Боевые рыцари космоса

Иван Белогорохов

Боевые рыцари космоса

© Иван Белогорохов, 2019

© Интернациональный Союз писателей, 2019

Евгений Лукин, Сергей Слюсаренко

Предчувствие цикла

Нет ничего скучнее нынешних полок книжных магазинов с фантастической литературой. У человека, мечтавшего о временах, когда фантастика станет доступной и разнообразной, может появиться ощущение, что его мечту выполнила обезьянья лапа из рассказа Уильямса Джекобса1. Формально желание реализовано, но загадавший его очень пожалеет о свершившемся. Тысячи безликих фэнтезийных, постапокалиптических и попаданских романов, которые не только читать, но и в руки брать не хочется. Поэтому приходится кропотливо выискивать на полях сети новые имена с надеждой на глоток свежего воздуха. Несомненно, к таким относится новое произведение Ивана Белогорохова «Боевые рыцари космоса». Но назвать эту вещь простой и доступной нельзя хотя бы по той простой причине, что этот текст – для подготовленного читателя. Готового на многое. И начать разговор о нем надо с небольшого исторического (а может, литературоведческого) экскурса. Итак…

Заявление о цикличности развития мира банально. Небанальным является то, что иногда мы можем увидеть, как настает время повторения пройдённого на новом уровне, почувствовать его приход. Особенно это неожиданно в литературе. Здесь скорее ожидаем постмодерн или уход в примитивизм. Но иногда литература откликается на нечто, чего больше всего ждет человечество, того, по чему оно соскучилось. Вспомним первую половину прошлого века. Ещё не летали искусственные спутники, ещё никто не знал не только имя «Гагарин», но и «Белка» и «Стрелка» были для человечества пустым звуком. А в произведениях прекрасных писателей того времени космос был покорен, полеты на Марс были чем-то обыденным. Человечество мечтало, и фантастическая литература вырастала на этих мечтах. Конечно, вначале был Жюль Верн, который отправлял своих героев из пушки на Луну. Это было скорее курьезом, чем-то вроде средневековой сказки. На смену блестящим беллетристам стали приходить писатели-мыслители. Люди с высочайшим образованием в естественных науках и глубоким пониманием смысла прогресса. Нет, конечно, и «Аэлита» Алексея Толстого, и даже утопии Циолковского «На Луне» и «Вне Земли», да и беляевская «Звезда КЭЦ» – это книги великой мечты, но в тот момент они были так далеки от реализации, что могли показаться только красивыми сказками.

Но отгремела Вторая Мировая война. Скачок ракетной техники на исходе войны показал: космос – достижим. И давняя несбыточная мечта стала уже не сказкой, а ближайшим будущим. И ещё… Братство народов, образовавшееся в борьбе с фашизмом, казалось вечным. И что впереди – только звезды. Естественно, научная фантастика немедленно отозвалась. Стали невероятно популярны космические приключения. И если у нас умами великих ученых создавался справедливый мир будущего – в «Туманности Андромеды» Ефремова, «Внуках Марса» Казанцева, утопическом коммунистическом детективе «За великую трассу» Гомолко, да и Станислава Лема тех времен можно полностью причислить к «нашим» с его «Астронавтами», то западному читателю больше нравилось далекое от пропаганды и идеологии романтичное фэнтези, что и повлияло на появление нового жанра космической оперы. Космические рыцари, световые мечи и интриги межгалактических империй, похищения принцесс и предательство императоров. Этот апофеоз космических одиссей, не имеющий границ ни в научном, ни в ментальном смысле. Чистый полет фантазии в отдельно взятой вселенной. А то и не в одной. Нет, конечно, и Азимов, и Андерсон, и Хойл работали по классическим научно-фантастическим канонам, но западному читателю было также доступно и то, что практически не попадало на книжные полки СССР. То же происходило с фэнтези и с какого-то момента – и с космооперами. Особняком здесь стоит космоопера Сергея Снегова «Люди как боги», которую он написал уже во второй половине шестидесятых и относил скорее к пародии на западные произведения. Особняком здесь стоит творчество Эдмонта Гамильтона. Гамильтон, учившийся на физфаке престижного колледжа «Вестминстер» в городе Ист-Уилмингтон, несомненно, в первую очередь имел естественное, фундаментальное образование, что давало ему возможность видеть дальше других. Именно он задолго до многих понял и уловил то направление в фантастике, которое захватило умы миллионов читателей. Именно он создал то, что называется космооперой. Естественно, данная статья не является литературоведческим анализом зарождения и ветвления литературы о космических приключениях. До сих пор это была некая подводка к нынешней ситуации.

Давно отгремели ракетные струи из дюз межпланетных кораблей. Постарел Люк Скайвокер, Планета Бурь никому не нужна. Все потеряли интерес к освоению космоса. Вернее, скажем так, не потеряли, а просто из идеи исчезла романтика. Мы перестали влезать в иллюминаторы межзвездных кораблей с охапками марсианских яблонь для своих любимых. Биржевой курс торфа интересует гораздо больше, чем высота в апогее нового орбитального космического корабля. И власть над нами захватил не злой компьютерный интеллект, а простые картинки, которые нам показывает киберустройство, выдавая их за захватывающую игру. Все рыцари отправились воевать не с галактическим злом, а с драконами, тронами и прочими эльфами. Если и публикуются космические саги, то это, скорее всего, пятые ответвления от шестого романа какого-нибудь тянущегося десятилетиями книжного, а то и киносериала. Сложно представить, что сейчас вдруг появится увлекательный научно-фантастический роман о покорении Луны или даже Марса. Не интересно это никому. Были люди на той Луне, а толку? Уже и в это многие не верят. И их не меньше чем тех, кто верит в то, что Земля плоская. Так ведь проще?

Но последнее, что умрет, – это мечта. Вы не заметили, но ведь и российская космическая программа с каждым днем становится все слабее и слабее, планы по освоению других планет отодвигаются на такое далекое время, что никто из живущих не увидит их осуществления. А мечта жива. В воздухе просто витает потребность в новой, романтической, оптимистической космической фантастике. Мы хотим вернуться в космос хотя бы на страницах книг. Кино уже не настолько будоражит умы, все понимают, что компьютерная имитация – это всего лишь имитация. И приключения души никогда не заменятся приключением цифрового тела на виртуальном корабле. И никогда никакой цифровой мультик не заменит нам фильма «Планета бурь», простого и картонного, но до замирания сердца пугавшего нас в детстве2. А потребность порождает предложения. Вот постепенно и начинают появляться новые, реально новые научно-фантастические романы о покорении космоса. Недаром книга Владимира Васильева «Шуруп», хоть и о далеком будущем, но о космическом, безоговорочно получает наипрестижнейшую премию «Золотой Роскон». И нет сомнения, что в ближайшее время нас ждет множество новых, самых разных научно-фантастических, и не очень научных, что естественно, романов о космосе, о его покорении, о его тайнах и вызовах, которые он бросает нам, а мы ему. И конечно, нет сомнений, что среди космических романов появится опять и космоопера. Но уже на новом уровне. Кроме того, что читатель ждет не только возвращения космической романтики. Он ждет возвращения писателей-мыслителей. Людей с естественным образованием, которые смогут вернуться к истокам высоконаучной фантастики, такой, которую мы видели у Хойла, Роджерса, Андерсона и упомянутого уже Гамильтона. И это происходит на наших глазах. Вот цитата из одного только что появившегося произведения:

«Каждый мудрец знал, что рано или поздно мегавселенная падет. Она может взорваться на миллиарды осколков мельчайшей пыли из нейтрино, глюонов и квантов, а могла наоборот – сжаться до размеров горошины и своей гравитацией инициировать разрушительные процессы в сотнях параллельных мегавселенных. Автомат, пилотировавший корабль, был только за строгую логику и привычный ход вещей».

Если вспомнить гигантов прошлого, то можно привести встречную цитату:

«– Не бойтесь говорить. Товарищи спят, и сейчас нас только двое бодрствующих в космосе, и до Земли пятьдесят биллионов километров – всего полтора парсека!

– И анамезона только на один разгон! – Ужас и восторг звучали в возгласе девушки.

Двумя стремительными шагами начальник тридцать седьмой звёздной экспедиции Эрг Ноор достиг багряного циферблата.

– Пятый круг!

– Да, вошли в пятый. И… ничего. – Девушка бросила красноречивый взгляд на звуковой рупор автомата-приёмника».

Естественно, каждый узнает во второй цитате «Туманность Андромеды» Ивана Ефремова. Он не боялся в тексте вставлять научные и научно-фантастические термины, заставляя читателя, а в то время Википедии не было, заглядывать в словари и учебники. Так и автор первой цитаты, из повести Ивана Белогорохова «Боевые рыцари космоса», не боится отпугнуть необычными для нынешнего читателя терминами. Это и понятно, сам автор:

в 2006 году получил диплом Физического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова;

в 2008 году получил стипендию компании «LG» «Scholarship-2008»;

в 2009 году окончил аспирантуру Физического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова.

В том же году защитил диссертацию на соискание степени кандидата физико-математических наук по теме: «Оптические и электрические свойства полупроводниковых структур на основе молекулярных комплексов фталоцианинов, содержащих ионы лантанидов в качестве комплексообразователя».

В мае 2009 года получил должность старшего научного сотрудника в ОАО «Государственный научно-исследовательский и проектный институт редкометаллической промышленности «Гиредмет».

В 2014 году защитил диссертацию на соискание степени доктора физико-математических наук по теме: «Оптические и транспортные свойства металлорганических композитных материалов на основе полимерных молекул и функциональных примесей, включающих мелкодисперсные порошки и гетероциклические молекулы».

Ничего не надо объяснять – автор имеет достаточное образование, чтобы писать самую что ни на есть научную фантастику. И не боится при этом заставить читателя немного напрячься и проникнуться не только сюжетной линией, но и глубиной современных знаний о мире.

Но вчитываясь в текст, непростой кстати, но если сравнивать с текстами И. Ефремова, то и не такой уж и тяжелый, вдруг понимаешь – а ведь это же не чистая НФ! Это неожиданная смесь научной фантастики и фэнтези. И сразу же вспоминаешь великого Станислава Лема, его «Кибериаду».

«И тут сверху на их головы обрушился каменный град, ибо машина своей восьмиэтажной тушей таранила скалистый обрыв, билась всей тяжестью об отвесную стену, и огромные камни откалывались от монолитных скал и с грохотом катились вниз.

Грохот и удушливая кремниевая пыль вместе с искрами, высекаемыми сталью о камень, заполнили всю пещеру, но сквозь этот адский гул атаки прорывался голос Трурля, неустанно повторяющего:

– Два плюс два – четыре! Четыре!!!

Клапауций пытался силой заткнуть ему глотку, но, грубо отброшенный Трурлем, молча сел в сторонке, обхватив голову руками. Машина все не прекращала своих адских усилий, и казалось, что свод пещеры того гляди обрушится на пленников, раздавит и погребет их навеки».

Кто не зачитывался этой гротескной, порою просто путающей воображение и логику сатирической эпопеей Лема? И чувствуется, что Иван Белогорохов один из тех, кто как кажется, вырос на произведения Лема.

«Огромный монстр в виде двухвостой змеи поджидал звездолет у точки выхода из имматериального мира. Космические демоны всегда устраивали засады рядом с Вратами перехода между физическим и имматериальным миром. Один такой демон мог легко выпотрошить грузовой корабль. Энергия двигателя, живые души членов экипажа и пассажиров, металл внешних бортов звездолетов – все это было для монстра как лакомые блюда на обед. У «Метели» имелись небольшие лучевые установки на борту. Инженеры снабдили звездолет оружием не ради милитаристских целей, а для отпугивания малых пиратских кораблей и для отстрела опасных каменных глыб в астероидных полях».

Мы видим, как перекликаются миры Лема и Белогорохова, но в отличие от классика в книге Ивана нет места стёбу и хохмам. Это серьезная, рожденная на плечах великих добротная космоопера. Вернее, малая толика громадной эпопеи, которая находится в процессе создания молодым автором. Напряженный и захватывающий сюжет даже напоминает другое, не менее великолепное произведение Лема – «Маска». То же объединение научно-фантастического триллера с фэнтезийно-романтическим подбоем. И все та же непримиримая война механизма и человека.

Нет сомнения, что добротный современный роман не может не иметь в себе толику постмодернизма. Вернее, скажем так – «не только лишь все» могут без этого обойтись. Включение в сюжет аллюзий и даже прямых, хоть и завуалированных цитат делают произведение объёмным и осязаемым. И тут, когда думаешь и тексте Белогорохова, вдруг вспоминаешь. Да ведь это наш ответ их «Автоботам» («Трансформерам»)3! Неявный, может быть, скорее всего неосознанный ответ. Вот только «Автоботы» – это долгая и скучная со второго фильма киноэпопея. Ее-то и словами не перескажешь. А «Боевые рыцари космоса» – это уже СЛОВО, и при небольшом желании (и большом бюджете) может превратиться в киноэпопею покруче пресловутых голливудских «Автоботов».

И ещё одна и очень знаковая вещь в книге Ивана. Это обыденность волшебного. Да, мы находимся в далеком будущем, да, мы познали много нового, но привычка к чудесному – это тоже данность глубоких знаний. Как тут не вспомнить Снегова:

«И когда с Индийского океана понесся крылатый змей, окутанный дымом и пламенем, я сразу понял, что на нем Лусин. Лусин выкрикнул приветствие и приземлился на обрыве кратера Кибо. Я покружился в воздухе, рассматривая его зверя, потом тоже сел.

….

Дракон был крупный, метров на десять. Он бессильно распластался на камнях, устало закрыл выпуклые зеленые глаза, его худые бока, бронированные оранжевой чешуей, вздувались и западали, вспотевшие крылья подрагивали. Над головой зверя клубился дым, при выдохе из пасти вырывалось пламя. Огнедышащие драконы были мне внове».

Просто и незамысловато. Дракон? Ну дракон, а что такого? Прямо как у Белогорохова:

«Тело, по крепости не уступавшее космостали или красному металлу, способно было выдерживать удары метеоритов и комет. Гибкое туловище простиралось в длину чуть больше километра, а в огромной пасти легко мог исчезнуть армейский грузовик. Пробить столь мощную броню бортовые излучатели «Метели» не могли».

Почти та же легкость в описании чего-то фантастического, немыслимого для нас создания.

Как же в итоге охарактеризовать книгу И. Белогорохова? Конечно, как выше сказано, это космоопера. Это космоопера нового уровня, и очевидно, что она будет обрамлена книгами других авторов, о ближнем и дальнем космосе, о покорении Луны и Юпитера, о расселении народов Земли. Обо всем том, что произойдет до событий в эпопее «Боевые рыцари космоса». Это все впереди. И хорошо, что у нас есть это – то, что будет впереди. А автору – Ивану Белогорохову можно пожелать дальнейшей, кропотливой и целеустремленной работы над книгами и, если, конечно, научная работа позволит, радовать нас все новыми и новыми призведениями. А Интернациональному Союзу писателей, опекающему как Ивана, так и целую плеяду молодых авторов, – успехов в их важной работе. Сейчас новому творцу пробиться без помощи трудно, а ИСП – порука в этом трудном деле.

Боевые рыцари космоса

– До выхода из Космического Лабиринта осталось десять минут. – Робот, пилотировавший звездолет, обязан был оповещать экипаж и пассажиров о скором прибытии в пункт назначения. Корабль пассажирами особо не был богат. Этот рейс был запланирован исключительно ради доставки припасов и необходимого груза для небольшой армии, формировавшейся внутри древних стен из сверхпрочного камня. Пока младшие боги оспаривали права на трон господства во Дворце Богов, у правящего клана богов появился перспективный союзник в затянувшемся споре. Боги Звезд отвечали за общую гармонию мегавселенной. Движения планет, коллапс и рождение звезд, расширение и сужение малых вселенных – все должно было происходить по законам мироздания, заложенным Создателем. Ни стихии, ни рвущаяся на волю жизнь, ни тем более смерть не должны были нарушать привычный ход событий. Каждый мудрец знал, что рано или поздно мегавселенная падет. Она может взорваться на миллиарды осколков мельчайшей пыли из нейтрино, глюонов и квантов, а может, наоборот, сжаться до размеров горошины и своей гравитацией инициировать разрушительные процессы в сотнях параллельных мегавселенных. Автомат, пилотировавший корабль, был только за строгую логику и привычный ход вещей. Его запрограммировали так, чтобы электронные мозги легко вычисляли любой курс и проводили оптимизацию маршрутов по звездным картам в кратчайшие сроки. Рекорд его результативности – одна десятая секунды на просчет пятидесяти тысяч маршрутов. Флагманский корабль, летающую крепость или ударный крейсер пилотировали более совершенные автоматы с продвинутым уровнем развития искусственного разума. А среднему по тоннажу судну «Метель» достался скромный и чопорный Хорт. Пилот, старпом, штурман, боцман и капитан – все нелегкие должности совместились в одном роботе. И ни корабль, ни сам робот нисколько не жалели о результатах выбора строгой логики и генератора случайных чисел, распределивших искусственного командира на мостик к «Метели».

– О чем задумался, друг? – К роботу-пилоту подошел единственный активный пассажир звездолета. Способный перемещаться по помещениям корабля при легком вакууме, минусовой температуре в шестьдесят градусов и практически полной темноте, гость капитанского мостика не испытывал никаких неудобств. На корабле имелся экипаж в составе андроидов и роботов, обслуживавших корабль. Причудливые машины могли показаться страшными или забавными. Одни походили на простых людей, даже имели подобие кожи, признаки полового различия и, как настоящие люди, носили одежду. Причем каждый день автоматы старались прикладывать все творческие алгоритмы собственных программ, чтобы не надевать одну и ту же комбинацию курток, пиджаков, брюк и рубашек чаще, чем раз в две недели. Жилой отсек насчитывал четыре десятка модулей. В каждом из них создавались отдельный состав атмосферы, давление и наиболее комфортные условия для перевозимого пассажира. Корабль вез три десятка живых душ. Не так много, но внутри звездной крепости пассажиры звездолета могли сделать много полезных дел. Кто-то станет настоящим героем труда, когда закончит предложенные ему работы. А других поджидает карьера героя сторожевых башен.

– Об этом. – Приученный к порядку в любом деле Хорт так щепетильно относился к капитанской должности, что практически не покидал своего места в командирском кресле. Его системы соединялись напрямую с информационной сетью корабля. Таким образом обычный человекоподобный андроид получал доступ ко всем данным, поступавшим от сотен камер, сенсоров и радаров различного диапазона. И сейчас все системы наблюдения за космическим пространством выдавали тревожные оповещения. – Три минуты до контакта.

Гость капитанского мостика понял намек капитана.

Огромный монстр в виде двухвостой змеи поджидал звездолет у точки выхода из имматериального мира. Космические демоны всегда устраивали засады рядом с Вратами перехода между физическим и имматериальным мирами. Один такой демон мог легко выпотрошить грузовой корабль. Энергия двигателя, живые души членов экипажа и пассажиров, металл внешних бортов звездолетов – все это было для монстра как лакомые блюда на обед. У «Метели» имелись небольшие лучевые установки на борту. Инженеры снабдили звездолет оружием не ради милитаристских целей, а для отпугивания малых пиратских кораблей и отстрела опасных каменных глыб в астероидных полях.

Тело, по крепости не уступавшее космостали или красному металлу, способно было выдерживать удары метеоритов и комет. Гибкое туловище простиралось в длину чуть больше километра, а в огромной пасти легко мог исчезнуть армейский грузовик. Пробить столь мощную броню бортовые излучатели «Метели» не могли. Просто обойти гиганта имматериального мира не представлялось целесообразным: демон как раз поджидал у самого выхода в реальный мир.

– Эта штука как будто нас видит. – Хорт произнес эти слова металлическим голосом. Обычно он передавал все сообщения через машинный код системам «Метели», а корабль уже транслировал приказания капитана через голосовые динамики. Почему робот изменил стандартные алгоритмы поведения? Потому что перед ним была смерть. Его и весь корабль с пассажирами и грузом в ближайшие минуты ожидала перспектива обеда у космического демона, причем «Метель» выступала главным блюдом.

– Он чувствует души пассажиров и энергию корабля. – Стоявший рядом с Хортом гуманоид скривил губы в жадной улыбке. Он чувствовал голод демона. Под толстой броней мышцы живота дергались в спазме. Как бы инквизиторы ни классифицировали подобные организмы, было ясно одно: космический демон давно не подзаряжался и истощение душило его.

– А ты что, – удивился Хорт, – тоже его видишь? – Для искусственного капитана «Метели» само слово «видеть» означало не просто получать визуальную картинку от матриц и камер в глазницах. Радары, спектрометры, детекторы и датчики – хитроумные устройства смотрели на окружающее пространство во всех частотных диапазонах. Уровень радиации, элементный и химический анализ дополняли массивы данных, вырисовывая каждый микроскопический камушек за бортом звездолета. Демона засечь оказалось непросто. Для видимой области спектра космический гигант был невидим, и ни бортовые камеры высокого разрешения, ни обычный глаз наблюдателя не могли засечь его. Чудовище имматериального мира имело большой опыт охоты на корабли. Оно знало о ракетах и торпедах, ядерных зарядах и умных минах. А если возраст демона превышал тысячу лет, то понятия гравитационного шторма и миниатюрного коллапса ему также были знакомы. Гибкое туловище чудовища выдавало присутствие хозяина акустическим датчикам звездолета, а особая смесь кислотных газов, выдыхаемых существом, оставляла в пространстве определенный шлейф из молекулярных групп, детектируемых множеством газовых анализаторов.

– Вижу, и очень хорошо, мой друг. – Руки гуманоида расположились на груди крест-накрест. Черно-фиолетовая броня пассажира имела металлическую природу и, как и кожа космического демона, тоже не была куском железа. Металл неизвестного происхождения достойно подчеркивал перекачанную мускулатуру. Область шеи, спины, живота, бедер и рук сверху имела сероватые наросты. Дополнительные образования не только повышали степень защиты гуманоида, но и увеличивали его физические возможности. Крепкая оболочка брони пульсировала от работавших мышц. Тысячи наномашин и невидимых простому глазу миниатюрных созданий работали каждую секунду, не позволяя металлизированному телу допустить хотя бы малейший сбой в работе. Существо с зеркальной кожей изобразило задумчивое выражение лица. Металл, пластичнее и текучее ртути, был очень похож на жидкое серебро и точно передавал мимику. В красных глазах сверкнул огонь грядущей схватки, а между тонкими губами сверкнули острые клыки. – Мое зрение и слух позволяют видеть космических демонов ясно и четко. Размер, форма и сильные стороны врага я определяю так же, как и ты. И могу дополнить твои массивы данных тем фактом, что ждущий нас противник не просто вышел на охоту, а давно нас поджидает. И он очень голоден. А что делает хищник, когда чувство голода сводит стенки желудка? Правильно: немедленно переходит в атаку.

– Тогда возьми с собой все, что сможешь унести, и лети к Вратам перехода в физический мир, – спокойно произнес Хорт. Для робота это был величайший момент в его жизни. Появилась реальная возможность проявить все геройские качества. Не просто вступить в бой и глупо пожертвовать «Метелицей» и собой, но еще и встретить смерть в бою с голодным космическим демоном. Именно так поступали настоящие звездные рыцари. Герои баллад и легенд, оставлявшие память в словах менестрелей, навеки вписывали свои имена в тексты детских сказок и мифов. Хорт всегда хотел подобной славы. Он не говорил никому о своих чувствах. Но внутри строгих математических алгоритмов скрывалась настоящая тяга к подвигу. Спасти биологическую жизнь – неприкосновенный закон робототехники, который ни одна умная голова не могла обойти или взломать. И робота-пилота отделяла от мечты всего пара мгновений. Обладателю черной брони нужно было всего лишь деловито собрать оптимальный для его габаритов и транспортировки объем груза и совершить в имматериальном мире небольшой полет до Врат перехода.

И мечты Хорта о геройской славе командира действительно начали понемногу сбываться!

Черная рука аккуратно похлопала робота по латунному плечу.