Барон с улицы Вернон. Дуэт Олендорфа. Книга третья

– А! – вскрикнул мальчик наступив на чью-то руку, – тут мертвяк!

Но ещё больше он испугался, когда «мертвяк» зашевелился и схватил его за ногу.

Мальчишка упал, но «мертвяк» потянул его за ногу к себе и присев отпустил ногу мальчика.

– Ты чего орёшь, бродяга? – спросил «мертвяк», мужчина лет сорока в военном мундире без значков.

– Простите, сэр! Мы думали, что Вы умерли! – испуганно дышал мальчишка.

Все остальные остановились наблюдая за их беседой со стороны.

– Спасибо, молодые люди, – усмехнулся «мертвяк».

Мальчик увидел под курткой «мертвяка» револьвер и патронташ полный патронов вдоль пояса.

– З… за ч… что, сп… спасибо, сэр? – заикаясь, спросил мальчишка.

– Ну, долго буду жить, – усмехнулся «мертвяк», – тебя как зовут, шальной? – спросил он мальчика.

– Г… Генри О`Коннор, сэр, – дрожа губами ответил мальчик, – а это мои братья и сестра. Аластер, Мерти и Рейчил.

– Очень приятно, Генри О`Коннор, – улыбнулся «мертвяк», – ирландцы, значит?

– Д… да, сэр… но разве это плохо? – испугался Генри, пытаясь попятится назад, но не смог от страха сдвинуться с места.

– Это просто замечательно, сынок! – ответил восторженно «мертвяк».

– Правда? – удивился испуганно Генри.

– Угу, – кивнул «мертвяк», – бегом дуй в полицейский участок, – сказал он мальчику, – и позови сюда капитана Шона Бодхара. Получите по шиллингу, каждый. Понял?

– По шиллингу? – внезапно изменился в лице Генри, – а вы не обманываете нас?

«Мертвяк» только покрутил головой.

– Сэр! – радостно воскликнул Генри, – сию минуту! Я сам его приведу! Да я его на верёвке сюда приволоку, если он идти не захочет! – и подскочив бросился вперёд братьев и сестры в город.

Аластер, Мерти и Рейчил, что-то крича ему вслед, едва поспевали за братом…

Капитан Шон Бодхар уже собирался задремать в полицейском участке, когда в участок влетели четверо детишек и наперебой начали его куда-то звать.

– А ну тихо! – прикрикнул капитан на них, – по одному! Что случилось? Какой ещё мертвяк на море? Вы что несёте тут мне, полоумные?

Дети замолчали.

– Сэр, – уже спокойно сказал Генри, – на море человек, который Вас зовёт. Он военный.

– Военный? – удивился капитан Бодхар, – а что ему надо от меня и что он делает на море ночью?

– Он не говорил нам этого, сэр, – ответил ему Генри, – он приказал позвать непременно Вас и больше ничего не говорил. Ещё сказал, что если Вы придёте, то он даст нам по шиллингу!

– Тоже мне, дежурство, – выругался капитан Бодхар, – Тревор! – позвал он помощника, – посиди тут вместо меня. Пойду схожу с этими оборвышами на пляж, гляну какой там военный…

Через четверть часа, получив свои шиллинги, дети, радостно переговариваясь между собой, бежали обратно в город. Бодхар с сожалением посмотрел им вслед и наконец поздоровался с тем, кого они называли «мертвяком».

– Раз уж ты, Стрелок, появился в моём городе, то стало быть ты тут не один? – усмехнулся капитан Бодхар.

– А ты как думал, Шон? – поднялся с песка Кнак, – не то что не один! Сам понимаешь, время опасное, события разворачиваются стремительно, – он подошёл к капитану Бодхару и положил ему руку на плечо, – ну так и будем тут говорить, или пройдём к тебе в участок?

– Да уж лучше в участок, – согласился капитан Бодхар, – неровен час эта четвёрка надумает похвастаться откуда шиллинги, то пропадём оба.

– Веди? – сказал Кнак.

– Пошли, махнул рукой капитан Бодхар, – только быстро, и не сильно светись у фонарей.

В участке, капитан Бодхар запер за собой двери на ключ и опустил жалюзи на окнах.

– Ну так что же привело тебя к нам? – посмотрел Бодхар на улицу сквозь жалюзи и присел напротив Кнака.

Тусклая лампа освещала жёлтым светом маленькую комнатушку, а пар от закипевшего чайника густым облаком поднимался к потолку.

– Революция, Шон, революция, – отпил Кнак горячего чая из железной кружки, – нужно обеспечить отвлекающий маневр, дать возмозжность О`Брайену принять важный груз в Ольстере и вооружить несколько наших групп немецкими карабинами, соединив их в одну ударную бригаду.

– Я понимаю так, речь идёт о том, что немцы подбросили нам оружие, Генри? – посмотрел капитан Бодхар на Кнака и нервно закурил.

– Да, – согласился Кнак, – немцы нам подбросили оружие и мы готовим выступление в ближайшие пару лет, если, конечно, ничего не помешает.

– И что требуется от Авоки? – спросил капитан Бодхар как-то равнодушно и тихо? – и с чего вы вообще решили, что англичане дураки и клюнут на вас тут?

– Клюнут. Непременно клюнут, – ответил Кнак, – ты думаешь, что им захочется терять свои сталеплавильни? У них остановятся верфи в Бэлфасте, и не только верфи. И не только в Бэлфасте. А требуется от вас немногое, – отставил Кнак чашку и облокотился на стол, пристально глядя на капитана Бодхара, – выступление сталеваров. Это парализует Ольстер и оттуда к Авоке подтянут полицию. А как только в город мы войдём отрядами, как только тут начнутся беспорядки и мы возьмём Авоку под свой контроль, сюда стянут войска из того же Ольстера и из под Куинстауна. Наша задача продержаться тут несколько дней, пока О`Брайен не перегруппирует силы и не разгрузят судно с оружием.

Он помолчал.

– Мы просит об очень не многом, Шон.

Капитан Бодхар подумал и посмотрел на Кнака.

– Ты понимаешь, что будет потом с этими людьми?

– Понимаю, – кивнул Кнак, – и там, – указал он пальцем на потолок, – не думаю, что не понимают.

– И что вы предлагаете? – кивнул Бодхар.

– Мне нужно будет поговорить с мэром и встретиться с активистами местного профсоюза, – ответил Кнак.

– Социалистами? – усмехнулся Бодхар, – от них толку – только митинги и шум на улице.

– Это нам и надо, Шон, – усмехнулся Кнак, – пусть шумят хоть сутки напролёт и погромче, чтобы англичане услышали их. Ты думаешь, я решусь захватывать этот городок напрямую? Нет, – снова, криво усмехнулся Кнак, – пусть это сделают марксисты. Ну, по крайней мере, пусть англичане так считают. А мы появимся тогда, когда старик мэр уже не будет знать что делать, а англичане стянут к городу как можно больше войск.

– Войск? Тут будут стрелять? – спросил Бодхар, слегка напугавшись.

– Будут, – кивнул Кнак, – разве я говорил, что будет тихо?

– Во всей этой ситуации, Кнак, хочу чтобы ты знал, – закурил Бодхар, – нам тут оставаться после вашей выходки уже будет нельзя. Ты гарантируешь мне место в ваших отрядах, и то что моя семья успеет уйти отсюда, прежде чем город снова займут англичане?

– Если тебя беспокоит твоя семья, то лучше будет всем если они уедут уже сейчас, – ответил Кнак.

Глава 12

Рано утром, в лагере партизан царило оживление. Лагерь проснулся с первыми проблесками зари и немолодой командир, Джордж Кроч, ходил от палатки к палатке поднимая спящих бойцов. Он будил их по тихому, без лишнего шума.

Называть палатками непонятной конструкции шалаши, в которых ветки чередовались с затыкавшим дыры тряпьём, служившем так же и подобием двери, было нельзя. Но, тем не менее, их называли палатками, на военный лад.

– Дядя Джордж, – проснулся, не отойдя окончательно от сна, совсем молодой боец и протирая глаза уставился на Кроча, – дядя Джордж, пустите домой на недельку. Овечек пора стричь, мамка передавала. Говорит, что сама не управится.

– Гм, – удивлённо глянул на него Кроч, – какие овечки, Артур? Подождут, не расстроятся овечки твои. Так и передай мамке, что тут немножко война. Мы в окопах сидим. А она тебе про овечек опять ноет? Я вот скажу ей, как увижу!

Кроч поправил винтовку на плече и отошёл, оставив Артура в растрёпанных чувствах и с явным огорчением нарисованным на лице.

Немного постояв посреди лагеря, что расположился прямо на старой ферме, давно заброшенной и поросшей лесом, убедившись что все бойцы проснулись и никто даже случайно не забыт и не дремлет спрятавшись подальше от всех, Кроч направился прямиком в небольшой каменный домишко, вросший в землю.

Домик стоял спрятавшись за высокими кустами и молодыми деревьями. Когда-то там жили люди. Потом они ушли. Точнее – их вынудили уйти бросив всё. Потом вырос лес и сейчас тут был штаб.

– Овечки! – усмехнулся Кроч, войдя в дом и упав на лавку у стены, почти развалившись по деловому.

Он достал флягу и выплеснул из неё в ведро половину содержимого, налитый вчера лимонад. Откупорив другой рукой флакон со спиртом, Кроч принялся бережно, стараясь не пролить ни капли, заливать спирт во флягу.

– Ты очень много пьёшь, Джордж, – склонился над картой Кнак, не глядя на Кроча.

– А когда я мало пил, Генри? – спокойно ответил Кроч, перелив спирт и закрутив крышку, – если я не пил, то наверное давно бы двинулся умом от всего вокруг и от овечек, которых пора стричь.

Он подцепил флягу к поясу и встав, прошёлся к маленькому мутному окошку.

– Остров Мэн, остров Мэн, – пропел он тихо и глянул на Кнака, – овечки! Вы только подумайте! – рассмеялся он, – тут война, а эта дура сыну передаёт, мол «овечек стричь пора»!

– Действительно, пора, – кивнул спокойно Кнак, – иди сюда, глянь на всё это дело.

Кроч подошёл к карте и встал рядом с Кнаком, не склонившись над ней, а глянул через плечо Кнака.

– Вот здесь, – указал карандашом Кнак и нарисовал на карте маленький кружок, – англичане устроили арсенал. Не то чтобы большой, но существенный для нас. Там, по данным разведки, далеко не старьё, но этим барахлом они планировали вооружить местных добровольцев в случае войны… – он подумал, – с нами.

– Добровольцев? – ухмыльнулся Кроч, – ну так давай поможем им выполнить их же инструкции!

– Выполним, – кивнул Кнак, – обязательно выполним. Сегодня, ближе к вечеру, наведайся туда и тихо смени их караул.

– То есть, сменить караул? – не понял Кроч.

– Арсенал охраняет всего отделение, – пояснил Кнак, – заявитесь туда, ориентируйся по ситуации, но без лишнего шума. Поставишь там наших бойцов. А чтобы раньше времени не поднимался ажиотаж среди местных, переоденешь наших караульных в британские мундиры. Только побрить и подстричь не забудь наших вояк.

– Понял, – подмигнул Кроч, – а с железом что делать?

– Ну сказали же англичане? – ответил Кнак, – выдать его добровольцам! Грузишь на телеги и доставляешь в город, в полицейский участок, капитану Бодхару.

– Этим бобби, что ли? – опешил Кроч, – да ты с ума сошёл!

– Полиции, – кивнул слегка улыбнувшись Кнак, посмотрев на него, – ирландским патриотам! Город займут они, а мы войдём туда без боя.

Он снова глянул на карту.

– Завтра уже начнётся веселье. Полиция перешла на нашу сторону. Главное, чтобы они дали уйти этому гусю в яблоках.

– Гусю? – не понял Кроч.

– Мэру, – ответил, словно поясняя, Кнак, – у этого дебила хватит ума поднять панику с истерикой.

Он снова глянул на карту.

– Пусть поднимает, – спокойно добавил Кнак.

– Хитёр ты, Стрелок, – отцепил от пояса флягу и открутив крышку, сделал глоток Кроч.

– Дерьмо этот лимонад, – проворчал он, – надо было содовую брать. Ну так я пошёл? – спросил он цепляя обратно флягу.

– Удачи, брат, – улыбнулся ему в ответ Кнак.

Через пару минут, снаружи донёсся весёлый голос Кроча.

– Собираемся, ребятки! Англичане нас в гости ждут! Заждались, говорят, уже!

Кнак снова задумался и склонившись над картой погрузился в размышления.

Кроч был весёлый, толстый и добродушный человек. Можно было бы назвать его здоровяком, если бы он не был невысокого роста. Хотя, кулачища Кроча выдавали в нём былого богатыря. Ему было за пятьдесят и на своём веку Кроч успел повоевать и за Англию, и против англичан, и старался попасть именно туда, где можно было порвать английские мундиры об чьи-нибудь штыки. Он даже участвовал в англо-бурской войне, на стороне буров, после чего вернулся в Ирландию и призывал ветеранов той войны, в которых он стрелял в Африке, отстоять свои права с оружием в руках. И такая возможность ему представилась очень скоро. Едва только появилась Шинн Фейн, Кроч один из первых, не мало не задумываясь, пополнил её ряды. Но и Шинн Фейн для него показалась уж слишком либеральной и слишком долго тянущей «кота за хвост». Первый же партизанский отряд был создан именно Джорджем Крочем.

Как и Кнак, Кроч ненавидел англичан не потому что они были они были англичанами, а потому что он был ирландцем, одним из тех кто не желал прощать обиды даже трёхсотлетней давности.

Что до самого Кнака, то Кроч, хотя он и был его братом по оружию, не доверял своему командиру. Кнак был слишком молчалив, недоверчив и даже взгляд его вызывал у Кроча, да пожалуй и у всех, какой-то душевный страх. Если он говорил, то говорил он тихо, медленно, разборчиво, и всегда коротко и ясно. Такие люди всегда вызывают страх.

Кнак любил старую Ирландию и часто поговаривал о том, что неплохо бы было иметь своего короля. Непонятно почему Кнак вообще примкнул, в своё время, именно к республиканцам. Многие видели в нём английского шпиона и понимали, что рано или поздно Кнак обрушится в своём праведном порыве и на Шинн Фейн, и на всех партизанских вождей. На самом же деле, если Кнак кого-то и не любил во всей этой надвигавшейся, с каждым днём ближе и ближе, большой войне, то только тех вождей которые сидели за океаном и давно забыли что такое Ирландия, и как она выглядит рано утром, когда восходит солнце.

Кнак был романтиком, даже большим чем казался. Когда-то он был британским офицером. И даже воевал. В той же Африке, против Кроча и буров. Именно там и состоялось их знакомство, когда и тот, и другой, по достоинству оценили друг друга. Вторая их встреча уже была в Ирландии, когда пришло время браться за оружие тут.

Кнак отшвырнул карандаш и присел возле стола.

Вошёл Артур.

Кнак молча глянул на него и Артур, так же молча, положил перед ним толстую пачку английских газет.

– Пресса теперь доставляется и партизанам? – усмехнулся Кнак, – ценю внимание английской почты.

Он взял одну из газет.

– Привёз местный почтальон, – по военному отрезал Артур, – говорит, что тут только пропаганда, нормальных новостей нет.

Кнак развернул газету, пробежал глазами первую полосу и усмехнулся.

– Германские шпионы нагнетают обстановку в Ирландии, – прочёл он вслух, – основной их задачей является, настроить местных крестьян против британской администрации. Германские наёмники, переодеваясь в солдат и офицеров Его Величества, совершают нападения на безвинных ирландских крестьян и горожан. На прошлой неделе, – Кнак усмехнулся, посмотрел на Артура и продолжил выразительно читать, – возле города Куинстаун, переодетые в наших военных бандиты, главарём которых является некто Генри Кнак по кличке «Стрелок», а так же его сообщники с кличками «Геби» и «Ротар», сожгли дотла имущество принадлежащее ирландской, благочестивой католической семье Сейдж. Один бандит был убит в перестрелке. Остальные, в количестве около тридцати бандитов, с позором, словно перепуганные бешеные собаки, скрылись в ближайшем лесу. Герой, отбивший нападение подлых бандитов, капитан Сэмюэл Сименсон, представлен к высокой королевской награде.

Кнак улыбнулся и посмотрел на Артура.

– Передашь матушке, с очередным вестовым, что перестрелки, в принципе и не было. Пусть успокоится.

Он вздохнул.

– Вот так почитаешь их прессу и сам начнёшь верить, что мы бандиты и вообще и задумаешься – «А на той ли стороне мы воюем»?

– Да полно Вам, командир Стрелок, – улыбнувшись, ответил Артур, – кто им верит тут?

– Важно не то, что тут не верят, – отложил газету Кнак, – важно то, что это читают не только в Ирландии. Что говорит почтальон? – посмотрел он на Артура.

– Ничего особенного, – ответил Артур, – говорит, что в городе профсоюзники начинают забастовку. Сигналом будет сирена с набатом одновременно, на заводе. Мэр бесится, а полиция отказывается арестовывать зачинщиков. На Доме Профсоюзного Собрания красный флаг. Над полицейским участком сегодня подняли ирландский.

– Хорошо, – улыбнулся Кнак, – позови ко мне Габи и Ротара. Объявляй готовность номер один, бери десяток бойцов и занимай деревню Бадед. Я, со своим взводом, буду находиться в Эйри, недалеко от тебя. Твой позывной – Летучая Мышь.

На сталелитейном заводе впервые за много лет было неспокойно. Ещё не прошла пересменка, когда тревожно забил набат и взвыла сирена.

– Что происходит? – отбросил ковш пожилой сталевар и вместо ответа увидел, что в цех вбежал молодой рабочий, только что сменившийся после ночи.

– Бросайте печи! – кричал молодой рабочий пытаясь перекричать шум и грохот металла, но его никто не слышал. Тогда он схватил огромный прут и со всей силы ударил им по пустому чану, висевшему рядом с входом.

Гул заставил всех посмотреть на этого молодого рабочего.

– Бросайте печи, говорю вам! Там намечается что-то серьёзное! Все во двор! – прокричал тот и выбежал из цеха.

Сталевары, только удивлённо переглянулись и нехотя бросив работу, пошли следом за ним.

Заводской двор уже весь гудел и был битком забит людьми, которые толпились и кучковались повсюду. То и дело повторялся гул сирены. Он глушил непрестанно бьющий набат. Но едва из окна администрации вывесили красный флаг, как набат и сирена стихли, а рабочие радостно закричали.

– Урааааа! – раздался крик рабочих увидевших алое знамя.

Человек державший флаг, начал им размахивать в ответ, а на балкон вышли двое.

Один был одет в рабочий комбинезон, а во втором узнавался секретарь владельца завода.

Секретарь швырнул в толпу пачку листовок.

– Товарищи! – крикнул рабочий стоявший рядом с ним, – товарищи! Сейчас все, организованно, движемся к зданию профсоюзного собрания! Администрация завода и полиция на нашей стороне! Мы требуем, немедленного принятия постоянно блокируемого в парламенте Билля о гомруле! Ирландия будет свободной, народной республикой советов, а не сырьевым придатком Британской Империи! Мы не дадим больше им стали выплавляемой в наших печах, из нашей руды, нашими руками! Да здравствует Свободная Ирландия!

– SinnFein! – закричала толпа, – мы свободны! Не дадим англичанам стали! Да здравствует республика! – и все ринулась к воротам завода неорганизованной колонной, на городскую площадь.

Охрана расступилась перед рабочими и присоединилась к ним. На улицах, из окон домов смотрели люди приветствуя это шествие. Над полицейским участком поднялся ирландский флаг. Увидев его, рабочие поняли, что полиция на их стороне и власть в городе теперь находится в их руках…

– Долой короля! Смерть саксам! – крикнул кто-то и его крик подхватили все вокруг…

Глава 13

В предместье Авоки, которое носило звучное название Эйри, всё было спокойно и тихо. Ни набат, ни гул с завода не взволновали жителей предместья. Сирену они слышали часто и уже давно не придавали ей значения. Она гудела каждый раз перед пересменками и давно считалась чем-то привычным.

Хозяйка крайнего дома даже не удивилась увидев выходящих строем из лесу солдат, направившихся к посёлку. И только когда они приблизились совсем близко, хозяйка вдруг поняла, что это не английские солдаты.

Бросив корзину в которой она несла зерно для кур, хозяйка со всех ног бросилась в дом.

– Том! Том! – закричала хозяйка мужу, едва вбежала на порог, – солдаты! Солдаты идут!

Том, немолодой мужчина, как раз завтракал. Увидев встревоженную жену он встал из-за стола и взмахом руки прогнал сынишку лет шести.

– А ну кыш к себе и не выходить без разрешения, – проворчал он и кивнул жене, – чего им тут надо? К нам отродясь республиканцы не заглядывали.

– Уже! – всплеснула руками жена, – не англичане! Наши солдаты!

Том не успел ничего ответить. В дом, отпихнув жену, вошли солдаты.

– Ты хозяин? – указал взглядом на Тома Кнак.

– Да, сэр… – растерялся Том.

– Отлично, – кивнул ему Кнак и пройдя, присел за стол, – забирай супругу, всех кто в доме есть и переселяйтесь в подвал. Тут теперь проходит позиция.

– Какая позиция? – растерялся ещё больше Том.

– Военная позиция, хозяин, – глянул на него Кнак, – воевать будем, земляк!

– Ребёнок… о Боже, у нас ребёнок! – запричитала жена и бросилась за мальчиком.

– Ты слышал? – снова глянул Кнак на Тома, – у тебя сынок, дружище! Подумай лучше о нём…

На церквушке зазвонил колокол, но очень скоро он затих. Над самым верхом колокольни, прямо над входом, появился флаг Свободной Ирландии.

Кнак молча подождал пока Том, его перепуганная жена и плачущий сын покинут дом, присел за стол и разложил карту.

– Командиры ко мне, – проговорил не глядя вокруг Кнак…

На главную улицу Авоки въехали грузовики с солдатами. Военные машины повернули в город с лесной дороги, сразу же подняв переполох и тревогу. Промчавшись на полной скорости по главной улице, встреченная свистом и криками прохожих колонна, остановилась перед полицейским участком.

– Приехали! – крикнул Кроч вылезая из кабины передней машины.

Он бросил взгляд на собирающуюся вокруг толпу.

– Ну чего вам люди добрые? Свои мы, свои! – проворчал людям Кроч и молча направился в участок.

– Ты что ли Бодхар? – войдя в кабинет к капитану, присел на стул у стены Кроч, – принимай железо, подарок от Стрелка, – усмехнулся он.

– А где сам Кнак? – кивнул ему Бодхар в ответ, глянув в окно на грузовики.

– А Кнак сейчас занят, – ответил Кроч, – и это хорошо. Значит будем подальше от начальства и поближе… – отцепил он фляжку от пояса и отвинтив крышку, вылил себе в рот глоток своего лимонада со спиртом, – поближе к кухне, – выдохнул Кроч посмотрев на Бодхара, – извини, не предлагаю, закончился, – сказал он.

– Ну с выпивкой у нас в городе порядок, – ответил ему Бодхар, – а что привёз?

– Три тысячи винтовок, штук пятьдесят наганов и несколько пулемётов, – ответил Кроч, – о боеприпасах англичане просили не беспокоиться. Три грузовика.

– Грузовики они тоже сами отдали? – посмотрел на него Бодхар.

– А мы их не спрашивали, – сказал Кроч, – зачем мертвецам грузовики, капитан?

Бодхар присел и вздохнув глянул на Кроча.

– Ну теперь точно война будет, – проговорил он.

Бодхар подумал и поправил фуражку.

– Полк сталеваров и мальчишек равен взводу солдат, – глянул он на Кроча, – надеюсь, что Стрелок догадается прислать нам в подмогу ещё несколько человек. Тогда, твои бойцы и мои полицейские, может быть смогут нужное время отвлекать на себя саксов.

Кроч покачал головой.

– Вот потому я, сколько знаю Стрелка, и не расстаюсь с этой фляжкой, – подцепил он фляжку обратно на пояс.

Оружие начали раздавать как-то сразу. И точно так же, как-то сразу и без команды, к грузовикам выстроились длинные очереди.

– Вступаем в отряд самообороны! – закричал кто-то и тут же, прямо рядом с ним поставили стол.

Кроч, протиснувшись сквозь толпу, подошёл к столу.

За столом, склонившись над толстой тетрадью, сидел полицейский. Он молча, только спрашивая фамилию, записывал каждого кто подходил. Потом, так же молча, брал какой-то маленький бланк у солдата сидящего рядом, вписывал фамилию добровольца, подписывал бланк, отдавал бланк добровольцу и провожал его словами – «Получай оружие».

Кроч постоял, оценил ситуацию и увидев, что разрешение на оружие выписывают на заводских накладных, даже усмехнулся в душе.

– Точно что железо! – подумал Кроч.

Мимо него протиснулась четвёрка детей.

– Генри О'Коннор, сэр! – услышал Кроч детский голос, – и мои братья, Аластер и Мерти! И наша сестра Рейчил!

– Сынок, – посмотрел на него полицейский, – вам по сколько лет? Тут война, понимаешь?

– Но сэр! Мне уже тринадцать! – возмущённо начал было Генри, переглянувшись с братьями.

Полицейский проворчал что-то сам себе, переглянулся с солдатом, взял бланк и подписал его.

– Только тебе, – пригрозил полицейский пальцем, – и скажи, что разрешаю только револьвер. А братья и сестра пусть идут помогают возле Дома Профсоюзного Собрания.

– Но почему револьвер? – удивился Генри, – разве я…

– Иди, – ответил ему полицейский и дети, что-то возмущённо говоря друг другу, ушли к грузовику.

Кроч посмотрел на уходивших детей, потом глянул на полицейского.

– Идейная гвардия, как я погляжу, – кивнул он детям вслед.

– Это О'Конноры, – ответил полицейский, – зимой осиротели. Им и податься некуда, поэтому они теперь не отстанут от нас. Но у них есть плюс, – посмотрел он на Кроча, – они ходят там, где мы не ходим. И узнают первыми, то что происходит вокруг.

– Хорошие ребята! – усмехнулся Кроч, – пожалуй, наган им действительно нужен. Пойду поговорю с ними, – словно зевнул он полицейскому и пошёл за детьми.

Посмотрев со стороны на то, как Генри получил свой наган и патроны, Кроч свистнул ему и подозвал к себе.

– Да, сэр, – подошли к Крочу дети.