В гостях у шамана

Недолго думая, Диана сорвалась с места и, забежав на второй этаж, подскочила к номеру. Вскоре к ней неспешно поднялся Шаман. Диана распахнула дверь в комнату и, глядя в глаза гостю, спросила:

– Где же тогда ваши чудные вещицы?

Насмешливая ухмылка Шамана подсказала: что-то не так. Диана разочарованно опустила голову, и, подозревая новую странность, заглянула внутрь. Все было на своих местах. Даже раскрытая книжка, кажется, лежала ровно там же, где была в ночь знакомства Дианы и Шамана.

– Я не сумасшедшая, – тихо и почти угрожающе предупредила Диана, косясь на Шамана. – А вот вы – тот еще фокусник.

– Хоть оленем зови.

Равнодушно пожав плечами, Шаман прошел в свою комнату. С полки шкафа он достал небольшую жестяную коробочку зеленого цвета и, повернувшись к Диане, предложил:

– С меня чай, с тебя печенье, идет? Сегодня ты какая-то дерганная. Кошмары мучили?

Диана шумно выдохнула и состроила недовольную мину. То, что Шаман угадал про ее сны, вовсе не означало, что она обязана простить ему странную выходку. Ни за первой чашкой чая с мятой, ни за второй Шаман так и не признался, где отсутствовал добрых двое суток, и всякий раз успешно переводил тему.

– А кто тот милый старичок, которому ты помогала? – спросил Шаман и слегка наклонил голову вбок.

Диана поморщилась, вспомнив сегодняшний утомительный день. Ей вовсе не хотелось разговаривать о самом неприятном постояльце хостела, поэтому она постаралась уложиться в небольшой, но максимально полный рассказ:

– Его зовут Фобос, у него нет друзей или семьи. Он чем-то болеет и передвигается только в коляске. Ему приходится во многом помогать. Сам он, кажется, уже мало что соображает.

– Сколько эмоций в паре предложений, – невольно заметил Шаман.

Диана покраснела и очень смутилась:

– Не то чтобы мне он не нравится! Я уважаю старших, и все такое…

Проницательный взгляд Шамана заставил ее остановиться и опустить голову. Любые попытки одурачить его ни к чему не приводили. Но беда в том, что Диана сама не хотела признавать тех эмоций, которые вызывал у нее старик. Она чувствовала себя виноватой, хотя нутром понимала, что винить себя не в чем.

– Ничего удивительного, – спустя какое-то время прогудел Шаман и аккуратно поставил на тумбу большую чашку. – Все люди чего-то боятся.

Диана вскинула голову и не без удивления посмотрела на него.

– Ты ведь именно это испытываешь, – хитро ухмыльнулся Шаман, почесав бороду. – Или я не прав?

– Да, нет, я…

Диана не хотела думать о том, что и почему она чувствует к Фобосу. Для нее он был скорее как обуза, очередное поручение Френсиса. Она старалась как можно быстрее расправиться с ним и закрыть дверь, вот и все.

«Это похоже на отвращение, – призналась самой себе Диана, но в словах Шамана была своя правда. – Может, я действительно его боюсь? Но если так, то почему? Зачем мне бояться немощного одинокого старика?»

Из раздумий Диану вывел глухой голос Шамана:

– Страх – это главный подарок эволюции.

Тут уж она была не совсем согласна. Диана решительно отставила свою чашку и приготовилась к нешуточному спору:

– А вот и не скажи. Есть эмоции куда сильнее страха, не такие примитивные. Они дарованы человеку, и поэтому он главенствует над всеми другими существами в природе. Мы учимся, развиваемся, любим. Все это позволяет творить, изобретать, улучшать. Разве может где-то рядом с этим стоять страх? Чувство, которое присуще даже простому таракану?

Но Шаман только покачал головой из стороны в сторону и загадочно улыбнулся:

– Страх одиночества рождает любовь и потребность быть нужным. Страх за свою жизнь, за семью или Родину превращается в отвагу или мужество. Страх нищеты и слабости рождает алчность, стремление к наживе, а значит – изобретательность и амбиции. Разве не так?

– Это схоластика, – отмахнулась Диана и заявила, – так можно обыграть почти любое чувство, ведь они многогранны и связаны между собой. Чем еще вы оправдаете этот «подарок» эволюции?

Она видела, как в глазах Шамана промелькнул огонек азарта. Диана больше не восхищалась слепо его необычным мыслям, не отвергала их, не желая слушать. Ей хотелось поспорить, докопаться до сути. И она видела, что Шаману это по душе.

– Можно научиться сдерживать в узде любое чувство, – рассуждал он, плавно двигая рукой в такт словам, – но страх нельзя контролировать или игнорировать. Истинный страх все равно заставит взглянуть на него. Если ты будешь готова, то преодолеешь его, если нет – подчинишься ему. И пройдет немало времени, прежде чем решишься взять реванш.

Диана на минуту снова представила Фобоса, сгорбленного и одинокого. Теперь она отчетливо понимала, что боится его, однако причина этого страха все еще ускользала от нее. Но ведь она сдерживала эмоции, заходя к нему в комнату. Значит ли это, что Диана могла держать свой страх в узде? Или момент, когда она заглянет ему в лицо, еще не наступил?

– Я не уверена, что страх невозможно сдержать, – протянула Диана, прикоснувшись к подбородку.

Шаман оценил ее честность, поэтому пояснил ей без своей обычной ироничной интонации:

– Тебе ведь знаком истинный страх? Пульс стучит в висках, ладони холодеют, тело отказывается слушаться. Это почти трупное окоченение. Хочешь кричать от ужаса, бежать, куда глаза глядят, закрыться за семью печатями. Но вместо этого замираешь, словно мраморная статуя, и только губы подрагивают в беспомощной попытке позвать на помощь. В этот момент в тебе умирает рациональный человек с его логикой и смекалкой. Остается только несчастное животное, тупое и незащищенное. Загнанное в угол. Все чувства и инстинкты уступают первенство истинному страху.

С замиранием сердца Диана внимала красочному описанию Шамана, а перед ее глазами невольно возник образ из сегодняшнего сна: забитый в угол мальчик и его огромные глаза. Мимолетное выражение на его лице перед тем, как он истошно закричал. Диана видела именно это: истинный страх.

«Какой все-таки реалистичный сон», – тревожно подумалось ей.

Вдруг, как спасительный огонек, Диану озарила мысль:

– Но ведь отвага побеждает страх! Герои сжимают кулаки, решительно хмурятся и делают первый шаг, а потом еще и еще. Они побеждают страх, преодолевают его.

– А из чего рождается отвага? – с улыбкой подсказал Шаман. И, вспомнив его недавние слова, Диана потеряла воодушевление. – Из страха смерти, из боязни проиграть все, даже собственную жизнь. Отвага не побеждает страх. Его просто вытесняет другой, еще больший, чем прежний.

Глубоко вздохнув, Диана понурила голову. Спор не задался. Она прикусила губу, думая, что своими детскими мыслями только рассмешила Шамана, а хотела показаться ему рассудительной и мудрой. Но, взглянув на него,, Диана с облегчением обнаружила, что Шаман тепло улыбается ей. Она немного расслабилась и отхлебнула из чашки душистый чай с шалфеем.

– Получается, – медленно произнесла Диана и не без удовольствия отметила, что Шаман с интересом ждет ее слов, – получается, больше всех боятся храбрецы?

– А герои – самые настоящие трусы, – усмехнулся он в ответ.

Улыбка заиграла на губах Дианы. В чем-то ее доводы все равно были правдивы. Она не принимала точку зрения Шамана полностью, но где-то была согласна. Каждый человек боится потерять что-то. А если так, то он уже во власти страха. Так что отрицать важную роль этого чувства бессмысленно. Диана задала новый вопрос, и Шаман, поспешно проглотив кусок печенья с малиновой начинкой, взглянул на нее:

– А что случается с теми, кто уже ничего не боится? Кому нечего терять?

– О, – протянул Шаман, запивая все чаем, – Такие люди непременно выигрывают.

– Что?

– Свое место в Истории.

Диана призадумалась. Сами собой вспоминались герои из известных романов, люди, которые меняли ход истории. Она представила на мгновение, что всеми ими двигал страх, а не мужество, любовь или чувство долга. От этого истории сразу же заиграли новыми красками, и было забавно рассматривать их с такого ракурса. Новый вопрос назрел довольно быстро:

– А смерти стоит бояться?

Шаман хмыкнул и пожал плечами:

– Это неизбежно заложено в нашей природе на генетическом уровне. Можно делать вид, что ты уважаешь смерть, пренебрегаешь или игнорируешь ее. В сухом остатке все равно увидишь страх.

– И вы боитесь смерти?

– Ну, я же человек.

Недоверчивый смешок сам собой вырвался у Дианы. Она испытующе взглянула на Шамана, но тот только отмахнулся. Хотя Диана видела, что ему явно льстило то, как она оценивает весь его таинственный образ. Пару дней назад она готова была предположить всякое, но сейчас, конечно, не считала Шамана каким-нибудь магом или экстрасенсом. Приятно было вернуться в рамки привычного реализма, а всю мистику и философию оставить только в фантазиях.

«Кстати, о предположениях…»

– А что насчет интуиции? Чаще всего, какие-то жуткие события мы можем предчувствовать. Хотя и редко прислушиваемся. Это со страхом связано?

– Интуиция, – протянул Шаман, будто пробуя это слово на вкус, но, подумав, кивнул головой, – да. Страх – отец интуиции.

– А кто же мать? – с любопытством спросила Диана, подавшись вперед.

Но Шаман усмехнулся и снисходительно ответил ей:

– Думаю, ты уже знаешь.

Шла уже третья чашка чая. Диана чувствовала себя очень уютно наедине с Шаманом. Она не могла объяснить этого, но совершенно не боялась общества почти незнакомого человека. Еще проще ей стало, когда они условились перейти на «ты».

– Расскажи мне страшную историю! – попросила Диана, запасаясь печеньем и забираясь с ногами на кровать. – Обещаю, на этот раз не буду возмущаться, буду стараться понять другую культуру.

Шаман укоризненно посмотрел на ее приготовления, но отказывать не стал. Он сел на кровати, подогнув под себя одну ногу, и прислонился спиной к стенке. Слегка прикрыв глаза, Шаман заговорил, будто бы вспоминая события давнего прошлого.

***

Мороз пришел с наступлением ночи. Останавливаться было нельзя – холод тут же заберется под тулуп из оленьей шерсти и заставит сердце замереть. Но Чимит с детства привык к долгим, трудным переходам по заснеженным тропам. Он ориентировался по звездам и безошибочно шел к своей станице, взвалив на спину богатую добычу. Серебряный океан вокруг него казался безжизненным и пустынным. Невысокие горы рвали линию горизонта, в лесу слышался отдаленный волчий вой. Вокруг на много километров никого не было. Только снег, мороз и древние лесные духи.

Чимит на ходу растер правой рукой колено. Кажется, во время последней охоты он подвернул ногу, и идти с каждым часом становилось все тяжелее. Он двигался медленнее, чем рассчитывал, но холоду было все равно, он бездушно подгонял тувинца и не желал прислушиваться к его жалобным стонам.

Вдруг на северо-востоке у подножия снежного холма забрезжил слабый огонек. Приглядевшись, Чимит узнал танец костра, а вскоре разглядел небольшую юрту. Чимит обрадовался и решил попросить ночлега, чтобы с утра с новыми силами отправиться в дорогу. Он готов был отдать часть улова, лишь бы оказаться в заветном тепле. Надежда на отдых придала ему сил, хотя в груди отчаянно колотилось сердце. То ли от холода, то ли от страха.

– Доброй ночи! – громко поприветствовал Чимит, добравшись до юрты.

Оттуда вышел высокий, широкоплечий мужчина. Он весь закутался в теплые шкуры, но по гибким движениям стало ясно, что он еще не стар. Жестом мужчина пригласил Чимита войти внутрь, и тот охотно согласился. Юрта оказалась небольшой по размеру, зато светлой и очень теплой. Тундюк, круглое отверстие в потолке, слегка был прикрыт, чтобы дым от очага поднимался наверх. Два грубых деревянных сруба служили лавками, в дальнем углу юрты аккуратно лежали друг на друге войлочные матрасы и меховые одеяла. Недалеко от них на стене висели охотничьи принадлежности и саадак2. Чимит принюхался к странному запаху. Пахло точно мясом, вот только он не мог понять: оленьим или, быть может, волчьим.

– Шогжал, – представился хозяин юрты, почесав густую, коротко стриженную бороду.

Чимит назвал свое имя и присел поближе к очагу. Шогжал оказался одиноким и малоразговорчивым человеком. Он отдал Чимиту еще одеял, чтобы укрыться во время сна, растопил очаг и предложил похлебки. Чимит с удовольствием согласился. Похлебка пахла необычно, но голодный Чимит не придал этому значения и с аппетитом съел всю порцию. Несмотря на незнакомый привкус, сытная похлебка ему очень понравилась. Особенно мясо, нежное и сочное, оно будто таяло во рту. Как сказал Шогжал – печень. Поблагодарив хозяина за ужин, Чимит завернулся в шкуры и быстро уснул на деревянной лавке.

Наутро нога уже почти не болела, и Чимит, поблагодарив гостеприимного хозяина, собрался в путь. Но не мог он забыть чудесного вкуса похлебки, и Шогжал завернул ему кусочек мяса с собой в дорогу. Они попрощались, и Чимит бордо зашагал в сторону дома.

В юрте его встретила обеспокоенная молодая жена по имени Анай. Она обрадовалась, что Чимит дошел целым и невредимым, быстро обработала больную ногу, спрятала добычу и подала еду.

– Я для тебя кое-что сберег, – сказал Чимит и осторожно подал ей сверток. – Это очень вкусное мясо, ты должна попробовать.

Анай не могла отказать своему мужу, хотя запах мяса сильно беспокоил ее. Подозрение сковало душу Анай сильнее лютой зимней стужи. Ни оленина, ни зайчатина – Анай не понимала, что за мясо перед ней. Оно не выглядело испорченным, но почему-то пробовать его не хотелось. С нелегким сердцем она поднесла к губам первый кусок. Руки Анай дрожали, все нутро сопротивлялось, но Чимит уверил ее, что мясо очень вкусное. Чтобы не показаться неблагодарной женой, Анай зажмурилась и откусила кусочек. Каким же он оказался вкусным и нежным! Быстро привыкнув к запаху, Анай съела весь гостинец и попросила еще, но больше не было. Чимит был рад, что угощение понравилось жене.

Ночью Анай не спалось. Она ворочалась во сне, подносила к лицу ладони, чтобы снова вдохнуть сладостный аромат съеденного мяса. Как ни старалась она заснуть, мысли вновь и вновь возвращались к воспоминанию о нежной, сочной плоти и невообразимому вкусу. Вдруг Анай резко вскочила и принюхалась. Она чуяла этот запах снова. Совсем рядом с ней. Сердце скакало, как испуганный заяц, обострились все чувства. Анай бесшумно ползала на четвереньках по юрте в поисках лакомства и наконец нашла источник. Им оказался Чимит.

Подумав, что муж спрятал заветный кусочек где-то в складках одежды, Анай ловко избавила его от тулупа и рубах. Чимит спал крепко, как ребенок, и ничего не замечал. Анай еще раз обнюхала его, запах теперь чувствовался явственнее всего. Вдруг Анай поняла, чье это было мясо и чья печень. Она села возле мужа и тихо заплакала. Страх закрался ей в самую душу и заставил волосы на голове в одно мгновение посеребриться. Анай раскачивалась, обхватив руками колени, как маленький ребенок. Но жажда овладевала ей с каждой секундой сильнее и сильнее. Три раза бралась Анай за нож и подносила его к животу своего мужа. И три раза отбрасывала назад, съедаемая безумным страхом. Она била себя и царапала лицо, чтобы перестать думать о преступном желании.

Как же это возможно? Это ведь Чимит, ее муж и кормилец. Он дал ей кров, покой. Анай умрет без него. Но жгучая тяга к мясу рождала ужасные мысли: ведь и Чимит отведал мяса и тоже скоро захочет добавки. А вдруг он решит съесть Анай? Она не сможет защититься, но пока Чимит отдыхает, он уязвим. Анай захлебнулась безумием, перестала слышать в себе человека, до крови искусала себе губы.

На четвертый раз дикий голод возобладал. Испугавшись, что больше не отведает заветного мяса, Анай замахнулась и одним движением вспорола Чимиту живот. Вмиг пол юрты окрасился багряным, Чимит вздрогнул, но больше не двигался. Ветер разнес по долине дикие стенания, потом они прекратились. Но если прислушаться, можно было различить тихое чавканье, звуки жуткой трапезы.

***

Диана сидела неподвижно, закрыв глаза руками. Она слышала, что Шаман тихо хмыкает, но не могла осмелиться взглянуть на него:

– Ты ведь знаешь, что у меня отменное воображение?

– Сама просила жуткую легенду, – оправдывался Шаман.

Диана все-таки отняла руки от лица и укоризненно посмотрела на него. Что ни говори, а рассказывать Шаман был мастер.

– Между прочим, не такая уж это легенда, – нехотя сообщила Диана и пожала плечами, – давным-давно в Сибири, и правда, встречались людоеды. Жестокие условия сводили людей с ума.

Шаман кивнул ей в ответ. Диана поблагодарила за чай и попрощалась. Выйдя из комнаты, она хотела пойти к себе, но остановилась и задумалась. Она все-таки поняла, что именно ее так пугало в старике Фобосе. Диана немного постояла в раздумьях, нервно постукивая ногой, но все же решилась.

Быстрыми шагами она преодолела лестницу, подскочила к знакомой двери и без стука забежала в комнату. Диана сама не знала, что хотела показать своим поступком, что хотела доказать самой себе. Посмотреть в лицо своим страхам? Возможно. А может, ее просто вдохновил странный разговор с Шаманом. Но, войдя, Диана остановилась и огляделась. Она прошлась по чистой комнате, приоткрыла даже дверь в ванную.

«Странно».

Выбежав из комнаты, Диана подошла к стойке регистрации, где копошился Фрэнсис. Она спросила:

– А где Фобос? Я не могу найти его в комнате.

– Ты разве не знаешь? – спросил, в свою очередь, управляющий. – Он только что съехал от нас. Насовсем.

– Съехал?

Глава V, в которой одолевают желания

Белоснежные рукава многовековых елей опускались почти к самой земле. Изредка деревья поскрипывали, слышался хруст сугробов под тяжелыми сапогами, а где-то высоко в горах эхо отвечало крику старого ворона. Слева под ледяным одеялом крепко спала река, а справа возвышались надменные, суровые сосны и ели, безмолвные свидетели четырем путешественникам. Люди с трудом прокладывали тропу, увязая в снегу по колено. И хотя меха и выделанные по старинной технике шкуры укрывали от мороза широкие спины и мощные ноги, дыхание белыми облачками срывалось с губ и оседало инеем на густых усах.

В Белом лесу, который не принадлежал ни одному роду, опасности поджидали на каждом шагу: стаи голодных волков, кровожадные злобные духи и разбойники. Поэтому для путешествий собирались обычно отряды от девяти человек. Но четверо путников, упрямо идущих вдоль спящей реки, едва ли уступали по силе десяти воинам. К тому же свой поход они хотели сохранить втайне от остальных родов, не желали, чтобы кто-то опередил их.

Шедший вторым мужчина вдруг резко дернулся вправо и скрылся в заснеженных ветках кустарника. Его спутники тут же остановились и приготовились отражать нападение, но вокруг никого не было. Они настороженно вглядывались в лес, оттуда еще слышались звуки непонятной возни. Наконец над кустами вновь выросла фигура воина. Медвежей походкой он выбрался обратно на тропу и поднял выше руку, сжимая уже мертвую выдру.

– Ловко я ее? – с насмешкой спросил он, глядя на товарищей задорно, но немного надменно. – Скажите спасибо, будет хоть мясо на ужин. Целый день ведь шляемся без привала.

– Бранд, – властно одернул хвастуна мужчина, шедший первым. Снежная грива его волос спадала на кожаные доспехи, отделанные серебром и рубинами. – Следовать по тропе – не прихоть. Один неловкий шаг, и ты провалишься по самые уши в снег. А нам нельзя терять время, скоро стемнеет. Не рискуй зря. Ты меня понял?

Рука, сжимавшая добычу, предупреждающе задрожала, и на мгновение показалось, что Бранд, прославленный берсерк, может запросто броситься на своего спутника и выбить из него дух, но он сдержался, сухо кивнул и вернулся в строй. Перечить вожаку Бранд не решался, хотя в его глазах и поблескивал зловещий огонек. Еще раз взглянув на него, предводитель отряда, Альмонд, повернулся и снова зашагал вперед, на север.

Шедший вслед за Брандом Эйнар облегченно вздохнул, мысленно поблагодарив бога Локи и тоже сделал шаг по утоптанному снегу. Вдруг на его плечо легла рука. Обернувшись, Эйнар встретился взглядом с последним участником отряда, самым рассудительным и невозмутимым. Он молча указал на небосвод, и Эйнар послушно посмотрел наверх. Там, меж звезд танцевали причудливые отблески, которые отбрасывало оружие валькирий3. Ночной мороз царапал щеки и лоб, но все равно не мог отвлечь путников от созерцания волшебных переливов.

– Думаешь, Майю достойно встретили? – тихо спросил мужчина и посмотрел на Эйнара большими глазами, в которых навсегда поселилась печаль.

– Предки позаботятся о твоей жене, Ульв, – как можно мягче произнес Эйнар и потрепал друга по плечу, – не сомневайся.

Ульв с благодарностью кивнул ему и, приободрившись, продолжил путь. Ночью идти было смертельно опасно, и Альмонд уже собирался разбить лагерь в лесу, но Бранд вернулся из разведки и доложил, что за перевалом виднеется добротная хижина.

Посовещавшись, путники решились просить ночлега у хозяина и надеяться на его гостеприимство. И вот из-за деревьев показалось чье-то жилище, на которое бросал бледный свет Мани.4 В день Рагнарёка5 ему суждено будет сгинуть в пасти волка Фенрира, но пока Мани дарил свое холодное сияние живописным долинам и верхушкам высоких сосен.

Хозяин дома, Хеймар, радушно принял путников и провел через просторные сенцы в большую, богато обставленную столовую. По резным скамьям, прочному дубовому столу и изысканной утвари было видно, что Хеймар – искусный мастер. Он представил своего сына Рагнара и тут же отослал его разжигать очаг и выносить угощение гостям. Эйнару понравился и сам хозяин дома, и его воспитанный сын, истинный воин, и опрятное убранство. Он устало опустился на скамью и снял с себя поклажу.

– Так, говорите, держите путь на север? – добродушно спросил Хеймар, разливая по серебряным чашам согревающий эль с запахом меда, болотной клюквы и можжевельника. – Skol!

– Skol!6 – повторил Эйнар вслед за всеми и с наслаждением осушил кубок. Пряный эль приятно растекся по горлу, подарив долгожданное тепло. Вскоре подали ужин: большие ячменные лепешки, целый котел копченой кабанятины, вареную говядину с овощами.

Альмонд поблагодарил хозяина дома за вкусную трапезу и кров и рассказал, что следуют они за Белый лес к Железной горе, ибо бог Локи подал знак Эйнару, главному жрецу союза родов. Следовало отправиться туда за своим предназначением, поэтому Альмонд взял своего лучшего воина Бранда, лучшего охотника Ульва и самого Эйнара. С ними он держит путь к горе, чтобы исполнить пророчество. Хеймар слушал с интересом, не забывая подливать в кубки эль. Когда с едой было покончено, а питье развязало языки, Бранд с важным видом встал из-за стола, да так, что Эйнару и Ульву пришлось схватить посуду и кубки, чтобы они не упали.

– Хеймар! Благодарю тебя за питье и еду, достойные Вальхаллы, – пошатываясь из стороны в сторону, провозгласил Бранд. Остальные, прихмелевши, глядели на него. – У нас нет драгоценных камней, разве что Альмонд отковыряет со своей груди пару рубинов.

Альмонд хмыкнул, а Эйнар и остальные громко рассмеялись. Уж больно забавно смотрелся Бранд с напускным торжественным видом. А он продолжил, слегка растягивая слова:

– Но боги хранят нас, Хеймар! Они хранят и тебя. Поэтому позволили мне поймать в лесах подарок. Поступи с ним по своему хотению: тушку я совсем не повредил, получится добротная шкурка!

После этих слов Бранд гордо опустил на стол убитую выдру и призывно развел руками, ожидая похвалы за свой поступок. Эйнар одобрительно кивнул ему, на другое не осталось сил. Что и говорить, лоснящаяся шерстка зверька могла стать украшением любой одёже. А уж такой мастер как Хеймар точно найдет, куда ее применить. Но вокруг почему-то воцарилась мертвая тишина. Эйнар добродушно крутил головой, переводя окосевший взгляд с Хеймара на своих друзей. С оторопевшего Хеймара на своих притихших друзей.

Только когда хозяин дома вскочил с места и почти зарычал, а его сын взялся за оружие, Эйнар понял: что-то происходит неправильно. Он схватился за меч, но тут же зажал уши от громогласного крика:

– Убийцы! – надрывался Хеймар, его худое, с морщинами лицо пылало от гнева, а глаза метали молнии, – как посмели вы! Как посмели заявиться в мой дом и осквернить его своим присутствием?!

– Что ты несешь?! – взревел Альмонд, теряя терпение. – Нечего зря размахивать мечами и разбрасывать проклятья! Говори прямо, в чем дело.

– Это не выдра вовсе! – вне себя от ужаса и горя заорал Хеймар, – это мой сын, Отр!

Эйнар и другие гости поглядели на стол, где распласталось тельце убитого зверька. Смешанные чувства охватили Эйнара, но, сознание его быстро прояснилось, и он с ужасом уставился на Хеймара:

«Обращенный! Его сын умел принимать облик животного! Возвращался, наверняка, домой, как тут его Бранд и заприметил».

Бесполезно Альмонд пытался образумить Хеймара и оправдать своего воина, горе отца было безутешно. Хеймар закричал, вынул из мешочка у пояса несколько заговоренных камней с начертанными рунами и бросил их под ноги путникам. Тут же от бессилия на пол упал Ульв, Альмонд опустился на скамью. Бранд сильно пошатнулся из стороны в сторону, сделал угрожающе шаг вперед, но тоже упал на пол, лишенный сил.