Галактика Ломброзо или Теория «человека преступного»

4

Оганы – представители уважаемых родов или политических кланов, члены совета самых важных домов кандомбле (афро-бразильская религия, в основе которой лежат африканский анимизм и поклонение духам Ориша, эманациям единого бога-творца народа йоруба, одного из самых многочисленных в западной Африке).

5

Нина Родригес публиковал исследования на португальском, однако перевел, публиковал и распространил за собственный счет первые две книги на французском, чтобы их можно было прочесть и в школе ЧЛ, и в школе Александра Лакассаня в Лионе. Книга As raças humanas/Les races humaines открывается посвящением «руководителям новой школы криминалистики» Ломброзо, Ферри и Гарофало, а также «главе новой французской медико-юридической школы» Александру Лакассаню (Nina 1895, стр. 21).

6

Этот пролог был удален из второго издания, вышедшего в 1938 году на средства Министерства культуры и под редакцией Артура Рамоса (Артур Рамос – известный бразильский психолог и антрополог, возглавлял отдел социальных наук ЮНЕСКО, посвятил борьбе с расизмом всю жизнь, за что дважды сидел в тюрьме.). В 1904 году, во времена первого издания, пролог ЧЛ открывал двери, но в 1938 году он мог их закрыть. Это стало бы препятствием для признания Нины в качестве первого этнографа афро-бразильского мира. А проект Артура Рамоса, написавшего новое длинное предисловие ко второму изданию, сделал Нину вполне приемлемым автором.

7

Кверино, вероятно, был первым чернокожим этнографом в Бразилии. Большая часть его работ, целиком посвященных Баии, была издана посмертно (он скончался в 1923 году). В последнее время интерес к трудам этого чернокожего интеллектуала заметно вырос, со стороны специалистов по прикладным исследованиям (Gledhill 2021).

8

Священнослужитель в религии йоруба.

9

Мариза Корреа (1996: 357, прим. 22) указывает, что в прологе к книге L’anthropologie criminelle et ses recents progress/Криминальная антропология: последние достижения (Paris: Felix Alcan, 1896) ЧЛ написал посвящение группе исследователей, среди которых упоминался и Нина Родригес, названных les apôtres de l’anthropologie criminelle en Europe (апостолами криминологической антропологии в Европе, фр.). Альфаниу Пейшоту в предисловии и эпилоге второго издания As raças humanas e a responsabilidade penal no Brasil (1932) и Артур Рамос в Loucura e crime (1937) делают аналогичные утверждения.

10

Кажется, в архиве Лакассаня в Лионе хранятся несколько коротких писем Нины – простых открыток, отправленных вместе с копиями его собственных публикаций.

11

Странный механизм, который в архивах подсовывает нам важный документ в то время, как мы ищем что-то из совсем другой области.

12

Именно в период со дня взятия Рима (1870), завершившего процесс объединения Италии, до марша на Рим боевиков Бенито Муссолини (1922) в Италии сложилась область исследований антропология, то самое, что определяется как демо-этно-антропологические науки.

13

Фрейд и Нордау вместе учились в Париже, где посещали лекции Жана-Мартена Шарко (Жан-Мартен Шарко (1825–1893) – французский врач-психиатр и педагог, автор учения о психогенной природе истерии.). Он первый сформулировал понятие вырождения, а потом был руководителем докторских диссертаций по проблеме истерии у обоих (van der Laarse 1998: 162). Оба стали впоследствии основными толкователями понятия вырождения в немецкоязычном мире. Фрейд, на мой взгляд, в этом вопросе занимал двойственную позицию. С одной стороны, используя психоанализ, он выступал против «театра психиатрии», и, используя метод реконструкции автобиографии пациента, боролся с верой в существование коллективных и антиисторических атавизмов. С другой стороны, делая акцент на физиогномику, на чтение выражений лица, он следовал тем исходным представлениям, что побуждали воспринимать позитивистскую антропологию как научный метод. Существуют и другие сходства между теориями позитивизма и Фрейда. Например, Ничефоро (Alfredo Niceforo (1876–1870), социолог-позитивист, прим. перев.) выдвинул теорию о существовании у каждого человека «глубинного эго», сочетания антисоциальных и подсознательных импульсов, знаменующих возврат к доцивилизованному существованию. «Высшее эго», сформированное социальными взаимодействиями человека, стремится контролировать его латентную преступную сущность. Очевидно, что эта теория звучала в унисон с открытиями психоанализа тех лет. Фрейд был знаком с трудами ЧЛ, называл их «великими и фантастическими…». О взаимосвязи между Фрейдом и ЧЛ можно прочесть в изданиях Frigessi (2003: 412) и Guarnieri et al. (1986). Как указывает Даниэль Пик (2010: 252), разница между взглядами на пациента у Фрейда и Ломброзо, тем не менее, существовала, и соответствовала фазовому переходу между методами Шарко, сосредоточенного на том, чтобы замечать и наблюдать, и Ломброзо, стремившегося уже слушать и интерпретировать.

14

Такова была главная идея знаменитой в свое время книги Катрфажа (Jean Louis Armand de Quatrefages (1810–1892) – французский зоолог и антрополог, прим. перев.) «Прусская раса / La race prussienne» (1871). Тема немецкой «исключительности» будет всплывать и после Второй мировой войны, в описаниях нацизма как чего-то логичного для немецкой культуры, большой беды, возможной только в этой стране (см. прежде всего Mosse 1992). По мнению Пика, подобная попытка демонизировать зло, как прежде всего немецкий продукт, не только вводит в заблуждение, но и является частью wider political history of forgetting, так называемой политики забвения, распространившейся после 1945 года, направленной на сокрытие, в том числе, широкого распространения евгенических практик, таких, как кастрация и стерилизация в США, в Англии, в Австралии и скандинавских странах вплоть до 1960-х годов (1989: 240; Simonazzi 2013).

15

Несколькими годами позднее война, как стало очевидно позднее после ужасов Первой мировой, заставила всех, в том числе и литераторов, задуматься о закате западной цивилизации и утрате ею превосходства по сравнению с иными культурами. Это стало одним из триггеров антиколониального сознания (вспомним, к примеру, выводы Сенгора (Леопольд Седар Сенгор (1906–2001) – африканский политик, первый президент Сенегала, разработчик теории исключительности африканцев) и Хо Ши Мина (Хо Ши Мин (1890–1969) – первый президент Вьетнама, радикальный коммунист и марксист), сформировавшиеся в результате личного опыта взаимодействия с французскими колониальными войсками.

16

Гульельмо Ферреро в некрологе на смерть ЧЛ, опубликованном в ежедневнике Estadão, указал, что семья ЧЛ испытывала сильную неприязнь к медиуму Эусапии Палладино и была весьма опечалена тем, что ЧЛ в последние годы жизни был сильно увлечен спиритизмом. Я же уверен, что именно в доме Ломброзо Ортис познакомился с текстами и принципами спиритизма – это стало одним из важных воздействий ЧЛ на Ортиса.

17

Я вот думаю: а не стали ли фотография и кинематограф спусковыми крючками для кризиса позитивизма как научной догмы, сделав человеческое поведение менее естественным, всегда готовым стать артефактом, даже когда оно вполне реально и соответствует тому, что мы видим. Формальное наблюдение за человеком далеко не все рассказывает о его сущности, и его сущность не проявляется в фотографических отражениях. Стоит поразмыслить.

18

О важности эзотеризма в конце XIX века в Италии см. у Джан Марио Каццанига (Gian Mario Cazzaniga, 2010).

19

Вспомним о распространении, прежде всего в Германии и Австро-венгерской империи, а также и во Франции, Голландии и скандинавских странах, новых движений, в основе своей эзотерических, сконцентрированных на поисках телесной, художественной, а порой и даже расовой, чистоты, таких как натуризм и нудизм, гностицизм, вегетарианство, движение против вивисекции, против алкоголя, «открытие» индуизма и буддизма. Этим поискам не были чужды и социалисты, сионисты и ультранационалисты, показывая на этом примере, что даже противоположные политические течения, в некоторые исторические моменты, могут черпать силы из одних и тех же источников. Прекрасный анализ подобных движений и совместного использования, к примеру, понятия вырождения в первичном сионизме Теодора Герцля и Макса Нордау и одновременно антисемитском расизме Рихарда Вагнера, его дочери Евы и Хьюстона Стюарта Чемберлена в период между 1870 и 1914 годами см. van der Laarse et al., 1998.

20

Под расизмом я подразумеваю веру в существование рас, иерархически организованных в более высокие и менее развитые; в то время как под расистской культурой я имею в виду политику и практику, использующие дискриминацию разных предполагаемых рас. Это два разных, но лимитрофных явления.

21

Следует подчеркнуть особую роль Турина, города, в котором ЧЛ работал. Этот город стал столицей весьма значимого королевства, намного большего, чем Сардинское, и принял большую волну иммиграции представителей разных культур, в значительной части состоявшую из евреев и вальденсов (религиозное движение в западном христианстве, выступавшее за отмену частной собственности, бедность и взаимопомощь), став настоящим плавильным котлом для представителей другого мира.

22

А в Латинской Америке, мне кажется, это был отчаянный поиск идеального равновесия между порядком и прогрессом.

23

Это хорошо показано в книге под редакцией Гайя Джулиани / Gaia Giuliani Il colore della nazione / «цвет нации» (2015).

24

Сегодня, как на Юге, так и на Северо-востоке (см. Albuquerque 1999) появилась новая тенденция в области изучения регионов, не прибегающая к регионализму и меньше использующая обобщения и больше – конкретную микро-историю экономики. Новая тенденция не использует больше теорий, вдохновленных Великим разделом. В Италии в 1985 году был основан IMES, Южный Институт истории и социальных наук / Istituto meridionale di storia e scienze sociali, который издает престижный журнал Meridiana, предлагает решать проблемы юга совместно с проблемами севера и старается избегать предрассудков ориентализма, о которых писал арабско-американский публицист и антиколониалист Эдвард Саид.

25

В 1995 году Майкл Нани подробнейше объяснил, каким образом южный, колониальный и еврейский вопросы породили разные варианты диалогов и нарративов, взаимодействовавших друг с другом и влиявших друг на друга – как положительно, стимулируя эмансипацию, так и отрицательно, порождая расизм.

26

Расовый дискурс Серджи о средиземноморской линии с семитским влиянием родился внутри дебатов о вырождении французов и пруссаков, но был перенесен в Италию вместе с антигерманскими настроениями левых радикалов и националистов. Дискурс достиг кульминации в период Первой мировой войны (Pizzato 2015). Любой расовый дискурс в те годы становился национальным. Одной из причин, по которой теория Серджи была проигнорирована фашистами, помимо ее стремления к пацифизму, было утверждение о наличии у людей африканских и семитских корней (Tedesco 2016). Оно вступало в открытую полемику с дискурсом «расовой защиты» (Cassata 2008), распространившимся во второй половине 30-х годов и оправдывавшим союз с немцами. А ЧЛ был хорошо знаком с теорией Серджи.

27

В период, примерно между 1870 и 1914 годами, итальянские интеллектуальные элиты пытались превратить Италию из страны, традиционно принимавшей поколения путешественников (особенно из Северной Европы), совершавших «тур к истокам», в страну, знающую мир, а жители ее, так сказать, могли бы посещать иные страны и иметь свое о них мнение. Италия должна была стать страной, которая больше не ограничивалась приемом иностранных путешественников, неизменно описывавших ее как место с деградирующим населением, с великим прошлым и посредственным настоящим. Эти путешественники обращали внимание на античные руины Рима, как на яркий пример вырождения: то, что было когда-то символом величия и победы, стало для итальянцев местом воровства мрамора или известняка, складом для хлама, стойлом для скота. В ответ на упреки иностранцев в вырождении народа, элита стремилась превратить Италию из страны, из которой эмигрируют, в нацию путешественников, ученых, создающих иерархию для иных народов, и, согласно устремлениям части националистов – колонизирующих их.

28

Следует подчеркнуть, что, еще до того, как подумать о возможных колониях и соответствующей империи, Италия, а раньше королевство Сардиния, предприняли ряд действий, направленных на создание государства, подходящего для Великой Нации. Часть этого процесса заключалась в организации далеких путешествий и исследований, сопровождавшихся сбором коллекций артефактов, их отправкой в Италию для каталогизациии, изучения и описания. Механизм также включал в себя публикацию на местном и глобальном уровнях литературы о путешествиях и создание первых гравюр, выступавших в роли «экзотических свидетельств». Кроме того, были организованы ставки, созданы музеи и музейные коллекции, специальные исследовательские организации, ассоциации, журналоы и кафедры. На эту тему Сандра Пуччини / Sandra Puccini опубликовала целую серию книг и статей (1981; 1999; 2012).

29

Помимо брошюры «Белый человек и цветной человек», одного из первых текстов, написанных к серии конференций для неспециалистов, и, несомненно, самого откровенно расистского, он написал заметку о черепах шести абиссинских преступников. Также создал совместную с Марио Каррара статью (опубликованную в двух версиях) о лицах и характере представителей племени динка (1986), и краткое эссе о преступности и расе в Италии (1903), которое тоже публиковалось в нескольких версиях. Термин «раса» появился в других текстах, но, скорее, как эквивалент понятий народа, населения или национальности – например, по отношению к евреям, цыганам, сардинцам – или даже эквивалент криминальной субкультуры. Он существовал как традиционное похищение скота в коммуне Нуоро на Сардинии, или исторический конфликт на между жителями равнины Конка д’Оро на Сицилии, где семитские корни обитателей Палермо склонялись к насильственному криминалу, а древнеэллинское происхождение народа Катаны помогало распространять мошенничество. ЧЛ не был склонен к соблюдению четкой терминологии, но особенно эта небрежность проявлялась относительно термина «раса». В биографии и биографических заметках ЧЛ, написанных в основном после его смерти Джиной Ломброзо или другими его сотрудниками и последователями, как Роберт Михельс и Ханс Курелла, слова «раса» и «негр» вообще отсутствуют. Расовые вопросы появились значительно позднее, в биографических реконструкциях, публиковавшихся к столетию со дня смерти (Frigessi 2003: 360–387; Nani 2009).

30

Кроме того, Нани вместо того, чтобы фиксироваться на какой-то одной школе, например, итальянской, впал в методологический эклектизм, используя одновременно несколько источников. В трудах он цитировал и благодарил – часто в рамках одной и той же статьи – не только ЧЛ, но и его сердечного оппонента, Лакассаня.

31

В социальных науках в период между XVIII и XIX веками убеждение в существовании рас было одной из основных установок. В 1897 году тот же Дюбуа приводил, в статье с говорящим названием The Conservation of Races (Сохранение рас, англ.), аргументы в пользу справедливого обращения со всеми расами, в том числе и с неграми, вовсе не отрицая само существование различных человеческих рас. Разница между расистами и антирасистами состояла в различной трактовке взаимодействия рас между собой, в том, как определенная раса могла бы «прогрессировать», то есть «улучшиться» или в том, как интерпретировать расовые смешения, межрасовые браки – позитивно или негативно (Appiah 1989). С этой точки зрения любопытно взглянуть на материалы первого Расового Конгресса, организованного Лондонским университетом в 1911 году (Spiller 1911). Статья The Conservation of Races была тезисами к докладу – Дюбуа не отрицал существование рас, и доказывал существование великой расы негров или абиссинцев. По его мнению, она была не выше и не ниже других рас. То же самое можно сказать и о другом организаторе Конгресса, сотрудничавшем с Дюбуа и Францем Боасом, о Жане Фино (Жан Фино / Jean Finot (1858–1922) – влиятельный французский журналист и социолог, эмигрировавший из Российской империи, из Польши (наст. фамилия Финкельгауз), много писавший о расах и отрицавший их существование.) (урожд. Финкельгауз). Я бы подчеркнул, что Фино, руководитель престижного издания Revue du Monde, состоял в интенсивной переписке как с ЧЛ, так и с Марио Каррара. Стоит напомнить, что, по-видимому, это был тот же самый Фино, что попросил ЧЛ написать эссе против антисемитизма. Участниками конгресса, целью которого был поиск решения межрасовых конфликтов, прежде всего в колониях, были также и бразильцы Жоао Баптиста Ласерда и Рокетт-Пинто. Они выступили с докладом, показывавшим как Бразилия решала негритянский вопрос: использовала не жестокие методы, принятые в США, а наоборот, смешивание рас. В качестве иллюстрации к докладу бразильцы продемонстрировали большое живописное полотно «Искупление Каина» испанского художника Модесто Брокоса. Хотел бы подчеркнуть, что Рокетт-Пинто и Ласерда считали себя посредниками в решении «расовой проблемы», довольно прогрессивными для тех лет (Seyferth 1985).

32

В подтверждение тезиса о том, что теория существования рас в ту эпоху была канонической: книга была весьма критически встречена ПМ и Хосе Инхеньеросом, убежденными в том, что расы, даже нечистые и смешанные, демонстрируют неоспоримую иерархию развития и усложнения. ПМ опубликовал в издании «Архивы антропологии и этнологии» (№ 26, стр. 303–310) жесткую критическую заметку о книге Фино, обвиняя его в использовании богословия: «Заявить, что черепа, носы и цвет кожи не имеют значения – значит ломиться в открытую дверь. Утверждение, что все человеческие расы могут скрещиваться, подтверждается существованием метисов в центральной и Южной Америке, и Абиссинии. Но это не означает, что между разными расами нет различий в степени развития и интеллекта, и что существует врожденная гармония. Наоборот, принцип Каина регулирует взаимодействие между расами». На самом деле, на мой взгляд, под «расой» он подразумевал «народ» или даже «нацию». Инхеньерос (1906: 9–40), рецензируя книгу Фино для журнала La Nación, критиковал ее, как прежде Нордау. Он обвинял автора в наивности: якобы расы существуют, и, даже если можно насчитать тысячи исключений, негры все-таки ниже по развитию. Быть с ними таким же жестоким, как на юге США, нельзя. Он соглашался с Фино в том, что внутри белой расы существенных различий нет, и что дискуссия об ариях и латинянах или брахицефалах и долихоцефалах не имела под собой научных основ, и что англосаксов нельзя было называть высшей расой. Получалось, что в подобных рассуждениях сочетался явный расизм по отношению к чернокожим и коренным народам, сопротивление смешанным бракам между людьми с разного цвета кожей, с защитой латинян и подчеркнутым раздражением по отношению к претензиям на англосаксонское превосходство. Следует подчеркнуть, что ЧЛ, наоборот, написал на книгу весьма хвалебную рецензию, опубликованную в АР в 1905 году.

33

Его Величество Педру II переписывался с Гобино – переписка была опубликована Джорджем Ридерсом (1988). Португальский император защищал, и неоднократно, право подданных Бразилии на смешанные браки, видя в этом не столько проблему, как скорее ее решение.

34

Вильгельм Блек / Wilhelm Bleek (1827–1875) – немецкий лингвист и фольклорист, специалист по койсанскому языку, первым ввел термин «банту» для определения семейства языков.

35

В книге крайне мало ссылок, но, похоже, что ЧЛ использовал мнение француза Поля Броса. О сложностях и противоречиях расовых теорий ЧЛ см. также Montaldo 2018b.

36

Важно подчеркнуть, что позитивное отношение ЧЛ к смешанным бракам было, пожалуй, одним из важнейших аспектов его теории. Однако оно будет проигнорировано впоследствии, как мы увидим в дальнейшем, когда его идеи используют и интерпретируют многочисленные латиноамериканские интеллектуалы. Они рассматривали, по крайней мере до 1910 года, метисов скорее как характерную латиноамериканскую проблему, чем как позитивный момент, улучшающий характеристики населения Латинской Америки (Martínez-Echazábal 1998).

37

Сравнивая ЧЛ с Ниной Родригесом, можно отметить, что последний был куда как заметнее озабочен расовым вопросом. Нина на самом деле интерпретировал ЧЛ через бразильский контекст. Для ЧЛ межрасовые браки были решением, для Нины – проблемой.

38

Из частного письма Сильвано Монтальдо от 5 февраля 2019 года.

39

Об особенностях представлений Ломброзо в области еврейского вопроса и сионизма, а также о сложных отношениях между сионистской мыслью, национализмом на рубеже веков и антисемитизмом см. труды Эмануэле Д›Антонио (Emanuele D’Antonio, 2001 и 2014).

40

Некоторые авторы считают себя современными исследователями еврейского вопрос и весьма строго относятся к ассимиляционным стремлениям ЧЛ. Они считают их примерами автоотрицания иудаизма, распространенного среди эмансипированных интеллектуалов еврейского происхождения конца XIX века. Нэнси Гаровиц в книге «Антисемитизм и современная наука» (Nancy Harrowitz L’antisemitismo e le scienze moderne) больше места уделила оправданию антисемитизма, чем борьбе против клеветы на евреев (Harrowitz 1994). Пауль Кнеппер (Paul Knepper e Ystehede 2013: 184) утверждал, во многом соглашаясь с Моссе, что теории ЧЛ способствовали развитию колониализма и империализма. Я не согласен и нахожу подобный тип обобщений преувеличением, не помогающим понять сложное отношение ЧЛ к иудаизму.

41

ЧЛ стал популярен в Латинской Америке не только благодаря расовым теориям, но и благодаря проницательности, эстетическому и морфологическому проекту в криминологии, определению Другого и способности интерпретировать преступления и отклонения, созданные «прогрессом» молодой латиноамериканской нации. Более того, понятие Другого создало особенную этнографическую чувствительность.

42

Стоит отметить, что в области расового вопроса ПМ двигался в противоположном ЧЛ направлении, сформировавшемся в атмосфере универсализма времен Рисорджименто, но постепенно сдвигавшемся в сторону криспианского национализма. Никола Лабанка (Nicola Labanca, 2002) отлично объяснил, как Берлинская конференция, ставшая как эпохальным историческим фактом, так и культурным феноменом, поспособствовала приобщению ПМ к расовой теории. Вместе с географом Негри (Negri) они были делегированы туда в качестве наблюдателей. Он вернулся с конференции поклонником колониализма и полагал, что колониальная миссия могла бы послужить возрождению Италии. Интересно еще почитать, какие другие ученые-социологи присутствовали на Конференции и в чем состояло их участие (Gavin e Betley 1972). Вдобавок, после десятилетней критики чрезмерного использования термина «раса» и понятия «арийской расы», ПМ в последние годы жизни начал резко критиковать антирасистский гуманизм книги Жана Фино о расовых предрассудках (Chiozzi 2002).

43

В те же годы кубинский главный герой «Галактики Ломброзо» Фернандо Ортис опубликовал антирасистский манифест «El engaño de la raza». Согласно некоторым авторам, с этого момента Ортис отказался от принципов Позитивистской школы; другие же авторы уверены, что в следующей фазе жизни Ортис продолжал испытывать влияние школы (Palmié 2010). Аналогичные изменения происходили и с Артуром Рамосом, великим эпигоном Нины, в те же годы отдалившимся от фашистских течений в антропологии, так как она стала ближе к культурологии. Важно подчеркнуть, что в период между XIX и XX веками вера в существование расы была вполне канонической, но в 1930-е годы, в ставших более институционализированными социальных науках, каноническим стало отношение «резко против».

44

О необходимости деафриканизации бразильских городов, как способе воплотить в жизнь слоган «Порядок и Прогресс», написано множество исследований (наиболее известны Borges 1993 и Albuquerque 2009).