Трон Знания. Книга 2

Адэр встретился с ней взглядом. Уж не он ли сегодня стал мишенью для её стрелы? Если старший советник не знает позицию правителя по тому или иному вопросу, он обязан либо отложить рассмотрение вопроса, либо исподволь направить разговор в другое русло. Правитель принимает или отклоняет советы заседателей. И только в самом крайнем случае излагает своё мнение. Таким правилам следует Совет Великого. Вилар не мог не сказать Малике об этом.

Исаноха поднял руку:

– Можно взять слово? – Получив разрешение, произнёс: – Загляните в учебники истории, советник Лаел. Все беды на земле происходили под красивыми лозунгами. Нации уничтожали друг друга во имя правого дела. Религиозные войны велись во имя Бога.

– Не перекручивайте мои слова!

– Довольно, маркиз Лаел! Мы слушали вас два дня. И если сегодня принять то, что вы предлагаете, – завтра страна рассыплется как карточный домик. – Исаноха посмотрел на коллег. – Кто со мной согласен?

Советники один за другим подняли руки.

Юстин Ассиз взял со стола несколько сшитых листов:

– Мой правитель! Уважаемый Совет! Прошу рассмотреть кандидатуры на должность окружных судей.

Адэр взглянул на часы:

– Утверждать будем списком или поимённо?

– Если у Совета не возникнет вопросов, утвердим списком, – ответил Юстин и принялся монотонным голосом озвучивать имена.

Адэр открыл блокнот, лихорадочно перевернул страницы:

– Советник Ассиз! Идите за мной. – И направился к выходу из зала.

Секретарь выскочил из-за бюро и побежал следом.

– Гюст, останься. – Адэр указал на Малику. – Идёмте!

Миновав коридор и приёмную, Малика и Юстин замерли посреди кабинета.

Адэр прошёлся из угла в угол, порылся в бумагах на столе, выдвинул ящик, со стуком закрыл. Упёрся кулаками в лакированную столешницу:

– Или у меня что-то с памятью, или мир перевернулся, советник Ассиз. В вашем списке старые имена. А совсем недавно кто-то обещал восстановить в стране справедливое правосудие.

– Я не отказываюсь от своих обещаний.

– Почему бы вам не спросить себя: на чьей стороне вы стоите? На стороне беззакония или на стороне слабых и беззащитных?

– Конечно же на стороне беззащитных.

– Нет, советник Ассиз! Вы бросили их. И меня вынуждаете бросить людей, которые обратились ко мне за помощью. Не помните? А я вам напомню. Трое селян. У одного граф Вальба сбил ребёнка насмерть, кормильца второго превратил в раба, сына третьего отправил за решётку. Простолюдины пришли и ушли. Это начало. Через месяц их будут сотни. А потом они начнут морить себя голодом под дверью моего замка, пока не восторжествует справедливость.

– Никто не будет морить себя голодом, – вставил Юстин.

– Кто говорил, что заставит графа Вальбу признать свою вину?

– Я не говорил такого! Я говорил, что нельзя оглядываться назад. С графом Вальбой произошла досадная судебная ошибка. Её нельзя исправить. Надо двигаться дальше.

– Со старой командой, которая допускает ошибки?

– Подождите! – вклинилась в разговор Малика. – Я не понимаю, о чём идёт речь.

– Есть закон, который предусматривает сроки подачи апелляции, – кипятился Юстин. – Вы хотите, чтобы я, главный судья, пересмотрел решение суда по делу графа Вальбы и тем самым нарушил закон?

Адэр подошёл к окну, заложил руки за голову.

– Если показать народу, что с судьями можно спорить и высмеивать их решения, – продолжил Юстин, – в стране проснётся каждый преступник. В большинстве селений по одному стражу. Увеличим их численность, и казна лопнет. Порядок держится только на страхе перед судом. А справедливый он или нет – сейчас не это главное. Главное – не дать преступникам вылезти из своих нор.

– Среди дворян, насколько я понял, преступников нет, – усмехнулся Адэр.

– Вам нельзя идти против знати, мой правитель. Вам больше не на кого опереться. Если вы займёте сторону простого люда, в умах начнётся брожение. Сегодня они просят пересмотреть решения судей. Завтра потребуют освободить от налогов. Через месяц скажут, что земля принадлежит народу. Вы станете марионеткой в руках безграмотной толпы, и ни один дворянин не встанет на вашу сторону.

Адэр резко обернулся:

– Перед судом либо все одинаково важны, либо никто не важен. В противном случае люди потеряют веру в меня.

– Я обещаю, – проговорил Юстин, – я клянусь, что со временем приведу к присяге новую команду судей. Сейчас у меня их нет.

– Оставьте меня! – приказал Адэр и рухнул в кресло.

Зачем он лезет в эти дебри? Уровень преступности в Порубежье ниже, чем в некоторых странах Краеугольных Земель. Может, Юстин прав?

Адэр потёр виски. Два месяца назад, сидя в зловонной лачуге, он пообещал себе, что за семь лет заставит страну взлететь. Семь лет! Из пропасти в заоблачную высь! Счёт идёт на минуты, а он четвёртый месяц топчется на месте.

Подойдя к залу, Адэр замешкался. Из-за приоткрытой двери доносились голоса. Орэс Лаел утверждал, что без дипломатического корпуса Порубежье останется государством на бумаге. Мави Безбур перечислял статьи расходов и приводил в пример некоторые слаборазвитые страны, которые обходятся без дипломатов и послов.

Адэр переступил порог – спор затих. А когда опустился в кресло, Орэс, как ни странно, не попросил слова. Зато заговорили все остальные: о строительстве, покупке, формировании… Адэр постукивал по столу ручкой. Какому вопросу отдать предпочтение, когда невозможно решить все сразу?

– Советник Кладэзь, сколько в стране населённых пунктов? – поинтересовалась Малика.

Тот провёл двумя пальцами по прилизанной чёлке:

– «Примерно» говорить нельзя?

– В Порубежье 457 городов и 25 106 селений, Советник Кладэзь! Скажите, сколько в стране школ и в каком они состоянии?

– Около двух тысяч. Точную цифру назову завтра.

– Советник Ларе, – начала Малика.

Ярис не дал ей договорить:

– Боюсь запутаться в цифрах.

Она посмотрела на советника по вопросам строительства. Тот опустил голову. Малика повернулась к Орэсу. Маркиз не сводил с неё глаз.

– Желаете взять слово, советник Лаел?

Орэс поправил зажим на галстуке:

– Я как бы не у дел. Ни в одной стране нет наших дипломатических представительств, а вас волнуют школы и больницы. Сейчас вы возьмётесь обсуждать минимальную зарплату, прожиточный минимум и потребительскую корзину. Потом скажете, что надо построить каждому бедняку дворец. А затем скажете, что мы слуги народа. – Орэс поднялся. – Аплодирую вам стоя, советник Латаль.

– Переношу заседание на завтра, – произнёс Адэр и покинул зал.

***

Сумерки затягивали окна замка, оживление жаркого дня шло на убыль, веселье птиц утихало под песню сверчка. Адэр смотрел в темнеющее небо и комкал в кулаке штору.

На смену беспокойству пришла злость. Вчера глядеть на смущённых советников было неловко. Сегодня – противно. Ещё пара таких заседаний, и Совет превратится в сборище скандалистов, а он, правитель, станет посмешищем, не способным укротить простолюдинку.

Гостиная погрузилась во мглу. На небосводе засверкала первая звезда. Сад затих. А сердце всё громче стучало в ушах, заглушая внутренний голос, который советовал дождаться утра.

Мун выделил Малике комнаты в пустующем крыле замка, оградив её жизнь от ненужных встреч и посторонних взглядов. Адэр миновал гулкий переход, спустился и поднялся по ступеням со сбитыми краями, прошёл по длинному коридору, украшенному обломками старинной лепнины. Охранители открыли перед ним двери. Со стула в углу крохотной гостиной вскочила сонная служанка и низко присела. Не потрудившись постучать, Адэр переступил порог спальни.

Верхний свет потушен. На столике горела свеча, отбрасывая на стены пляшущие блики. Сидя в кресле, Малика неотрывно смотрела на оранжевое пламя. Кремовое платье с широкими рукавами и кружевным воротником подчёркивало смуглость кожи. Подобранные на затылке волосы спадали на плечи блестящими прядями.

– Вы, как я вижу, не знакомы с этикетом.

– Что? – опешил Адэр.

– Вы не знаете, что прежде чем войти, принято стучаться?

– Что ты сказала?!

Малика прижалась щекой к плечу:

– Я прошу вас выйти и постучать.

– Ты заболела?

Она направила на Адэра жаркий, как пламя свечи, взгляд:

– Я пошутила. – И указала на кресло. – Присаживайтесь.

Адэр придвинул кресло к столику. Удивляясь своей покорности, опустился на сиденье и потёр ладони:

– Пока под протоколом заседания не появятся подписи советников, Совет будет считаться номинальным.

– Знаю.

– Мне нужны законы.

– Будут.

Адэр посмотрел на соблазнительные губы и шею, остановил взгляд в ложбинке ключицы и потерял мысль. Неожиданно для себя начал перебирать в уме своих пассий, пытаясь вспомнить, была ли среди них хоть одна смуглая, черноволосая.

Малика поправила воротник:

– Это всё?

– Что? – переспросил Адэр.

– Вы говорили о законах.

– Говорил. Ты с немыслимой скоростью наживаешь себе врагов.

– Зато среди них нет льстецов. Вы не знаете, где сейчас мои враги?

– Не знаю.

– В архиве. Все до одного. И похоже, уходить никто не собирается.

– Кроме врагов ты успела обзавестись доносчиком.

– Я недавно оттуда вернулась. – Малика вновь уставилась на пламя свечи. – Только зря они там сидят. Судьба страны не рождается на складе пыльных бумаг.

Внезапно Адэром овладело желание. Даже не желание, а плотское влечение. Адэр подвинулся на край кресла. Его колени соприкоснулись с её коленями.

– Малика…

Порыв горячего ветра распахнул окно и погасил свечу. Хмельной аромат сада затуманил рассудок. В висках надсадно стучала кровь. В сером полумраке искрились чёрные глаза, полные губы изогнулись в хищном оскале. Вдруг всё исчезло, осталась только жгучая похоть. Обладать! Здесь! Сейчас!

Адэр рванул узел галстука:

– Раздевайся.

– Что?!

– Раздевайся! С плебейками я занимаюсь этим на ковре. Но учитывая твои заслуги, для тебя я сделаю исключение, – произнёс он и получил в ответ звонкую пощёчину. Не совсем понимая, что произошло, прижал ладонь к пылающей щеке. – Ты мне отказываешь?

Малика пересекла спальню и открыла дверь:

– Уходите! Или уйду я.

Шагая по коридору, Адэр рассыпал бранные слова, какие-то выуживал из памяти, какие-то придумывал на ходу. Возле апартаментов увидел Вельму, потёр щёку. Что ж, сегодня будет отдуваться падший ангел. Но завтра…

~ 4 ~

Солнечный свет заливал гостиную. Из сада доносились голоса садовников и щёлканье ножниц для стрижки кустов.

Глядя в зеркало, Адэр провёл по щеке рукой:

– Гюст!

На пороге возник секретарь.

– Распорядись подготовить комнаты для старшего советника на моём этаже. И напомни караулу: без моего разрешения на этаж никого не пускать.

– Даже Вельму?

– Кто такая?

– Ваша личная горничная.

Адэр снял с плечиков рубашку:

– А-а-а, эта служанка… Если позову.

– Будет исполнено, мой правитель.

Отпустив секретаря, Адэр надел рубашку цвета имбирного пряника. Посмотрел на костюм болотного цвета, разложенный на софе.

– Макидор! Где мои сапоги?

Костюмер появился из гардероба:

– На заседания Совета в сапогах не ходят, мой правитель.

– Совет – это работа. Я пойду на работу в чём мне удобно. И принеси мне штаны.

– Штаны, заправленные в сапоги, – признак дурного вкуса.

Адэр покосился на фигуру, облачённую в шёлковую сиреневую блузу и узкие фиолетовые брюки:

– Зато твой изысканный вкус смущает слуг.

– Их способность к эстетическому восприятию и оценке прекрасного оставляет желать лучшего. – Макидор кинулся к Адэру. – Я завяжу вам галстук.

– Объясняю простым языком: если ты не превратишься в мужчину, я вышвырну тебя к чёртовой матери.

Затягивая на галстуке узел, Макидор вспыхнул:

– Я мужчина.

Адэр шагнул назад и осмотрел костюмера с головы до ног:

– В упор не вижу.

– Если сапоги для полей-огородов и штаны без стрелок вы считаете признаком мужественности, – произнёс Макидор дрожащим голосом, – где же ваша брутальная небритость? И почему от вас пахнет дорогим парфюмом, а не пóтом? Следуйте своим убеждениям до конца, а не стойте посередине.

Адэр опешил:

– Ты в своём уме?

Макидор втянул шею в костлявые плечи:

– Не совсем. Зато я цельная личность.

– Уйди с глаз, – прикрикнул на него Адэр и посмотрел на своё отражение в зеркале.

Цельная личность… Как же ею стать, когда мысли, слова и поступки разбегаются в разные стороны? Где найти тот внутренний костяк, который должен обрастать гармонией и согласованностью мыслей, решений и действий?

Тяжело вздохнув, Адэр взял с софы костюм.

Сегодня чувствовалось, что советники ответственно подошли к подготовке своих выступлений. Мужи сыпали цифрами, приводили примеры. Наконец затихли.

– Зачем мы собрались? – спросила Малика.

– Если бы вы не меняли платья, советник Латаль, – откликнулся Орэс, – я бы решил, что третий день вижу один и тот же сон.

Она провела рукой по лакированной поверхности стола, словно стирая пыль, видимую только ей.

– За два дня в Порубежье умерли одна тысяча семьсот шесть человек. Одна тысяча семьсот шесть человек так и не узнали, что в стране появились люди, которые позаботятся об их родных и любимых. Сколько ещё их умрёт в неведении и с тяжёлой душой?

Кладэзь пригладил пальцами прилизанную чёлку:

– Вы нас в чём-то обвиняете, советник Латаль?

– Я хочу, чтобы вы делились с правителем своим опытом, а не ущербными знаниями мелких чиновников, которые вы откопали в архиве.

– Это жизнь нашей страны! – возразил Кладэзь.

– Которую никто из вас, кроме Крикса Силара и Анатана Гравеля, не знает изнутри.

– А вы? – подал голос Юстин Ассиз. – Вы знаете?

– И я не знаю. – Малика поднялась и отошла к окну.

Адэр поймал себя на мысли, что препирательства советников с Маликой доставляют ему удовольствие. Их нападки как сладкая месть за пощёчину. А он, как сказал костюмер, стоит посередине, не вмешиваясь в борьбу сторон. Только борьба неравная, бесчестная. И это придавало удовольствию кислый привкус.

– За десять дней Латаль объехала все селения самого бедного района страны, – произнёс Адэр и краем глаза уловил, как Малика резко обернулась. – Она была на всех приисках Бездольного Узла, разговаривала со всеми начальниками, встречалась со всеми стражами и беседовала с селянами. А вы, советник Ассиз, сколько искупительных поселений посетили за свою жизнь?

– Ни одного, – признался Юстин.

Адэр посмотрел на тучного человека с грубыми чертами лица:

– А вы, советник Глур, пробовали прожить неделю всей семьёй на пять моров? – Направил взгляд на Яриса. – Советник Ларе, вы когда-нибудь были в больнице для бедных?

Пригнув голову, Ярис посмотрел поверх очков:

– Мы знаем, что в стране всё плохо, мой правитель.

– Насколько плохо, советник Ларе? Кто из вас, уважаемые советники, успел хоть немного познакомиться со своей страной? Я вызвал вас из других стран. Вызвал заблаговременно. Чем вы занимались до сегодняшнего дня?

– Разрешите, мой правитель? – сказал Мави Безбур и поднялся. – Я должен был выступить два дня назад. Но ждал от коллег главного вопроса: какими средствами располагает Совет? Так вот, денег в казне осталось на пятьдесят восемь дней. По приказу правителя прииски перестали сдавать камни в отделения тезарского банка. Банк принимает камни по непомерно заниженной цене. Кроме этого, служащие банка оказались нечисты на руку. Соответственно, притока в казну нет. Нам нужен собственный государственный банк. Для его создания необходим уставной капитал, который формируется из казны. Круг замкнулся.

Лица советников вытянулись. Не ожидали…

Первым пришёл в себя Ярис Ларе:

– Ну и как нам прикажете работать без денег?

Мави пожал плечами:

– Возьмите в каком-нибудь отдалённом селении тяжелобольного ребёнка и донесите его до больницы на руках.

– Зачем?

– Пока вы несёте, обливаясь потом и страшась за жизнь малыша, вас посетят с десяток идей, как позаботиться о здоровье народа сейчас, а не через десять лет, когда будут построены сотни больниц. Если идеи не появятся – значит, вы занимаете чужое место, советник Ларе.

– Интересно, какие идеи посетили вас? – хмыкнул Орэс.

– Старший советник, я хочу извиниться перед вами за своих коллег и прошу присоединиться к нам, – проговорил Мави и, когда Малика вернулась в кресло, взял со стола бумаги. – Предлагаю провести в Порубежье ювелирную выставку-аукцион, на которой мы сможем продать удержанные драгоценные камни. Прошу проголосовать, не вдаваясь в подробности.

Заседатели подняли руки.

Адэр сжал подлокотники кресла:

– Принято!

Есть первое решение!

– Далее, – сказал Мави, глядя в записи. – В стране работает сто двадцать пять иностранных предприятий, налоги идут мимо нашей казны. Предлагаю провести модернизацию экономики.

– Говорите о финансах, экономику оставьте мне, – произнёс человек с глубокими залысинами на висках.

– Дослушайте до конца, советник Кольхаас, – проговорил Мави миролюбивым тоном. – Предлагаю провести модернизацию экономики путём регистрации международных концернов и компаний, не требуя открытия их представительств в Порубежье. Пусть работают где угодно, а налог с чистой прибыли платят нам.

– Чем вы собираетесь их заманить? – поинтересовался Кольхаас.

– Самая высокая налоговая ставка в мире составляет тридцать процентов, минимальная – пятнадцать. Я подготовил проект закона, который предусматривает семь процентов.

– Не маловато?

– С миру по капле – река в казну.

– Сомневаюсь, что сработает, – отозвался Орэс.

– Если не сработает, я попрощаюсь с креслом советника.

– И с авторитетом, – добавил Кольхаас.

– Не ставьте точку, коллега. Я только начал работать. Когда мои идеи иссякнут, вы узнаете первым, – сказал Мави и с довольным видом сел.

– Спасибо вам за подсказку, – произнёс Вилар. – Трасса Маншер – Партикурам проходит через шесть стран в обход Порубежья. Обе стороны платят впечатляющие дорожные сборы. Я предложу им построить дорогу напрямик. Лично разработаю выигрышный маршрут, который позволит мне заняться второстепенными дорогами.

– Тысячи наших граждан получат работу, – откликнулся советник по социальным вопросам. – Поддерживаю.

– Поддерживаю, – один за другим проговорили мужи.

Адэр достал из папки документ:

– Я составил договор, согласно которому Тезар временно возьмёт на себя представление интересов Порубежья на дипломатическом уровне во всех странах. Прошу ознакомиться.

Орэс округлил глаза:

– Мой правитель!

– Вы же не хотите, чтобы Порубежье оставалось страной на бумаге, советник Лаел? – сказал Адэр и пустил документ по кругу.

– Во сколько нам обойдётся сие удовольствие? – спросил Юстин.

– Как бы парадоксально это ни звучало, Тезар наш должник. И всё благодаря махинациям своего банка. Бойвард и Партикурам тоже наши должники. Из-за их халатности на границах в Порубежье стекается всякий сброд. Советник Бархат, я ни на секунду не сомневаюсь, что Партикурам согласится строить дорогу, чтобы хоть как-то восстановить репутацию. А с Бойвардом начните переговоры о телефонном, телеграфном и почтовом обслуживании Порубежья. Пусть даже временном. – Адэр сложил на столе руки. – И наконец, уму непостижимый факт: Ракшада нам тоже должна. В замке содержится нарушитель границы и работорговец – родной брат хазира Ракшады.

Советники закрутились, зашептались.

Адэр похлопал ладонью по столу, призывая к тишине:

– Только не говорите, что вы этого не знали. Пресса вторую неделю гудит. Или вы следите только за тем, как обсуждают простолюдинов за столом моего Совета? – Откинулся на спинку кресла. – Пресса гудит, а хазир молчит. И пусть молчит. Каждый день его молчания увеличивает размер выкупа.

Советники читали договор с Тезаром. Одобрительно покачивая головами, передавали документ дальше. Заседание превзошло самые смелые ожидания Адэра. Разум выводил рулады, а внутренний голос наперекор ему скрипел. Единство и взаимопонимание людей – вещь хрупкая и недолговечная. Что запоют советники в следующий раз?

– Предлагаю объявить о постоянном нейтралитете Порубежья во всех международных конфликтах, – сказал Орэс Лаел и получил поддержку советников.

– Мой правитель! – произнёс Юстин. – Я могу взять слово?

Адэр напрягся. Если разговор вновь пойдёт о продлении полномочий судей, с Юстином придётся распрощаться. А жаль. Юстин Ассиз – умнейший человек. На служителей правосудия было плевать, но решение в запале высказано, и чтобы быть цельной личностью хотя бы в чужих глазах, менять свою позицию нельзя.

– В Порубежье царит беззаконие, – начал Юстин. – Своих законов нет. Чужих законов столько, что я сам в них запутался. Притом некоторые Указы Великого противоречат друг другу.

Советники одобрительно зашумели.

Юстин поднял руку и продолжил в тишине:

– От деда мне достался Законник Зервана. Грасс-Дэмор процветал, его опыт перенимали другие государства. Зачем нам изобретать колесо, когда оно уже в наших руках? Те законы, которые безошибочно работали при Зерване, после некоторой доработки безошибочно будут работать и в наше время. Да, я замахнулся на большое и трудное дело и прошу поддержать меня: сейчас голосом, потом участием, советом или подсказкой.

– Поддерживаю, – сказала Малика.

– Ничуть не удивлён, – проговорил Орэс с ехидцей. – Ведь рукой Зервана водила моруна.

– Разве Зерван был женат на моруне? – усомнился Адэр.

– Нет, мой правитель. На протяжении четырёх веков советчицами династии Грассов были моруны.

Адэр сжал вспотевшие ладони. История повторяется! Отец сказал бы: «Дурной знак». Так сказал бы тот, кто отправил единственного сына в эту глушь и даже не потрудился рассказать о том, что наворотил в стране.

– Поддерживаю, – произнёс Адэр, и плевать, что остальные советники молчат.

Юстин поклонился и сел.

– Наш народ малограмотный, – сказала Малика. – Он ещё не умеет размышлять, и то, о чём мы говорили сегодня, он вряд ли поймёт. Необходимо хоть одно решение, которое будут обсуждать не газетчики, а люди. Я предлагаю вернуть наших граждан, отправленных на искупительные работы в Тезар.

– Поддерживаю, – кивнул Исаноха. – Они провинились перед Порубежьем и должны искупать свою вину здесь, а не на чужбине.

– Я говорю об амнистии.

– Опомнитесь! – воскликнул кто-то. – Мало нам забот, так мы ещё наводним страну отребьем!

– Мы говорим о гражданах нашей страны! – подал голос Кладэзь. – Многие из них не преступники, они всего лишь оступились, а помощники наместника, выполняя заказ на поставку рабочей силы в Тезар, превысили свои полномочия.

– Откуда вам это известно? – хохотнул Орэс. – Советник по вопросам образования – раб глупых слухов?

– В таком случае я тоже раб, – тихо сказал Исаноха.

– И я, – откликнулся Джиано.

– Совет не имеет права обсуждать слухи, – напомнил Адэр.

– Это не слухи, мой правитель, – произнёс Крикс. – В каждом селении есть доносчики, которые строчили наместникам о провинностях односельчан. Стражи жалели, а эти – нет. Раз в месяц приезжала искупилка. Забирали всех скопом. Возвращались единицы. В Рисковый тоже приезжали, пока я не вычислил, кто пишет.

– Советник Ассиз! Это правда?

– Да, мой правитель.

Теперь стало понятно, почему Юстин Ассиз не хочет менять судей. Ошибки в вынесении приговоров, вероятнее всего, носили единичный характер. Вопиющее беззаконие совершалось по приказу Тезара. Его Тезара! Его великой державы! Верится с трудом.

Адэр повернулся к Малике:

– Чья подпись стояла на приказах?

– Я не видела. Наместники обсуждали их на собраниях, но запрещали что-либо записывать.

Советники переглянулись и уставились в блокноты.

– Советник Ассиз, – проговорил Адэр. – Мне нужны личные дела порубежцев, отправленных на искупительные работы в Тезар.

– Хорошо, мой правитель, – ответил Юстин с толикой сомнения в голосе.

– Я передумал. Мне нужны все судебные постановления.

– Все?

– Да.

– За какой период?

– За двадцать лет.

Юстин попытался улыбнуться – выпуклые губы вымученно растянулись.

– Мой правитель, их тысячи. Я бы сказал: десятки тысяч.

– А я сказал бы, миллионы. – Адэр раскрыл записную книжку. – По моим подсчётам за последние двадцать лет из Порубежья исчезли одиннадцать миллионов человек, советник Ассиз. Вы и советник Силар поможете мне их найти.

– Суды каждые три года сдают дела в архив, – подсказала Малика.

– В мой архив?

– Да, мой правитель.

Адэр хлопнул ладонями по столу:

– Просто замечательно! Советник Ассиз, вам осталось привезти недостающие документы. Завтра с утра приступаем к их изучению.

Советник по социальным вопросам возмущённо тряхнул вторым подбородком: