Счастье по обмену

Чьи-то горячие и требовательные губы меня целовали, чьи-то сильные и горячие руки меня… Так, это вовсе не ласка, а я не приверженец грубой любви. Меня бьют в грудь, сильно бьют, больно бьют. Я открыла глаза в страхе ожидая увидеть что угодно. Не успела ничего не сказать, ни сделать, горячие и требовательные губы накрыли мои и… вдохнули воздух. Потом губы отстранились, и я увидела голубые, небесно-голубые глаза и блондинистую голову. Блондин отстранился улыбаясь встал. Телу стало холодно, а внутри все жгло, вода выходила из меня, и я перекатилась на бок. Когда это постыдное действие закончилось я откинулась на спину. Блондин подошел ближе и протянул мне руку.

– Леди Хильда. Рад вашему очередному возвращению из царства Темного.

Память услужливо подкинула, передо мной магистр, преподаватель боевой магии, полу эльф Гердц из рода Маэтонов. Вообще-то полное и очень длинное имя этого младшего в семье сына и единственного человеческого полукровки Гердцэрийонион. Но он позволяет, во избежание издевательств над своим именем, сокращать. Все студентки поголовно либо прошли стадию влюбленности в этого полу эльфа, либо еще страдают. Да, что говорить, мои спутницы, Лис и Ника, стоят в сторонке чуть краснея и предано, влюбленно смотрят на моего спасителя. А посмотреть есть на что. Высокий, стройный, идеально сложенный. Платиновый блондин с яркими голубыми глазами. Сейчас с голым, чуть загорелым торсом, четко прорисованные кубики, с волос по этому самому торсу стекали капли воды. Мокрые, облепившие его ноги штаны темно синего цвета подчеркивали и оттеняли его глаза и не скрывали его привлекательный зад. Волосы забраны в растрепанный хвост и сейчас он снял ленту и туго сплетал волосы в косу. От моих мыслей и уже моих воспоминаний меня отвлекла его самоуверенная улыбка, больше похожая на ухмылку. Он прекрасно знал какое впечатление производит на противоположный пол, даже коллеги вздыхали ему в след. Вот же гад блондинистый.

– Магистр Герц, мои прогулки к Темному, не дают вам права трогать мой пятый с половиной размер. И тем более пользуясь моим бессознательным состоянием лезть с поцелуями.

Эльф выпучил глаза и даже икнул.

– Я ничем не пользовался! – Возмутился полу эльф и с каким-то не понятным блеском в глазах и злобной улыбкой обманчиво ласково продолжил. – Я не нуждаюсь в этом.

– Ну то, что глупых, юных студенток вы способны лишить сна оголенным торсом, я знаю. А вот, судя по вашему семейному положению и одинокому жилью, нормальную, зрелую, умную женщину привлечь вы не способны – это факт.

Я встала без его помощи игнорируя руку. Ну как встала, пыхтя и кувыркаясь как ванька-встанька я перекатилась со спины на бок и переползла на живот, став на четвереньки, потом присела на коленках и только потом встала. Пыхтя и хромая дошла до детей забрав полотенце и не обращая внимания ни на кого. Ахая, охая и кряхтя начала вытираться. Тишина затянулась. Когда смазливый блондин заговорил, видимо начиная запоздало соображать, да, с некоторых пор я предвзята к блондинам.

– Леди Хильда. Простите мне мое поведение, я не позволил себе ничего лишнего. Но если вас оскорбило что-либо, я приношу свои извинения. Я могу поинтересоваться, что вы тут делаете?

– Можете. Сейчас вытираюсь, а до этого плавала.

– Кхм. Простите, но вы тонули. А ваши мышцы перенапряжены и тело обезвожено. На вас лица нет от усталости, и вы испытываете боль от…

– Худею я! – Зло перебила я блондина.

– Леди Хильда. Если вы позволите, я могу вам помочь. Я подберу вам правильную и максимально эффективную нагрузку и буду корректировать ее по мере достижения эффекта. Просто ваш метод, э-э-э-э, он скорее самоубийственный, нежели худеющий. А если с вами, не дай боги, опять что-то случится, – блондинистый поморщился как от лимона – ректор Верджинальд изведет всех. А меня особенно, узнав, что я мог и не предотвратил катастрофы.

Я невольно улыбнулась от воспоминания о шефе, вот какая я нужная.

– Позволю. – Буркнула уже не злобно. – Но в присутствии детей. А то вдруг опять полезете…

Я, нет, мы оба понимали, что говорю я глупости. Просто я не смогла отказать себе в мелкой пакости. Матушка ведьма, наверное, ее влияние. Да и судя по расплывшимся счастьем лицам девчонок они мне спасибо скажут. Или быстрее переболеют, что в общем-то тоже не плохо.

– Хорошо. Только они тоже будут заниматься, по своей программе.

– И я? – До этого равнодушный, даже пренебрежительный к блондину Нат, сейчас смотрел на него щенячьими глазками.

– И ты. Но поблажек для вас не будет.

Нат чуть ли не прыгал от счастья. Блондин молча отошел и вернулся с моей одеждой. Свою рубашку он уже одел, синюю, светлее брюк. А через плечо свисала сумка. Он посмотрел на меня оценивающе, как доктор на больного. Достал какую-то баночку из сумки. Посмотрел еще раз и достал еще две.

– Садитесь, я разотру и разомну вам мышцы, иначе вы не дойдете даже до дома, не говоря уже о работе.

И я села. Молча, понимая, иначе будет хуже. Он открыл все баночки, достал и смешал мазь в своих руках. А потом, растирая и массируя умелыми и явно опытными руками приступил к моему телу. Мазь впитывалась искря и переливаясь. Он начал с ног, с самых кончиков пальцев. В его движениях не было соблазнения, да и мое состояние к этому не располагало. Там, где он закончил, оставалось ощущение расслабленности и прохлады, боль отступала. Было так приятно, становилось так хорошо, что мне хотелось, как кошке мурлыкать от удовольствия. Живот и даже грудь я намазывала сама, пока он занимался моими плечами. А когда встала, он указал мне на зад и отвернулся. А когда процесс окончился и по телу ползла приятная нега, он улыбнулся, добро, без задних мыслей.

– Ваш горошек отлично смотрится на вас, но вам надо одеться в сухое и срочно.

Я смутилась, комплимент ничего не значил, тон был дружеский и заботливый и это было приятно. Я смутилась. Сухой одежды не было. Поэтому он высушил мою и даже освежил ее.

Рабочий день прошел ровно, почти. Шеф пару раз пытался заговорить о личном, но я выкручивалась заваливая его работой над моими выкладками и расчетами. Предстоят изменения и крупные. А когда он не выдержал и схватил меня за руку привлекая к себе, устроила обычную женскую истерику.

– Я ваша помощница и ничего более, ваша тень, все личное… Вы, вы такой же как все, ректор Верджинальд. Все претенденты на брак со мной искали выгоду себе. Я думала вы… А вы, как и все, вы тоже.

От моих слов его глаза налились кровью и полыхали огнем. Но он отпустил, молча, и больше к этому не возвращались. А вечером на пороге меня ждал полу эльф. Его наглая блондинистая и самоуверенная личность дала мне десять минут на сборы и ждала на пороге не заходя. Мы пришли на полигон. Это было огромное поле под магическим куполом и все тут подчинялось блондинистому. Блондин сделал пас и передо мной выросла лестница и широкими ступеньками, такими, что приходилось поднимая ногу помогать руками. Но спуск был не легче, приходилось спрыгивать. Вместо отдыха была ходьба с наклонами или прыжками. Мы занимались до темна. Блондин не издевался и не подгонял, даже наоборот замедлял темп. Но не разрешал останавливаться. Когда закончили, он проводил меня до дома, вручил смесь трав, пояснил, чтобы пила их после тренировки. И попрощался, предупредив об утреней встречи. Еще обязал посетить баню и дал мне чудо мазь, для устранения последствий утреннего приключения.

Утром разминка и пробежка до озера. Мне и девчонкам в медленном темпе, а он с Натом успели пробежать до озера, вернуться к нам на пол пути и скрыться в обратном направлении. Застали мы их у озера за упражнениями. Девчонкам тоже было задание, мне отдых, а Нату и блондину заплыв. А потом все в одинаково медленном темпе бежали назад. Мне даже с отдыхом было тяжело и больно, но сознание я не теряла, как и темп держала. Душ, мазь, работа. Работы было много, очень. Мы окапались в бумагах. На выходных был салон красоты с массажем, я была с Лис. Так прошел месяц. Одежда на мне висела и на работу я ходила создавая иллюзию себя былой. А с блондином мы подружились. Он оказался обычным мужиком, просто уставшим от навязчивого женского внимания. Устал, что для большинства он картинка, красивая и желанная.

– Знаете, леди Хильда, со мной мало кто из дам разговаривал. Просто поедал и раздевал взглядом, дарили подарки покупая, а порой дарили себя. А когда я выставлял голых дам из своего дома вытаскивая их из своей постели, мне еще и претензии выставляли. В армии все было проще, твои навыки, твои умения – это было важно. А тут, в миру. Я словно зверь и на меня ведут охоту. Вы знаете, сколько дам требовали брака за скомпрометированную честь, при том, что они взломали защиту и влезли в мой дом встречая меня нагими. У меня дома, словно клетка, защитная магия стоит везде, даже на окна и каминной трубе. Вот вы любите читать?

– Да, – честно призналась я, – очень люблю.

– И я. Но никому не интересно, что я люблю читать и читаю ли вообще. Я люблю зелье варенье и готовить. Люблю холодное оружие. Но интересен всем только внешне, картинка.

– А я не интересна вообще, ни кому. Мои родители, перспективы быть зятем для них – это да. А я… то ли помеха, то ли средство для достижения цели.

– Не говорите так, Хильда. Вы очаровательны. У вас красивые и необычные глаза, они светятся, сияют, когда вы добиваетесь своего, сверкают, когда вы идете к своей цели. Вы очень умны и по-хорошему упрямы. Вы сильны духом, и вы отличный собеседник. Вы так забавно краснеете пытаясь схалтурить на тренировках. Вы интересны. Вы интересны мне и ректору, и его детям.

В этот вечер он поцеловал мне руку и ушел до следующей тренировки, уже утром. Приходя каждое утро он приносил цветок, всего один, каждый раз новый. Это было приятно. Он не проявлял большего интереса чем дружеский, но мне и не хотелось большего. Мы много говорили после тренировок. Иногда он заходил на чай, иногда готовил нам ужин, и мы ужинали вместе за беседой. Он перестал для меня быть наглым блондином, скорее целеустремленным другом.

Чего не скажешь о ректоре. Он волновал меня. Его присутствие, случайные прикосновения, это будоражило. Но я не привлекала его. После того разговора мы общались только по работе. Его дети приходили с домашкой к нему на семейные посиделки. Но я была лишь его помощницей, тенью и это злило меня. Сорвалась я на следующий день после очередного своего дополнительного выходного. Ему пришли счета за предыдущий месяц. И мой шеф недоуменно посмотрел на меня и спросил с полным непониманием в тоне и даже возмущением:

– Хильда, а зачем вам салон красоты? Я счет получил за ваш дополнительный выходной и если честно не пойму, может это ошибка?

Я шла из своего закутка с учебными планами для школы, полные руки папок с бумагами. Он сидел за своим столом. Его дети делали уроки за узким столом, напротив. Мои руки сами по себе опустились и папки с глухим стуком упали на пол в полной тишине, бумаги разлетелись по полу. По щекам сами по себе потекли слезы. Я не смогла их сдержать, одной фразой меня опустошили, лишили сил сопротивляться боли. Я конечно наводила иллюзию и выглядела, как и прежде, он не видел изменений во мне, но я… Я с огромным трудом взяла себя в руки. Холодным, равнодушным тоном ровно произнесла в полной тишине:

– Ректор Верджинальд, в нашем договоре был пункт об отдельном кабинете. Я приступлю к выполнению своих обязанностей, сразу же, как у меня появится кабинет. До встречи.

– Стоять! Не смей! – Он долго и громко кричал мне в след. А я размерено шла как можно дальше от него. Я привыкла к его манере общения. Он почти всегда и всем кричал. Часто вспыхивал огнем. Он демон и им это свойственно, страстные натуры. А вечером пришел Сердж.

– Ты уходишь?

– Да, у меня тренировка с магистром Гердцем.

– Да, точно, близнецы рассказывали, ты худеешь.

– Да. Я хочу быть такой, чтобы…

– Чтобы мужчины смотрели и влюблялись?

– Нет Сердж. Смотря не влюбляются. Желают, но не любят. Но я хочу не этого. Я хочу быть легкой, ветреной. Хочу видеть в зеркале счастливую себя.

– И тонкий стан сделает тебя счастливой?

– Не знаю. Нет, наверное, нет. Но это то, что могу сделать я, изменить сама.

– Хильда, мы тебя любим, всегда любили. Ты ведь для нас мать. Как в детских сказках – заботливая, любящая, только ты настоящая.

– Спасибо Сердж.

– Отец не хотел тебя обидеть, он…

– Я знаю. Он просто привык ко мне как любимому креслу или чашке кофе с утра. Сердж, девчонкам не стоит ходить со мной на тренировки. Их увлеченность взрослым мужчиной ни к чему хорошему не приведет.

– Я поговорю с младшими. Только Хильда, не увлекайся всерьез полу эльфом. Его родня не примет никого кроме эльфийки, хотя бы на половину. Даже если он влюбится и увлечется тобой.

– Ты хотел сказать увлечется всерьез. Спасибо за заботу. Ты уже совсем взрослый.

Через день близнецы мне сообщили, что кабинет готов и потащили меня на работу. Близнецы оставили меня в приемной и убежали на занятия. В приемной действительно появилась вторая дверь с табличкой «заместитель ректора Брунхильда Ревер». В самой приемной стоял стол, за которым сидела хрупкая русоволосая девица с карими глазами. На столе была табличка: «секретарь приемной», а на груди бейдж «Вельямина Нектрин». Полтора дня моего отсутствия и такие изменения в рабочей жизни. Хороший намек шефа – незаменимых людей нет.

На бал, как в бой.

Наши личные встречи с шефом сократились до минимума. Все документы и поручения он передавал через секретаря и так же я возвращала. Я лишь слышала его крики за стеной или в приемной, когда он злился. Я безумно скучала по его запаху, мне не хватало омутов его черных глаз, того огня, которым они наполнялись. К концу семестра расчеты и учебные планы были окончательно подготовлены к новым обстоятельствам. Перестроены лаборатории и частично учебные корпусы. Строились отдельные общежития. Оставалось за малым, набрать недостающий персонал. Ну и пережить предстоящую зимнюю сессию и бал зимнего солнца. Это аналог нашего нового года и Рождества. Бал я ждала и предвкушала. А еще, я ужасно скучала без детей. После разговора с Серджем я их не видела. Мое одиночество разбавлял только Гердц. Он приносил книги. Мы занимались, обсуждали прочитанное. Цветы от него теперь украшали не только дом, но и мой кабинет. А еще, он действительно готовит, да еще как!

Сессия. Как у нас говорят: «живут студенты весело от сессии до сессии», мир другой, а принцип тот же. Во время экзаменов звучат взрывы во всех лабораториях. Библиотека становится местом паломничества студентов. В коридорах студенты кучкуются вокруг книг и конспектов. А ректор, особенно зол. Неучи, недомаги звучит от него все чаще, а как же, эти самые неучи рушат его любимую академию. Сам ректор вел лишь один предмет – практическая магия демонов. И этот предмет обычно сдавали раз по пять, а то и больше. Предмет начинался на третьем курсе и итогом был зачет. Потом недельная практика с зачетом. И на четвертом на зимней сессии итогом был экзамен. Но пересдавали бедолаги этот предмет до конца пятого курса. На одной из таких пересдач и погибла Хильда. Студент неудачно зачитал призыв не закрепив руной удержания пентаграмму. И итог взрыв артефакта глушилки. Во взрыве пострадали другие артефакты, впитывавшие заклятия и из них вырвались все проклятия и не только. Шеф призвал весь поток на себя и перенаправил в резервный. Но рядом, как обычно, была Хильда, словно тень, за спиной ректора. Он как обычно привык к ней и забыл, она тут, рядом. Его защита позволила ему не пострадать, отзеркалить, но не ей. Студент был отчислен и еле унес свое смертное тело от ректора.

Я, посвежевшая после салона красоты, выбирала платье к балу. Гардероб я обновила и собиралась избавится от иллюзии начиная с бала.

– Лисс, дочка, не думаю, что ты права. Я повысил ее до своего зама. А она даже ни разу не зашла ко мне! Сидит в своем кабинете. Вот скажи, зачем он ей? Цветочки от эльфа по углам расставлять.

Он то повышал голос, то шипел как змея.

– Папа, они занимаются спортом и только.

– Что-то я результата не вижу, только цветочки одни. – Пробурчал шеф.

– Ты обидел ее и сильно. Я бы вообще от тебя после такого сбежала, совсем.

– Вот и я думаю, что сбежит. Под венец, с этим полу эльфом и его цветочками.

– Папа, ты просто ревнуешь. А сам ни разу не дарил ей цветы.

– А зачем ей цветы?

– Она же женщина, все женщины любят цветы.

– она моя помощница, при чем тут цветы и ревность? Ты просто перечитала романтических историй.

– Сердж, ну хоть ты ему скажи. – Лисс взвыла и тяжело, громко вздохнула.

– Отец. То, что ты постоянно все разговоры сводишь к Хильде, говорит лишь об одном – ты скучаешь. Ты стал еще более не выносимым чем обычно. Если ты не сделаешь шаг к примирению, ты ее потеряешь, совсем.

– Хватит! – Взорвался шеф. – Хватит отчитывать отца. Я не скучаю. Просто эта секретарша – криворукая племянница министра – бездарность. А Хильда, она не женщина, она моя помощница, теперь уже зам, и точка!

Да, шеф… И точка. Знакомая боль разлилась в груди. Я всхлипнула и не заметно для шефа и его детей, ушла. Сидела в кондитерской с огромным пирожным и чашкой чая. Ни пить, ни есть не хотелось. Хотелось реветь и биться в истерике, но слезы не лились, а я словно замерла.

– Привет печальная, но не менее красивая.

– Гердц, привет. – Я даже не повернулась в его сторону, просто улыбнулась уголками губ. Он взял салфетку и начал ловко сгибать уголки.

– Я так понимаю на бал идти не с кем? Об этом и грустим?

– Гердц, я не в том положении, чтобы переживать из-за этого. Приду как обычно, сама.

– Ну уж нет! Такая прекрасная дама, умна, интересна и одна?! Ты идешь со мной. Нет, я буду счастлив, если ты позволишь мне сопровождать тебя. А?

– Ты серьезно?

– Да. Ты замечательная. Мы друзья. Ты единственный мой друг. Из всех знакомых мне дам, ты единственная, с кем я хочу проводить время, тем более на балу.

Он улыбался. Он улыбнулся. Отодвинул пирожное грозя пальцем. А потом взял мою руку, поцеловал и вложил в ладошку цветок из салфетки.

– Я зайду за тобой, за пол часа до бала.

И он убежал. Оставил после себя тепло на душе и ушел.

– Хильда! – Я глупо улыбалась после ухода Гердца, когда на меня с объятьями налетело стихийное бедствие в лице близнецов.

– Мы соскучились.

– Очень.

– Все. – Добавил Сердж подойдя с отцом и Лис. Дети тепло улыбались. Обняли крепко при встречи.

– Ты добилась больших успехов.

– Да Лис, спасибо. Но это еще не предел.

– Зачем? – грубо прервал шеф.

– Что, простите «зачем»?

– Зачем это? Сначала не пойми, что в волосах. Потом все эти корсеты и платья. Потом все это… зачем? Вы стали как, как …

– Как женщина?

– Нет! – Отрезал шеф.

– Ну знаете… Да пошли вы, шеф, лесом!

Я ушла. Все настроение опять сошло к нулю. Ну вот, что за леший. Почему так срываюсь на этого, чужого мне мужчину?!

– Хильда! – Меня нагнала Лис. – Ты очаровательна. И тебе очень идут красные локоны и корсеты и косметика. А папа, он просто мужчина не понимает. Пойдем выбирать платье на бал. С ним я все равно ничего не подберу. Я привыкла, что мы это делаем с тобой. Давай в этом году выберем и тебе? Только не отказывайся.

– Не буду.

Лис завизжала от счастья. Выбирали мы долго. Ей выбрали светло-зеленое, скромное, но с длинным боковым разрезом. А мне темно-голубое с зеленым переливом, словно море. Пришлось избавиться от красных локонов в волосах. А еще хотели купить гарнитур под платье. Я за эти месяцы не стала худышкой, скорее дамой с аппетитными объемами. Платье струилось и было свободным от груди, но при движении эффектно облегало округлости бедер. У меня появилась талия. А еще на платье была открытая спина, почти до бедер, слегка открывая впадинку внизу спины. Учитывая весьма пуританские взгляды на моду этого мира, я была искренне удивлена и обрадована таким бальным платьем и их популярностью. Гарнитур я так и не подобрала. Взяла только серьги с голубыми бриллиантами. Семья у меня теперешней богатая, могу себе позволить, тем более я хочу себе это позволить. Лис была в восторге. Пока я выбирала себе серьги, она перемерила все во что смогла тыкнуть пальчиком.

Бал. Черные лодочки на невысоком каблучке. Роскошное платье. Вечерний макияж. Новые серьги. Волосы я подняла с одного бока собрав и закрутив волной распустила с другой. Почему-то не хотелось делать мудреные прически. К условленному времени пришел Гердц. Он застрял на пороге с приоткрытым ртом.

– Что-то не так? Совсем плохо?

Я вдруг почувствовала себя не уютно и даже мерзко.

– Ты издеваешься? Да я сражен. Хильда. Я шел сюда с намерением предложить дружбу. Ты знаешь в моей семье я единственный полукровка. Но традиции семьи я обязан блюсти полностью. Каждый в семье эльфов при рождении получает набор артефактов. Среди них эльфийский клинок, но пользоваться им ты сможешь лишь став воином, часто клинки переходят от родителя к ребенку. Кольцо или браслет избранницы, или избранника. Перстень для кровного друга и кулон для подруги. Еще много чего, но эти три вещи святыни. Мне 200 лет и именно в тебе я увидел настоящего друга. Я принес тебе кулон. Но сейчас думаю, может, пока не поздно, сбегать за кольцом.

Мы засмеялись. Я понимала, что он шутит. Между нами нет любви. Но его слова разлились теплом и уверенностью внутри. Он словно стержень стал моей опорой, моей частью самой себя. Подойдя ко мне со спины он замкнул цепочку из белого золота с кулоном в виде цветка похожего на ромашку с россыпью мелких драгоценных камней. На лепестках были голубые камни, в сердцевине желтые, а на листике, который обвивал цепочку – зеленые.

– Ты мой друг, настоящий друг.

– спасибо Гердц. Я ценю это и обещаю отбивать из цепких загребущих рук падких на смазливых блондинок женщин.

Мы шли шутя и смеясь. Я предвкушала бал и боялась. Обычно бал открывали танцем ректора и Хильды. И я ждала этого танца. От жилого городка мы не заметили, как дошли до главного здания академии где и был бальный зал. Само здание словно старинный замок, огромный, серый и с химерами под крышей. В бальном зале вдоль одной из стен были диванчики, напротив входа были музыканты. А у окон ютились столики с закусками и легким алкоголем, соками и водой. Играла легкая музыка и никто особо не обращал внимания кто входит, и кто выходит. Мы с Гердцем прогуливались от компании к компании. Я ловила на себе взгляды, завистливые, восхищенные, теплые словно ласкающие и ненавидящие. А потом музыка стихла и в зал вошел он, хозяин бала и ректор академии. Под руку с дочерью, а рядом старший сын. За ними близнецы с любимым дедом. Я загляделась на своего шефа и сердце пропустило удар. Черная рубашка, черные брюки и лишь одна яркая деталь, алый платок в нагрудном кармане рубашки. А потом, потом словно ведро ледяной воды на мне. Я заметила родителей Хильды, точнее уже своих родителей, они высматривали кого-то в толпе. Хм, кого-то это меня. А рядом с матушкой была она. Эльфийская ведьма. Она держала матушку под руку, словно дочь она, а не я. Ректор взял слово. Я таяла от его голоса не слыша слов. А потом заговорил отец, мой отец. Он пел хвалебные оды шефу за отличное воплощение его мечты. И я умирала с каждым словом. Шефа описывали словно само совершенство и не слова обо мне, нет, о Хильде. Это ее идея, ее планы, это она их дочь. Но о ней никто не говорил и не вспоминал. Потом говорил магистр Герк. Он говорил о мечте, о внуках. В конце речи сказал, что ректор настоял о назначении директором магической школы отдельного человека. И объявил первый танец тех, кто стал виновником этого великого события. Ректор сделал пару шагов к центру зала и стал всматриваясь искать глазами меня. Гердц подтолкнул меня в спину на встречу к нему и … И лучшая ученица моей мамы, ведьма во всех смыслах этого слова, перехватила руку шефа и положила ее себе на талию уводя в танце. Я встретилась взглядом с родителями, мой разочарованный и их, безразличный. Они тоже закружились в танце. За ними магистр подняв на руки внучку и Нат с сестрой. Я опустила глаза вперев взгляд в пол переводя дыхание и готовясь к побегу. Все, сыта балом. Хватит. Но уверенные руки моего друга буквально внесли меня в центр танца. Я плохо знала движения, я лично не знала вообще, а Хильда плохо. Но Гердц вел уверено, и я расслабилась.

– Не бери в голову. Хильда, ты прекрасна и обязана насладиться этим вечером. Ясно?

Следующий танец был традиционным для Хильды, с Серджем и в этот раз никто партнера не уводил. Потом с Ником, а потом партнеры менялись один за другим. Я стала действительно наслаждаться вечером. С шефом и его свитой мы столкнулись случайно, у столика с напитками. Я просто не обратила на них внимания подойдя за водой.

– О, Хильда. – Оживилась ведьма не выпуская локтя моего шефа. – Ты взялась за себя?

– О, вы, а я и не заметила какой серпентарий тут, иначе бы наслаждалась вечером в как можно дальше.