Нечто из Норт Ривер

Нечто из Норт Ривер

Каждый раз, когда на город опускается снежная буря и мир вокруг охватывает ледяная мгла, я невольно вспоминаю лицо Фрэнка. Оно предстает перед моим внутренним взором так отчетливо и ясно, словно не было этих трех десятилетий… Как будто мы расстались только вчера.

Но затем ко мне приходит запоздалое осознание того, что Фрэнк уже больше никогда не вернется. Пусть его тело так и не нашли, но я ощущал всем своим нутром, что в ту февральскую ночь моего напарника не стало. Я прочесывал каждую милю проклятого заснеженного леса и раз за разом изучал каждый дюйм застывшей глубоководной реки, но никаких следов детектива отыскать так и не сумел. Он словно бесследно растворился в кромешной тьме зимней ночи.

И тогда, зябко укутываясь в шерстяной плед, такой же старый и потрепанный, как и я сам, я начинаю изо всех сил прислушиваться к безмолвной тишине, царящей вокруг моего дома. Тогда, преодолевая тихий стук собственного изношенного сердца, мой слух наконец-то улавливает странные отзвуки в этом царствии снега и холода. Да, я могу поклясться, что в эти ночные мгновения до меня доносится едва различимый шепот Фрэнка. Будто он старается передать мне какое-то важное послание, преодолевая немыслимые расстояния, отсылая обрывки фраз сквозь пелену небытия.

«…Мертвые могут говорить, Дэнни… Мертвые никогда не лгут» – звучит далекое, но настойчивое эхо в моей голове.

И я до сих пор не знаю, в самом ли деле до меня долетают эти зыбкие потусторонние послания, или же старость играет с моим рассудком злую шутку, выдавая желаемое за действительное.

Оставаясь часами в холодном отсыревшем кресле и вглядываясь в ночной сумрак за стеклами пустого дома, мне только и остается, что гадать и терзаться мучительными предчувствиями.

Но я утешаю себя одной вещью – куда бы ни канул тридцать лет назад Фрэнк, он наверняка отыскал Мэри. И он позаботится о ней там, где они оба сейчас находятся. Фрэнк присмотрит за моей несчастной малышкой, а затем и я сам присоединюсь к ним обоим…

Да, я все чаще ощущаю это – вижу и чувствую ссохшейся кожей, как неумолимо движется время. Оно уносится прочь, вытекая из кончиков моих трясущихся пальцев, просачиваясь наружу через морщинистые, обезвоженные губы. Оно стремится покинуть меня, убежать из этого дряхлеющего сосуда. И когда последняя его капля испарится над холодным спящим городом, я отправлюсь в свой последний путь…

Если Фрэнк и научил меня чему-то за те несколько месяцев, что мы провели с ним бок о бок, то это не бояться смерти. Он всегда твердил мне, что жизнь – всего лишь мимолетная искра на вселенском временном полотне, и что одно забвение, следующее по пятам за смертью, может считаться бесконечностью. Кажется, теперь я в самом деле начинаю понимать, что он имел ввиду.

Я лишь всей душой хочу верить в то, что тот пережитый ужас, с которым нам пришлось столкнуться лицом к лицу много лет назад, больше никогда не повторится. И я надеюсь, что на просторах этих заснеженных земель впредь не прольется столько невинной человеческой крови.

Пусть я давно перестал искать ответы на свои вопросы, устав от напрасных терзаний, я все же знаю, что жертва Фрэнка была не напрасной. Я чувствую…

Дэниел Косгроу, 24 февраля 2011 г.

Глава 1. Дэниел Косгроу

Этот месяц начался настолько паршиво, что мне страшно представить, как он может закончиться. Сегодня днем мы устроили прощальную вечеринку в полицейском участке для Боба…

Поверить не могу! Боб, Боб Шеффилд, с которым мы вместе проработали больше пятнадцати лет!.. И вот теперь я остался один.

Я столько всего могу вспомнить из нашего прошлого. За эти годы Боб успел стать для меня настоящим другом и наставником. Незаменимым человеком в моей жизни. И сейчас, в этот самый день, мой напарник уходит на пенсию. А затем покидает наш холодный северный городок навсегда…

Что я чувствую в эти мгновения? Разве это можно описать словами? Потерять близкого человека невыносимо больно и обидно.

Я уговаривал Боба как мог, стараясь внушить ему, что остаток жизни лучше всего провести в родных краях, где все вокруг тебя любят, ценят и уважают. Но он не стал слушать меня… Он так долго мечтал об этом чертовом домике на побережье, в месте, где солнце светит круглый год, а чайки громко кричат, летая высоко в белоснежных облаках.

Я не могу винить его за то, что он сделал такой выбор. В конце концов, Боб и без того потратил на этот ледяной городок слишком много времени. Теперь, когда он выполнил свой долг, он может жить только для себя…

Пройдет каких-то лет пять, и я тоже покину свой пост в участке. И я представить не могу, что тогда взбредет в мою голову. Может быть, я точно так же решу сбежать куда-то, где шумит теплый океан, прихватив с собой Анну и Мэри. Если на то пошло, Анна давно мечтает об этом, а малышка с таким восторгом разглядывает далекие солнечные пейзажи на открытках, которые мне присылает сестра…

Но, черт возьми, как же было больно прощаться и глядеть в глаза человеку, лицо которого ты видел пятнадцать лет своей жизни! На плечо которого ты всегда был готов положиться. Человеку, которого успел полюбить как родного старшего брата…

Вечером я вернулся домой в таком отвратительном настроении, что Анна сразу же поспешила утешить меня в своих объятиях. Она уложила Мэри спать наверху и спустилась в гостиную, усевшись мне на колени и положив голову на мою на грудь. Но даже теплота ее тела и ласковые слова не сумели взбодрить меня, так что я извинился перед ней и сел за руль, чтобы отправиться к Хейли на стаканчик любимого рома…

Все в этот вечер казалось мне таким бессмысленным, утратившим прежние краски. Сколько раз мы с Бобом заглядывали сюда после особенно суетливых дней, чтобы немного расслабиться перед тем, как вернуться домой. Но сейчас здесь не было ни моего бывшего напарника, ни былой веселой суеты.

Я знаю, что в жизни необходимо приспосабливаться к любым переменам и уметь брать под контроль свои чувства, но именно в сегодняшний вечер мне это удавалось хуже всего. Норт Ривер как будто опустел с отъездом Боба… Казалось, что еще вчера город выглядел совсем иначе. Даже снег на ветвях блестел ярче, переливаясь серебристым сиянием.

Когда я вернулся, Анна уже спала, укутавшись в одеяло по самый подбородок. Я не стал ее будить, тихо разделся, принял душ и залез к ней в постель, прижавшись к ее горячей обнаженной спине всем телом и сжав в ладони маленькую мягкую грудь.

Глядя через ее неподвижное плечо в темное окно спальни, я хорошо осознавал, что с сегодняшнего дня моя жизнь круто изменилась и больше никогда уже не станет прежней.

* * *

Я ошибался, когда полагал, что хуже стать уже просто не может. Утром в участке меня встретило не на шутку удивленное лицо Кейт Робертсон. Она знаками показывала на дверь капитана полиции, давая понять, что там происходит что-то серьезное.

– Что случилось, Кетти? – поинтересовался я, ненароком подглядывая в узкую щелку, оставшуюся между дверью и деревянным косяком.

– К нам приехал детектив, мистер Косгроу. Он сейчас как раз в кабинете у мистера Ллойда, – она понизила голос. – Говорят, это ваш новый напарник.

– Что? Так скоро? – опешил я.

– Да, мистер Косгроу, я тоже была удивлена, – секретарша сделала круглые глаза в знак подтверждения своих слов.

– Зачем Нейтону понадобилось срочно вызывать кого-то на замену Бобу, – протянул я. – И сколько раз я просил тебя называть меня просто Дэниелом, Кетти?

– Мистер Ллойд никого не вызывал, детектив сам приехал сегодня утром.

– Сам? – недоверчиво переспросил я.

Девушка согласно кивнула, молча тряхнув копной золотистых волос.

Я впервые слышал о том, чтобы в участок Норт Ривер кто-то рвался прибыть по своему собственному желанию. Обыкновенно для приезжих полицейских это место становилось ледяным адом – никого не грела мысль о том, что придется обитать в городке, где плюсовая температура бывает всего несколько месяцев в году.

Для любого человека издалека наше поселение казалось ссылкой и изгнанием. Нередко полицейские и вовсе отказывались переезжать сюда, нарушая устав и ставя под угрозу карьеру детектива… Одним словом, в Норт Ривер никто и никогда не рвался.

До этого дня.

– Ты его видела? – тихо спросил я, подойдя поближе к двери капитана полиции.

В кабинете Нейтона Ллойда кто-то тихо бубнил монотонным голосом. Разобрать отдельные слова не представлялось возможным. Должно быть, сейчас капитан старался убедить новоприбывшего в том, что он стоит на пороге роковой ошибки.

– Видела, – прошептала секретарша. – Он молодой и очень даже симпатичный.

Я бросил на нее укоряющий взгляд. Кейт находилась именно в том нежном возрасте, когда в жизни женщины преследуется лишь одна-единственная цель – нравиться всем без исключения мужчинам, особенно тем, кто потенциально годится в мужья.

С кавалерами в Норт Ривер всегда было негусто, так что молодые девушки не слишком здесь избалованы мужским вниманием. И я мог поклясться, что за время, пока я отирался у двери Нейтона, макияж на лице Робертсон стал еще ярче.

– Лучше тебе не питать напрасных надежд, Кетти, – осадил я ее. – Думаю, наш новенький отправится восвояси.

– Это вряд ли, – возразила девушка, поправляя пышную прическу.

– Почему же?

– Он прибыл из столицы. Представляете, мистер Косгроу? Впервые за всю свою жизнь я вижу такое, – с восторгом тараторила она. – Не думаю, что мистер Ллойд отпустит столичного детектива, раз уж тот сам приехал в Норт Ривер.

Кейт бросила быстрый взгляд в небольшое зеркальце, зажатое в ее хрупкой ладошке, после чего удовлетворенно улыбнулась собственному отражению и спрятала аксессуар обратно в нагрудный карман пиджака.

Я вздохнул. Если это правда, то Нейтон в самом деле ни за что не упустит возможность завладеть таким ценным сотрудником. Хотя я даже вообразить себе не мог, чем ему мог приглянуться наш захолустный городок.

Все это казалось очень странным.

Пока я напряженно вслушивался в голоса, звучащие за неплотно прикрытыми дверьми, молодая секретарша не теряла времени даром и продолжала усиленно приводить себя в порядок, беспрестанно взбивая светлые кудри и подкрашивая пухлые губки темно-розовой помадой.

Я знал, что многие в Норт Ривер были без ума от ее миловидного круглого личика и изящной тонкой фигурки – даже Нейтон ненароком заглядывался на Робертсон, когда та крутилась у его стола, звонким голоском сообщая последние новости.

Однако сердце Кетти все еще оставалось свободным – она наивно грезила о прекрасном принце и большом доме в теплых краях, где в ветвях плодовых деревьев щебечут пестрые птицы. Ее семья перебралась сюда, когда девушке едва стукнуло тринадцать – я фактически наблюдал за тем, как из угловатого худенького ребенка она превратилась в привлекательную юную девушку. Сейчас ей был двадцать один год – прекрасное время в жизни женщины, которое принято вспоминать с особенной теплотой в старости, сидя у камина и разглядывая пыльные фотокарточки…

Внезапный телефонный звонок, грянувший как гром посреди тихого холла, заставил меня вернуться в реальность. Робертсон невольно вздрогнула, быстро спрятала губную помаду в ящик своего стола, деловито откашлялась и подняла трубку:

– Доброе утро. Вы позвонили в полицейский участок… Хейли! Как я рада тебя слышать! Ну, как вчера прошло?

Кейт радостно щебетала в трубку, накручивая черный провод на длинный тонкий пальчик. Она прекрасно знала, что Нейтон Ллойд запрещает использовать единственный телефон в участке для личных разговоров, но за наивную красоту секретарше сходили с рук все ее детские забавы.

Наконец, дверь кабинета распахнулась, и на пороге обрисовалась фигура капитана полиции. Он выглядел немного возбужденным и крайне довольным собой. Следом из-за двери выскользнул худощавый темноволосый мужчина. На вид ему было не более тридцати, а в движениях тела и осанке все еще сохранилась и отчетливо читалась мальчишеская сноровка.

Бросив на Робертсон скользящий взгляд, он открыто ей улыбнулся, отчего девушка громко захихикала и тут же зарделась.

– Косгроу… – немного растерянно протянул капитан Нейтон, подойдя поближе. – Рад представить вашего нового напарника. Это детектив Фрэнк Миллер.

Я без особого энтузиазма пожал протянутую мне худощавую ладонь. Новоприбывший окинул меня изучающим взглядом, после чего замер на месте, словно чего-то ожидая. Ллойд напряженно кашлянул, сделав одной рукой приглашающий жест.

– Ах да… Прошу простить мою невоспитанность, – холодно проговорил я. – Я только вчера попрощался со своим напарником, и никак не ожидал обрести ему замену так скоро… Дэниел Косгроу.

– Ничего страшного, офицер, – Миллер дружелюбно подмигнул. – Уверен, я скрашу вашу тоску. Кроме того, мистер Ллойд предлагает не откладывать знакомство с вашим чудесным городом в долгий ящик, а советует осмотреть окрестности прямо сейчас.

Нейтон покосился в мою сторону поверх головы новоприбывшего детектива, без слов призывая проявить радушный прием и порадоваться прибытию столь неожиданного, но весьма уместного гостя.

Я тихо выдохнул, понимая, что в этот самый момент моя жизнь покатилась по совершенно иному пути…

В патрульной машине первые несколько минут Фрэнк Миллер хранил молчание, с интересом оглядывая унылые мерзлые улицы за окном. Я обогнул главную аллею и свернул к автостоянке, где обыкновенно толклась кучка местных старшеклассников и за которыми я приглядывал с поручения капитана. Но в такую рань занятия в Эйри Вэй еще только-только начались, а потому школьники были заняты совсем другими делами.

– Не слишком-то тут жизнерадостно, да? – внезапно проговорил молодой детектив.

– Вы ждали чего-то другого? – равнодушно обронил я.

– Давай не будем придерживаться этих унылых правил и будем называть друг друга по имени. В конце концов, мы же теперь напарники.

Я промолчал.

Меньше всего мне бы хотелось сейчас заводить дружеские отношения, да и настроение для этого у меня было самое неподходящее.

Детектив держался непринужденно и со спокойным лицом оглядывал пейзаж, расстилающийся за стеклами автомобиля. Чтобы завуалировать неловкое молчание, я включил радио, и в салоне заиграла тихая музыка, изредка прерываемая эфирным шипением.

– Сколько сейчас градусов?

– Минус десять по Цельсию, – ответил я.

– В такой мороз река уже полностью замерзает? – неожиданно поинтересовался детектив.

– В общем, да… А почему тебя это заботит?

– Хотелось бы глянуть на нее, – попросил он, кивнув в сторону обледенелой набережной. – Я читал кое-что о Норт Ривер. Городок стоит на реке вот уже несколько столетий, сюда в основном никто не приезжает, а потому численность населения фактически не меняется с годами…

– Чем же тебя так привлек наш город?

Он загадочно сверкнул серыми глазами и сделал радио погромче:

– Скажем так: я устал от шума и грязи столицы. Так что решил не упускать возможности перебраться сюда, когда узнал, что Норт Ривер обеднел на одного полицейского.

Остаток пути мы провели в напряженном молчании, вслушиваясь в глупые слова песен, чередующихся в радиоэфире. Фрэнк Миллер изучал взглядом окрестности города, время от времени делая какие-то пометки в своем маленьком коричневом блокноте.

Я же был всецело поглощен тягостными размышлениями о собственной судьбе. Еще недавно это место занимал Боб, который обыкновенно половину дороги тихо похрапывал на переднем сидении, сложив руки на топорщащемся из-под теплого пальто животе. Вторую же часть пути мы вместе вторили завываниям радио, наизусть зазубрив едва ли не все тексты песен…

* * *

Анна не выносила, когда я подолгу находился в подавленном настроении, а потому в это утро она подловила меня на выходе из ванной комнаты. Обхватив мою шею руками, Анна потянула меня за собой обратно в постель, целуя мои свежевыбритые щеки, которые все еще пощипывал холодком спиртосодержащий лосьон.

– Никуда ты не пойдешь, пока мы с тобой как следует не поваляемся в кровати, – прошептала она мне на ухо.

– Это сейчас так принято называть? – притворно удивившись, поинтересовался я.

– Прекрати, Дэнни, – игриво протянула она, на ходу скидывая с себя тонкий халат. – Я читала в газете, что утренний секс очень продуктивно влияет на деятельность мужского мозга…

– Но я у тебя и без того очень умный, – парировал я, охотно поддаваясь ее ласкам.

Мы мягко упали в не застеленную кровать, и Анна тут же взобралась на меня сверху, стаскивая одной рукой пижамные брюки вниз. Я схватил ее за талию и притянул поближе к себе, отчего ее острые соски вмялись в мою кожу.

Она ловко двинула бедрами, и я почувствовал, как легко проскользнул внутрь нее. А затем она часто задышала, двигаясь все быстрее.

Взяв в ладонь ее небольшую упругую грудь, я подтянул ее немного выше и обхватил затвердевший темно-розовый сосок губами. Извиваясь и тихо постанывая, Анна подпрыгивала вверх и вниз, стараясь как можно сильнее вдавить свои ягодицы в мои бедра… Спустя несколько мгновений мы оба уже лежали спиной на простынях, переводя дыхание.

– Ну вот, – театрально проворчал я. – Теперь снова придется идти в душ.

Анна вскочила с постели и отвесила мне легкий шлепок, после чего вновь накинула на плечи халат:

– Я приготовлю тебе кофе. Разбуди пока Мэри.

Я кивнул и поднялся на ноги, быстро обмылся под прохладным душем и вышел из спальни в коридор второго этажа. За окнами все еще царил легкий полумрак. Норт Ривер спокойно дремал под своим извечным снежным покрывалом.

Мне нравилась комната дочери – мы все вместе украшали ее рисунками и обклеивали мебель цветными стикерами. В итоге стены детской превратились в небольшой музей, а на многочисленных полках и открытых стеллажах Мэри хранила все свои поделки, слепленные из пластилина фигурки и аппликации из цветного картона, аккуратно уложенные в стопки.

Я протянул к ней руку и потрепал за теплую розовую щечку:

– Пора просыпаться, сонная королева! Скоро приедет школьный автобус.

Мэри распахнула зеленые глаза и посмотрела на меня с немым укором:

– Можно мне сегодня прогулять занятия, пап? Я же целый месяц ходила на все уроки!..

Она сладко зевнула и потянулась, повернувшись на другой бок и вновь прикрыв веки.

Иногда я позволял ей остаться дома, если Анна уезжала на работу раньше. Но сегодня я решил не делать девочке никаких поблажек и лишь развел руками в стороны:

– Ничего не поделать, Мэри! Мама сегодня остается на страже и уж точно не позволит тебе пропускать школу. Иначе перепадет на обоим, и наш секретный заговор раскроется.

Внизу меня уже ждал свежезаваренный кофе и завтрак, но есть я не стал – опустошил чашку на ходу, поцеловал Анну в переносицу и вышел из дома под холодные порывы декабрьского ветра.

Аллея встретила меня унылым сиянием бледных фонарей и утренней тишиной. В этом месте почти всегда было очень тихо. Только иногда, в особо теплые и погожие деньки, Мэри выбиралась из дома на лужайку у забора, чтобы поездить на велосипеде, и тогда сонную округу тревожил звонкий металлический звук ее колокольчика.

Сегодня был первый официальный рабочий день с моим новым напарником. Втайне я надеялся, что после долгого пути он проспит и явится в участок позже, когда я уже буду в патрульной машине.

Однако Фрэнк Миллер не только не опоздал, но и явился раньше меня. Когда я вошел в узкий холл двухэтажного здания и поприветствовал Кетти, он уже нетерпеливо топтался возле моего стола.

Молодая секретарша то и дело бросала на новенького стыдливые взгляды, смущенно улыбаясь, когда детектив встречался с ней глазами.

– Доброе утро, Дэниел, – он протянул мне свою холодную руку, и я не слишком охотно ее пожал. – Хорошо, что ты наконец приехал. Кейт сообщила мне о странном звонке с какой-то дальней фермы… Здорово, что наш первый день начнется с задания, верно?

Он подмигнул мне, и я заметил, как заискрились его свинцово-серые глаза.

Дверь в кабинет капитана Ллойда еще была заперта – очевидно, начальник полиции не спешил на работу в такое холодное серое утро. А я так желал побеседовать с ним с глазу на глаз перед тем, как явится Миллер, чтобы хотя бы немного разузнать об этом странном человеке, внезапно свалившемся нам на голову.

– Не то слово, – сухо ответил я. – Кетти, что там стряслось?

– Даже не знаю, мистер Косгроу… – девушка бросила полный смущения взгляд на внимательно прислушивающегося к ее словам детектива и зачем-то поправила прическу. – Около часа назад позвонила уборщица из дома Колина Фостера. Она была чем-то встревожена, и я почти ничего не смогла от нее добиться, она говорила очень быстро. Все, что я поняла – это то, что она просила вас приехать на ферму, мистер Косгроу…

– Думаю, Фостер опять хватил лишнего с алкоголем, – между делом оборонил я, пристегивая на пояс кобуру.

– Сомневаюсь, мистер Косгроу. Насколько я поняла, Колина не было на ферме, и уборщица находилась там одна.

Колину Фостеру было немногим больше двадцати пяти лет, и он владел единственной автомобильной заправкой в городке. Она досталась ему в наследство после скоропостижной кончины родного отца, ровно как и огромные фермерские угодья, растянувшиеся на северо-востоке Норт Ривер.

Большую часть времени Фостер проводил на заправке, потягивая пиво, и почти не занимался своей фермой. Поэтому земля успела прийти в полный упадок и перестала приносить доход. Все, что осталось от богатств его умершего старика – это несколько десятков коров и пустые, насквозь промерзшие угодья. И еще, пожалуй, покрытые толстым слоем инея рваные обрывки потемневшей пленки, некогда служившей крышей для теплиц.

Я не слишком хорошо знал младшего Фостера и редко пересекался с ним в городке. Если не брать во внимание тех нескольких случаев, когда его приводили в участок в нетрезвом состоянии. Колин обожал садиться за руль после нескольких бутылок пива или пары-тройки бокалов виски.

– Хорошо, Кетти, мы съездим и проверим, что там произошло, – произнес я.

Холодное солнце, окутанное каскадом низких туч, уже взобралось на крыши ближайших домов, когда мы с Фрэнком Миллером вышли из полицейского участка. До фермы Фостера было не менее получаса пути – мертвые земельные угодья раскинулись на самой окраине Норт Ривер, куда местные заглядывали крайне редко.

– А Кейт Робертсон вроде ничего, – обронил Миллер, когда мы уже двигались вперед по заснеженной дороге.

– Она еще ребенок, – ответил я. – К тому же, ты не единственный в городе, кому она приглянулась.

Детектив хмыкнул и повернул ко мне свое худое, вытянутое лицо:

– А вы здесь не слишком-то рады гостям, верно? Суровый климат накладывает неизгладимый отпечаток на характер людей.

– Может быть, – я не стал спорить. – Но к этому нужно быть готовым, если покидаешь теплый мегаполис и отправляешься к черту на рога.

– На самом деле, даже в этом ледяном городишке есть свое очарование, – задумчиво протянул Фрэнк, глядя куда-то вдаль. – Местные жители похожи на заброшенную цивилизацию, скрывающуюся за снежной пеленой… Хотя не стану спорить с тем, что здесь и правда немного мрачновато.

– Тогда зачем ты приехал в Норт Ривер?

Он окатил меня снисходительным взглядом и шумно вздохнул:

– Иногда у тебя не остается выбора. Судьба – такая заковыристая штука, Дэниел. И очень грубая.

– Что ты хочешь сказать? – я совершенно ничего не понял из его пространной реплики.

– Мир меняется, офицер Косгроу. И не все перемены ведут нас к лучшему.

– Я ни черта не понимаю из того, что ты говоришь, – произнес я, сворачивая на проселочное шоссе.

По обе стороны дороги потянулись захиревшие редкие деревья, давным-давно брошенные Фостером на произвол судьбы. Огромная ферма выглядела бы совсем запустевшей и безлюдной, если бы в паре низких построек не мерцал желтоватый свет.

– Я тоже когда-то не понимал. Но когда ты видишь некоторые вещи… Вещи, которые недоступны многим людям, то волей-неволей начинаешь мыслить и воспринимать все иначе.

– Знаешь, ты слишком странный для этого места, – проговорил я, сбавляя ход и притормаживая у большого сарая с распахнутыми дверями.

Я вышел из автомобиля и огляделся. На ферме было тихо – не считая надрывного мычания коровы, доносящегося откуда-то из недр полуразвалившейся постройки. Фрэнк резво выпрыгнул из машины вслед за мной и зачем-то с интересом потопал подошвой ботинка по промерзлому грунту, как будто проверяя его на прочность.

– Будем искать звонившую в участок уборщицу? – спросил он на ходу, вспахивая рыхлый снег носками ботинок и следуя к ближайшей постройке.

– Это может занять несколько часов, – возразил я. – Ферма огромная и практически пустая. Лучше осмотрим сперва подсобные помещения.

Он кивнул, и мы вместе проследовали к одному из незапертых сараев, где Колин держал оставшийся скот. Я несколько раз обошел помещение, но не заметил ничего необычного – пара коров мирно дремала на подстилке из свежего сена, уложив массивные головы на сухую траву.