Свет нового Солнца. Книга первая. Лайнел

Немного замешкавшись, юноша решил все же открыть ее. Он налег на нее плечом, и не сразу, но дверь поддалась.

Сразу за открывшимся проемом начиналось небольшое, хорошо освещенное помещение. Слабый холод и сырость, преследовавшие Макса все это время, тут стали почти осязаемы. Поежившись, парень огляделся. Как и в коридоре, стены были отделаны черно-синей каменной плиткой. С уходившего на четыре метра вверх потолка свисала большая люстра, заполненная осколками лунных кристаллов. Она давала прекрасное освещение. Так же помещение «украшали» ниши, с покоившимися внутри них человеческими скелетами.

Возможно, раньше Макс в ужасе бы отвернулся от вида человеческих костей. Но сейчас ему было как-то все равно. Все произошедшее попросту отняло способность волноваться. Поэтому, не теряя спокойствия, парень подошел к центральной нише. Судя по размерам костей, покоившийся здесь человек при жизни был не ниже двух метров роста. Скрещенные на груди руки сжимали меч.

Удовлетворенный осмотром, Макс перевел взгляд выше. Над могилой были выгравированы какие-то символы, которые слегка светились. Что-то с ними было не так и, слегка наклонив голову сначала налево, а потом направо, юноша, попытался понять – что именно. Вскоре Макс догадался: он не мог их прочесть.

Чтобы удостовериться, парень вытащил на свет письмо Лайнела и книгу. Конечно, в написанных на них буквах не было ничего общего с земными алфавитами. Но, тем не менее, он без труда читал их. А вот с начертанными над нишей было совсем иначе. Открытие удивило Макса. Только теперь он осознал, что все это время читал и разговаривал на незнаком языке.

За спиной раздался хруст, заставивший Макса обернуться. Как раз вовремя, чтобы уклониться от неожиданной атаки. Отскочив назад и упершись в стену, Макс лицезрел по-настоящему ужасное зрелище.

Один из скелетов покинул свою нишу, и сейчас стоял посреди зала. Его старые кости светились бледно-зеленым неярким светом. Причем это не мешало, а возможно даже помогало ему двигаться. Пару раз сжав фаланги пальцев, словно пытаясь обнаружить в них кусочек человеческой плоти, мертвяк замер. Простояв так секунд с пять, он вдруг резко поднял черепушку. Пустые глазницы уставились на живого человека, и скелет сделал еще несколько шагов.

А затем произошло нечто странное: охвативший мертвеца свет вдруг стал гаснуть. Взамен, в местах, где только что были одни лишь кости, начала появляться серая прогнившая плоть. Вскоре напротив Макса стоял уже не скелет, а «полноценный» зомби. Рот мертвяка открылся, и воздух огласило нечто нечленораздельное.

– Думаешь, я тебя понимаю? – Выкрикнул юноша, ощущая, как его охватывает приступ непонятной ярости. Недолго думая, он выхватил меч из рук скелета-здоровяка. Держа его обеими руками, Макс неумело рубанул по прогнившей плоти. Ржавый клинок попал стоявшему неподвижно зомби точно по ключице, проломил ее и намертво застрял. Макс попытался было вытащить его, но ему не удалось. Мертвяк атаковал в ответ, выгибая вперед руку и пытаясь заграбастать лицо парня. Но лица в месте атаки уже не было.

Проявляя несвойственную ему ловкость, Макс присел, обходя врага на полусогнутых коленях всбоку. На ходу он обнажал прикрепленный к поясу нож, готовый снова напасть. Однако зомби не стал поворачиваться следом за ним. Мертвая голова запрокинулась, из пустой глотки донесся звук, похожий на смех.

Макс поежился и отступил, подумывая о том, что теперь самое время сбежать. Но тут, неожиданно мертвяк вдруг начал рассыпаться. Прямо на глазах вниз падали куски плоти, крошились кости, которые тут же превращались в прах. Казалось, что магия, все это время державшая костяк воедино, полностью иссякла. Рассыпаясь, мертвяк прекратил смеяться. Он в последний раз повернул голову, пытаясь незрячими глазницами разглядеть Макса, а затем осел на пол. После его второй, окончательной смерти, осталась лишь пара окутанных зеленым светом костей. Но и они вскоре развалились в бесформенную кучу.

Чувствуя опустошение, Макс посмотрел на погребенный под останками меч. Сердце охватил внутренний порыв, и следуя ему, юноша вынул оружие из праха. Он подошел к скелету-здоровяку и аккуратно вложил меч обратно в его руки. Пребывая в полном смятении чувств, и попросту неверии в реальность происходящего, Макс на какое-то время замер возле ниши. Происходившее явно не было розыгрышем. И скелет точно хотел убить его.

Юноша кинул прощальный взгляд ну кучу праха на полу, а затем нашел глазами дверь. Такая же железная, как и предыдущие, она тоже оказалась не запертой. Не желая ни секунды дольше проводить с мертвецами, Макс налег на дверь.

И сразу же зажмурился от ворвавшегося в помещение слепящего света. Освещение следующего зала оказалось очень ярким. Постепенно привыкая, юноша медленно открыл глаза.

Свет исходил от уже знакомых золотистых искр. Такие же, как и в Изумрудном лесу, они носились по залу в постоянном движении, заполняя почти все пространство. Незанятым оставался лишь узкий проход по центру.

И хотя Макс уже не боялся прикосновения блестящих крупиц, все же он решил пройти именно поэтому проходу, ничего не касаясь. Пару раз крупицы пролетали мимо шедшего юноши. Одна из них ударилась о кожу и отскочила. Спустя пару секунд Макс замер у противоположной стороны зала.

В каменной стене, на этот раз, было сразу три двери. Большими буквами над ними красовалась надпись, которую юноша и прочитал:

«Добро пожаловать, юный претендент, избравший Путь невидимой магии. Верен он или нет – покажет время. В моих силах лишь оценить разумность твоих притязаний на право обучения в школе боевой магии «Андаргот». За этими дверями, слева направо ты найдешь три испытания: испытание Силой, испытание Временем и испытание Храбростью. Выбери одно из них. Только пройдя его, ты сможешь открыть дальнейший путь, ведущий к знаниям.

С уважением, Принц-магистр Андаргота, Магнадар Беллатор»

– Так вот о какой школе ты говорил, Лайнел? – вслух спросил юноша, оглядывая двери. Над каждой из них было выгравированно изображение. Над крайней левой дверью красовался меч, который держала сильная рука. Центральную украшал знак в виде пары ног и часами над ними. Ну а с правой двери скалилась очень детально изображенная морда льва.

– Значит: Сила, Время или храбрость? – Опять вслух заговорил Макс, прохаживаясь вдоль дверей. – Не особо-то я и силен. Лишнего времени тут тоже проводить не хочу. Про смелость тем более молчу… А такими темпами говорить с самим собой войдет у меня в привычку. Так что пора бы уже заткнуться.

Макс последовал своему совету, и еще раз прошелся возле дверей. Странно, но почему-то он уже твердо знал, какую из них откроет. Больше не мешкая, юноша толкнул дверь, отмеченную мордой льва.

За ней начиналась небольшая комната. Примерно четыре на четыре метра. Сразу в глаза бросалась противоположная стена, по которой водопадом вниз струилась вода. Бурным потоком она изливалась с потолка, впадая в заполненный до краев канал в полу. За водой отчетливо была видна дверь. Как ни странно, но брызг от водопада не было, и даже более того – жидкость в канале оставалась неподвижной.

Еще в комнате имелся каменный колодец, возвышавшийся над полом примерно на метр. Подойдя к нему, парень обнаружил на самом дне колодца ключ. Что впрочем, не делало его недосягаемой целью, так как дно колодца располагалось на уровне пола. При желании, ключ можно было бы достать и рукой. Но и этого, похоже, не требовалось – сзади к колодцу был услужливо приставлен длинный деревянный черпак.

«И в чем тогда подвох?» – удивился юноша – «Тоже мне испытание смелостью! Достать ключ, который наверняка откроет следующую дверь. Неужели в этом мире люди так бояться промокнуть?»

Улыбнувшись, Макс взял черпак и погрузил его в воду, желая выудить заветную вещицу. Произошедшее следом согнало с его лица улыбку. Стоило кухонной утвари оказаться в воде, как раздалось шипение. На глазах дерево начало плавиться. Испугавшись, юноша выронил остаток ручки, расплавившийся с тем же противным шипением. От черпака не осталось и пятнышка.

«Кислота!» – догадался Макс, отходя от колодца. Теперь задание приобретало совсем другие черты. Юноша даже пару раз бросил взгляд назад, на открытую дверь. Но отбросив мысли о бегстве, снова подошел к колодцу.

«Должен же быть какой-то способ достать ключ? – промелькнул в уме вопрос, на который сразу же родился ответ – магия»

– Тогда причем тут смелость? Достать ключ магией, и ей же раздвинуть поток впереди – тоже мне храброе испытание!

После получаса попыток найти ответ, Макс понял только одно – он жутко проголодался. Колодец уже не так пугал и даже стал привычной частью обихода. Устроившись на каменный край, юноша достал из рюкзака хлеб. После первого укуса пара крошек упало вниз, и с тем же противным шипением растворилось.

Хотя хлеб и был твердым, но он показался голодному Максу настоящим объедением. Быстро покончив с ним, и почувствовав какое-никакое, а насыщение, парень повертел в руках оставшийся после хлеба лист. «И какой смысл был заворачивать сюда хлеб, если хлеб все равно засох?»

Пожав плечами, юноша скомкал «обертку» и, перебросив через спину, уставился на потолок. Как ни странно, но шипения, от разъедаемого кислотой листа, не последовало. «Неужели промазал?» Озадаченный, парень обернулся и не поверил своим глазам. Лист спокойно плавал по кислоте, похоже, совсем не собираясь растворяться.

«Почему он не растворяется?» – спросил себя Юноша. Похоже, это могло помочь ему пройти испытание. И сразу же в уме появилась первая догадка «Может дело в цвете?». Чтобы проверить ее, Макс отрезал от своей зеленой рубахи небольшой кусочек и бросил вниз. Кислота с благодарностью приняла подношение и ответила шипением. Лист при этом продолжал спокойно плавать. «Тогда… может она не действует на растения?» Юношу осенило, и он достал книгу. Догадка оказалась верна: отец использовал в качестве закладки траву – давно засохший листок на коротком стебле.

Наблюдая, как быстро исчезает и эта «жертва» Макс задумался. На всякий случай он утопил в колодце нож, растворившийся ничуть не хуже предыдущих предметов. И наконец, смотря на уничтожаемое письмо Лайнела, остановился.

Большой палец коснулся зубов, а глаза неустанно следили за плавающим в кислоте листком. «Стоп, стоп! В чем его главное отличие от всего остального? Не цвет. Форма – но это было бы бессмысленно. Состав… тогда почему сгорела закладка? Думай! Это ведь испытание храбростью, в этом должна быть какая-то логика»

И тут глаза Макса широко раскрылись от появившейся догадки. Он поднял перед собой правую руку, на которой заиграли тени освещения.

– А что, если кислота не действует на живое? Ведь листок все еще свежий и живой, в отличие от закладки.

Вначале это показалось Максу логичным, он потянулся вниз рукой. И замер, чувствуя, как съежилось от страха сердце. Медленно юноша опустил руку вниз, но в нескольких сантиметрах от поверхности кислоты она остановилась. «А что, если я ошибаюсь? Где гарантии, что лист живой?» – в ответ в памяти услужливо всплыли предыдущие растворения.

Под звук бешено колотящего сердца, Макс стал медленно подниматься руку вверх. Он уже, было, совсем сдался, как вдруг его взгляд упал на листок, продолжающий свое мирное плавание по кислоте. На секунду это помогло вернуть решимость и, зажмурив глаза, парень рывком погрузил руку в кислоту. Пальцы нащупали ключ, а затем Макс истошно завопил…

Но вовсе не из-за кислоты. Причиной боли оказался сам ключ, так неожиданно укусивший юношу за палец. Крепко сжимая «кусающуюся пакость» парень вытащил руку. Драгоценная конечность не пострадала. А вот рукав рубахи и жакета полностью растворились.

Вытащенный на свободу Ключ продолжал извиваться в руке, пытаясь снова цапнуть парня мелкими зубками. Но ему это не удавалось. С мстительной ухмылкой Макс щелкнул по мнимому носу ключа, и, не обращая внимания на усилившиеся извивания, двинулся к потоку кислоты.

«Эту преграду будет преодолевать не столь страшно, сколь позорно» – горестно подумал юноша, осматривая, на прощание, свою одежду…

Глава 1. Андаргот

Школа боевой магии «Андаргот» была основана легендарным магом древности Первым. Имени выдающегося волшебника, впрочем, как и других сведений о нем не сохранилось. Истории доподлинно известно только одно. Первый жил в жестокие и кровавые времена нескончаемых войн. Поэтому и место для размещения своей будущей школы он выбрал посреди высоких непроходимых гор – в крепости Призрачного Спокойствия.

Минуло почти полторы тысячи лет со смерти Первого, и школа многократно расширилась. Некогда крохотная, крепость сильно разрослась. Ближайшие скалы сравняли магией, обрывы засыпали и вот Андргот стал гордым красавцем выситься среди гор. Изменились и окрестности школы. Доселе безжизненные окрестности запестрели крышами домов и прочих построек, горы прорезали дороги.

И вот, на месте некогда бесплодных земель вырос целый городок. Как и школу, его стали называть Андаргот. Канули в лету времена легендарных войн, а школа вместе с жавшимся к ней городком начали процветать. Во многом этому способствовали ведущие сюда «пути».

Издревле существовало около полусотни «Испытаний» для желающих обучаться искусству боевой магии. Через них в школу мог попробовать попасть каждый желающий, вне зависимости от своего статуса и происхождения. Но, помимо испытаний, было проложено еще столько же мирных «путей» предназначенных для торговцев, путешественников, и других людей, так или иначе желавших оказаться в школе Андаргот или одноименном городе.

Однако внутрь самой школы допускались далеко не все. Лишь выпускники и люди, так или иначе связанные с обучением могли попасть в замок. Остальным, даже светской знати, путь сюда был заказан. А ведь именно сегодня попасть внутрь хотели многие.

В последний день Июня – конец месяца испытаний и начало церемонии посвящения. Именно сегодня в полдень истекал крайний срок, отведенный желавшим стать волшебниками.

***

Не смотря на общее оживление, В Малой гостиной Андаргота сейчас было практически безлюдно. Лишь два учителя-магистра в парадных одеяниях стояли посреди залы, и скучающе посматривали то на огромные настенные часы, то на двери, во множестве проступавшие в стенах.

Малая гостиная была тем самым местом, куда попадали кандидаты в волшебники. Это было странное, очень просторное помещение, способное вместить в себя целый трехэтажный дом. И всюду здесь, куда не глянь, были двери. Они шли ровными рядами, располагались одна на другой, и их не было разве что на потолке.

Справедливости ради стоит отметить, что к каждой из дверей имелся доступ. В этом плане очень помогали каменные ступени, которые змейками вились по стенам. Иногда ступеньки соединялись, образуя широкие удобные парапеты. И не было среди дверей малой гостинной двух похожих. Каждая чем-то, да выделялась. А на некоторых вдобавок красовались приклеенные цветные полоски: желтые, синие либо красные.

– Как ты думаешь, Аластер, еще кто-нибудь придет? – Спросил один из магистров, одетый в темно-зеленый плащ, который скрывал остальную одежду. Над правым плечом учителя проступала рукоятка двуручного меча. Черные волосы были сплетены в конский хвост, усы и борода аккуратно пострижены. Темно-серебряные глаза магистра перебегали с одной закрытой двери на другую. Исходя из внешнего вида, ему можно было дать лет тридцать-сорок.

– Я буду рад открытию любой из дверей. Ах, наше искусство так благородно и необходимо… но слишком мало людей решают посвятить себя ему. – Произнеся это, второй магистр взмахнул длинными локонами цвета пшеницы. Одновременно по залу разнесся звон тяжелых доспехов, в которые он был облачен. В отличие от своего старшего товарища, магистр света буквально источал молодость и лучезарность.

– Будешь рад любому, Аластер? Даже избравшему Путь тьмы? – спросил брюнет, с удовольствием подмечая, как от его слов лицо собеседника дрогнуло. Однако блондин быстро вернул самообладание и улыбнулся, обнажая ряд ровных белых зубов:

– На все есть свои причины… А ты сам, Плацид, кого бы хотел видеть?

– Я бы хотел видеть все три стрелки тех часов на двенадцати.

Аластер радостно зассмеялся. Звонкий и искренний смех – единственное в нем, что озадачивало Плацида, во всем остальном считавшего светлого магистра либо лицемером, либо просто глупцом.

Раздался скрип двери, и оба учителя-магистра одновременно обернулись. И если на лице Аластера удивление было частым гостем, то повидавший многое Плацид почти забыл о таком чувстве. Сейчас ему пришлось о нем вспоминать, так как распахнулась та дверь, открытия которой можно было ожидать меньше всего. Оба учителя замерли от неожиданности.

В малую гостиную Андаргота неуверенно зашел совсем юный парень. Выглядел он ужасно: вся одежда выше пояса сгорела, на штанах местами зияли дыры. Стыдясь своего состояния, юноша не сводил глаз с пола.

Поддавшись отческим чувствам, Плацид расстегнул свой плащ и набросил его на новоприбывшего. Парень удивленно поднял взгляд и благодарно кивнул. Ответив тем же, учитель отвернулся, ощущая небольшую растерянность. Не столько из-за совершенного поступка, сколько из-за своего вида: Плацид не хотел выставлять напоказ свои доспехи из драконей чешуи. Но от привычки носить их повсеместно было нелегко избавиться. Аластер коротко взглянул на доспехи Плацида, а затем обратился к парню:

– Поздравляю тебя с успешным прохождением испытания Невидимой магии! Как твоё имя, юный волшебник?

– Ма… – Парень хотел было что-то сказать, но оборвал себя на полуслове, что заставило магистра удивиться. После короткой паузы, юноша заговорил вновь. – Лайнел. Меня зовут Лайнел.

– Хорошо… Лайнел. Переодеться или отдохнуть с дороги ты уже не успеешь: церемония вот-вот начнется. Но прежде чем пропустить тебя внутрь, я должен задать вопрос… – Аластер бросил взгляд на Плацида, но тот продолжал молчать. – Скажи. Ты подтверждаешь выбор Пути? Или же… тебя привело сюда чье-то принуждение?

Плацид заметил, что парень колеблется, и мысленно пожелал ему не вступать на бессмысленнейший из всех Путей. «Не принимать решения, о котором придется жалеть всю жизнь».

– Я… подтверждаю свой выбор.

Стоило Лайнелу произнести это, как раздался звон. Настенные часы возвещали о полдне.

***

Главный парадный зал Андаргота, предназначенный для церемоний школы, был огромен. Не многим уступая футбольному стадиону, он с легкостью мог вместить в себя несколько тысяч человек. Вместо дверей залу служили большие двустворчатые черные ворота. Обитые железом, они всегда были открыты в знак мирных времен.

Но Главный зал впечатлял не только своими размерами. В первую очередь взгляды вошедших всегда приковывал потолок-купол. Именно с него и начиналось Знакомство с Главным Залом. С уникального сплошного купола из стекла, созданного невероятной магией древности. Почти без искажения купол позволял наблюдать за небом. Но стоило новоприбывшему заинтересоваться каким-либо отдельным облаком или звездой за стеклом, как волшебный потолок моментально увеличивал желаемое. Такова была магия этого стеклянного купола.

Конечно, подобный потолок вдобавок ко всему давал и прекрасное освещение, позволявшее по достоинству оценить богатое убранство Главного Зала: пять разрисованных деревянных столов на пятьсот персон каждый; гобелены с изображением великих битв, давно минувших, а порой и не столь отдаленных; портреты легендарных волшебников и выдающихся людей. И лишь после знакомства со всеми этими предметами искусства, взгляд мог случайно задержаться на стоявшей в центре старой чаше.

Совсем непримечательная, эта чаша редко у кого вызывала интерес. Тем не менее, это было главное богатство парадного зала – легендарная Чаша Распределения, отлитая еще во времена Первого. Даже по меркам местных волшебников ее магические свойства были абсолютны неповторимы. Драгоценная чаща всегда занимала свое место прямо напротив входа, возле стола, предназначенного для магистров и почетных гостей школы.

Начиная от входа и вплоть до Чаши Распределения, вел приятный на ощупь трёхполосный ковер. С красной полосой в центре и белым по бокам, этот ковер занимал весь проход, и как ни странно, никогда не пачкался. По левую и правую сторону от образуемого ковром прохода столи столы для учеников. Всего их было четыре, ровно по одному на каждый год обучения.

Сейчас все столы, кроме предназначенного новым ученикам, были заняты. Стоял шум и гам. Однгорупнники, не видевшие друг друга долгих два месяца, радостно приветствовали друг друга. Кто-то хвастался победами, кто-то просто обменивался словами, а некоторые молчали, вспоминая не вернувшихся товарищей. Несмотря на это, в целом в зале стояла радость и веселье. Многие с оживлением обсуждали предстоящее событие.

Большой группой новички, которым только предстояло стать волшебниками, толпились перед Чашей Распределения. Все они были разногодки, но все же их возраст варьировался от четырнадцати до двадцати лет. Именно таков был возраст попадавших в школу боевого волшебства. И крайне редко случалось, когда кому-то старше или младше, удавалось пройти испытания магии.

Чувствуя на себе любопытные взгляды, многие первогодки смущенно переминались с ноги на ногу. Видно было, что им не терпится уже поскорее пройти церемонию и занять места за общим столом. Никто из них не разговаривал и лишь изредка кто-то шепотом перекидывался парой слов.

Вскоре показались учителя Плацид и Аластер. Похоже, именно их дожидались другие магистры. Учителя отвели последнего первогодку к толпившейся у чаши группе, а за тем и сами поспешили к своим местам за столом. Даже после того, как они сели, за просторным столом магистров оставалось много пустых мест.

По залу прошло оживление: одни ученики переговаривались между собой, заметив на Плациде драконий доспех, остальные обсуждали новичков и похоже делали ставки.

Но всё разом стихло, когда со своего места поднялся принц-магистр Андаргота. Не смотря на свои сто двадцать, Магнадар Беллатор по-прежнему казался полным сил и энергии. Возвышаясь над всеми на голову, высокий старец был облачен в бело-красные одеяния – отличительный костюм принц-магистра. Сухая жилистая рука коснулась заплетенной в косу бороды, а проницательные серые глаза оглядели присутствующих. Едва заметный под усами рот открылся, позволяя громкому голосу вырваться наружу.

– Сила, слава, честь, долг, стремление побеждать и желание защищать, – Принц-магистр говорил медленно, четко выделяя каждое слово, – Разные причины побуждают людей начать изучение боевого волшебства. Издавна мы принимаем всех достойных, не смея отказывать никому, чтя волю нашего основателя «Первого». Сегодня один из таких дней. Юные кандидаты в волшебники, перед вами Чаша Распределения – драгоценное наследие, вот уже более тысячи лет предопределяющее судьбы будущих поколений. Пришла пора воззвать к ее силе вновь.

Повинуясь приказу принц-магистра, восемь старших магистров в белоснежных одеяниях встали возле чаши. Последним к ним присоединился учитель Плацид, и вдевятером они окружили драгоценный сосуд, закрывая его от остальных глаз. В парадном зале повисла тишина…

***

Вначале ничего не происходило, и Лайнел уже было решил, что чаша – просто олицетворение бессмысленной древней традиции. Но вскоре юноша вынужден был признать свою неправоту… Парадный Зал вдруг резко изменился. Стало гораздо темнее, словно разом наступил вечер. Звуки стихли, а затем, где-то наверху, вспыхнула звезда. Следом за ней загорелась вторая, потом третья. Подул легкий прохладный ветерок. Он коснулся лица и кистей, прижал одежду к коленям. Наверху одна за другой вспыхивали звезды, и вот, их уже стало не счесть.

Лайнел смотрел как завороженный. Он задержал взгляд на одной из звезд, и вдруг та стала приближаться. Крошечная, она увеличивалась с каждой секундой. Видение все росло и росло. Вскоре вокруг звезды плавно проступила красная туманность, а через мгновение среди красного света стал медленно разливаться синий. Еще и еще ближе, и вот уже искорки иных звезд появились на туманности и вокруг неё.

И тут, словно прогоняя наваждение, задул освежающий морской бриз. Стало гораздно светлее, но при этом и прохладнее. А затем вдруг зашумел прибой. Лайнел обнаружил себя стоявшим на берегу ночного моря. Одна за другой накатывали большие волны, под ногами зашуршал теплый песок. А затем о берег ударилась особенно большая волна, брызгами окатившая юношу.

И тут сбоку раздался громкий треск огня. Лайнел обернулся. Вначале крошечный, огонёк быстро показывался из тьмы, проступая между скал. Уютные языки пламени трепетали в ночи, отбрасывая красные отблески на каменные стены.

И вдруг все разом это закончилось. Так резко и неприятно, что Лайнел даже вздрогнул. Вокруг него неожиданно вспыхнул бледно-зеленый свет. Словно юноша упал в глубокий мутный водоем. Стало очень холодно, неуютно и даже плохо. Каждая клеточка внутри тела напряглась. Сердце больно закололо. Появилось чувство все нарастающей опасности. Лайнел вдруг понял, что кто-то недобро глядит со стороны. Тысячи тысяч безликих глаз неотрывно изучали его. И принадлежат эти взгляды отнюдь не живым…