрушения хрупкого острия стрелы после удара о твердую поверхность.

Неториане взяли луки на изготовку.

– Залп! – гаркнул Тангатай.

И рой стрел понесся навстречу кристальным големам. Первый залп неториан оказался достаточно эффективным. Вспышки и грохот взрывов ознаменовали начало этого странного боя. И кристаллическая плоть големов против ударного вещества неториан не устояла. Взрывы наносили локальные, но достаточно серьезные повреждения: трещины, глубокие выбоины, отломанные шипы, разлетевшиеся в стеклянный порошок зубы и даже оторванные конечности. Тем не менее движение орды этот залп не только не остановил, но и не слишком-то задержал. Даже покалеченные големы продолжали двигаться вперед, рассылая во все стороны волну губительной Трансформы. Казалось, они абсолютно нечувствительны к боли. Впрочем, возможно, так оно и было. Более того – повреждения на кристаллической плоти тут же заращивались новообразованными клетками. Даже оторванные конечности и те начали восстанавливаться, хотя и медленнее.

– Сосредоточить залп! Бить кучнее – сразу многим в одного! – отдал новое распоряжение Крогерд.

Корректировка была проведена мгновенно. Отлично обученные неторианские стрелки умели работать удивительно согласованно, понимая друг друга с одного взгляда или жеста. Новый залп оказался еще успешнее, хотя на сей раз паривший в воздухе агент Сил стабильности и соизволил наконец вмешаться в сражение. Волна ярко-желтого пламени полетела по воздуху навстречу стрелам, сжигая их. Но залп был слишком массовым, так что больше половины метательных снарядов долетело до цели. И големы, что называется, почувствовали разницу. Когда в одну из тварей попадал сразу десяток стрел, повреждения были настолько серьезными, что нарушали целостность всего организма. Тела двух големов буквально распались на части. Лишенные централизованного управления со стороны мозга, по-видимому, управляющего регенерацией, восстановиться они уже не могли, а напротив – рассыпались в порошок.

Воспрянувшие духом неториане тут же приготовились к новому залпу. Причем на этот раз, повинуясь приказу Крогерда, адепты пустили перед роем стрел собственную магию – движущуюся прозрачную стену, отразившую встречную волну пламени золотомасочника. Так что третий залп оказался еще эффективнее, и в прах рассыпалось еще пять жутких созданий.

Однако те, как выяснилось, отлично умели учиться на собственных ошибках и встретили стрелы четвертого залпа силовым потоком, легко преодолевшим магию неторианских адептов и размоловшим метательные снаряды в мелкие щепки. Взрывы начинявшего наконечники вещества бесполезно прогремели в воздухе, не причинив прозрачной орде ни малейшего вреда. И прежде чем обескураженные лучники сумели опомниться, новая волна Силы врага хлынула уже на них самих.

Адепты неториан в дополнительной команде не нуждались. Вычерпывая как принесенные артефакты-накопители, так и собственные внутренние резервы, они успели поставить перед своим войском «стену турбулентности» – максимально хаотическое из известных им заклинаний. Расчет оказался верен – против магии абсолютного Порядка, коей, по-видимому, и пользовались кристальные големы, вряд ли можно было придумать что-то более эффективное. Воздушная среда перед неторианской армией стала удивительно текучей, подвижной и хаотически бурлящей, и это сумело нейтрализовать большую часть запущенного големами смертоносного чародейства. Но не все. На отдельных участках магия кристальных тварей, хоть и в ослабленном виде, преодолела «стену турбулентности». Ее воздействие было страшным. Неторианские воины в мгновение ока превращались в неподвижные статуи, которые секунду спустя взрывались, разя острыми как бритва осколками всех рядом стоящих.

Потери пока были вполне приемлемыми, да и движение волны кристаллизации из-за того, что големы отвлеклись на схватку, замедлилось. Однако всем было ясно, что бой, скорее всего, проигран, и это вопрос времени: энергии в накопителях адептов надолго не хватит, а големы, похоже, из-за дефицита таковой в Краллене не испытывали ни малейших неудобств. А когда защитное поле адептов падет, от неторианской армии останутся лишь воспоминания.

Медлить далее было нельзя, и Дибор Сорн приблизился к Тангатаю:

– Ведущий, долго мы не продержимся. Дозвольте под прикрытием защитного поля построить коридор для эвакуации!

Крогерд колебался. С одной стороны, предложение старшего адепта было не лишено здравого смысла, с другой – в его распоряжении было еще почти восемьдесят процентов войска. Отступать при таком раскладе означало проявлять чрезмерную осторожность, которая в Верхнем мире может быть оценена куда менее политкорректным словом – трусость. Не стоило забывать и о той части войска, что до сих пор сражалась с варварами. Ее так просто не эвакуируешь, и ретирада остальной армии обрекала этих воинов на неминуемую гибель. На такое он пойти никак не мог.

Скулы полководца окаменели.

– Бросьте все ресурсы накопителей в защитное поле, Сорн. Идем в рукопашную – этого они от нас не ждут.

Адепт не поверил своим ушам:

– Но, Ведущий…

– Исполнять! – рявкнул Тангатай вне себя от ярости. – Сейчас не время для пререканий!

Сорн побледнел, но резко кивнул и двинулся к своим подчиненным, а Крогерд подозвал к себе Маригорда.

– Любой ценой прекрати бой с варварами, Крилл. Эти бойцы нужны мне здесь. И будь готов ударить големам во фланг.

– Да, Ведущий! – Командир латников умчался выполнять приказание.

Битва с варварами между тем затягивалась. Крилл Маригорд, примчавшись на поле боя, никак не мог сообразить, каким же образом ее прервать. Будь противник несколько более цивилизованным, отступление армии побеждающего врага было бы воспринято им как благословенная передышка для зализывания ран. Однако, судя по озверелым физиономиям волосатых аборигенов Краллена, если неториане, повинуясь приказу Маригорда, начнут выходить из боя, те сочтут это слабостью и с удвоенной злобой ринутся в атаку, чтобы довершить «разгром» отступающего противника. Похоже, бой можно было прекратить, лишь полностью истребив их.

Так ничего толкового и не придумав, Крилл решил просто максимально ускорить этот процесс, добавив неторианам боевого духа своим личным участием в сражении.

Издав клич: «Эдем и Нетор!» – командир латников пробился в первые ряды сражающихся и принялся разить варваров направо и налево своим мечом. Это действительно дало некоторый эффект: притомившиеся было неторианские воины взбодрились и усилили натиск. Маригорд вертелся как волчок, что с его габаритами было не так-то и просто, и бил врагов не только оружием, но и своими передними ногами, вооруженными тяжелыми и острыми копытами. Поначалу столь яростный натиск заставил варваров даже чуть отпрянуть от него, но затем наступила ответная реакция, и кралленские аборигены, наоборот, стали смыкаться вокруг Крилла, стремясь сразить вражеского полководца. Неториане же, быстро оценив обстановку, окружили своего командира, отчаянно его защищая.

Кровавая схватка закипела с новой яростью, причем в основном возле того места, где бился Крилл. Его рука не знала устали, а меч словно превратился в несущий смерть стальной вихрь. Даже инстинкт самосохранения несколько отступил перед азартом рукопашной схватки. И тут же последовала расплата.

Когда меч Маригорда пронзил очередного кралленца, тот, падая, ухватил его за крестовину и потянул за собой. Крилл вынужден был склониться к земле, отчаянными усилиями пытаясь вырвать свое оружие из цепких рук умирающего варвара. В этот момент другой абориген нанес ему удар топором по голове. Отличный шлем, выкованный дунарскими кузнецами, удар выдержал, но завязка – нет. Она лопнула, а Маригорд, слегка оглушенный ударом, покачнулся, но ухитрился при этом размозжить копытами голову атаковавшего его варвара. Однако шлем слетел с его головы, оставив ее беззащитной. И тут же, словно дождавшись этого момента, из задних рядов кралленцев вылетел легкий метательный топор и вонзился ему точно в лоб.

Крилл умер, не успев еще упасть на землю. Ему не дано было знать, что смерть его, как это ни парадоксально, спасет неторианскую армию от полного уничтожения.

На первый взгляд рукопашная атака действительно представлялась чистым самоубийством, однако Крогерд отнюдь не был тупым солдафоном, отправляющим своих воинов на убой. У него имелся план, способный, как он полагал, внести перелом в ход сражения, избежав при этом огромных потерь. И план этот начал воплощаться немедленно.

Для противодействия волне кристаллизации, трансформирующей структуру мира и способной, как полагал неторианский полководец, оказать на его бойцов то же действие, что и боевая магия големов, было намечено применение подвижной «стены турбулентности» максимальной силы. Отдавая себе отчет, что надолго энергии у адептов не хватит, он надеялся, что воины стремительным натиском смогут опрокинуть врага в кратчайшие сроки. Оружие большинства латников было снабжено дополнительно разрушающими чарами, что позволяло рассчитывать на его эффективность против твердой кристаллической плоти големов. А для нейтрализации встречной волны боевой магии противника у Крогерда имелась еще одна идея.

Та часть армии неториан, что расположилась у подножия холма, вновь разделилась на две части. Задняя линия – лучники, – поднявшись чуть выше по склону, принялась посылать навесом сотни стрел в самую гущу кристальных тварей. Волна боевой магии големов хлынула навстречу, что не позволяло стрелам долетать до цели, зато и поглощало Силу смертоносного заклинания врага. А непрерывность стрельбы не позволяла ему использовать магию для атаки и отвлекала от железной лавины двинувшихся в контратаку латников.

Встреча волны кристаллизации со «стеной турбулентности» завершилась боевой ничьей. Сила принялась резко утекать из «стены», однако свою роль та все же выполнила, позволив латникам Нетора безвредно пересечь грань, за которой находился измененный мир. Адепты серели на глазах, до дна вычерпывая свои внутренние энергетические резервы для поддержки заклинания, однако атакующая лава в полном составе преодолела волну и застучала копытами по трансформированной кристальной земле, не потеряв ни одного воина. Сама же по себе измененная плоть мира ни малейшего вреда неторианам не причиняла. Воодушевленные этим фактом, они еще ускорились и на полном скаку врубились в толпу кристальных големов.

Однако на этом их успехи и закончились: зачарованная сталь оказалась куда менее эффективна против твердой плоти прозрачных тварей, чем взрывающиеся наконечники стрел. Регенерация их была просто фантастической, и нанесенные повреждения заживали практически мгновенно. И даже если в результате особо молодецкого удара удавалось отрубить им конечность или часть головы, монстров это не останавливало. Их лапы и пасти работали с безумной быстротой, а прозрачность тел делала бо́льшую часть их движений неуловимыми. Почти любое соприкосновение с плотью големов (если можно было так назвать кристаллическую породу, из которой состояли их тела) оборачивалось раной, ибо кромок и углов там было хоть отбавляй, а остротой они могли бы, пожалуй, посоперничать с лезвиями неторианских мечей. Кроме того, любая такая рана тут же запускала процесс кристаллизации в телах воинов Крогерда, который развивался очень быстро. Их руки, ноги, тела в считаные секунды превращались в уродливые прозрачные наросты, от малейшего прикосновения рассыпавшиеся стеклянной крошкой.

Началась форменная бойня. С самого начала неторианские латники стали гибнуть десятками, не успевая нанести врагу хоть сколько-нибудь серьезного ущерба. Храбрости им было не занимать, однако столь удручающий ход сражения вселил отчаяние даже в самые отважные сердца. И неториане дрогнули. В бегство они обратились раньше, чем не верящий своим глазам Тангатай успел приказать трубить отступление. Бегущих как могли прикрывали лучники, однако плотность их стрельбы была уже не такова, чтобы для ее отражения требовалась вся магия прозрачных пришельцев. Тем более что часть стрел сжигал в воздухе парящий над землей агент Сил стабильности. Поэтому вслед бегущим вновь понеслись волны, искажающие и корежащие реальность.

Адепты из последних сил прикрывали своих, но сил этих было явно недостаточно. То и дело отставших накрывала боевая магия големов, превращая в мертвые статуи. Подножия холма достигла едва одна пятая тех, кто начинал эту самоубийственную контратаку.

Бледный как смерть Тангатай Крогерд в отчаянии обратил свой взгляд в сторону поля боя с варварами… чтобы обнаружить ту же картину повального бегства.

Междумирье. Замок Судьбы

Их было четверо. Четыре гуманоидные фигуры с пустотой под капюшонами – Синий, Серый, Белый и Красный. Они стояли друг против друга в центре громадного зала со стенами из черного оникса. Мебели в зале не имелось, да они в ней и не нуждались, ибо существами из плоти и крови были лишь частично и усталости не ведали. Безликие, именуемые также Хозяевами Судьбы, собрались на совет.

«Двадцать пять лет[3], – думал Синий, – а нас еще только четверо. Или уже четверо? Ведь Хозяев Судьбы нельзя выбирать из кого попало. Этот выбор – дело чрезвычайно ответственное, и подходить к нему нужно очень тщательно. Так что четверо за двадцать пять лет – это скорее «уже». Однако стремительное развитие событий запросто может поменять все оценочные категории, разом превратив «уже» в «еще только». Обстоятельства складываются так, что воссоздавать орден в прежнем полном количестве просто некогда. А особенно тревожит то, что обстоятельства эти должны быть нам по идее подвластны… Должны, да не обязаны, потому что Большая Игра выходит на высший уровень. Грядет судный день, встречать который придется с теми, кто есть. А их может и не хватить».

Синий оглядел собратьев по ордену, припоминая историю появления каждого из них в Замке Судьбы.

Серый… В прошлой жизни – Дайнард Нордлинг, бывший архимаг и король Холлара, давно уже не существующего государства в сгинувшем мире. Когда-то он был осужден Первосозданным на вечное заточение и лишение тела за причастность к Гибели пяти миров, а освобожден двадцать лет назад по настоятельной просьбе Синего. Просьбе, отказать в которой затруднился даже Наместник Создателя.

Белый… Как и предыдущий обладатель плаща такого цвета, в прошлой жизни он был уллом. Глава Собора Грядущего (так в Данаране назывался совет самых сильных предсказателей, который, собственно, и правил миром). Из уллов всегда получались хорошие Безликие, ибо о Судьбе они знали не понаслышке. Белый был перерожден Синим и Серым пятнадцать лет назад и успел уже обзавестись весьма разветвленной сетью наблюдателей.

Красный… В прошлой ипостаси он, а вернее, она была эльфийской чародейкой, причем из самых сильных. Аристократка, приближенная к самому Тиарлу Вечному, повелителю Ардера. Слишком долгая жизнь и почти полная утрата стимулов к продолжению своего существования побудили ее искать какие-то иные пути, самым привлекательным из которых ей показалось перерождение в Безликого. Отказ от своей прежней личности, в том числе пола, богатства, положения, семьи, позволил ей приобрести взамен почти неограниченные способности к познанию и власть над той частью бытия, что до сих пор оставалась недоступной. Ее стаж безликости составлял всего пять лет.

В принципе в ордене Хозяев Судьбы царило равенство, хотя существовал так называемый магистр, имеющий право созывать советы и председательствовать на них. Впрочем, его власть была чисто номинальной, и в остальное время никакого влияния на поступки собратьев он не имел. Как правило, магистром становился обладатель белого плаща, но из всякого правила есть исключения. И в возрожденном ордене все сразу же признали авторитет Синего, как его основателя и не только. В прошлой ипостаси он обладал наименьшим из всех опытом, положением и Силой, но перерождение все нивелировало: знания всех поколений Безликих поступили в его голову посредством Камня Судьбы, а по стажу безликости он остальных все же превосходил, хотя разница, по меркам Хозяев Судьбы, и была невелика. Однако никто из них не испытал того, что выпало на его долю, и не сделал так много для возрождения ордена. Безликие вновь стали серьезной силой, с которой считались все без исключения. И заслугу Синего в этом было трудно переоценить.

Следовало учитывать и то, сколько он сделал для Множества Миров, избавив его от гибели не раз и не два. А ведь прежний состав Безликих об этом заботился не слишком. Синий как никто понимал, что самоустраненность Хозяев Судьбы от проблем вселенной, в которой они обитают, чревата фатальными последствиями не только для нее, но и для них самих. И лучшим подтверждением этому служит тот факт, что орден ему пришлось возрождать из пепла после его полного уничтожения Лонгаром Темным.

Так что остальные безоговорочно признали Синего магистром, наделив правом созывать совет и даже (что для Безликих было в общем-то беспрецедентным шагом) задавать что-то вроде вектора развития ордена, благом для которого он видел бо́льшую интеграцию Безликих в жизнь Множества Миров. Разумеется, у него не было власти приказывать им: каждый из Хозяев Судьбы подчинялся только себе. Синий мог лишь убеждать собратьев в необходимости тех или иных действий. Но выслушивали его все же с уважением и вниманием.

Вот и сейчас трое Безликих ждали слова своего номинального лидера, являвшегося инициатором этого совета. А он колебался. То, что требовалось сказать, шло слишком вразрез с прежней сутью ордена. Но не сказать этого Синий не мог, ибо чувствовал: началось то, чего он опасался еще двадцать лет назад. И реагировать на происходящее следовало незамедлительно. Вот только станут ли эти трое его единомышленниками и соратниками или выступят против? Однако тянуть дальше он уже не мог себе позволить.

– Собратья, – начал Синий, – думаю, вы все почувствовали то, что произошло накануне сразу в нескольких окраинных мирах. Мощные энергетические всплески беспрецедентного ритма и интенсивности. Коль скоро ни с чем подобным мы ранее не сталкивались, выводы на этот счет можно сделать лишь сугубо предположительные. Проверка через вероятностные поля, линии Судьбы и даже прямую визуализацию в ониксовых стенах этого зала не дала ничего конкретного. Визуализация в тех районах просто отказывает. Правда, они всегда были помехоопасными из-за чрезвычайно низкой проницаемости межмировых барьеров, но сейчас уровень искажений просто запредельный. Вероятностные поля там буквально сходят с ума, и разобраться в их бешеной скачке не представляется возможным. Что же до линий Судьбы, то и они в тех местах путаются, приобретая при этом ярко-алый цвет, что наводит на крайне неприятные ассоциации.

– И какие же? – осведомился Белый.

– С Печатью Создателя.

– Смелый вывод… – задумчиво проронил Красный.

– А я согласен с магистром, – поддержал собрата Серый. – Я видел линии Судьбы агентов Сил стабильности, отмеченные Печатью Создателя. Оттенок тот же самый.

– И что из этого? – Пустота под капюшоном Красного обратилась в сторону магистра.

– Я думаю, что в ряде окраинных миров началась коренная перестройка структуры пространства, – тихо, но четко промолвил тот.

После его слов вновь воцарилась тишина. Первым ее нарушил Красный.

– То есть вы хотите сказать, что началась та самая Трансформа, которую вы уже давно предрекаете? – в его голосе звучал плохо скрываемый скептицизм. – А вам не кажется, что для подобных заключений категорически недостаточно фактов?

– Кажется, – спокойно согласился Синий. – В этом следует еще окончательно удостовериться, но со значительной долей вероятности склонен допускать, что это так.

– Допустим, мы удостоверились. Каковы варианты наших дальнейших действий?

За Синего ответил Белый:

– Если трансформа инициирована Создателем (а это почти наверняка так), то смысл делать что-либо по данному поводу отсутствует абсолютно. Противодействовать Его воле и Силе невозможно.

– Вынужден внести небольшое уточнение, – произнес магистр. – Трансформа, о которой я говорю, в любом случае инициирована Создателем. Вопрос только в том, кто занимается ее воплощением. Если Он сам, то я соглашусь с собратом Белым. Сопротивляться Ему бесполезно. В этом случае остается единственный вариант: добраться до Него в Бездне и попытаться убедить в том, что процесс необходимо остановить.

Скептицизм в голосе Красного стал еще более явным:

– Убеждать в чем-либо Создателя еще более бесполезно, чем противостоять Его воле. Коль скоро Он принял решение, то пути назад нет, и Множество Миров в том виде, в котором мы его знаем, обречено. Нам остается лишь безропотно ждать конца. Вот только никто еще не доказал, что речь действительно идет о Трансформе, в чем я лично сомневаюсь. Этот вывод нуждается в проверке.

– И мы проверим, – согласился Синий. – Отправим туда своих лучших наблюдателей, способных либо подтвердить, либо опровергнуть мое заключение. Однако я бы хотел закончить свою мысль. Так вот, повторюсь, если реализацией Трансформы занимается сам Создатель, дело почти безнадежно. Но вот если Он предпочел не тратить на это личное время и энергию и поручил исполнение своего приказа Наместнику, заодно активировав Кармические Печати всех своих слуг (о чем недвусмысленно говорит красный оттенок линий Судьбы), у нас появляются шансы, ибо бороться с Первосозданным и Силами стабильности очень даже можно.

– Но они ведь не могут не понимать, что Трансформа означает их конец, – произнес Серый. – Неужели они станут выполнять самоубийственный для них приказ?