Полная версия
Слово из трёх букв
После первого погружения в виртуальную информационную пучину пришло осознанное понимание следующего. Написание истории Ордена Розы и Креста потребует недюжинного терпения старателя, работающего с дырявым лотком на ручье, в котором с большой долей вероятности нет ни крупинки золота. Трудоёмкая промывка тонн пустой или крайне бедной словесной породы меня не пугала. Озадачивал факт полного отсутствия подобных изысканий в интернете. Неужели никто и никогда не выстраивал более или менее чёткую генеалогию этого тайного конклава? С учётом достаточно узнаваемого романтического названия Ордена, сочетающего в себе розу и крест, подобный пробел у заинтересованных лиц, как минимум, должен вызывать удивление и желание его заполнить. Возможно, такое желание назрело именно в наши дни, но как-то слишком долго оно поспевало. В любом случае я был готов с полной ответственностью и прилежанием стать на время покорным автором столь «своевременного» манускрипта. Так как было понятно, что официальные права будут принадлежать заказчику. И хотя между сторонами была лишь устная договоренность, внутреннее чутьё везунчика мне подсказывало – такими вещами не шутят.
Тем же вечером состоялся короткий разговор с Иштваном. Договорились, что я буду высылать для ознакомления каждую главу. Аванс был получен, и настало время закатать рукава. После длительного ковыряния в интернете, было установлено несколько более или менее внятных ориентиров, позволяющих приблизительно набросать черновую схему работы. В первоначальный план были включены следующие опорные пункты:
1. 17 признаков рыцаря Ордена Розы и Креста.
2. Гермес Трисмегист.
3. Передовые личности прошедших столетий – возможные участники тайного общества.
4. Личность Христиана Розенкрейца и суть его философских трудов.
5. Манифесты розенкрейцеров.
6. История Ордена в России.
7. Современный формат Ордена Розы и Креста.
С самого начала пришлось пробежаться по всем популярным оккультным сообществам с ограниченным входом. И чем больше я читал, тем полнее представал передо мной следующий факт. Определённые знания природы человека и окружающей действительности с незапамятных времён подпадали под табу. Сначала умения и сведения, способные принести облегчение жизни, окутали тайной шаманы, превратившиеся постепенно в знахарей и лекарей. Затем их функции взяли на себя тайные конклавы, имевшие своих представителей во всей иерархии церковной и светской власти. Что входило в эти знания? Если кратко, то это важные результаты удачных научных, метафизических и духовных экспериментов. Возможно, сюда же попадало какое-то скрываемое теоретическое наследие доисторического прошлого.
Более подробный ответ на этот вопрос требовал отдельного обширного исследования. Но с уверенностью можно было сказать одно – щедро делиться важными секретами с человечеством узкий круг посвящённых не собирался. Более того, тайны тщательно охранялись с быстрым наказанием не в меру болтливых адептов. И в этом многовековом умалчивании имелся свой резон. Человечество редко использовало новое знание себе во благо. Рано или поздно многие научные достижения в прямой или опосредованной форме начинали сбрасывать бомбы на спящие городища. А драгоценности духовной сокровищницы постоянно использовались кровавыми диктатурами, религиозными бандами и маньяками-одиночками. Так что необходимость строгого дозирования, в этом случае, полностью совпадало с мнением Парацельса о том, что одно и то же лекарство может излечить или убить в зависимости от способов применения.
Приведу краткую выдержку из чернового варианта написанного мной «Введения»:
«…табу и тайна – вот основные инструменты посвящённых, с помощью которых человечество неуклонно двигается вперёд. Так от ребёнка до поры до времени приходится утаивать природу зачатия и сексуальных отношений. Государственная тайна помогает защититься от внешних и внутренних врагов. Алгоритм приготовления взрывчатки из подручных средств не должен быть достоянием общественности. Алхимический метод приготовления золота из любого металла может быть доступен только тем, кто не видит в обогащении истинного счастья. А запретные оккультные знания, неизвестно как попавшие в лоно древних цивилизаций, охраняются тайными Орденами и Братствами. Только закрытые сообщества способны грамотно дозировать это опасное лекарство таким образом, чтобы оно не превратилось для человечества в смертельный яд».
Во введении мне пришлось уделить необходимое внимание самым известным тайным обществам – масонам, тамплиерам и иллюминатам. Мимоходом был затронут и Приорат Сиона, так как именно из его жёсткого лона на свет появился легион храмовников. Причиной краткого освещения биографии перечисленных организаций стало возникшее личное понимание «орденоносного перекрёстного опыления». Под этим термином я подразумевал следующий факт – многие известные масоны считались одновременно розенкрейцерами и наоборот. Невидимые нити, связывающие все скрытые от публики комьюнити, оказались важным аспектом будущего расследования. Что касается философских концепций и миссий, то практически во всех случаях дело сводилось исключительно к благим намерениям, которыми, как известно, пользуются черти во время дорожного строительства. Тамплиеры, отпочковавшиеся от Приората в 1188 году, бодро поскакали в направлении Иерусалима в надежде освободить Гроб Господень. И во время этой скачки лихо шпиговали и фаршировали неверных булатной сталью. «Просветлённые» иллюминаты, ненадолго проявившиеся в официозе в 1776 году, отказывались от материальных благ, ожидая конец света под импровизации неизвестных ныне ритуалов. Вольные каменщики, когда-то действительно строившие великие соборы, начиная с 1717 года, до сих пор интригуют человечество своим недоказуемым всемогуществом. Что касается моих подопечных, то приверженцы Ордена Розы и Креста впервые во всеуслышание заявили себе в славном городе Париже в августе 1623 года кратким Манифестом следующего содержания:
«Мы, посланцы главной Коллегии Братьев Креста-Розы, зримо и незримо присутствуем в этом городе по милости Всевышнего, к коему обращены сердца праведных. Мы показуем и научаем, безо всяких книг или знаков, как говорить на всех языках, на которых говорят в тех странах, где бы мы желали побывать, и как отвращать человеков от ошибок и смерти».
Это на первый взгляд расплывчатое наивное воззвание включает в себя несколько любопытных моментов, скрытых от поверхностного прочтения. И эти моменты открылись мне позже после глубинного погружения в тему и нескольких знаковых встреч с особыми личностями, о которых будет рассказано позже. В дальнейшем мои расшифровки некоторых нюансов книги о розенкрейцерах будут основаны на полученных позже знаниях.
Итак, что же имеется в виду в приведённых выше строках? Во-первых, «зримо и незримо» означает, что некоторые представители Ордена умеют оставаться невидимыми, и, не исключено, что в прямом смысле этого слова. Возможно, от вульгарного понимания стоит отмежеваться и понять это следующим образом. «Стать невидимым» означает полное внешнее слияние с окружающей обстановкой с отводом внимания собеседника или зрителя от собственной персоны. Сходные состояния – бесшумность, мимикрия и нарочитая незначительность. Например, видеокамеры прессы и присутствующие товарищи на высоких приёмах зачастую «не видят» неприметных граждан, сопровождающих высоких лиц. Но иногда именно эти неприметные серые кардиналы и правят балом.
Следующий ребус заключается в словах «показуем и научаем безо всяких книг или знаков». Такое заявление свидетельствует об отказе от мистических и научных традиций с безусловным доминированием собственных канонов и ритуалов. Попутно говорится о наличии уникальных методик обучения пониманию языков всех народов. Но «вишенка на торте» скрылась в конце. Заявленная цель «отвращать человеков от ошибок и смерти» – это уже прямое посягательство на божественную епархию.
Наехать так со старта в инквизиторском семнадцатом столетии на исключительно божьи привилегии – это было необъяснимо круто и опасно. Для такого раклада была нужна особая дерзость, которую сегодняшний читатель вряд ли оценит. Отвратить человека от смерти – главного господнего наказания за первородный грех – что может быть более дерзновенным и в эпоху церковного мракобесия?
Было похоже на то, что под знаменем Всевышнего на поверхность в славном городе Париже вышла секта не просто еретиков, а могущественных бесстрашных магов. И этот открытый демарш приключился в то время, когда до упразднения инквизиции оставалось более ста восьмидесяти лет. Кем бы ни были эти розенкрейцеры, но они мне начинали нравиться. К концу написания введения в моём «родничке» возникло подзабытое ощущение – из проснувшихся духовных глубин темечко посылало робкий энергетический лучик к далёкому неведомому и благому.
ß∑£ĔĄÑКогда мне исполнилось сорок шесть, вторая жена с очередной «любовью навсегда» пропала где-то в Испании. Детей у нас не было – сначала не хотела она, потом я. Студенческие друзья превратились в забавные фотографии, обречённые скоро исчезнуть вместе с изрядно обветшалыми цифровыми хранилищами. О нескромной персоне провинциального гения помнили только самые упрямые подписчики моего блога, которым я периодически «давал угля» в виде неожиданного шквала нетрезвых комментариев и залихватиских аморальных басен. Привычка к одиночеству и радовала и огорчала. Периодически я позволял себе похитить очередную незнакомку для поддержания драконьего статуса. Но каждое пленение, как правило, становилось ещё одним колющим напоминанием об иллюзорности и скоротечности даже самого яркого удовольствия. А перед самой поездкой в европейский тур я встретил Лилит – она просила, чтобы я называл её именно так.
Она была недопустимо сексуальна и чересчур сообразительна – вдохновляющее сочетание в этом случае омрачалось полным равнодушием к окружающим, в том числе и ко мне. Это равнодушие граничило с необъяснимой отрешённостью, порой приводившей меня в отчаяние. Бывало, что неделями она делила со мной постель, временами превращая любовную игру в настоящий водопад драконьей страсти. Потом исчезала тоже на неделю или больше, никогда не сообщая, куда в этот раз её понесли длинные точёные ноги. Я всегда по-настоящему скучал за своей взбалмошной пропажей, понимая, что двадцатилетняя временная пропасть, разделяющая нас, способна поглотить любые матримониальные планы и надежды.
– Вот ты считаешь себя оригинальным писателем, да и ещё крутым Драконом – говорила она, сидя голой на подоконнике (привычка, которая раздражала и возбуждала меня). – А на самом деле ты всё тот же влюбчивый пионер, капитан футбольной команды, жаждущий всеобщего признания и поклонения. Просто загордившийся мальчишка, да ещё и похотливый при этом. Терзаешь меня как голодный сатир, решивший ставить постельные рекорды перед персональной пенсией.
Стараясь отогнать низменные мысли, возникающие при взгляде на её лепные формы, я часто спасался «умным диалогом».
– Во-первых, я писатель широко известный своей неизвестностью. Во-вторых, моя похоть есть не что иное, как сигнал стареющего тела о близости развязки. И, наконец, с тобой моё жизненное вдохновение получает дополнительную хаямовскую энергию. Алчущего вампиризма творческих старцев ещё никто не отменял. Так что покорись, внимай и поглощай!
– Только не надо заливать про творчество и вдохновение. Эгоизм, гордыня и похоть – три составляющих твоей жизни. Я читала все твои «творения» и могу с уверенностью сказать – это побочный продукт горения, представляющего собой помесь трёх обозначенных компонентов. А ещё ты молишься на слова, не понимая, что любые словесные построения лишь увеличивают скорбь этого мира. Особенно ломают кайф твои декадентские стишки, которыми ты меня пичкаешь перед тем, как жадно заграбастать то, что тебе нужно от меня на самом деле. Ты просто эгоистичная сладострастная жадина и ничего больше.
Такие разговоры обычно заканчивались возбуждающими наказаниями, к которым она относилась с какой-то невероятной чувственностью. Узнав про мои парижские «приключения» и новый заказ, Лилит почему-то погрустнела.
– Ты зря взялся за эту работу, дракончик. Сам подумай – какие-то люди с таинственными амулетами, странные пророчества, красотка с розами на кладбище, слишком высокий гонорар для компиляции в сто страниц. Ты же не думаешь в самом деле открыть что-то новое? Сам же говорил – информации мало, придётся что-то домысливать, то есть придумывать. Плюс тема настораживает даже меня. Я всегда считала, что тайные общества на то и тайные, чтобы в них не совали нос. Смотри – доиграешься.
Она ещё раз серьёзно посмотрела на меня перед тем, как перевернуться на живот и начать болтать загорелыми ногами – это было её любимое занятие в постели. Я пристроился рядом:
– Мне это правда интересно – можешь верить, можешь нет. Дело не в деньгах, хотя для пары месяцев небольших усилий это действительно неплохой прайс. Я ведь уже говорил тебе, что в этой жизни играю на «тёмной стороне». Не на «чёрной», а на «тёмной». Это как бы своего рода «серая зона» или земное чистилище что ли, где обитают гордецы и сластолюбцы, в том числе и эгоистичные драконы. Мне кажется, что все мои недостатки, из которых гордыня, согласно библейским канонам, является самым тяжким грехом, могут вскоре исчезнуть. Возможно, стоит просто кое-что понять, к чему-то приблизиться, обо что-то опереться. И это «что-то» должно быть непререкаемо «светлым». Например, Братством Розы и Креста.
– Ну, допустим, будучи гадким нудным старикашкой, ты вдруг заторопился к добру и свету. Но причём здесь какой-то там Орден, пусть даже проповедующий самые благие вещи на свете? Ты же знаешь, что все настоящие движения и достижения могут находиться только внутри нас. Несмотря на твоё отвращение ко всяким там гуру и тренингам, многие вещи, которые я там услышала, реально работают. И твои планы написать историю розенкрейцеров и этим «очиститься» мне кажутся недопустимо наивными. Ты же часто называешь себя «буддистом-гедонистом», мечтая, а по мне так просто боясь, освободиться от второй приставки. Так реши точно, чего хочешь – кривляясь и злословя, сидеть всё время на двух стульях, воображая, что ты король-королевич. Или начать серьёзную внутреннюю борьбу со своими «загрязнениями», которые ты отлично видишь в себе.
Она умела задеть меня за живое. Я многое рассказывал ей о себе, о своих мыслях и собственной модели мироздания. Лилит всё схватывала на лету, и часто применяла против меня мои же россказни. Ответные выпады «гнусного старикашки» зачастую были более слабыми:
– Ты слишком много от меня хочешь. Да, я хозяин этого мира, но мне некуда в нём идти. Мне нужен рычаг, ухватившись за который, я смогу победить своих внутренних демонов. Одно время мне казалось, что я его нашёл в ницшеанстве. Мне нравилась его модель превращения познания из играющего ребёнка в выносливого верблюда, а потом в грозного льва. Позже я пришёл к отрицанию всех и вся. Потом был буддизм, да он и сейчас есть в какой-то степени. Но силы преодолеть в себе осознаваемые страсти и пороки я пока что не имею. А ты, между прочим, только способствуешь развитию моей пагубной эротомании. Слишком долго я пестовал в себе драконьи замашки, чтобы вот так просто взять и грохнуть моих ручных милых сердцу дракончиков. Поэтому я хватаюсь за любую более или менее реальную лиану, которую могу нащупать в окружающем меня опасном болоте. Потому как верю, что рано или поздно…
Но тут она сделала несколько опасных для трезвого рассудка движений руками, ягодицами и губами. И всё как всегда свелось к сладостному наказанию болтуньи за длинный и слишком умелый язык.
Мы много гуляли с ней по безлюдным горным тропам. Избежав участи инстасамки, Лилит не особо любила фотографироваться, избавляя меня от прискорбной обязанности всех стареющих бонвиванов, заполучивших в свои лапы молоденькую статную газель. В таких походах мы часто подолгу молчали, но первым, как правило, не выдерживал я:
– А ты знаешь, что означает твоё имя? – я был уверен в том, что она знает, но всё-таки забрасывал пробный шар. – Лилит – это первая возлюбленная Адама плюс название моего любимого музыкального альбома. Но она оказалась чересчур темпераментной, и бог превратил её в демона женского рода, известного в оккультных кругах как суккуб. В демоницу, которая соблазняет и терзает мужиков во сне. Тем более, что в Книге Исаии «Лилит» в переводе означает «ночной призрак». Одним словом, ты дамочка ещё та.
– Ты это вычитал, когда искал байки про своих любимых розенкрейцеров? Да, я в курсе, кто скрывался за этим именем. Боюсь тебя разочаровать, но когда ты угрожающе храпишь на всю спальню, я тоже крепко сплю. И с чего это ты обо мне вдруг заговорил после двух месяцев наших совместных мучений? Ваше драконье величество привыкло говорить исключительно о себе любимом. Откуда вдруг такой интерес к другому человеку? Никак предложение делать собрался? Имей в виду – сразу откажу.
Увы, она была права. В большинстве случаев наши разговоры касались обсуждения моей работы, которая из-за просыпающегося некстати любовного пыла сильно замедлилась. Другой темой был мой внутренний мир и его чудовища. Мне стало неловко. Я не знал о ней почти ничего, и что самое неприятное – не хотел знать. Я боялся её прошлого и страшился нашего будущего. Не привыкши засовывать голову в песок, понимал, что в этот раз она засунута в намертво застывший асфальт. Но что я мог поделать? Её внезапные исчезновения свидетельствовали о наличии других жизней. Разница в возрасте не позволяла строить какие-либо серьёзные матримониальные планы. Да я и не хотел пройти по всем унылым кругам стареющего мужчины, зависящего от капризов своенравной молоденькой пассии. Её, в свою очередь, невозможно было представить в виде прилежной жены с чудным растущим животиком, хлопочущей над кастрюлькой с кашей. Поэтому всё оставалось как есть. Как я уже сказал, моя работа продвигалась медленно – через месяц после моего возвращения была готова только первая глава, которую Иштван одобрил, как мне показалось, не читая.
А потом она исчезла и не вернулась. На память осталась только её выцветшая рубашка «Wrangler», саднящая царапина в душе и стойкий запах розмарина на подушке. Потом ещё пару месяцев пришлось постоянно блокировать мысли об этой необычной связи, приносившие с собой горький привкус чего-то упущенного. Я так и не узнал её настоящего имени. Зато теперь можно было полностью отдаться увлёкшей меня работе без оглядки на изнурительные альковные забавы. Но сердечная ранка, больше похожая на незаживающий мягкий шанкр, была подарена мне навсегда. И только теперь я понимаю, что наша с ней короткая совместная жизнь была настоящим подарком судьбы.
Из сборника «Чехов и его демоны»– Знаете, любезный мой доктор, когда сквозняк дует в сердце жизнь то не мила…
– Ха-ха-ха… Да что вы говорите?! Что за сквозняк? Ещё и в сердце… Да это, милый мой, только ваши фантазии. Сердце – это, голубчик мой, мышца. Оно может болеть, может останавливаться, работать с перебоями, но какой-то там сквозняк. Не надо говорить такое хирургу, душа моя. Говорите это поэтам или писателям. Форточку прикройте – и нет вашего сквозняка.
– Хорошо, хорошо, ладно, вы хирург. Может даже врач от бога, в которого я не верю. Но тогда объясните мне, почему болит сердце после расставания с любимым человеком? Физически болит и млеет?
– Всё очень просто, молодой вы мой человек. Это же невроз. Сначала переживает мозг, потом кидает сигнал в сердце – мол, надо поболеть, а то что же это выходит – я зазря старался? Оно и сжимается в небольших спазмах. Но поверьте опытному врачу – это совершенно не опасно. Да, неприятно. Иногда до жути. Но от этого никто ещё не умирал.
– О да-да-да. Понятно, что от несчастной любви умирали под поездом, гибли от яда и даже от носового платка. И, конечно же, при этом холодящая душу муть под ложечкой была совсем не причём. Физический холод в сердце. Как у бедного Кая или ещё там у кого. Не помню уже. Доктор, а вы в своей жизни хоть раз любили?
– Безумное количество раз. И всегда был уверен, что это – моя последняя любовь. Вот помнится, в далёком году ещё до революции, в Крыму на набережной Ялты встретил я девушку. Чудо как хороша. Фигура, личико, манеры, запах. Доброта так и светится в глазах. Общительная, воспитанная и даже слишком. Ну, я тогда был ещё тот ветреник, сударь ты мой. Ну, понятно, соблазнил её по взаимной симпатии. И прожили мы с ней больше двух лет. Да-да. Больше двух лет. Поверить сейчас трудно. Мда… Даже за границу выезжали. Поездили по европам. И что же? Расстались. Внезапно так.
– Просто так расстались и всё? Без всяких последствий?
– Ну как сказать. Она подостыла ко мне, я был гораздо старше её. Да и подустал грешным делом выполнять все эти очаровательные постельные обязанности. А, надо сказать, она была не просто хороша в известных утехах – она была ненасытна и даже порой безумна. А мне в то время уже за пятьдесят. Нервишки шалят, рука по ночам млеет. Плюс хронический алкоголизм, табакокурение, мысли философские, страх смерти. Оно, знаете ли, не способствует.
– И что же было после?
– Не поверите – ничего не было. Никакого вашего сквозняка. Мы так мило расстались, что до сих пор мне непонятно, как это было возможно после таких-то страстей египетских.
Доктор быстро докурил папиросу и задумчиво посмотрел в чернеющее ночное море. В морщинистых глазах мелькнули слёзы. И я понял, что он мне безбожно соврал. Самым бесстыдным образом. Он страстно любил её до сих пор, несмотря на десятилетнее расставание. И каждый миг, проведённый, с ней для него был ожиданием этого страшного холода разлуки. Того самого сквозняка, который сейчас неумолимо проступал холодным инеем слёз на его редких рыжеватых ресницах.
ß∑£ĔĄÑА потом пришло большое послание от Иштвана. В середине письма оказалось следующее:
«…сам я не силён в литературе и в русском языке вообще, но у нас есть компетентные люди, которые похвалили проделанную Вами работу. В полученных отзывах особо отмечалось желание автора найти неизвестные дотоле моменты, связывающие Орден с общечеловеческими ценностями. Положительную реакцию (а у некоторых критиков искренний дружелюбный смех) вызвали попытки приписать орденским канонам некие богоборческие еретические мотивы. Не лишённым любопытства оказалось стремление найти взаимосвязи между всеми тайными обществами. Хотя это направление, по мнению большинства, стоит оставить без дальнейшего развития. Несмотря на очевидные литературные старания, Вы не особо преуспели в поиске нужной информации. Это ни в коем случае не ставится Вам в вину. Подлинный Орден Розы и Креста вот уже много веков закрыт для любопытных глаз. Поэтому, согласно общему решению, после окончания второй главы Вам будет предложена поездка в одну из балканских стран, где в настоящий момент находится Главная европейская ложа розенкрейцеров. Соответствующие рекомендации будут выданы, командировочные и суточные тоже. Также рекомендуется краткий визит в Санкт-Петербург на закрытое собрание собирателей редкой морской флоры. Не исключено, что на этом мероприятии вы сможете почерпнуть для себя много нового в ракурсе разрабатываемой тематики. В случае согласия все необходимые сведения и билеты будут высланы на Вашу электронную почту».
Упоминание про командировочные и суточные улыбнуло. Я имел дело с человеком, который сильно скрывал свои познания и способности. Однако, тонкая ирония, иногда искрящаяся между строк, невольно располагала к дальнейшему общению. В наши времена секреты изящных кружев располагающего эпистолярного жанра давно утеряны. Даже wordовский словарь игнорирует несколько особо изысканных устаревших слов. Тем не менее, за лёгкостью изложения письма виднелись чёткие инструкции, тон которых слегка походил на приказания. При этом чувствовалось, что пишущий собеседник меньше всего желает, чтобы отдельные моменты производили впечатление, пусть мягких, но приказов. Я ещё раз перечитал письмо, и отправил краткий утвердительный ответ. Тут же на почте высветилось ещё одно послание от неизвестного адресата, в котором я прочитал следующее:
«Привет тебе, ловец слов! Мышка на хвостике принесла новость, что ты можешь посетить некий питерский семинар. Я тоже приглашена. Попьём чайку на закате? Ирина».
Настроение сразу поднялось. Что скрывать – мне было приятно ещё раз встретиться с симпатичной умной женщиной, не лишённой сексуальной привлекательности. Не то чтобы сразу возникли какие-то коварные драконьи планы. Но раздутое самомнение нежно пощекотали за ушком – меня помнят, меня хотят видеть, я ещё нравлюсь красивым дамам сам по себе без татуировок, бубнов и бус. В Сеть улетел ещё один мой утвердительный ответ, а в ответ прилетело два новых письма. Первое от Иштвана с чётким инструктажем, бронью отеля и билетами на самолёт до Питера в два конца. Второе короткое послание было от Лилит без подписи и с какого-то странного адреса, но я сразу понял, что это она.
