Король Ардена

– Вернее, о твоих интересах?

– В моих интересах раз и навсегда положить конец конфликту между Югом и Арденом! Пока у власти Корвины, арденийский народ вечно будет думать о восстании. Я же хочу, чтобы мое королевство процветало без угрозы войны!

Уилл в изумлении поднял голову.

– Что ты имеешь в виду? Во главе Ардена наш брат и… – Уилл запнулся. – Неужели это ты подстроил крушение «Виктории»?

Артур приподнял брови и усмехнулся.

– Не пори чушь, Уилл. Я не желаю смерти Рэндаллу, но когда все посчитали его погибшим, я был близок к тому, чтобы захватить власть в Совете Ардена и положить конец любым попыткам восстания.

– Но Рэндалл вернулся, и, я надеюсь, ты не собираешься вредить ему? – с опаской спросил Уилл. Да, он злился на Рэндалла, сомневался, что сможет когда-нибудь простить его, но продолжал любить.

– Нет, не собираюсь, – задумчиво протянул Артур. – Но теперь мне нужен новый план.

– Какой?

Артур взял мочалку с табуретки, стоявшей рядом, и стал натирать плечи и грудь.

– Ты всерьез думаешь, что я поделюсь им с тобой? Уилл, ты уже доказал, что от болотной лягушки проку и то больше, чем от тебя. Ты мог бы стать моей правой рукой в Ардене, завоевать доверие народа и сделать Хранителем своего сына, в котором крови Корвинов не меньше, чем в Рэндалле! – Артур отбросил мочалку и устремил на него гневный взгляд. – Ты мог приструнить эту северную потаскуху и заручиться поддержкой Йоранов! Но что сделал ты?! Ни-че-го. Преподнес Рэндаллу на блюдечке и жену, и собственное дитя. Помяни мое слово: через пару лет твой сын начнет звать Рэндалла папочкой, а тебя, жалкого пьянчугу, будет стыдиться.

Слова, словно удары меча, ранили Уилла, но он старался сохранять невозмутимое выражение лица.

– Ты ошибаешься, Артур.

Артур хмыкнул:

– Ошибался я в Тристане, братик. Вот кто на самом деле оказал мне огромную помощь и все это время просто притворялся бесполезным куском дерьма.

Упоминание имени брата пробило брешь в защитной броне Уилла. Все внутри заклокотало от гнева.

– Оказал пользу? – звенящим от напряжения голосом переспросил Уилл. – Ты глупец, раз доверился Тристану. Я слышал их разговор с Рэндаллом. И, судя по всему, у них очень тесные отношения. – Последние слова Уилл выплюнул с презрением, а потом замешкался, думая, стоит ли выдавать Артуру самое важное, что он узнал о Тристане. Какая-то часть него, несмотря на обиду и злость, не давала опуститься так низко по отношению к брату.

Выслушав его пламенную речь, Артур расхохотался.

– Это ты здесь настоящий глупец, Уилл. Тристан в очередной раз выполнил твою работу. Он рассказал мне, как бедного младшего брата сломили пережитые испытания. Рэндалл так истосковался по дому и по теплым родственным отношениям, что, не найдя поддержки в тебе, с радостью доверился другому брату. Тристан ведет двойную игру, заслужив доверие Рэндалла и Авроры, пока ты пускаешь сопли и утопаешь в жалости к себе.

Уилла трясло от злости и обиды. Сравнение с Тристаном стало для него последней каплей.

Артур выбрал Тристана.

Анна выбрала Тристана.

Даже Рэндалл, которому Уилл всегда оказывал поддержку, несмотря на недовольство отца, и тот выбрал Тристана.

Даже спустя несколько дней в его ушах звенел тревожным колоколом подслушанный разговор, который он хотел бы забыть навсегда.

* * *

Неделей ранее

Заседание Совета прошло ужасно. Лорды Ардена смотрели на него, как на таракана, стоило Уиллу объявить, что все его обвинения в адрес Авроры были ложными и он просто хотел расторгнуть опостылевший ему брак. Чувствовал ли он себя виноватым? Безусловно. Он подверг Аврору опасности только из-за собственных обид, которые ее даже не касались. Принесли ли ему облегчение признания и расторжение навязанного брака? Нет. Он ощущал себя так, словно его окунули в грязь по самые уши. Особенно дурно ему стало от разочарования во взгляде Рэндалла.

Вернувшись в покои, Уилл долго сидел на кровати и смотрел в одну точку на стене, будто бы мог найти там ответ на главный вопрос: как ему жить дальше? Как не сойти с ума и не сдохнуть от отчаянья, когда все опоры рухнули, когда все, во что он некогда верил, чем дорожил, оказалось ложью, а он остался совершенно один?

Взгляд невольно устремился к покрытому белым полотном пианино, и Уилл поморщился, словно его сковала зубная боль. Раньше, глядя на старый инструмент, он представлял, как Анна играет на нем, как ее длинные тонкие пальчики порхают над клавишами точно в танце и рождают прекрасную мелодию, а на лице расцветает нежная, умиротворенная улыбка. Теперь же, после найденного личного дневника Анны, все воспоминания о ней были отравлены. Они пустили яд в его сердце, и Уилл медленно погибал, уже не надеясь на чудесное спасение, как это случилось с Рэндаллом.

Рэндалл…

Уилл понимал, что младший брат ни в чем не виноват, и должен был радоваться его возвращению. Но это казалось очередной насмешкой судьбы. Тот, из-за скорби по которому погибла Анна, был жив и счастлив со своей семьей.

Уилл встряхнул головой и потянулся к бутылке. Топить тошнотворные думы в вине – его единственное спасение. Он сделал глоток и попытался направить мысли в другое русло. В голове внезапно возник образ брата без рубашки. Все его тело покрывали шрамы от ранений, спину пересекали следы от ударов плетьми, а в глубине всегда холодных, безжизненных глаз застыла горечь. Можно ли назвать его возвращение чудесным спасением? Скорее уж долгожданным покоем для изнывающего от боли и усталости мученика. А что сделал Уилл? Упрекнул его за желание оказаться в объятиях любимой. Разве он сам не наплевал бы на условности и правила? Разве не отдал бы все на свете, лишь бы хоть раз прикоснуться к белоснежной коже, покрытой бледными веснушками? Уилл в который раз повел себя как слабый и трусливый эгоист.

Он допил остатки вина и решительным шагом направился в покои Рэндалла. Если его там нет, придется идти к Авроре, чего ему очень не хотелось делать. Ему было стыдно даже в глаза ей смотреть.

Кода он свернул в нужный коридор, его удивило отсутствие стражи у дверей покоев Рэндалла. Очевидно, он сам их отослал. Но почему?

Уилл медленно подошел к двери и уже собирался постучать, но тут услышал знакомые голоса.

– Рэндалл, я глава «Черной розы», а не владыка моря. Чтобы отыскать вещественные доказательства намеренного повреждения корабля, нужно поднять его останки с морского дна.

Раздался тяжелый вздох.

– Отыскать человека, который прокрался ночью на борт корабля и сделал пробоины в трюме, найти не легче. Особенно спустя два года.

– Я сделаю все возможное.

Уилл не понимал, что стоит с открытым ртом, прижавшись ухом к двери.

Тристан – глава «Черной розы»?! Да быть того не может! Он прослыл на все королевство ленивым повесой, развратником и пьяницей. Неужели в перерывах между плотскими утехами с женами лордов он смог создать самую влиятельную на материке шпионскую гильдию?

Не успел Уилл переварить эту информацию, как за дверью послышались звуки шагов. Он в панике начал оглядываться по сторонам, чтобы найти укрытие.

– Стой, – услышал он голос Рэндалла. – Это правда?

– Изъясняйся конкретнее, заморыш, я не гадалка и читать мысли не умею.

– То, что вы с Анной любили друг друга. Это правда?

Уилл со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Боль обволокла его сердце, точно кипящая смола. Он забыл про осторожность и еще теснее прижался ухом к двери.

– Я любил ее, – после недолгой паузы ответил Тристан.

– И она тебя. Она хотела быть с тобой. Почему ты не рассказал мне?

Последовал короткий смешок.

– И что бы ты сделал, Рэндалл? Отдал бы ее в жены пьянице и развратнику? Даже спорить не смей, ты всегда презирал меня за мой образ жизни и не позволил бы даже пальцем прикоснуться к твоей драгоценной кузине.

– Если бы Анна пришла ко мне и во всем призналась, я бы сделал все ради ее счастья. – Голос Рэндалла звучал тихо и печально.

– А если бы она призналась тебе накануне свадьбы с Уиллом, что бы ты сделал? Расторг бы помолвку? Не смеши меня, Рэндалл. Все случилось так, как должно было, и ничего уже не изменить.

Снова донеслись стремительные шаги, и Уилл в ужасе отпрянул от двери, когда ручка повернулась.

– Если бы она сказала мне, что хочет быть с тобой, я бы расторг ее помолвку и накануне свадьбы. Даже несмотря на то, что она собиралась замуж за моего любимого брата.

Дальше Уилл не слушал. Он чуть ли не бегом бросился прочь.

В ушах бурлила кипящая кровь. Ему хотелось рыдать, но глаза были до жжения сухими.

Все ложь. Любовь Анны – ложь. Преданность брата и самого близкого друга – ложь. Поведение Тристана на публике – ложь. Вся жизнь Уилла была пропитана ложью, в которой он захлебывался и уже не надеялся на спасение.

* * *

Уилл, точно ребенок, катал по столу пустую бутылку из одной руки в другую. Мерный звук от соприкосновения стекла с деревом действовал умиротворяюще, прогоняя из головы назойливые голоса. Хотя сердце продолжало кровоточить и гноиться.

В одночасье сразу два брата разрушили его мир. Один растоптал его любовь и веру в светлый образ Анны, а второй забрал последнее, что у него осталось от нее – сына.

Уилл снова толкнул бутылку. Она покатилась по столу, но он не стал ее останавливать. Достигнув края, бутылка с глухим звуком упала на ковер и, прокатившись еще немного, стукнулась о ножку дивана. Уилл разочарованно вздохнул. Он хотел, чтобы бутылка разбилась вдребезги и разлетелась на сотни осколков. Мечтал, чтобы один из этих осколков пронзил его сердце, прекращая муки.

Все вокруг предали его. И даже Артур, который поначалу оказывал ему поддержку и заваливал письмами со словами утешения. Уилл давно догадался, что тот просто хотел использовать его в собственных целях, но даже мнимая забота была важна для него. А теперь осознание того, что Артур предпочел ему Тристана, переполнило чашу терпения.

Уилл был уверен, что Артур в курсе его причастности к гильдии. Что ж, он найдет способ отомстить Тристану. А что до Рэндалла…

Уилл порывисто вскочил с кресла. Голоса в голове стихли, уступая лишь одному – громкому и отчетливому – гласу мести.

Он быстро пересек многочисленные коридоры и лестницу. Несмотря на протесты стражников у покоев Артура, он распахнул дверь, даже не постучавшись. В гостиной никого не было, а из спальни доносились громкие стоны и характерные влажные шлепки. Секунду помешкав, Уилл прошел к спальне и открыл дверь.

Одна из его служанок по имени Вилена скакала на лежащем поперек кровати Артуре, и ее пышные груди подпрыгивали в такт ее движениям. Сначала они даже не обратили внимания на вошедшего Уилла – настолько были увлечены друг другом. Когда Уилл намеренно громко кашлянул, Вилена вздрогнула и, заметив его, с громким визгом отпрянула от Артура. Она прикрыла наготу простыней и стрелой умчалась в умывальню. Артур даже не шелохнулся.

– Уилл, ты забываешься. Я не только твой старший брат. Я – король. Больше никогда не смей врываться в мои покои без дозволения, – лениво произнес он и только после этого прикрыл бедра одеялом. – Зачем явился? Если хочешь поплакаться из-за разлуки с сыном, это не ко мне.

Уилл прошел в комнату и сел в кресло напротив кровати.

– Ты сказал, тебе нужен новый план, чтобы захватить власть в Ардене.

– Только не говори, что ты его придумал, – фыркнул Артур и, потянувшись к прикроватному столику, взял с подноса бокал. – Коварные замыслы – не твое.

– Лиши его поддержки самого сильного союзника. Расскажи Дайну, что он бастард.

– Думаешь, Дайн не знает? – хмыкнул Артур и отпил из бокала. – Уверен, это не так. Но Рэндалл – отец его внука, а кровные узы для северян превыше старых предрассудков. Он не пойдет против зятя.

Уилл подался перед, сжимая руками подлокотники.

– Пока я жил в Вайтхолле, узнал много интересного. Ты знал, что Дайн нашел убийцу своего сына?

Артур, все это время демонстрировавший скуку, весь подобрался. Он отставил пустой бокал и заинтересованно посмотрел на Уилла.

– Слышал, но не знаю подробностей.

– Еще бы. Герольда отравила девушка, которую он насиловал на протяжении нескольких лет. Дайн не мог допустить распространения такого слуха.

– Откуда ты знаешь?

– Этой девушкой была служанка Авроры. Она и сейчас находится подле нее.

Артур задумчиво потер подбородок. В его глазах появился опасный блеск.

Уилл внутренне возликовал от произведенного эффекта. Он был полезен. Он владел информацией, которую не смог раздобыть даже хваленый основатель шпионской гильдии.

– Как ты все это разнюхал? – спросил Артур с едва слышимой ноткой восхищения в голосе.

Сердце Уилла екнуло.

– По ночам меня часто одолевала бессонница, и я блуждал по коридорам замка. Один раз забрел в крыло для прислуги и подслушал разговор Тины с подружкой, – нехотя признался он. – Но это еще не все. Дайн потребовал казнить Тину, и Рэндалл исполнил его просьбу. Вернее, только сделал вид. Он инсценировал ее смерть, опоив каким-то снадобьем. Дайн думает, что его сын отмщен, в то время как убийца жива-здорова, радуется жизни и даже замуж вышла за лидера отряда Рэндалла.

На лице Артура расползлась хищная улыбка.

– Замечательно, – довольно протянул он. – Это можно использовать, но нужно хорошенько обдумать, как именно. Мне не нужна война. А разъяренный северный царь умеет решать проблемы только варварскими методами.

– Я уже все придумал, – с холодным спокойствием сказал Уилл. – Аврора.

– Что Аврора?

– Она – самое слабое место Рэндалла. Похить ее. А Рэндаллу пригрози, что раскроешь его секрет Дайну и отправишь Аврору на Север. Такого предательства Дайн ему ни за что не простит. Рэндалл никогда больше не увидит жену. Из страха потерять ее он сделает все, что ты потребуешь. Преподнесет тебе Арден на золотом блюдце.

Артур ошарашенно смотрел на Уилла, словно впервые видел его.

– Я удивлен, – тихо произнес он. – Даже не так. Я восхищен! Но позволь узнать, почему ты это делаешь? Не ты ли всегда хвостиком бегал за Рэндаллом и любил этого бастарда больше любого из нас? Не ты ли пару часов назад требовал не причинять ему вреда? Почему сейчас решил предать его?

– Это не предательство, – сухо и даже несколько устало ответил Уилл. – Это восстановление справедливости. Из-за Рэндалла я лишился всего.

Уилл понимал, что беды младшего брата не принесут ему облегчения, не вернут счастья, но отчаянно хотел, чтобы Рэндалл хотя бы ненадолго оказался в его шкуре. Чтобы понял, каково это – остаться ни с чем.

Глава 11

Со дня отъезда Уилла прошло чуть больше недели.

Рэн спрашивал про отца всего пару раз. Аврора старалась как можно больше времени проводить с детьми, чтобы Рэн забыл то страшное утро и почувствовал себя в безопасности. Рэндалл был в делах и заботах и лишь изредка навещал их в детской.

Эти моменты становились настоящим праздником для детей. Он катал их на спине или сажал на плечи, чтобы те могли дотянуться до настенных ламп. Они все вместе строили замки из кубиков, в чем Аврора принимала активное участие, а потом дети по очереди разрушали его кожаным мячом, набитым шерстью. Каждый раз, когда деревянные кубики разлетались по комнате, Рэн и Райнер громко хохотали, а Рэндалл по очереди подбрасывал их в воздух, отчего смех перерастал в восторженный визг. Аврора жалела, что не умела рисовать, как Рэндалл. Ей так хотелось запечатлеть эти мгновения на бумаге, чтобы сохранить на долгую память.

Вечера принадлежали лишь Авроре и Рэндаллу. Они сидели в обнимку на полу перед камином, как в старые времена, и разговаривали до поздней ночи. Потом перемещались в спальню и предавались любви долгие часы, пока не засыпали, полностью обессиленные. Авроре казалось, что они никогда не смогут насытиться друг другом. С каждым разом их ласки становились все более откровенными. Одну ночь они вытворяли такое, из-за чего даже Рэндалл потом краснел от смущения.

У них все было хорошо.

И тем не менее смутное чувство тревоги не покидало Аврору.

Весь Арден будто застыл в волнительном ожидании предстоящей коронации Артура. Рэндалл и его приближенные готовились к разным вариантам развития событий. Заседания Совета порой длились до самого позднего вечера, и Рэндалл вымотанным возвращался с них.

Аврора же не посещала эти собрания. Понимала, что пока не готова вернуться к тому образу жизни, какой у нее был в годы отсутствия Рэндалла.

Помимо тревог за будущее Ардена ее одолевали переживания за Рэндалла. На людях он вел себя так, будто не было этих двух лет рабства. Однако иногда Аврора замечала, как стекленеет его взгляд. Словно он мысленно возвращался в прошлое. В такие моменты Рэндалл будто застревал в темнице собственного разума и не знал, как из него выбраться. И сколько бы Аврора ни расспрашивала его, он не рассказывал ей о том, что именно его гложет. Не хотел делиться. Пытался выстоять против призраков прошлого в одиночку. Но Аврора как никто другой знала, что эти призраки смертоноснее меча – только убивают гораздо мучительнее и медленнее.

Аврора проснулась от завывания ветра в дымоходе. Под толстым пуховым одеялом было тепло и уютно, и ей хотелось еще понежиться в кровати. К тому же они с Рэндаллом договорились устроить сегодня выходной и провести целый день с детьми. Она протянула руку, но нащупала лишь пустую холодную подушку. Рэндалла не было.

Открыв глаза, Аврора обнаружила его сидящим за столом у окна. В одной руке он держал этюдник, а в пальцах другой сжимал уголек. Однако взгляд его был прикован к окну. Он выглядел таким задумчивым и отстраненным, что это заставляло сердце Авроры обливаться кровью.

– Рэй, – позвала она, приподнявшись на локте.

Рэндалл едва заметно вздрогнул и повернулся к ней. Разрушительная пустота во взгляде сменилась нежностью и теплом. Он отложил этюдник, вытер запачканные углем пальцы о тряпку, лежавшую на столе, и вернулся к Авроре.

– Проснулась, соня?

– А ты давно не спишь?

– Да, успел даже сделать набросок одной спящей красавицы, – почти промурлыкал он и наклонился к ней с явным намерением поцеловать.

Аврора выставила вперед руку, и он уткнулся носом в ее ладонь.

– Не надо, я только проснулась, и от меня пахнет не лучшим образом, – стыдливо оправдалась она.

– От тебя замечательно пахнет, – не унимался он и под смех Авроры зацеловал ее шею и губы.

– Дай мне хоть лицо умыть да рот сполоснуть. – Она увернулась от очередного поцелуя и села на кровати, поправив сползшую с плеча лямку сорочки. – Ты оставил горячей воды? Или мне придется ждать, пока подготовят новую?

– Оставил немного, – ответил Рэндалл и показательно потряс влажными после купания волосами, после чего откинулся на подушки.

– Служанки скоро начнут проклинать тебя за то, что ты купаешься по три раза на дню, знаешь ли. – Аврора обернулась через плечо, собираясь бросить еще пару шуточек о любви мужа к банным процедурам, и ее улыбка померкла. Она снова заметила на лице Рэндалла отрешенное выражение и пустой взгляд. – Рэй. Все в порядке?

– Да, конечно. – Он тряхнул головой и вяло приподнял уголки губ.

Аврора снова забралась на кровать и села на колени рядом с мужем.

– Рэндалл, прошу, поговори со мной. Расскажи, что тебя гложет?

– Все хорошо, душа моя, тебе не о чем беспокоиться.

Она взяла его руку и провела подушечкой пальца по перстню, мерцание которого при свете дня было едва заметным. Затем перевернула его ладонь и погладила тонкий шрам, оставшийся после ритуала.

– Помнишь, что наши души связаны? Я знаю, что ничего не в порядке. Чувствую это. – Она подняла взгляд на притихшего Рэндалла и прижала ладонь к его груди. – Когда у тебя болит здесь, я ощущаю ту же боль. Пожалуйста, Рэй, не молчи. Поговори со мной. Уж я-то знаю, к чему может привести молчание. Так ты не справишься со своими демонами. Они сожрут тебя изнутри. Поговори со мной, пожалуйста.

Рэндалл издал странный хриплый звук, словно воздух застрял в его легких. Он опустил голову, сжав челюсть до скрежета в зубах, и просидел так около минуты. Аврора уже не надеялась услышать от него хоть слово, но он совсем тихо заговорил:

– Когда я был рабом арены, то не мылся на протяжении полугода. Ни разу. – Он прикрыл лицо ладонями и несколько раз глубоко вздохнул, прежде чем продолжить: – Там не было ни бань, ни ванны, даже уборной. Мы… мы справляли нужду прямо в темницах. В этих же темницах потом ели. Наши матрасы, вернее, их подобие кишели клопами, блохами и вшами. За несколько месяцев я стал напоминать животное. Голову приходилось брить, чтобы хоть как-то бороться со вшами. Сменной одежды тоже не имелось. Мои вещи были испачканы… всем, чем только можно. А еще кровью. Не только моей, но и убитых мною бойцов.

Аврора почувствовала саднящую боль в горле от рвущихся наружу слез. Рэндалл никогда не рассказывал подробности о своей жизни в рабстве, и сейчас каждое его слово было пропитано горечью.

– От нас воняло настолько, что, когда стражники заходили в темницу, чтобы забрать нас на очередной бой, они зажимали носы, а их глаза слезились. – Рэндалл не отрывал ладоней от лица, будто стыдился смотреть на Аврору. Или боялся увидеть отвращение в ее взгляде. – Однажды Джованни набрал новых стражников, и одного из них стошнило прямо мне на ноги, когда он вел меня на арену. Он сказал, что от свиней в его хлеву пахнет приятнее, чем от меня.

Его голос сорвался на глухой шепот:

– Уже после, когда четверть рабов погибла от брюшной хвори, Джованни внял нашим мольбам и построил баню, которую мы могли посещать не чаще раза в месяц. Хоть что-то. Но одежду позволял стирать и того реже. Все сетовал, что мы не заслуживаем того, чтобы на нас даже морскую воду растрачивать.

– Рэй… – прошептала Аврора, не сумев сдержать слезы.

Рэндалл покачал головой, и она не поняла, что значил этот жест.

– В Маритасе жизнь была куда лучше, – продолжил он. – Я мог купаться два-три раза в неделю, мне выдали сменную одежду. Даже постельное белье я мог стирать каждый месяц. Но меня все равно не отпускало чувство, что я никогда не смою с себя грязь арены. И до сих пор не отпускает. Стоит почувствовать хоть малейший запах пота, и мне становится дурно. – Рэндалл наконец-то оторвал ладони от лица, и Аврора увидела в его глазах слезы. – А вдруг другие тоже его почувствуют? Вдруг они решат, что я давно утратил право называться Хранителем? Что я так и остался тем вонючим рабом, который питался отбросами, жил в собственных испражнениях и убивал на потеху богачей?

Он нервно, словно по привычке, провел пальцами по шрамам на запястьях и отвернулся от Авроры, борясь с нахлынувшими эмоциями.

– Рэй, – снова прошептала Аврора и обхватила его лицо руками, вынуждая посмотреть на нее. – Не важно, во что ты одет и как от тебя пахнет. Не имеет значения, как тебя называли мерзавцы с Дальнего материка. Ты рожден от крови Вейландов и Корвинов. Ты – законный Хранитель Ардена, и твой народ любит и уважает тебя. А что до меня… Мне не важно, кто ты: принц, хранитель или раб. Не важно даже, зовут ли тебя Рэндалл, Регулус или Инео. Ты мой Рэй. И я люблю тебя. Просто тебя. И всегда буду любить.

Рэндалл сморгнул набежавшие слезы, порывисто наклонился к Авроре и крепко обнял ее.

– Ты мое спасение, Аврора. Что мне сделать для тебя? Как отблагодарить за то, что ты была рядом, даже когда я тебя не помнил? – прерывистым шепотом спросил он, уткнувшись ей в плечо, пока Аврора гладила его волосы.

– Просто говори со мной, Рэндалл. Не замыкайся в себе. Не пытайся пережить все это в одиночку.

Аврора была уверена, что он не рассказал ей и десятой доли тех переживаний, что грызли его изнутри, но ее обрадовало, что впервые со дня приезда он сумел хоть немного излить душу. Она обняла его обеими руками за плечи и легла на подушку, утягивая за собой. Рэндалл немного отстранился и заглянул ей в глаза.

– Я хочу тебя, – сказала она и погладила его спину.

Рэндалл тут же прижался губами к ее губам и углубил поцелуй. И плевать, что минутами ранее она протестовала из-за того, что не умылась. Ему это было нужно.Им было нужно. Почувствовать телом, душой и сердцем, что они вместе. Они – единое целое.

Отныне и навсегда.

* * *

После завтрака они взяли детей и отправились в город. Как оказалось, Рэндалл распланировал весь день. Они оделись в скромные неприметные одежды, чтобы не привлекать лишнего внимания, а из охраны взяли только двух солдат, которые держались на почтительном расстоянии. Рэндалл заплатил извозчику мешочек серебряных, чтобы тот весь день возил их по городу в скромной, но крепкой повозке.

Первым в списке обязательных к посещению мест был водоем на окраине Аэрана, где несколько лет назад Рэндалл устроил каток специально для Авроры. Водоем был неглубокий и поэтому зимой покрывался толстым слоем льда, по которому смело можно было кататься на коньках. Там же находился невысокий пригорок, откуда Рэндалл катал детей на санках.