Водочный транзит

Василий Гурковский

Водочный транзит

Пролог

А ведь действительно – «бытие определяет сознание», хотя людям в великой стране – России, почти столетие, пытались вдалбливать, что как раз Сознание определяет Бытие. Те, кто вдалбливал это нашим людям, были по-своему правы. Они – Сознавали, что в такой огромной стране, где, при действующей вроде как гуманно настроенной власти, всегда найдется возможность найти что-нибудь ценное, и положить в карман. В Свой карман, не в государственный, оно и так там находились, то ценное, как общегосударственное. Сознание такой возможности – грело душу определенной прослойки людей и вселяло надежды на безбедное существование Их, и их окружения.

В предвоенные годы, упомянутое выше выражение про «Бытие», довольно часто скатывалось до понятия – «БИТЬЕ» и существовало параллельно с первым понятием, но не долго…

К началу Великой Отечественной войны, материальные ценности, накопленные российским обществом, до Революции, практически иссякли. Часть была вывезена за рубеж, часть растащена теми, кто имел к ним доступ, то, что осталось – оприходовало государство.

С началом войны, началась вторая волна частного накопления, накопления в основном – криминального, ибо никто официально на такие действия добро не давал. В этот процесс, сразу же включилось многие из тех, кто, на всех уровнях (от самых высших до самых нижних), «сидел»: «на харчах, одежде, обуви» и т. п… На нужды фронта работала вся страна, а, когда нужда стоит на первом месте, то те, кто управляет этой «нуждой», стоят еще «первее»…

Если военный период был началом периода вторичного накопления или первым его шагом, то деноминация рубля – 1946/47 года, стала вторым и очень важным его этапом, мгновенного обогащения отдельных «своих» людей. Решение поменять денежную массу – 10 к 1, было принято быстро и тайно. Об этом знал очень узкий круг лиц в том числе, понятно – И.В.Сталин, но те, нельзя их назвать – «жулье», назовем их «Сознательные – несознательные», конечно же узнали что, к чему, и когда; и, за одну ночь, стали многократно богаче. Дело в том, что деньги находящиеся в сберкассах, до 3000 рублей, обменивались – один к одному, а деньги наличные, обменивались 10 – к 1-му. То есть – сдаешь на обмен 1000 рублей наличными – получаешь 100 рублей в обмен. Те, кто успел быстро рассыпать наличность по счетам сберкасс, а это могли сделать только единицы особо приближенных, стали богаче в 10 раз!

Это было начало, основа. Дальше – пошла обычная текущая «деятельность», когда деньги начали делать Деньги». Здесь уже – широчайшее поле деятельности для тех «Сознательных», в миллионы направлений – от мелкого обвешивания-обмеривания в торговле, до хищения и подмены золота и драгоценных камней, на местах добычи и хранения и т. п…

К семидесятым-восьмидесятым годам двадцатого века, у тех «сознательных» и их потомков, накопились значительные сбережения, с которыми надо было что-то делать, деньги не работая, тем более «по чулкам», лежать не могут. Советская экономическая система, не давала им легального развития, да и нелегального – тоже.

Основную массу населения Союза, жившую от зарплаты до зарплаты, эти проблемы не волновали. Население страны, в конце восьмидесятых, поделилось на две неравные части – большую – бедную, и малую, но богатую. Что-то надо было делать.

«Сознательные несознательные» начали искать совета за рубежом – что делать, нам не дают жить?! Имея возможности – мы даже приличную машину себе купить не можем, без очереди. Им ответили – войны пока не будет- работайте внутри, меняйте свою власть, а там – посмотрим…Поменяли. Такое может быть, наверное, только в России, чтобы верховную партийную и советскую власть, принял на себя – враг Коммунистической партии и Советской власти.

Здесь проявилась двойственность всей советской жизни тех лет: Новый глава государства, вместе со своим окружением, из тех самых «Сознательных», кроме бесконечной болтовни о какой-то там «перестройке», благе народа, «экономических реформах «и т. п., – с каждой новой инициативой и принятым нормативным актом, уничтожали то, что было достигнуто до них. Причем шли на откровенные подлости, как это было с посадкой немецкого спортивного самолета на Красной площади, пилотируемого молодым летчиком.

Несколько раньше, наш генсек, по своей инициативе предложил США, сокращение ракет малой и средней дальности, в том числе тех, сокращать которые его никто не просил, это вызвало справедливые возмущение наших военных. В ответ на их возмущение и был устроен тот полет, чтобы иметь возможность отыграться на тех, оппозиционных военных. Последовала беспрецендентная карательная акция, в результате которой, лишились должностей многие опытнейшие военные руководители нашей армии – от министра обороны, со всеми заместителями, командующие военными округами, флотами и ниже, чуть ли не до уровня командиров дивизий. Так расправились с неугодными военными и заменили их на «лойяльных». Это был практически разгром советской армии, чтобы не портили фон «податливому для Запада» генсеку.

Страна лишилась самостоятельности во внешней политике и, без согласия западных «друзей», решений по этому направлению – нашим руководством, – уже не принималось.

Потом, в порядке «совершенствования управления» экономикой, нормативные акты посыпались, как из рога изобилия:– директивное планирование – заменили на рекомендательное; были отменены всякие ограничения по заработной плате; сверх госзаказа произведенную продукцию – разрешено реализовывать по договорным ценам. Начали создаваться совместные предприятия, всевозможные кооперативы. Были разрешены валютные и обменные операции, что позволило решить проблемы для тех, кто всякими способами накопил денежную наличность.

Никого не волновало, что отход от советских методов хозяйствования, резко ухудшил экономическую ситуацию в стране, а главное- психологическую.

Как следствие – начался массовый расцвет различных неформальных объединений, массовым потоком начали создаваться самодеятельные театры, видеосалоны и т. п… Параллельно – из тюрем начали выпускать диссидентов. Отменили запрет на «глушение» западных радиостанций, ведущих антисоветскую пропаганду.

Главный лозунг тех лет – дружба с Западом – любой ценой. Весь мир увидел, что Советский Союз уже «не тот» и начал поступать с нами, – соответственно. Была потеряна экономическая, затем политическая и культурная связь со странами Варшавского Договора и Советом Экономической Взаимопомощи (СЭВ). Потерял свое платежное значение «переводной рубль», а с ним – и расчеты за поставляемую продукцию из стан СЭВ, для массового потребления, в первую очередь – продовольственную.

А в это самое время, основная часть страны, трудящиеся люди, не обращая внимания на то, что делалось в «верхах», работали – производили, строили, давали хлеб, металл, молоко и другое необходимое. Мало того, они развивали производство и старались наращивать достигнутое.

С этого можно смеяться горьким смехом, но в том году, о котором идет речь в этой повести, в стране действительно существовали два главных жизненных направления, причем ОДНОВРЕМЕННО! – прежний – Советский; и навязанно – обязательный нашему липовому лидеру – Антисоветский. Причем, все это происходило на глазах обычных людей, но всем им настолько обрыдла болтовня власть предержащих в то время, что они просто не обращали внимания на действия верховной власти, как будто её и не было вовсе, просто ждали – чем вся эта вакханалия закончится, а сами – делали необходимые текущие дела.

Как бы в подтверждение этому, один из колхозов западного Казахстана, решил провести настоящую перестройку базового села, с целью постепенно заменить глинобитные и саманные мазанки столетней постройки, да, облагороженные, оштукатуренные, но явно не долговечные, на – кирпичные. Нашли на территории колхоза хорошие – песок и глину, и решили построить свой кирпичный завод, чтобы и кирпич, и черепица для кровли, были свои. Оказалось, что для получения разрешения на такое строительство, необходимо провести экспертизу сырья. А это можно было сделать в одном из НИИ строительного профиля, в городе Минске.

Колхоз принял решение доставить образцы сырья, непосредственно в Минск. Так случилась эта не близкая поездка из Казахстана в Белоруссию и о ней – будет предлагаемая обзорная повесть. Это случилось именно осенью 1987 года. Повесть основана на реальных событиях.

Глава первая

«А мы с тобой, Гриша, – уголовные преступники!» – грустно улыбнулся Михаил, держа в руках, местную оренбургскую газету, которую пару минут назад купил в киоске. «Вот смотри – на четвертой странице, целый раздел «Из зала суда». Здесь не о водке, а о людях пишут, – кому, за что и сколько дали. И за изготовление, и за незаконное приобретение, хранение, сбыт и – даже – за употребление. И – знаешь- очень приличные сроки и суммы. Нас, при желании, – можно тоже привлечь к ответственности, причем даже по нескольким статьям и пунктам, сразу. Целая десятка может набежать, каждому».

«Хотя – я-то тут причем?» – продолжал куражиться Михаил, – «Ты- ответственный за все- за машину, за груз, за его сохранность и доставку. Я у тебя – просто попутчик, пассажир!. Ну и удружил же тебе твой дядя Володя!».

Григорий, не отрываясь от руля, скосил на мгновение глаза на раскрытую на коленях Михаила, газету и в таком же тоне – ответил: «Ну, – во-первых, он такой же дядя и тебе, как и мне, во-вторых – все было сделано при тебе, значит – ты уже соучастник, а в-третьих – раз нас двое, да еще дядя, – это уже «групповуха», сговор, и совсем другая статья. Но, пока мы далеко еще не отъехали, ты можешь сойти и отправиться домой, там сразу заявить на нас в милицию, а уже потом сядешь вместе с нами, только на меньший срок, за чистосердечное признание. Хотя, как пел Высокий – «…а всех провидцев, как и очевидцев, во все века, сжигали на кострах…Так что тебе, Миша, могут отвалить еще больше, чем нам – за то, что не донес раньше, не предотвратил преступление!».

Григорий говорил, а внутри его, червячок все-таки пощипывал: «И где он взялся со своим подарком, тот дядя! Сейчас бы ехали спокойно и горя не знали!».

Михаил продолжал просматривать газеты, он купил их несколько штук, в дороге пригодятся, Гришу больше не трогал, как раз выезжали из города, дорога забита в обе стороны. Разгар уборки, основная масса машин – навстречу- с зерном, на обгон спешат – порожние за тем же зерном. Ясный солнечный день, но утром уже был небольшой заморозок. Проехали от дома чуть больше трехсот километров, а впереди еще восемь раз по столько!..

Григорий внимательно следил за дорогой, а в голове проигрывал события, предшествующие этой поездке.

Пару недель назад, его пригласил в кабинет директор специализированной ремонтной мастерской, где Григорий работал и просто сказал: «Готовься, Гриша, предстоит тебе, как говорят «дальняя дорога». Обычный грузовой рейс, по нормальным дорогам, просто солидный по расстоянию. В город Минск, столицу Белоруссии. Почти 2700 километров в один конец. Сложного здесь для тебя ничего нет, просто далеко. Туда повезешь простой груз – песок и глину, в мешках. Старинный наш заказчик, соседний колхоз, решил построить собственный кирпичный завод. Для получения разрешения на его строительство, они должны получить положительные результаты анализов, имеющихся у них запасов песка и глины, от соответствующей лаборатории.

В колхозе решили, что посылать образцы контейнерами по железной дороге будет более проблемно, чем просто отвезти их на машине, из карьера- прямо в ту лабораторию. Сейчас идет уборка урожая. Машины в колхозе и в автобазе – заняты на перевозке зерна, да и не все из них готовы выдержать такой рейс. Поэтому они, по старой памяти, обратились к нам, зная, что у нас сегодня, такая возможность есть.

Мы решили послать тебя, Гриша. Машина у тебя новая, проверенная, да и ты тоже неоднократно проверен дальними рейсами и экспедиторскими заботами- так что готовься. Проверь машину, может даже дополнительный бензобак, приладим на всякий случай, сегодня с бензином уже у нас пошли проблемы, а кто знает, что будет в чужих краях. В общем-, тебя учить не надо. Если что-то мешает- говори сразу, если нет – иди, готовь машину, определяй маршрут движения и сам готовься! Я договорюсь с колхозом – они заранее груз приготовят, чтобы не было задержки с погрузкой образцов и документами. Григорий дал согласие на дальнюю поездку, директор пожал ему руку в знак благодарности и на этом они расстались.

Григорий подошел к старшему мастеру СРМ, тоже родственнику, мужу двоюродной тети жены Григория и передал распоряжение директора о том, что необходимо поставить дополнительный бензобак на его автомобиль и детально проверить его (автомобиля) техническое состояние. Переговорив с мастером- оставил машину в одном из боксов мастерской, а сам – отправился домой. Дома никого не было. Жена работала в сельской больнице, еще не пришла, а дети – возможно были у бабушки. Жена пришла с работы, но не одна. Вместе с ней зашел во двор муж её двоюродной сестры, Михаил. Он, как выяснилось, тоже пришел из больницы, там ему что-то делали в процедурном кабинете. Давно не виделись, хоть и живут в одном селе, но работают в разных организациях, тем более – сейчас – сезон напряженных работ. Просто в настоящее время, Михаил находился на больничном и проходил текущее лечение. Он работал в автобазе, тоже часто бывал в командировках в разных местах, дома появлялся, как правило, поздно, да и не ежедневно, так как база обслуживала транспортные нужды половины района.

Жена Григория что-то приготовила на скорую руку и пригласила мужчин к столу, перекусить. Михаил давно у них не был и не стал отказываться. Посидели, поговорили, а когда Михаил узнал, что Григория (одного!) посылают в Минск, тут же предложил свою кандидатуру в качестве второго водителя. Дело в том, что в Минске уже давно, жил родной отец его жены – раз, у него – освобождение от работы еще дней на десять – два, так далеко он еще никогда не ездил – это – три, да и пробыть вместе с кумом Григорием целую неделю, а может и больше – четыре, да еще проехаться к тестю в такую даль на «халяву»– пять!. Михаил сразу и бесповоротно загорелся желанием стать напарником Григория на предстоящий рейс, послал жену Григория за своей женой, а, когда та пришла – сразу же убедил её в необходимости его поездки в Минск. Они довольно долго обсуждали разные нюансы, договорились, чего и сколько с собой взять, что взять из одежды и т. п.

В течение недели, машину полностью подготовили. Дело в том, что спецремонтная мастерская, где работал Григорий, была одной из трех, на весь огромный Казахстан подобных мастерских, которая специализировалась на восстановлении и ремонте автомобилей марки ГАЗ-53. На такой машине и должен был двигаться в Минск Григорий. Возможности мастерской были настолько солидными, что её рабочий конвейер, не образно, а физически, мог принимать в себя пустую ржавую автомобильную раму от заказчика – и выпускать в итоге практически новый автомобиль, ничем не отличающийся (внешне) от вышедшего из ворот завода-изготовителя.

Поэтому, машину Григория «прогнали» по конвейеру, приделали дополнительный бензобак, с правой стороны, под кузовом, все проверили, снабдили необходимыми мелочами, которые иногда могут подвести в дороге и вернули машину водителю. Дальше – дело было за заказчиком-отправителем груза и за самим Григорием. Григорий договорился со своим руководством, что вторым водителем с ним поедет Михаил. Так как в селе все друг друга знали, а каждый второй житель, был кому-то родственник, то – впечатать Михаила в транзитный путевой лист в оба конца предстоящего рейса, как второго водителя, пригласив его официально на две недели на работу в мастерские и выдать ему командировочное удостоверение – не являлось проблемой. Все это было сделано на всякий случай, в целях безопасности и чисто формального документального оформления.

Григорий, вместе с Михаилом, съездили в карьер колхоза- заказчика, забрали 2,5 тонны песка и глины в мешках, привезли их в свое село и поставили машину во дворе Григория, прикрыв кузов брезентовым тентом. На другой день, решили пораньше выехать. Вроде бы все, казалось – приготовления были закончены – завтра- в путь.

Но, общие для всех неприятности, обязательно находят, скорее выбирают среди тех «всех» – какую-то определенную, конкретную цель или, если хотите- жертву. Если один кирпич падает на головы многих-то – это страшно, но не так, как если тот же кирпич, падает на голову одного человека, возможно – твою, голову.

Так и случилось. Когда Григорий с Михаилом, привезли груз домой, поставили машину, укрыли кузов брезентовым пологом и собрались пообедать, в это время к ним зашел дядя их обеих жен, известный в селе человек- Владимир Иванович. Он заведовал сельским рабкоопом, это что-то сродни – сельскому потребительскому обществу (сельпо). Раньше он и был председателем сельпо, но так как сельпо обслуживало не только колхозы и села, но и производственные коллективы, где трудились рабочие (рем мастерские, автобаза, железнодорожная станция, совхоз и др.), где уровень снабжения был выше и разнообразнее, чем у сельпо, то Председатель добился перевода сельпо в другой статус – рабочей кооперации (рабкоопа), который входил уже в систему государственной торговли.

И вот он появился в доме Григория. Ничего в этом необычного не было, дядя жены неоднократно посещал их семью, благо жили рядом. Его пригласили за стол, он не отказался, но его первые, после приветствия, слова были-: «Вы когда выезжаете?». Григорий с Михаилом переглянулись, но промолчали. «А мне Михаил Степанович (старший мастер спец мастерской, который отвечал за подготовку машины Григория к поездке) сказал, что вы едете в Минск и вроде бы – завтра. Это правда, что завтра?». Ребята понимали, что дядя Володя все знает, не стали что-то отрицать, а просто рассказали- куда и что повезут завтра с утра.

Владимир Иванович их внимательно выслушал, а потом сказал: «Вот что дорогие мои родственники, дело у меня есть вам. Не сложное, но серьезное и обязательное. Вы знаете, что у моего старшего брата, есть сын. Служит в Москве, офицер. Мой еще и крестник. И вот надумал – жениться. Он недавно звонил отцу, моему брату и попросил найти ему на свадьбу – думаете что? – ВОДКИ!. Хотя бы пару ящиков. Ну, это были так, благие пожелания. Водку-то мы найдем, а вот как доставить в Москву – большая проблема. Я уже со многими людьми говорил из тех, кто собирается ехать в Москву, и в районе, и в Орске, и в Новотроицке, предлагал деньги- все отказываются, боятся брать водку, даже пару бутылок. А что мне те пару бутылок!

И вот – на тебе, – не иначе, как подарок СВЫШЕ, – ваша поездка, в Белоруссию, через Москву, да еще с таким неприметным, но объемным грузом! А ну – покажите, что у вас там в кузове!». Они вышли во двор, подняли брезент. Там лежали аккуратно уложенные в два слоя мешки. Как объяснили в колхозе – половина мешков вдоль всего кузова – была с песком, вторая половина – с глиной. Мешки с песком были завязаны белой многожильной бечевкой, с помощью которой увязывают тюки сена и соломы при прессовании, мешки с глиной – завязаны такой же бечевкой, но черной по цвету. Григорий с Михаилом при погрузке в колхозе, выпросили в запас на всякий случай, с десяток пустых мешков и почти половину барабана упаковочной веревки. Мало ли что может в дороге случиться.

Мешки плотно лежали по всему периметру кузова, общим уровнем ниже верхней кузовной доски, примерно на еще один ряд мешков, но большее количество образцов, наверное, не требовалось, поэтому нагрузили только две с половиной тонны и в два ряда мешков.

«Вот это да! – всплеснул руками дядя Володя, – да это же специальный экипаж для перевозки спиртного! Ну, ребята, вы меня не просто обрадовали, вы меня очень здорово обрадовали! А я уже неделю ума не прилажу, как сделать крестнику подарок! Разве я думал, что такая удача упадет с неба!!». Когда узнал, что вы будете ехать и, что на машину вам поставили новый дополнительный бензобак, думал его залить водкой, опасно, но что делать. А у вас такой замечательный груз, зачем нам рисковать с тем новым баком, тем более для родных людей?!»

«Вот что ребята, родственнички мои дорогие!» – продолжал дядя, не обращая внимания на попытки Григория и Михаила, что-то ему сказать, «Не использовать выпавший нам шанс, мы не можем, просто не имеем права. Иначе мы войдем в историю нашего села, в историю всей нашей большой совокупной семьи (а об этом кто-то все равно когда-то узнает), как самые неуважаемые, скорее – самые ничтожные люди в данной ситуации. И ничем мы не сможем от такого случая откреститься. Это пятно останется на нашей совести – несмываемым.

А если мы все-таки это сделаем, то, о чем я прошу, то наша совесть при этом действии, должен вам напомнить, – остается чиста- мы ничего не воруем, не портим, не гробим, не мошенничаем или спекулируем. НЕТ! Мы просто хотим помочь нашему родному человеку, у которого возникли ненужные проблемы из-за не совсем удачных действий властей в этом направлении. А Главное- у нас появилась реальная возможность ему помочь!

Вижу по вашим лицам, что мое предложение не очень вас обрадовало. И это понятно. Но для меня понятно и другое, – мы сможем доставить этот подарок моему крестнику ко дню свадьбы! Сможем, ребята, я в этом уверен. Если на самый плохой случай, у вас обнаружат водку в составе груза- то вы вполне можете отказаться от неё, заявив, что не знаете, что вам погрузили заказчики. Они могли погрузить что угодно, вы груз(тем более такой – песок и глина) – на проверяли. Так что в худшем случае, груз заберут, а вас могут просто оштрафовать за халатность, но это уже не ваши заботы, а мои. Ну, а вообще-то – волков бояться – в лес не ходить!. Я почему-то уверен, что никаких неприятностей по дороге, а до Москвы в принципе, – сутки езды, у вас возникнуть не должно». И обращаясь к Григорию, добавил: «Заводи машину, Гриша, и езжай к нам во двор, там разберемся, да и меньше глаз будет посторонних!». Так и сделали. Двор у дяди большой, дом и гараж с сараем, закрывали две стороны, а вторые две стороны – закрывал большой сад, забор и массивные ворота.

Григорий въехал во двор задом; когда ворота закрылись, машина была визуально изолирована со всех сторон. Дядя взял с собой племянников, потом – вместе опустились в большой подвал. «Здесь у меня личный запас- уже третий год пошел, как я обменял хороший двигатель от ГАЗ-53, на пару десятков ящиков водки «Пшеничной», еще той, из первых партий и держу её для хороших людей, да и сам иногда причащаюсь. Хороший продукт. Москвичи будут довольны. Такой водки сегодня вряд ли можно просто так найти. Давайте, ребята – выносите ящики наверх, там разбираться будем!».

Вынесли три ящика водки. Дядя вынес упаковку полиэтиленовых пакетов, чтобы запаковывать бутылки иначе они могут потерять вид при соприкосновении с песком. Сняли с кузова пару мешков, начали отрабатывать технологию укладки бутылок. Получилось. Хорошо, что были запасные мешки. Оказалось, что в один мешок, если отобрать часть песка, можно «вмонтировать» – десять пол литровых бутылок – пять и пять, вдоль мешка, лежа. Завернутые в целлофан и уложенные в два вертикальных ряда, бутылки, затем плотно утрамбовывались песком, и между рядами, и по бокам. В такой «упаковке», бутылки могли спокойно передвигаться, куда угодно. Мешки с бутылками, завязывались двумя разноцветными завязками, чтобы легче было найти. Их укладывали на нижний ряд, в середине кузова. Когда упаковали три ящика водки, Владимир Иванович, посмотрел на то, как оно получилось, и сказал: «Несите еще два ящика, какая уже разница. Семь бед – один ответ!». Упаковали и уложили еще два ящика. Уже поверху второго ряда, разместили несколько дополнительных мешков, из отобранного песка при укладке бутылок. Выровняли, выгладили, укрыли брезентовым пологом, закрепили его, и к вечеру- были готовы к отправке. Дядя Володя дал им координаты племянника, адреса, телефоны. Уже не стал давать какие-то дополнительные указания и предупреждения, покормил их ужином, а потом пошел в подвал и принес еще шесть бутылок Пшеничной и вручил им, как благодарность за помощь по упаковке. «Делайте с ними (бутылками), что хотите, только никому не показывайте!» – напомнил еще раз ребятам. На том они расстались.

На рассвете, Григорий подъехал к дому Михаила. Тот уже ждал его, сидя на скамейке во дворе, лицом к поднимающемуся солнцу. Жена как раз заканчивала доить корову, скоро табун погонят по их улице. А так, как они жили с краю села, то и коров с молодняком, выгоняли раньше, чем хозяева, живущие на другом конце села, откуда молочное стадо выходило на пастбище, почти на час.

Выезжая на междугороднюю трассу, проехали мимо дома дяди Володи. Михаил, сидевший справа, позже сказал, что видел, как стоявший во дворе, дядя, так вроде бы незаметно, поднял руку и как бы благословил их на предстоящий дальний рейс…Дай – то Бог!.