Убить бога

– Так может, у тебя смерть «в яйце»? – не унимался студент.

– Не, не. Точно нет, Маша вон подтвердит, она проверяла, – Зак даже заволновался.

– Да, так и есть – «в яйце» нету, – улыбаясь, согласилась «Рукавичка».

Точку в этом разговоре решил поставить профессор:

– Друзья, давайте сменим тему, хотя бы для разнообразия.

И это простое предложение сразу всем очень понравилось. Беседа потекла свободно, шутка цеплялась за шутку, и наши герои даже не заметили, как наступил тихий московский вечер.

Глава 11

Когда страсти улеглись, пришло-таки время узнать у новоявленного терминатора Зака, зачем же он прилетел так далеко и наверняка потратил много дорогого нынче бензина в такую дремучую глушь, как планета Земля.

– Друзья, не буду говорить в который раз, кто вы есть такие на самом деле, но намекну все-таки, что отсталости и ущербности вашей не позавидует разве что ленивый, да и то по ошибке.

– Слушай, «планетарий» из Ужгорода, а нельзя ли как-то типа короче? – начал не выдерживать вселенской широты мысли пришельца Андрюха.

– Так вот, в объединенном королевстве союза миров Уджа-Гаара, ученым советом на основе собранных за бесчисленное число поколений знаний, образовано и охраняется государством информационное облако. Сделано множество копий в обозримых мирах, так что уничтожить его или, скажем, изменить контрольную сумму в корыстных целях невозможно. Сила того объединенного облака знаний так велика, что даже если какая-то вселенная погибает и следом заходит на свой новый виток жизненного цикла, то информация, как семя, брошенное в благодатную землю, прорастает заново вместе с ней, возрождая тем самым все великие достижения прошлого так, что нет нужды начинать снова с нуля.

– И типа че? – решил снова подать голос Андрей, наверное, чтобы сойти за умного.

– И типа че… – подхватил пришелец, – кто-то из ваших регулярно сует свой длинный нос в наше облако. И этот Буратино, поверьте, очень опасен.

– Мне, например, все ясно, – заявила Маша, – только ничего не понятно…

– Так я и говорю, вы ж тупые, как пробки, – засиял Зак.

– Тупые буратины, – широко улыбнувшись, решил вступить в разговор и профессор, – правильно я понимаю?

– А, конечно, – обрадовался еще больше инопланетянин и, деловито сделав паузу, продолжил: – Мы, уджагаародцы, конечно, сильно охраняем от проникновения нашу базу данных, но происходящие время от времени флуктуации в осознанных структурах на фундаментальном уровне приводят к замыканию цепочки связи. Вы следите за мыслью, пацаки?

– Следим-следим, уважаемый чатланин, ку… – подобострастно закивал Запольский.

– Ага, и вот примерно так возникает «связанный разум». То есть ваш Буратино, если дать ему немного времени, слегка освоится – и «крышка». Остановить потом практически невозможно. Облако охраняет своих адептов, и с окрепшим «проводником», как я, – уточнил Зак, – уже сложно сладить.

– То есть вам можно иметь «связанный разум», а нам, значит, нельзя? – заерзав на стуле, возмутился Андрюха.

– Так во-первых, это «наше» облако, а во-вторых, это же очень опасно, Андрюш.

– Для кого опасно? Разрешите уточнить, – задал, как оказалось, самый важный вопрос профессор.

– Ха, конечно для вас! Для вас, родные вы мои. Вы же вымрете сразу, как мухи осенью, до следующего рождения вашей вселенной, если оно вообще будет. Смотря как набедокурите.

– Так ваша инопланетная контора, стало быть, за нас печется? – искренне удивилась Маша.

– Угу, – скромно так хмыкнул Зак, – ваша раса типа в нашей «Красной книге».

– Ты что ж, выходит «лесник» что ль?? – догадался Соломатин. – Вот это новость! «Лесник»… Ха-ха.

– А Буратино, ставший «проводником», хуже атомной бомбы, значит? – логично продолжил Николай Иванович.

– Намного хуже, вы уж поверьте, профессор, по себе знаю.

– А вдруг мы хотим сдохнуть, и хрен с ней, с нашей вселенной? Такое ведь бывает. Это ничего, что вы за нас решаете, как быть? – опять завозмущался, раздувая щеки, Андрей.

– А это ничего. Ваша популяция слишком молода, чтобы такие решения принимать. Грубо говоря, людей разумными-то никто и не считает. Есть небольшие предпосылки, только и всего. Еще не хватало вам суицидничать. И так шансы выжить мизерные.

И тут в дверь настойчиво позвонили.

– Вы кого-то ждете, Николай Иванович, – спокойно спросил пришелец?

– Я – нет, – в недоумении пожал плечами Запольский, – может, ошибся кто.

Глава 12

В дверь опять позвонили и нетерпеливо постучали рукой. Профессор приложил указательный палец к губам и посмотрел в глазок входной двери. К своему удивлению, на лестничной площадке он увидел двух высоких и уверенных в себе спортивных мужчин в дорогих и ладно скроенных костюмах. Между ними чуть суетливо переминался с ноги на ногу небольшой коренастый дядька с серым неприметным лицом. Коренастый резко вздернул руку и прямо к лицу Заполького метнулся красный прямоугольник удостоверения. От неожиданности профессор отпрянул от глазка, успев лишь заметить российский триколор и гербовую печать. В наступившей тишине из ванной комнаты послышался шум плескающейся воды, невнятное бормотание, бульканье, и мгновение спустя из неё вышел довольный, пахнущий цветочным мылом пришелец и, широким жестом отодвинув профессора в сторону, открыл дверь.

– Здравствуйте, уважаемый Зак, машина ждёт вас. Не будете ли вы столь любезны пройти с нами, пожалуйста, – мягко и очень сердечно проговорил незнакомец, зайдя в прихожую.

– Извольте, сударь, с превеликим удовольствием, – столь же мягко ответил Зак. – Господа, я вас покину ненадолго, – продолжил он, обращаясь уже к своим новым друзьям и, не дожидаясь ответа, вышел.

– А я останусь, с вашего позволения, – кашлянув, обратился к ребятам коренастый, – Валентин Петрович Рябинин, начальник отдела особых ситуаций ФСБ России, будем знакомы.

При этих словах Андрей, безучастно наблюдавший за происходящим, подошел к окну и, как в старых добрых фильмах, слегка отодвинув занавеску, осторожно выглянул во двор. Да, там, в колодце двора, были они. Точно такие, как и показывают в кино. Их было человек пять. Правда, эти и не пытались скрыть свое присутствие и более того, один из них поднял голову и посмотрел прямо на Андрея. Три черные тонированные машины терпеливо ждали хозяев, низко урча моторами. «Обложили, мусора», – съехидничал про себя Соломатин. Однако, возможно, это было и к лучшему. Слишком большая ответственность. Ответственность за будущее всего человечества свалилась на ребят, и сейчас груз такой тяжелой ноши немного спал с плеч юноши, и он почувствовал облегчение. Хотя не все так просто. «И как бы не натворили силовики каких глупостей, ведь не знают федералы, с кем дело имеют» – продолжал размышлять про себя парнишка. – И откуда только узнали, поди догадайся. Пришелец, значит, хвоста приволок… ты гляди, как умен, зараза…».

У подъезда дома, откуда вышел пришелец с провожатыми, их ожидал целый эскорт тонированного урчащего железа. Этот караван выглядел настолько впечатляюще, что редкие в вечерний час прохожие с опаской обходили его стороной, пользуясь одной из важнейших жизненных рекомендаций – «на всякий случай».

Повалившись не глядя в услужливо открытую дверь машины, Зак с удовольствием расслабился. День оказался длинным, но кое-что ещё предстояло сделать…

Уют и роскошь кремлевских кабинетов подействовали на пришельца успокаивающе. Он комфортно расположился в одном из глубоких старинных кресел, и его посетило то знакомое каждому возвышенное ощущение безграничности разума, неизбежности познания и, как следствие того, скорого и необратимого объяснения причин всего сущего.

Загдир пришел уже почти как час. На диванчике рядом с чашкой кофе в руках сидел представительный серьезный мужчина. Это был Президент Российской Федерации. Однако их тихая непринужденная беседа выглядела, как встреча старых закадычных друзей.

– Так вот, господин Президент, взять хотя бы этих ваших уличных зомби музыкантов-попрошаек, – было видно, что в пришельце проснулся дар великого мыслителя, и молчать ему уже не представлялось возможным. Истина пронзила и захлестнула его, оставив невольным свидетелям сего лишь возможность окунуться в страстную пучину пламенной речи инопланетянина. Видно было, что ранее Зак уже не раз был в той красной русской крепости, что зовётся Кремлем. Он дружески похлопывал по плечу Президента и Верховного Главнокомандующего в одном лице и, как было условлено заранее, старался не обращаться к нему по имени. «На всякий случай» – это правило сильно укоренилось в здешних местах, и несоблюдение его было уже даже просто неуважением многовековых традиций. Временами они оба весело шутили, и со стороны казалось, что беседа их не имела никакого серьёзного содержания.

– А можно я буду называть вас «Ваше превосходительство», товарищ Президент? – прищурившись и по-ребячески деловито спросил Зак. – А можно просто "презик"? – еще больше развеселясь от собственной находчивости и толкая руководителя огромной страны кулаком в плечо, не унимался инопланетянин.

– А пожалуйста, как вам угодно, только главное не вслух. Это и есть политика, мой дорогой друг, – мило и добродушно улыбаясь, отвечал аккуратно стриженный человек в солидном дорогом костюме.

– Так вот о чем я? – опомнился «проводник», – на ваших улицах и в подземных тоннелях я постоянно встречаю этих ужасных попрошаек с музыкальными инструментами в руках. А что, нельзя их как-то изолировать от общества, ваше величество? Это же не что иное, как духовная проституция.

– Отлично! Хорошая идея, Зак. Завтра с утра сразу займусь, – невозмутимо и по-доброму улыбнулся мужчина в костюме. – Да, и послушай, называй меня уже просто по имени. «Миша». Че там, китайцы и так давно все знают, да и америкосы тоже догадываются. Кстати, от наших хороших друзей есть информация, что в поднебесной прячут двух «связанных», хотят править миром единолично… Ты ведь что-то об этом знаешь, не правда ли?

Он помолчал, ожидая ответа.

– И что там случилось с МГУ? Мы дико переволновались, ты не перегнул ничего? В определенных кругах было уже мнение, что тебя пора пытаться «мочить», хотя честно говоря, никто не знает, как.

Инопланетянин не был готов сменить тему.

– Понимаешь, Федь, музыка мертва по определению, живо лишь исполнение, и то если только чувак это понимает, – как ни в чем ни бывало, продолжил повествование пришелец.

– Какой чувак? – с досадой переспросил президент, – эта тема сейчас была явно некстати.

– Как какой чувак? – в свою очередь огорчился «проводник». – Да ты меня не слушаешь, Фёдор. Ну, тот… с дудкой, в переходе… – пытаясь удержать мысль, продолжил было Зак. И наконец, потерявшись, демонстративно сплюнул и воскликнул: – Ну, вы тупые все, как пробки, точно. Вся ваша никчемная раса. И особенно вы, политики, никого никогда не слышите, а сами несете какую-то ахинею, – на этих словах он многозначительно покрутил пальцем у виска, – «буль, буль, буль» – одна вода, – подытожил инопланетянин.

– Извини, Загди Уджа-Гаарович, – добродушно развел руками Михаил Фёдорович, ты пойми. Я ж как бы «при исполнении», работа такая. А ты вот не мог бы хоть малость держаться, так сказать, «в правовом русле»? Ну что ты натворил с МГУ сегодня? Мои бойцы уже хотели тебя ракетой «сшибить», с вооот такой большой головкой, – и Президент широкого развел ладони, как заправский рыбак, показывающий пойманную рыбу, – еле удержал. А мы ведь знакомы уже сколько… Ты же практически уже русский! Давно тут у нас, может, тебе гражданство пора и паспорт, а? И перестань называть меня «Федя», я «Миша».

– Боже, – взмолился Зак, – да это же такие условности. Федя, Миша, какая разница, ну, – он по-детски широко открыл глаза и уставился на главу Российской Федерации.

В этот момент на улице где-то далеко раздался низкий протяжный хлопок, задрожали окна, и в вечерней тишине завыли сирены припаркованных машин. Михаил Федорович, чуть вздрогнув, медленно поставил недопитую чашку на стеклянный столик и вопросительно посмотрел на Зака.

– Это то, о чем ты говорил? Да?

– Да, Миша, у вас есть максимум 15 минут.

Президент поднял трубку телефона, что стоял неподалеку.

– Оперативную группу, срочно. Да. Все полномочия. Докладывайте мне лично.

Во все мировые средства массовой информации полетела молния:

«Несколько минут назад в 20:17 в районе Строгино города Москвы упал и взорвался неопознанный летающий объект. Две трети жилых домов полностью разрушены… Огромная воронка… Территория оцеплена… Телефон горячей линии…»

Глава 13

Прочертив в ночном небе столицы яркую, пылающую незабываемо красивым каскадом искрящихся огней траекторию, «другой» рухнул на спящий город. Его не заботила судьба маленьких несмышленых жителей этого мира, однако ему нравилось чувствовать неизмеримое превосходство, нравилось быть для них богом. Выбравшись на четвереньках из самого центра образовавшейся при приземлении воронки и насладившись вдоволь масштабами разрушений, он довольно закрыл глаза и вдохнул земной воздух.

Постоял так немного и, пошатываясь, цепляясь своими еще слабыми, неокрепшими руками за остатки бетонных стен разрушенных домов, пошагал прочь как можно дальше. Ему нужно было некоторое время, чтобы прийти в себя. Материализация никогда не давалась легко, к ней невозможно было привыкнуть. Боль, проникающая и заполняющая собой все существо, перемешивалась в эти мгновения с дурманящей сладостью неописуемого блаженства. Это был полный букет ощущений, и Кенша-Тогур (так звали новоиспеченную свалившуюся с небес звезду), забравшись глубоко в одну из расщелин между разбросанными повсюду строительными блоками, затих, ожидая завершения трансформации.

Тем временем, уже несколько хорошо экипированных групп вооруженных людей работало в районе. Они внимательно, метр за метром прочесывали местность, ища выживших и, главное, подозрительных людей.

Валентин Петрович, начальник отдела особых ситуаций, шёл в одной из них. В его руке тёмным пятном замер пистолет. Приказ был неумолим: «уничтожить всех подозрительных». Они спешили, до «фазы два» осталось меньше семи минут. Споткнувшись о торчащий из земли кусок арматуры, Рябинин еле слышно чертыхнулся.

«Петрович», – прошептал идущий рядом боец и положил ему руку на плечо.

Из-за угла дымящегося разрушенного дома шёл нетвердой, но совершенно спокойной походкой мужчина средних лет. Неумело насвистывая одному ему понятную песенку, он беззаботно размахивал подобранной где-то кривой палкой.

– Добрый человек, вы из Москвы? – быстро поравнявшись с ним, прямо спросил Рябинин, вцепившись глазами в лицо незнакомца, – паспорт есть?

– «И снится нам не рокот космодрома, не эта ледяная синева…», – резко сменив мелодию, неумело запел прохожий и, закинув голову, посмотрел в затянутое серыми облаками ночное небо. Застыв на секунду, он прекратил петь и опустил тяжёлый невидящий взгляд на Рябинина.

Тот вздернул руку и молча выстрелил рок-исполнителю прямо в лицо. Брызнула во все стороны кровь, и тело мужчины мешком рухнуло наземь.

– Идиот, – непонятно на кого в сердцах выругался начальник особого отдела и с досадой сунул оружие в кобуру.

Полковник Рябинин не был сентиментален. Он никогда не ощущал так свойственную многим людям потребность в каких-то обязательных и важных заключительных словах, на любом слове мог легко прекратить даже самый пылкий и возбужденный монолог и, как ни в чем ни бывало, спокойно сменить тему… или начать убивать.

Да, эта часть его жизни проходила в каком-то полубессознательном состоянии. В этот момент полковник не думал ни о чем. Многим его молчание дорого стоило. Для врага он был непредсказуем и страшен. Бил всегда без подготовки, без замаха, с ближней руки и одновременно шагая напролом, не давая возможности опомниться и перегруппироваться. При этом ни один мускул на его лице не приходил в движение. Он был безмятежен и, казалось, даже как-то рассеян. Ни гнева, ни раздражения, ничего… Только еле уловимая дрожь, словно рябь на воде в закипающем чайнике.

Наручные часы осторожно пискнули.

– Фаза два, – тут же громко и отчётливо проговорил Рябинин в микрофон рации на плече.

«Другой» явился в образе мужчины средних лет с чуть вьющимися нестриженными волосами. Этот типаж всегда настраивал людей на нужный лад. На вид он был худощав и слегка изможден, что выгодно определяло его как человека волевого и «духовного».

Выбравшись из своего укрытия, Кенша-Тогур отряхнул пыль с серой и неброской тоненькой курточки, заправил в штаны выскочившие полы белой полотняной рубахи и, оставшись доволен, не спеша тронулся в путь. Он знал, что нет необходимости торопиться сообщить людям о своём пришествии, ведь они и так ждут его, надеются и верят.

Завернув за угол, Кенша остановился. На открывшейся его взору площади горел яркий свет от мощных прожекторов, гудели генераторы, всюду царила суета, сновали туда-сюда машины «скорой», МЧС, санитары с носилками.

Для людей выбор между добром и злом трагичен. «Другой» легкой, аккуратной походкой обошёл большую красную пожарную машину и оказался у группы медиков, склонившихся над лежащей на носилках девушкой. Встав за их спинами, он обратил внимание на нескольких заплаканных женщин рядом. Вполне неплохо, решил Кенша-Тогур, буквально прочувствовав всем своим безграничным разумом дальнейший ход событий.

Он поднял голову к небу и картинно закрыл глаза. Затем, опустив «просветленный» взгляд, непререкаемым жестом руки освободил себе дорогу и шагнул к лежащей девушке.

– Иди ко мне, дочь моя, – громко и членораздельно произнёс Кенша, раскрыв объятия.

В этот момент пульсация его сердца пронзила Вселенную, слившись с этим маленьким лежащим существом. Да, он мог многое. «Проводник» вернул Наташу Демченко к жизни почти без усилий. Она удивлённо моргнула карими глазками, отстранив врачей, встала и благодарно бросилась в объятия пришельца. В объятья Кенши-Тогура.

– Боже мой, – уронив сумочку, воскликнула одна из стоявших рядом женщин, – кто же ты такой?

– Слава тебе, господи, –вторила другая…

Глава 14

Тем временем на Зубовском бульваре в квартире профессора полным ходом шло совместное осмысление произошедших за день событий. Когда полковник Рябинин, пробыв немного, ушел, вся честная компания прилегла отдохнуть и задремала. Они отключились буквально на полчаса, но, проснувшись, так и не смогли вернуться к новым «реалиям». Никто не понимал, а вернее не хотел понять, почему все собрались здесь – у профессора дома. Пошел долгий и томительный разговор. Как и положено в таких случаях, самой ходовой версией произошедшего стало совершенно здравое предположение, что имело место не что иное, как групповое временное умопомешательство.

Вся троица единодушно сошлась на слове «временное», потому как «сейчас» никто себя идиотом не чувствовал. Они настолько были поглощены своей беседой, что не обратили внимания, как «ухнуло» что-то за окном и задрожали готовые выпрыгнуть стекла. Телевизор они, конечно, не включали, а радио не было и в помине. Так наши друзья остались в абсолютном неведении о произошедшей в Строгино трагедии. Они, как и принято у людей, продолжали считать себя центром вселенной, а значит все самое важное могло случиться и случилось, конечно, именно с ними.

Меньше всего повезло Николаю Ивановичу. Андрей и Маша единодушно решили, что это он, профессор, проводит над ними, бедными студентами, свои нечеловеческие опыты и настаивали на «признании».

Прикусив нижнюю губу и пристально уставившись на Запольского, Андрей нервно постукивал пальцами по столу. Его с Машей раздражало и беспокоило явное нежелание учителя сознаться в содеянном.

– Николай Иванович, эта «карусель со стиралкой» ни в какие ворота не лезет… Уже пора заканчивать, вам не кажется?

– Милые мои, давайте будем реалистами. Не нужно заменять реальность вымыслом, даже несмотря на то, что мы не знаем, что произошло. Повторяю – я ничего подобного не делал и не смог бы, даже если бы захотел. Мне не меньше вашего интересно, что за чертовщина творится с нами, – совершенно спокойно произнёс Николай Иванович.

– Андрюш, он прав, – вступилась за профессора Мария, – не нужно придумывать небылицы, оставим вопросы открытыми, так даже интересней, – неожиданно для всех заключила она.

– Интересней? – поднял брови Дрюня, – интересней, когда знаешь ответ. Нас кто-то «имеет», а ты говоришь – «так интересней». Забавно.

Тем временем Загдир Уджа-Гаарович, погруженный в свои мысли, поднялся по ступенькам на шестой этаж к «хате» профессора и остановился, вспоминая, зачем и куда пришёл. Он вытянул вперёд губы и выпучил, округлив, глаза, будучи абсолютно уверен, что это поможет. Так и вышло. Увидев внутри своей головы образ мальчика, Маши и солидного дяди, он искренне обрадовался. Эти трое были очень милы и вызывали у него тёплые приятные чувства.

Тем не менее ощущение собственного места в пространственно-временном континууме не работало. Не желая разбираться с этими слишком уж хитрыми и тонкими материями, Зак на старинный манер стал с размаху долбить носком ботинка по дощатой двери квартиры профессора.

Загдир настолько увлекся и даже почти вошёл в транс под собственный равномерный стук, что не заметил, как этажом выше вышла и стала возмущаться раздраженная грохотом соседка. И только когда в дверном проеме показался Николай Иванович, обладавший недюжинной реакцией, пришелец наконец-то остановил занесенную для удара ногу.

Из-за спины профессора осторожно выглянули удивлённые и одновременно испуганные Андрей и Маша.

– Ну что, заговорщики, соскучились? Пару блинчиков мне не оставили? – обрадовался встрече инопланетянин, широко добродушно улыбнулся и вошёл в квартиру.

– Я же говорил, что это не я, – рассеянно проговорил профессор, пропуская пришельца внутрь.

– Конечно, не он, а кто же ещё, – живо отреагировал Зак, внимательно оглядывая притихших друзей, – значит так, пойдемте на кухню, потолкуем за жизнь.

Когда вся компания разместилась на старых скрипучих табуретах, «проводник», согласно древней русской традиции, начал разговор «издалека»:

– Чтобы узнать, насколько я могуществен, поделите 3 на 17. Волею множества вселенных империи Уджа-Гаара я призван сюда творить правое дело, аз есмь альфа и омега, аминь, пацаны, – при этих словах пришелец привстал и зачем-то отвесил глубокий поклон.

Совершив сие признание, он обвел всех торжественным взглядом и грохнулся устало обратно на табурет.

– Сильно сказано, только что бы это значило, ежели всё-таки конкретно? – настороженно переспросил Соломатин.

– Андрей, я должен тебя убить, – малость замявшись, произнёс пришелец.

– Как убить? – прошептала Маша.

– Как, как… Ну «завалить», «замочить к чертям собачим», – пояснил "проводник" и в наступившей тишине продолжил: – Но я должен сказать, что чрезвычайно рад тому обстоятельству, что по счастливой случайности не сделал этого ещё там, на Воробьевых кручах. Хоть успели поближе познакомиться, чему я очень и очень рад.

– А давай мы тебя лучше «грохнем»! – возмутился Андрюха, – с какой такой стати ты тут командуешь?

– А меня-то за что? – искренне и неподдельно удивился Зак.

– Что ж ты сразу тогда не сделал? – включился в разговор профессор, – это что – гуманизм или мягкотелость, приятель?

– Потому что с дятлами «типа скворец» меньше надо разговаривать, Андрей… Твой неокрепший, ещё "связанный разум" перепутал тебя с птицей и остался сидеть на ветке, пока ты ходил зачёты сдавать. Мы когда сюда на хату мимо шли, я все понял и полез в дупло убедиться, но "связанный" в тот момент узнал-таки хозяина и вернулся к тебе, Андрюшка Соломатин. «Мочить» тебя надо, пока не окреп, – завершил повествование инопланетянин.

– Допустим, – сжав кулаки, сказал Андрей, – че ж ты сидишь тут трепишься, как баба?

– Да ты огорчился что ль, Андрюх? Это же для блага всего человечества нужно, – с недоумением произнёс Зак.

– Зак, милый, давай ты не будешь никого убивать, – голос Маши наполнился отчаянием.

– Я не могу «не убивать», Маш, это же должностное преступление, это просто невозможно. Я же «проводник», – с досадой произнёс пришелец – ну, если только немного отложить…

– Ну, вот и чудно, – вмешался в разговор Николай Иванович, – давайте отложим это на неопределенное время… Думаю, человечество потерпит пока, а там, глядишь, че-нить придумаем.

– Да, друзья, на самом деле все гораздо сложнее, – серьёзно произнёс Зак, – Вот что. В свете изменившихся обстоятельств я оставляю Андрея в живых и более того, постараюсь, чтобы его жизни ничего не угрожало.

Пришелец посмотрел на оцепеневшего Соломатина.