Любовь не терпит отлагательств

Комнатку наводнили студенты, галдящие и присвистывающие. В центре голосила негодующая Маринка, вернувшаяся с «танцев».

– О Боже мой! – довольно натурально выдохнула я, пробиваясь сквозь столпотворение в дверях к Семену Николаевичу и Маринке. – Что здесь случилось?!

– Ты где была?! – накинулись они на меня.

– Я… я… – я смущенно потупила глазки. – В туалете. Съела вчера что-то не то… вот и… А что тут произошло?

– Какие-то, понимаешь ли, бандюганы напали, – Семен Николаевич потер затылок. – Меня, понимаешь, по темечку – тюк! Я и потерял сознание. Прихожу в себя – что за ешкин кот? Что такое? Бардак-кавардак!

За моей спиной галдела толпа зевак.

– Что же это… – растерянно оглянулась я.

– Террористы! – возмущался пенсионер.

– Они Ирку искали! – выкрикнул Валерка из толпы.

– Меня?! – «удивленно» обернулась я к нему, на самом деле пылая праведным гневом.

– Да! – нагло выкрикнул он. – Говорят: где блондинка-заучка? Я и показал…

– Что?! – заорала я на парня, который даже присел под гнетом молний из моих глаз. – Я что, единственная блондинка в этом университете?! Они что, спросили, где Ирина Тимофеева?! Из-за тебя какие-то амбалы могли меня убить! Мы с Маришкой потеряли все наше имущество! – наступала я на него на «танке» желания обелить себя и не вылететь из ВУЗа.

…В конце концов подоспел ректор, рассудивший нас.

На меня и впрямь не подумали. Ну как отличница-заучка-первокурсница из бедной семьи может быть связана с бандитами? Немыслимое предположение! От слов Семена Николаевича о террористическом акте ректор тоже отмахнулся, – пусть милиция разбирается. О моем исключении из университета и речи не шло. А, собственно, за что?! Вот только с нашим расселением возникли трудности – все общаги стояли битком. И тут пришла на помощь Маришка, сказав, что мы могли бы недельку пожить у ее троюродной сестры. Так что, все обошлось малой кровью.

Из комнаты нас выгнали и велели ничего не трогать до приезда милиции. Затем нас, претерпевших тягостное общение с правоохранительными органами, снова спровадили в коридор. В комнате работали эксперты, снуя, как муравьи. Только вечером, когда уже стемнело, нам позволили взять кое-какие вещи.

Я собрала в сумку все учебные принадлежности, немногочисленную уцелевшую одежду, а вообще-то вещей у меня было немного.

Троюродная сестра Марины Женя работала менеджером торгового зала в одном супермаркете. Зарплата не так, чтобы велика, – больше головной боли. Ей тридцать лет, она замужем за дальнобойщиком, детей у них пока нет. Квартирка однокомнатная, зато своя. И сейчас она как раз пустует, потому что Женя, пользуясь двухнедельным отпуском, решила съездить вместе с мужем к его родителям в Одессу. Маришка созвонилась с сестрой и напросилась пожить у них в квартире несколько дней в связи со столь неприятными обстоятельствами и статусом «беженцев».

Мы вышли на автобусной остановке, и Марина повела меня дворами «в гости». Дверь нам открыла приятная рослая девушка в белых брюках и свободной блузе, уже, так сказать, на чемоданах. Это и была Женя.

– Хорошо, что ты вовремя позвонила, могла бы меня уже и не застать! – произнесла она после нашего быстрого знакомства.

Женя показала нам, что где лежит, чем мы можем пользоваться, взяла с нас торжественное обещание обращаться с жильем аккуратно, и, подхватив две дорожные сумки, спустилась по лестнице к ожидавшему ее мужу и такси.

Квартирка была простой, но уютной. Запаса продуктов в холодильнике не было никакого, поскольку Женя не планировала гостей. Стипендии наши были на исходе. Жалкие копейки надо было экономить на проезд до универа. Ну и заварила я кашу!

Мы разобрали свои вещи, бросили испачканную «террористами» одежду в стиральную машинку, пожевали лапшу быстрого приготовления и сели за кухонный квадратный столик поболтать и отдохнуть после стресса. К счастью, в шкафу мы нашли банку молотого кофе и сварили себе по чашечке. Вот ведь блаженство! Я затянулась сигаретой и почувствовала, как нервное напряжение начинает отступать.

– Что же, все-таки, произошло? – в который раз за сегодня спросила Маринулька.

В который раз за сегодня я пожала плечами.

– А где твой брат?

– Брат? – удивилась я.

– Ну да, брат. Он же вчера к тебе приезжал.

– А… да, – вспомнила я вчерашнее вранье. – Он… мы, действительно вчера чай пили, поболтали о том, о сем. Нормально.

– Да нет! Куда он подевался?

– Он… это… Вообще-то хотел остаться, сэкономить на гостинице, но позже передумал. Не хотел попасться и создавать мне проблемы с учебой… Вот и снял все-таки номер. Я его по-тихому проводила, комменд спал уже.

– Ясно. Жалко, – хмыкнула подружка. – Я хотела с ним познакомиться.

– Не стоит, – проворчала я. – Он намного старше тебя.

При этих словах у меня что-то болезненно кольнуло в груди.

– Да ладно, шучу! – отмахнулась Марина и пустилась живописать собственные ночные похождения.

Наконец мы улеглись: Марина на диване, я на маленькой короткой софе у противоположной стены.

В голове крутились сотни непрошенных мыслей. В основном, о случившемся. Об Андрее. Целый день я о нем не вспоминала. Вернее, я о нем и не забывала. Просто мысли о нем не принимали четких форм, а скорее были едва уловимым осознанием того, что он был, что он реальный. Так подсознание всегда помнит, что мы умеем ходить и разговаривать, но не думаем об этом. Просто знаем. Так и с ним – просто знала…

Только теперь, в темноте и тишине, под убаюкивающий шорох проносящихся мимо дома машин, его образ снова настойчиво впился в мое сознание. Ну и что?

Этот человек – мимолетный в моей жизни. Я больше никогда его не увижу. Он будет в Москве, а я останусь здесь. Хотя… сейчас он тоже – все еще – в Ростове… Эта мысль немного взволновала меня. Сейчас, в этом городе, он все еще настоящий, реально существующий. Но когда он окажется в Москве, он станет для меня чем-то эфемерным, словно сон.

Интересно, как он? Что делает сейчас? Спит? Разговаривает с кем-нибудь? Обратился ли в больницу? Разобрался ли с «братками», учинившими стрельбу? Все ли с ним в порядке? И… вспоминал ли он обо мне сегодня? Вспоминает ли сейчас?

«Хотя, к чему ему это?» – нахмурилась я. – «Все, что я могла для него сделать, я уже сделала!»

Я зарылась лицом в подушку от стыда. Потерять невинность с едва знакомым человеком! С человеком, связанным с криминальными кругами.

Вот надо оно тебе было?!

Я встала с постели и побрела на кухню. Открыв пластиковое окно на проветривание, я закурила, глядя на улицу, погруженную в оранжевый свет ночных фонарей, и хмуря брови.

Теперь он и за человека меня не считает! Да разве я сама питаю к себе хоть какое-нибудь уважение после случившегося?

Он просто воспользовался мною! Я и раны его обработала, и накормила, и спать уложила, и… удовлетворила! На прощание, так сказать! Идиотка, и только! Наивная, неопытная в жизни дурочка.

Даже своих координат не оставил. И моих не попросил. Хотя бы поцеловал на прощание! Для приличия. В щечку.

И ничего он не загадочный, как мне показалось в начале. Просто необычный. Скрытный, хитрый и расчетливый. Опытный, прожженный. О себе ни слова… Либо выпытывал обо мне, либо уходил от ответов на вопросы о себе. Просто я по неопытности этого не поняла.

Как же все это было неправильно…

А он, наверное, вдоволь потешался потом со своими друзьями, к которым так торопился, рассказывая о малолетней наивной дурочке, которую он использовал в своих целях на полную катушку.

Я со злостью затушила сигарету.

А сколько мне пришлось врать с момента его появления в моей жизни! И вру до сих пор.

Я яростно тряхнула головой.

Ладно, комнату нам все равно дадут, не беда. Но вот осадок в душе еще долго будет отравлять меня, тыча меня носом в эту мою ошибку.

Глава 3

В понедельник мы снова поспешили на пары, которые я ждала с нетерпением. Все воскресенье я не отрывалась от книг и конспектов, стараясь наверстать упущенный для зубрежки субботний день. Сидя на лекциях, я уверяла себя, что моя жизнь снова вернулась в прежнее русло. Снова беготня по кругу аудитория – кафедра филологии – библиотека. Это именно то, что мне было нужно. Если бы еще можно было не вспоминать обо всем, ложась спать… Но дурацкое приключение будоражило мозг всякий раз, когда я пыталась дать ему отдых. И поэтому я принялась вгрызаться в гранит науки с утроенным энтузиазмом, порожденным безвыходностью.

После окончания занятий мы с Маришкой сходили в библиотеку, сдали «отработанный материал» и взяли новые учебники. Засиживаться в читальном зале теперь не имело смысла – придется добираться до нашего нового жилья по темноте. Наша комната в общежитии стояла опечатанной, и ее не планировали открывать до конца следствия. Однако оно может растянуться на неограниченный срок. Решить жилищный вопрос ректорат университета божился к концу недели. Беспредел! А если бы у Марины не оказалось местной дальней родственницы, готовой нас приютить? Где бы мы ночевали? На лавочке возле будки с хот-догами на территории студгородка?! В конце концов это прямая обязанность ректора – обеспечить своих студентов крышей над головой! Ну что за народ! Никому ничего не надо!

Мучимая бессонницей, ночью я вертелась так, словно подо мной была не кровать, а гигантская раскаленная сковородка.

Снова я ругала себя за глупость и беспечность!

Спустя, наверное, полчаса моих «мытарств», я услышала, как в темноте раздался ничуть не сонный голос Марины:

– Ира, блин, не сочти за грубость, но ты достала уже крутиться!

– Ты не спишь? – моя голова сама оторвалась от подушки, а мысли вспугнутыми птицами разлетелись в разные стороны, укрывшись в глубинах моего сознания.

– Уснешь тут! Чего елозишь? – не зло возмутилась подружка.

– Сон не идет. Сама спать хочу, а не могу уснуть.

– Ты что-то все эти последние ночи плохо спишь, – заметила Марина. – На новом месте, да? Или из-за стресса? Не парься, дадут нам койки! А то, что стреляли – так это точно не по наши с тобой души! Мы с подобными кругами не связаны, тайн государственной важности не знаем, никому ничего не задолжали!

Я лишь вздохнула, зная, по чью душу приходили бандиты. Я вдруг почувствовала, что соскучилась по нему…

– Давай завтра сходим куда-нибудь, – неожиданно предложила Марина. – Развлечься? Глядишь, и бессонница пройдет.

– С чего бы?

– Ну как же? Ты целыми днями угрязаешь в учебе. В восемнадцать лет! Куда это годится?

– А когда же тогда учиться? – хмыкнула я. – Когда выйду на пенсию? Я хочу учиться сейчас именно потому, что я сейчас молодая и готова работать над собой и своей карьерой. С возрастом амбиции и работоспособность снижаются.

– Ерунда какая-то! – махнула Маринка рукой. – Эти глупые мысли в твою голову лезут из-за отсутствия удовольствий в твоей жизни.

– Каких же это?

– Ну вот объясни мне: какого рожна ты все еще в девках ходишь? Когда думаешь с девственностью прощаться?

– А я и не девственница, – неожиданно для самой себя ляпнула я.

– Конечно! – недоверчиво хмыкнула Маринулька, но уточнила: – Ты серьезно?

– Серьезней некуда, – хмуро подтвердила я.

Именно мои насупленные брови заставили ее поверить. Марина удивленно посмотрела:

– Когда ж ты успела?

– На днях… – буркнула я в подушку.

Марина вдруг громко захохотала:

– Ну ты жжешь! Я тут на днях в «Метро» шампунь купила, а ты на днях девственности лишилась!

Я не стала конкретизировать дату. К чему мне лишние подозрения…

– Ты крутая, правда! – продолжала веселиться Марина. – Кто же он?

Я скосила в ее сторону глаза и увидела, что она полулежит, опираясь на локоть, а ее глаза горят любопытным огнем, алчущим подробностей.

Ну и что мне ей сказать?

– Ах вот оно что… – вдруг протянула она, осененная догадкой. – «Брат»!..

Я лишь вздохнула, безмолвно подтверждая ее гипотезу.

Кто он? Откуда он? Откуда ты его знаешь? Как познакомились? Какой он? Как все было?!

Вопросы посыпались, как из рога изобилия.

И опять мне пришлось врать, с грустью подумала я.

Туманно повествовав о своей первой – и, как водится, тайной – школьной любви Владике, который якобы учится в другом ВУЗе и случайно повстречался мне в маршрутке, я спешно отвернулась к стене и накрылась одеялом почти с головой, предупреждая все Маришкины попытки продолжить допрос. Да и не так-то просто с ходу придумывать подробности моих выдуманных отношений с несуществующим в действительности Владиком.

Вторник превратился для меня в игру в прятки. Я всячески избегала встреч с Мариной, дабы избежать дальнейших расспросов. Приходилось скрываться на кафедре, которую – без острой надобности – каждый из моих сокурсников обходил стороной. Я же приставала к Наталье Павловне с мелочными вопросами, придумывая все новые поводы исчезнуть из поля зрения Марины, так радевшей за мою личную жизнь.

Вечером мне все-таки пришлось отсидеться в читальном зале. Но вернувшись в квартиру, где мы временно обитали, избегать Маришки стало просто невозможно.

– Ты где была? – выспрашивала она, плетясь за мной по пятам на кухню.

Я уже хотела честно ответить чистую правду – в библиотеке, как вдруг она сама дала мне в руки орудие, с помощью которого я сумела оборвать ее интерес к моей бесследно пропавшей целомудренности.

– На свидании с ним? Да? – подпрыгивала она у меня за спиной, пока я переливала горячий кофе из турки в чашку.

– Да, – кивнула я, мгновенно придумав план, как избавиться от ее навязчивого и ненужного любопытства.

Я села за стол, отхлебнула глоток кофе и закурила.

– И как? – лукаво улыбнулась Маринулька, вытянула из моей пачки тонкую сигарету и тоже затянулась.

– Никак, – невесело отозвалась я.

Но эта невеселость не была притворной: на душе по-прежнему кошки скребли. В этом состоянии я находилась уже несколько дней кряду.

– А поконкретнее можно? – она нетерпеливо запрыгала на стуле. – Добавь красок в свой немногословный рассказ!

– Мы расстались.

– Почему? – лицо Маришки вытянулось.

Я махнула рукой, грустно уставившись взглядом на газовую плиту и зажав фильтр сигареты между зубами. Думала я об одном, а рот озвучивал совсем иную информацию:

– Ну, он, как оказалось, хотел от меня только секса. Встречаться со мной он и не собирался, – я вздохнула. – Он предпочитает ограничиваться отношениями с девушками, согласными на мимолетную связь без обязательств и обещаний.

Я снова вздохнула, прищурив глаза, и поняла, что все-таки говорю сейчас не о призрачном Владике, а о конкретном и совершенно реальном человеке.

– Он получил от меня, что ему было нужно, и исчез из моей жизни.

Я застыла, и в моих словах и поведении сейчас не было ни малейшего притворства. Именно так и поступил со мной Андрей.

– Ох, мне так жаль, – тихо произнесла Марина.

Я моргнула, очнувшись от своих внутренних грез, и посмотрела на подругу.

– Да уж. Переживу, – кивнула я.

– Ируська, только ты не расстраивайся. Так бывает, – принялась она меня утешать. – Таких засранцев полно. И я с такими сталкивалась, и не раз. Но ты не обращай на них внимания. Значит, он не стоит твоих чувств. Не трать нервы понапрасну. Это жизнь.

Я кивнула, продолжая курить, держа сигарету только губами и не прибегая к помощи рук.

– Да ладно, – наконец сказала я и затушила окурок в пепельнице так яростно, что он скрутился в букву Z. – Я не зацикливаюсь. Отрицательный опыт лишь преподает урок, а не рушит жизнь, верно?

Я улыбнулась жалостливой Маришке, и та улыбнулась в ответ.

– Я пойду спать, – сообщила я, влив в себя оставшийся кофе, и поднялась из-за стола.

На удивление, в этот вечер я уснула быстро и ночь проспала крепко.

Утром я решила для себя, что это происшествие пора принять как свое прошлое и не сокрушаться по этому поводу. Да и вчерашний разговор с Маринкой дал выход некоторой доли моего скверного самочувствия. Мне стало немного легче. Пусть я выговорилась не до конца, но поделиться хотя бы частью своих тревог вчера оказалось как нельзя кстати.

Правда, это никак не повлияло на мою молчаливость, присовокупившуюся ко мне за эти дни, и суровость в лице.

Прозвенел звонок, оповещающий о завершении второй пары.

– Что у нас сейчас? – спросила Марина, убирая в сумку тетрадь по культурологии.

– Английский, – коротко ответила я, тоже сменяя одну тетрадь на другую.

– Пойдем покурим? – спросила она. – Перемена большая, можно бы сходить в столовую, но что-то я еще не проголодалась.

Я безразлично пожала плечами:

– Как хочешь. Я тоже пока не голодна.

– Очевидно, мы обе умственно не перетруждались на этих парах! – развеселилась Маринка, направляясь в коридор.

Я тоже улыбнулась.

Миновав вестибюль, мы вышли на залитую солнцем улицу, отчего нам пришлось прищуриться. Спустились по широким ступенькам и встали у низенького бордюра, окаймлявшей газон, который уже пустил буйную зелень.

Мы закурили, болтая о предстоящих зачетах и подготовке к ним. По площадке перед зданием факультета, кроме нас, рассредоточились еще несколько весело смеющихся группок курильщиков.

– Везет тебе! – протянула Маринка. – Ты все зачеты автоматом получаешь.

– Во-первых, не все, а во-вторых, я ради этих «автоматов» работаю в течение всего года! – парировала я.

– Потому что ты – зубрила! – беззлобно ткнула в меня пальцем она. – А я хочу жить сегодня, а не через пять лет, когда эта самая жизнь не жизнь будет! Потому что придется работать. А это еще хуже учебы.

– У нас разные приоритеты, – я затянулась сигаретой, скользнув взглядом по остановившемуся прямо посреди широкого тротуара серебристому Лэнд Крузеру.

– Вопиющая наглость! – возмутилась Марина. – Здесь, между прочим, студенты ходят! Что за водилы пошли: скоро на ноги начнут заезжать…

Недовольное бормотание подруги потонуло в звонком гуле, наполнившем мою голову, потому что из автомобиля вышел… Андрей. Ошибки быть не могло. Это был никто иной, как он. Еще красивее, мужественнее и элегантнее выглядит он сегодня, но я сразу его узнала. Да и он смотрел на меня. Он приближался ко мне. В шикарном деловом костюме, но без галстука, а с расстегнутой верхней пуговицей на вороте, с легкой полуулыбкой, которую не смог сдержать, остановившись прямо передо мной. Но это не была насмешка, вызванная моим растерянным видом. Его глаза загорелись, и я поняла, что он силился сохранить серьезность и выражение скуки и безразличия, хотя, на самом деле, тоже был рад меня видеть.

Да, тоже.

Меня захлестнула такая горячая волна радости, что помутила на мгновение мое зрение и сузив мировосприятие до одного единственного человека.

– Привет, – сказал он ровным голосом.

– Привет, – эхом отозвалась я, в упор глядя ему в глаза, дерзко и холодно, что создавало контраст с плещущимся на дне сознания ликованием и восторгом.

И вдруг снова вокруг стало светло и шумно: засветило солнце, запели весенние птицы, загалдели студенты, зашуршали покрышками машины. Когда же я видела все это в последний раз?

– Поедем со мной. Садись в машину, – без предисловий кивком указал Андрей на внедорожник.

Не смотря на странную формулировку, его слова не были похожи на приказ. Они звучали как простое дружеское предложение: «По пивку?».

– У меня пары.

– Ничего, пропустишь одну. Это много времени не займет.

Его слова, в которых сквозила уверенность сильного и решительного человека, снова прозвучали мягко. Но мне показалось, что так он говорит только для меня. Как будто ему непривычно было формулировать свою речь в просящей или учтивой форме. В нем скорее угадывалась привычка командовать или, по крайней мере… наглеть, наверное.

– Что именно?

Он стоял на расстоянии метра от меня, но мне все равно приходилось задирать подбородок, чтобы видеть его лицо.

– Узнаешь, – улыбнувшись, нетерпеливо мотнул он головой.

Я моргнула, ища в себе силы сопротивляться, и поняла, что стоявшая рядом Марина с выражением коршуна, следящего за движущимся зайцем, переводила взгляд то на Андрея, то на меня.

– Убери со стола мои вещи, – сказала я ей. – Я вернусь.

– Э… о… а… – она даже на междометия не нашла в себе сил.

И я пошла за Андреем к машине.

Думаете, я спросила, куда мы направляемся?

Ха! Как бы не так!

Мозги в моей голове просто расплавились, когда я вновь увидела его. Ведь я на это уже и не надеялась…

Первые несколько минут мы оба не знали, с чего начать, и ехали молча.

Но не потому, что сказать было нечего. Скорее наоборот… Но все это было не то… Не то, что можно говорить, увидевшись всего второй раз в жизни.

Пока я мысленно издавала радостные восклицания, он почувствовал, что пауза начинает затягиваться. И первым нарушил это молчание:

– Ты здорово выглядишь, – сказал Андрей совершенно обыденным тоном, словно констатировал какой-то очевидный и общеизвестный факт.

Я скептически окинула свои прошлогодние джинсы, свитер и блейзер. Лишь туфли на мне были новые, правда наипаршивейшего качества.

– Спасибо, – выдавила я, мало веря в искренность его слов. – Как твое ранение?

– Жить буду.

Я кивнула. Снова наступила пауза.

– Как ты добрался до своих… союзников? Без приключений?

– Да, нормально добрался. Я вижу, ты сохранилась в ВУЗе.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.