Солнце моей ночи

Все! Теперь нет ничего. Тема закрыта, – невозмутимо отрезала Лада – Мы, кажется, хотели пить чай? – улыбнулась она, дабы разрядить обстановку.

– Но все же, когда девушки сели за стол, неловкое молчание уже не первый раз за этот вечер посетило их. И разорвать его как всегда отважилась только неуемная болтушка.

– Ну и как тебе здесь, как город?

– Я даже и не знаю, с тех пор… Мне все как-то одинаково. Дом, работа – больше ничего. Мы даже с Вадимом никуда не ходили. Да тут кроме этого бара и сходить-то, вроде как, некуда, а он мне, итак, осточертел.

– Да, а местные как?

– Обычно. Я ни с кем не общаюсь, на работе только приходится.

– Ну, зря ты так, городишко-то знатный… – ехидно улыбнулась Вика и сонно потянулась. – Ну что спать?

Лада, сначала было хотела что-то сказать, но потом разгадала план подруги и начала убирать со стола. Элина с равнодушным видом принялась ей помогать, но делала все как-то намеренно долго. Вика невозмутимо молчала и загадочно улыбалась.

– Стоп! – все-таки оживилась Элина. – Что это? Ты просто сказала это и все, спать? Что это за интриги, в чем смысл?

– Так-так-так, смотрю нашей безразличной ко всему, вдруг стало интересно?

– Да я так просто. Ты же явно что-то хотела рассказать?

– Ну, не более явно, чем ты теперь хочешь это узнать? – не успокаивалась Вика.

Да, не хочу я ничего узнавать. Просто, ты же хотела что-то рассказать, а я поддерживаю разговор. Банальная вежливость.

– Ну, раз ты не хочешь. Все устали, что ж я тут буду мучить вас никому не нужными байками. Спать?

– Я поняла: это очередной ваш план, только я пока не понимаю в чем смысл. Ну и что же я, по-вашему, должна сделать?

– Да ничего ты не должна, Элин успокойся. Пошли спать.

– Ну что ж. И вправду пора спать.

– Пошли?

– Пошли.

Элина резко встала и пошла к выходу. Да что ж это такое? Подруги и раньше вытворяли с ней такие штуки. Начнут говорить, что-то интересное и не договорят, смотрят, как она изводится, могли ее по нескольку дней так мучить. Но это ведь было в той жизни, а сейчас… Сейчас она уже не та веселая девчушка и ей абсолютно безразлична эта дурацкая история об этом городе и сам этот город, и весь остальной мир. Но почему-почему-почему было так безумно интересно узнать эту историю?

Элина резко развернулась на пороге кухни.

– Я никуда не пойду, пока не услышу эту дурацкую историю. Я знаю, что вы задумали, но я не собираюсь платить вам ни танцами, ни песнями, ни прочей ерундой за эту байку, я просто не сдвинусь с этого места! – выпалила Элина, победно вскинув брови.

– Ну ладно, давай хоть присядем что ли? – спокойно предложила Вика, не снимая ехидную улыбку.

– И что? Все так просто? И никаких песен-плясок за это? – не поверила Элина

– Да. Мне достаточно того, что ты улыбнулась.

– Я?

Элина сама не заметила, как это произошло. Нет, конечно же, она улыбалась. Улыбалась, живя с Вадимом, и после того: посетителям, Денису, соседям на улице, почтальону. Но то были другие улыбки, натянутые, которые она выжимала из себя скорее из вежливости. От каждой такой улыбки, она чувствовала напряжение мышц на лице. А эта улыбка была иной, она исходила не от мозга, а от сердца, она была естественной и потому Элина даже сама не заметила, что улыбается. Никаких усилий и никакого напряжения мышц, эта улыбка была живой. Девушка поняла это, и от этого ей стало как-то странно, но копаться в себе она не хотела. Никаких вопросов! И ни одна улыбка не могла разрушить этот принцип.

– Ну и что там с историей? Я жду, – оборвала свои же мысли Элина.

– Если честно, я тебе удивляюсь, столько прожить в этом городе и не услышать ни одной байки об этом месте. Неужели все закончилось?

– Что закончилось?

– Ну, комендантский час здесь же есть до сих пор?

– Есть, и что в этом такого? Его все кому не лень нарушают.

– А ты знаешь, из-за чего его ввели и когда?

– Наверное, что бы подростки ни гуляли допоздна и не занимались на улице всякой ерундой.

– Хах! Я тебя умоляю! Слушай тетю Вику, невежа.

– Давай уже, интриганка! – поторопила Элина и снова невольно улыбнулась.

Этого не могли не заметить подруги. Вика явно добилась того, чего хотела.

– Эту историю рассказывала мне прабабушка. Она жила в этом городе, когда еще была маленькой, – начала, наконец, Вика.

– Правда? А почему ты раньше не упоминала о том, что твоя прабабушка здесь жила? – перебила подругу Элина.

– Случая не представилось еще, а теперь вот рассказываю, так что слушай и не перебивай. Так вот, моя бабуля жила здесь еще в 20-х годах того века и с самого детства знала, что нельзя выходить из дома после захода солнца. Это было первым правилом в этом городе. В те времена город был еще меньше, а в центре городской площади находился огромный колокол. И каждый вечер, в последние минуты захода солнца звонарь звонил в него, возвещая о том, что всем пора вернуться в свои жилища и крепко накрепко закрыть двери. Если кто-то засиживался в гостях вплоть до этого звона, то там и оставались ночевать, настолько сильно боялись люди.

– Но чего? – снова вклинилась Элина.

– Знаешь, а для апатичной барышни ты слишком любопытная, – заметила Вика и снова перешла на таинственный полушепот. – Бабушка говорила, что вся эта история началась задолго до того, как она родилась, а насколько давно не помнили даже тогдашние старожилы. Все дело в том, что если кто-то вдруг оказывался на улице после звона колокола, то до утра этот бедолага уже не доживал. Чаще всего люди просто пропадали без вести, а иногда все же где-нибудь на окраине города находились тела. Обезображенные до жути, и всегда одинаковым образом: тела были обескровлены. Полностью. Даже вокруг трупов не было следов крови. И у всех мертвецов на разных частях тела, но в основном на шее, виднелись две синюшные точки, как будто невиданный зверь укусил несчастных и выпил всю кровь.

– Да, какая интересная, а главное необычная история. И звалось это чудовище, вы представляете, ВАМПИР. А потом он, наверное, влюбился в девушку, перестал всех есть, и жили они долго и счастливо! – съехидничала Лада.

– Какая же ты все-таки стала невыносимая. Ты даже если будешь жить в мире кишащим сверхъестественным, все равно будешь задирать нос и говорить всем, что ничего такого не существует, дабы только показать, какая ты рациональная умница-разумница! – ответила в свою очередь Вика.

– Я лишь, хочу сказать тебе, что не надо забивать нашей Элине голову всякой чепухой, – сказала Лада, делая ударение на словах «не надо».

– А может «ваша Элина» сама решит, что ей надо, а что не надо?

Элина, конечно, не хотела вступать в их распри, но Лада и вправду стала несносной по отношению к Вике. Весь вечер она упорно пыталась заткнуть ей рот, о чем бы та не говорила. Вика всегда была болтушкой и иногда и вправду утомляла подруг, но такую реакцию на свою невинную болтовню она точно не заслужила.

– Я хотела, послушать эту историю, и жду ее окончания, – твердо сказала Элина.

– Я теперь и не знаю, что еще тут сказать, – растерялась Вика. – Тебе, правда, интересно?

– Да интересно, не особо правдоподобно, но интересно. И что, это чудовище никто не видел?

– Слухи были разные. Некоторых усопших в последний раз видели из окон своих домов знакомые, иногда они были не одни. Но вот беда: люди, которые сопровождали несчастных, всегда были разными. Одного видели с молодой привлекательной женщиной, другого с мужчиной. Объединяло только одно: днем этих загадочных людей, которые были с усопшими в их последний вечер, никто не видел и никто из горожан их не знал. Но разве могли люди сделать такое, и для чего? Да и версия с маньяком отпадает в любом случае, ведь эти ужасные происшествия происходили здесь столетие, а может даже и не одно.

– И ты веришь в эту историю? – дослушав подругу, спросила Элина.

– Я, конечно, не утверждаю, что этот город кишит вампирами, но моя прабабушка рассказывала мне эту историю абсолютно серьезно. Не знаю, как сейчас тут обстоят дела. Поспрашивай у местных, просто ради интереса. Я тебе ведь сразу сказала, что местечко это весьма интересное. Наверняка, даже если сейчас тут такого не происходит, кому-нибудь также бабушки или родители рассказывали эти байки.

Ну, уж нет, мне хватит и твоего рассказа.

Глава 3. Не совсем обычный парень

Это была самая обычная осенняя ночь. Шел самый обычный дождь. По пустынным улицам не совсем обычного городка шел не совсем обычный парень. С виду он немногим отличался от других: высокий, крепкого телосложения, темноволосый и немного бледноватый парень. Одежда на нем была тоже вполне обычная: синие джинсы, футболка, кроссовки, кожаная куртка. Красивое мужественное лицо: волевой подбородок, прямой нос чуть выделяющиеся скулы. Но его глаза… В них было что-то детское, невинное, и их туманный серо-голубой цвет издавал какое-то странное сияние. И если бы вы встретили этого парня и первым делом посмотрели в его глаза, то подумали бы, что ему и восемнадцати нет, но тут же поняли бы, что не правы, осмотрев его целиком. Лет двадцать пять. «Да, определенно от двадцати четырех до двадцати семи», – сказали бы вы себе.

Но ему было пятьдесят семь. Пятьдесят семь с небольшим лет прошло со дня его рождения, и ровно сорок два года в эту обычную осеннюю ночь прошло со дня его смерти.

Его звали Кит, производное от имени Никита. Так, насколько он помнил, его обычно звали друзья-сверстники еще в той, прошлой жизни, когда он еще был по-настоящему жив, когда его сердце билось, по жилам текла теплая кровь, когда он ел обычную еду, когда солнце грело, а не сжигало.

Все, что произошло после, все эти сорок два года прошли как в тумане, наполненном бесконечной жаждой, смертью и ночным сумраком. Кровь, кровь, кровь и ничего больше. Только в недолгие часы сытости он мог думать о чем-то другом.

Но сейчас было не это время, сейчас он был ужасно голоден и искал новую жертву. В поисках удовлетворения своей жажды он уже обошел свой небольшой город на два раза, но на улицах было пусто. И вот, Кит забрел в маленький переулок, ответвляющийся от главной улицы города. В этом переулке находился единственный в этом городе бар «Жар-птица», парковка и несколько бывших жилых домов, перекупленных неизвестно с какой целью хозяином этого бара.

Этот бар, несмотря на то, что уже в течение нескольких веков этот город был населен ночными тварями, как сам называл себя и себе подобных Кит, процветал. Со временем люди стали более распущенными, перестали верить в сверхъестественное, возомнили себя королями этого мира, высшими существами. Городской колокол давно разрушили, рассказы предков превратили в глупые байки, на пропажи людей закрыли глаза. Только тем, кто непосредственно работал над этими пропажами и убийствами, приходилось верить в эти байки, ибо другого объяснения не было. И органы местного самоуправления и полиция знали страшную тайну, но доводить ее до высшего правительства или широкой общественности было бессмысленно, никто просто не верил, не смотря на вопиющие факты. Поэтому был просто введен комендантский час, а все дела по таинственным убийствам и пропажам закрывались и складывались в закрытый архив.

Тем временем Кит изучал обстановку вокруг бара. Людей здесь, судя по всему, было мало. Будний день, осень. Вся молодежь уже уехала на учебу, а более зрелый контингент собирается здесь только по выходным или каким-нибудь праздникам. Однако на парковке стояло две машины рабочего персонала. Значит, сегодня кто-то из них работает последний день.

Если убивать здесь, придется убивать сразу двоих, и потом еще убирать тела. А вот забраться к кому-нибудь в машину и убить в дороге идеальный вариант. Жертва дернется, машина съедет в кювет, на вампире эта авария никак не отразится: он бессмертен. Наутро полицейские найдут искореженную машину и жертву аварии. Кит знал все эти варианты, они были выработаны и проверены им в течение десятилетий. Сегодня он выбрал «Жигули». Виртуозно вскрыл замок, уютно расположился на заднем сидении и ждал ужин.

В начале четвертого часа ночи из бара «Жар-птица» вышли два человека: девушка-официантка и парень-бармен. Эта девушка некогда, кстати, не так давно, была большой красавицей и умницей. Хотя теперь, конечно, ее красота никуда не делась как, впрочем, и ум. Но только девушка как будто забыла об этом. Ее глаза не блестели, походка и движения были абсолютно ровными и апатичными и никак не показывали характер. Лицо не выражало никаких эмоций, казалось что девушка не находила смысл своего существования.

Парень закрыл все окна и двери, и затем они вместе с девушкой направились к парковке. Вампир встрепенулся: ужин близко. Девушка села в «Жигули». Кит почему-то хотел иного. Не то что бы он был особо избирателен в своих жертвах. Он, сказать по правде, вообще не помнил ни одну из них, они стирались из его памяти, как только он избавлялся от тела. Но она… Она ведь так молода, лет 18-19, не больше. И она такая безжизненная. Киту, кажется, стало жаль ее, и это было весьма странным чувством для вампира, раньше он никогда не испытывал такого. А может, ему показалось, и бармен просто был аппетитнее, поэтому он и пожалел, что в машину села девушка. По крайней мере, так он объяснил сам себе это чувство. Но, в любом случае, менять что-то уже поздно: девушка завела мотор и поехала домой.

Вампир в это время ждал пока она отъедет подальше и разглядывал жертву. Молодая, красивая особа с невероятно дивным персиковым тоном кожи и длинными блестящими курчавыми рыжими волосами. Нет, все-таки она идеально подходила на роль вкусного вампирского ужина.

Девушка же абсолютно не замечала существа находящегося на заднем сидении ее машины, как, впрочем, и ничего другого, она просто ехала домой. Киту ничего не мешало полакомиться изящным деликатесом прямо сейчас. Он чувствовал каждый ее сосудик, слышал, как кровь бежала по ним. Слышал размеренное сердцебиение, и этот звук буквально долбил ему по вискам, невыносимая жажда адским огнем сковала его горло, клыки ужасно свело. Ждать было вовсе ни к чему, одно стремительное движение отделяло его от жертвы, как вдруг… Свет встречной машины на секунду ослепил вампира, а затем он увидел в зеркале заднего вида отражение равнодушных зеленых глаз девушки, и что-то в этих глазах будто парализовало вампира.

Девушка в это время уже подъехала к дому, вышла из машины и пошла открывать ворота.

Кит незаметно выскользнул из машины и пошел прочь, как ошалелый, ничего не понимая и не разбирая дороги.

* * *

– Здравствуйте, Вы позвонили Ладе Николаевой. К сожалению, в данный момент, я не могу ответить на ваш звонок. Перезвоните позже или оставьте свое сообщение после звукового сигнала.

– Лада, я звоню тебе и Вике уже три дня, оставила кучу сообщений, а вы не отвечаете. Знаю, что когда вы приезжали, я была не слишком уж разговорчива и могла вас обидеть чем-то. Просто все было так ровно в моей жизни, ничего не происходило, но сейчас… Мне не к кому больше обратиться. Меня беспокоит Денис. То есть не то что бы как-то волнует, но… Просто… Господи, я совсем разучилась что-то рассказывать. В общем, он неделю назад расстался с девушкой, и теперь его как будто подменили. Раньше, мне было комфортно в его обществе: он всегда был спокоен, терпим и доброжелателен. А теперь он каждый вечер приходит на работу в не совсем трезвом состоянии. То говорит, что все женщины одинаковые, то делает какие-то намеки на симпатию, иногда и вовсе грубит и говорит всякие непристойности. А иногда даже распускает руки, ну ни то что бы совсем. Но я не знаю, что с этим делать. Денис раньше нравился мне как человек, а теперь мне, знаешь, неприятны все эти прикосновения, намеки. Меня не то, что бы сильно беспокоила эта ситуация, это все же должно закончится когда-нибудь. Но я, кажется, должна что-то сделать, чтобы прекратить это. Мне ведь теперь даже на работу ходить совсем не хочется из-за него. Я никогда не бывала в таких ситуациях и даже не знаю, что делать, что сказать, что бы хоть как-то повлиять на него. Девочки, пожалуйста, ответьте мне, я жду.

* * *

В тот вечер, как раз после выходных, Денис пришел на работу в таком состоянии, будто он пил все выходные и еще весь день перед работой. Он, буквально, еле держался на ногах, а спиртным от него разило просто невыносимо. Элина сначала спокойно предложила ему выспаться в комнате для сотрудников, но разразился скандал. В итоге хрупкой девушке пришлось силой заталкивать его туда и запирать на ключ. Он, конечно, еще немного подебоширил, но музыка в зале, к счастью, заглушала его крики, а потом он успокоился и уснул. Весь вечер, обслуживая посетителей и за официантку и за бармена, Элина думала, оставить ли ей Дениса здесь до утра или все-таки разбудить и увезти домой. Перспектива вести его полупьяного и злого, а потом возможно еще и затаскивать его в дом, совсем не прельщала девушку, но и оставлять его здесь было как-то неправильно. Сегодня, она хотела, чтобы рабочие часы длились вечно, но они, как назло, пролетели быстро.

Когда Элина разбудила Дениса, он был вполне спокойным, и, казалось, адекватным. Но спокойствие продлилось недолго.

– Меня уже несколько дней не покидает чувство, что за мной кто-то следит, – сказал Денис, когда они вышли на улицу.

– Чувство алкогольного опьянения не покидает тебя уже несколько дней, – сухо ответила девушка.

– Все издеваешься?! А вдруг это правда? Не ты ли меня недавно просила рассказать эти бабушкины байки? – Не думала, что такие существа и вправду существуют?! – вдруг почему-то очень громко, почти крича, спросил Денис и зло ухмыльнулся.

Да, Викин рассказ, на самом деле, почему-то заинтересовал Элину, и она захотела узнать поподробнее у кого-нибудь из местных. Вот и попросила Дениса рассказать ей. Но сейчас это был полнейший бред и воспаленная фантазия пьяного мозга. Ох, как же он сейчас раздражал ее, и эти дурацкие выкрики, и кривая ухмылка, и этот наглый взгляд… Так бы и врезала ему хорошенько.

– Не кричи – не в лесу. Знаешь, иногда ты такие глупости говоришь, как маленький ребенок.

– А меня, знаешь, бесит твое вечное спокойствие, что бы ни случилось, ты всегда хладнокровна и непоколебима как железная!

– Я сумку забыла, сейчас вернусь, – изо всех сил сохраняя то самое железное спокойствие, сказала Элина и пошла обратно в бар. Но Денис вдруг схватил ее за руку.

– Ну вот, опять! Может, хватит уже? – вскипел Денис.

– Что хватит? Отпусти, мне больно!

– А мне – нет! – задыхаясь от злобы, крикнул Денис. – Хватит уже играть со мной!

И с силой притянул бедную девушку к себе, пытаясь поцеловать, но она вдруг резким движением высвободилась и быстро пошла в бар.

– Я сумку забыла, сейчас вернусь. И давай без всяких истерик, а то запру тебя в баре до утра.

Элина зашла в бар и обнаружила сумку на крайнем столе.

«Странно, я ее здесь не оставляла, – мелькнула мысль в голове у девушки. Но она тут же ее оборвала, – Успокойся, никаких чудес не бывает, никаких вампиров, фей и единорогов, все серо и обыденно. Здесь только обычный пьяный придурок и обычная ты, совершенно обычная, как всегда».

Но все же что-то было необычно. Что-то изменилось пару недель назад. Сначала этот рассказ Вики так увлек ее, а потом… Пару недель назад Элина, как обычно, возвращалась домой с работы на своих стареньких «Жигулях», ехала себе, ехала, как вдруг свет встречной машины ослепил ее, и ей показалась, что в зеркале заднего вида она увидела что-то или даже кого-то у себя на заднем сиденье. Конечно, ей это только показалось, но только в этот момент она испытала некоторое чувство, такое необычное, как будто что-то щелкнуло внутри или екнуло. И это чувство возвращалось к ней каждый раз, когда она бывала на улице ночью, но это было не чувство страха как у Дениса, а другое. Чувство какого-то странного детского восторга. И Элина, конечно же, пыталась игнорировать это. Ведь, для нее чувства и эмоции неприемлемы, она давно отреклась от них, давно забыла, а тут ни с того ни с сего… К тому же вслед за этим приятным странным чувством к ней стали возвращаться и другие: вот буквально пару минут назад она была чертовски зла на Дениса. Злость. А скоро вернется и боль. Нет, так нельзя. Не думать об этом. Железное спокойствие, где же оно? И вдруг девушка опустилась на стул и замечталась о чем-то возвышенном, глубоком и даже волшебном.

Признаться, та Викина история о вампирах привлекла девушку, потому что ей хотелось чего-то такого: хотелось, что бы в этом сером, обыденном мире было что-то сверхъестественное, неподвластное времени, фантастическое, сильное. И хотелось, что бы это что-то было где-то рядом с ней. Потому что как ты ни старайся стереть все чувства и эмоции, спрятаться от всего под своим железным безразличием, но рано или поздно случится что-то, что заставит тебя вновь захотеть жить и чувствовать. В этом сером и бессмысленном мире Элину ничего не привлекало, а вот если бы существовало что-то выше всего этого…

– Эй, парниша! Ты чего!? – оборвал поток мыслей девушки возглас Дениса.

– Какой еще может быть здесь «парниша» в три часа ночи? Ты что там совсем свихнулся!? – крикнула Элина в сторону открытой двери.

Ответа не последовало.

Девушка схватила сумку и пошла на выход. Она снова была раздражена. Снова. А минуту назад она (подумать только!) кажется, мечтала. Да откуда же все это свалилось на нее?

У выхода никого не было. Элина быстро закрыла дверь на ключ и пошла к парковке.

– Ну и где же ты? Тут же повсюду вампиры!!! – раздраженно закричала девушка, уже совсем не понимая, что же делать со всеми этими эмоциями, покинувшими ее полтора года назад, и так резко нахлынувшими сейчас.

Подойдя к машине Дениса, она вдруг обомлела.

– Нет, этого не может быть. Снова… – еле выдохнула девушка – Нет-нет, неееет! Я же знала что все это не к добру, что-то должно было случиться, от всех этих чувств одно зло. Лучше бы все было, как раньше… просто существовать…просто существовать… – мямлила Элина полушепотом.

А перед ней на земле лежал Денис. Пульсирующая алая струя вытекала из проткнутой сонной артерии. Он был мертв. И медиков не надо было, чтобы это понять.

Нужно было позвонить в полицию. Элина полезла в сумку за телефоном, но вдруг вспомнила, что баланс на нуле. Обрывки мыслей с бешеной скоростью носились у нее в голове. Нужно взять телефон у Дениса. Он носит его во внутреннем кармане куртки. А кровь все текла и текла. Это было невозможно.

– Хотя телефон есть и в баре, – ошалевшим умом соображала девушка – Но туда надо идти, что если вампир еще рядом. Вампир?! Ты свихнулась? – говорила сама с собой девушка, – Зачем все эти эмоции? Жила же ведь без них так спокойно. Да и какого черта бороться за жизнь, которую сама же хотела закончить?

Ноги будто окаменели. Преодолев страх, девушка все-таки пошла в бар. Побежала. В помещении стало легче. Сняв трубку, она набрала номер полиции. Ей ответил сдержанный женский голос.

– Здравствуйте!

– Здрастттт… – ком сдавил горло девушки.

– Что-то случилось?

– Здесь. Напппадение.

– На вас?

– Нет…парень…молодой…сонная артерия… мммертв…сррочно…нужно приехать…вам, – еле выдавила из себя Элина.

– Девушка! – сдержанный тон резко сменился чуть ли не паникой, – Вы одна? Вы где?!

– «Жар-Птица». Приезжайте скорее.

– Вы одна? Вы в помещении?

– Да я в помещении. Одна. Ден…тело на улице…

– Девушка, дело в том, что мы не можем приехать до рассвета. Вам нужно закрыть в здании все окна и двери изнутри и никуда не выходить. Слышите меня? Это важно закрыться и не выходить!!!

– Как же вы не можете приехать?!!! – диким воплем разразилась Элина.

– Не можем. Должностная инструкция. Код 13.

– Какой еще код 13?!!

– Это не важно! Забудьте. Мы приедем через два часа. Просто успокойтесь и закройте двери.

– Да, мне обязательно нужно успокоиться. Пока я была спокойна, все было нормально. Ведь, правда, без этих эмоций лучше, да? – обратилась Элина в пустоту.

– Закройтесь! – только и ответила диспетчер.

– Хороший совет…

Глава 4. Желтое солнце и Бордовая женщина

Жизнь. Это случается с каждым из нас. Она быстротечна, неуловима, изменчива и жестока. Но парадокс в том, что самая большая ее жестокость, заключается в ее постоянстве. Да-да, именно в постоянстве. Мы кружимся в вечном танце как слепые мотыльки. Мучаемся, страдаем, любим, теряем, плачем горькими слезами и заливаемся безудержным смехом, скачем на безумных американских горках чувств и эмоций. И нам, кажется, что стремимся мы к спокойствию, тихому берегу безбрежного счастья. Но это заблуждение. Наверное, одно из самых больших заблуждений человечества. Счастье не бывает тихим и спокойным. Счастье – это безумная лавина, накрывающая нас с головой.

В психологии есть мнение, что любые эмоции как отрицательные, так и положительные причиняют равный вред нашему организму. Счастье, равно как и горе убивает нас… и делает нас живыми. А спокойствие – это не что иное, как пустота. И вот мы, смеющиеся, плачущие, несемся в безумном живом танце мотыльков. Несемся к спокойствию. И приходим к нему. На считанные дни, часы, секунды мы приходим к нему. Наверное, потому оно так сладко для нас, что столь кратко. В этом миге пустоты мы находим свой отдых и покой. Но что если бы этот покой продлился намного дольше? Был ли бы он так сладок? Или превратил нашу душу в зияющую дыру?