Ты в гадалки не ходи

– Дыши!

И я задышала. Пар был даже приятным на вкус, от него слегка закружилась голова. А Юля в это время заговорила – протяжно и певуче:

– Летят три ворона из нова-города. Летят-плачут, крови алчут. Чего плачете, чего алчете? По крови плачем, крови рабы Божьей Вероники. Вот вам кровь рабы Божьей Вероники, больше вам не плакати – не алкати. Летят три ворона, говорят дорого: что нам сделать для рабы Вероники, отплатить за кровь ее, за доброту ее? А вот, вороны, сделайте дело милостивое: унесите на крылах своих от рабы Вероники всякую порчу, сухоту и корчу. Развейте всю порчу, сухоту и корчу на четырех ветрах, на семи холмах. Говорят вороны: то мы сотворим и за кровь благодарим. По слову моему да будет!

Тут пар над чашей развеялся, и в темной поверхности варева я различила…

Да, так оно и было!

Я увидела широкую степь и где-то вдали крыши и купола незнакомого города. Свет от этого города ослепил меня так, что я чихнула. Прямо в чашу.

И тут же Юля накрыла чашу черным широким платком.

– Встань! – велела она мне. – Отойди от стола.

Я встала и отошла.

Юля проговорила что-то, и в чаше вспыхнул огонь. Он сжег и платок, и то, что было в чаше. Этот огонь выглядел совершенно по-колдовски: он то вспыхивал яркой прозеленью, то становился багровым, то лиловел…

Я посмотрела на все это безобразие и упала в обморок.

Очнулась я оттого, что кто-то брызгал мне в лицо холодной водой.

– Ну вот, – сказала отступающая темнота голосом Ромула. – Жива она и теперь вполне здорова.

Я окончательно открыла глаза и уставилась на Юлю и Ромула.

– Что это было? – спросила я.

– Волшебство, ведьмовство, как ни назови, – улыбнулась Юля. – Ты исцелилась от своей порчи.

– Точно? – поинтересовалась я, вставая.

– Пойдем на кухню, проверим, – хмыкнул Ромул. – Там три мухи и одна оса летают. Я их специально не уничтожал, ради чистоты эксперимента.

– Что ж, в кухню так в кухню.

И мы втроем двинулись в кухню.

Мухи и оса не произвели на меня впечатления. Осу я вообще прихлопнула прихваткой для чайника и храбро, оценивающе посмотрела на мух.

– Ясненько, – произнесла Юля. – Порче сказано грозное и бесповоротное «нет!». И чтобы ты знала, Ника, теперь ты находишься под моей ведьмовской защитой. Я тебя не дам в обиду, тем более что есть у меня одна мысль…

– Какая мысль? – напряглась я.

– Да так, мелочь, по поводу твоего профессионального устройства. Будешь большие деньги получать почти ни за что. Но об этом позже. Сейчас нам всем надо отдохнуть. Точнее, вам всем. Ночь на дворе.

– Юля, а ты разве не будешь спать? – удивился Ромул.

– Нет, я еще поработаю. Очень мне хочется разыскать автора Никиной порчи. Сейчас, что называется, по горячим следам это сделать проще всего. А вы высыпайтесь.

– Но я не хочу спать! – запротестовала я. – Я выспалась уже!

– А я не засну до тех пор, пока моя жена будет подвергать себя опасности.

– Да какой опасности, что ты мелешь, Ром!

– Я кое-что понимаю в ваших колдовских делах, – сказал Ромул. – Поиск ведьмы, что навела порчу или сглазила, опасен тем, что может хлестнуть порчей по тому, кто ищет.

– Этого не будет, – твердо сказала Юля. – Я все предусмотрела. А знаете что?

– Что? – синхронно спросили мы с Ромулом.

– Если вам совсем не хочется спать, займите себя мытьем посуды, – ядовито улыбнулась Юля и открыла дверцы буфета. Там громоздилась целая гора пустых, не очень чистых пробирок, реторт, мензурок и прочей стеклянной мелочовки. – Вы мне очень этим поможете.

– Мерси, дорогая, – хмыкнул Ромул. – Пойду за подносом, чтобы загрузить в посудомойку твои сокровища.

– Только не в посудомойку, ты спятил! – воскликнула Юля. – Это же магическая посуда. Ее надо мыть исключительно вручную.

– Я пошутил, – сказал Ромул.

Общими усилиями мы перенесли грязную магическую посуду на кухню. Напоследок Юля дала нам «Фэйри», но не простой, а заговоренный. Что, впрочем, несильно отличало его от обычного средства для мытья посуды.

Юля заперлась в гостиной и принялась снова колдовать. А мы с Ромул ом аккуратно мыли посуду и заодно болтали о том о сем.

– Скажи, Ромул, а как ты с Юлей познакомился? Ты же вроде испанец? Или итальянец?

– Наполовину испанец, наполовину итальянец, – усмехнулся Ромул. – Метис. А с Юлей я познакомился тогда, когда она, сняв с себя титул Госпожи Ведьм, жила в Оро. Нас тогда целая компания была – молодых, глупых и веселых.

– И вся компания – колдуны и ведьмы?

– Нет, что ты! Ведьмой была только Юля. Я только сейчас немного подколдовывать стал, так, по мелочи. Я благодарен судьбе за то, что она свела нас с Юлей. Без нее многие из нашей компании просто погибли бы.

– То есть как?

– У нас были две пары – Стефан и София и Бриз и Антония. Они собирались пожениться. Юля была на их свадьбах свадебной ведьмой.

– Свадебная ведьма – что это значит?

– Она полностью отвечала за магическую безопасность свадьбы. Проверяла метлы…

– Метлы? Какие метлы?

– На которых летают. В Оро нет никакого другого транспорта, кроме метел. Так вот она проверяла метлы и заговаривала их, чтобы они не сломались под хозяевами. Потом помогала невесте и жениху одеться, сопровождала до храма и обратно, проверяла праздничный стол… Да много чего вообще делала. Она нам здорово помогла. Точнее, не нам, а нашим общим друзьям. Я еще тогда в нее влюбился… Мне нравятся храбрые и бесшабашные девушки. А Юлька – она именно такая.

– А кто же на вашей свадьбе был свадебной ведьмой? – спросила я и тут же отругала себя за длинный язык, потому что лицо Ромула погрустнело.

– У нас не было свадьбы. И мы – как это по-русски – не расписаны. Живем гражданским браком.

– Прости…

– Да ничего. Просто Юля до меня была замужем за одним англичанином, Брайаном его звали. Так получилось, что она пропала на три года, вампиры ее к себе забирали. А муж не дождался и женился на какой-то фее. С тех пор Юля как-то не доверяет браку. Считает, что и так хорошо. Лишь бы была любовь…

– Ну, наверное, это правильно. Насчет любви.

– Да, только мне все же хотелось бы с нею обвенчаться в толедском храме Святой Вальпурги. Это такой храм, такая красотища, если б ты знала… Я тебе как-нибудь фотографии покажу, потому что ты вряд ли когда сможешь выбраться в Толедо…

– Спасибо.

– Да не за что пока. Подай мне, пожалуйста, вон ту реторту. Мерси.

Ромул принялся отмывать рекомую реторту, а я задумалась о браке и прочих превратностях человеческой и ведьмовской жизни.

Мы за полчаса управились с посудой и сели пить чай. К чаю Ромул подал песочные коржики с орехами – словно откуда-то узнал, что я их просто обожаю. За чаем мы болтали о том о сем, потом опять пошли откровенности.

– Ника, тебе сколько лет?

– Восемнадцать, а что?

– А парень у тебя есть?

– Нету, и опять же, а что?

– Хочешь, я тебя с одним своим другом познакомлю? Он даже не просто друг, а мой троюродный брат по линии матери. Отличный парень, двадцать два года.

– Но он ведь, наверно, в Испании?

– Так можно выправить визу, и он окажется в России.

– Ну я даже не знаю.

Я так и не смогла выговорить ничего связного по этому поводу, потому что дверь в кухню распахнулась, и нашим взорам предстала Юля. Ее лицо было бледное, словно осыпанное мукой, а глаза пылали нехорошим огнем.

– Люди! – воскликнула она. – Я нашла того, кто наслал на Нику порчу!

– И кто это? – Мне заранее стало неуютно.

– Это Баба Зина Мирный Атом. И никто другой. Седлайте коней!

– Зачем?

– Поедем на разборку с этой самой бабой Зиной!

Глава 5

– А не явимся ли мы к ней слишком рано? – на всякий случай спросил Ромул.

– Ничего, переживет, небось наверняка мучается старческой бессонницей. Так что собираемся, и вперед. Ром, ты нас повезешь, но в дом к бабе Зине входить не будешь, договорились?

– Договорились, подожду на улице, – покладисто сказал Ромул. – Я же понимаю – это все ваши дамские дела.

– И не только дамские! – подняла палец Юля. – Но и ведьмовские.

Все равно у нас не получилось ехать сразу, то одно мешало, то другое. Юля на расстоянии продлила срок жизнеспособности моего морока, чтобы мама считала, что я благополучно нахожусь дома. Потом, заперев квартиру, мы поехали в круглосуточный гипермаркет – он у нас в Щедром единственный такой, его хозяева вампиры – и приобрели подарки для бабы Зины.

– Без подарка нельзя, – убедительно сказала мне Юля. – Баба Зина – ведьма в годах, обидеться может, что к ней отнеслись непочтительно.

В качестве подарка были куплены низкокалорийный торт с прелестным названием «Весеннее настроение», свежий номер одиозного дамского журнала и новый компакт-диск группы «Эпика» – как оказалось, баба Зина сама не своя была от готического рока.

Наконец мы покинули гипермаркет и сели в машину.

– Насколько я помню, – сказала Юля, – баба Зина живет в переулке Челюскинцев. Поехали.

Переулок Челюскинцев даже в нашем толерантном городе пользовался дурной славой. Говорили, что живут там самые жуткие ведьмы, которым человека заколдовать или сглазить просто как воды попить. Меня сковал страх. Какой выйдет встреча с этой таинственной бабой Зиной? Уйду ли я с этой встречи в человеческом облике или меня превратят, допустим, в хорька? И прощай, молодость, прощайте, планы на будущее!

Мы подъехали к ладному и крепкому на вид одноэтажному дому, огороженному дощатым забором. Как только мы с Юлей вышли из машины и подошли к калитке, за забором яростно забрехала собака. К ней присоединился разноголосый собачий хор, и скоро весь переулок напоминал собачью выставку в номинации «Кто громче гавкнет».

– Терпеть не могу всей этой шумихи, – недовольно поморщилась Юля и щелкнула пальцами. Тут же собаки смолкли, и лай сменился глухим недовольным ворчанием. В это едва наступившее утро так хотелось тишины и мира. И покоя, который, похоже, теперь мне действительно только снился.

Терраса дома бабы Зины осветилась изнутри. Скрипнула дверь, за нею заскрипели ступеньки.

– Шарик, Шарик, – услышала я гулкий, как из бочки, голос. – Кого это к нам ни свет ни заря принесло?

– Р-ряу, сам, ваф-ваф, не знаю, тяф, хозяйка, – раздался очень странный голос, и я поняла, что это говорит собака. Я непроизвольно схватилась за сердце – только говорящих собак мне и не хватало!

– Кто там? – спросила хозяйка колдовской «фазенды»

– Баба Зина, благословенна будь! – заговорила Юля. – Это я, Юля Ветрова, с подругой к тебе пришла.

– А что это вы в такую рань? Еще петухи глаза продирают!

– Нам срочно помощь ваша понадобилась, баб Зин, – полным заискивания и лести голосом сказала Юля.

– Ладно. Шарик, в будку и молчать – это свои. Заходите, – скомандовала баба Зина, и мы вошли в распахнутую калитку. Как только мы оказались во дворе, калитка захлопнулась сама по себе и лязгнул замок. Это, как говорила Юля, «мелкое ведьмовство» произвело на меня большое впечатление.

Баба Зина оказалась крепкой на вид старухой лет восьмидесяти – ста. Она была одета в цветастый махровый халат поверх ночной сорочки, на ногах красовались тапочки в виде пушистых зайчиков. Вот везде эти тапки! Я их просто терпеть не могу, но они все равно где-нибудь да вылезут! Но это так, к слову.

– Поклонись, – прошептала мне Юля и поклонилась сама. – Приветствую тебя, старшая ведьма.

– Благодарствую и приветствую тебя, высшая ведьма, – церемонно ответила баба Зина. – Кто это с тобой, что за девица?

Я как раз только закончила поклон и распрямилась. И почувствовала, как в меня просто впился взгляд бабы Зины.

– Этадевушка больна, – тихо сказала Юля. – Потому мы и пришли к тебе.

– Хорошо, – отрывисто произнесла Баба Зина Мирный Атом. – Тут какая-то закавыка, нюхом чую. Ну да проходите в дом, чего в предбаннике топтаться.

Мы вошли в дом, миновали кухню и столовую и оказались в симпатичного вида гостиной. Здесь везде: на мебели, на стенах и даже на телевизоре и довольно современном музыкальном центре – красовались кружевные и вышитые салфеточки. На окнах стояли аккуратные горшочки с цветущими фиалками и глоксиниями. На полу были постелены вязаные дорожки.

– Ну чего застыли посреди комнаты? – усмехнулась баба Зина. – Присаживайтесь.

– Баба Зина, вот тут скромный презентик. – Юля поставила на стол тортик, выложила из сумки глянцевый журнал и компакт-диск. – Это тебе.

– Мелочь, а приятно, – продолжала усмехаться баба Зина. – Значит, вам что-то посерьезнее от меня надо. Самовар ставить или как?

– Да нам не до самовара, баба Зина, – сказала Юля. – Только лишнее время у тебя отнимать. Ты осмотрела бы эту девушку. Непонятной болезнью она болеет. Может, сглазили ее или порчу навели…

Баба Зина подошла ко мне, бесцеремонно взяла меня за руку и внимательно вгляделась в линии моей ладони. Потом отпустила мою руку и возложила ладони мне на лоб. Ладони у нее были сухие и горячие. Баба Зина что-то пробормотала и резко убрала ладони. А потом рассмеялась сухим быстрым смешком:

– Ох, Юля, душа моя, и хитра же ты!

– Что такое, баб Зин? – состроила невинные глазки Юля.

– Ты пока сядь, – строго сказала баба Зина мне, – у нас разговор будет сурьезный. Ты, Юля, решила меня перехитрить, что ли? Чего ты добиваешься? Да я сразу поняла, что эта девчонка – та, на которую я недавно наводила порчу. Но не по своей воле, а по заказу, прошу учесть. И ты, Юля, с нее, болезной, эту порчу сняла. Хорошо сняла, качественно. Чего ж теперь тебе надо?

Баба Зина взяла компакт-диск и вставила его в зев музыкального центра. Гордые аккорды и вокальные пассажи «Эпики» заполнили комнату. Баба Зина с явным наслаждением слушала этот шедевр готического рока.

– Класс! – восхитилась она музыкой. – Пойду я все-таки самовар поставлю. Чую, беседа грозит перерасти в склоку. Подсластим ее тортом. И пирожки с капустой, кстати, я вчера пекла.

Баба Зина ушла на кухню, а я перепуганно прижалась к Юле:

– Юля, она ведь не сможет снова навести на меня порчу?

– Я думаю, ей это не понадобится. Баба Зина – ведьма, которая во всем ищет исключительно свою выгоду, – прошептала мне Юля. – Так что не волнуйся.

Примерно через четверть часа баба Зина внесла в комнату самовар. Поставила его на стол и принялась вынимать из допотопного, но крепкого на вид буфета чашки, чайные ложки и блюдца.

– Я помогу, – встала было с дивана Юля, но баба Зина отмахнулась:

– Сиди, высшая ведьма!

Хозяйка расставила чашки и блюдца, порезала торт на куски, заодно достала и пирожки с капустой. Воздух наполнился ванильным ароматом торта и мягким ароматом сдобы.

– Прошу к столу, – сделала приглашающий жест баба Зина. – Не бойтесь, ничего не заколдовано и не отравлено. А то смотрите на меня как на врага человечества…

Мы стали у стульев, и баба Зина произнесла молитву святой Вальпурге (я от Юли узнала, что реально существовала такая святая и она считается покровительницей ведьмовства), после чего мы сели. Баба Зина разлила чай по чашкам. Он был потрясающе ароматный.

– Мужика своего на улице оставишь, или чаевничать его позовем? – спросила баба Зина.

– Пусть побудет на улице, проветрится, – хмыкнула Юля. – Разговор у нас не для мужских ушей.

Баба Зина загрузила на свое блюдце солидный кусок торта и спросила:

– Зачем я тебе понадобилась, высшая ведьма?

– Баб Зин, ты прямо как во Дворце Ведьмовства – все по этикету, по регламенту. Ты ведь и сама прекрасно знаешь, зачем мы явились. Ты наслала порчу на эту девочку, но вряд ли ты сделала это исходя только из своих желаний и побуждений. Тебе эта девочка ничем не насолила, между тем как порча на нее была наведена сильная и опасная.

– Так уж и опасная, – пробормотала полыценно баба Зина. Я посмотрела на нее недобрым взглядом. Так вот кто был повинен в моей боязни пчел и ос!

Но Юля Ветрова продолжала докапываться до истины:

– Баба Зина, я хочу знать: кто именно уговорил тебя наслать порчу. Кто заплатил тебе за это недоброе дело. Я имею право это знать как твоя со-ремесленница. Не молчи, баба Зина. Сейчас не тот случай, чтобы играть в загадки и говорить о профессиональной тайне.

– Я и не собираюсь скрывать, – сказала баба Зина. – Это была девушка. Даже девчонка, у которой еще губная помада на губах не обсохла. Внучка одной моей знакомой. Да, может, твоя подружка ее знает. Лиля Ослопова. Вот кто заказал у меня порчу.

У меня задрожали руки, и я поторопилась поставить чашку на стол, чтобы не пролить чай на ажурную скатерть.

Я была не то что потрясена.

Я была уничтожена и раздавлена!

Лиля! Лилечка, с которой мы дружили чуть ли не с пеленок. Лилечка, которая делилась со мной всеми своими тайнами, заботами и горестями.

Чем я сумела ей помешать?

Может быть, как раз тем, что слишком хорошо знала ее тайны?

– Судя по твоему виду, – сказала Юля Ветрова, глядя на меня, – эта личность тебе известна.

– Известна, – кивнула я и разревелась. – За что? Что я такого ей сделала?

– Иногда люди ненавидят своих ближних не за то, что они сделали, а за то, что они не сделали. Подумай, Вероника, чего ты не сделала для своей закадычной подруги Лили?

Я задумалась. Лиля была подруга, с которой грешно не поделиться содержимым косметички или шкатулки с украшениями. Я давала Лиле поносить мои новые платья или туфли, и она делала то же самое в отношении меня. У нас не было секретов друг от друга, и мы знали, что такое положение дел сохранится навечно. И вдруг…

– Ну что, Вероника, ничего не вспоминается? – поторопила меня Юля Ветрова.

И тут баба Зина выдала:

– Эта Лиля, когда пришла ко мне плакаться и порчу заказывать, сказала, что, дескать, подруга увела у нее парня.

Я в смятении воскликнула:

– Да не может такого быть! Не уводила я у Лили никаких парней! Их, этих парней, не было ни у нее, ни у меня! Да Лиля вообще собиралась поступить в богословский институт, а потом постричься в монахини!

– И тем не менее припомни: не было ли между вами какого-нибудь представителя сильной половины человечества.

Я напрягла память и вспомнила!

Прошлым летом ко мне в гости приезжал мой троюродный брат. Как кузен он был ничего, но в остальном ни рыба ни мясо. Правда, он ходил с нашей компанией и на речку, и в походы с палатками и кострами… Юрка изо всех сил старался выглядеть компанейским парнем, с которым и легко и надежно. Я вспомнила, что Лиля бросала на моего тщедушного кузена многообещающие взгляды, а тот тушевался. И как-то раз признался мне, что Лилечка, по правде говоря, достала его своим вниманием. Я предположила, что, может быть, они понравятся друг другу, когда познакомятся, но тут наступил момент истины, и Юрка сознался мне, краснея, что ему милее пацаны, а не девчонки.

Неужели Лиля решила мне отомстить за то, что я ее уберегла от знакомства с потенциальным геем?

Я рассказала эту историю бабе Зине и Юле. Они переглянулись и кивнули:

– Есть прецедент!

– Что же мне теперь делать? – снова расплакалась я. – Одну порчу с меня сняли, так эта Лиля к другой ведьме пойдет и нашлет на меня порчу еще сильнее! Я теперь буду бояться из дому лишний раз выйти! Помогите мне!

– Поможем, – сказала Юля. – Уже помогаем. Порча с тебя снята?

– Снята.

– Чтоб не навесили новую, я уж постараюсь, – улыбнулась Юля. – А тебя, баба Зина, прошу сердечно: не насылай ты порчу по требованию всяких неоперившихся девчонок. Иначе у нас в Щедром какой-нибудь глобальный катаклизм произойдет. Или наводнение, или засуха, или еще какая гадость. Сама знаешь, когда фоновое ведьмовство становится негативным, природа за это мстит.

– Даячто… – смутилась баба Зина. – Мое дело сторона. На порче все равно много не заработаешь. Кстати, торт просто замечательный. В гипермаркете брали?

– Да.

– А как вам мои пирожки?

– Выше всяких похвал! Спасибо тебе, баба Зина, за то, что приняла нас…

– Погодите, вы что, уже собираться? Не было такого уговору!

– А какой уговор был? – улыбнулась Юля.

– А такой… древний, если забыла: кто порчу наслать желает, на того эта порча потом и возвращается!

– Ах да, верно… Вероника, ты хочешь, чтобы твоя порча перешла на Лилю?

Я представила, как Лиля трепещет перед каждым комаром, и сказала:

– Нет, не надо. Пусть она живет себе и думает, что я страдаю. Может, ей это большое моральное удовлетворение принесет.

– Но тогда получается, что у нас порча зависла – ни туда и ни сюда.

– То есть как? – спросила я.

– А ты представь мяч, который подбросили в воздухе, а он там так и завис. И все ждут, на чью голову он упадет.

– Нейтрализовать порчу можно жертвой или даром, подарком, – сказала Баба Зина Мирный Атом. – Вы, считайте, мне подарки уже принесли… Теперь моя очередь дарить. Вы посидите-ка, я сейчас приду…

Баба Зина вышла из комнаты. Я допила третью чашку крепкого и душистого чаю и спросила Юлю:

– Я что-то не поняла насчет жертвы.

– Да все просто же, что непонятного, – фыркнула Юля. – Когда мы обменяемся дарами, порча нейтрализуется. Конечно, можно было бы нейтрализовать ее и специальным ритуалом, но это долго, возни не оберешься. Так что жди подарка от бабы Зины. Кстати, подарок наверняка будет щедрый – баба Зина мелочиться в таком деле не станет.

Тут как раз хозяйка и вернулась. И поставила на стол продолговатую резную шкатулку, в завитках узоров которой скопилось достаточно пыли.

– Вот, – сказала баба Зина. – Все для внучки берегла, да не получилось у меня с внучкой. Какие уж тут внучки, когда я так весь век в девках и сижу.

Она засмеялась, но смех был с грустинкой.

– Ладно, будет, – отсмеявшись, сказала она и сразу посерьезнела. – Передаю тебе, Вероника Рязанова, содержимое этой шкатулки на вечное пользование. Используй это хоть ты, коль у меня не хватило ни сил, ни терпения, ни умения.

– Прими подарок, – толкнула меня в бок Юля Ветрова. – Бери, что дают.

Я непослушными руками взяла шкатулку за две боковые резные ручки. Потом поставила на стол, ладонью стерла с крышки шкатулки пыль…

– Открой, – почти приказали мне баба Зина и Юля.

Я открыла. Внутри лежала небольшая по формату, но толстая книга в темном переплете. На переплете золотом была вытиснена птица.

Летящая птица.

Я взяла книгу в руки и подумала, что эта книга сама приказала мне себя взять. Именно так, а не иначе.

Юля приглушенно ахнула:

– Книга Тысячи Птиц! Так она была у тебя, баба Зина! И ты молчала!

– А о такой книге лучше молчать, чем языком трепать, – отрезала баба Зина.

– Ну повезло тебе, Вероника, – почти восхищенно сказала Юля. – Ты получила в полное владение Книгу Тысячи Птиц, а это значит…

– Что это значит?

– Что ты будешь лучшей гадалкой всех времен и народов! У тебя получится!

Глава 6

Прошел… Нет, не так. Если я напишу, что прошел год, вы не поверите, что за столь короткое время можно стать могущественной гадалкой и ясновидящей. А если я напишу, что прошло десять лет, вы опять-таки не поверите, что столько драгоценного времени можно убить на освоение немудреного гадательного ремесла. Поэтому я напишу так: прошло некоторое время, прежде чем я стала преуспевающей гадалкой. Некоторое время. И все равно некая часть вас будет подразумевать под этим максимум месяц.

Итак, я стала гадалкой. Этому меня обучила не Юля Ветрова и даже не Баба Зина Мирный Атом. Они, кстати, сами гадать почти не умеют. Они ведьмы, а не гадалки. Это два разных понятия.

Меня учила сама Книга Тысячи Птиц. Нет, не в качестве самоучителя игры на семиструнной гитаре. Книга Птиц – это… Это почти что китайская «Книга перемен», но гораздо сложнее и непредсказуемей. Книга Тысячи Птиц и названа так потому, что живут в ней птицы. Это сложно объяснить, но это работает, да еще как. Кроме гадания по Книге я попутно освоила хиромантию. Я сделала это для того, чтобы не особенно требовательные клиенты уходили от меня успокоенными. А для требовательных я гадала по Книге Тысячи Птиц.

Моя мама была чрезвычайно недовольна тем, что я подалась в гадалки. Вместо того чтобы, как все приличные люди, поступать в институт, я поступила в гадалки. Гадалка! Само это слово как-то неприлично звучит! Несолидно. Но зато – так интригующе.

Юля Ветрова стала моей близкой подругой. Она помогла мне стать не только гадалкой, но и ясновидящей. Как говорится, одно другому не помешает. Но как ясновидящая я практически не работала. Дело в том, что мой дар ясновидения проявлялся только тогда, когда я засыпала. Но не будешь же перед каждым клиентом сворачиваться калачиком, укрываться пледом и бормотать: «Я часочек посплю, а заодно выясню, что вас ждет в будущем». Наивно думать, что у такой горе-ясновидящей будут клиенты.

Нет, я гадала, и гадала честно. Мне даже не потребовалось давать объявление в местную газетку, чтобы привлечь клиентов. Клиенты приходили сами.