Редкий путник, преодолевая перевал через Бархатную Гряду, не пожелал бы остановиться здесь отдохнуть или просто задержаться, чтобы бросить мимолетный взгляд на эту удивительной красоты панораму, раскинувшуюся далеко внизу, где живописная равнина уступала место необъятной поверхности океана, простиравшегося до самого горизонта.

Вершина перевала сама представляла собой прекрасный уголок природы. Сюда не доносилось никаких звуков, и тишину нарушало лишь пение птиц и тихое, еле слышное журчание воды.

Тропа пересекала поляну, окруженную с трех сторон деревьями с густой шевелюрой крупно-листовой кроны. Они дарили усталому путнику прохладу в полуденный зной и великолепный привал под сенью сочной благоухающей зелени. С четвертой стороны поляну ограничивало ущелье, в этом месте рассекавшее Бархатную Гряду на две части.

В час, когда солнце уже клонилось к закату и природа постепенно замирала в предчувствии сумерек, затихали даже птичьи голоса и воздух становился почти неподвижным.

Неожиданно из чащи послышался шелест раздвигаемой листвы и поскрипывание грунта под ногами, и на поляну вышел запоздавший путник в запыленном дорожном плаще. Он сильно спешил: ему предстоял спуск, который необходимо преодолеть до темноты, а солнце уже коснулось деревьев.

Едва переведя дух после нелегкого подъема, он торопливо пересек поляну, направляясь к тому месту, где начинался спуск к городу. Здесь он остановился, не в силах отказать себе в удовольствии насладиться прекрасным видом, открывавшимся прямо перед ним отсюда, с восточного склона Бархатной Гряды.

В нескольких шагах влево от него находилось глубокое ущелье, на дне которого в бурлящем пенном потоке несла свои воды река, стиснутая с двух сторон каменными утесами. На краю обрыва кто-то заботливо уложил (и как-то притащил сюда!) огромные валуны, предупреждавшие об опасности.

Путник смотрел вдаль перед собой, и, хотя ущелье было сбоку от него, ему казалось, что река вытекает прямо у него из-под ног, торопливо проскочив это узкое место своего русла, чтобы далее, разлившись по просторной равнине и преодолев несколько миль, спокойно и величаво объединиться с водами великого океана, едва потревоженными мелкой серебристой рябью, и слиться с небом на кромке горизонта.

Далеко внизу, по левую сторону реки, размещались выполненные в форме геометрических фигур участки фруктовых садов, принадлежавшие монастырю, расположенному неподалеку.

Оба берега были усыпаны небольшими суденышками.

Посередине реки находились несколько живописных крошечных островков, покрытых буйной цветущей растительностью. Выше по течению, у самого ущелья, там, где русло было наиболее узким, через реку был переброшен мост в виде полукруглой каменной арки.

С правой стороны реки лежал как на ладони Флесил – столица Флавестины, вернее, северная часть города, видимая с этого места, со всеми многочисленными домами и постройками, улочками и переулками. Город удачно вписывался в природный ландшафт, располагаясь на равнинной местности между побережьем океана на востоке и Бархатной Грядой с западной стороны.

Путник, созерцавший внизу долину и раскинувшийся на берегу город, был молод, подтянут и высок. Выражение лица, слегка обветренного и загорелого, позволяло угадать в нем решительный и волевой характер, несмотря на явные признаки усталости во всем его облике.

Он с блаженством подставлял себя легкому ветерку, восходящему с низины, который приятно освежал лицо, поднимая вверх его волосы, заметно посветлевшие от продолжительного соприкосновения с солнцем.

Его взгляд задержался на прекрасной панораме, тонувшей в легких сумерках, а губ касалась легкая улыбка.

Сколько раз он видел свой город с этого места – и каждый раз его сердце восторженно замирало и наполнялось радостным волнением! Это был его дом…

Помедлив еще мгновение, путник начал торопливо спускаться по крутой горной тропинке. Сумерки были короткими, и темнота стремительно наступала.

Между тем, волнение, возникшее на вершине горы, вместо того чтобы угаснуть, всё больше возрастало. И он знал тому причину.

На окраине Флесила, в небольшом домике, его ждала прекрасная юная особа, о встрече с которой он грезил несколько последних дней.

Полная темнота окутала город, когда он ступил на его улицы. Несколько минут понадобилось, чтобы самой короткой дорогой добраться до цели своего путешествия – так хорошо знакомому ему дому. Он остановился возле ворот.

В это время двери распахнулись, и ему навстречу выбежала стройная белокурая девушка.

– И́макс! – она в радостном порыве бросилась ему на шею. – Как я рада видеть тебя! Ну, проходи же скорей… Я совсем не ждала тебя сегодня!

Она, смеясь, за руку увлекла его в дом. Нетвердой походкой, то ли от усталости, то ли от волнения, он вошел за девушкой в небольшую уютную гостиную со скромной городской обстановкой.

– Глоя, дорогая, я так спешил увидеть тебя… – сказал Имакс, обнимая девушку.

– Я случайно заметила тебя в окошко! Почему ты пешком?

– Я оставил лошадь у лодочника и добрался сюда через перевал. Утром мне необходимо быть у Верховного Правителя. Я успел бы к утру и в объезд Бархатной Гряды, но тогда я бы потерял возможность увидеть тебя. Ведь завтра же я возвращаюсь в Глариаду… И я сократил путь…

– Шел через перевал, через Бархатную Гряду?! – воскликнула Глоя. – Ты, наверное, падаешь от усталости!

Девушка попыталась освободиться, но Имакс удержал ее.

– Быть рядом с тобой стоит и большего…

Он посмотрел ей в глаза.

Глоя была удивительно красивая девушка. Ее лицо с мягкими чертами и нежной светлой кожей было обрамлено каскадом блестящих золотых волос, которые сейчас, будучи свободными от заколок, ниспадали пышными волнами на плечи. Синие глаза под тонкими изогнутыми бровями выражали вдумчивость и доброту.

Девушка была невысокого роста, но обладала точеной и изящной фигурой. У нее были плавные движения и очень женственные манеры, и со стороны она казалась хрупкой и даже по-детски беззащитной.

Кроме того, в ее поведении присутствовала одна уникальная особенность, только ей присущая: в разговоре с собеседником, взглянув на него, она каким-то удивительным образом, непостижимо трогательно поворачивала голову, чуть склонив ее вперед и слегка вытянув шею.

Имакс был уверен, что, когда увидел ее впервые, был очарован ею именно в один из таких моментов…

– Ну, что же ты, хозяйка, не приглашаешь гостя к столу?

На пороге появился отец девушки, среднего роста, благородного вида пожилой человек с аккуратно постриженной бородкой и такой же безукоризненной прической.

Он тепло приветствовал гостя и пригласил его пройти в столовую.

– Конечно, Имакс! – спохватилась Глоя. – Я подам тебе ужин – за столом ты мне расскажешь обо всем, а потом сможешь отдохнуть: завтра тебя ждут в Палате Управления!

Чуть забрезжил рассвет, Имакс направился к Верховному Правителю.

Прощаясь с Глоей, он сказал:

– Я давно мечтаю сделать тебе небольшой сюрприз. Как только я справлюсь со служебными делами и у меня появится время, мы с тобой устроим праздник, – он загадочно подмигнул ей, – жди меня.

Он направился к центру города, где располагалась резиденция Верховного Правителя. Имакс работал в его штате и являлся представителем Флавестины в Глариаде – соседнем, очень дружественном государстве, территория которого начиналась не так далеко от равнины, примыкавшей к Бархатной Гряде с запада, а на севере выходила к океану по соседству с Флавестиной.

В обязанности Имакса входило поддерживать связь между двумя резиденциями, выполняя множество поручений своего Правителя. Он много времени проводил в Глариаде и успел узнать и полюбить ее так же, как и свою Флавестину.

Среди узких улочек Имакс выбрал самую короткую дорогу. С того места, откуда он вчера с восторгом наблюдал окрестности Флесила, из-за густых зарослей Бархатной Гряды не было видно его центральной части – самого значительного и оживленного района города.

В центре Флесила на небольшой возвышенности располагалась площадь Рассвета. С разных сторон, как лучи солнца, к площади примыкало множество улиц, и только с востока был крутой спуск, по центру выложенный мраморными ступенями, ведущими к берегу моря. Всю площадь украшали деревья и очень красивые клумбы ярких и душистых цветов.

В центре площади, как гигантский исполин, возвышалось грандиозное архитектурное сооружение – Дворец Единства. Он был выполнен из белого мрамора и в плане представлял собой совершенный круг. По всему периметру снаружи здания его опоясывали 54 колонны, которые поддерживали основание полусферического купола, венчавшего Дворец и выполненного из прозрачного материала. Ступени обрамляли подножие Дворца замкнутыми кольцами и вели к парадным входам в него, которых было три.

Несмотря на то, что снаружи здание выглядело единым, как это и отражало его название, изнутри оно было разделено на три равных сектора, геометрически безупречных – от центра по 120 градусов.

Итак, первый сектор Дворца Единства назывался Палатой Управления. В этом секторе располагались резиденция Верховного Правителя, рабочие места членов его палаты, отвечавших за развитие всех областей хозяйства, зал для заседаний Палаты. Верховный Судья и его Совет, а также служба внутреннего порядка, следившая за исполнением законов, располагались здесь же.

Второй сектор назывался Научный Центр и представлял собой средоточие кабинетов и лабораторий, в которых проводились все научные разработки. Часть сферического купола крыши занимала обсерватория.

В этом же секторе помещались Центральный Университет различных областей знаний, главная библиотека и хранилище научной информации.

И, наконец, третий сектор представлял собой Храм Солнца. Именно он располагался так, что был обращен к востоку, в сторону морского побережья.

Издавна здесь поклонялись одному Богу, которого называли Бог Солнца, и горожане в определенные часы собирались в Храме, чтобы воздать хвалу и поучаствовать в песнопениях в Его честь.

Каждый день на восходе проводился ритуал приветствия Солнцу, которое неизменно во всем своем величии выплывало из морских глубин, озаряя вначале поверхность воды и кайму горизонта, а затем весь небосвод самыми различными, в зависимости от времени года, погоды и еще чего-то только ему ведомому, красками и оттенками.

Конечно, поклонение людей простиралось далеко за пределы самого светила и всей солнечной системы. Оно достигало Великого Духовного Солнца – Творца всей Жизни – скрытого от глаз, но наполнявшего своим духовным светом пространство всех вселенных и их собственные миры, одухотворявшего все живое во всем необъятном космосе.

И физическое солнце на небосводе олицетворяло для людей материальное проявление этого Великого Духовного Света от самого источника Жизни, которому они служили и который воспевали.

В утреннем ритуале могли принять участие все желающие, они стекались сюда еще до рассвета со всех улочек города и в назначенный час вместе с Верховным Жрецом пели песни и возносили молитвы Великому Солнцу всей жизни, расположившись не только в Храме, но и прямо на ступенях, ведущих к берегу.

Излишне уточнять, что Дворец Единства представлял собой центр государственной, научной и духовной жизни не только самого Флесила, но и всей Флавестины.

Легкой уверенной походкой Имакс пересекал уже довольно людную в столь ранний час площадь и приближался к Дворцу.

Он очень любил это состояние раннего утра с его уникальным настроением. В воздухе витало радостное предчувствие предстоящего дня, на который были уже спланированы заботы и свершения, и который, верно, сам приготовил каждому свой подарок, а, может быть, испытание, о котором не дано знать заранее.

И горожане готовились принять этот день, неповторимый и быстротечный, который не только принесет кому – радость, кому – проблемы, но и подарит великую возможность принять и приумножить эту радость или осознать и преодолеть эти проблемы.

И это чувство предвкушения нового дня было знакомо не только Имаксу. Не было горожанина, который бы не испытывал его в этот час. Именно поэтому они радостно приветствовали друг друга на улицах, стремились к рукопожатию с теми, кто нуждался сегодня в поддержке, дарили друг другу теплые взгляды в полном понимании магии этого незаурядного явления – начала нового дня, в котором все старое, привычное могло вдруг обернуться новым и неведомым; в котором непостижимым образом рождалась и сама проблема, и ее решение, но всегда это был дар возможности, которую необходимо было использовать сегодня, ибо завтра придет новый день, который сверкнет уже другой гранью своей неповторимой магии. И опоздавшие могут обнаружить, что все еще находятся во вчерашнем дне, пропитанном духом пустых надежд, уныния и застоя.

И поэтому люди, чем бы они ни занимались, были очень внимательны к своей жизни. Они пристально всматривались в каждое явление своего дня, каждый поворот событий, анализировали свои поступки и их мотивы, и это было личной внутренней работой каждого, которая никогда не выносилась на обсуждение.

Итак, воздав приветствие Солнцу, они с радостью принимали новый день в свою жизнь и, как ребенок вкладывает новые фишки в пустые ячейки мозаики, формировали день за днем неповторимый мистический узор своей простой и обычной, на первый взгляд, жизни.

Дворец был уже совсем близко. Он был виден с любого места в городе, а вблизи просто поражал воображение своей мощью.

Поднявшись по внешним ступеням, Имакс вошел в Палату Управления.

Охранник улыбнулся ему как старому знакомому. Он, скорее, исполнял роль привратника, так как во Дворец мог войти любой желающий.

Каждый посетитель, переступив порог входной двери и пройдя по длинному коридору, попадал в огромный колонный зал, освещенный через прозрачный купол свода. Этот зал на всю высоту здания занимал меньшую часть площади сектора и находился ближе к общему центру.

Далее по одной из двух парадных лестниц можно было попасть на любой из пяти этажей Палаты, каждый из которых выдавался большим балконом внутрь колонного зала. Множество коридоров, ведущих к разным кабинетам и помещениям на этажах, лучами расходились от балконов по всему сектору.

Имакс поднялся на второй этаж, привычным путем достиг приемной Верховного Правителя, и его тут же пригласили войти.

Из-за стола вышел коренастый невысокий человек с добродушной улыбкой и цепким пристальным взглядом. Это был Крафт.

Имакс почтительно приветствовал его.

Он ответил на приветствие, по-отечески обнял Имакса и предложил ему присесть.

Кабинет был обставлен без излишеств. Кроме стола и ряда полок, заваленных служебными бумагами, в нем находилось несколько кресел и небольшой столик в углу кабинета, на котором стояли некоторые подарки, переданные Крафту как правителю великого государства в знак дружбы и партнерского сотрудничества от представителей других стран, которые часто посещали гостеприимную Флавестину.

Устроившись напротив, Крафт взглянул на Имакса и почувствовал его озабоченность. За те месяцы, что они знали друг друга, служебная официальность в их общении давно была вытеснена доверительным товарищеским взаимодействием.

– Как поживает благословенная Глариада? – поинтересовался Крафт.

Имакс встал, достал пакет и протянул его Верховному Правителю. Тот привычным движением вскрыл конверт и несколько раз внимательно прочел вложенное в него письмо Правителя Глариады – Шегиза.

Имакс молча наблюдал за Крафтом. На лице Правителя отразилось беспокойство.

Имаксу было известно, что Нурон – государство, соседствующее с Глариадой и Флавестиной, – в лице его правителя Кабуфула в последнее время уже совершенно открыто ведет военную подготовку своей армии, созданной не так давно.

Окончив читать, Крафт сложил письмо и задумчиво произнес:

– Шегиз обеспокоен поведением Кабуфула. Он побывал в Нуроне с официальным визитом, и там ему дали понять, что отношения добрососедства и мира с Глариадой под большой угрозой. Кабуфул откровенно демонстрировал ему свои военные достижения и вел себя почти вызывающе.

– Да, по мнению Шегиза, Нурон очень изменился. И меняется тем сильней, чем больше крепнет его армия, – согласился Имакс.

– Похоже, этот визит очень впечатлил Шегиза.

– В том числе кухня, – подтвердил Имакс.

– Что ты имеешь ввиду?

– Он сказал, они едят мясо животных.

– Мясо животных? – переспросил Крафт. – Он сам это видел?

– К сожалению.

– Да, отвратительно…

Крафт встал с кресла и начал прохаживаться по кабинету.

– Шегиза интересует, сможет ли Флавестина поддержать Глариаду, если дело дойдет до военного конфликта. Как бы постараться его не допустить… – озадаченно произнес он.

Затем он обернулся к своему собеседнику:

– Спасибо, Имакс, ты свободен. Я составлю официальное письмо Кабуфулу, и мой Военный Советник сам нанесет ему визит. А сейчас тебя ждут в Палате Управления для решения некоторых вопросов…

Имакс покинул кабинет.

Крафт в раздумьях вернулся за стол.

Он очень любил свою страну, гордился ее людьми и законами. Власть Верховного Правителя была передана ему его предшественником, и он был наделен ею уже много лет.

Крафт был удовлетворен: его государство процветало, а плодородные земли неизменно приносили хороший урожай. Особенно успешно Флавестина торговала тканями и зерном. В стране поддерживались мелкие частные предприятия и поощрялось земледелие. Любой, кто обладал достаточными начальными знаниями, мог стать студентом Университета и получить образование в интересующей его сфере, а затем открыть свою практику или предложить квалифицированные услуги там, где они требуются.

Разумная система налогов позволяла в достаточной мере пополнять государственную казну, откуда финансировались те проекты, которые требовали вложений в интересах государства. Эффект тесного взаимодействия Научного Центра с Палатой Управления позволял получать быстрые и значительные результаты в реализации достижений и научных разработок в различных сферах хозяйства страны, что неизменно отражалось на общем благосостоянии.

Крафт опять вышел из-за стола и стал неторопливо прохаживаться по кабинету, скрестив за спиной руки.

Ситуация, которая сложилась на сегодня в соседнем государстве, беспокоила его все больше и больше.

Как многое изменилось с тех пор, когда много лет назад в Нуроне стал править предшественник нынешнего правителя, который начал свою деятельность с того, что упразднил из храмов жрецов и, по сути, объявил материальные блага абсолютной ценностью!

Последующие деструктивные изменения в государстве охватили почти все сферы жизни, стали приобретать все большее распространение и теперь не только находят поддержку в лице нынешнего Правителя Нурона, но и, похоже, получили развитие в самом опасном направлении.

Когда Кабуфул сначала тайно, потом все более открыто начал готовить свою армию, Флавестина и Глариада заключили общий союз и вынуждены были предпринять ответные меры.

Крафт задумался над тем, как это удается одному государству распространять свое нездоровое влияние на весь континент?

Флавестина осуществляет воспитание и образование своей молодежи на тех же принципах, что и раньше, в тех же ценностях и традициях, что были доступны их предкам. Тогда почему так возросло количество правонарушений, посягательств на свободу и собственность, не говоря уже о множественных случаях бессердечности в отношениях среди людей?

Это удивительно, но даже дикие животные ожесточились. Они стали нападать на человека. Теперь их используют в качестве надежных охранников.

Что же от такого соседства ожидать впереди? Трудно было предположить, что именно, но очевидно было одно – конфликт неизбежен.

Глава 2.

О красавице-пантере и об искусстве.

А также о великолепном жеребце и о дружбе

И́грит вышла из прекрасного дома, который утопал в зарослях плетущихся растений, буйно цветущих в это время года. У нее было приподнятое настроение, всегда сопровождавшее ее, когда она шла на занятия в школу Искусств, где обучалась уже второй год.

Игрит была единственной дочерью Верховного Правителя. Она была красива, как ее мать, темноволосая и высокая, со стремительной легкой походкой и живым огоньком внимательных карих глаз. Решительный и независимый характер ей достался от отца, а его изобретательность нашла в ней отражение в качестве неуемной и безгранично развитой фантазии.

Крафт считал, что именно благодаря этому, последнему, качеству ей удалось поступить в школу Искусств, выполнив очень сложное контрольное задание так, что ее результат Учитель счел одним из лучших.

Будучи чрезвычайно строгим с учениками, он был скуп на похвалы, и осознать удовольствие учиться у него смог только тот, кто принял его метод обучения не по подсказкам и копированию чужого стиля, а особым способом.

Используя глубокий опыт своей практики, Учитель считал главным помочь ученику отыскать свой собственный канал внутреннего знания, которым каждый, по его убеждению, непременно обладает и который поведет безошибочно, являя чудеса интуиции, к созданию неповторимого и непревзойденного, чем всегда и является результат настоящего искусства.

Сам Учитель был необычайно именитым художником, он содержал школу и участвовал во многих художественных проектах города и страны; учиться у него почиталось за честь.

При этом он очень просто относился к своему таланту, не считая его чем-то особенным, позволяющим ему выделяться среди других людей.

Свою первую лекцию для учеников он начал со слов:

– Бездарных людей не бывает.

После того как стихла волна изумления, прокатившаяся по аудитории, он продолжил:

– Есть только те, кто не хочет или не может раскрыть свой собственный дар. Помочь вам в этом – единственная моя задача. Так что не ждите от меня обучения волшебным приемам живописи и скульптуры, ибо, напротив, вам предстоит учиться у самих себя использованию того дара, который живет в каждом из вас.

Игрит тогда показалось, что она понимает, о чем говорит Учитель. Она знала по собственному опыту, что иногда к ее творчеству подключалась неведомая сила, которой не было объяснения, но которую она ясно ощущала через трепет собственного сердца и которая не исходила ни от ума, ни от мастерства, а имела какой-то другой источник, хотя и неотделимый от нее самой. Она была уверена, что приход этой поддержки, которую она традиционно называла вдохновением, был неизменным залогом полного и неоспоримого успеха того дела, которым она занималась.

Игрит прониклась глубоким уважением к Учителю с того дня, как начала у него обучаться, несмотря на то, что именно к ней он был чрезмерно строг и придирчив.

Он никогда не рассматривал внимательно ее картины, что, честно говоря, ее слегка задевало, а лишь бросал беглый взгляд на результат ее творчества – и с этого момента, будьте уверены, оценка уже бесповоротно назначена. А их у Учителя было лишь две: работа либо принималась, либо – нет. В глубине души Игрит всегда знала, какую из них она получит за то или иное задание.

Перед сдачей картины или скульптуры она, рассматривая свое новое произведение пристально и внимательно, как бы со стороны, подобно тому, как это делает беспристрастный ценитель искусства, отмечала достоинства своего творения, его сильные стороны, как аргументы для общей суммы балов в его пользу, просчитывая в уме, какую оценку ей ожидать.

Но жил в ней самой неутомимый бесстрастный арбитр, которого не обхитрить, не подкупить. Он-то всегда точно знал, чего на самом деле стоит ее произведение, сколько бы баллов оно ни «заслуживало». И самое удивительное было в том, что вердикт Учителя никогда не расходился с оценкой этого внутреннего неподкупного арбитра.

Сегодня Игрит готовилась получить новое задание по скульптуре.

Школа была еще далеко, и она прибавила шаг. Игривой пружинистой походкой она достигла пересечения с улицей, идущей лучом от площади Рассвета, и направилась по ней знакомым путем в сторону окраины.

Ее внимание привлекла следовавшая ей навстречу процессия из четырех повозок. В первой, возглавлявшей шествие, на высоких сиденьях под матерчатым тентом с ярким красивым узором ехали два человека, в одном из которых она узнала Опула – хорошего знакомого ее отца.

1 2 3...10 >

На страницу:

Перейти

1 из 10