Помощник богов. Книга 1

– Да не введут же тебя в обман скромными речами, потому что в них скрыт вредоносный яд! Подойди лучше к горящему огню, нежели к юной женщине, потому что, приблизившись к огню и почувствовав боль, тотчас отскочишь прочь, а разнежившись от женских речей, не вдруг отойдёшь. Как невозможно удержать стремительность огня, разливающегося по соломе, так невозможно остановить стремление к непотребству, воспламеняемое при пресыщении.

Старец на миг умолк и сделал небольшой глоток вина. Я воспользовался паузой и спросил: – Вы говорите вещи, казалось бы, не совместимые к образу жизни всех антийцев. Конечно, всё что вы говорите, очень близко к моей собственной религии, но отказать женщине в вашем мире очень не вежливо и даже считается кощунственным. Да и особого воздержания в пище я ни разу не наблюдал. В нашем мире вообще считается, что смех и секс продлевают жизнь. Неужели если всё время смеяться во время секса и не останавливаться, то можно прожить вечно? Ещё говорят, что при виде красивой женщины, мужчина получает сильнейший стресс. Интересно, а что же он получает при виде страшной? – Ты всё верно приметил, но многие истины были перевёрнуты, я же сохранил наставления наших предков в их первоначальном понимании бога и служении ему. Был момент, когда у нас убыль населения превышало рождаемость в три раза, и мы стали проповедовать заповедь плодитесь и размножайтесь, что в конце и привило к не совсем правильному восприятию и трактовке данного воззвания. Да, теперь отказ женщине без оправдания, считается верхом грубости и бесчестия. Очень незначительная часть населения нынче обращается к богу и чтит его наставления и традиции. Лишь когда приходят несчастья, вспоминают о храмах, служителях и боге. Ладно, не будем отвлекаться, лучше послушай о третьем лукавом духе, это сребролюбие. Сребролюбие – корень всех зол: как худые ветви, питает прочие страсти и не даёт засыхать тому, что от него процвело. Кто хочет истребить страсти, тот пусть исторгает корень, а пока остаётся сребролюбие, не сделаешь себе пользы, отсекая ветви, потому что и будут отсечены, скоро опять вырастут. Любой метал, не насытит человека, и сколько не кидай его в землю, не даст плода. Многостяжательный человек – перегруженный корабль, и легко потопляемый в мятущихся от бури волнах. Как кораблю, в котором открылась течь, прибавляет опасности каждая волна, так многостяжательный всё больше и больше утопает в заботах. Человек не стяжательный – скромный путник, который на всяком месте находит себе пристанище. Он – высокопорящий орёл: тогда только опускается вниз за пищею, когда вынуждает потребность. Таковой выше всякого искушения, смеётся над всем настоящим, поднимается ввысь, потому что легки у него крылья, не обременены заботами. Пришла скорбь – и без печали оставляет он место; настигла смерть – благодушно переселяется отселе, потому, что никакими узами не связал душу. Человек сребролюбивый наполняет сокровищницы золотом, а не стяжательный собирает сокровище на небесах. Четвёртый дух – гнев. Это неистовая страсть, легко выводит из себя даже имеющих ведение, зверскою делает душу. Заставляет уклоняться от всякого общения. Сильный ветер не колеблет столпа, и душу не гневливую не увлечет раздражение. Вода приводится в движение раздражительностью ветров, и раздражительный, возмущается безрассудными помыслами. Лев, запертый в зверинец, ни на минуту не оставляет в покое дверных крюков, а раздражительный – гневных помыслов. Приятное зрелище – спокойное море, но не так приятно, как мирное состояние духа. В тихом море плавают дельфины, а при мирном состоянии духа возникают боголепные помышления. Долготерпеливый человек – тихий источник. Всем доставляющий приятное питие. А разум гневливого всегда возмущён и не даёт воды жаждущему; а если и даёт, то мутную и не годную. У раздражительного глаза мутные и налитые кровью, возвещают возмущённое сердце, а лицо долготерпеливого всегда спокойно, глаза приятны и смотрят прямо. Пятый лукавый это печаль. Опечаленный человек не знает духовного наслаждения, печаль же есть унылость души и бывает следствием гневных помыслов. Раздражительность есть пожелание отмщения, и неуспех в отмщении порождает печаль. Печаль есть львиная пасть и легко поглощает опечаленного. Опечаленный человек не знает духовной радости, как вкус мёду – страждущий сильной горячкою. Опечаленный человек не подвигнет ума к созерцанию и не когда не восшлет чистой молитвы, потому что печаль – препятствие всему доброму. Воину доставляет безопасность щит, и городу – стена. Но более щита и стены доставляет безопасность человеку бесстрастие. Ибо щит пробивает стремительно летящая стрела, и стена разоряется множеством воителей, а бесстрастия не превозможет печаль. Овладевший страстями овладел и печалью, а побеждённый сластолюбием не избежит её уз. Кто часто печалится и приписывает себе бесстрастие, тот подобен больному, притворяющемуся здоровым. Как больной виден по цвету лица, так страстного изобличает печаль. Кто любит мир, тот много будит печалиться. А кто небрежет о том, что в мире, тот всегда будет веселиться. Темнота уменьшает деятельную силу глаз, и печаль расслабляет созерцательный ум. В глубину воды не проходит солнечный свет, и сердца в печали не озаряет созерцание света. Всякому человеку приятен солнечный свет, но и им не услаждается печальная душа. Но кто пренебрегает мирские удовольствия, того не тревожат печальные помыслы. В дверь постучали, и в келью вошёл молодой человек. Он был одет в монаший балахон и в руках держал поднос с фруктами и кувшином вина. На вид ему было лет двадцать, длинные волосы, уже небольшая бородка и узкие усы. – Наставник, вы просили вина, – сказал он тихим голосом. – Узнаю Флама! Да, я действительно уже собирался послать за вином. Это мой лучший ученик. А это всем известный Олег. Я встал, поклонился и уже собирался присесть на место, но Флам подошёл ко мне и протянул руку для рукопожатия. Я весьма удивился, ведь, насколько мне известно, подобная форма приветствия не была в ходу на Асте. Машинально я пожал ему руку. – Не удивляйтесь, этот молодой человек полон сюрпризов, но об этом поговорим позже, а пока я продолжу свой рассказ. Не возражаете, если Флам присоединится к нам, ему тоже не помешает послушать небольшую проповедь.

– Уважаемый Син, это я у вас в гостях и это мне должно спрашивать дозволения. Тем более что мне будет только приятно заиметь ещё одного собеседника. Ученик разлил вина в бокалы и старец продолжил: – Шестым духом является уныние. Уныние есть изнеможение души, а душа в изнеможении не имеет того, что ей естественно, и не выдерживает мужественно искушений. Что пища для здорового тела, то искушение для мужественной души. Безводное облако уносится ветром, а не имеющий терпения ум – духом уныния. Весенняя роса прибавляет роста полевому плоду, а духовное слово возвышает состояние души. Хорошо утвердившееся дерево не колеблется от усилия ветров, и уныние не преклоняет окрепшие души. Человек в унынии ленив, непоседлив, не прилежен. От уныния врачует постоянство. Делание всякого дела с великою внимательностью. Во всяком деле определи себе меру и не оставляй прежде, нежели кончишь, что назначено, также молись разумно и усиленно, и дух уныния бежит от тебя. Седьмой лукавый дух – тщеславие. Это есть неразумная страсть и удобно примешивается ко всякому добродетельному делу. Сливается и черта, проведённая по воде, и добродетельный труд – в душе тщеславной. Цветолистник обвивается вокруг дерева и, когда достигает вершины, сушит корень, а тщеславие растёт с добродетелями и не оставляет их. Пока не отнимет у них силы. Гроздь винограда, влачащаяся по почве, легко загнивает, и гибнет добродетель, опирающаяся о тщеславие. Тщеславный человек – бесплатный делатель, несёт на себе труд, а награды не получит. Дырявый мешок не сохраняет в себе того, что вложено, и тщеславие губит мзду добродетелей. Воздержание тщеславного – дым из печи, и то и другое рассевается в воздухе. Ветер заметает след человека, и тщеславие в ничто обращает милостыню. Брошенный камень, не достигнет до неба, и молитва человекоугодника не взойдёт к небу. Уныние ослабевает душевную силу, тщеславие напрягает ум, отпадший от бога. Слава человека прибывает в персти, и хвала её угасает, а слава добродетели пребывает вовеки.И о последнем. Гордость есть опухоль в душе наполненная испорченной кровью: если она назреет, то прорвётся и причинит большую неприятность. Блистание молнии предуказует громовой удар, а о гордости возвещает появление тщеславия. На великую высоту восходит душа гордого и оттуда низвергает его в бездну. Гордый ночью воображает множество нападающих зверей, а днём смущается боязливыми помыслами; если спит, часто вскакивает и, бодрствуя, боится птичьей тени. Шум листа в ужас приводит гордого, и журчание воды поражает его душу. Ибо тот, кто недавно противился Богу и отрекался от его помощи, впоследствии пугается ничтожных призраков. Велик человек, когда помогает ему Бог, а как скоро оставлен Богом, познаёт немощь естества. Взошёл ты на высоту жития, но путеводил тебя Бог. Преуспел ты в добродетели, но действовал в тебе Бог. Исповедуй Возвысившего, чтобы твёрдым прибыть тебе на высоте. Признай своего единоплеменника, он одной и той же с тобой сущности. Не отрицай родства по надменности. Слово смиренного – мягчительная мазь душе, а слово гордого исполнено кичения. Смиренномудрие – венец дому и вошедшего блюдёт в безопасности. Когда восходишь на высоту добродетелей, тогда великая тебе потребность в ограждении. Ибо стоящий на полу, и упав, скоро восстанет, а упавший с высоты подвергается опасности умереть. Драгоценному камню прилична золотая оправа, и смирение мужа блистает многими добродетелями. Старец замолчал, и в келье воцарилась тишина. Я молчал и задумался над смыслом бытия. Молчание нарушил молодой монах: – Как всегда ваши речи заставляют задуматься о нашей грешной жизни. Господь даровал вам много талантов и хоть я слушаю ваши проповеди с самого детства, не перестаю удивляться их глубоким смыслом. – Флан, я научил тебя всему, что знал и знаю, и во многом ты уже обогнал своего учителя. Мне уже скоро триста лет и больше нечему учить тебя, – с какой-то дрожью в голосе, сказал настоятель. – Я хочу, чтобы ты отправился с нашим дорогим гостем в качестве духовного наставника и помощника. Уважаемый Олег надеюсь, вы возьмёте его с собой? Поверьте, он не станет для вас обузой. Флан прекрасно владеет всеми видами оружия. Если пожелаете, то сами можете испытать его. Древнее искусство рукопашного боя знают единицы на нашей планете, и вы смотрите на одного из последних мастеров. С вами мне биться не пристало, а какому-нибудь из ваших молодых спутников я бы преподал урок. Мой ученик научился искусству боя почти до конца и уже много раз удивлял меня свежими приёмами. Но самое важное в этом молодом человеке это дар предвидения. Он видит события, которые могут наступить через минуты и даже через несколько лет. Я с интересом посмотрел на ученика настоятеля. Он встал и направился к двери. – Вот видите, я только хотел попросить оставить нас наедине, как он предвосхитил мои мысли. Перед тем, как выйти монах спросил: – Так мне собираться в дорогу? На его лице играла лёгкая улыбка, очевидно, он уже знал ответ. Я тоже невольно улыбнулся и молча, кивнул. Когда дверь за послушником захлопнулась Син поднялся, подошёл к небольшому окну освещавшее келью, стал перед ним и уставился куда-то вдаль задумчивым взглядом. – Мне приходили видения, я не совсем понимаю, что это означает, но может, вы сами разберётесь. То, что потерял путник со звёзд в Росе, он найдёт в горах южного Лоса в ущелье Змеи на небольшой глубине центральной пещеры.

Я сидел потрясённый, невольно открыв рот. Мне стало понятно, о чём говорил старец, но как он мог узнать? Теперь стоило отправиться по указанным координатам и проверить мои догадки.

Мне стоит пояснить. Дело в том, что я не рассказал вам про бункер богов, одной из главных целей нашей экспедиции. В столице мы наведались к месту его расположения. Для этого нам пришлось подкупить кучу охраны, так как этот периметр по-прежнему охраняли от посторонних. Но когда я подошёл к бункеру, то заметил, что защитного поля больше нет. Войдя беспрепятственно с сопровождавшим меня Ли внутрь, мы обнаружили голые стены, без всякого намёка, на какие-нибудь приборы. Что стало с пультом переноса сознания осталось загадкой. И вот теперь мне монах рассказал о месте его расположения.  Естественно это было необходимо ещё проверить.

– Я вижу, что мои видения попали в точку. Что ж очень рад, если смог помочь. Ещё хочу попросить вас о Флане, пожалуйста, берегите его. Его дар уникален и он, – тут старец немного запнулся. Потом очевидно совладав с собой, продолжил: – Он мой сын! И опять пришло время мне удивляться, просто день сюрпризов какой-то. – Я вижу, что вы невольно смутились от такой новости, ведь только, что я вам рассказывал о блуде и подобных злых духах. Но это было порождение настоящей божественной любви. Я никому не рассказывал эту историю и думаю, вы тоже сохраните её в тайне, иначе может пострадать моя репутация и в некоторых монахов может вселиться червь сомнения в истинную веру. Всё произошло не за день и два, а в течение нескольких лет. Существует многовековой ритуал посвящения в монашки женщин. Его по традиции проводит настоятель мужского монастыря, совместно с женским настоятелем. Это происходит не очень часто, так как последнее время мало кто хочет связать свою жизнь с богом. Но в тот день целых три молодых девушки решились на посвящение. Все они были красивы, а одна из них была просто прекрасна, так что во мне проснулись грешные мысли. Но тогда я очень быстро поборол лукавого и спокойно завершил церемонию. Иногда монашки просят меня дать совет или наставить на путь истины, и я всегда помогаю, чем могу. Через месяц одна из недавно просвещенных девушек, умаляла принять её и выслушать. Естественно я иду в женский монастырь, дабы не нарушать гармонию монахов мужчин. Правда мне говорили, что часто происходит грех между монастырскими послушниками, и они бегают в лес в специальное место для встреч. У женщин монашек немного другие приоритеты веры и существуют разные послабления, поэтому я не пытался поймать греховные пары, а просто старался донести до них истинность веры и смирения. Ну, так вот. Пришёл я в специальную келью женского монастыря и жду послушницу. Отворилась дверь, и всё помещения как мне показалось, озарилось светом, ну словно ангел посетил меня. Девушка шла, чётко отслеживая каждое движение, и меня это стало завораживать. Она подошла ко мне очень близко и бухнулась передо мной на колени. У меня аж дрожь пошла по всему телу от её близости. – О, отец настоятель! – воскликнула она. – Я не способна жить в монастыре. Многие мужчины отдали бы всё, чтобы я проявила к ним благосклонность. Много отдали бы жизни за один только поцелуй, но я не чувствовала ни к кому даже мелкой симпатии. Потом я решила завести себе ребёнка, чтобы хоть как-то ощутить любовь и привязанность. Выбрала несколько достойных кандидатов, совершила обряд, но зачатие так и не получилось, сколько я не молила бога. И вот я пришла в монастырь спрятаться от своей никчёмной мирской жизни и вымолить бога о ребёнке. Есть у меня небольшой дар предчувствия и когда вы посвящали меня в монашки, я поняла, что подарить мне ребёнка сможете только вы.

После такого признания, мне стало как-то не по себе, и я прочитал ей проповедь о любви к богу и смысле бытия. Затем встал и ушёл. Оставив её молиться и думать о всемогущем. Ещё через месяц меня позвали вновь, и снова темноглазая монашка просила меня о помощи. Она оказалась очень умной и начитанной девушкой, и мне было интересно проводить с ней время. И вот однажды это случилось. Она поцеловала меня и прижалась всем телом. Тогда, единственный раз в моей монашей жизни, я изменил своим идеалам и принципам. Полдня и всю ночь мы приносили друг другу наслаждения, и в те мгновения мне было жаль, что я посвятил себя служению богу. Наконец мы расстались. Придя к себе в монастырь, я три дня на коленях молил бога о прощении, изредка вставая попить воды. Больше я не отвечал на призывы помощи в наставлениях. Закрылся у себя в келье и не желал никого видеть. Через три месяца мне необходимо было провести обряд посвящения одной женщины. Ох, как не хотелось мне идти в женский монастырь, но долг не оставлял выбора. Настоятельница женщин заметила мою нервозность и стала выяснять, что со мной происходит, я сослался на головную боль и незамедлительно получил несколько рецептов из трав. И всё-таки мне не удалось избежать встречи с моей возлюбленной, и даже не смотря на то, что я решил ни обращать на неё внимание, оказался с ней наедине. Она тогда сказала, что ждёт ребёнка и собирается покинуть монастырь уже завтра. Мою душу разрывало давно неведомое мне чувство. Но я лишь молился и поспешил покинуть женскую половину острова. Моя искусительница, как и обещала, покинула остров. Прошло ещё шесть месяцев, и ко мне пришёл один богатый купец с письмом из столицы Лоса. Оно было от неё. Я узнал, что у меня родился мальчик, которого назвали Флан. Через три года меня нашёл всё тот же купец и привёз Флана, объяснив, что его мать отправилась навестить своего отца в соседний город, и по дороге произошёл несчастный случай. Что-то напугало коня, на котором путешествовала женщина, и он на огромной скорости скинул её с себя. Несчастная сломала себе шею. Отец, которого собиралась навестить женщина, тоже пропал. А так как у парня никого не осталось из близких, то купец – один из почитателей красоты матери ребёнка, привёз его мне. В этой истории, что-то не сходилось, насколько я знал мою возлюбленную, с ней не могло произойти подобного. Она обладала даром предвиденья. Как бы то ни было, я стал для Флана настоятелем, не смея открыть правду, – закончил свой рассказ Син. Посидев и помолчав несколько минут, я встал и, поблагодарил за радушный приём и за то, что Син доверил мне своего единственного сына, пообещав беречь его как своего. Собрался уйти. – Погодите. Я хочу подарить Вам вещицу, которая осталась от моего прапрадеда. Я не знаю для чего она, но думаю, вы разберётесь, и это вам поможет в борьбе с наступающим врагом. Старец снял с шеи верёвочку и протянул мне закреплённый на ней предмет. Это была обыкновенная флэшка. – Да и ещё, Вас ждёт к себе настоятельница женского монастыря. Она совсем ещё молода и недавно приняла бразды правления, но у неё есть особенный дар, и я рекомендую с ней встретится. Не забывайте о душе и старайтесь меньше грешить. В женский монастырь кроме меня не заходят мужчины. Постарайтесь не впасть в искушение. Мы с вами ещё встретимся! А сейчас прощайте, я и так провёл с вами уйму времени и утомился. Я поклонился, ещё раз поблагодарил и вышел. Уже перевалило за вторую половину дня и, выбрав направление, я зашагал по заросшей лесной тропинке в сторону женского монастыря.

Подходя ближе, ещё издали за небольшим каменным забором разглядел три каменные церкви.

Я постучал в большие дубовые ворота и, назвавшись, объяснил, что меня звала настоятельница. Открылось небольшое окошко, и я увидел большое расплывшееся в приветливой улыбке лицо пожилой женщины. Почему-то от её вида меня немного передёрнуло. – Сейчас при… пп… несут ключи от ворот и вас пп …роводят, – сообщила она, хриплым противным голосом и из её рта летели брызги слюны. Через несколько минут дверь открылась, и меня в сопровождении нескольких старых и страшных женщин, привели в келью настоятельницы, где и оставили в одиночестве. По дороге я успел рассмотреть весь монастырь. От других увиденных мной церквей он резко отличался обилием украшений и нарядными маленькими деревянными куполами на высоких узких барабанах. Два строения не оштукатурены, а оставлены в своем первозданном виде, что позволяет рассмотреть особенности кирпичной кладки. Третья церковь представляет собой небольшой бесстолпный храм на подклети, к которому с западной стороны примыкает трапезная палата. Плоские и мелко профилированные лопатки, на которые опираются килевидные арки, поясок из пятиугольных нишек, тянущийся по верхней части и продолжающийся на северном и южном фасадах, сближают храм с другими постройками. В трапезной заключён целый комплекс хозяйственно-бытовых и культовых помещений. В келье, которая, очевидно, служила для приёма, я сел на не очень удобный плетёный стул, и стал рассматривать убранство комнаты. Кроме небольшого стола и нескольких стульев, там ничего не было. В окно был виден пустой двор, казалось, что людей здесь вообще нет. Очевидно, узнав о моём прибытии, все женщины заперлись в своих кельях. Мой взгляд скользнул вдоль стены, слева от себя и я обнаружил дверь, которая сливалась со стеной, так, что обнаружить её можно было, только тщательно присмотревшись. Дверь бесшумно отворилась и из неё вышла молодая монашка в белом балахоне, украшенном различными брошами, кулонами и бусами. На голове у неё был белоснежный платок, который скрывал волосы. Мне был доступен для обзора лишь её овал очень красивого лица. Я машинально сместился в центр комнаты и поклонился, оставаясь в таком положении, не смея поднять головы. – Рада приветствовать легендарного Олега в моей обители. Оставьте эти церемонии и садитесь. Постараюсь не отнять у вас много времени, и пока мы одни, объясню, зачем вас позвала. – Простите, но я готов потратить столько времени, сколько необходимо. Тем более с такой красивой девушкой. Настоятельница невольно залилась краской.

– Оставьте свои комплименты, у нас это не принято. Меня, как вы уже наверняка знаете, зовут Мари, и я всего год назад стала настоятельницей этого монастыря. Меня выбрали потому, что я знаю наизусть, почти все книги на религиозную тему. Такой вот дар. Любые молитвы и наставления всплываю по первому моему требованию, – монахиня говорила об этом с лёгкой грустью, потом на миг замолчала, подняла голову и посмотрела своими зелёными глазками мне прямо в глаза. Затем, как мне показалось, что-то для себя решила и продолжила: – Мне скоро сорок лет и я ещё совсем молода (напомню, что средняя продолжительность жизни астийца двести пятьдесят, триста лет). Но у меня есть один секрет. Когда я была совсем юной, ходили легенды о великом Олеге и его сподвижниках. Особенно о великом Ли и не менее великом Фане. И вот однажды к нам заехал великий вождь и правитель. Это был один из немногих мужчин, которому позволили посетить наш монастырь. В честь него был устроен целый праздник. Тогда мне исполнилось двадцать, и я была ещё красивей, чем сейчас, поэтому старалась изо всех сил понравиться ему. Читала на память изречения мудрых, подносила ему вино и сладости, и наконец, когда он порядком охмелел, проводила его в келью для почётных гостей. Там он рухнул на кровать и заснул, но я решила воспользоваться моментом и стала ласкать его. Он был сильно пьян, однако стал отвечать на мои ласки и взял меня несколько грубовато. Те часы, проведённые с ним, я буду помнить до конца своих дней. Фан, наверное, даже и не узнал, с кем провёл ночь любви, под утро, когда ещё было совсем темно я покинула его. Я молилась святой Мэри, и Бог послал мне ребёнка. У женщин монашек существуют некоторые послабления по сравнению с мужчинами, и нам иногда разрешается грех, связанный с деторождением и естественными потребностями организма и никто не осудил меня бы тогда, но я сохранила всё в тайне. Лишь старая мать настоятельница, да будет мир ей в царства света, знала обо всём. У меня была собственная келья, где я и растила свою дочь. Когда ей исполнился год, мы подкинули её к воротам монастыря и с подачи настоятельницы, я стала её учителем. Теперь ей девятнадцать и у моей дочери очень красивая внешность, великий аналитический ум и великолепная память, доставшаяся от меня в наследство. Но я вижу, как она мается у нас в замкнутом пространстве, её душа рвётся в большой мир, думаю, что остановить её в этом стремлении никто не сможет. Поэтому я и позвала вас в свою келью, чтобы попросить взять её с собой, пусть даже к другим звёздам. Женщина смотрела на меня молящим взглядом. Я же сидел, молча, в очередной раз ошеломлённый. Фан меня немного стал удивлять, сколько ещё братьев и сестёр у моей драгоценной Оли!? – Но наши приключения не совсем прогулка и мы каждый день рискуем жизнью.  Я бы не хотел прислать вам известие о смерти вашей дочери, тем более получается, она не совсем мне чужой человек. – Ах, поверьте, если вы не возьмёте её, то она всё равно убежит с какими-нибудь пиратами. А насчёт её безопасности не беспокойтесь, она вполне способна постоять за себя. Я научила её древнему женскому бою, и она прекрасно умеет стрелять из лука, метать дротики и ножи. – Ну что ж, я не откажусь от хорошего бойца. – Вот и отлично, если Лизи будет с вами, то моя душа не станет терзаться глупыми страхами и переживаниями. А теперь прошу в трапезную, ведь наши мужчины-монахи редко угощают гостя нормальной едой. И действительно уже темнело и наступало время ужина, а я кроме вина с фруктами ещё ничего не ел. Мы отправились в трапезную, где был накрыт приличный стол. Мы с настоятельницей поднимали уже третью чашу вина во славу господа, как в трапезную вошла юная девушка. Сердце моё чуть не оборвалось. Она – вылетая Оли, только брюнетка. – Не помешала? Вы посылали за мной матушка? – А, Лизи! Проходи, присаживайся. Ты мечтала познакомиться с великим Олегом, так он перед тобой. Я приподнялся и кивнул головой. – Я ожидала увидеть гиганта больше двух метров, а это обычный человек, – тихо сказала послушница, улыбаясь. Мне стало немного обидно, всё-таки у меня была атлетическая фигура. – Я ожидала, что ты сразу начнёшь обижать нашего гостя, хочу тебе заметить это не прилично, – с укором в голосе, сказала Мари. – Ой, я не хотела никого обидеть, тем более человека, которого называют мессией. Девушка явно напрашивалась на неприятности. Настоятельница, тем не менее, улыбнулась и, обращаясь ко мне, сказала: