Бибазис Инахус. Приключения энтомолога, бабочек и чиновниц

Сергей Русаков

Бибазис Инахус. Приключения энтомолога, бабочек и чиновниц

Пролог, в котором подсудимый издевается над чиновницей, и та не контролирует свою речь, а красивая бабочка в банке на столе суда имеет необычную историю

Большая красивая бабочка медленно складывала и распахивала крылья необычной окраски – чередование красного, голубого и белого – совсем как на государственном флаге. От стука судейского молотка по столу бабочка вспорхнула и забилась в стеклянной банке. Забывшись, судья с умилительной улыбкой любовалась вещественным доказательством.

– Заседание продолжается! Господа присяжные заседатели, прошу обратить внимание на показания подсудимого! – судья с неприязнью посмотрела в сторону сидящего в клетке Мотылькова.

Подсудимый внимательно, с пронзительным вниманием рассматривал судью. Так в увеличительное стекло энтомолог рассматривает пойманный образец насекомого. Мотыльков и был энтомологом. В прошлом. До пенсии. Потому и угодил за решетку.

– Ваша честь! – подал он голос, от чего судья вздрогнула и поежилась. – Разрешите вопрос? Как бедному пенсионеру прожить на малую пенсию, если денег и на макароны не хватает?

Судья втянула голову в плечи, как будто ожидая удара по ней.

– Прекратите! – голос судьи сорвался на визг, и ей пришлось откашляться, но не помогло, и она, не контролируя себя, выпалила. – Экономьте! Ешьте макарошки! Денег хватит и останется!

Прокурор сочувственно покивала головой. Если бы этот вопрос подсудимый задал ей, то ответ был бы похожим – советы экономить, покупать недорогие продукты, выращивать картошку на приусадебном участке. Подобные слова вырывались из уст чиновников неконтролируемо, и когда поняли, что это неспроста, все были не на шутку встревожены.

Мотыльков злорадно улыбался из-за решетки. Он поймал судью на этом необычном эффекте, словно накрыл сачком бабочку, достал на свет божий и подтвердил в эксперименте свою гипотезу.

Его судили за экстремистские действия, и потому в судебном заседании участвовали присяжные. Суд длился уже третий месяц, а началось все с посещения пенсионером Мотыльковым присутственного места – “Районный отдел государственного казенного учреждения управления социальной защиты населения N-ской области”. Всего-то и требовалось – пересчитать коммунальные платежи по льготному пенсионному тарифу.

С самого начала пустяковая, как казалось Мотылькову, канцелярская задача не задалась. Дородные ухоженные тетки стали гонять его между собой от одной к другой, где каждая добавляла в список все новые справки, копии и документы, необходимые для перерасчета коммунальных платежей. Когда же он вернулся через неделю с собранными документами, его снова завернули, затребовав новые бумажки.

Мотыльков, конечно, возмутился, но совершенно невозмутимые социальные работницы твердили, что “Не положено!”, “Делайте, что вам говорят!”, “Вам нужен перерасчет, вот и подайте все необходимые документы, а если отказываетесь, то и платите за коммуналку, сколько платили!”.

Не добившись ничего и догадываясь, что не добьется, даже если обратится к начальству районного собеса, Мотыльков стал склоняться к тому, чтобы смиренно принять коммунальные платежи без перерасчета и даже стал прикидывать, как структурировать невеликий бюджет пенсии, но что-то такое свербило в душе, не давало успокоиться, заводило.

Мотыльков решился подняться на самый верх и записался на прием к министру труда и социальной защиты населения областного правительства. Приближались очередные выборы, и потому, наверное, Мотыльков был принят министром.

Министр, молодая крепкая бабенка лет тридцати пяти встретила ходока в своем просторном кабинете отработанной радушной улыбкой, фальшь которой сразу распознал пенсионер и приготовился к битве за справедливость. Однако, прежде чем Мотыльков раскрыл рот для изложения своей проблемы, чиновница обложила его отборными штампами о заботе государства и мерах правительства по улучшению благосостояния граждан.

Мотыльков отвлекся от воодушевленной речи, с какой-то стати наблюдая за жестикуляцией чиновницы и находя в ее движениях что-то еле уловимо знакомое. Когда она замолкла, исполнив свою партию, Мотыльков растерялся, потому что не понял, что решила министр.

– Так что мне теперь делать? – недоуменно спросил он.

– Держитесь! Всем сейчас нелегко! – и выражение лица чиновницы стало религиозно-скорбным. – Экономьте! Покупайте недорогие продукты! Макарошки, например! Все так живут, и я тоже!

Покивав головой своим мыслям, что поход к министру был предпринят зря и лишь расстроил окончательно, Мотыльков повернулся к выходу и мельком бросил взгляд на отражение чиновницы в зеркале возле двери. Чиновница поднялась с кресла и сладко потянулась. Мотыльков снова увидел в ее движениях что-то давно знакомое, и задумавшись об этом, вышел.

Дома, а жил Мотыльков после раздела имущества с бывшей женой на даче, он в одиночестве выпил припрятанную четвертинку водки, закусил макаронами, пережаренными с бычками в томате и предался ностальгическим воспоминаниями. Освещенные стареньким торшером, со страниц энтомологического атласа на бывшего ученого смотрели близкие его сердцу бабочки, мотыльки и мушки.

Мотыльков листал страницу за страницей и добрался до редкой бабочки – Bibasis Inachus. Странное исключение из линейки видов Толстоголовок. Во-первых, окраска Бибазиса была яркой трехцветной – сочетание красного, голубого и белого, что было вызовом с точки зрения выживания. Во-вторых, популяция бабочки стала на фоне других малочисленной. В-третьих, это был единственный установленный вид бабочек-паразитов. Вернее, паразитами были их личинки.

Именно эта третья особенность Бибазисов стала темой многолетних исследований энтомолога Мотылькова, темой незащищенной докторской диссертации. Перестройка помешала. Научно-исследовательские институты закрывались один за другим. Поначалу это расстраивало Мотылькова – ведь его исследования были практически востребованными в сельском хозяйстве, но затем жизнь втянула его самого в борьбу за выживание. Некоторое время он возил из Турции обувь и продавал на местном рынке. Тем и жил.

Глаза старика повлажнели – он любил своих бабочек. Вот Бибазис Инахус. Странная аномалия в цикле жизни бабочек. Крапивница откладывает яйца на листьях крапивы, капустница – на листьях капусты. Бабочка Бибазис откладывала яйца на листьях клевера. Из яиц крапивницы и капустницы появлялись личинки – гусеницы, энергично пожиравшие зеленую массу. Затем гусеницы находили укромное местечко, опутывали себя подобием паутины и в этом коконе становились куколками, чтобы снова стать бабочками. С Бибазисами было не так…

Мотыльков вдруг воспроизвел в памяти движения рук министра труда и социальной защиты населения. Движения были поразительно похожи на то, как складывает и распахивает крылья бабочка Бибазис. Как такое возможно? Захмелевший рассудок предлагал гипотезы странного сходства бабочки и человека. Как это бывает с пьяными, Мотыльков скоро заснул.

Мотыльков уснул, и ему приснилось, что он бабочка. Ощущения были прекрасны. Так чувствует себя ребенок в детстве. Неутомимость, любопытство, интерес к жизни. Мотыльков порхал и наслаждался моментом. Вокруг порхали такие же счастливые бабочки. Они были прекрасны – яркие, красивые, гармоничные. В одну из них он влюбился, и… Это было не привычно, но именно такова любовь у бабочек.

Отложив яйца на листьях лугового клевера, бабочки удовлетворенно перелетали с места на место, радуясь друг за друга и за всю популяцию Бибазис Инахус. Жизнь продолжается! Вот только… В блаженные мысли добавилась новая – мысль о смерти. Эта мысль не была неприятна, но воспринималась как заслуженный итог жизни и награда за заботу о ее продолжении. Ведь жизнь в нашем мире – не только жизнь каждого индивида, а жизнь всех, всеобщая жизнь. Сев на увядающий по осени цветок клевера, Мотыльков уснул и не проснулся. Жизнь бабочки завершилась смертью.

Мотыльков очнулся от сна, осознал, что жив, успокоился и снова провалился в хмельную дрему. Ему снова снился сон. Он жив, но жизнь ограничена его собственными малыми размерами – микроскопическими, по сравнению с окружающим миром. Жизнь в миллиметровом яйце. День за днем он становился все больше, пока не стал сначала личинкой, а потом превратился в могучую и сильную гусеницу с мощными челюстями и покатыми мускулами в каждой из шестнадцати ног. Каждый его день занят трудом. Мотыльков съедал лист клевера, перебирался на новый и съедал его, и так лист за листом, пока не сядет солнце.

Несмотря на пребывание в теле гусеницы, Мотыльков понимал, что набирается белковой массы не из-за прожорливости, а впрок – для перехода в стадию куколки, и тогда из куколки он станет имаго – бабочкой. Однако время шло, а куколкой Мотыльков так и не становился, и это вызывало неясной природы беспокойство. Что-то шло не так.

Мотыльков решил исследовать все вокруг себя. Он по-прежнему существовал, только не на листьях клевера, а внутри чего-то большого, теплого и живого. Он мог двигаться. Вокруг не было зелени, но Мотыльков не испытывал голода, несмотря на то, что перестал пожирать листья. Он находился в чем-то, похожем на бульон, и этот бульон был весьма питательным. Так можно было жить бесконечно. Однако райские условия вдруг резко закончились.

Наступил холод. Бульон вокруг застыл. Мотыльков сначала мерз, а потом уснул. Сколько длился его сон, он знать не мог, но однажды Мотыльков проснулся. Было тепло. Ощущения совершенно новые. Мотыльков увидел мир, как в те времена, когда был человеком. Обычное изображение – цветное, стереоскопическое и фокусируемое. Слева и справа лились звуки, водопад звуков. Мотыльков стал распознавать человеческую речь.

“Гражданин судья! Разрешите вопрос?” – Мотыльков как-то понял, что обращаются именно к нему. Настало время действовать. Он знал, что нужно сказать в подобных случаях, и стал говорить. “Экономьте! Ешьте макарошки!”. Мотыльков с удовлетворением констатировал, что сделал все правильно. С этой мыслью он проснулся.

Во рту, как и положено, обнаружил себя похмельный перегар. Мотыльков пошатываясь поднялся с дивана и добрел до стола, чтобы выпить воды. Остатки сна догорали в мозгу, словно сон какое-то время продолжил свой фантасмагорический сюжет наяву. Пробежавшись по тому, что запомнилось, Мотыльков остался с чувством какого-то открытия. Он сел, достал блокнот, авторучку и стал писать. Включил на веранде свет – уже смеркалось. Он торопился записать то, что открылось ему во сне.

Звено в цикле жизни бабочки Бибазис Инахус. В то время, когда все нормальные бабочки переходят из фазы в фазу – становятся гусеницами из яиц, отложенных бабочками, набирают белковую массу и становятся куколками, чтобы претерпеть метаморфозу и снова стать красивыми бабочками, личинки Бибазиса съедаются с клевером коровами и продолжают жить в крови животных, а затем…

Мотыльков вспотел от возбуждения мыслями. Остатки хмеля были изгнаны напряженной работой мозга. Цикл жизни Бибазисов может быть иным, чем тот, что известен науке. Коров забивают на бойне, их мясо замораживается и попадает в магазины и на стол людей! Их съедают вместе с мясом и… Не может быть! Если верить сну, как бы парадоксально это ни звучало, но некоторым личинкам Бибазиса удается оказаться в человеке живыми, и они продолжают свою жизнь в головном мозге…

Энтомолог Мотыльков отложил авторучку и в прострации глядел в темноту вечера. Его открытие объясняло многое, хотя и выглядело невероятным и даже кощунственным по отношению к человеку. Главное в открытии было то, что оно объясняло поведение некоторых людей. Биологии давно известны факты управления паразитами поведением животных.

Так, ланцетовидная двуустка (Dicrocoelium lanceatum) поначалу обитает в печени коров, затем ее яйца с испражнениями попадают в грунт, где навоз поедают улитки, и личинки попадают в их пищевую систему, продолжая развиваться. Улитка сбрасывает их вместе в выделяемой слизью, которую, в свою очередь, поедают муравьи, и личинки перебираются в их мозг. Личинки двуустки умудряются управлять поведением муравьев, и они не возвращаются в муравейник, а поднимаются на вершину травинок, где их с травой съедают коровы, и цикл замыкается, поддерживая численность популяции ланцетовидной двуустки в печени коровы.

С момента своего ошеломляющего открытия Мотыльков не находил себе места. Натура ученого требовала экспериментального подтверждения гипотезы. Если бы он смог обнаружить в головном мозге человека личинку бабочки Бибазис Инахус, то это стало бы неопровержимым доказательством. Кого сделать первым “подопытным кроликом”, Мотыльков знал – министра труда и социальной защиты, призвавшую пенсионера экономить на продуктах и питаться макарошками.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.