Я (не) в порядке

Всё тело немеет. Реальность рассеивается, и девочка уносится в ночной кошмар, преследующий её со дня смерти дедушки…

Всюду непроглядная и холодная тьма. Куда ни взглянешь, наткнёшься на бесконечную черноту, в которой не видно даже собственных рук.

Ника, стоя на чём-то холодном и шершавом, крутится в поисках выхода или хотя бы света. Внезапно её шею окатывает ледяной поток воздуха. Когда она резко оборачивается, что-то слизкое проходит по руке выше локтя. Сердце в её груди начинает бешено колотится.

Судорожно вдыхая смрад, девочка оборачивается. Из-за темноты ничего не видно, но ощущение, что рядом кто-то есть, не проходит.

Она осторожно пятится назад.

Справа что-то движется. Почувствовав это всем нутром, Ника спотыкается о непонятный бугор под ногами и падает. Не успевает прийти в себя, как слизкое и противное «нечто» хватает её за щиколотки.

Взвизгнув, Потёмкина вскакивает на ноги и бежит, куда глаза глядят, только бы подальше отсюда. Но как бы быстро она ни бежала, темнота вокруг становится только гуще и холоднее, будто в морозильной камере.

Выбившись из сил, девочка запутывается в своих ногах и падает.

«Нечто», притаившееся во мраке, цокая ногтями, быстро приближается к ней.

Бешеный пульс бьёт в голову. Ника, уже плача, пытается отползти назад, но тьма быстро её настигает. Заключает ноги в цепкую хватку и движется вверх. Ступни, колени, руки и всё тело обволакивает что-то очень мерзкое.

Девочка поднимает голову, когда слизь подбирается к шее. Она хочет закричать от дикого страха, но слова застревают в горле вместе с чернотой.

Мрак поглощает её целиком.

Звонок вытягивает Потёмкину из воспоминаний. Его звук настолько неожиданный и громкий, что девочка вздрагивает, как будто проваливается в сон.

Тяжело дыша, она сжимает худи в районе груди, где бешено колотится сердце, и с трудом поднимается со своего места.

Учитель математики, лет сорока, в серой однотонной рубашке и брюках, встаёт перед классом. Оглядывает всех своими светло-серыми глазами и находит-таки двух парней на галёрке, спящих за партами.

– Чернов! Васнецов! Вам нужно персональное приглашение, чтобы встать?

Шумно выдохнув, рыжий паренёк и его друг с родинками на щеке поднимаются из-за стола. Делают это настолько медленно, будто сутками напролёт таскали кирпичи.

Кивнув ученикам, математик всех приветствует и разрешает наконец-то сесть.

– Всех поздравляю с первым учебным днём в десятом классе, – говорит учитель. – Вижу, половина класса отсеялась. Остались одни смельчаки, что меня удивляет… Юра! Кирилл! В конце-то концов! Спать будете дома!

Рыжик поднимает голову и со стоном замечает:

– Разве школа – это не наш второй дом?

Нахмурив тёмные густые брови, учитель открывает рот, чтобы начать длинную триаду, но его отвлекает стук в дверь.

– Входите! – говорит он громко, а сам грозит указательным пальцем мальчишкам.

В кабинете воцаряется тишина. Взгляды всех тринадцати учеников обращаются к двери, и вскоре перед ними появляется их классная руководительница в строгой юбке, блузке и с прилизанным пучком на голове.

Её приход будоражит внимание всех. Даже Юра и Кирилл, лежащие до этого, выпрямляются и кидают вопросительные взгляды на одноклассников. В их глазах мерещится страх, что классная пришла за ними.

Дело в том, что класс за последние годы видел свою руководительницу редко. Но та, тем не менее, каким-то образом следила за ними и общалась с учителями, чтобы детям давали дополнительные задания, для исправления плохих оценок.

Оттого-то ребята её любят: видят редко, а так же не задерживаются на классные часы после уроков, оставаясь сами по себе. Единственное исключение – выставление оценок перед каникулами. Но и тогда классуха (по-молодёжному) раздаёт каждому листочки с оценками, после чего быстренько расписывается в дневниках и отпускает всех по домам.

Стоя у входа, классная руководительница соединяет ладони и спрашивает:

– Я прерву ваш урок на пару минут?

Математик поднимает руки, пожимает плечами и садится за свой стол, предоставляя возможность женщине. Та, в свою очередь, занимает его место в центре и обращается к классу, быстро говоря:

– У меня есть новость. С сегодняшнего дня вместе с вами будет учиться новенький. Прошу отнестись к нему дружелюбно. Васнецов и Чернов! Это касается и вас. Иначе мне придётся каждый день устраивать классные часы, на которых мы подробно разберём, что такое «дружба». Всем ясно?

– Да… – лениво протягивают школьники.

– Замечательно! – тонкие губы расплываются в улыбке, и женщина кидает взгляд на дверь. – Артём! Входи.

Дверь распахивается, и в кабинет входит высокий юноша в белой не заправленной рубашке, брюках и чёрных кроссовках, с небрежно свисающим портфелем на плече. Брюнет подходит к классухе, встаёт рядом и оглядывает сидящих в кабинете, быстро пробегая по каждому зелёным взглядом.

– Знакомьтесь! – представляет его учительница. – Это Сафронов Артём. Он переехал к нам из города по семейным обстоятельствам. Прошу его не допекать вопросами, как вы любите, а во всём ему помогайте.

– А ты, Артём, – она оборачивается к новенькому, – как я помню, учился по другой программе. С нашей у тебя могут возникнуть некоторые проблемы, так что садись с Потёмкиной Никой. Она у нас единственная отличница в классе и обязательно тебе поможет.

Потёмкина отрывает растерянный взгляд от учебника. Всё это время она изучала новые темы и не обращала на новоприбывшего никакого внимания.

Девочка возмущена. Она не хочет, чтобы кто-то садился рядом и нарушал тем самым её личное пространство.

Классная руководительница не замечает замешательства в глазах ученицы и вытягивает руку к парте, показывая Сафронову, где сесть. Артём сразу направляется к столу, снимая по пути рюкзак. Подойдя, он кидает сумку у ножки стола, выдвигает стул и устраивается на нём, вытянув одну ногу под партой.

Классуха говорит ещё что-то, уже обращаясь к математику, но Ника не следит за их речью, потому что отодвигает свой стул ближе к краю стола, дабы быть как можно дальше от незваного соседа.

Все эти годы, не считая начальных классов, она сидела одна и потому привыкла к пустоте рядом, а присутствие Сафронова заставляет её нервничать, что ей очень не нравится.

– Не переживай ты так, – справа звучит незнакомый бархатный голос.

Девочка, сбитая с толку, поднимает взгляд и попадает в ловушку холодных зелёных глаз новенького. Тот с ироничной усмешкой смотрит на неё и заявляет:

– Мне не нужна твоя помощь. Я даже говорить с тобой не буду.

Судя по удаляющимся шагам, классная руководительница выходит из кабинета. Следом скрипит учительский стул. Математик поднимается и начинает что-то говорить про урок и темы в учебнике. А Ника в этот спокойный момент ощущает внутри себя давно забытую злость.

Она смотрит на соседа по парте и хмуро отвечает:

– А я и не собиралась тебе помогать, даже если бы ты попросил.

Конечно, это ложь. По сути своей, девочка никому никогда не отказывает в помощи. Но этот… Артём. Его взгляд и то, как небрежно и даже обидно были произнесены те слова, заставили её огрызнуться.

Она не понимает, почему незнакомый человек относится к ней плохо с первых секунд, стоило ему только сесть рядом. Неужели на её лбу светится фраза: «сможешь обидеть меня»?

Чтобы сдержать злость и не сказать чего-то лишнего, Ника резко отворачивается и отвлекается на стекающие по окну капли дождя. Она сглатывает подступивший ком и напрягается всем телом, чтобы не дать слабину.

– …и теперь, – монотонно говорит учитель у доски, – вы знаете, что вас ждёт дальше. Прошу вас быть более внимательными и сосредоточенными в этот и следующий год, чтобы сдать экзамены и поступить туда, куда желает ваше сердце.

Весь урок Ника сидит на краю стула, стараясь держаться подальше от новенького.

Как бы она ни пыталась отвлечься на математику, мысли её заняты надменным новеньким. Он раздражает всем. Даже тем, что не напрягается: развалился на стуле, как на троне, и чертит что-то в тетради, игнорируя слова учителя. Ещё имеет наглость периодически смотреть в её сторону, будто до этого не смотрел на неё, как на что-то противное.

Всякий такой раз Потёмкина вжимает голову в плечи и утыкается взглядом в стол, пока внутри неё разверзается настоящая стихия, готовая вырваться наружу в любой момент.

Время идёт бесконечно долго, но вот звенит звонок. Ника вскакивает со стула, хватает рюкзак и быстро скидывает в него вещи, чтобы убежать как можно дальше от новенького.

Пока учебник и тетрадь как попало залазят в сумку, а их страницы подгибаются, девочка видит боковым зрением Сафронова. Парень встаёт, неторопливо поднимает сумку с пола и всё это время не спускает с неё заинтересованного взгляда.

Ника психует. Зелёная тетрадь никак не может залезть между учебниками, а Артём, как на зло, не спешит уходить. Она уже подумывает сказать ему что-то грубое, чтобы унять раздражение. А может, хватит ненавистного взгляда, чтобы он никогда больше не смотрел в её сторону?

К счастью, Потёмкина не успевает ничего сделать. К парню подходят его новые одноклассники.

– Привет, Артём! Меня зовут Злата, – светлая девушка с каре широко улыбается новенькому, сцепив руки в замок перед собой.

– Златка, – Юра, косо глядит на одноклассницу, появившись рядом, – ты чего творишь? У тебя же Федя есть.

Закатив глаза, она отвечает ему:

– А он и есть. Просто…

Ура! Кое-как тетрадь влезает, не повредив больше листы.

Не медля, Потёмкина застёгивает молнию и вылетает из кабинета под взгляды одноклассников. В коридоре она вставляет в уши проводные наушники и на всю громкость включает песни из скачанного плейлиста.

Первые резвые ноты гитары с ударами барабана растекаются по телу мурашками. Девочка прикрывает глаза, набирает воздух через нос и замедляет шаг. Пыльные запахи коридора, перемешанные с резкими духами проходящих мимо учителей, заполняют её лёгкие и выталкивают напряжение.

Она снова может дышать.

Ника направляется к лестничной площадке, где висят расписания и новости школы: мероприятия, экзамены, правила о закрытом внешнем виде и прочее. За всем этим очень строго следит директор – Князев Владислав Давыдович.

Мужчина лет сорока пяти приступил к должности три года назад, но уже успел исправить все косяки, которые допустил прошлый директор. За школой нужен уход: следить, чтобы не протекали трубы и не образовывалась плесень в углах, иначе учиться в таком заведении будет опасно. Так же необходимо поддерживать кабинеты в хорошем состоянии – периодически красить стены и ремонтировать мебель.

Благодаря новому директору изменилось многое. Он выкрасил стены (сверху белые, а снизу голубые), заменил двери в кабинетах, поменял меловые доски на маркерные, приобрёл новые компьютеры для урока информатики, обновил реагенты и пробирки для химии, улучшил условия работы в столовой, и исправил отопление в кочегарне. Теперь можно не бояться приходить в школу в зимний период, когда за окном температура опускается до -35 градусов.

Ещё Владислав Давыдович воскресил цветочные клумбы перед зданием школы, а с другой стороны, где тропинка ведёт к стадиону, насадил кусты с крыжовником, барбарисом и смородиной, чтобы осенью и весной дети ели витамины, пока гуляют во время перемен на свежем воздухе, а не прятались и курили сигареты, портящие здоровье.

Всю перемену Потёмкина находится в старой библиотеке с ненужными книгами. У неё получается избавиться от всех чувств, что появились из-за новенького. Не без помощи музыки и чтения книги, конечно же. Так что, придя в класс перед звонком, она уже не боится, что новенький снова её разозлит. Потому что теперь её душа далека от реальности.

Она прячется в свой маленький тёмный мирок.

Даже не взглянув на парня, девочка достаёт вещи из сумки и садится на стул. Затем берет учебник географии и погружается в изучение новых тем, которые появятся в будущем.

Уроки проходят один за другим. За это время Потёмкина успевает прослушать треть всех песен в телефоне. А так же, того не желая, замечает странное поведение новенького.

Сафронов кажется ей отстранённым в течении всего дня. Хоть и общается со всеми, он вовсе не смеётся и не улыбается, когда новые одноклассники рассказывают ему какие-то интересные истории. На вопросы от него звучат сухие ответы, а на знакомства – безразличие.

Артём будто бы специально держит всех на расстоянии от себя, как и Ника. Либо ему не хочется ни с кем общаться, либо у него есть что-то, что не позволяет ему сделать этот шаг. В любом случае, не только с ней он ведёт себя так. А значит, стоит успокоиться.

Самих же одноклассников поведение парня не расстраивает. Пусть их вопросы порой остаются без ответа, они продолжают ходить за ним и заваливать его новой порцией своего интереса.

Потёмкина этого не понимает. Зачем допекать человека своим присутствием, если он этого не хочет? Сама девочка скорее будет избегать его как чумы, чем заговорит. Уж такая она. Когда хранишь огромный секрет, невольно приходится отдаляться от всех, чтобы его не раскрыли.

Последний урок заканчивается. Весь класс облегченно выдыхает и подскакивает с мест, чтобы скорее собрать вещи и умчать домой.

Пока все собираются и уходят, Ника медленно записывает домашнее задание с доски в свой дневник. Боковым зрением она замечает как Артём, печатая что-то в своём телефоне, поднимается и не торопясь собирает свои вещи.

– Карин, – жалобно протягивает Цветаева Злата с последней парты. – За тобой же родители приедут? Подвезёте меня?

Смирнова, идя между партами, отвечает ей:

– Ты живёшь в другой стороне. Позвони лучше своим.

– Не могу. Они работают. Ну, Карин! Пожалуйста!

Злата подбегает к подружке и останавливает её, вцепившись в руку. Она жалобно смотрит на неё, умоляя взглядом, и тут звучит голос Васнецова.

– Эй! Злата! Пошли. Мои родители тебя подкинут, – говорит Юра, стоя у двери с засунутыми в карманы штанов руками.

Улыбнувшись до ушей, Цветаева подлетает и обнимает его, а Карине показывает язык.

– Как же хорошо иметь такого соседа, как ты! – счастливо заключает девушка, под усмешку подруги.

Юра отпихивает её от себя, как какую-то заразу, хмурится и заявляет:

– Не думай, что я делаю это бесплатно. Завтра за меня в столовой заплатишь.

– Конечно, конечно! – бодро кивает одноклассница, ничуть не обижаясь.

Когда Карина подходит, обе подруги оборачиваются к классу и прощаются:

– Всем пока! Артём! Тебе тоже пока! И Ника! До завтра!

Потёмкина, дописав всё, отрывает взгляд от дневника и еле слышно говорит им: «Пока», услышав своё имя.

С самого первого класса девочка решила, что ни с кем из одноклассников не будет дружить. Ей хватало дружбы с Лизой. Да и не хотелось объяснять родителям, кто такие её новые подружки, дабы узнать, можно с ними дружить или нет. Но Карина и Злата не упускали ни одного шанса пообщаться с ней. Когда разговоры снова и снова ни к чему не приводили, они сбавили пыл, ограничиваясь одними приветствиями и прощаниями.

– Юрка! Меня подвезёте? Хотя бы до улицы? – к ним подходит Кирилл.

Что ему говорит друг, не слышно, потому что они всей толпой выходят из кабинета.

Ника оглядывает класс. Остались только она и Артём, но парень уже тоже идёт к выходу.

У двери Сафронов почему-то останавливается и оборачивается. Их взгляды встречаются.

Парень, нахмурив лоб, смотрит на неё, и девочке кажется, что он хочет о чём-то спросить или сказать. Чтобы этого не произошло, она опускает голову и собирает вещи в открытый портфель, делая вид, что ей это не нужно.

Спустя секунду слышатся удаляющиеся шаги.

Выждав немного времени, Потёмкина надевает сумку и выходит из кабинета. Там сжимает лямки портфеля и оглядывается. Длинные коридоры пусты, двери открыты, и всюду гуляет тишина.

Значит, поблизости никого нет.

Девочка направляется в другое крыло школы. Туда, где располагаются кабинеты директора, заместителя директора, учительская и небольшой кабинет психолога. У последнего ей приходится остановиться.

Глядя на синюю вывеску с белой надписью «Психолог», она не двигается некоторое время и размышляет. Может, ей стоит убежать? Но, подумав о проблемах, которые принесет её побег, выдыхает. Заносит руку и осторожно стучит.

Изнутри звучит приглушённый женский голос:

– Входи.

Пути назад нет.

Ника переступает через порог и закрывает за собой дверь.

Нервная дрожь пробегает по рукам. Чтобы спрятать от психолога свой страх, она засовывает их поглубже в карманы худи и оглядывает помещение.

В узком и маленьком кабинете с белыми и пустыми стенами ярко светит лампа. Её жёлтое свечение – единственный источник света, потому что окно плотно зашторено.

За тёмным столом, прямо напротив входа, сидит женщина, одетая в странную рубашку с пальмовыми листьями. На её макушке взлохмаченный пучок, а с шеи свисает цепочка с золотой и узорчатой буквой «А».

Она не очень похожа на квалифицированного психолога. Больше на какого-то подростка со своим бунтраским и выделяющимся характером.

– Здравствуй, Ника. Рада, что ты пришла! Садись, пожалуйста, – приветливо отзывается психологша в странной рубашке и подзывает гостью сесть в кресло, которое стоит рядом у стены.

Ника проходит мимо деревянного стеллажа такого же оттенка, как стол, и садится в мягкое кресло кофейного оттенка.

Опустив взгляд на носочки ботинок, девочка нервно ждёт, когда же женщина начнёт свою триаду. От нетерпения в ногах появляется какой-то зуд, а в горле пересыхает. Ей хочется вскочить и убежать отсюда куда подальше.

Женщина достает из стола голубую папку с надписью «Потёмкина Н.» в верхнем правом углу и мягко произносит:

– Если ты вдруг забыла, то меня зовут Софи Павловна. Или просто Софи. Как тебе удобно.

Девочка ничего не отвечает. Вместо этого вытаскивает руки из карманов и начинает ковырять заусенец на большом пальце. А ещё ёрзает, как будто под ней десяток острых кнопок.

«Только бы это всё закончилось быстрее», – говорит про себя.

Написав что-то, психолог закрывает папку и убирает её на край. Затем складывает руки на столе.

– Ника, – спрашивает она осторожно, – помнишь, для чего ты здесь?

Не поднимая головы, Потёмкина кивает и поджимает губы.

Конечно же, она помнит.

В кабинете директора напряжённая обстановка. Мало того, что помещение небольшое и его законную половину занимает Г-образный стол, ещё и люди столпились так, что не продохнуть.

Ника стоит около двери, прижавшись спиной к стене, и бездумно глядит в пол, спрятав руки в карманы худи. С её мамой разговаривает директор. Рядом с ними стоят замдиректора, классная руководительница и психолог, внимательно следя за разговором.

Владислав Давыдович с напряжением смотрит на мать ученицы и требует объяснений:

– Мне позвонили из больницы и рассказали о том, что ваша дочь пыталась сделать. Как вы это объясните?

Женщина вздыхает, теребит серёжку и отвечает:

– Понимаете, дочка потеряла месяц назад своего дедушку, и поэтому…

Ника морщит нос и горько усмехается. Слова матери, как соль в открытую рану. Женщина готова придумать и приплести хоть что, лишь бы отвести подозрения от своего мужа. Смерть дедушки была лишь толчком к решению. Основную же причину стоит поискать в каждом дне, когда она не может проглотить ком в горле и задыхается от боли и унижения.

– Тогда она должна посещать школьного психолога, – заключает директор, встав из-за стола.

В беседу подключается женщина, стоящая рядом:

– Думаю, ей стоит приходить ко мне три раза в неделю.

Мать протестует, выпрямив спину:

– Нет уж! Мы с дочерью поговорили, и она поняла, что совершила ошибку. Больше такого не будет.

– То, что вы поговорили с ней – это правильно, но… – психологша, а это именно она и есть, делает шаг вперед. – Видите ли, у тех, кто пытался совершить подобное, может появиться желание доделать всё до конца. Они могут притворяться и говорить всем, что больше так не будут, а в голове придумают план очередной попытки. Очень важно в этот период следить за человеком.

Сердце в груди подскакивает. Ника поднимает голову и натыкается на взгляд Софи Павловны. В её карих глазах, с изогнутыми «домиком» бровями, читается сочувствие.

На мгновение девочке кажется, что психолог понимает её.

Но лишь на одно мгновение.

В тот день мама девочки смогла настоять на том, чтобы её дочь ходила к психологу раз в неделю и не больше. День же выбрали «понедельник». Так сказать, расписали жизнь Ники без её участия.

А как иначе? Ведь взрослые знают, как лучше.

Перед тем как все разошлись, директор настоял, чтобы о случае с Потёмкиной никто не узнал, дабы уберечь её от лишнего внимания и вопросов. В этом девочка была с ним согласна.

Сама Софи Павловна, как позже узнала Потёмкина от мамы дома, переехала в деревню этим летом и заменила прошлого психолога, потому что та вышла на пенсию.

Наверное, поэтому женщина так бойко отстаивает право на приход к ней Ники и остро реагирует на проблему. Прошлая не стала бы настаивать и согласилась с матерью девочки, пустив всё на самотёк. Директору бы сказала что-то разумное, дав пустых обещаний, и на этом конец. Она всегда считала, что излечить любые душевные болезни можно и отдыхом.

Ника считает, что новая психологша не сможет продержаться так долго заботливой и чуткой к другим. В конце концов, все будут игнорировать проблемы, потому что это куда проще, чем пытаться их исправить.

Глава вторая

В течение десяти минут Софи Павловна разговаривает с Потёмкиной, задавая различные вопросы, но девочка, как сидела молча, так и сидит.

Если ей нужно приходить сюда, это не значит, что необходимо отвечать и поддерживать разговор. Одного присутствия хватит.

Наконец, психолог сдаётся, тяжело вздыхает и молчит некоторое время, зажав переносицу двумя пальцами.

– Ника, если ты так и будешь молчать, я не смогу помочь тебе, – говорит спокойно.

Она опускает руку и тихо добавляет:

– Пожалуйста, откройся мне.

Девочка прекращает мучить заусенец. Сжимает руки в кулаки, впивая ногти в ладони, краснеет и молчит.

Софи отпускает девочку домой, так и не дождавшись ни одного слова.

Ника сбегает вниз по лестнице и по пути надевает наушники. В открытой и пустой гардеробной забирает свой маленький чёрный зонт и выходит на улицу. Улица встречает прохладой и моросящим дождём: маленькие, едва видимые капли сырости заволакивают здания, прохожих и автомобили сероватой дымкой.

Огибая здоровые лужи, девочка идёт домой и думает о своей жизни. Ещё в прошлом году, в это же самое время, она бежала домой, чтобы не опоздать ни на секунду и не схлопотать от родителей. Тогда в ней билась жизнь. В каждом стуке сердца чувствовалась радость. Сейчас этого нет, кроме одного единственного страха.

И… злости?

Вспомнив о новеньком, Ника замедляет шаг и останавливается около очередной лужи. В ней отражается тёмное и размытое очертание её фигуры с зонтом.

Потёмкина не понимает теперь, почему рассердилась на Сафронова. Он не кричал и не говорил ничего плохого в её адрес. Напротив, спокойно сказал, что не нуждается в помощи. Да, посмотрел не очень, но он со всеми так.

Так в чём причина? Почему она рассердилась?

Вспышка молнии, и фигура девочки становится ещё темней, отражаясь в луже. Вместе с этим приходит догадка.

Она – дочь своего отца. Вот почему в ней злость. Это передалось от него.

Сглотнув вязкий ком в горле, Потёмкина перешагивает через лужу и ускоряет шаг.

Уже скоро показывается её улица.

У деревянного чуть покосившегося забора стоит «Тиран»: чёрный автомобиль с высокой посадкой, длинным кузовом и кенгурятником впереди. Машина похожа на свирепого пса в наморднике.

Увидев её, сердце девочки ухает вниз.

Отец дома.

Пересилив страх, Ника входит в ограду и поднимается по скрипучим ступеням. Отряхнув зонт от влаги на крыльце, она входит в дом. В прихожей снимает верхнюю одежду, вешает зонт на крючок и принимается за обувь, когда слышит голос отца:

– Ника. Быстро иди сюда.

Говорить ему громко незачем. Даже если в доме будет очень шумно, Ника услышит его металлический скрежет и прибежит, чем бы ни занималась.

Девочка снимает обувь и спешит к родителям, не забыв портфель.

Из прихожей вытекает узкий полутёмный коридор. С правой стороны располагаются ванная комната и спальня родителей, а слева – зал и кухня. В самом конце – спальня дочери, которая раньше была кладовой.

Ника входит в проём кухни, где сидят её родители.

Кухня не шибко большая, но и не сказать, что маленькая. Стены помещения обклеены жёлтыми обоями с маленькими коричневыми цветочками. Местами они выцвели, а в углах стали выпуклыми. Напротив проёма расположено окно, закрытое сейчас шторами грязного оттенка. На потолке включенная люстра с тремя лампами, из которых работает лишь одна.