«Искатели сокровищ» и другие истории семейства Бэстейбл

Потом наступил летний семестр, и пахать пришлось больше прежнего. К тому же настала жара, которая не идёт на пользу характерам учителей. Девочки об одном только и мечтали: как было бы хорошо сдавать экзамены исключительно в холодное время года. Не пойму – почему так не делают? Полагаю, никому в школах попросту не приходит в голову столь разумный порядок вещей. А между тем девочек в жару ещё и ботаникой мучают.

И вот наконец начались летние каникулы. Мы было вздохнули свободно, но, увы, лишь в первые несколько дней, а затем нас всех посетило ощущение, будто бы мы позабыли что-то очень важное и никак не можем сообразить, что именно. Нам хотелось каких-то событий, однако каких – мы не знали, поэтому очень обрадовались, когда отец сказал:

– Я предложил мистеру Фоулксу прислать к нам на недельку-другую своих детей. Ну, вы их знаете. Это те самые, что были у нас на Рождество. Примите их как можно лучше и постарайтесь, чтобы они хорошо провели с вами время.

Разумеется, мы их знали и помнили. Маленькие такие, розовощёкие робкие существа с блестящими глазами. Очень похожи на белых мышек. После Рождества мы с ними больше не виделись, потому что мальчик Деннис болел и вместе с сестрой жил у тётки в Рамсгейте.

Элис и Дора хотели сами приготовить спальни для почётных гостей. Но по-настоящему хорошая горничная гораздо меньше расположена уступать кому-то свои обязанности, чем служанка за всё. И, выслушав категорический отказ, девочки с этой идеей поневоле распрощались.

Единственное, что им позволила Джейн, – украсить цветами каминные полки в гостевых комнатах. Да и то пришлось спрашивать у садовника, какие цветы можно взять из оранжереи, ибо в садах в это время ничего подходящего не цвело.

Поезд гостей прибывал в двенадцать двадцать семь. Мы все отправились их встречать, и уже только потом я понял, что это была кардинальная ошибка.

Детей привезла их тётка. Вся в чёрном. Платье расшито бисером. На голове плотно сидит чёрный капор. Мы в знак приветствия сняли кепки.

– Вы кто? – очень сердито спросила она.

И мы ответили:

– Бэстейблы. Пришли встречать Дейзи и Денни.

– Это те дети? Вы помните их? – вонзила она свой немигающий взгляд в Дейзи и Денниса, и нам стало их жалко. Ужасно, если вам, пусть даже временно, приходится жить с такой суровой особой, как эта леди.

Возможно, мы выглядели не совсем опрятно, потому что до похода на станцию немножечко поиграли среди кустов в разбойников, а с мытьём предпочли повременить до обеда, раз уж перед ним всё равно придётся приводить себя в порядок, но…

Денни пролепетал, что, кажется, помнит нас. Дейзи была увереннее.

– Конечно, это они, – сказала она и почему-то скуксилась – того и гляди заплачет.

Тётка наняла кеб и, запустив внутрь Дейзи и Денни, противным таким тоном изрекла:

– Обе маленькие девочки могут поехать с нами, а вам, маленькие мальчики, придётся идти пешком.

Кеб уехал, а мы остались. Напоследок тётка обернулась с явным намерением что-то ещё нам сказать, и мы знали: сейчас услышим про то, что «приличные дети носят перчатки и аккуратно причёсываются». Поэтому Освальд буркнул: «До свидания!» – и гордо отвернулся, прежде чем она успела рот раскрыть. Остальные последовали его примеру.

Ни у одной леди на свете, кроме таких вот, сплошь в чёрном с бисером, язык бы не повернулся назвать нас «маленькими мальчиками». Ни дать ни взять противная мисс Мёрдстоун из «Дэвида Копперфилда» Диккенса! Хотел бы я сказать ей об этом, да, боюсь, она бы не поняла. Полагаю, она вообще ничего не читает, кроме «Истории» миссис Маркем и «Вопросов Мэнгнэлл»[39].

Вернувшись домой, мы обнаружили всех пассажиров кеба в нашей гостиной, которая теперь уже не называлась детской. Они выглядели очень сильно умытыми.

Наши девочки принялись задавать гостям вежливые вопросы, но те в ответ только мямлили: «Да», «Нет» или «Не знаю». Мы, мальчики, не имея охоты вступать в такой разговор, просто стояли у окна и глядели в него, пока не раздался гонг к обеду.

Мы уже чувствовали, что всё сложится просто ужасно, и не ошиблись. Эти двое вновь прибывших определённо не относились к тем, кто становится странствующим рыцарем или скачет верхом на конях по Франции с тайным посланием кардинала. И уж тем более не додумается, как сбить со следа врага.

Они лепетали: «Да, пожалуйста» и «Спасибо, нет», ели на возмущение аккуратно, вытирали салфеткой губы всякий раз, как попьют или прежде того, и никогда не разговаривали с набитым ртом.

После обеда положение дел не исправилось, наоборот, стало хуже.

Мы вытащили все свои книжки, и эти двое поблагодарили нас, толком не разглядев ни одной. Мы достали все наши игрушки и в ответ получили: «Спасибо, как мило».

Сперва нам стало неприятно, потом – тошно, и ко времени чаепития мы погрузились в мрачное молчание. Все, кроме Г. О. и Ноэля, обсуждавших между собой крикет.

После чая к нам зашёл отец и предложил гостям и девочкам сыграть в слова. Стало вроде немного получше, но позднего обеда я никогда не забуду. Освальд чувствовал себя героем книжки, который «достиг предела своих возможностей». Вот уж не думал не гадал, что когда-нибудь так обрадуюсь отходу ко сну. Однако в тот вечер именно так и случилось.

(От Доры я позже узнал, что ей пришлось расстёгивать все пуговички и развязывать все тесёмки на платье Дейзи, поскольку сама маленькая мисс этого не умеет, хотя ей уже почти десять. А Денни, оказывается, боится засыпать в полной темноте.)

Усевшись на кровати в комнате девочек, мы устроили срочное совещание. Видели бы вы эту кровать: здоровенная такая, из красного дерева, с балдахином на четырёх угловых столбиках. Из её зелёных занавесок получились бы превосходные воинские палатки, но экономка снимать их не разрешает.

– Хорошенькое дельце, а? – начал Освальд, оглядывая остальных.

– Завтра станет полегче, – заверила Элис. – Они пока просто стесняются.

Дикки сказал, что стеснение – вещь, конечно, извинительная, если ты при этом не ведёшь себя как полный дурак.

– Они испуганы, – вступилась за гостей Дора. – Пойми же, мы им кажемся совсем чужими.

– Можно подумать, мы индейцы или хищные звери, – хмыкнул угрюмо Дикки. – Уж, наверное, как-нибудь их не съедим.

А вот Ноэль посчитал наших гостей зачарованными принцем и принцессой, которых превратили в белых кроликов, а затем вернули в человеческое тело, однако нутро-то у них осталось кроличьим.

Освальд велел ему заткнуться и подвёл итог:

– Что толку придумывать разные байки? Мы должны выработать план действий. Нельзя допустить, чтобы эти слюнтяи испортили нам все каникулы.

– Нельзя, – согласилась Элис. – Но не могут же они вечно хныкать? Вдруг их к этому приучила жизнь с тёткой? От такого любой, между прочим, захныкал бы.

– И всё же, – продолжил Освальд, – мы не можем позволить себе ещё хоть день, похожий на сегодняшний, а значит, должны их как-то пробудить от хныкающей летар… или как это там называется? В общем, нам нужно применить к ним решительные и неожиданные меры.

– Устроить ловушку, – оживился Г. О. – Сразу как встанут утром. А следующей ночью завернуть край простыни, чтобы лечь под неё не могли.

Но Дора решительно этому воспротивилась и, признаю, была совершенно права. У неё возникла другая идея:

– Думаю, нам лучше всего предложить им какую-нибудь хорошую игру. Ну, что-то вроде поисков сокровищ.

– Ну и какую? – спросили мы.

Но она не смогла предложить ничего дельного.

– Игра должна быть длинной, – внёс предложение Дикки. – Чтобы хватило на целый день. Понравится им – станут играть, а если нет…

– Если нет, я буду читать им вслух, – подхватила Элис.

Но мы возразили:

– Нет, не будешь. Стоит только начать, как потом не отделаешься.

– Я, вообще-то, имел в виду другое, – объяснил Дикки. – Если им не понравится, они могут сами чем-нибудь заняться. По своему вкусу.

Словом, все мы сошлись на том, что должны придумать какую-нибудь потрясающую игру, но она никак не придумывалась, а потом совещанию нашему, так и не давшему плодов, положила конец миссис Блейк (наша экономка), которая явилась и погасила свет.

Зато на следующее утро, за завтраком, Освальд, глядя на наших розовеньких, чистеньких гостей, сказал:

– Теперь я знаю. Мы устроим джунгли в саду.

Остальным это понравилось. До конца завтрака мы обсуждали, как именно станем играть, а маленькие незнакомцы на все наши предложения отвечали лишь: «Я не знаю».

После завтрака Освальд, отозвав в сторонку братьев и сестёр, спросил:

– Вы не против, если сегодня я возьму на себя роль предводителя? Придумка-то ведь моя.

Возражений не последовало, и тогда он объявил:

– Мы разыграем «Книгу джунглей». Я буду Маугли, а вы, остальные, – кем захотите. Отцом или матерью Маугли, любым зверем.

– Не думаю, что они знают «Книгу джунглей», – засомневался Ноэль. – Подозреваю, они вообще ничего не читали, кроме полезных книг для учёбы.

– Ну, животными-то они всё равно могут быть. Любой может быть животным, даже если вообще ничего не читал.

Так и решили.

После этого Освальд (умелый организатор, по мнению дяди соседского Альберта) принялся излагать свой план.

В тот день обстоятельства складывались для нас как нельзя лучше. Нашего индийского дяди не было дома. Отца – тоже. Миссис Блейк собралась уходить. И горничную во второй половине дня отпустили.

Теперь Освальду требовалось нейтрализовать «белых мышек», а точнее, маленьких примерных гостей. Он объяснил им, что после обеда состоится игра, в которой они смогут быть кем хотят, и дал им «Книгу джунглей», где отметил места, которые им надо прочесть. Там везде говорилось про Маугли.

Озадачив гостей таким образом, он отвёл их в укромное местечко среди горшков с листовой капустой на кухонном огороде и велел оставаться там, пока их не позовут, а затем вернулся к остальным. И мы весело провели время под кедром, обсуждая, чем займёмся, когда Блейки уйдёт. И после нашего обеда экономка удалилась.

Когда мы спросили у Денни, кем он хотел бы быть в игре, оказалось, что вместо кусков, отмеченных Освальдом, этот неслух прочёл «Белого тюленя» и «Рикки-тики-тави».

Мы договорились сначала как следует обустроить джунгли, а уж после одеться для игры.

Освальд, чувствуя себя не совсем уютно из-за того, что надолго оставил гостей одних, взял Денни в помощники, и тот оказался ему полезен. У юного Фоулкса были очень ловкие пальцы, и когда он что-то завязывал, это уже не развязывалось.

Дейзи мы тоже звали присоединиться, но она захотела продолжить чтение. Пришлось ей позволить, как и полагается вежливым и воспитанным хозяевам.

Кусты должны были стать джунглями, а лужайка под кедром – лесной поляной. Мы занялись подбором нужных вещей. Лужайка под кедром имела для нас то достоинство, что она не просматривалась из окон дома.

День стоял очень жаркий. Из тех, когда солнце светит белым, а тени не чёрные, как вечерами, а тёмно-серые.

Мы придумали множество разного. Во-первых, естественно, обернули подушки в звериные шкуры и разложили на траве, чтобы они смотрелись как можно естественней. Затем натёрли Пинчера толчёным грифелем, желая придать ему правильную волчью окраску Серого Брата, но он стряхивал с себя графит, и нам приходилось начинать всё сызнова, пока Элис вдруг не воскликнула:

– Я знаю, что делать!

Сбегав в спальню отца, она возвратилась с французским миндальным кремом для бороды и рук. Мы выдавили крем на Пинчера, втёрли, и толчёный графит прилип к шерсти намертво. А Пинчер ещё потом, по собственному почину, повалялся немного в пыли, что окончательно придало его шерсти правильный оттенок. Он очень смышлёный пёс, жаль только, вскоре улизнул от нас, и мы до позднего вечера не могли его найти.

Денни хорошо нам помог и с Пинчером, и со шкурами диких животных, а когда с гримировкой Серого Брата было покончено, спросил:

– А можно, я сделаю бумажных птиц, чтобы рассадить их на деревьях? Ну пожалуйста! Я правда умею.

Мы, ясное дело, разрешили. И он, можно сказать из почти ничего, а вернее, из газет, разрисованных красными чернилами, наделал довольно много больших бумажных птиц с красными хвостами, которые очень неплохо выглядели на живой изгороди.

И тут он вдруг взвизгнул:

– Ой!

И мы, обернувшись, увидели существо в меховой шкуре и с огромными рогами. Нечто среднее между обычным быком и Минотавром. Естественно, у Денни душа ушла в пятки. Это Элис удумала так одеться, и вид у неё был что надо.

До сих пор мы ещё могли вернуться в границы дозволенного. Рубеж перейти нас заставило чучело лисы. И, как ни прискорбно мне в этом признаваться, истина требует: идея принадлежала Освальду. Самой идеи он не стыдится – она ведь была занятной. Однако теперь он знает: пользоваться без спросу чужими лисами и другими вещами недопустимо, даже если живёшь с их хозяином в одном доме.

Именно Освальд вскрыл стенку стеклянного короба в холле, чтобы извлечь оттуда лису, держащую в пасти серо-зелёную утку. Когда остальные увидели, как живописно выглядит эта парочка чучел на зелёной лужайке, всё было потеряно безвозвратно.

Наша компания спешно кинулась за остальными чучелами, а их в доме дяди имелось невероятное множество. По большей части это были его охотничьи трофеи, кроме лисы из холла. А ещё лисьей головы без туловища, которую мы разместили на кусте так хитро, что казалось, будто лиса выглядывает из зарослей. Чучела птиц мы привязали верёвками к дереву. Утконос словно бы сидел на собственном хвосте, а выдра на него скалилась.

Затем Дикки придумал ещё кое-что. И хотя за это нам потом досталось куда меньше, чем за чучела, сам я считаю его затею такой же пагубной, хотя, если по-честному, она была столь же занятной, как измысленная Освальдом.

Взяв поливочный шланг, Дикки перекинул его через ветку кедра. Затем мы подтащили лестницу, которой пользуются для мытья окон, опустили конец шланга на верхнюю ступеньку, и вода оттуда потекла вниз.

Это сооружение замышлялось как водопад, но вода текла сквозь ступеньки, так что земля у подножия лестницы быстро раскисла в жидкую грязь. Тогда мы накрыли ступеньки плащами отца и дяди, и вода наконец потекла как задумывалось, каскадом.

Ох, и до чего же славно у нас получилось! Стремительно падая вниз, вода устремлялась дальше по лужайке в вырытый нами небольшой канал, так что выдра и утконос как бы попали в естественную среду обитания.

Надеюсь, читая, вы не соскучились. Во всяком случае, нам было очень весело. А если совсем уж по-честному, мы никогда ещё не проводили время так замечательно, пока всё не кончилось.

Мы вытащили из клеток всех кроликов, прицепили им розовые хвосты из бумаги и гонялись за ними с охотничьими ружьями, сделанными из газеты «Таймс», пока они все не разбежались. И прежде чем их удалось изловить (уже на следующий день), съели очень много салата и прочей зелени на огороде. Освальду жаль, что так получилось. Садовник-то ему нравится.

Денни хотел морским свинкам тоже приделать хвосты, но толку, естественно, не добился. Послушал бы нас, когда мы ему сказали, что у морских свинок нет ничего такого, к чему можно было бы прицепить бумагу. Но он это принял за шутку.

Мы думали, он растеряется, когда сам убедится, однако он без тени растерянности произнёс:

– Не беда.

И, выпросив у девочек обрезки голубой ткани, оставшейся от шитья халатов, сделал из них пояски, которые повязал морским свинкам, как сам выразился, «вокруг их маленьких животиков». Они стали очень забавные с голубыми бантиками на спинах, и одну из них потом так нигде не нашли.

То же случилось и с черепахой, когда мы раскрасили алой краской её панцирь. Она улизнула от нас и больше не возвращалась. Видимо, кто-то её забрал себе, приняв за редкостный драгоценный вид, ещё не известный в наших холодных широтах.

Лужайка под кедром, населённая словно ожившими чучелами животных и птиц, кроликами с бумажными хвостами и водопадом, превратилась в мечту о красоте.

Элис сказала:

– Как бы я хотела, чтобы тигры выглядели не такими плоскими. Ведь когда внутри подушки, трудновато в них заподозрить затаившихся хищников, которые вот-вот на вас прыгнут. Вот если бы мы заставили эти шкуры стоять, как когда-то при жизни…

– А не подойдут ли для этого подставки из-под пивных бочонков? – пришло в голову мне.

Мы вытащили из подвала две подставки, уложили на них диванные валики, сверху примотали верёвками шкуры, и получилось именно то, что надо. Ножки подставок сделались тигриными лапами. Это был, что называется, завершающий штрих.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Пятого ноября в Великобритании празднуют Ночь Гая Фокса. В этот день в 1605 году была предотвращена попытка группы католиков-заговорщиков во главе с Гаем Фоксом взорвать английский парламент. Праздник отмечается разведением костров, на которых сжигают чучело Гая Фокса, и запуском фейерверков. – Примеч. перев.

2

Блэкхит (букв. Чёрная Пустошь) – ныне район Лондона, а в то время сельская местность с обширными лугами. – Здесь и далее примеч. ред.

3

Дик Тёрпин (1705–1739) – знаменитый английский разбойник, ставший героем множества песен, рассказов, фильмов и сериалов. Промышлял, в частности, ограблением путников на лесной дороге. Был приговорён к смертной казни и повешен. – Примеч. перев.

4

Клод Дюваль (1643–1670) – британский разбойник французского происхождения. Прославился дерзкими грабежами на дорогах, ведущих к Лондону. В результате был пойман и повешен. – Примеч. перев.

5

Ярд – английская мера длины, равна приблизительно 0,91 м.

6

Полкроны – монета достоинством в два с половиной шиллинга. – Примеч. перев.

7

Эмиль Габорио (1832–1873) – один из основателей детективного жанра.

8

Унция – мера веса, равная 28, 3 г.

9

Холлоуэй – район в центре Лондона.

10

Возможно, речь идёт о крушении в 1860 году почтового парохода с таким названием в гавани Пойнт-де-Галле на Шри-Ланке.

11

Генерал Чарльз Джордж Гордон (1833–1885) пал смертью храбрых, обороняя город Хартум (в Судане) от восставших религиозных фанатиков, махдитов, хотя предводитель их, Мухаммад Ахмад, предлагал генералу уйти невредимым, сменив веру. В правление королевы Виктории он почитался как национальный герой и «человек рыцарской чести». – Примеч. перев.

12

«Боврил» – продукт традиционной британской кулинарии, концентрированная мясная паста, которую либо разводят водой до состояния бульона, либо добавляют в рагу. – Примеч. перев.

13

Гинея – британская монета достоинством чуть больше фунта (21 шиллинг). – Примеч. перев.

14

Соверен – британская золотая монета достоинством в фунт стерлингов (20 шиллингов). То есть соверен плюс один фунт равен гинее. – Примеч. перев.

15

Протекционист – политик, выступающий за развитие внутреннего рынка своей страны, ограничение ввоза импортных товаров и поддержку производства аналогичных товаров и услуг внутри государства.

16

Альфред Теннисон (1809–1892) – английский поэт. Королева Виктория присвоила ему титул барона за поэтические заслуги.

17

Граф Фолко Монфоконский и другие персонажи, в которых играют здесь братья и сёстры Бэстейбл, почерпнуты ими из популярного в XIX веке рыцарского романа «Синтрам и его спутники» немецкого писателя-романтика Фридриха де ла Мотта (1777–1843). – Примеч. перев.

18

Имя Кунигунда носили несколько европейских королев и императриц, в том числе Кунигунда Австрийская (1465–1520) – эрцгерцогиня Священной Римской империи из династии Габсбургов. – Примеч. перев.

19

В этой игре участвуют пятеро детей. Четверо, стоящие по углам, должны поменяться местами так, чтобы их не схватила «кошка», стоящая в центре. Пойманный игрок становится «кошкой».

20

Серсо – игра, заключающаяся в катании обруча по земле при помощи палки.

21

Я молодым тогда и глупым был

И скрипочку за восемнадцать су купил.

Взобравшись на холмы, играл и день и ночь.

И все с холмов усвистывали прочь.

Красивая корова, тебя благодарю

За молоко, которое всегда на завтрак пью.

И вечером тебя я обожаю,

Когда им хлеб свой запиваю (фр.).

22

Бушрейнджерами в первые годы британской колонизации Австралии называли беглых каторжников, имевших навыки выживания в буше (обширных зарослях, не освоенных человеком), где они скрывались от властей.

23

Дикки, должно быть, не знает, но апачи живут в Северной Америке.

24

Речь идет о Марии Эджуорт (1768–1849), очень популярной в первой половине XIX века англо-ирландской писательнице, оставившей заметный след в литературе как для детей, так и для взрослых.

25

В наши дни эта мера веса составляет 453,5 г, а прежде существовали тауэрский фунт (350 г), который применяли при определении веса лекарств и денег, а также купеческий (400 г), применявшийся при взвешивании других товаров, а ещё тройский (370 г, для ювелирных изделий) и лондонский (460 г).

26

Уайтхолл – правительственный квартал в центре Лондона, где до 1698 года располагалась уничтоженная пожаром королевская резиденция. После неё главной резиденцией британских монархов стал Сент-Джеймсский дворец, а при королеве Виктории – Букингемский.

27

«Дети Нового леса» – роман английского мореплавателя и писателя Фредерика Марриета (1792–1848), впервые опубликованный в 1847 году. – Примеч. перев.

28

Пастилки из плодов этого дерева использовали для нейтрализации горечи некоторых лекарств, например хинина.

29

Последние слова смертельно раненного в Трафальгарском сражении адмирала Нельсона, обращенные к капитану корабля Томасу Харди: «Поцелуй меня, Харди… Теперь я доволен. Слава богу, я выполнил свой долг». – Примеч. перев.

30

Лорд-мэр – титул главы муниципалитета некоторых крупных городов Англии, Уэльса и Северной Ирландии.

31

Ноэль ссылается на Исаака Уоттса (1674–1748), английского священника, богослова, педагога и поэта, сочинившего более 750 гимнов, многие из которых исполняются поныне.

32

Торквес (торк) – шейное украшение древних кельтов, ожерелье-обруч. Карканет (от фр. carcan – железный ошейник, хомут) – ожерелье в виде цепи с крупными камнями.

33

Александр Поуп (Поп; 1688–1744) – английский поэт, один из крупнейших авторов британского классицизма. Чаще него англичане цитируют только Шекспира. Некоторые его строки стали крылатыми фразами.

34

Английское слова Indian можно перевести и как «индиец», и как «индеец», так что заблуждение детей вполне понятно.

35

Своим названием станция обязана постоялому двору, существовавшему в этом районе на юге английской столицы в викторианские времена.

36

Хрустальный дворец – павильон, выстроенный в лондонском Гайд-парке к Всемирной выставке 1851 года, а после её окончания перенесенный на юго-восток Лондона, где он находился до 1936 года, когда был уничтожен пожаром.

37

По-видимому, громко тикающий механизм часов производил много шума, как и ботинки юного Горация Октавиуса.

38

Рагби – одна из девяти старейших в Англии мужских привилегированных частных средних школ. Основана в 1567 году.

39

Освальд упоминает популярные в XIX веке педагогические пособия, которыми руководствовалось несколько поколений английских гувернанток и учителей. Так, книга Ричмэл Мэнгнэлл (1769–1820), начальницы известной школы Крофтон-Холл, в Йоркшире, выдержала 84 издания к 1857 году. Характерно, что в «Истории Англии от римского вторжения до конца правления Георга III» (1878) миссис Маркем (псевдоним Элизабет Пенроуз; 1780–1837) убраны сведения о войнах и прочих жестоких эпизодах, которые, по мнению автора, могли ранить юные сердца. – Примеч. перев.