Полная версия
Резонанс. Лунные отражения
Как и всегда, улица разделилась на два потока людей: кто-то шёл со станции МЦК к метро, а другие – наоборот.
Немного вдалеке Мия увидела знакомый капюшон. Это точно должна была быть Олеся, с которой они вместе работали.
Мия ускорилась и резко набросилась на подругу.
– Привет!
– Ты чего? Привет. Я тут уж чуть…
Подружки вместе захохотали.
Отдышавшись, девушки снова стали серьёзными: всё-таки им предстоял трудный рабочий день.
– Неужели ты сегодня не опоздала?
– Я никогда не… А, понятно. Юмор такой, да? Шутки шутить…
– Вот скажи мне, зачем ты встаёшь так рано, если в итоге на работу мы всё равно приходим одновременно.
– Ну, во-первых, мне ехать дольше. А во-вторых, вот что ты успела сделать?
– За это утро?
– Ну да. Дай угадаю, твой завтрак – кружка кофе…
– А разве нужно что-то еще для счастья?
– И ты опять забыла надеть часы…
– А ведь под курткой невидно, это-то ты как узнала?
– Я же потренировалась, немного почитала и спокойно позавтракала.
– А я уже спокойно позавтракала.
– Ты совсем плохо передразниваешь, больше не берись за это.
– Нельзя плохо передразнивать. В этом и суть. И вообще, у кого здесь своя квартира?
– …
– Правильно, вот и всё.
***
– Ладно, – Олеся достала пропуск из кармана и показала в раскрытом виде охраннику, который и так уже успел запомнить её за прошлый год, но всё равно не пропустил бы без этой бумажки, – ты рассказывай что и как.
– Ну а что, – Мия тоже показала помятую карточку, которая видала лучшие времена, по крайней мере, в день выдачи, всего два месяца назад, – саму квартиру я ещё не осмотрела. Да и с хозяйкой не договорилась, правда. Но… А я потом скажу.
Двери лифта открылись, и журналисты плотной толпой забились внутрь. В углу висела небольшая чёрная камера с красным мигающим огоньком: журналисты всегда воспринимали фразу «даже у стен есть уши» буквально и старались не трепаться в таких «общих зонах». Даже рабочее место не гарантировало конфиденциальности. Исключение составляли курилка, небольшая кухня и туалет. Мия и Олеся не курили, так что все их личные разговоры проходили на кухне, когда там никого не было.
Двигатель машины под названием «Литера» постепенно разогревался, и газетчики всё глубже погружались в мир новостей.
***
– Мия, идём, обед, – Олеся подошла к Мие, держа в руке небольшой бумажный пакет.
– Как, уже? – девушка отвела взгляд от монитора и несколько раз быстро поморгала, чтобы глаза не стали слезиться. – Ну идём.
– Полин, Оля, вы как? – спросила Олеся, направляясь к кухне, у практиканток, которые должны были провести вместе с ними четыре недели.
– Да… – Полина посмотрела сначала на пакет, а потом на удаляющуюся Мию, – мы, пожалуй, по-быстрому сходим в кафе.
– Окей, но не опаздывайте. В нашем ремесле и за перекур уволить могут, – Олеся подмигнула девчонкам и прошла следом за своей коллегой.
***
На работе всегда было много дел, так что обед был священным ритуалом, не позволявшим сойти с ума и утонуть в этом безграничном океане информации. К тому же глазам требовался отдых от монитора.
Прикрыв дверь, Мия села за стол и стала с закрытыми глазами слушать, как Олеся разворачивает свёртки фольги. Аромат горячих бутербродов с колбасой стал быстро распространяться по всей небольшой кухне.
– Ты опять ничего не взяла, да? – спросила Олеся, не поворачиваясь к подруге.
– Да, верно, – Мия вздохнула и откинулась на спинку, сложив руки за головой в замок.
– И это хорошо. Значит, я не зря взяла несколько бутербродов, – сказала Олеся и, подойдя к столу, подмигнула подруге, театрально-широко раскрыв при этом рот.
– Спасибо, ты просто лучшая, – Мия была искренне благодарна за заботу: когда каждый день через тебя проходят десятки сообщений о жестоких событиях, они по-особенному оттеняют светлую, мирную жизнь.
– Вчера ты была в полном завале и даже на обед не выходила, так что сегодня я решила вместо гречки взять бутерброды, чтобы в случае чего можно было поделиться с тобой. На десерт у нас вафли со сгущёнкой из автомата, которые значительно сократят нашу жизнь, а на главное блюдо – твой рассказ о новой квартире, – Олеся села слева от Мии и посмотрела на неё, медленно пережёвывая холодные вафли. Так она выражала свою готовность слушать.
– Да рассказывать-то особо и нечего. Я ж говорю, саму квартиру ещё не видела, да и с хозяйкой…
– Ладно, а как вообще вышла на неё?
– Стас посоветовал.
– Наш редактор?
– Ну да. Он сказал, что просто для себя искал, но в итоге ему больше не нужно, вот и поделился информацией со мной.
– А ему почему больше не надо?
– Я не знаю толком. Слушай, у него просто какие-то там тёрки с женой, давай не будем об этом.
– Хорошо, поняла. Но ты уж, если что-то новое по квартире будет, сообщай мне тоже.
– Да, конечно. Теперь моя очередь: о каком материале ты хотела поговорить со мной? Вчера я занята была, сама знаешь…
Перестав жевать, Олеся услышала приближающиеся шаги и приглушённым голосом ответила: «Да фигня, подумывала об одном деле, но думаю, не стоит. Глупо это».
– А подробнее не рас… – Мия резко замолчала: в комнату зашёл насвистывающий шеф-редактор.
Открыв шкафчик, Станислав достал кружку со своей фотографией на лицевой стороне: «Привет, обедаете?»
Олесю очень раздражала эта манера вести разговор по принципу «что вижу, то говорю», и она просто кивнула в ответ, делая вид, что пьет кофе из уже давно опустошённой кружки. Мия же была более приветливой: «Здравствуйте, вот решили перекусить. Как вам новость про бездомного, у которого украли миллион?» Стас убрал волосы со лба, и волосинка упала в кружку, но он сделал вид, что ничего не произошло, и принялся заливать чайный пакетик кипятком: «Чего только не встретишь. Хотя тот парень до этого снимал квартиру в центре и просто не переехал на новое место, а ты написала об этом только в самом конце».
Олеся невольно поморщилась, когда мужчина залпом выпил половину кружки, потому что видела ту самую волосинку: «Так спокойно пьёшь кипяток… Готовишься к адскому котлу?» Но сам редактор этой реакции не заметил, потому что посмотрел на Мию и спокойно добавил: «Молодец».
– Как-то это неправильно, – сказала Олеся и аккуратно перенесла со стола фольгу с крошками внутри к мусорному ведру.
– Зато это обеспечит нам просмотры, – ответил редактор и осушил кружку до конца.
– Но какой в этом смысл, если сама статья из-за кликбейта никому не понравится? – спросила Мия, которая хотела уберечь подругу от очередных пререканий с начальником.
– Мия, если хочешь новое дело, то придётся поработать, – уже открывая дверь, редактор засмеялся и бросил напоследок. – А вообще, с этими вопросами к статистикам.
«Чего он ржёт каждый раз, псих какой-то», – подумала Олеся, сжала фольгу в кулаке и швырнула её в ведро.
***
Закрыв дверь кабинета, Стас тут же перестал улыбаться и сел за свой стол.
По правую руку стоял стеклянный шкаф с полками из чёрного дерева. Редактор повернулся на стуле и стал одними губами проговаривать слова предстоящего разговора, смотря на своё отражение.
Спустя несколько попыток подобрать наилучший вариант речи и пару минут лицевой гимнастики Стас попросил секретаршу никого не впускать и набрал номер своей жены.
– Привет, – раздался весёлый женский голос.
– Привет, родная. Чем занимаешься?
– Да так, с кошкой поиграла, в магазин сходила. Сегодняшнее свидание в силе? – на фоне голоса прозвучало грустное мяуканье. – Тише ты, ало, дорогой?
– Да-да. Конечно, увидимся. Я так рад, что всё наконец стало налаживаться, – Стас оторвал взгляд от своего отражения и посмотрел на фото самого себя, которое висело на стене.
Воспоминания из прошлого, навеянные снимком, вернули редактору улыбку. Как раз то, что надо, чтобы не выдать своих настоящих чувств.
***
– Так что за дело-то? – всё не отставала Мия, пока девушки шли к своим столам.
– Да не парься, правда, не стоит оно того, – полушёпотом ответила Олеся, уже просто чтобы не мешать другим работать, а не из соображений секретности.
– Ну что, думаешь, с тобой произойдёт, если рискнёшь? Что теряешь-то? – спросила Мия, усаживаясь на свой неудобный стул.
– А я не за себя, а за семью в таких случаях беспокоюсь. Да уже не парься, ладно, и, кстати, сказала бы про свой стул редактору (Олеся специально не называла Стаса по имени, чтобы подчеркнуть, что они только коллеги по работе и сидеть за одним столом могли разве что на планёрках), раз в таком почёте за свои расследования, что даже квартирку подыскали, – сказала Олеся, чтобы перевести тему, и подёргала бровями вверх-вниз.
– Расследование. Ой, ну тебя! – усмехнулась Мия и махнула рукой.
Переведя взгляд на ноутбук, Мия подумала: «Надеюсь, что с квартирой всё сложится. Мне нужно многое тебе рассказать, подруга. И поскорее бы».
3. С широко закрытыми глазами
Вечером того же дняОбычно Мия смотрела на часы только для того, чтобы свериться с рабочим графиком. Но сегодня её интересовала конкретная цифра – цифра шесть. Именно в это время официально заканчивался рабочий день и можно было уходить домой. Конечно, если тебе не нужна работа журналиста, ну или у тебя было реально важное (по меркам шеф-редактора) дело.
Воспользовавшись вторым вариантом, Мия закрыла ноутбук и стала быстро собираться.
– Удачи там, – сказала Олеся, не отрываясь от компьютера.
– Да, спасибо, – Мия надела рюкзак и пошла к вешалке, обняв на прощание погружённую в работу подругу и махнув рукой практиканткам. Олеся никак не отреагировала, потому что должна была как можно скорее дописать статью: мужчина сбежал в Лондон сразу после оформления кредита на изменившую жену.
«И что только не случается в нашем мире», – надев куртку, Мия расправила капюшон, подложила большие пальцы под лямки, чтобы было удобнее, и быстро зашагала к выходу.
***
Одним из плюсов возможной будущей квартиры была близость к работе. Нужно проехать несколько станций на поезде МЦК в обратном от дома родителей направлении и пройти примерно километр. «Очевидно, это связано с запросами самого редактора», – догадалась Мия и решила, что это будет ещё один плюсик в копилку с надписью «преимущества переезда», которую она торжественно вручит родителям уже сегодня за ужином, прямо в разгар финальной битвы за окончательное решение.
Девушка остановилась, чтобы пролистать плей-лист и найти что-нибудь более подходящее под её настроение, а в итоге остановиться на одной из тех пяти песен, которые она постоянно переслушивала.
Осенью темнеет относительно рано. «Оно и логично, ведь всё небо покрылось мрачными тучами», – усмехнулась Мия и подняла глаза: справа от неё была детская площадка с несколькими скамейками. Зелёная краска на них потрескалась, и в старых ранах виднелась прежняя, светло-серая, кожа, которая изначально покрывала когда-то красивую скамью. Но в остальном самая обычная площадка, которая есть в каждом закутке, образованном тремя-четырьмя домами.
Ничего примечательного, разве что…
«Какие-то странные небольшие статуи, таких я раньше нигде не видела. Да и в материалах по обустройству дворов ничего такого не было», – Мия стала перебирать в голове прочитанные (и написанные ею самой тоже) статьи о дворовой реформе: «Ладно, какого чёрта я делаю, разве для этого торопилась. Нужно двигать дальше, чтобы не опоздать».
Статуи высотой примерно в полтора метра лишь молча проводили незнакомку своими бесчувственными взглядами и неизменными выражениями лиц. Они навеяли на Мию грусть: почему-то захотелось поскорее со всем покончить, поехать домой, поужинать вместе с семьёй, поиграть с братом и лечь спать.
Мия сделала музыку погромче, чтобы заглушить это неприятное чувство.
Так как людей на улице не было, девушка стала рассматривать автомобили, мимо которых проходила. Недавно прошёл слабый дождь, и теперь каждая машина стояла как бы на светлой платформе сухого асфальта. «Такси с пробитыми шинами, класс», – Мия только ещё больше нахмурилась, смотря на побитое лобовое стекло: «Очень атмосферно, как раз то, что мне сейчас нужно. М-да, в разговоре с родителями лучше эти детали опустить».
Негромкий шум заставил девушку перевести взгляд обратно на дорогу: впереди какая-то женщина размахивала руками и что-то кричала. Что именно, Мия не могла разобрать из-за оглушительного соло барабанщика. Но, несмотря на это, девушка поняла, что обращались именно к ней – на улице больше вообще никого не было.
Дальше Мия пошла уже сняв наушники. Ей не нравилось то, что она не могла дослушать песню до конца, чтобы окончательно настроиться на предстоящий разговор. Такое всегда выбивало её из колеи. Но продолжать слушать музыку было бы уже просто невежливо.
– Привет, я – Таня, – женщина лет тридцати пяти протянула Мие руку, когда она наконец дошла до неё.
– Здрасьте, – Мия улыбнулась, и они обменялись крепкими рукопожатиями.
– Станислав рассказывал о вас много хорошего (да уж Стас-то это умеет), так что вопрос только в том, устроит ли вас квартира, – Таня сразу указала на нужный подъезд и слегка подтолкнула Мию в спину ладонью.
– Тогда можете считать, что мы договорились, потому что я согласна на всё, где нет тараканов, – сказала Мия и хотела шагнуть вперёд, но женщина аккуратно придержала её.
– Тогда мы не договоримся… Да шучу я.
Обе облегчённо выдохнули, поняв, что формальности тут ни к чему, и с улыбкой на лице поднялись на ступеньку, спрятавшись под металлическим козырьком от вновь начинающегося дождя.
Пока хозяйка вводила код, Мия прислушивалась к каплям воды, сунув большой палец в карман джинсов и постукивая остальными по ноге в такт с ними.
За протяжным «Пиии» и скрежетом открывающейся двери Мия не смогла услышать, как машина, на которой приехала Таня, со скрипом качнулась из стороны в сторону. Из неё доносилось недовольное рычание, словно голодный пёс напоминал о себе хозяину, уже в который раз забывшему взять его с собой.
В одном из окон первого этажа дёрнулась шторка: старуха отпустила её и грустно вздохнула. Аккуратно прикоснувшись к шраму на щеке, она покачала головой, как бы удерживая себя от чего-то, и пошла на кухню, где был включён маленький телевизор. Он был прикручен к специальной треугольной подставке, которая крепилась непосредственно к стене в углу.
Старуха подошла к телевизору и, протянув руку, несколько раз нажала на кнопку громкости с уже почти стёртым значком «плюс»: «Два дня назад мы сообщали о пропавшем водителе такси Вадиме. На данный момент он всё ещё не обнаружен, будем держать вас в курсе событий, оставайтесь с нами».
Старуха подняла верхнюю губу, обнажив пожелтевшие зубы с чёрными точками, и стала медленно качать бёдрами, пританцовывая в один ритм с джинглом из рекламы зубной пасты.
Затем она взяла ведёрко с майонезом и зачерпнула в него большую маслянистую ложку. Заметив муху, уже пару дней как утонувшую в этой вонючей густой массе, старуха только пожала плечами и плюхнула майонез в пластмассовую тарелку. На ней уже лежала лапша, покрытая зелёными комками плесени.
– Blue Rare, – с ужасным акцентом проговорил хриплый голос, плавно переходящий в безудержный смех с громким кашлем. – Пора, кх-кх, кормить, кх-кх, внучка.
***
– Нам с вами на четвёртый, так что предлагаю пойти по лестнице, – Таня уверенно пошла направо, и Мия не стала ничего отвечать, потому что поняла: предложение было чисто риторическим. Вместо этого она взглянула на панель с номерами этажей, которая была чуть выше тёмно-жёлтых дверей самого лифта.
Мия на мгновение замерла, чтобы понять, работает ли он вообще. И нет, она совсем не собиралась пользоваться лифтом, чтобы добраться до четвёртого-то этажа. Это было делом доверия: «Если человек обманул тебя в одной мелочи, значит, однажды обманет и по-крупному». А уж в случае с покупкой чего-либо это ощущается особенно остро.
Цифры стали загораться одна за другой, и Мия облегчённо выдохнула одними губами.
– Знаете, вот интересно: я только недавно поняла, что не знаю, кто мои соседи. Ну, то есть многие уже попросту съехали, и те, кого я могла видеть в детстве, уже давно не живут со мной в одном доме, а я даже и не в курсе. А вы знаете, кто ваши соседи? И кто вообще тут живет? – девушка подумала, что уже давно не брала интервью, и решила заполнить вакуум неловкого молчания своими вопросами.
– Ну я, сказать по правде… – Таня задумалась, но продолжила подниматься.
«Обычно, когда так говорят, дальше следует ложь, но, возможно, я читаю слишком много книг по психологии», – Мия слегка качнула головой и снова сосредоточилась на ответах.
– Как хозяйка, просто обязана знать такие вещи, чтобы отвечать на подобные вопросы. Но здесь жила прежде не я, а моя мама, так что рассказать могу лишь про парочку. Напротив тебя будет жить полицейский. Возьми на заметку, когда будешь думать о том, а не станут ли шуметь соседи по ночам. Ну, и на первом бабулька какая-то, я её встречала пару раз, когда помогала маме с переездом… – Таня сделала паузу, чтобы восстановить дыхание.
«Я уж подумала, что въезжаю в квартиру мертвеца. Что ж, пронесло», – Мия перешагнула очередную ступеньку.
– Не самая приятная женщина, но вам-то что: она на первом, а ты на четвёртом, – Таня обернулась с улыбкой на лице.
«Всем своим поведением и видом ты пытаешься убедить меня, что всё в порядке. Это обычный ритуал или всё же попытка что-то впарить. А, может, и то, и то одновременно?..» – Мия была рада, что сейчас Таня стояла к ней спиной, потому что понимала, что на её лице так и написано предложение из сомнения, недоверия и озадаченности.
– В двери два замка: всё надёжно, – уже обычным, без интонаций радости, голосом проговорила хозяйка, пытаясь отыскать ключи в своей красной кожаной сумочке.
Мия огляделась по сторонам и, удовлетворительно покачав головой, доложила: «Краска на стенах свежая. А здесь получше, чем снаружи».
– Да, покрасили недели три или четыре назад, точно не помню. И, слушай, район у нас, конечно, не особо привлекательный, но уже скоро его начнут обустраивать: построят пару-тройку новых магазинов, на пустыре будет парк, площадку детскую подкрасят. Так что ещё месяц, и мы бы говорили уже о совсем других суммах. Прошу, – хозяйка, наконец, распахнула дверь и пригласила жестом руки зайти внутрь.
Когда Мия шагнула вперёд, из-за её плеча Тане открылся обзор на противоположную дверь. На абсолютно чёрной двери, в верхней её части, горел маленький, обычно не привлекающий внимания огонёк: это означало, что крышечка дверного глазка была приподнята.
Нельзя сказать наверняка, наблюдал ли за ними кто-то всё это время или нет. Но Таня, быстро прошедшая следом и резко повернувшая ручку замка, нисколько в этом не сомневалась.
***
– Да, мам, я уже еду. Всё супер: две комнаты и кухня. А, и балкон ещё, представляешь? Так что всё вообще отлично… А что деньги? Я же откладывала зарплату какое-то время, так что первый месяц оплачен (Стасом, но оплачен ведь), – Мия улыбалась, потому что знала, так голос звучит веселей и убедительней. – Ну, вот такая загадочная. Или думала, я всё на шмотки спустила, а вот нет, как видишь. Ладно, мамуль, дома поговорим, давай. Да. Всё… Давай, да.
Таня с покрасневшими от слёз глазами ждала, пока девушка, говорящая по телефону, исчезнет из зеркала заднего вида. Девушка, которую она только что обрекла на неприятности, возможно, последние в её жизни.
Когда Мия окончательно скрылась в темноте ночи, Таня нажала на панели своего автомобиля на кнопку «Вызов» и стала терпеливо считать гудки, которые словно кололи её прямо в сердце своим холодным равнодушием к происходящему.
На небольшом экране пошел отсчёт времени: звонок принят, разговор начался.
– Я всё… В.. Всё сделала, завтра же она приедет сюда. Теперь я могу уехать с моей мамой? … Спаси… Спасибо, – Таня нажала на красную телефонную трубку и заревела, потому что не могла больше сдерживать слёзы. Она никогда не была сентиментальной, но в данной ситуации практически собственноручно отправляла человека на казнь. При чём долгую и мучительную.
Чтобы хоть как-то успокоиться, девушка достала из бардачка пачку сигарет. Бордовая линия сбоку и предупреждение о всевозможных проблемах, которые неминуемо настигнут открывшего, на лицевой стороне. Прогнившие зубы на фотографии были зловещей ухмылкой самого дьявола, который заставил выбирать между молодой, только-только начинавшей жить девушкой, незнакомкой, и женщиной, подарившей жизнь, которую она так бессмысленно потратила.
– Прости, мам, я знаю, ты не любишь, когда я курю, – дым стал медленно плыть по салону автомобиля. – Но теперь всё кончено, мы сейчас же поедем домой, заберём вещи и уедем навсегда, не переживай.
Из-под старого, тёмно-зелёного, клетчатого пледа в ответ раздалось лишь громкое недовольное дыхание, перебивавшееся кашлем и странным, нечеловеческим, тихим рычанием. Машина слегка качнулась в сторону, и плед сдвинулся, открыв седую голову, морщинистый лоб и безумно пустые, холодные глаза старухи, которая уже не могла говорить членораздельно. Таня вернула плед на прежнее место и заботливо погладила мать: «Может, сейчас это уже неважно, но я совсем этого не хотела».
После трёх долгих затяжек девушка наконец выбросила сигарету в приоткрытое окно и, вдохнув свежий ночной воздух, нажала на педаль.
***
Со всех сторон ослепительно мерцали вывески магазинов, мелькали окна жилых домов…
«Самое поразительное это то, что для всех вокруг ничего не изменилось. Жизнь продолжается… Все так спокойно прогуливаются. У каждого свои проблемы, свои радости. Равнодушие – вот главное зло нашего мира. Помню, как одноклассник швырнул меня в сугроб и я порезала лицо ледышками. Я тогда так кричала… И плакала, а мимо проходили мамаши с колясками и недоумевающе смотрели на меня. Как будто им было непонятно, что мне ужасно больно. Интересно, что бы они сказали, случись это с их детьми… Ладно, я ведь не желаю им зла, просто всё это… Интересно. Сейчас ты можешь хоть в дурацком костюме пробежать по улице, и об этом все узнают только из новостей, даже если ты пробежишь прямо перед их носом. Такой, как я, не следовало пачкать руки, потому что неприятное ощущение грязи останется со мной навсегда, как бы я не пыталась отмыться… Да и ради чего, в конечном-то счёте? Денег? Какой от них смысл, если твоя мать потеряла память и ты не можешь разделить с ней свою радость. Ради чего, ради кого?..» – думала Таня, ожидая, пока загорится зелёный свет.
Какой-то парень подбежал к переходу, но, как только поравнялся со светофором, стал идти очень медленно, словно наслаждаясь каждым шагом. «Чёрт, пешеходы, да что с вами такое. Вечно вы так делаете…» – Таня осуждающе фыркнула и отвернулась, в задумчивости прикрыв рот ладонью.
***
Плавно остановив машину, Таня повернулась вполоборота и сказала, обращаясь скорее к пледу, чем к той, которая сидела под ним: «А ведь я никогда даже не приглашала тебя к себе домой. И вот мы здесь, но ты всё равно не увидишь, как я жила всё это время. А хотя какой смысл, ты всё равно меня уже не слышишь».
Девушка нахмурилась, чтобы придать себе уверенности: кровь на руках, которую никто, кроме неё, не мог видеть, не давала ей покоя.
Вылезая из машины, Таня пыталась просчитать, не могла ли она разобраться со всем иначе, не подставляя под смертельный удар другого человека: «Меня бы всё равно нашли…»
Уже подходя к подъезду, девушка осознала, что каждый новый вариант спасения грубо перечёркивался словом «мама».
Кажется, с Таней поздоровался кто-то из соседей, но она не обратила на это никакого внимания и в таком беспамятстве приехала на свой этаж. Двери лифта открылись.
Привычный звук замка, всё та же прихожая…
Широко раскрывшиеся глаза, рефлекторно поднявшиеся вверх руки, и тихое «пиф» выстрела из пистолета с прикрученным к нему глушителем. Тело упало на пол словно марионетка с перерезанными верёвочками, за которые всю её жизнь дёргала Судьба.
– Она вне игры. Забираем старуху из машины и уходим, – первый, приглушённый тонкой тканью чёрной балаклавы голос.
– А с ней что? – второй голос.
– Думаю, и от неё будет польза. Посмотрим, какие изменения произошли с ней, когда она… – первый голос прервался шипением рации.
– Мы погрузили номер пять, вы готовы?
– Идиот, а если бы мы ещё не закончили. Мы должны были первыми выйти на связь. Да, сделано, чёрт тебя дери. Выходим, – ответил первый голос и добавил, уже отпустив кнопку. – Значит, старуху уже погрузили, отлично. Но, чёрт подери, вот же придурок: мог нам всё сорвать.
– Да что бы она против нас двоих… (Убрал пистолет и приподнял ноги, чтобы удобнее было нести.) Сделала?