Как выйти замуж за Феникса

Надо срочно менять тему…

– А Ник это производное от Николая?

– Скорее от Никиты. Но… меня давно так никто не звал. А ты? – Он снова смерил меня цепким взглядом и увел разговор в свое русло: – Кто такая и что здесь делаешь?

Я помедлила и нехотя заговорила:

– Меня зовут Василиса. Можно Вася или Васька – как звал меня батя. Я в бегах, и здесь… – Вспомнив, что до сих пор мокрая как мышь, я придвинулась к огню и распахнула жилет, наслаждаясь жаром. – Здесь я сохну.

– По кому? – Его губ снова коснулась улыбка.

– По себе! И вообще! – Я вдруг разозлилась. Еще и умничает! – Картошка уже готова?

– Не знаю. Попробуй. – Не переставая улыбаться, парень снова предложил мне ложку, понаблюдал, как я поморщилась, но взяла и принялась украдкой вытирать ее о край рубашки. Вдруг улыбка сползла с его лица. Он настороженно уставился мне за спину и тихо бросил: – Кажется, у нас гости.

Я торопливо обернулась, глядя на подходивших к нам «гостей». Пятеро. На фоне ночного неба они казались какими-то квадратными и большими. Очень большими. Но с каждым шагом иллюзия рассеивалась. Вскоре нас обступили пятеро бродяг, одетых в рванину и в широкополых шляпах. За поясами у них поблескивали широкие ножи, а у двоих я даже заметила топоры.

Сжав покрепче ложку, я пересела поближе к Нику, не сводя глаз с недружелюбно настроенных «гостей». Ник вдруг поднялся во весь свой немалый рост. Повел широкими плечами, выразительно хрустнул пальцами и невозмутимо спросил:

– Чем могу помочь?

Эх, а может, не нападут?

Один бродяга, видимо главарь, шагнул к костру и хрипло заявил:

– Если ты отдашь нам все свое барахло и то, что завалялось у тебя в кошеле, мы не станем тебя убивать.

– Потому что – не догоним! – хохотнул другой. В его щербатом рту неожиданно блеснул золотом зуб. – Так что раздевайся и вали, парнишка, пока мы добрые.

Ник вдруг виновато развел руками.

– Да у меня и барахла-то раз-два и обчелся. А в кошельке две медяхи, чтобы заплатить входную мзду у городских ворот. Но… – Он заговорщицки подмигнул приунывшим бродягам. – Могу поделиться другим. Ночлег у костра, ужин и… эта девица в обмен на то, что вы меня не тронете. Согласны?

Услышав его последние слова, я похолодела. Вот ведь! Доверилась уроду!

Затем в сердце зародилась здоровая злость. Шестеро на одну? Еще попробуйте справиться. Где мой Борюсик?

И коняга, словно прочитав мои мысли, не заставил себя ждать.

– Твою ж мать! – вдруг тоненько взвизгнул главарь, подпрыгнул и, едва не свалившись в костер, обиженно пожаловался: – Меня кто-то укусил!

Из-за плеча стоявшего рядом с ним товарища высунулась рыжая голова Борьки. Сосредоточенно пожевав, он выплюнул под ноги бандитам какой-то цветастый клочок и глубокомысленно заявил:

– Нет, все же мы, благородные жеребцы, лучше тех, кто считает себя повелителями этого мира. Человек разумный… Фу! Да о каком разуме может идти речь, если вы не в состоянии позаботиться о собственной гигиене!

– Э-э-э… – изумленно проблеял стоявший рядом с Борькой разбойник и, не сводя глаз с жеребца, медленно начал отступать.

– Чего он там про гиену загнул? – громким шепотом поинтересовался непонятно у кого другой, маленький и рыжий, нервно теребя не желающий доставаться нож.

– Похоже, братва, мы мухоморов пережрали! – промямлил третий и усиленно потер глаза, явно надеясь, что видение исчезнет. – Ну не может этот холодец разговаривать. И вообще, откуда он взялся? Может, он не настоящий?

Борька скептически фыркнул, неспешно развернулся к нему задом и вдруг с пронзительным ржанием вскинул копыта. Бродяга, видимо, так и не понял, почему и зачем он куда-то летит. В полете его перехватил Ник и, врезав кулаком в висок, заботливо уложил у костра.

Не сразу, но все же сообразив, что к жертвам неудавшегося ограбления подоспела тяжелая кавалерия, трое бандитов вместе с главарем, сверкавшим в прореху штанов голым задом, отскочили подальше от жеребца и моментально вооружились кто чем мог.

В руках у Ника непонятно откуда взялся довольно дорогой клинок с усыпанной самоцветами рукоятью и так выразительно заплясал, что разбойники окончательно погрустнели, но, подбадриваемые главарем, снова принялись нас окружать.

– Девчонку хватайте! – разорялся он, махая во все стороны топором. – Тогда и этот вьюнош сговорчивым станет! Главное, бешеной кобыле под копыта не попадитесь!

А вот о кобыле ему лучше было бы не заикаться!

Злобно фыркнув, Борька развернулся и рысцой попер на обидчиков, но бродяги, помня наказ главаря, кинулись врассыпную. Выбрав жертву, жеребец бросился за ним и, настигнув, принялся гонять бедолагу по полю.

Тем временем трое других напали на Ника. Я даже невольно залюбовалась, глядя, как он ловко отбивает атаку сразу троих. К сожалению, это и было моей ошибкой. Бандит, «отдыхавший» у костра, очнулся, но заметила я это, только когда холодная сталь ножа больно впилась мне в шею и хриплый голос над ухом прокаркал:

– Эй, братаны! Я цыпу поймал!

Все на мгновение отвлеклись от размахивания ножами и обернулись к нам. Даже Борька забыл о своей жертве, чем тот воспользовался и, решив взять тайм-аут, со стоном рухнул в траву, где и затаился.

– Ага! Молодец, Бубен! – воспрянул духом главарь и, взглянув на Ника, победно заявил: – Теперь твоя девчонка в наших шаловливых лапках. Не хочешь получить ее в разобранном виде, отдавай саблю, деньги и шмотки. Да сапоги не забудь.

Ник нахмурился, окинул меня недовольным взглядом и беззаботно рассмеялся:

– Она не моя. И свои вещи, а тем более клинок я ценю куда больше смазливой мордашки. Да таких, как она, на каждом постоялом дворе пруд пруди!

На такое заявление разбойники не рассчитывали и уже куда неувереннее принялись отбивать яростную атаку Ника.

Хватка державшего меня тоже немного ослабла. Вспомнив о ложке, все еще зажатой у меня в руке, я резко вскинула ее туда, где над ухом доносилось сосредоточенное сопение бандита. Неповторимый звук подсказал, что мое оружие нашло цель, то есть лоб.

От неожиданности бродяга на мгновение замер, чем я и воспользовалась. Оттолкнув руку с ножом, кувыркнулась в сторону, туда, где с нетронутым ужином стоял котелок. А когда в следующую секунду он бросился за мной, я была вооружена уже куда более серьезно.

– Получай! – Горячие картофелины полетели в заросшую бородой, недоумевающую рожу бродяги.

Взвыв, тот схватился за лицо и бросился бежать в темноту, а я, только сейчас почувствовав нестерпимый жар в ладонях, выронила обжигающие снаряды и принялась торопливо дуть на пальцы.

Тем временем троица стала теснить Ника. Я даже с каким-то злорадством наблюдала за тем, как все медленнее пляшет в его руке клинок. А зачем мне болеть за его победу, если он сражается ради своего имущества? У меня есть куда более серьезный защитник.

Я поискала глазами Борьку.

Его светлая туша выплясывала неподалеку. На чем-то. Точнее, на ком-то. Потому что, помимо фырканья и ржания, до меня доносились слабые стоны, которые перерывались на то, чтобы вознести молитву о спасении от «этого рыжего дьявола».

Наконец жеребцу все это надоело, и он позволил жертве сбежать. Я не удержалась от нервного смешка, глядя, как бандит, прихрамывая на обе ноги и не переставая стонать, ковыляет к рощице. Борька тоже проводил его взглядом, развернулся и бесшумно потрусил к сражающимся.

Оказавшись рядом, он вытянул шею, ухватил зубами за шиворот одного из разбойников и под переливчатые вопли выдернул того из сражения.

Его товарищи лишь на миг отвлеклись на то, чтобы с ужасом понаблюдать, как рыжая бестия, словно тряпочку, подкидывает и ловит зубами их приятеля, и тотчас со стоном попадали в траву, коварно пронзенные оружием Ника.

Тот неспешно вытер клинок об их лохмотья, огляделся и направился к костру.

– Отзови зверя, – бросил он, подойдя ко мне. – Надо уходить.

– Во-первых, этот зверь – мой! И он меня защищает. – Я вытерла ладони о траву и поднялась. – Во-вторых, мы с ним уйдем, когда я посчитаю нужным, но без тебя! Ты дал мне понять, что переживаешь только о своем барахле. Вот и переживай дальше.

– Ты что, не понимаешь? – Его светлые глаза с ехидцей уставились на меня. – Если бы я выказал им свое волнение за твою жизнь, они в первую очередь отыгрались бы на тебе. И еще. Лучше бы нам быть отсюда подальше, когда в предутренний час здесь пойдет обходом стража царя Берендея.

Я навострила уши.

– Хочешь сказать, что мы недалеко от границы?

– Вообще-то эта дорога и есть граница. – Ник с сожалением вытряхнул остатки ужина и стал засовывать котелок в дорожный мешок. (Каюсь, почти все оставшиеся картофельные снаряды я без зазрения совести слопала, и мне было немного, самую малость, стыдно.)

– А ты не знаешь, как далеко отсюда местный наукоград? Называется Болотная Гать.

Ник закинул мешок на плечо и удивленно воззрился на меня, словно не мог связать слово «наукоград» со мной.

– Зачем он тебе?

– Э-э-э… понимаешь… – Я потупилась, придумывая очередную легенду. – У меня там дядя живет. Вот иду к нему, но ни разу там не была, поэтому, если не сложно, проводи меня до ворот?

Он пожал плечами:

– В принципе по пути.

Вот и славно!

– Борька, мы уходим! – развернулась я к жеребцу. Тот по-прежнему продолжал играть в «мячик» со своей порядком охрипшей жертвой.

– А с этим чего делать? Того… или отпустить? – спросил он и, не дожидаясь ответа, зашвырнул бандита в траву. – В принципе он хорошо налетался. Теперь только ползком сможет – груз в штанах мешает.

– Пусть ползет! – усмехнулся Ник и, вдруг посерьезнев, протянул руку подошедшему Борьке. – Ну давай знакомиться, зверь чудной, раз уж наши тропки пересеклись. Приятно было с тобой работать.

Борька, кажется, стал еще рыжее. А может, мне это показалось из-за отблесков догорающего костра? Он по-собачьи сел и гордо протянул ему копыто.

– Борис. Петровский конезавод.

– Никита. Заречный конеза… э-э-э… – Ник замялся, крепко пожал Борькино копыто и поправился: – Точнее, родом оттуда. А теперь, друг, нам надо очень быстро исчезнуть. Не хочу, чтобы из-за покалеченных бандитов меня упекли в берендеевскую тюрьму.

– Да не вопрос! – Борька поднялся, с готовностью подставляя ему спину.

Я даже моргнуть не успела, как наш новый знакомый вольготно устроился в седле и протянул мне руку:

– Помочь?

Ну Борька! Ну предатель!

– Сама! – прорычала я, всунула ногу в стремя и вцепилась в уши жеребца.

Борька не был бы Борькой, если бы стерпел такое. Уши – это наше все! Он встряхнул головой и взбрыкнул. Ник, не ожидавший такого, кубарем полетел в траву, а я, победно скалясь, забралась на свое законное место.

– Специально? – Ник посопел, поднимаясь, и тут же оказался позади меня.

Чувствуя спиной его разгоряченное схваткой тело, я только пожала плечами:

– Нарочно! Этот предательский конь – мой! И никакие друзья-приятели ему не нужны! Проводишь, и адью!

– Без проблем! – буркнул он у меня над ухом, решительно отобрал поводья и, придвинувшись ближе, чуть тронул пяткой бок жеребца.

Тот послушно пошел, а потом и перешел на бег, унося нас все дальше по дороге в ночь.

Глава 3

Не знаю, сколько мы летели, предоставленные только мыслям, скрывающему нас мраку ночи и напоенному запахом трав летнему ветру. От мерного топота копыт и тепла сидевшего у меня за спиной парня незаметно навалилась сонливость. Может быть, я бы даже задремала, если бы до нас не донесся встревоженный лай разбуженных собак. Я встрепенулась, заметив на фоне ночного неба изломы крыш.

Деревня? Или село. О том, что перед нами не город, говорило отсутствие стены, рва или хоть какого-нибудь ограждения.

– Интересно, куда нас занесло? – невольно пробормотала я, вглядываясь в приближающееся скопище домов.

– Колодцы, – буркнул Ник.

– Где? – Я покрутила головой и озадаченно нахмурилась, пытаясь найти хоть какое-то объяснение его высказыванию.

– Чего «где»? – поинтересовался он мне прямо в ухо, заставив толпу мурашек промаршировать по спине и осыпаться под копыта Борьки.

– Где «чего»? Какие колодцы? Ты о чем?

– Говорю, там впереди село. Называется Малые Колодцы. Можно поискать здесь ночлег.

– Ночлег? – Теперь удивляться пришлось мне. Во-первых, глубокая ночь, кто рискнет пустить в дом чужаков? Во-вторых, после того что мы устроили, нам бы лучше быть как можно дальше от границы. Я даже попыталась обернуться, чтобы убедиться, что на мордахе спутника нет ехидной улыбки. Не получилось. – Ты собрался здесь ночевать?

– А ты собралась загнать своего единственного говорящего коня? – Он снова фыркнул мне в ухо, и я опять покрылась мурашками. Не подумайте чего, просто щекотно!

– Э-э-э… я как-то об этом не подумала… – Я погладила Борькину шею.

Ник дернул поводья, заставляя жеребца перейти на шаг.

Борька повернул к нам голову и недовольно поинтересовался:

– Ну чего еще? У меня только третье дыхание открылось! Имейте в виду, если я сейчас остановлюсь, то ни за какие коврижки не попрыгаю дальше!

– Вообще-то мы хотели предложить тебе отдохнуть, – обрадовал скотинку Ник и указал вперед. – Когда проедешь село – увидишь несколько колодцев, сворачивай.

Борька внимательно вгляделся в темнеющие на фоне ночного неба крыши поселения и, не ответив, неспешно поцокал вперед.

Интересно, а сколько сейчас времени?

Я подняла голову вверх, разглядывая звезды: яркие, крупные и совершенно не собирающиеся тускнеть в угоду не торопящемуся к нам рассвету.

– До утра еще часов пять, не меньше! – снова угадал мои мысли попутчик и похлопал Борьку. – Сворачивай к тем стогам.

– Ты, кажется, хотел к колодцам? – уточнил тот, когда последние дома остались позади, и послушно свернул к возвышающимся стогам.

– Точно. Сразу за стогами и будут колодцы. Вода и ночлег – что еще нужно?

– И еда! – облизнулся жеребец, ускоряя шаг. Наконец он воткнулся мордой в первый же стог сена и довольно прочавкал: – Готовая еда! Высушенная и собранная!

– Кажется, твоего жеребца теперь не скоро сдвинешь с места. – Ник спрыгнул на землю и протянул ко мне руки, явно намереваясь снять, но я сделала вид, что не заметила этот жест доброй воли, перекинула ногу через седло и скатилась по рыжему боку жеребца, как по горке. В конце концов, зачем переводить отношения со случайным попутчиком на новый уровень?

Колодцы я увидела внезапно. Ряд одинаковых, укрепленных камнями возвышений открылся моему взгляду сразу же, едва я зашла за ближайший стог.

– А почему Малые Колодцы? – Я обернулась к Нику, шуршавшему сеном чуть позади. – Их целых пять!

– Их всего пять. А в Средних Колодцах – десять. – Он прошел к ближайшему каменистому возвышению, ухватился за невидимую в темноте веревку и сделал несколько сильных рывков. Когда на поверхности показалась деревянная кадушка, Ник развернулся к шуршавшему травой Борьке и позвал: – Борька, друг, иди пей!

Тот оторвался от сена, подошел к нему и надолго припал к воде. Я слушала, как он благодарно фыркает, сопит, и смотрела, как раздуваются его бока. Наконец конь напился и отступил.

– Спасибочки! Вода – закачаешься! А ничего, что я вам туда слюней напускал?

– Воду выльем, а ведро сполоснем, да и все, – отмахнулся Ник. Сорвал пучок травы, повозил, будто мочалкой, по деревянным стенкам кадушки, выплеснул остатки воды и снова сбросил ведро в колодец.

Мм… не сказать что я брезгливая, но пить после лошади…

Не дожидаясь, когда Ник достанет новую порцию воды, я прошла к другому колодцу, нащупала привязанную к бортику веревку и потянула.

Э-э-э… Даже не ожидала, что ведро такое тяжелое!

– Василиса, вот вода, иди пей! – широким жестом предложил Ник, вытаскивая на бортик колодца до краев наполненное ведро, но я мотнула головой:

– Спасибо, но я себе уже почти достала.

Та-а-ак. Еще рывок! Главное, грыжу не заработать!

– Боишься превратиться в рыжего жеребца? – хохотнул парень, разгадав мои мысли.

– Превратиться – это еще полбеды. А вот если я так же говорить начну… – не стала отпираться я и, не переставая тянуть, покосилась на шуршавшего сеном Борьку. Он уже пасся у другого стога. Видимо, решил передегустировать их все.

– Тогда могу с уверенностью сказать, вам в пути не будет скучно! – усмехнулся Ник, рывком поставил ведро на землю и принялся пить, зачерпывая воду ладонями. Затем он развязал плащ, стянул с себя рубашку и, бросив одежду на стог сена, попросил: – Польешь?

Я с сожалением покосилась на поблескивающую уже рядом с поверхностью колодца отвоеванную мной деревянную бадейку, сделала еще одно усилие и, выплеснув часть ледяной воды себе на брюки, тоже плюхнула ведро на землю.

Хорошо, что брюки кожаные! Ладно. Потерплю. Что я, не из благородных, что ли, – просьбу спасшего меня странника не уважу?

Я подошла к Нику, стараясь не смотреть на его голый торс, и взялась за ведро, к счастью, уже наполовину пустое.

– Вода холодная! – на всякий случай предупредила я.

– Я заметил. Но это ничего. Не привыкать! – Он наклонился. – Лей.

Не зная, куда и как поливать, я недолго думая с размаху окатила его водой.

– Твою ж!.. – Ник задохнулся, резко выпрямился и, шагнув ко мне, едва сдержался, чтобы не выругаться. – Ты… ты чего делаешь?!

– Ты же сказал полить, вот я и поливаю! – Я попятилась, не сводя глаз с его крепкого торса, блестящего каплями воды в лунном свете.

– Полить, но не утопить! А ты мне даже штаны все вымочила!

– До утра высохнут! – наивно улыбнулась я, стараясь скрыть замешательство. Нет бы сказать, как полить – медленно, тонкой струйкой на спину или на голову… А то – «польешь»! Я огород с чудо-травкой у тети Мафы только так и поливала – с размаху! Ведро на грядку.

– Если не высохнут – с тебя сниму, – пригрозил он, спихнул ведро в колодец и примирительно поинтересовался: – Воды достать?

– Не. У меня… – Я хотела сказать «есть», но подозрительные звуки заставили меня замолчать и обернуться. Ну как всегда! Сбылись мои самые худшие опасения! Пока я поливала эту «мускулистую грядку», Борька решил запить сытный ужин и наткнулся на приготовленное мной ведро!

Я едва не застонала и нехотя кивнула ухмыляющемуся парню:

– Достать.

Спустя какое-то время мне все-таки удалось попробовать сладкую, чистую (без чьих-либо слюней) воду, а после дело наконец дошло и до ночлега. Если честно, передо мной встала дилемма. Одна лезть в стог я не хотела по простой причине – вдруг мой попутчик сбежит вместе с Борькой, пока я буду спать? С другой стороны, на Борьку где сядешь, там и слезешь. Упрямая скотина! Но опять же как спать в одном стоге вместе с незнакомым мужчиной? Папенька бы с ума сошел, если бы узнал, какая невероятно насыщенная ночь поджидала его доченьку после алтаря.

От таких мыслей у меня снова испортилось настроение.

Свадьба… Первая брачная ночь с незнакомцем и конем в стогу сена. Супер! Эх, Вась-Вась… докатилась!

– Долго будешь звездами любоваться? – Позади послышались шаги. – Не спится?

Я с сожалением обернулась к попутчику:

– Да… как-то не очень.

Ник постоял рядом со мной, затем облюбовал ближайший стог и принялся выкапывать в нем довольно широкую нору. Когда тоннель был готов, он уселся возле стога в траву и посмотрел на меня.

– Может, поделишься? Что тебя мучает?

Я усмехнулась. Мозгоправ нашелся.

– Ты не поверишь.

Он приглашающе похлопал рядом с собой:

– А ты попробуй. Поведай.

Не в силах больше таить в себе неуверенность, страх и какую-то невнятную тоску, я подошла, уселась рядом и, помолчав, принялась рассказывать. Ведь самый лучший слушатель – случайный попутчик. Он разделит с тобой твое бремя и… уйдет!

И я рассказала ему все, что произошло со мной за эти два дня, а когда закончила рассказ, звезды начали тускнеть. Значит, скоро рассвет, и у нас совсем мало времени на отдых.

Ник помолчал.

– Значит, тебя угораздило выйти замуж за какого-то монстра, колдуна, которого все боятся, а в заключение ты от него сбежала!

Я вздохнула.

– Угу. Может, я от него и не сбежала бы, если бы он со мной поговорил, все объяснил. Но… знаешь, Ник… – Я взглянула на него, и блестящие, с сумасшедшей искоркой глаза парня оказались совсем близко. Я смутилась, но договорила: – Мне кажется, он женился на мне для каких-то только ему ведомых целей. Я предложила найти кольцо в обмен на мою свободу, но он даже слушать не стал!

– Угу… – Ник отвел взгляд и уставился на светлеющую полоску рассвета. Снова помолчал и вдруг выдал: – Остается только одно. Шантаж!

– Это как? – опешила я.

– Это такая методика воздействия, чтобы добиться желаемого, – пояснил он и принялся растолковывать: – Я думаю, что тебе нужно найти это кольцо первой. Спрятать. А затем сообщить мужу свои требования в обмен на то, что его интересует.

– Хм… – Я уставилась на его симпатичную открытую мордаху. Красив, да еще и умен – адская смесь! – А ведь действительно! Фениксу зачем-то очень нужен этот артефакт, и значит, он согласится обменять мою свободу на кольцо!

– Вот видишь! Умная голова – хорошо, а две других четырем ногам покоя не дают. – Он улыбнулся. Поднялся и, стянув со стога уже подсохшую рубаху и плащ, оделся. – Ну что? Спать?

– Было бы неплохо. – Я отвела взгляд. – Только где?

– Закапывайся! – Ник таким широким жестом указал на нору в сене, словно это был пятизвездочный трактир со всеми удобствами!

Раздумывала я недолго и, представив себя гусеницей, заползла в сено. Почти сразу же где-то слева послышалось шуршание, и голос Ника совсем рядом произнес:

– Спокойной ночи.

Я уже начала засыпать, когда сквозь сон послышалось цоканье и в сене снова что-то зашуршало.

– Эй, народ! Спим? – Громкий шепот Борьки раздался справа от меня. Не дождавшись ответа, он шумно выдохнул и почмокал губами. – Спим. Ну и правильно!

Я промолчала, пытаясь справиться с разыгравшимся воображением. Мне вдруг представились торчавшие из сена копыта. Скорее всего, Борька, как и Ник, вырыл себе гнездышко рядом со мной.

Эта картинка оказалась настолько абсурдной, что я тихо похихикала и уже в отличном настроении незаметно для себя заснула.

Утро наступило внезапно…

– Глянь, Клавдия, шо творится!

– Шо, Макар?

– Черти в твоем стогу ночують.

– Да не бреши!

– Собаки брешут! Гля – копыта!

– Дык а вдруг это конь?

– Где ты видела ночующего в стоге сена коня?

– Дык тогда, мож, попа привести?

– Не. Он вчерась так самогонкой причастился, сегодня раньше вечера не очнется. А разбудишь – чертей ловить начнет.

– Так вот и хорошо! Пущай этого копытного поймает!

Слушая незнакомые голоса – один громкий, визгливый, другой неторопливый, басовитый, – я медленно всплывала из омута сна. Снилось что-то непонятное, тревожащее, но едва я приоткрыла глаза, как все, что волновало ночью, забылось. Словно ветерок выдул из головы.

Я сосредоточилась на голосах.

– А может, все-таки самим посмотреть? Вдруг вправду лошадь приблудная – поделим!

– Хм… – Видимо, последний довод все-таки решил спор в пользу женщины, и ее собеседник после короткой паузы лениво пробасил: – Ну ладно, давай посмотрим. Бери вилы, а я за ноги потяну.

– Взяла…

– Тогда поехали!

Но поехать так никто никуда и не смог. Рядом завозились, раздался стук, и дикий визг заставил меня похолодеть.

– Дьявол! Дьявол!!!

Дружный удаляющийся топот подсказал мне, что любопытство сгубило не только кошку.

– Что за люди? – послышался недовольный Борькин голос. – Мало того что любопытные, так еще и психически неустойчивые! Стоило только пару раз их хорошенечко лягнуть, и спящего в стогу коня сразу записали в дьяволы.

– Выбирайтесь! – послышался неподалеку голос Ника, шорох сена, и вскоре в образовавшуюся дыру заглянула серьезная физиономия нашего попутчика. – Надо уходить. Крестьяне в пригороде всего боятся, и если поднимаются, то всем скопом. Нам сильно не повезет, если с красноногим дьяволом придет разбираться все село. Сожгут вместе с сеном.

Аргумент прозвучал весомо. В следующую секунду я была на ногах и вовсю помогала Нику вытягивать застрявшего в сене (не иначе, для сытного завтрака) жеребца. В результате наших стараний от стога почти ничего не осталось. Дожидаться возмездия в лице трусливых селян мы не стали, и едва сели на Борьку, как тот стартовал с такой скоростью, что мы не заметили, как миновали неблизкий путь до Средних Колодцев.

– Может, поищем чего перекусить? – наконец после затяжного молчания буркнул у меня над ухом Ник.

– Отличная идея! – Я подняла вверх большой палец, не сводя взгляда с разноцветных крыш довольно большого поселения, приближавшегося к нам с каждым вздохом. – Но у меня нет ни копейки.

– Это не проблема. Средние Колодцы – деревня большая, попробуем заработать. – В его голосе мне послышалась улыбка. Он легонько тронул поводья, направляя Борьку к колодцам, окружавшим селение не хуже стены.