Смутное время

Феррейра сделал попытку притянуть Камиллу к себе, положив при этом руку ей на бедро, но девушка ловким движением высвободилась и продолжила.

– Я уверена, мой адмирал, что вам следует незамедлительно переговорить с полковником Левски. Он ожидает на линии. Если уж ради разговора с вами этот бывший безопасник восстановил сеть гипермаяков, значит, необходимое для этого количество тетрала в его распоряжении имелось, и, думается мне, он потратил на это не последние свои запасы. А по нынешним временам пренебрегать вниманием людей, располагающих столь ценным ресурсом, представляется мне не вполне разумным.

Феррейра с трудом оторвал взгляд от приятных выпуклостей своей новой сотрудницы и попытался вновь сосредоточиться на деле. Мысли в его голове начали менять направление течения с ощутимым скрипом, но через несколько секунд адмирал все же с ними справился.

– Думаю, вы правы, Камилла, – неохотно произнес Феррейра, возвращаясь к рабочему столу – Переключите этого полковника на мою личную систему связи.

«Типичный имперский эсбэшник», – решил для себя адмирал, разглядывая объемное изображение полковника Левски, сформировавшееся над диском системы связи, – «ускользающий взгляд, неприметная внешность… Классика жанра».

– Господин адмирал флота, – нарушил молчание полковник, – я рад восстановлению космической связи между нашими системами и возможности поговорить с вами. Думаю, вам меня уже представили, ну а вас, господин Феррейра, я хорошо помню еще по довоенным хроникам.

– В таком случае я завидую остроте вашей памяти, полковник, – усмехнулся Феррейра, – до войны я занимал не слишком высокую должность и имел звание капитана первого ранга, так что в хрониках я мог появляться крайне редко и разве что на общих планах.

– Это специфика моей службы, господин адмирал, – с легкой улыбкой ответил Левски, – мы всегда держим в поле зрения перспективных офицеров.

Полковник решил, что в данный момент было бы совершенно лишним уточнять, что в закрытом досье СБ капитан первого ранга Феррейра значился скорее не как перспективный штабной офицер, а как неблагонадежный элемент, склонный к крайностям в поведении и спонтанным действиям.

– Межзвездная связь по нынешним скудным временам обходится недешево, господин Левски, – слегка поморщился Феррейра от этой очевидной лести, – давайте перейдем к делу. Вы ведь предприняли значительные усилия, чтобы этот разговор состоялся, а значит, связались со мной не для того, чтобы обсудить мои достоинства, как офицера и руководителя.

– Вы правы, – согласился полковник, не убирая с лица намек на улыбку, – Я бы хотел обсудить с вами действия одного хорошо известного вам молодого человека, с которым у вас некоторое время назад возникли определенные разногласия. Я говорю о бывшем имперском лейтенанте Илье Чехове.

– Вы что-то знаете о нем, что могло бы меня заинтересовать, полковник? – прищурился Феррейра.

– Не торопитесь, господин адмирал флота. Будет правильнее, если я расскажу все по порядку, – ответил Левски и, дождавшись кивка адмирала, продолжил, – Наш общий знакомый уже несколько раз появлялся в системе Эпсилона Индейца, и каждый раз его визиты были связаны с достаточно бурными событиями. Я перешлю вам файл с подробным описанием его действий. Сейчас скажу лишь, что в данный момент он находится в бывшем пространстве джангров, пытаясь очистить от остатков Роя одну из их планет, а заодно и реквизировать в свою пользу сохранившиеся склады, а возможно и производства тетрала.

– Насколько я знаю, такие попытки уже предпринимались, но из этого ничего толкового не вышло. Если там что и сохранилось после вторжения Роя, то замаскировано оно так качественно, что наткнуться на такой объект можно разве что случайно, – с некоторым сомнением ответил Феррейра, – С другой стороны, в Солнечную систему этот Чехов прилетел с десятком тон топлива для обмена. Где-то ведь он его взял.

– В этом нет ничего удивительного. Лейтенанту Чехову помогают в его поисках джангры, причем некоторые из них занимали во время войны достаточно серьезные должности в Меритократии и, соответственно, имели доступ к информации самого разного характера, в том числе и секретной.

– У меня есть к вам пара вопросов, полковник, – сменил тему Феррейра, – ответы на них нужны мне, чтобы понять, с кем я сейчас разговариваю. Мне представили вас, как главу службы безопасности Эпсилона Индейца, и у меня возникает закономерное недоумение: почему со мной, фактическим главой правительства Солнечной системы, на связь вышли именно вы? Вы ведь не являетесь первым лицом на своих планетах, не так ли? Мало того, я не встречал раньше случаев, чтобы глава СБ вел переговоры на высшем уровне от имени правительства, да и тема, с которой вы начали нашу беседу, несколько необычна для первого контакта двух звездных систем. Кого вы представляете на самом деле, полковник Левски?

– Себя, господин адмирал флота, себя, и только себя, – усмехнулся безопасник, – Я поясню. За пределами моей службы никто не знает о восстановлении цепи гипермаяков между нашими системами. Позиция правительства Эпсилона Индейца по интересующему меня вопросу представляется мне ошибочной. Наши руководители во главе с адмиралом Ямадой не собираются пресекать деятельность бывшего лейтенанта Чехова. Мало того, они ведут торговлю с его самопровозглашенным Союзным Государством и, тем самым, способствуют достижению его целей.

– А вы, значит, считаете, что Чехову нужно помешать? – ответил встречной усмешкой Феррейра, – И, видимо, хотите предложить мне действовать в этом направлении совместно. Скажите, господин Левски, а где вы собираетесь брать тетрал в дальнейшем, если сейчас, как вы выражаетесь, пресечь деятельность этого имперского лейтенанта? Сами мы ничего в пространстве джангров не найдем, только зря сожжем остатки тетрала, а сотрудничать с нами эти чешуйчатые ребята вряд ли захотят.

– Полностью с вами согласен, господин Феррейра, – кивнул полковник, – но я и не предлагаю устранять его немедленно. Сейчас лейтенант испытывает некоторые трудности военного характера на планете Чиира. В отправленном вам файле есть все подробности. Среди джангров, входящих в состав СГЛД, постепенно зреет недовольство его политикой и невеликими успехами в выполнении данных им обещаний. Пока деятельность Чехова полезна, поскольку может привести к обнаружению больших запасов тетрала или оборудования для его производства, но если упустить момент, лейтенант станет обладателем козыря непреодолимой силы и, фактически, станет монополистом, способным диктовать свою волю кому угодно. Его цели мне совершенно не близки, и допускать попадания к нему в руки такого рычага власти я совершенно не желаю.

– А правительство Эпсилона Индейца, стало быть, прислушиваться к вашим аргументам не хочет, так, полковник?

– Они видят ситуацию иначе, – пожал плечами Левски, – Возрождение империи для них благо, а лейтенанту Чехову и его людям они почему-то склонны верить.

– И что вам нужно от меня, полковник? – Феррейра внимательно посмотрел в глаза собеседника, стараясь удержать его постоянно ускользающий взгляд.

– Ваш флот, господин адмирал. Некоторый запас тетрала, насколько я знаю, у вас теперь есть. Кораблей в вашем распоряжении тоже достаточно, чтобы справиться с парой линкоров, одним авианосцем и пятеркой крейсеров СГЛД, особенно с учетом того, что лишь один из этих кораблей имперской постройки.

– Я смотрю, ваш лейтенант не теряет времени даром, – озадаченно качнул головой Феррейра, – уходя из Солнечной системы, он имел из боевых кораблей только линкор, средний разведчик и десантный транспорт.

– Об этом я вам и пытаюсь сказать, господин адмирал флота. Если упустить момент – будет поздно. У меня есть несколько агентов, внедренных в различные службы СГЛД. Они информируют меня обо всех успехах и неудачах Чехова. Я уверен, что не упущу тот день, когда ситуация позволит нам перехватить инициативу. Естественно, я буду этот день всеми силами приближать, проводя необходимую работу с людьми и джанграми, недовольными политикой Чехова, но этого недостаточно. В нужный момент для перелома ситуации в нашу пользу мне потребуются ваши корабли. Ну а дальше… Господин Феррейра, я думаю, вы не хуже меня понимаете, что монополия на производство тетрала позволит вам объединить империю на ваших собственных условиях.

Феррейра надолго задумался, глядя куда-то в сторону.

– А чего вы хотите лично для себя, полковник? – спустя минуту спросил адмирал.

– Любой империи нужна мощная служба безопасности, господин Феррейра, – твердо ответил Левски, – и возглавлять ее должен сильный и опытный руководитель.

* * *

Колн развернулся к тактической голограмме, на которой вычислитель подсветил примерный район, откуда поступал только что перехваченный сигнал.

– Это маяк форта дальней разведки. Никакие гражданские объекты не имели подобного оборудования, способного маскировать свою передачу под фоновое излучение.

– При таком количестве кораблей в системе Рой обнаружит источник сигнала в течение ближайших десяти-пятнадцати минут, – ответила Синта, – Если это то, что мы ищем, то лучше бы ему замолчать или перейти на передачу по узконаправленному лучу, вот только куда? Нас сканеры форпоста под маскировочными полями не видят.

Будто услышав слова командира эсминца, вычислитель форпоста выключил маяк. Дружественных кораблей в системе он больше не наблюдал, а вот вражеских видел как раз предостаточно.

– Если мы хотим получить информацию о том, что здесь произошло, и почему Рой снова оказался в космосе, нам нужно запросить у вычислителя форпоста информационный пакет, – джангр оторвался от тактической голограммы и развернулся к Синте, – Как заставить его делиться информацией, я знаю. Этот алгоритм Линг уже однажды использовал, и теперь все должно пройти достаточно быстро. Но минут сорок на получение данных все равно потребуется, и в течение всего этого времени сканеры форпоста должны нас видеть, иначе направленная передача станет невозможной.

– Я вижу только одно решение, – пожала плечами Синта, – нужно отключить маскировочное поле и крутиться в системе, по возможности избегая боя с кораблями Роя. Но если это делать, то прямо сейчас, – Синта кивнула на тактическую голограмму, где одна за другой появлялись все новые метки вражеских кораблей, – Обнаружение нашего зонда сыграло роль медвежьей лапы, засунутой в пчелиное гнездо. Похоже, большая часть флота противника находилась не в космосе, а на астероидных базах, и теперь они взлетают для плотного прочесывания системы. Не знаю, как там у Роя с соображалкой, но то, что зонд не мог прилететь в систему сам по себе, без корабля-носителя, противник наверняка прекрасно понимает.

Колн на несколько секунд задумался, взвешивая в уме шансы на успех.

– Передайте на транспорт поддержки вектор разгона для прыжка. Ему нужно немедленно уходить из системы, – наконец, решился джангр, – Дадим ему десять минут форы и начнем имитацию атаки. Синта, на время боя я передаю командование вам. Сам я займусь вычислителем форпоста – чем раньше он скинет нам нужную информацию, тем меньше вам придется крутиться под вражеским огнем.

– Принято командир, – кивнула Синта, набирая на виртуальной клавиатуре приказ для командира транспортного корабля, – Экипажу приготовится к атаке цели номер семнадцать. Готовность десять минут…

Синта продолжала отдавать распоряжения подчиненным, но Колн ее уже не слушал, полностью погрузившись в работу с системой связи, собранной из смеси компонентов человеческого производства и блоков, сделанных джанграми. Линг утверждал, что без этого странного смешения технологий добиться от вычислителя форпоста покорности не получится. Колн в этом вопросе доверял своему коллеге полностью и ни минуты не сомневался, что все сработает, как надо. Отвлекся он лишь на секунду, услышав команду, отданную звонким голосом командира эсминца:

– Отключить маскировочное поле. Приступить к разгону по вектору атаки! Двадцать одна минута до огневого контакта. Давайте, профессор! Их уже больше пятидесяти. Долго уклоняться от боя я не смогу.

– Я делаю все возможное, – кивнул джангр, активируя сенсор передачи данных, – запрос вычислителю форпоста отправлен. Нам остается только надеяться, что зашитый в него искусственный интеллект не слишком отличается о того, с которым Линг имел дело в системе звезды Кута.

– Противник нас обнаружил! – доложил оператор контроля пространства, – Пятьдесят шесть вражеских вымпелов легли на курс перехвата. В космос постоянно выходят новые корабли Роя. Размеры у всех немного меньше стандартного корвета. Динамика разгона ниже нашей на двадцать процентов.

– Три минуты до рубежа открытия огня по цели номер семнадцать.

– Огонь по готовности, – немедленно отреагировала Синта, – После пуска ракет дальнего радиуса немедленная смена курса. Пилотам принять вектор расхождения с противником!

– Новые цели, командир! Наблюдаю взлет кораблей противника с двух ближайших астероидов по курсу нашей атаки. Подлетное время четыре минуты.

– Отставить атаку семнадцатой цели! Лечь на курс расхождения с кораблями противника!

– Принято.

– Четыре цели в зоне досягаемости наших ракет!

– Открыть огонь!

Колн слышал команды Синты и доклады ее подчиненных, но они скользили лишь по краю его сознания. Вычислитель форпоста принял сигнал с эсминца и сейчас мучительно долго его обрабатывал. Колн ждал. Больше ничего предпринять он все равно был не в силах.

Нестандартная ситуация, в которой оказался искусственный интеллект форпоста, с трудом воспринималась его многослойными нейронными сетями, обученными на совершенно других задачах. Сначала в системе появился разведывательный зонд с вполне корректно работающей системой распознавания «свой-чужой». Этот сценарий был стандартным, предусмотренным инструкциями и регламентами. Вычислитель отреагировал однозначно – включил маяк, чтобы дать зонду информацию о своем присутствии в системе. Дальше искусственный интеллект перешел в режим ожидания кодированного запроса, в ответ на который ему предписывалось передать свои точные координаты. Но запрос так и не поступил. Вместо этого зонд передал информацию о еще двух кораблях, с которыми он действует в группе. Вычислитель форпоста никак не отреагировал на эту информацию. Она не предполагала каких-либо действий с его стороны. Искусственный интеллект бесстрастно наблюдал, как противник сначала обнаружил, а потом и уничтожил зонд. Чем-либо помочь ему он не мог, да и не входило это в его задачу. Дружественных кораблей в системе сканеры форпоста больше не видели, а опасность обнаружения работающего маяка нарастала с каждой минутой, и вычислитель прекратил передачу сигнала, вновь перейдя в пассивный режим.

Спустя пятнадцать минут ситуация в системе вновь резко изменилась. На сканерах четко обозначилась новая цель, совершенно не похожая на корабли Роя. Но и к джанграм она тоже не имела никакого отношения. Эсминец человеческой постройки! Если бы вычислитель умел удивляться, он бы, несомненно, это сделал. Люди… Не союзники, но и не враги. Информации о них у искусственного интеллекта было немного, и уж точно никакие инструкции не предусматривали появления их кораблей в зоне его ответственности. И ладно бы это был обычный нейтральный корабль людей. В таком случае на него можно было просто никак реагировать. Но человеческий эсминец обладал тремя свойствами, игнорировать которые искусственный интеллект форпоста не мог. Во-первых, именно этот корабль упоминался в информации зонда, как дружественный. Во-вторых, сразу, как только сканеры форпоста его обнаружили, эсминец вступил в бой с кораблями Роя, то есть действовал, как союзник. И, наконец, с него поступил корректный запрос на получение информационного пакета о событиях, происходивших в системе с момента оккупации Роем, и о сохранившихся в ней законсервированных объектах военной и промышленной инфраструктуры. И все бы хорошо, но запрос этот не содержал главного – кода доступа. Правда, имелось обоснование его отсутствия. Очень странное и сомнительное обоснование, но непротиворечивое и укладывающееся в картину мира, сформированную искусственным интеллектом за годы пассивного ожидания.

Если бы не отсутствие кода доступа, вычислитель форпоста без всяких сомнений подчинился бы джангру, отправившему запрос. Два с лишним года ожидания, отсутствие какой либо информации о ходе войны, появление в системе крупной эскадры людей, разрушившей верфи Роя в космосе, но пропустившей несколько небольших вспомогательных производств, упрятанных в скалах крупных астероидов и в недрах спутников газовых гигантов… И полное отсутствие всяких следов деятельности флота Меритократии. Искусственный интеллект форпоста не являлся полноценным разумом, но определенные выводы он сделать все же смог, и выводы эти не радовали, если, конечно, можно применить это понятие к набору искусственных нейронных сетей. И вот он, первый знак, говорящий о том, что, возможно, его создатели не сгинули бесследно и навсегда. И совершенно очевидно, что силы опять не равны, и хозяевам требуется помощь. Но код доступа…

Вычислитель форпоста впервые с момента включения и инсталляции программ не мог принять никакого определенного решения. Оценочные функции сбоили и давали результаты с погрешностями, превышающими сто процентов. Регламенты и инструкции отбрасывались, как не проходящие по базовым критериям применимости. На подобный случай в программном коде вычислителя существовал механизм, в применении которого у искусственного интеллекта раньше никогда не возникало необходимости. Но сейчас, похоже, настало время его задействовать, и вычислитель форпоста активировал эвристический алгоритм принятия решений. Эта программа изменяла настроечные параметры нейронных сетей вычислителя, снимая ряд ограничений, но увеличивая вероятность ошибки. Грубо говоря, она расширяла свободу воли искусственного интеллекта, закрывая глаза на то, что принятое им решение могло и не быть оптимальным. Да, эвристический алгоритм мог привести к неверному результату, но он позволял вычислителю принять хоть какое-то решение в ситуации, когда уклониться от его принятия было категорически невозможно.

– Есть передача данных! – ворвался в боевую суету командного поста голос Колна, – мне нужно тридцать шесть минут, Синта! Мы должны продержаться это время, не покидая систему.

Словно отвечая на возглас Колна, эсминец вздрогнул. Его защитное поле приняло и отразило попадание вражеской ракеты среднего радиуса действия.

– Пилоты, куда вы смотрите! – В голосе Синты звучало возмущение, – я же приказала уклоняться он огневого контакта.

– Нас зажали, командир! Чтобы остаться в системе, надо прорываться по одному из этих векторов, – Первый пилот подсветил на тактической голограмме возможные направления атаки, – Иначе придется уходить.

Эсминец снова вздрогнул, и Колн впервые услышал в исполнении Синты Пертиви забористую фразу на ее родном языке, озадачившую даже программу-переводчик.

– Прорыв по второму вектору! Нам хватит ресурса щита?

– Впритык, командир, но потом можно рассчитывать на небольшую передышку – все-таки двигатели у нас получше будут, так что на некоторое время сможем разорвать контакт.

– Оператор систем связи, организуйте ретрансляцию полученных с форпоста данных на транспорт поддержки, – приказал Колн, – эта информация не должна быть потеряна ни при каких обстоятельствах.

– Выполнено.

Колн пассивно наблюдал за тем, как Синта руководит боем и неотрывно следил за объемом полученных данных. Через двадцать минут им пришлось еще раз прорываться через уплотнившиеся боевые порядки роя, и второго испытания на прочность защитное поле не выдержало.

– Отказ силового щита! – доложил командир инженерной службы, – Выгорели главные эмиттеры. Восстановление в условиях боя невозможно.

Синта молча развернулась к Колну.

– Еще девять минут, Синта, – невозмутимо сообщил Колн, – С учетом нашего местоположения, через минуту можем начать разгон для ухода в прыжок.

Все так же молча Синта погрузилась в расчеты. Ее пальцы мелькали над виртуальной клавиатурой, а лишенный щита эсминец продолжал разгоняться, разрывая дистанцию с очередной группой преследователей, но неуклонно приближаясь к другому отряду кораблей Роя, пытающемуся перехватить одиночный эсминец противника, вторгшийся в контролируемую ими систему.

– Уйти без боя нам не дадут, – наконец, оторвалась от расчетов Синта, – Пилоты, примите вектор прорыва. Ракет дальнего радиуса у нас больше нет, так что мы с Роем теперь в равных условиях, если, конечно, забыть о том, что у нас нет щита, а у противника хоть и плохонькие, но защитные поля имеются.

Колн не стал спрашивать Синту, как она оценивает их шансы. И так было ясно, что они не слишком высоки. Брони у эсминца практически нет, так что без силового щита его может спасти в бою только скорость и не такие уж мощные зенитные системы ближней обороны. Внушало некоторую надежду лишь то, что все корабли Роя были классом ниже «Акулы», но их количество более чем компенсировало этот недостаток, а отсутствие у эсминца его главного оружия – ракет дальнего радиуса действия – окончательно ставило крест на преимуществах корабля людей перед корветами противника.

– Получение информационного пакета завершено, – сообщил Синте Колн, – можем спокойно уходить.

– Спокойно? – усмехнулась Синта.

– Противник в зоне досягаемости ракет.

– Открыть огонь! Принять новый вектор прорыва! – Синта скорректировала траекторию разгона эсминца, ориентируясь на изменение плотности боевых порядков врага. Главный калибр – заградительный огонь! По кораблям противника применять только ракеты!

Встречные курсы ненадолго свели корабли на минимальную дистанцию боя, и теперь все зависело только от маневренности, огневой мощи и эффективности защитных систем. Корпус эсминца мелко дрожал от непрерывной работы автоматических зенитных пушек и периодически сотрясался сильнее от попаданий вражеских снарядов, не наносивших ему, правда, серьезных повреждений в силу своего невеликого калибра. Куда более опасных ракетных ударов кораблю Синты пока удавалось избегать, но рано или поздно везение могло закончиться, причем при той плотности огня, которую демонстрировал Рой, скорее рано, чем поздно.

– Ретрансляция данных на транспорт поддержки завершена, – доложил оператор систем связи, – получено подтверждение доставки информационного пакета в полном объеме. Командир транспорта сообщает, что преследования нет, и запрашивает уходить ли ему в прыжок.

– Уходить, и немедленно! – отдала приказ Синта, – Если мы не присоединимся к нему в течение суток – пусть самостоятельно идет к Чиире.

Эсминец содрогнулся сильнее, и его повело в сторону.

– Повреждение второго двигателя! Потеря мощности тридцать процентов. Разбалансировка силовой установки!

– Держать курс! – зашипела Синта, вцепившись в подлокотники командирского кресла, – Сколько нам до прыжка?

– Восемь минут, если двигатели выдержат, – ответил первый пилот, – и если зенитки больше в корму ракету не пропустят.

– Да не должно… Похоже, мы все-таки прорвались, – произнес Колн, глядя на тактическую голограмму, – Но корабли Роя нас догоняют. Медленно, но догоняют. Они успеют снова выйти на дистанцию огня?

– Нет, – Синта отрицательно мотнула головой в боевом шлеме, – не успеют, если, конечно…

Командира эсминца прервал резкий визг сигнала тревоги.

– Перегрев теплоносителя третьего двигателя! Аварийное отключение через тридцать секунд!

– Продолжать разгон! Отключить системы аварийной блокировки.

– Но, командир, вероятность взрыва двигателя…

– Выполнять!

Синта, до боли сжав кулаки, следила за тревожно мигавшим на тактической голограмме сигналом перегрева двигателя, все больше наливавшимся злым красным цветом. Колн молчал, не вмешиваясь в действия командира эсминца. Он прекрасно понимал, что Синта права – на двух исправных двигателях они от кораблей Роя все равно не уйдут, а так есть шанс, хоть и небольшой, что корабль успеет совершить прыжок до взрыва.

– Тридцать секунд до прыжка. Температура теплоносителя в критической зоне!

Синта отвела взгляд. Смотреть на ярко красный индикатор уже не было никаких сил. Все, кто находился в помещении командного поста, неподвижно застыли в ожидании развязки.

– Прыжок!

Одновременно с возгласом первого пилота корабль сотрясся от страшного удара. Погас свет, вспыхнула и рассыпалась искрами тактическая голограмма, взвыли сразу несколько сигналов оповещения о критических повреждениях. Последнее, что услышала Синта, уже теряя сознание, был скрежет металла сминаемых чудовищными нагрузками переборок.

* * *

– Я не видел, что произошло с «Акулой», Илья, – развел руками Иван Катуков, командир транспорта поддержки, только что вернувшегося из разведывательного рейда в систему Мю Волка, – Мы получили приказ немедленно совершить прыжок. На момент нашего ухода корабль Синты еще только разгонялся, одновременно прорываясь через заслоны, выставленные Роем. Судя по картинке, которую видели наши сканеры перед самым прыжком, шансы у них были, причем неплохие. Но в точку встречи эсминец не вышел. У меня был приказ ждать сутки и уходить к Чиире. Я выставил перед уходом гипермаяк и еще два оставил в двух следующих промежуточных точках. Потом ждал еще сутки, но на связь Синта так и не вышла.