Умка. Самый большой из маленьких попугаев

Дорогой Дедушка Мороз! Нужна твоя помащ. Подари нам пожалуста попугая, такого, чтоб мог залазить в прическу мне и маме. Он будет нам другом.

Еще я хочу самокат.

Спасибо! Ивлева Полина.

Папа с мамой посмеялись, потом папа положил письмо обратно.

– Ну что будем делать с попугаем? – спросила мама.

– Видимо, учить залазить его в прическу. А самокат, который мы хотели, можно заказать в интернет-магазине.

– Подожди пока заказывать, я такой видела в спортивном. Можно будет в выходные заехать.

Прошло пару недель.

– Ну что же.. Птенец кореллы. Совсем неплохо. Смотрите, какие красавцы! Пока не знаю, какой нам достанется, несколько уже в резерве. Но придется подождать пару недель, пока подрастут. За это время нужно купить клетку, и вообще, полностью подготовиться.

Еще через неделю, читая предложения по продаже на птичьем форуме, папа воскликнул:

– Фантастика! – он приглушил голос и знаками подозвал маму, – воробьиные попугаи, птенцы, от местного разводчика. Всё в точь, как мы искали. И даже по деньгам вполне доступно.

– Никак Дед Мороз постарался, – мама улыбнулась, – дочке не говори, пока точно не договоришься.

И вот настал день, когда папа, приехав домой, с таинственным видом расстегнул куртку и достал из-за пазухи небольшую коробочку. Доча радостно запрыгала вокруг.

– Урра! урра! Папа купил попугайчика!

Мама, бросив недорезанную морковку, вышла в коридор.

– Ну-ка, кто тут у нас?

Папа поставил коробку на стол рядом с новой, ждущей своего жильца клеткой, и осторожно открыл боковую створку. Все трое одновременно заглянули внутрь.

На дне коробке лежал, уткнувшись в колосок чумизы, маленький светло-голубой шарик. Он настороженно посмотрел наверх.

– Привет, малыш!

Малыш уткнулся в чумизу. Чего ожидать от этих незнакомцев?

Папа аккуратно взял его в руки, поднес к лицу и потихоньку подул. Сердечко птички бешено колотилось.

– Знакомьтесь, мирный небесный воробьиный попугайчик Лессона, Forpus coelestis, прошу любить и жаловать! – папа потихоньку погладил замершего в руке птенца по голове.

– Не бойся! Мы тебя не обидим. Мы теперь твоя семья.

На свету сизоватое оперение птенца заиграло нежными небесно-голубыми тонами.

– Какой хорошенький! Можно его погладить? – почему-то шепотом спросила дочка.

– Только аккуратно.

Доча протянула руку и осторожно одним пальчиком провела по плотно прижатым к голове перьям замершего птенца.

– Ну все, хватит! Он еще действительно совсем малыш. Сажайте его в клетку, пусть приходит в себя.

Папа просунул руку внутрь клетки и намочил ему клюв в поилке, чтобы птенец знал, где вода, а потом потихоньку разжал ладонь. Почувствовав свободу, попугайчик быстро соскочил на жердочку и отбежал к стене, где сначала затих, а потом принялся разглаживать примятые перья. За все время он не издал еще не звука.

– Осваивайся. Пошли, чтоб ему не мешать, – сказал папа и все вышли на кухню, обсуждая впечатления от состоявшегося знакомства.

Имя

Что в имени тебе моем?

Первый день попугайчик сохранял тишину и полнейшее статус-кво, проведя остаток дня рядом с островком прежней жизни – колоском чумизы, который приехал вместе с ним в коробке. И изредка его поклевывал.

На следующее утро раздался грохот. Все кинулись к клетке, уже рисуя в голове ужасные картинки, и увидели попугайчика, деловито осматривающего поддон клетки, покрытый белым бумажным листком. Оказалось, что это он так, не особо церемонясь, спустился с верхней жердочки. Заприметив людей, малыш какое-то время продолжал исследование окрестностей, а потом все-же решил, что будет благоразумнее залезть обратно в чумизу.

Насыпая корм и меняя воду, папа бормотал ему всякие ласковые слова. В основном, правда, одно.

– Малыш.. малыш.. маленький.. Пушистик.. Слушайте, надо ему быстрее имя давать, а то он так и останется Малышом.

– Ну а чем плохое имя? Он действительно малыш. Ему идет.

– Ничем. Кроме того, что оно означает, что хозяевам было лень придумывать имя.

– Нет, ну какой малыш.. – прибежала дочка с исписанным листком. – Вот, у меня тут список имен, и вот еще на этой стороне. Нужно только выбрать.

– Винкс, Вжик, Леонардо, Пушистик, Голубой плащ.. Попуган.., – прочитал папа. – Хмм.. Давайте тогда каждый составит небольшой список, и проголосуем.

– О, класс! Давайте! Я уже составила. Но еще могу дописать.

– Ой, давайте только без списков. Делать вам нечего, – усмехнулась мама. – Мне нравится Попуган.

– Тебе смешно, а попугаю с этим именем жить. Можешь ограничиться десятью вариантами.

– Пять от силы.

– Хорошо! Я и за маму еще составлю! – дочка выбежала из кухни.

Вот.. – жена с укором посмотрела на папу. – Тебе еще арифметику делать на завтра! – крикнула она в комнату.

Я помню!

– Ладно, списками можешь заниматься после уроков, если останется время. Вечером обсудим и выберем. А пока побудет малышом.

Вечером все собрались за семейным столом.

– Итак, – папа торжественно объявил начало семейного совета, – начнем с самой молодой. Зачитывай свои тысяча и один вариант.

– Хорошо, – на довольном лице дочи заиграла улыбка. Она поднялась и развернула блокнот.

– Итак.. Мой список. Читаю не по алфавиту, а как записалось. Вжик, Вольт, МакКвин, Шерлок, Шиш, Хоббит, Бокуган, Пух, Пушистик, Пушок, Умка, Лунтик…

– Ладно. Теперь мамины.

– Крош, Малыш, Агент Пи, он же Перри.

– И все?

– Все. Думаю, трех имен для одного маленького попугая вполне достаточно.

– Ладно. Теперь мои. Свифт, Мерлин, Перегрин, Финист, Авес, Фэньшуй, Дао, Ушу, Тайчи, Сунь-Укун, Самурай, Банзай, Спирит, Тандо, Кендо, Цилинь, Блюз, Джаз, Озон, Цигун, Стич, Барсик, Ирбис, Чип, Чик, Чироки, Шайен, Сиу, Спэйс, Джус, Кэш, Байт, Эльф, Пин, Жюль, Чуви, Чубо, Азур,.. так,.. а, вот, Шуня.

– Так, Вот и Шуня. Все? Ты уверен?

– Пока все. Сарказм твое второе имя.

– Мне и одного пока хватает. Папа превзошел нас всех, – сказала мама. – Тут на хорошую стаю попугаев хватит. Как будем голосовать?

– Очень просто. Каждый выбирает пять наиболее понравившихся вариантов, и из них уже выбираем.

– Всего пять? Ты рискуешь сильно упростить процесс и дать ему имя уже в этом году. Вот, я уже отметила и пошла чай заваривать. На ужин будет гречневая каша, малышу отложить?

– Да, только без соли и масла.

– Маленький, а уже такой привередливый. Ладно, посолю позже.

– Не сомневайся, у тебя насолить получится в любое время.

– Доча, можешь стукнуть его от меня. Только не по голове, а то у него завтра собеседование.

– Чувствовал все же, что вы меня цените. Каким-то шестым чувством… Далеко не уходи, мы уже почти закончили. Нет, чай ты заваривай, заваривай…

Папа выписал на отдельный листик все варианты.

– Итак, что у нас получилось. Дочины пять имен: Шиш, Стич, Вольт, Пуш, Шерлок. Мамины: Крош, Пух. Мои: Бакуган, Перегрин, Сунь-Укун, Ушу, Барсик. Итак..

Папа задумался.

– Да, так не получается. Ладно. Тогда просто каждый положит вот в эту шляпу по одному имени, какое вытянем, то и будет. Давайте, вот сюда.

Все положили заполненные бумажки в Волшебную Шляпу (вообще-то обычную, но на время она стала Волшебной), и дочка, немного поджимая от ощущения важности момента губы, просунула руку и вытащила заветную бумажку.

– Ну? Имя, сестра, имя..

– Умка!

– Хмм.. Ну что ж, он действительно очень похож на Умку, в этом ему точно не откажешь. Стоп, а разве такой вариант присутствовал в выбранных? А ну-ка посмотрите, какие еще были варианты?

Дочка вытащила оставшиеся и прочитала:

– Вольт. Стич. И еще Шерлок.

– Ничего не понимаю. А откуда взялось четвертое имя? – папа посмотрел на дочку. – Гарри, ты точно ничего не бросал в Кубок Огня?

– Ну.. – доча смущенно улыбнулась, – вообще-то я написала два варианта, по одному на каждой стороне бумажки. Подумала, какой откроется, так и назовем. Никак не могла выбрать между Умкой и Шерлоком.

– Хмм… Я тоже все раздумывал, Вольт или Сунь-Укун. Ну что-ж, Умка – отличное имя, и очень ему подходит. И что ему мешает время от времени быть Умкой Шерлоком, Умкой Пухом или Умкой Сунь-Укуном? А уж про Умку-Стича я и вовсе молчу, почему-то мне кажется, что это вообще его сущность. Мягкий и пушистый снаружи и такой.. серьезный внутри. Малыш, поздравляю! Ты сегодня получил сразу несколько имен. Но первое и главное твое на данный момент имя, безусловно, Умка.

Умка сидел на верхней жердочке рядом с колоском чумизы, и копался в своих перьях, время от времени с некоторым любопытством поглядывая на происходящее.

Дневники папы. Собеседование.

На следующий день с утра я поехал на собеседование. С некоторых пор это стало моим хобби. Спустя какое-то время мне надоедает, и я делаю небольшой перерыв, но потом начинаю ездить снова. С некоторых пор – это последние лет десять. Что-же поделать, постоянно набирающая обороты роботизация создает локальные кризисы на рынке труда уже не вспомню сколько лет, а теперь даже и не ясно, когда и как это закончится. Хотя.. Возможно просто дело в возрасте. Молодежь легко встраивается в этот новый постоянно меняющийся мир, а такие как я.. Старичьё. Я улыбнулся. Не думал, что уже в этом возрасте начну ощущать себя древним динозавром. А вот некоторые умудряются и разменяв полсотни – сотню лет сохранять молодость души. Что же.. Наверное, это дает надежду.

Поэтому я продолжаю рассылать резюме и ходить по собеседованиям.

Надо заметить, что и в животном мире можно наблюдать весьма схожие процессы. В нестабильной или быстро меняющейся среде наиболее успешными оказываются виды с коротким жизненным циклом, которые успевают приспосабливаться к новым условиям, в результате чего находят новые возможности там, где более медленноживущие и консервативные животные чувствуют себя неуютно и терпят фиаско. Наверное, все помнят бабочку из школьных учебников по биологии, которая вслед за ухудшающейся экологической обстановкой из белой стала серой. Какие там тысячи или сотни лет, изменения в популяциях животных могут происходить очень быстро, поражающе быстро. Десятилетия, а иногда и годы – и вслед за меняющейся средой появляются новые популяции, а порой и виды.

Тысячи лет нужны для накопления мутаций, различных вариантов бытия, чтобы потом система могла гибко и быстро реагировать. По сути, разнообразие популяции – ее богатство, в нем ее устойчивость и сила перед угрозами изменчивого мира.

Впрочем, я опять считаю ворон.

Я вышел из метро и сверился по навигатору. Пройдя пару кварталов, отыскал нужный бизнес-центр и поднялся на двадцатый этаж. Меня встретила секретарь за стойкой ресепшен.

– Вам назначено?

Я назвал фамилию. Девушка сверилась со списком и провела меня в пустующую комнату переговоров.

– Чай? Кофе? Подождите здесь, сейчас к вам подойдут.

Я осмотрелся. За стеклянными дверцами шкафов плотными рядами располагалась продукция компании. Памперсы, соски, побрякушки. Если повезет, скоро они станут мне как родные. Хотя вопрос везения, пока не посчитаны цыплята, всегда остается открытым.

Я довольно лениво рассматривал витрины, потом взял лежащий на столе планшет с корпоративным журналом. Корпоративный журнал – особый и самостоятельный вид издательского дела. Он становится понятен и интересен только когда ты внутри коллектива. От чужих глаз смысл его сокрыт.

Тут дверь переговорной открылась и в комнату вошла русоволосая девушка с косой. Я даже улыбнулся такому мысленному словесному обороту. Впрочем, девушка была достаточно мила и тоже мне улыбнулась.

– Добрый день! Не заскучали? Ознакомились уже с продукцией? У нас, как видите, две основные линейки товаров. По одной уже прошел ребрендинг, а по второй мы сейчас его планируем. В связи с чем и решили взять в штат еще одного дизайнера. Вот, это со старым логотипом, а вот с новым. Чувствуете разницу? Примерно то же самое предстоит сделать и со второй линейкой. Этот брэнд у нас более бюджетный вариант, и мы планируем его развивать, сейчас он особенно перспективен в связи с кризисом. Все хотят экономить. Ну вы сами понимаете..

Девушка вертела передо мной различными мисками, сосками и игрушками.

– Да, да.. – я кивал головой в такт ее словам, – Я, конечно, знаком с вашей продукцией. Регулярно покупали, пока дочка была маленькая.. Да, сейчас уже выросли из этого возраста. А кукол у вас раньше вроде не было? А настольные игры бывают?

Тут в комнату вошли еще двое, средних лет коренастый усатый мужик с внешностью морского волка (ему ощутимо не хватало трубки и попугая) и молодая светловолосая девушка. «Без косы» – улыбнулся я.

– Знакомьтесь, это наш арт-директор Юрий и бренд-менеджер Светлана, – представила вошедших ЭйчАр. – Светлана как раз ведет линейку, над которой Вам предстоит работать. Если мы, конечно, друг другу подойдем, – мягко добавила она.

– Очень приятно, – я пожал руку морскому волку и еще раз улыбнулся девушке. Все присели за стол.

– Видел Ваше портфолио, – начал Юрий, – Впечатляет. Чувствуется старая школа. Думаю, мы сработаемся. У нас здорово. Реклама, оформление магазинов, всякие корпоративные дела – всё на нас. Журнал видели? – он взял со стола планшет.

Я кивнул.

– А сайтом тоже вы занимаетесь?

– Тоже.. мы,.. – морской волк почесал зарубцевавшийся шрам на щеке и улыбнулся в усы. – Сайт, реклама, стенды. Ну и, понятно, упаковка, это основная работа. У нас интересно, – повторил он. – Конструированием коробочек когда-нибудь занимались? Новую упаковку разрабатывали? А с виртуальными конструкциями дело имели?

Я покачал головой.

– В основном с готовой работал. Новые придумывали, конечно, тоже. В основном с отпусков и командировок все чего-нибудь привозят, смотрели то, что уже кто-то придумал. И на наш лад переделывали. Но под конец все-равно отдавали в контору, которая именно конструированием занимается. Они уже разрабатывали точный макет, штампы на вырубку. Самостоятельно нет. И с виртуалом только в образовательных проектах встречался, пару лет с одним ресурсом сотрудничал. Разные игры, там, задания, головоломки. Развлекательно-обучающие. В упаковке виртуальными блоками специально не занимался. Ну, только стандартными, то, что все делают. Рекламные баннеры, ролики, не более того. Интерактивную упаковку не делал.

Юрий покачал головой и хмыкнул:

– Ну, это ничего. Мы тоже особо сложной не занимаемся. Как-то виртуал пока не к месту нам, и того, что есть вполне хватает. Не привык я, когда упаковка с тобой разговаривает. На мой взгляд, это больше мешает. Упаковка должна быть прежде всего упаковкой, и не более того.

– А рекламой в соцсетях вы когда-нибудь занимались? Контекстной рекламой в играх, фильмах, телепередачах? – вступила в беседу бренд-менеджер.

Я покачал головой. Юрий взъерошил усы и поправил невидимую трубку.

– Ну расскажите о себе. Что вы, кто вы, зачем..

Я полистал портфолио, попутно рассказывая основные вехи своего профессионального пути.

– Все понятно. Старая школа. – морской волк кивнул, то ли одобрительно, то ли просто так, сбивая пепел с невидимой трубки. – У тебя вопросы есть? – он повернулся к бренд-менеджеру. Светловолосая покачала головой. – А у вас вопросы? – обратился он ко мне.

Я немного подумал и спросил.

– Чай на работе пить можно?

После работы в одном банке я всегда задаю этот вопрос.

– Да, конечно. Можно и нужно. Чай, кофе, печеньки.. Всё как у людей. У нас интересно. Как быстро вы сможете выйти на работу?

– В течение недели. Нужно только закрыть текущие проекты. А как срочно вы ищете человека?

Юрий переглянулся с девушками и усмехнулся.

– Вчера. У нас эта неделя на собеседования. Так что до пятницы мы вам перезвоним.

– Да, это было бы неплохо. Сейчас такой круговорот людей в природе, что к концу недели тебя уже часто и не помнят.

– Ну что вы. Мы всех помним. И обязательно созвонимся. Отлично поговорили.

– Рад знакомству.

Я вышел из бизнес-центра и в довольно-таки приподнятом настроении пошел к метро. Поговорили, действительно, неплохо. И какое-то время нить, образовавшаяся после этого разговора, будет связывать меня с этими людьми. Такое бывает довольно часто. Поэтому потом немного.. досадно, когда обнаруживаешь, что на том конце уже давно никого нет. А может быть никогда и не было, и эта образовавшаяся связь тебе только померещилась.

Нет, я все понимаю, некого винить, я тоже бываю с другой стороны. Просто особенность времени, раздробившегося на миллионы кусочков, многочисленного и мелкого. Такими же стали и люди.

Некого винить, но иногда я делаю перерывы. Просто подлатать дыры.

Приручение

Умка тем временем обживался. Любимой едой по-прежнему оставалась чумиза, но и обе кормушки стали вызывать живой интерес. В одну засыпалась зерносмесь для попугаев, а во вторую она же в замоченном состоянии, а также прочий мягкий корм – каши, творог, рубленное яйцо. Поилка также была освоена. Одним словом, базовые вещи, необходимые для жизнедеятельности птицы были им усвоены на 5 в первые два дня.

Основная работа предстояла, конечно, в области социальной адаптации, или, проще говоря, приручения.

Пока что люди у попугайчика вызывали больше страх, чем интерес. Когда кто-нибудь подходил к клетке, он всякий раз отбегал к задней ее стенке.

Ивлевы старались побольше с ним разговаривать, обозначая словами основные действия, и почаще обращаться к птенцу по имени.

– Умка, привет! Умка, как твои дела? Умка, кушать! Умка, кашка! Умочка, малыш. Умка, спокойной ночи!

Также началось осторожное приучение к рукам. Открывая дверцу клетки, папа предлагал какую-нибудь «вкусняшку», сначала на пальце, потом на ладони. В качестве «вкусняшки» выступали семечки подсолнуха, различные орешки. Семечки предлагались полностью, в кожуре, а ядро ореха делилось на мелкие части, чтобы малыш не переел и не утратил интереса к учебе.

Первое время приходилось подолгу стоять с протянутой рукой. Но постепенно Умка стал осторожно подходить к пальцу, и аккуратно брать предложенное угощение, сразу же отбегая на безопасное расстояние.

Тогда семечка переместилась с пальца в ладонь, все дальше и дальше, так что довольно скоро попугайчику, чтобы добраться до лакомства, приходилось забираться на руку.

Сны папы

Когда-то здесь текла река,

И расцветали розы.

Теперь лишь ветер гонит дым

Из топки паровоза.

(оптимистичное)

Птица подвинулась ко мне и подмигнула.

– Как дела?

Я стоял посреди пустынной местности на разбитой грунтовой дороге, и смотрел на огромного ворона, сидевшего на причудливо изгибающейся вниз узловатой ветке могучей ивы. Огромное Дерево казалось мертвым и сухим, но на концах некоторых веток я заметил мелкие тусклые листочки.

"Что делает в пустыне ива?" – подумал я.

– Здесь раньше текла река, – пророкотал ворон.

Говорил он не раскрывая рта, то есть клюва.

– Как ты это делаешь, В смысле говоришь? – я спросил первое, что пришло в голову.

Ворон помолчал, бесцеремонно меня рассматривая и вертя при этом головой, как это делают птицы. Потом подмигнул мне другим глазом.

– Гораздо важнее что, а не как – прозвучало  у меня в голове. – Хотя раскрывать клюв в такт словам я тоже умею. – При этом ворон несколько раз во все горло каркнул гортанным и зычным "Карр". У меня немного заложило уши.

– И что?

– Что что? – весело переспросил ворон. Мне показалось, что он смеется.

– И что ты говоришь?

– Ты же слышишь, – ворон поправил перья на сгибе крыла. Теперь я был уверен, что большая птица потешается надо мной. Я посмотрел под ноги. Несколько камней валялось в узкой канавке на обочине дороги.

– Пока что ничего важного ты как-будто не сказал.

Я не хотел, но  мой голос прозвучал немного обиженно.

– Ну еще не утро.

Ворон отломал сухую ветку и сбросил вниз.

– Утро? – немного ошарашенно спросил я, глядя на ветку у своих ног. Я все пытался нащупать смысл происходящего. В голове возник следующий дурацкий вопрос "где я?", но озвучивать его я почему-то не стал.

Ворон продолжал внимательно меня разглядывать. Взгляд его поблескивающих черных глаз, казалось, пронизывал насквозь лучше любого рентгеновского аппарата.

– Вариант "во сне" подойдет? – неожиданно произнес он.

– Что? – не понял я. Ворон помолчал, поджидая, пока я соображу. – Во сне?

– Как вариант, – весело кивнул ворон. Его, судя по всему, вся эта ситуация изрядно забавляла.

– Во сне.. – повторил я. Соображал я, действительно, даже медленней, чем обычно. Впрочем, как обычно я соображаю во сне, точно я не знал. "Надо же..", – почему-то очень удивился я, – "дожил до стольких лет, а до сих пор не знаю. Надо будет как-нибудь проверить, чтоб не попадать в такие нелепые ситуации."

– А зачем ты снишься мне? Хочешь сообщить что-то важное?

Ворон почесал клювом крыло, перебирая перья.

– Да не особо. Просто хочу тебя посмотреть, себя показать.. Кха.. Или как там у вас говорится в таких случаях? Ну и, может быть, помочь.. Если получится, конечно.

Он слегка развернул и стал расчесывать второе крыло.

– Помочь?

Я ошарашенно молчал. Потом выдавил:

– Это что, как у Менделеева?

Ворон какое-то время беззвучно трясся. Потом перепрыгнул на ветку поближе.

– А ты забавный.

Потом добавил, глядя на мою вытянутую физиономию:

– Только чересчур напряженный для сна. Расслабься. Это же просто сон. Во сне нельзя быть слишком серьезным.

– Почему? – искренне удивился я. Уверенность потихоньку стала возвращаться ко мне.

– Потому что это сон, – мягко прошелестел ворон. И запел голосом Звездочета из сказки про Красную шапочку.

Сидя на облаке и свесив ножки вниз,

Смотря на танцы звезд, планет и лиц круженье,

Тот Самый Принц и Маленький Барон,

В людских сердцах находят отраженье.

И на Земле тогда бывают Чудеса,

Пророк берет перо и начинает Книгу…

Не будем спойлерить и раскрывать интригу,

Но только чаще люди смотрят в Небеса.

Пусть на секунду дольше длится этот круг,

Вокруг звезды, что носит имя Солнце.

И небо, как огромный флаг японца,

Трепещет на космическом ветру.

Уводит за собой клубка дороги нить,

Теряются вдали расплывчатые лица,

Что быль, что явь, а что нам только снится,

Порой совсем непросто различить.

Секунды-птицы вышибают быль с веков,

И куры с лисами успеют подружиться,

Тот Самый Принц и Маленький Барон

Не устают смотреть, как Карусель кружится.

Я удивленно слушал. Звуки голоса и мелодия, доносящаяся откуда-то издалека, оказывали чарующее действие. Я бы наверное заснул, если возможно было бы уснуть во сне. Но это, наверное, уже оксюморон. Только наоборот, – поправил я себя. А как называется по-умному оксюморон наоборот?

Внезапно музыка закончилось и ворон довольно "курлыкнул" напоследок.

– Ну хватит. Во сне время, конечно, резиновое, но не до бесконечности. Хотя и на этот счет нет единого мнения. Перейдем к делу.

– К какому? – довольно расслабленно спросил я, все еще пребывая под впечатлением от волшебной мелодии.

– Это я у тебя должен спросить. Ты знаешь, какое у тебя первостепенное дело? Я просто так во снах не появляюсь. Должен быть какой-то веский повод. Итак, какое у тебя ко мне дело? – пророкотал Ворон, и слова эхом повторились, заполняя собой пространство вокруг. Я заметил вдруг, что стою в ущелье, и рядом со мной весело журчит быстрый горный ручей. Ива зазеленела свежей листвой. Ворон перешел по ветке ко мне поближе.

– Дело? – присоединился я к эху. – Не знаю. А какое?

– Знаешь! – запустил новую волну звука Ворон.

Озадаченный, я молчал. Из-за горной гряды выглянуло солнце. Зажмурившись, я ощутил на лице прикосновение теплых лучей, ветер, играя в чехарду в волосах, принес запахи моря и горных трав, напомнившие что-то давно минувшее, почти забытое, но в то же время волнующее. Вспомнился почему-то большой плакат, висевший рядом с моей кроватью в комнате общежития. На плакате текла река, уходящая вдаль, а в этой дали синели горы. Солнце заливало раскинувшуюся мягкими холмами равнину. На переднем плане поднималась высокая трава. Иногда, лежа на кровати, устав от учебы и серых холодных дней, я представлял, что каким-то чудесным образом переношусь туда, в лето…

Я облокотился спиной обо что-то твердое и открыл глаза. Шумела протекавшая поблизости горная река. Я сидел на призбочке у небольшого деревянного дома под огромной, широко раскинувшей серебристые ветви ивой, и на узловатой ветке по-прежнему сидел Ворон.