Тень с глушителем

Сашка припарковал машину со стороны служебного входа.

Мы незаметно внедрились внутрь. Прямо там, в небольшой каморке возле коридора, быстренько переоделись.

Я надела светло-салатного цвета брючный костюм медсестры, белый халат, медицинскую шапочку, марлевую повязку на лицо и мягкие тапочки на ноги. Мельниченко набросил халат и натянул бахилы на обувь. Теперь я походила на медицинского работника, сопровождающего куда-то посетителя.

А на самом деле, это Сашка коридорами и переходами вел меня в палату, где лежала свидетельница, которую сейчас охраняли два вооруженных «бойца» Мельниченко.

Мы увиделись с ней мельком. Женщина с бледной кожей и почти полностью забинтованным лицом действительно походила на меня ростом и комплекцией. Ее волосы были немного короче, но подстрижены, как у меня, и выкрашены в черный цвет.

Линзы, корректирующие цвет глаз, я надела еще дома. Сейчас нам с подопечной оставалось только поменяться одеждой.

Бойцов Сашка незамедлительно выставил за дверь.

Я сбросила костюм медсестры, надела легкую пижаму и теплый халат, в палате, кажется, было слегка прохладно. Незаметно распихала по карманам и другим укромным местам оружие. Свои вещи, заранее упакованные в пакет, запихнула в тумбочку.

Мельниченко достаточно ловко забинтовал мое лицо. Потом помог Светлане снять бинты, надеть шапочку и маску, набросить халат.

Все это проделали молча, сосредоточенно и достаточно быстро.

– Так, Охотникова, немедленно забирайся в постель, с персоналом в лишние разговоры старайся не вступать и не забудь, ты еще слаба после операции и испытываешь жажду после наркоза.

– Я помню, – глухо из-за бинтов буркнула в ответ.

– Ладно. Мы собрались и уходим. Бойцов я с поста снимаю.

– Оставь одного, пусть другой вас сопровождает. Тебя и его вполне хватит для охраны. Сделай вид, что у ребят просто была пересменка.

– С чего бы это мне здесь человека оставлять? Я не планировал.

– Если кто-то за больницей наблюдал, то он увидит, что раньше охрана была, а потом уехала вслед за какой-то медсестрой. А «охраняемое лицо», наоборот, лежит в палате в полном одиночестве. Так все сорваться может на первом же этапе.

– Да, это я не учел, за больницей действительно могут наблюдать.

– Не переживай, потом я сама уйду. Вроде как испугалась, да в панике наутек бросилась. Нормально пройдет.

– Логично, – кивнул Мельниченко. Потом выглянул в коридор и бросил своим ребятам: – Ромка, остаешься на дежурство. Макс, со мной, сопровождающим.

– Есть, – ответили бойцы, практически в унисон.

– А когда смена? – поинтересовался тот парнишка, что помладше, видимо, Ромка.

– Посмотрим, вечером или утром сменю, – не слишком уверенно пообещал Мельниченко. Потом бросил озабоченный взгляд на часы, добавил: – Пора, – и отбыл вместе с подопечной и сопровождающим бойцом.

Я устроилась поудобней в кровати и приготовилась к долгим и нудным часам безделья.

Сначала Ромка меня дичился и держался на расстоянии. Потом мы негромко познакомились, причем я, скрывая усмешку за бинтами, представилась Светланой. А парень на это никак не отреагировал, то ли не знал имени своего «объекта», то ли счел само собой разумеющимся, что наши имена совпадают.

Когда Ромка немного освоился, он достал из внутреннего кармана куртки свернутый трубкой сборник кроссвордов, и мы развлекались до самого обхода.

Много говорить я опасалась, поэтому договорились с Ромкой так: он озвучивает вопрос, и если знает, пишет нужное слово, а если не знает, ждет, пока его попытаюсь назвать я. Выходило достаточно быстро, и в общем-то неплохо.

Перед самым обходом в палату заглянула медсестра:

– Всем доброе утро, – потом обратилась, глядя на меня: – Как самочувствие? Что-нибудь беспокоит? С сегодняшнего дня все препараты вам отменили, но если что-то тянет, ноет или болит, нужно сказать врачу, и он назначит легкие обезболивающие препараты.

– Все в порядке, ничего не нужно, – пробормотала я.

– После обхода принесу завтрак. А потом на перевязку, посмотрим, как отеки спадают.

– Спадают отеки, все уже очень неплохо смотрится. Непривычно немного, и все. А перевязка пока не требуется, я ночью спала крепко и сильно разметалась, так что все перебинтовала недавно, буквально только что.

– То, что непривычно, это нормально, со временем все по-другому будет. А крепкий сон это очень хорошо, первый признак того, что с организмом все нормально и идет быстрое восстановление. Тогда только температурку померяем, и пока все, – она протянула мне холодный градусник и торопливо убежала.

Обход тоже прошел быстро и без происшествий.

Врачи поинтересовались самочувствием, порадовались, что у больной нет температуры и крепкий сон. Да и пошли себе дальше. А я тихо радовалась, что на перевязке и осмотре никто не стал настаивать.

Кстати, это все до поры до времени. Ведь врач, в конце концов, пожелает взглянуть на швы или проверить отечность.

Что-то Мельниченко не слишком хорошо этот момент продумал, не все нюансы предусмотрел. Или, разве что, он с лечащим врачом заранее договориться умудрился, только меня не счел нужным предупредить. Или считает, что я здесь в тишине и покое прохладной палаты пробуду не слишком долго.

На завтрак принесли сваренные вкрутую яйца, творог, хлеб с маслом и чай, почему-то сладкий.

Я разделила трапезу со своим охранником, ведь он давно на посту, и если и брал с собой какие-то бутерброды, съел их давным-давно.

Потом после недолгих уговоров вручила пареньку деньги и отправила в буфет, чтобы купил воду в большой бутылке, каких-нибудь плюшек, бутербродов или печенья.

Так что до самого обеда и после него мы проводили время с пользой, перекусывали, разгадывали кроссворды или негромко болтали о разной ерунде.

На вечернем обходе, как раз перед тем, как весь персонал, кроме дежурных, соберется разойтись по домам, мой лечащий врач снова поинтересовался самочувствием и заверил, что, если все и дальше будет так хорошо, не за горами выписка.

Я постаралась порадоваться этому известию, но, на всякий случай, сдержанно и без фанатизма.

Когда, с наступлением вечера, больничное крыло опустело, стало очень тихо вокруг. И только отдельные звуки, чьи-то легкие шаги по коридору изредка нарушали тишину.

Видимо, здесь в каждой палате имелись свои удобства, еду тоже обычно разносили по комнатам, и вся система была построена так, чтобы пациенты практически не встречались друг с другом и пореже бродили по коридорам. Что правильно, клиника эта хорошая, известная, в ней работают специалисты европейского уровня. А вот цены за услуги всегда немного ниже. Значит, к нам в Тарасов может приехать любая столичная знаменитость, чтобы в тишине провинциального города отдохнуть от суеты и заодно сделать ринопластику, откорректировать морщинки или подтянуть овал лица. И разумеется, знаменитость пожелает лежать не просто в палате, а в комфортных условиях. С обязательным соблюдением всех правил конфиденциальности. И знаменитости, разумеется, не понравится повышенное внимание и ажиотаж публики. Или, к примеру, болтовня персонала, или навязчивое общение со стороны других пациентов.

С наступлением темноты мой охранник задремал, устроившись в удобном кресле. Вот и пусть поспит, парень вторые сутки на ногах и, вероятно, сильно устал.

Я устроилась поудобней, но засыпать, разумеется, не собиралась, по крайней мере, крепко. За годы службы и потом во время выполнения различных заданий я сформировала в себе способность в напряженной ситуации дремать, что называется, вполглаза. Так что если и засну, то не крепко, и буду прямо сквозь легкую дрему прислушиваться к каждому шороху в коридоре или, тем более, в палате.

Я лежала почти неподвижно, прикидывалась спящей, а сон, вопреки ожиданиям, не шел, и мозг продолжал лихорадочно работать. Я то обдумывала и пыталась спрогнозировать дальнейшее развитие этой ситуации. То, не торопясь, мысленно перебирала словесные описания киллеров, что могут явиться по душу подопечной. Продумывала свои дальнейшие действия в случае покушения. А заодно пыталась прикинуть, как быть и что делать с бойцом Мельниченко. Ведь нападавшие могут пожелать устранить моего охранника в первую очередь, чтобы не мешался под ногами. А значит, оставаясь здесь, молодой человек тоже подставлялся под удар.

Мельниченко и это не предусмотрел, вернее, не думал, что здесь понадобится присутствие кого-то из парней.

И я тоже хороша, бездельничала весь день, а теперь жалею, что сразу не придумала, не проработала и не обсудила с парнем план дальнейших действий. Например, не предложила в случае тревоги благоразумно ретироваться в сторону туалетной комнаты и там затаиться на время.

Если хорошенько подумать и перебрать варианты, это единственно верное действие, что может гарантировать молодому человеку практически стопроцентную безопасность. Но будить Ромку, чтобы обговорить с ним этот предварительный и простой план, все же сочла преждевременным, в конце концов, сегодня нападение может и не состояться. Так зачем зря тревожить молодого человека?

Первая половина ночи прошла без происшествий, в коридоре больничного крыла царила тишина, рядом в кресле сладко посапывал Роман, меня неумолимо начинало клонить в сон. И я позволила себе ненадолго смежить веки, но крепко засыпать не стала.

Сложно сказать, сколько прошло времени, кажется, я действительно задремала. Поэтому осторожных шагов в коридоре не слышала. Зато будто кожей почувствовала, что кто-то аккуратно тронул ручку двери, проверяя, открыто ли.

Мягкий щелчок язычка замка показался гулким, словно набат, этот звук молнией пролетел по нервам, мгновенно взбодрил меня и унес остатки сна.

Я подпрыгнула в кровати, бесшумной молнией метнулась к креслу, в котором спал Ромка.

– Гости к нам, бегом в туалет и запрись там! – прошипела ему на ухо, выдергивая из комфорта мягкого сиденья. – Бегом!

Благо реакция у бойца оказалась замечательная. Видно, тоже приучен спать вполглаза.

Он бесшумным котом на мягких лапах метнулся к туалетной комнате, внедрился внутрь и закрыл за собой двери. А я легкой тенью, бесшумно ступая, быстро вернулась на место, улеглась обратно в кровать и накрылась одеялом.

На все про все ушло не больше тридцати секунд.

Посетитель за дверью все еще размышлял, оценивая свои шансы.

А я уже достала нож, улеглась на спину и спрятала под одеялом руку с зажатым в ней ножом. Глаза пока закрывать не стала, пусть лучше привыкнут к темноте палаты. Коридор хоть и скудно, но все ж таки освещен. Значит, нашему визитеру понадобится минут пять, чтобы осмотреться в темноте и оценить обстановку. Мне вполне хватит времени, чтобы попытаться понять, кто наш незваный гость и как с ним будет лучше поступить.

Хотя, собственно, что конкретно я буду делать, не так уж и важно, потому что задачу мне поставили однозначную. И в палату сейчас пробирается не архиерей, а убийца, на счету у которого примерно с десяток жертв.

Тем временем человек аккуратно открыл двери, медленно, осторожно ступая, двинулся вперед, прошел арку, что в виде маленького коридорчика отделяла комнату от входа, и стал, оглядываясь, пробираться ближе к кровати.

Я поспешила прикрыть глаза и, не двигаясь, притворилась спящей. Но за эти мгновения успела рассмотреть высокую и, вероятно, слишком худую фигуру мужчины в темной одежде.

Если немного подумать и свериться с описанием, что давал Мельниченко, мужчина со своими несуразно длинными конечностями походил на киллера по кличке Богомол, у которого был излюбленный метод убийства при помощи холодного оружия. Обычно он предпочитает достаточно длинный нож с узким обоюдоострым лезвием, похожий на стилет, убивает своих жертв с близкого расстояния. Что само по себе является признаком достаточно высокой квалификации и крепких нервов.

Любопытно, он меня сразу убить попытается или решит сказать напутственную речь и все хорошенько разъяснить?

Не успела я додумать этот вопрос до конца, как мужчина прыгнул на меня, наваливаясь нижней частью тела на грудную клетку и правую руку, лишая возможности двигаться. Одновременно с этим, рукой он схватил меня за горло и сильно сжал, не допуская попыток крикнуть или вдохнуть.

– Что, падла, понимаешь, откуда смерть твоя пришла?! – злобно прошипел он. И добавил непечатное ругательство.

«Поскольку киллер продолжает сжимать мое горло и ни на миг не ослабил хватку, ответа он, вероятно, и не ждет», – мелькнула в голове ехидная мысль.

Впрочем, предаваться размышлениям времени не было. Другой рукой он полез во внутренний карман куртки и вытащил нож с длинным лезвием.

Мысли в голове скакали как блохи.

Например, я успела порадоваться, что в ожидании противника зажала нож в левой руке. И подумать, что время мое на исходе и что счет в прямом смысле слова идет на секунды. А потом простым и быстрым движением вонзила оружие в шею нападавшего.

Нож вошел сбоку, вскрывая артерии и гортань.

Противник захрипел, мгновенно ослабил хватку и как-то слишком уж сильно обмяк, хотя оружие я вынимать не стала, и сейчас крови мужчина терял не много.

Больше времени я тратить не стала, даже для того, чтобы что-то подумать. Выскользнула из-под него и резким ударом ноги столкнула с кровати.

Мужчина упал, при падении неслабо приложился головой об пол и затих.

Я решила пока его там и оставить и немного ускориться.

Наслаждаться победой времени не было, киллер мог и не один сейчас явиться. Я резво вскочила на ноги, метнулась к двери в туалет, стукнула Роману, достаточно громко прошептала, что он может выходить. Потом метнулась к тумбочке, достала свои вещи, вытерла брызги крови и быстро переоделась, не обращая никакого внимания на присутствие постороннего парня.

– Все-таки пришли за тобой?! – прошептал Ромка. – А ты молодец, быстро с ним расправилась. Сказать честно, не ожидал.

– Ага. Быстро и практически бесшумно. Только он, возможно, еще жив. Какие тебе даны инструкции?

– Шеф велел быть при тебе до самого покушения, а потом доложить обстановку. И возможно, помочь команде, что прибудет, здесь тщательно прибраться. Чтобы персонал не видел лишнего. А что ты будешь с киллером делать? Может, мне на него надеть наручники?!

Быстро и тихо обмениваясь репликами, мы подошли к лежащему мужчине.

– Полагаю, это не пригодится, – коротко припечатала я, быстро наклонилась, ухватила нож за рукоятку, резко вытащила его из раны. И стала обтирать, чтобы убрать в ножны.

– Что ты делаешь?! Сама же говорила, что он может быть еще жив.

– Он пришел за моей жизнью, я забрала его жизнь, все по-честному. А оставлять кого-то из противников в живых мне сейчас не резон.

– Почему? – едва слышно прошептал парень.

– Все должны думать, что я это она. Малейшее сомнение – и всему конец. Один раз все еще могут решить, что моя победа в схватке с киллером случайность. А после второго, третьего раза поймут, что это странная закономерность, и начнут искать нестыковки в легенде. Вот ты, например, много знаешь простых женщин, что способны остаться в живых после нападения профессионального киллера? Или целого отряда убийц, что действуют по очереди, друг за другом?

– Нет, я таких не знаю. Но если ты станешь убивать всех и каждого, кто покусится на твою жизнь, разве тогда не поползут слухи и не «поплывет» вся легенда?!

– Не скажи! Если киллеров оставлять в живых, они станут обо всем распространяться в своей среде, думать, гадать и делать выводы, вот тогда нам не избежать «утечки».

– А если их уничтожать, тогда что?

Я пожала плечами.

– Если уничтожать, да еще и следы заметать, никто не узнает, были ли киллеры и сколько, нашли они свой «объект» или промахнулись? Ответов нет, одни вопросы. Или так, только смутные слухи да неподтвержденные сплетни, что не способны никого по-настоящему насторожить. Впрочем, ты еще можешь попытаться оказать ему медицинскую помощь. Этот ведь первый, так что выводов никто сделать не успеет. Но решай сам, а мне пора, пожалуй.

– Ладно, бывай. Не знаю, принято ли в таких делах желать удачи?

Я широко усмехнулась:

– В любом деле без удачи никак. Счастливо оставаться, Ромка.

– Будь осторожна.

– Само собой.

* * *

Для начала я выглянула в коридор, там было пусто и тихо. И только в дальнем его конце, сидя за столом и положив голову на скрещенные руки, дремала постовая медсестра.

Осторожно и не торопясь, я вышла из палаты, мягко ступая на носки, двинулась по коридору.

Замок на двери отделения был вскрыт, а сама дверь только прикрыта, видно, киллер оставил себе путь безопасного и быстрого отхода.

Я выглянула, было спокойно, тихо и пусто, как, впрочем, и должно быть ночью. Бесшумно ступая, спустилась по лестнице на первый этаж. Снова осмотрелась, быстро пробежалась по нескольким запутанным коридорам и вышла к уже знакомой двери служебного входа. Она была заперта изнутри на большой засов, открыть который было делом нескольких секунд.

После того как я оказалась на улице, снова осторожно осмотрелась. Мне было важно выяснить, один явился сюда Богомол или прихватил себе кого-то в компанию. Чтобы понимать, как действовать дальше: сразу бежать или сначала нападать. Поэтому я, после того как убедилась, что вокруг все спокойно, немного прошлась вдоль стены здания, стараясь не попадать в объективы камер видеонаблюдения. Чтобы вычислить, в каком месте и как именно проник внутрь Богомол.

Это должен быть служебный вход, потому что ломиться в центральный – глупо, он ночью надежно заперт, кроме того, там камеры видеонаблюдения везде, и на входе, и в фойе. Или, к примеру, окно, но не палаты или коридора, потому что так и засыпаться недолго, а комнатки, в которой ночью гарантированно никто из персонала или больных не явится.

И через некоторое время мне действительно удалось найти искомое: окно туалетной комнаты на первом этаже. Она предназначалась для посетителей приемного отделения, и сейчас пустовала. Стекло туалетной комнаты было закрашено белой краской, створка открыта. Но Богомол, видимо, предварительно вырезал части стекла, просунул внутрь руку и открыл шпингалеты.

Интересно, куда только местная охрана смотрит? Полагается на камеры и высокий забор? Это просто непозволительная беспечность. Ночью обязательно нужно обходы делать, с периодичностью в два часа.

Но на территории было тихо и пусто.

Я еще немного осмотрелась. Похоже, киллер все-таки пришел один. Но как он сюда добрался в столь поздний час? Вероятно, приехал на автомобиле. Что-то неприметное и с виду недорогое вполне подойдет.

Вся территория больницы обнесена высоким забором, на въезде стоит КПП, там днем сидит охранник, который посетителей пропускает просто так, а у всех проезжающих машин спрашивает пропуск, и лишь при наличии оного поднимает шлагбаум.

Но сейчас ночь, охранника вечером с поста сняли, а КПП закрыли. Значит, Богомол оставил машину где-то рядом с тротуаром, что тянется вдоль забора, перелез через него и направился искать безопасный вход в здание.

Я снова осторожно прошлась по территории, нашла место, где будет удобно перелезть через забор, преодолела препятствие, немного побродила вдоль него, только с другой стороны. И через некоторое время наткнулась взглядом на «Ладу Калину» светло-бежевого цвета.

Эта машина полностью подходила вышеперечисленным требованиям. Кроме того, здесь поблизости не было жилых домов, а значит, нет жителей, и машине ночью в этом месте просто нечего делать.

Сигнализация автомобиля оказалась отключена, при помощи нехитрых приспособлений я достаточно быстро открыла дверь, вскрыла приборную панель и включила зажигание при помощи нескольких проводков.

Мотор заурчал, я нажала на педаль газа, выжала сцепление, переключила передачу, и машина плавно тронулась с места.

Соблазн немного попользоваться неожиданно приобретенным трофеем был очень велик, скрывать не стану. Машина дает свободу передвижения, скорость, мобильность. В ней можно двигаться, не привлекая к себе лишнего внимания, согреться в холод, а в случае острой необходимости даже переночевать. Но есть в этом всем и некоторые минусы. Машина регулярно «ест» бензин, что в условиях резко ограниченного бюджета может быть неудобно. Водителя всегда могут остановить сотрудники ДПС, чтобы проверить документы, что мне, разумеется, совершенно не нужно. Кроме того, обладая специальными навыками и необходимой информацией, по машине достаточно просто найти человека, даже если он не является зарегистрированным владельцем. Что мне не нужно тем более. Потому что этот минус перечеркивает абсолютно все плюсы, если водитель автомобиля в бегах.

Поэтому я доехала до центра города, миновала его. Нашла достаточно большой, обычно оживленный днем перекресток и приткнула машину неподалеку возле одного из тротуаров. Тщательно протерла все, чего могли касаться мои руки, захлопнула дверцу, немного огляделась и отправилась по своим делам.

Завтра ее обязательно обнаружат, особенно если станут искать. Только этот след ко мне никого не приведет, просто не сможет.

А я тем временем немного прошлась пешком, потом на ближайшей остановке запрыгнула в вагон дежурного трамвая. Проехала несколько остановок в сторону железнодорожного вокзала. Затем прошлась еще немного до частного сектора, нашла неприметный домик с покосившимся забором и хлипкой калиткой, снова осмотрелась, не обнаружила ничего подозрительного и вошла во дворик.

Сейчас здесь никто не живет, но этот домик принадлежит бабушке Генкиного сотрудника, которую внук на зиму забирает всегда к себе в квартиру. Летом старушка возилась на огородике, ухаживала за клумбой с цветами, собирала ягоды с кустов и чувствовала себя вполне комфортно, как на даче, только в черте города. А зимой же нужно было возиться с печным отоплением, что для бабушки с каждым годом было все сложнее. Кроме того, в сильные холода постоянно останавливалась подача холодной воды. Потому что она перемерзала в трубах, проложенных слишком близко к поверхности земли. Чинить все это было хлопотно, переделывать – дорого, поэтому сотрудник принял соломоново решение. Воду перекрывал, домик запирал, даже окна заколачивал, а бабушку на зиму забирал к себе.

Генка со своим сотрудником переговорил, и тот принял некоторые меры по встрече «гостей». Положил ключи от домика в заранее оговоренном месте, принес два ведра чистой воды, создал запас некоторых продуктов и даже протопил печку. Благодаря чему в домике было достаточно тепло, нашлись чай, сахар, сушки, несколько пакетиков с лапшой быстрого приготовления, банка тушенки и несколько банок рыбных консервов.

Но есть мне сейчас совсем не хотелось. Лучше выпить немного воды, закрыть и заблокировать двери, проверить окна и немного поспать. Ночь клонилась к концу, а я сегодня, практически, не сомкнула глаз.

* * *

Проснулась я ближе к вечеру, бодрой и полностью отдохнувшей. Наскоро перекусила, привела себя в порядок и вышла на улицу. Там немного осмотрелась и двинулась по своим делам.

Поскольку я успешно замела следы, на это убежище преследователи не вышли, по крайней мере, пока. И это хорошо, всегда пригодится место, где можно отоспаться, не опасаясь за последствия. Но, следуя основной концепции задания, что придумал Мельниченко, я должна не только прятаться и убегать. «Светлана» должна периодически всплывать в зоне видимости потенциальных преследователей. Как бы дразня противника или совершая ошибку за ошибкой. Поэтому сегодня вечером я собиралась сходить в ресторан.

Это заведение находилось недалеко от вокзала на Астраханской улице и называлось «Гнездо глухаря».

Ресторан был непомерно дорогим, и среди жителей нашего города славился очень хорошей кухней. Но далеко не все граждане были в курсе того, что владельцем этого ресторана был тот самый глава преступной группировки, которую обезвредили благодаря свидетельнице. И до недавнего времени это заведение активно использовалось в организационных целях и для членов группировки было чем-то вроде штаба или центрального офиса.

Разумеется, штурмовые группы правоохранительных органов сильно пощипали местную публику, и серия арестов значительно проредила ряды преступного элемента. Но во время любой, даже идеально спланированной операции захвата хоть кто-нибудь, да улизнет. Так всегда бывает, думаю, и этот случай не исключение. Значит, в ресторане сейчас гарантированно имеются члены преступной группировки, так сказать, низшего и среднего звена. И, разумеется, они будут вовсе не рады видеть «Светлану», вернее, при встрече мгновенно пожелают от нее избавиться. А вот знают ли они, что женщина скоропалительно сменила внешность и как именно она сейчас выглядит, мне еще только предстоит выяснить.

Сейчас мой внешний вид оставлял желать лучшего. Черные джинсы, видавшая лучше дни неприметная куртка и строгий черный пиджак, надетый поверх майки. В таком виде приличные люди по дорогим ресторанам не ходят.