Безумие за сизым туманом

Марина Шапкина

Безумие за сизым туманом

Пролог.

Зоська, сквозь сизый плотный туман, кралась между хлипкими избами своих товарок, держа путь к одной заветной, что находилась на окраине их всем миром позабытого селения, и в которой, время от времени, местные жительницы селили заблудших путников. Их редкие гости имели неосторожность свернуть с укатанного тракта, чтобы напиться родниковой водицы из неприметного ручья заросшего ветвистой ивой, но рядом с которым продуманные женщины сумели соорудить что-то в виде скамейки да стола, как временное пристанище для уставших от дикой жары путников. Мало кто вёлся на их приманку, но им и того было достаточно, как говорила их старшая: «Слишком сильно привлекать внимание не нужно». Вот и перебивались местные тем, что придётся и радовались тому, кто попадётся. А в этот раз в их сети угодила действительно хорошая рыба, да такая, что глаз не отвесть и от которой у Зоськи моментально снесло крышу. А ещё, что более всего вгоняло разгорячённую девку в отчаянье, в этот раз очередь была не её и осознание невозможности исполнения желаемого, ещё больше вводило в тоску, тем самым толкая на необдуманные поступки, за которые можно было и поплатиться головой. Но почти обезумевшая от желания девица уже всё для себя решила и поэтому целенаправленно кралась во мраке ночи в нужном ей направлении.

Наконец, достигнув покосившейся с годами небольшой хибары, Зоська начала обходить ту по кругу заглядывая в окна. Для начала необходимо было определить в какой из двух комнатушек поселили черноокого гусара, а в которой расположился его товарищ. С первого раза не повезло, заглянув в крохотное оконце она разглядела узкую кровать, занявшую почти всё пространство тесного помещения и лежащего на ней раздетого донага мужчину, облепленного с двух сторон лохматыми девицами. Хоть в комнате и было темно, но за долгие годы в сумраке все жительницы посёлка приобрели кошачье зрение и могли спокойно ориентироваться в темноте. Устав от любовных утех троица мирно спала, восстанавливая силы. Зоська же продолжила свой путь по кругу. В следующем окне ей открылась аналогичная картина, но если предыдущая не вызвала абсолютно никакого отклика в душе девушки, то вновь открывшаяся, подняла в её груди ураган ревности, да такой, что захотелось набросится и расцарапать физиономии особам, прильнувшим к обнажённому торсу черноокого гусара. И Зоська, больше не теряя времени, шагнула на ступеньку крыльца, чтобы увести своего «суженного», как уже успела про себя окрестить его девушка, подальше от этой деревни, вдоль болот, вглубь сумрачных лесов. И там он будет принадлежать только ей и больше никому! Так мечтала наивная похитительница, ведя за собой и держа за руку голого, безвольного мужчину с потерянной улыбкой на устах.

Счастье Зоськи оказалось не долгим, наивная, она и не предполагала, насколько невелики земли, которые доступны её передвижению. Да и нагой, с наведёнными чарами мужчина, не мог долго бродить по лесу и бегать от преследователей. Как итог, беглецы были пойманы следующим вечером и возвращены в деревню. Черноокого гусара у Зоськи тут же отобрали, а саму девушку бросили в вырытую в земле двухметровую яму, для проведения последующего суда над провинившейся товаркой.

Зоська до последнего не воспринимала всю ситуацию серьёзно, считая, что, старшие, как обычно пожурят её за плохое поведение, назначат какое-нибудь наказание в виде добычи ведра опарышей для их общины и успокоятся. Но всё неожиданно вышло совсем иначе…

Следующей ночью, голодную пленницу, скрутившуюся комочком на дне сырой ямы разбудил тихий голос матери:

– Зося, Зося, – еле слышно раздалось в темноте.

Услышав знакомый голос, девушка тут же тихонько откликнулась:

– Мама, я тут!

– Ох, Зося, что же ты наделала! – тревожным шепотом запричитала женщина. – Как ты могла так глупо поступить… Украсть жениха у дочерей Верховной…

– Подумаешь! Велики птицы! – возмущенно фыркнула девушка. – Он может мне судьбой был предназначен! Поэтому получается, что это они у меня его украли!

– Ох, дочка, дочка, ты даже не представляешь в каком гневе Верховная, как бы она чего дурного не придумала!

– Да ладно! – отмахнулась ветреная девчонка, – Знаю я эти наказания! У них кроме сбора опарышей, да земляных червей с древесными жуками, ужаснее кары нету…

– Хорошо, если так…, – с сомнением покачав головой, ответила мать. – Вот, держи! – спохватилась женщина. – Ты, наверное, голодная! Со вчерашнего вечера ведь поди ничего не ела, – сказала она, и кинула на дно ямы плотно свернутый и перетянутый тонкой лозой гибкой травы, лист лопуха. Девушка проворно поймала гостинец матери на лету. – Ну всё, я пошла, – снова послышался голос сверху, а то не приведи лихо, кто меня здесь застанет, так ведь может статься ещё хуже будет.

– Иди, иди, – махнув в пустоту рукой легкомысленно произнесла Зося, ловко раскручивая зелёный лист с копошащимися на нём белыми личинками опарышей. Не долго думая, девушка, запустив руку в шевелящуюся мягкую горку, ухватила сразу три еле сопротивляющиеся личинки и быстро засунула их в рот с наслаждением пережевывая. Небольшая горсть жирных белых червей скоро закончилась не сумев полностью утолить голод пленницы, но это всё же помогло, немного успокоить, целые сутки возмущавшийся урчанием желудок. Перекусив, девушка снова свернулась калачиком на дне ямы и забылась беззаботным сном, совершенно спокойная за своё будущее.

Холодные капли дождя настойчиво с ускорением били в лицо спящей пленницы, нагло требуя её немедленного пробуждения. Но Зоська ещё некоторое время с тем же упрямством, что и дождь, сопротивлялась его силе. Лишь почувствовав, что уже лежит в луже дождевой воды, девушка, пересилив себя, без особого желания открыла глаза и с трудом поднялась, принимая сидячее положение продолжая упрямо игнорировать грязную жижу под собой. Полусонная пленница ещё какое-то время сидела неподвижно, пока не поняла, что вода в яме достигла её щиколоток и сидеть на земле стало совсем не комфортно. Только после этого Зоська нехотя поднялась на ноги. Падающие с неба крупные капли быстро переросли в ливневые потоки, дождевая вода, по суглинистым стенам тюрьмы, ручьями устремилась на дно ямы быстро наполняя ту. Очень скоро мутная жижа добралась до коленей пленницы и тут, до этого находящаяся в относительном спокойствии девушка запаниковала.

– Помогите! Тону! – во весь голос закричала осознавшая своё бедственное положение Зоська, поднимая голову к верху. Но на её зов с первого раза так никто и не откликнулся. – Эй вы там, наверху! Вытащите меня отсюда! Я же не умею плавать, – продолжала кричать девушка, в панике наблюдая за всё поднимающимся уровнем воды. – Аааааа! – истерично вопила она, когда оказалась затопленной уже по пояс. – Вытащите меня сейчас же! Или вы смерти моей хотите? Так знайте: я вас всех прокляну, и вы навсегда останетесь гнить в этом болоте… – грозилась пленница.

Дождь неожиданно прекратился в тот момент, когда вода достигла плеч девушки. Так она простояла ещё около получаса, когда на верху послышались чьи-то шаги и тихое перешёптывание. Два очертания женских голов одновременно нарисовались в сумрачном окне ямы чтобы увидеть, как Зоська, поскуливая и дрожа всем телом стоит утопая в грязной воде. Подняв голову к верху, уже не такая самоуверенная, пленница с затаённой тоской смотрела на появившихся женщин.

– Надо же! Живая! – тихо произнесла одна.

– Не потопла…. Везучая, – подхватила другая.

– Ну это, как сказать, – засомневалась первая, – Игры с Верховной добром никогда не кончаются…

– Ну… Это не наше дело, – ответила вторая. – Раз наведённый потоп Верховной пережила, давай значит её вытаскивать, поведём на суд. Пошли за лестницей, – сказала она и обе головы скрылись из серого окна ямы.

«Значит потоп Верховная напустила», – подумала про себя девушка, – Ууу крыса…, – не выдержав вслух произнесла она.

Через пару минут в яму была спущена деревянная шаткая лестница с помощью которой пленница выбралась наружу. Но, как оказалось её злоключения ещё только начинались. Обступившие с двух сторон товарки повели девушку сквозь сизый утренний туман на центральную площадь поселения.

Центр их деревни представлял собой средних размеров площадку, по краям которой в вечном сером тумане проявлялись очертания покосившихся хижин местных жительниц. В её центре была выложена пентаграмма из обтёсанных камней белой породы. Каким образом эти дивные камни попали сюда никто не знал. Местным было известно лишь то, что этой рукотворной каменной раскладке несколько сотен лет, а поскольку письменность в здешних местах отсутствовала, да и такого понятия, как бумага в принципе не существовало, никаких записей об образовании пентаграммы не осталось. Но именно она была тем, что поддерживало существование их сумрачной обители, и время от времени ей требовались подношения.

К моменту, когда мокрая и грязная Зоська в сопровождении охранниц, выглядевших не лучше своей пленницы, меся под ногами грязь, добралась до центральной площади, там уже собрались все жительницы деревни с нетерпением ожидавшие появления виновницы недавнего переполоха. Около шестидесяти женщин неопределённого возраста, в серых потрёпанных одеждах, босые, с давно нечёсаными и не мытыми волосами, стояли по кругу пентаграммы. Каждая из них в немом ожидании поглядывала, то на притихшую Зоську, то на невысокую худощавую женщину, из-за спины которой выглядывали две обиженные девицы, из-под носа которых виновная увела кавалера. Жажда мщения явно читалась в глазах стоявшей особняком троицы.

Охранницы довели девушку до центра пентаграммы и тут же покинули её круг, оставив в полном одиночестве. Неугомонная Зоська уже не раз стояла на этом месте, поэтому прекрасно знала, как нужно правильно себя вести. Она по привычке приняла покаянную позу, ссутулилась, опустила вниз глаза изо всех сил стараясь пустить слезу и артистично заломила руки, всем своим видом давая понять насколько она прониклась уготованным ей наказанием и что подобное впредь не повторится. Увидев это Верховная только хмыкнула. Обведя взглядом собравшихся, женщина подняла правую руку, в которой всё это время держала древний посох, его верх был расщеплен надвое, с мастерски закреплённым в ложбинке белым камнем размером с куриное яйцо. Резко опустив жилистую кисть, она звучно стукнула металлической набойкой о лежащий под её ногами камень и заговорила:

– Уважаемые дамы и жительницы нашей вечной обители! – пафосно начала Верховная свою речь, – Вам всем известно, какое злодеяние было совершено этой несносной девицей, поправшей все вековые устои и законы нашей общины. Эта несдержанная особа осмелилась выкрасть жениха, предназначавшегося по жребию не ей. Своим поступком она нарушила цикл, тем самым лишив возможности зачать тех кому Великим покровителем был послан наш гость. Поэтому на правах матери пострадавших, а также, как Верховная староста обители, я требую, нет, я приговариваю виновною к высшей мере наказания: На вечные скитания в сизом сумраке! – громко произнесла женщина и замолчала.

На пару секунд над площадью повисла тишина, так как собравшиеся с трудом переваривали услышанное и просто не могли поверить тому, что сказала Верховная. Они уже и не помнили, когда в последний раз отправляли последовательницу их веры на вечные скитания.

– Нет! Зося! – завис над площадью то-ли крик, то-ли всхлип матери, осознавшей на что обрекают её дочь. – Помилуй, Верховная! – крикнула женщина, бросившись к ногам главной и упав перед ней на колени прямиком в грязь. – Пощади моё неразумное дитя, – причитала она поднимая к верху руки в просительном жесте, – Прошу тебя, назначь ей другое наказание.

– Наша деревня достаточно натерпелась от проделок твоей дочери, ей не место среди нас, – высокомерно произнесла Верховная. – Я своё слово сказала! Привести наказание в исполнение, – громко крикнула она вновь стукнув металлическим наконечником жезла по камню, да так, что от удара в разные стороны посыпались искры. Стоявшие в стороне женщины, словно под гипнозом задвигались, образовывая круг вокруг каменной пентаграммы. Вместе с ними с колен поднялась и просящая мать не в силах сопротивляться старшей. Из глаз женщины текли слёзы, её душа разрывалась от отчаянья, но клятва повиновения была сильнее всех чувств и эмоций. В ритуале принимать участие должны были все.

– Я, назначенная Великим повелителем Верховной этой обители, приговариваю провинившуюся последовательницу его учения Зосю к вечным скитаниям в сизом сумраке. Да будут открыты врата! – лишь закончила главная, как раздался дружный хор голосов, произносящих древнее заклинание:

«Синим светом, чёрным ветром, закружись сегодня тьма

Отдаём мы душу жертвы в плен безумья на века….

Ей обратную дорогу закрывают ворота,

Запечатанные камнем с белоснежного хребта…»

Пока женский хор произносил заклинание, девушка в центре пентаграммы, словно раненная птица кружилась вокруг своей оси на одном месте не в силах покинуть заколдованный круг, в один момент словно огороженный невидимой стеной.

– Мама, мама, – кричала в ужасе Зося, – Спаси меня… Я не хочу! Я не хочу туда, мама!

Женщина напротив, стояла, смотрела и плакала, против своей воли продолжая произносить слова заклинания. И лишь только хор голосов смолк, пленница пентаграммы рухнула на землю без движения.

– Зося! – диким криком закричала её мать, освобождённая от чар заклятия и кинулась по белым камням к неподвижному телу дочери. Женщина тронула её за плечи и слегка потрясла. – Зося, доченька, – повторила она, в душе надеясь на чудо, что сизый сумрак её не примет. Спустя несколько долгих секунд девушка подняла веки, уставившись на мать чужим неузнаваемым взглядом, а после, закрыв их, снова погрузилась во тьму, выражая полное безразличие к окружающему миру.

Глава 1. Не сворачивай с пути.

«В жару и стужу жгучую, чтоб не было беды

Не пей ни в коем случае, ты ведьминой воды…»

(из к/ф «Чародеи»)

Уже около часа мы с Лёшкой стояли в длиннющей пробке, сидя в нашем новеньком хэч-бэке, яркого синего цвета, запавшего мне в душу ещё с первого взгляда на него в автосалоне. Полное ярких впечатлений путешествие по дорогам Золотого кольца России столь неожиданно застопорилось из-за серьёзного инцидента произошедшего при ремонте моста по пути из Иваново в Суздаль. Солнце пекло нещадно. В целях экономии топлива машину заглушили, поскольку было неизвестно, какое количество времени нам предстоит провести на этой трассе, и соответственно кондиционер не работал. Окна распахнули настежь, но помогало это мало. Лёгкий теплый ветерок гуляя по салону автомобиля совершенно не освежал разморённые летним зноем тела в лёгких одеждах. Усугубляло ситуацию то, что покидая Иваново, мы забыли купить воды. Точнее при отъезде в салоне имелась одна полуторалитровая бутылка питьевой воды и мы самонадеянно решили, что вполне ей обойдёмся, а при необходимости, где-нибудь по пути, купим ещё. В принципе это было вполне логичное решение, если не брать в расчёт то, что по дороге может произойти всякое. Вот это всякое с нами и имело несчастье приключиться. И теперь мы застряли в пробке без глотка воды, а солнце, как назло, продолжало припекать, казалось ещё сильнее, словно испытывая на прочность застрявших на трассе людей.

– Лен, смотри, тут есть другая дорога в объезд, – прервав молчание, подал голос Лёшка с водительского сиденья, внимательно изучавший карты местных дорог в телефоне.

– Какая? – лениво спросила я, отвлекшись от своих мыслей и повернув голову в сторону мужа со соседнего сиденья.

– Да вот, смотри, – сказал он, протягивая мне телефон, чтобы я могла увидеть картинку с обозначенными на ней дорогами. – Правда мы её уже проехали… Но, если развернутся, то назад всего лишь километров пять будет…, – размышлял Лёшка, – Но, мне кажется это будет всё быстрее, чем ждать, пока откроют движение по федеральной трассе. Там вон смотри, какая-то деревня и вроде бы понтонная переправа через реку имеется…

Я забрала из его рук телефон и внимательно, на сколько это представлялось возможным, изучила предложенный маршрут. Качество просёлочной дороги вызывало у меня некоторое сомнение, да и машину тащить по ухабам было жалко, и я уже хотела было отказаться от предложенного варианта, но тут мой организм неожиданно настигла нестерпимая жажда, и картинка в телефоне сразу же в моих глазах обозначила вполне себе приличную дорогу. Больше не сомневаясь ни секунды я дала своё добро на разворот:

– Хорошо! Поехали! А то, я боюсь, мы тут скоро от обезвоживания скукожимся.

Получив согласие, Лёшка зашевелился, сбрасывая с себя расслабленность. Изучив обстановку вокруг, завёл машину и проведя пару манёвров типа взад-вперёд, сумел выбраться из общей колонны плотно прижатых друг к другу автомобилей. Двигаясь по трассе в обратном направлении я внимательно следила за навигатором, боясь пропустить нужный поворот, так как разворачиваться ещё раз для нас оказалось бы проблематичным, в таком случае проще было вернуться в Иваново.

Наконец показался нужный поворот, и мы свернули в неизвестность. Надо сказать, начало пути было вполне себе ничего. Мои опасения относительно качества дороги оказались напрасными. Хоть она и не представляла собой широкую свободную трассу, а имела лишь по одной полосе в обе стороны, передвигаться по ней можно было вполне комфортно, если успевать объезжать периодически попадавшиеся редкие пробоины. «В целом на твёрдую тройку», – решила я, про себя оценивая качество полотна.

За время нашего с Лёшкой спонтанно организованного путешествия, по дорогам Золотого кольца России, мы посмотрели много достопримечательностей нашей необъятной Родины, о которых даже и не подозревали, проехали сотни километров дорог, и вышли практически на финишную прямую. Нам оставалось ещё посетить Суздаль и Владимир, а дальше дом, Москва и работа, затягивающая в свой суматошный ритм. Эта поездка была необходима, как глоток воздуха, чтобы отвлечься от насущных проблем.

Выбранная нами дорога, также, как и Федеральная трасса проходила среди леса. От краёв обочины тут и там разбегались редкие проблески накатанных тропинок с колеями. Набитые колёсами сотен машин дорожки, уходили в глубину густых зарослей, состоящих из вековых стволов высоченных сосен, окруженных разношёрстным кустарником.

Переезжая очередной дорожный мост через мелкий ручеёк с незатейливым названием, наверное, в давние времена бывший полноводной рекой, я резко подпрыгнула очнувшись от своих мыслей и завопила тыча в окно пальцем:

– Лёша, там кажется родник! – кричала я, краем зрения отметив промелькнувшие с моей стороны, в зарослях кустов лавочку со столом. Муж ехал не очень быстро, но притормаживать не стал.

– Лен, я ничего не заметил, там поди уже давно всё высохло.

– Ну, Лёша, – решила я настойчиво поныть, – Я очень хочу пить! Давай развернёмся и проверим…, а вдруг нам повезёт… За одно воды в бутылку наберём, а то, ведь ещё не известно, когда нам удастся её купить, – не отставала я, упрашивая мужа. Видимо жажда мучала и его, потому что сильно сопротивляться он не стал и со словами «Ну хорошо, уговорила», развернул машину в обратном направлении.

– Что-то мы слишком часто назад возвращаемся, – неожиданно подумала я вслух, – Примета плохая…

– Что, мне опять развернуться? – шутливо спросил супруг.

– Нет, нет, – засмеялась я, – Это же опять назад получится! Так что поехали вперёд!

– Да уже считай приехали, – сказал муж подъезжая к заросшему ивняком привалу около ручья и вновь разворачивая машину в обратном направлении.

Припарковавшись на обочине напротив возможного родника, мы вышли из автомобиля. Вокруг было ни души. Да и надо сказать, что пока мы ехали, то нам попалась только пара машин, движущихся во встречном направлении. Я с удовольствием потянулась, разминая затёкшие мышцы и стала искать лучшее место для спуска. Вниз от края обочины всё заросло высокой травой, которая от жары частично подсохла и стала колючей. Я была в лёгком сарафане и босоножках, и если красться по траве, был велик риск оказаться изрезанной и исколотой сухими листьями осоки и колючки. А этого мне совсем не хотелось. К счастью, недалеко от машины, обнаружилась заросшая, но всё же вполне различимая дорога. Видимо когда-то ей пользовались грибники или местные сельчане для проезда через лес, а потом, как это обычно бывает, забросили и позабыли укатав новую, где-нибудь в более подходящем месте.

Отыскав устроившее меня место для спуска, я, не дожидаясь Лёшку, быстро ринулась вниз, осторожно ступая по траве и настойчиво продвигаясь к заветной цели. Сзади зашуршали шаги мужа.

– Очень надеюсь, что вода тут всё-таки есть, – не оглядываясь назад, сказал я ему.

– Что-то я в этом очень сомневаюсь, – ответил он, не разделяя моего энтузиазма.

– Какой ты пессимист…

– Нет, я в отличии от некоторых реалист! Это ты у нас вечно летаешь в облаках!

– Хм, скажи спасибо, что я вношу разнообразие в твоё скучное бытие! – важно заявила я. – Если бы не мой оптимизм, то ты весь отпуск провёл бы на своём любимом диване протирая пятую точку!

– Ага, а так лазаю за тобой по каким-то сушёным колючкам по среди заброшенного леса в поисках воды…, – не желая уступать, съязвил муженёк.

Так, перебрасываясь колкими фразами мы и добрались до утопающих в высокой траве иссохших со временем, но вполне себе крепко стоящих на своих круглых сучкастых ножках, стола и двух лавочек. Сия деревянная мебель расположилась почти у самого края оврага, на дне которого стояла мутная зеленоватая жидкость от которой разило болотной тиной.

– Фууу, – ну и запашок…, – послышался за моей спиной недовольный голос Лёшки. – Даже если тут когда-то что-то и было, то давно всё затянуло илом.

Стоя на краю оврага и осматривая его неприглядное дно, я с грустью уже готова была с ним согласиться, когда к своей затаённой радости всё же обнаружила искомое. Метрах в семи по правую сторону я приметила едва заметный ручеек спускающийся по склону и берущий своё начало от основания небольшого валуна.

– Кажется я что-то нашла! – довольно сообщила мужу, и тут же ринулась в том направлении. И действительно, мои ожидания оказались не напрасными, за валуном обнаружился бьющий из-под земли родник. Кто-то добрый даже постарался и приделал железный желоб, который правда от времени заржавел, но в данный момент меня это интересовало мало, так как при виде воды жажда дала о себе знать с удвоенной силой.

– Лёша, вода! – как маленький ребёнок радовалась я, опускаясь на корточки и погружая ладони в ледяную воду. – Я же тебе говорила! А ты мне не верил, – довольно сообщила я поворачивая лицо к мужу. Он лишь только ухмыльнулся и поинтересовался:

– Ты бутылку то взяла из машины?

– Ой, нет… Забыла…

Муж с тяжёлым вздохом развернулся и пошёл назад. Я же, сложив ладони лодочкой, набрала полную пригоршню воды и с неописуемой жадностью сделала большой глоток. Вода казалась такой вкусной, что я пила, пила и не могла никак напиться. Не знаю сколько выпила, но к моменту, когда вернулся супруг, я почувствовала себя надувшимся шариком, который непременно лопнет, если на него посильнее надавить.

– Ой, Лёш, мне кажется я сейчас взорвусь, – сообщила мужу, поднимаясь с колен и уступая место возле камня.

– Эй, ты давай, где-нибудь в сторонке, – заржал Лёшка, – Главное меня не обрызгай…

Утолив жажду и набрав воды мы собрались в обратный путь. Обогнув стол с лавочкой и повернув в сторону припаркованного на обочине автомобиля я бросила случайный взгляд в направлении леса и была крайне удивлена.

– Лёша, смотри, дорога! – поражённо заметила я обращаясь к мужу, шедшему позади. – Откуда она здесь? – никак не могла взять я в толк, глядя на вполне себе укатанный грунт, лентой убегающий вглубь соснового леса.

– Да, странно, – согласился со мной супруг, – Что-то я не припомню, чтобы она здесь была, когда мы спускались. Ну ладно в первый раз, могли не заметить и проскочить, но чтобы и во-второй раз, когда возвращался за бутылкой, не обратить на неё внимания…, – размышлял он озадаченно.

– Слушай, а давай мы посмотрим куда она ведёт? – неожиданно для самой себя предложила я, стоя на укатанной тропе и глядя в сторону леса. Где-то в подсознании мелькнула мысль, что это идиотская затея, глупее не придумаешь. Но лес вдруг показался таким сказочным и полным загадочных тайн, которые непременно нужно было разгадать. К моему удивлению муж, который обычно всегда старался отговорить меня от подобных авантюр, не стал сопротивлялся глупой затее, а даже наоборот активно поддержал.

– А, давай! – произнёс он, – Даже любопытно поглядеть куда нас выведет эта дорога.

– Пешком пойдём? – спросила его я, готовая уже сломя голову мчаться в неизвестность.