bannerbanner
Рыцарь призрения. Том второй
Рыцарь призрения. Том второй

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 3

– Дурак! Дурак! – закричал бомж – Ты же своим идиотским благородством сливаешь жизнь в унитаз! Деньги – главное! Иначе ты окажешься на моем месте.

В ярости бомж швырнул окурок на пол и затоптал его мыском расползающегося ботинка. Денис взялся было за пистолет, но гость выместил свою злобу на бычке и успокоился.

– Короче, – спокойно сказал Рыцарь – ты хочешь меня убедить, что ты способен пронзать время и пространство, но не можешь при этом заработать на жратву и крышу над головой? Извини, но в это слабо верится.

– А я и не могу, – пробурчал бомж – мне помогли. Нам, идиот ты тупой, помогли. Дали шанс все изменить. Так что завязывай быковать. Спроси у Карины за деньги, а потом мы еще поговорим.

Гость не исчез. Просто в следующее мгновение Денис проснулся. Это был самый странный сон в его жизни. В чем-то его бомжеватая будущая версия была права, нехотя признался сам себе Денис. Слишком мягкий характер не позволил ему стать барыгой, а совесть мешала выхватывать куски изо рта других. Рыцарь хмыкнул, удивляясь сновидению.

За стенкой захныкала Марена. Денис встал с кровати и пошел к ребенку. Возле стула он увидел раздавленный бычок, а в воздухе уловил мерзкий запах настойки боярышника.

– Значит не сон, – пробормотал Денис – или не совсем сон.

Пожав плечами, мужчина поспешил к ребенку. Марена вымахала за месяц почти с пятилетнего ребенка. Трудно было сказать, что она помнит, а что нет, из своей прошлой жизни. Девочка просто не желала концентрироваться на этом, предпочитая игры и мультфильмы. Она иногда боялась темноты и Денису приходилось вскакивать и идти ее обнимать, чтобы ребенок успокоился.

– Денис, – всхлипывала она, вцепившись в него – тут кто-то старый ходил и страшный. Я боюсь.

– Все хорошо, милая, – мужчина гладил ее по голове – я рядом. Все хорошо.

Марена вроде успокоилась. Целый день она вела себя, как и положено ребенку: носилась, играла с куклами и соседским котом, капризничала за обедом, мол, каша это «бее», а вот конфеты – самая полезная еда на свете.

К вечеру девочка стала вялой и угрюмой. Денис пощупал ее лоб и, хотя повышенной температуры не обнаружил, вызвал на всякий случай Вереска. Зеленый эскулап пророс быстро и осмотрел Марену. Заявив, что она в порядке, так же быстро исчез. Диззи и Карина не появлялись и в доме воцарилась странная и непривычная тишина. Подопечная лежала на диване, положив голову на колени Дениса и молчала. На закате девочка попросила Дениса:

– Расскажи мне сказку.

Денис посмотрел в ее глаза, которые засветились знакомым колдовским светом и понял, что она не удовлетворится «Незнайкой» или «Винни Пухом».

– Хорошо, – кивнул он, поднимаясь и подхватывая ее на руки – пойдем в Расписную комнату.

Конечно, раздеваться они не стали, просто сели возле серебряного щита. Денис понятия не имел с чего начать, но стоило ему коснуться воды, как слова сами полились изо рта:

– В Небесной Канцелярии что-то напутали, и Людмыла Мыкытишна Ломако оказалась в затруднительном положении. Вместо того, чтобы проследовать, как положено, по темному тоннелю к свету, она угодила в самое гадкое посмертие, которое только можно было придумать. Право слово, она бы предпочла ад…


                        Глава 35

                  Сказка восьмая.

             Заслуженный учитель.

В Небесной Канцелярии что-то напутали, и Людмыла Мыкытишна Ломако оказалась в затруднительном положении. Вместо того, чтобы проследовать, как положено, по темному тоннелю к свету, она угодила в самое гадкое посмертие, которое только можно было придумать. Право слово, она бы предпочла ад, чем оказаться в замурзанном, сопливом теле пацана. Да еще такого!

Мамаша Феденьки Козлова решила, что незачем ей прозябать с отцом ее ребенка и, забрав ребенка, умчалась на историческую родину в Люботин, Харьковской области. Бывший муж, нищеброд и тюфяк, горбатившийся электриком на Ивановской текстильной фабрике, был признан бесперспективным. Кристина Козлова, в девичестве Салогуб, принялась ждать орды принцев, которые обязаны были укладываться штабелями у ее ног.

С принцами в Люботине была напряженка, потому как монаршие особы не спешили посетить этот райцентр, а все местные перспективные барыги были разобраны более юными девицами. В свои тридцать Кристина уже вышла из возраста охмурения. Если сюда прибавить порядком обрюзгшее и располневшее тело, не слишком начитанный разум и селянские манеры, то шансы на принца оказывались и вовсе призрачными.

Самомнение немного утешали бесплодные попытки бывшего мужа увидеться с ребенком, которые Кристина мастерски купировала миллионами отговорок. Бессильная ярость мужчины изрядно поднимала самооценку и улучшала настроение.

Мнение Феденьки на этот счет ее не интересовало. Да и вообще она не очень любила сына, ведь именно он мешал ей устроить личное счастье. Вот матерок, который вырывался из ее рта как междометия, никак не мешал, а пацан отпугивал богатых самцов. Если бы Кристина не боялась осуждения окружающих, то легко бы сдала сына в детский дом. Но оттуда его тут же забрал бы бывший муж, что было недопустимо.

Центром местного интеллекта была, разумеется, школа. Куда определили Федора. На его беду, в это самое время начался подъем «свидомости» среди самых необразованных частей населения. Именно на их тупости и жажде халявы, нацисты пришли к власти. Русский мальчик чувствовал себя в сельской школе, как негритенок в Итоне. Тем более, что мальчик был довольно умен, особенно на фоне одноклассников – жертв украинской образовательной реформы.

Только в двух вещах он уступал местным «гениям». Федор не отличался умением драться и познаниями в украинской мове. Ребенок пытался хитрить и калечил русский язык, стараясь чтобы русские слова походили на местный говор. В большей части речи это вполне проходило, но некоторый процент украинской мовы был взят из польского языка, который Федор не знал. Над ним смеялись, когда он ошибался. Его били, когда он получал хорошие отметки.

«Москалык» приходил домой в синяках, но мать отмахивалась от него, мол, не ной. Время тянулось для Федора медленно. Возможно, с годами травля бы утихла. Мальчик приучился бы быть посредственным, не высовываться. Но были еще и учителя.

Некоторые были вполне приличными людьми. Пускай затюканными социальным беспределом властей, но все же не озлобившимися. Таких с каждым годом становилось все меньше. Не зря заокеанские партнеры выделяли суммы для «улучшения» системы образования. Старые кадры уходили на пенсию, увольнялись под давлением «громадськости», то есть самых оголтелых националистов. Некоторые, особо принципиальные, получили сроки за «москальску пропаганду».

Новую формацию учителей возглавляла Людмыла Мыкытишна Ломако. Хотя ей было уже за семьдесят, но ее новые власти ценили и берегли. Официально Ломако преподавала украинский язык и литературу, но также была нацистским идеологом в школе. Ее отца, активного участника бандеровского подполья и полицая в годы Великой Отечественной Войны, коммунисты посадили. Что было, разумеется, ничем не мотивированной репрессией против хорошего человека. А поскольку все коммунисты были русскими, в это Людмыла Мыкытишна свято верила, то ненависть к русским у нее зашкаливала. Что, впрочем, не мешало ей пролезть на должность комсорга во времена СССР и оттуда гадить втихую. Ну а в девяностых она развернулась на полную.

Любого неукраинца она воспринимала как врага, потому из Люботинской школы довольно быстро исчезли цыгане, евреи, русские и другие национальности, которые оскорбляли нежный взгляд нацистки. Федору приходилось туго, а мамаша, занятая собой, в упор не желала видеть организованную учителем травлю собственного ребенка.

Природе и законам равновесия глубоко плевать, на национальность. Любовь Людмылы Мыкытишны к Бандере, салу и горилке, особенно к салу и горилке, дала свои результаты – заплывшее жиром тело однажды сказало «всё» и остановило сердце. Как все нацисты, Людмыла Мыкытишна была крайне религиозна. Раз в неделю бегала в «дом молитвы» и даже платила десятину. Иногда… Редко… Но платила же. «Шановна вчытэлька» всерьез рассчитывала на место в раю. За «патриотычне выховання» учеников она не переживала, ведь успела подготовить себе на смену, еще более отмороженных учителей. Оставалось пойти в рай, следом за Бандерой, Коновальцем и остальными героями.

Вместо этого она оказалась в теле Федора Козлова. Омерзительном, русском теле. Дальше становилось только хуже. Любимая, певучая мова испарилась из ее головы. Даже мысли были на омерзительном «руськом» языке. Капкан получился знатный. Попробуй она сказать, что она на самом деле украинка, лишь по какой-то злой иронии оказавшаяся в теле москаля, то тут же угодила бы в дурдом. Гидность, конечно, победила в четырнадцатом году, но иллюзий о том, как живется психам, Людмыла Мыкытишна не строила. Понятное дело, что в недокорме психов виноваты исключительно москали и подмаскалыкы, но самой садится на диету очень не хотелось.

С другой стороны, безумный паровоз издевательств над Федором, который она сама запустила, остановить не могло ничего. Ученики с радостью вытирали ноги об «москаляку», а учителя упорно делали вид, что все нормально. Мало того, стоило накалу террора снизится, как они подкидывали дровишек в топку. Ведь таким способом можно было отомстить русским за то, что у них майдан не победил и живут они в разы лучше.

Федор прожил в такой обстановке год. Людмылы Мыкытишны хватило на три недели. Подвывая от страха, ведь самоубийство тяжкий грех, она затянула петлю в ближайшей рощице. Вчитэлька убеждала себя, что это не самоубийство, наоборот, она уничтожает «москаля», что очень богоугодное дело. Помолившись, она сиганула с пенька и повисла.

Шея не сломалась сразу, и она трепыхалась минут пять. Последнее, что она запомнила, так это стекающие по ногам фекалии. В следующую секунду она очнулась дома у Козловых, в теле живого и здорового Федора.

Еще три раза она пыталась свести счеты с чужой жизнью. Однажды даже украла пистолет у атошника и прострелила детскую голову. Результат был одинаков – она приходила в себя в теле Федора и все начиналось снова. Через два месяца она решила, что в дурке лучше, чем в школе. Дизентерия нашла ее в больничной палате, и она умерла в загаженной койке, чтобы в следующую секунду снова оказаться в Люботине, в том же самом теле.

Людмыла Мыкытишна наконец поняла, что происходит – она угодила в ад. Теперь она бесконечно будет жить жизнью затюканного русского мальчика. Бог не отвечал на ее мольбы и проклятия. Она пыталась сбежать, пусть даже и в смерть, но всегда возвращалась к той же самой школе.

Даже безумие убегало от моральной уродины, не желая давать прибежище, брезгуя тем, что само себя расчеловечило.


                        Хххх


Марена пристроилась на коленях у Дениса и сладко спала. Мужчина осторожно потянулся, не желая разбудить ребенка.

– Не очень у нас детская сказочка получилась, – тихо пробормотал он и поднялся с ребенком на руках.

Девочка потяжелела и повзрослела, а воды в щите стало меньше. Впрочем, Денис этому не удивился. Тихонько он пошел вниз и уложил ее в кровать. На секунду он задержался, глядя на Марену. В голове с трудом укладывалась мысль, что еще месяц назад она была древней старухой, а когда он пришел сюда, вполне привлекательной женщиной средних лет.

– Ведьмы, блин, – буркнул Денис и пошел в гостиную попить кофе.

В теле ощущалась странная легкость и усталость одновременно. С чем это было связано Денис еще не понял, да и не хотел сегодня об этом думать. Приятный аромат свежего кофе, долгожданная трубка, что еще нужно, чтобы встретить вечер в колдовском доме, размышлял Денис.

В тонкий запах кофе нагло вломился смрад перегара, помойки и боярышника. Денис вздохнул и обернулся, уже зная кого увидит за столом. Ожидания оказались верными – на стуле развалился давешний бомж, снова невесть как попавший в дом.

– Тебя еще сегодня нахрен не посылали? – устало спросил он незваного гостя и добавил – Так иди нахрен!


                        Глава 36.

Карина размерено кивала головой, слушая Дениса. Она знала, что он ей врет. Нет, разумеется, о том, что произошло в Расписной комнате он говорил чистую правду. Но вовсе не из-за этого он вызвал ее. Рыцарь нервничал и иногда поглядывал в пустой угол комнаты, как будто там кто-то был. Ведьма просканировала дом во всех возможных диапазонах, но непрошенных гостей не было.

– Денис, – не выдержала она – ты молодец, справился и все такое. А теперь расскажи зачем ты меня вызвал на самом деле?

Денис снова мельком глянул в пустой угол и сказал:

– Тут такое дело, Карина, – извечная робость работяг в выбивании денег, была присуща и Рыцарю – мне бы денег получить.

Женщина недоуменно посмотрела на него, потом молча села за стол и достала из сумочки какие-то документы.

– Ты из-за этого так странно себя ведешь? – спросила она и протянула документы Денису – Вот твой счет в банке, каждый месяц я перевожу туда твою зарплату. Можешь убедится.

Каким образом ведьма умудрилась открыть именной счет без его присутствия и документов, Денис не знал. Впрочем, для Карины это были сущие мелочи. Увидев суммы, он чуток опешил и на всякий случай два раза пересчитал нули. Каждый месяц на его счету оказывалось денег столько, сколько он зарабатывал лет за пять. Хорошие новости оттенялись плохими. Мужчина потер виски, потом хлопнул по столу и рявкнул:

– Хватит!

– Интересно, – пробормотала Карина.

От ее взгляда не укрылось, что в этом момент Денис смотрел мимо нее. Нехорошие подозрения стали закрадываться в голову ведьмы.

– Довольно, – резко сказала она – выкладывай все как есть!

– Ты его не видишь… – не то спросил, не то утвердил Денис.

– Кого?

– Похоже я спятил, – устало ответил мужчина – все, приплыли. Вызывай санитаров. Сейчас в углу сидит моя старая и сбомжевашаяся версия и трахает мне мозги. Да еще и угорает с этого процесса.

Реакция Карины была странной. Вместо того, чтобы начать выяснять что да как, она молниеносно схватила солонку и сыпанула в ту сторону, куда посматривал Рыцарь. Незваный гость не проявился, но соль прилипла к его одежде, очерчивая его фигуру. Псевдобомж попытался убежать, но три древних слова из забытого языка пригвоздили его к месту.

– Значит это не галлюцинация? – Облегченно спросил Денис.

– Нет, – покачала головой ведьма – пока ты служишь Марене, ты физически не способен сойти с ума.

– И что это за дрянь?

Псевдобомж трясся и свистел, но ничего вразумительного не говорил, да и не мог. Но Карине на данном этапе это было ненужно.

– Одна из немногих тварей, способных одурачить даже меня, – сказала Карина – это шишимора.

– Те самые кикиморы, которые кошмары насылают? – Удивился Денис.

– Она самая, – кивнула Карина и обратилась уже к твари – Я думала вас всех перебили монахи из Китеж-града. Какого хрена тебе здесь понадобилось, мразь?

Шишимора была похожа на недоделанного призрака. Соль облепила лишь половину фигуры, как если бы на липкое стекло сыпанули песка.

– Я не люблю повторяться, – Карина стремительно превращалась из надменной красавицы-человека в Смерть – Отвечай!

– Кушать, – проныла шишимора – я очень хотела кушать. А страхи и ужасы человечка очень вкусные.

– Вкусные? – опешил Денис.

– Шишиморы питаются эмоциями, а у тебя, друг мой, их накопилось выше крыши, – пояснила Карина.

– Вместо того, – продолжила она допрос – чтобы влезть в спальню к какой-то страдающей по неземной любви малолетке, ты поперлась в защищенный дом, где очевидно живут колдуны? Кончай мне врать!

Карина щелкнула пальцами, и шишимора начала медленно вращаться против часовой стрелки. Денис не знал, что подобные существа никогда не поворачиваются налево, потому подобное принуждение действовало не хуже дыбы.

– Пожалуйста! Не надо! – закричала шишимора, не в силах сопротивляться колдовству – Он меня убьет!

– С этого места подробнее, – усмехнулась Карина.

То, что дети умеют мастерски мешать романтике взрослых, просто не вовремя зайдя в комнату, Денис подозревал. Но о способности похерить допрос с пристрастием узнал впервые. Заспанная Марена одной рукой волокла плюшевого зайца, а другой терла глазки. Мир ребенка наполнен играми и беззаботностью. Увидев странную, непонятную, призрачную фигуру, девочка сделала свои выводы и тут же их озвучила:

– Ой, а вы тут в прятки играете?

Карина понимала, насколько Марена ребенок и насколько она мощная ведьма одновременно. И все равно не успела среагировать.

– Я тебя нашла! – гордо заявила девочка и ткнула пальчиком в призрачную фигуру псевдо-бомжа – Замри!

Шишимора замерцала, соль с шорохом осыпалась с обретшего физическую форму тела. На секунду в гостиной появился, вполне человеческого вида, бомж. Но его кожа покрылась трещинами и стала темнеть. Карина при всем желании не могла остановить процесс и меньше чем за минуту незваный гость превратился в деревянную статую. На лице шишиморы застыла победная улыбка.

Карина просканировала статую, но она была исключительно деревянной. Она медленно, сдерживая гнев, повернулась к Марене и попросила:

– Мареночка, солнышко, ты не могла бы расколдовать нашего гостя, чтобы мы могли продолжить беседу?

– Хорошо, – как послушная девочка, ответила Марена – а как?

Перерождение не стерло память Марены, но перемешало фрагменты воспоминаний так, что пройдет еще немало времени, пока ведьма вновь обретет все нужные знания. Заклинание она сотворила инстинктивно, не задумываясь и не отдавая себе отчета в происходящем.

Карина застонала, а Денис нервно хихикнул в углу. Еще полчаса назад, он считал себя сумасшедшим и облегчение сплелось с абсурдностью ситуации. Впрочем, после мрачного взгляда ведьмы, он предпочел помолчать и не отсвечивать.

– Я пошла чистить зубы! – гордо сообщила всем Марена и удалилась, тиская плюшевого зайца и напевая.

– Карина, – тихо сказал Денис и коснулся плеча ведьмы.

– Отстань, – раздраженно отмахнулась ведьма – я думаю.

– У нас ведь есть специалист по дереву, – напомнил Денис – уж он точно знает, как быть.

– Вереск?

Зеленый эскулап прибыл почти сразу, но ничего не стал говорить. Наоборот, выгнал всех из гостиной и принялся шаманить над статуей, проводя свои странные и непонятные другим манипуляции.

Марена резво оделась и потребовала, чтобы ее вели в развлекательный центр. Даже не стала сопротивляться красной ленточке на запястье, что блокировала ее магические способности.

– Ты не против, если мы уйдем, пока Вереск там работает? – спросил Денис Карину, стараясь не обращать внимания на дергающую его за одежду девочку.

– Идите, – отмахнулась ведьма.

Ее сейчас больше занимал вопрос, кто и зачем заставил шишимору сводить с ума Рыцаря. При условии, что эти твари почти неуловимы, тот, кто это сделал должен обладать недюжинной силой и умениями. Денис тоже об этом думал, но требующая мороженное подопечная, отвлекали от горестных дум. В каком-то смысле Рыцарь призрения пообвык к тому, что его постоянно пытаются убить или искалечить. И что, из-за этого с ребенком не гулять?

Все дети точно знают, что чем более суровый и огромный мужик их сопровождает, тем проще его раскрутить на всяческие сладости и игрушки. Стоило Марене сделать большие и влажные глаза, как Денис покупал ей то, что она хотела. Мужчина понимал, что его разводят, но ничего с этим поделать не мог. Потому девочка объелась мороженным и полчаса тряслась на 3-D аттракционе. Вернулись домой они довольные друг другом.

Вереск выкатился из гостиной и прикрыл за собой дверь. Денис увидел только, что из статуи торчат какие-то иголки, трубки и цветки. Медицина и наука волшебного куста была максимально далека от привычных человеку.

– Итак, – лекторским тоном принялся объяснять ситуацию волшебный куст – Выяснить удалось следующее. Во-первых, это однозначно шишимора, не зерцальный насмешник и не рой пулов. Во-вторых, наш юный талант превратил его в ясень. Тот самый ясень.

– Это какой именно? – не понял Денис.

– Иггдрасиль, – пояснила Карина – Мировое древо.

– Вот именно, – кивнул ветвями зеленый эскулап и продолжил – А поскольку это тот самый ясень, то магия на него уже не действует. Во-всяком случае доступная нам магия. Шишимора останется деревом и вернуть ее в прежнее состояние, или хотя бы подходящее для допроса, невозможно.

– Плохо, – хмуро сказала Карина.

– Увы, это не единственная плохая новость, – прошелестел Вереск – Превращение интегрировало шишимору в дом. Не повредив его, мы не сможем убрать статую.

– Да ладно, – не поверил Денис – я спилю эту веточку за десять минут и шашлыки на ней пожарю.

– Дом живой, – покачала головой Карина – ты его можешь так убить. Нельзя.

Шишимора стояла посреди гостиной и слышала весь разговор. Ни пошевелиться, ни убежать она не могла. Впрочем, и не стремилась. Показавшийся безумным план Пыльного Дракона сработал, и она оказалась внутри дома. Причем живая. Если все удастся Серый Ростовщик обещал списать долг, а ради этого можно потерпеть не только состояние статуи. Шишимора была довольна.


                        Глава 37.

Мужчины не подозревают, сколько мучений приносит женщинам красота. И дело вовсе не в том, что в людном месте могут ухватить за ягодицы. Нет. Подобрать нужный оттенок лака задача не менее трудная, чем решить теорему Ферма. Краска для волос скрывает седину, но портит волосы. Как инженеры, ищущие баланс мощности и скорости, женщины выбирают оптимальную частоту покраски головы. Как и в самолетостроении, это удается далеко не всем.

Хохмят мужики и над батареей флакончиков, тюбиков и прочего, неведомого и почти колдовского набора, что сам собой появляется в ванной, стоит женщине устроится в доме. Но при этом сильная половина человечества любит большие глаза, румяные щечки и гладкую кожу своих спутниц.

Впрочем, восхищенные взгляды мужиков и завистливые женские, являются лучшей наградой за часы, проведенные перед зеркалом. Феминистки могут до припадков вопить о том, что косметика унижает женщин. Вот только ни одна вменяемая дама не откажется от штукатурки, чтобы привлечь и удержать нужного ей мужчину. Антропологи не уверены, но мы-то понимаем, что даже в каменном веке, самые умные и продвинутые самки применяли охру, уголь и хну, чтобы вождь полюбил именно их, а не «ту дуру».

К сожалению, чем больше женщине лет, тем тяжелее даются косметологические процедуры. Диззи было очень много лет. Потому ее косметический набор включал в себя, помимо щеточек, пуховок и кисточек, так же скальпели, пинцеты, шприцы, хирургические нитки, иглы и зажимы. Красота требует жертв. А также слез, воли и отсутствия дрожи в руках.

Сейчас королева мертвецов отправила в ванночку с физраствором пинцет и иголку, после чего стала наводить окончательный марафет. Вереск, конечно, умница, но кое-что не смогли убрать даже его умелые побеги. Диззи вздохнула. Потом упрямо мотнула головой и улыбнулась своему отражению в зеркале. Она все еще была красива. Пусть для этого требовались некоторые хирургические и магические ухищрения, но вполне ничего.

– А ты случаем не ведьма? – донесся до Диззи мужской голос из спальни.

Королева зомби еще раз осмотрела себя и вышла из будуара. Обнаженный мужчина, что рассматривал раскрытую книгу на прикроватном столике, впечатлял габаритами. Ночью Диззи взбиралась на него как на першерона, что весьма ее радовало. Сейчас любовник тупо рассматривал потрепанные пожелтевшие страницы.

– Боишься, что я тебя приворожила? – засмеялась Диззи.

– А… эмм… – в данном случае к горе мускулов не прилагались особые умственные способности, впрочем, девушке бугай понравился не за интеллект.

Мертвая красавица могла бы объяснить любовнику, что он держит в руках редчайший раритет – изданный еще Гуттенбергом роман «Ивэйн, или Рыцарь со львом». Написан роман попарно рифмующимся восьмисложником, на старофранцузском языке. Но тратить время на просвещение надежды вологодского спорта, она не хотела, потому быстро выпроводила любовника из дома, сославшись на занятость.

В любом случае с живыми долгие отношения у Диззи не складывались. Раньше или позже инстинкты подсказывали партнерам, что они имеют дело с нежитью. Сейчас, за вилы никто не хватался и за инквизиторами не бежал, но все равно сливались любовники быстро, так что Диззи предпочитала одноразовые встречи.

И все же, настроение у королевы мертвецов было прекрасным. Страстная ночь, хороший сон и вкусный завтрак, чего еще жаждать женщине? Диззи вздохнула, она бы не отказалась от воскрешающего бальзама Лунных Дев Лангедока, но Зеленый Ковен был уже не тот. Правда ходили слухи о новой, очень талантливой ведьме, по прозвищу Мать Штриха, но слухи всегда преувеличивают.

Сосредоточившись, Диззи наконец занялась делами. Тут она любовника не обманула. Впрочем, мертвая красавица была очень умным руководителем и умело делегировала власть в среде вологодской нежити. Потому ей не требовалось вникать в каждый вопрос и подтирать сопли каждому зомби города. Помощники умело справлялись со своей частью работы, оставляя начальнице лишь общее управление.

На страницу:
2 из 3