Мир охоты и крови

В моменты срыва он не видел разницы между собой и Фортинбрасом, и вся ответственность, когда-то лежавшая на плечах Третьего сальватора, будто ложилась и на его плечи. Все грехи становились его, все предательства и нарушенные клятвы до того мучили, что он даже не мог найти грань между тем, что сделал Третий сальватор, и тем, что сделал сам Гилберт. Великаны уважали священную связь крови, кантарацан, и не менее священной считали кертцзериз, оттого предательства и преступления, разрывавшие эти связи, ощущались болезненнее всего.

И сколько бы Шерая ни говорила, что Гилберт не виноват в случившемся, сколько бы он ни соглашался с этим, он всегда возвращался к тому, с чего начал. Первым чувством, которое он испытал, оказавшись в этом мире, была боль – от потери, непонимания и мер, которые пришлось принять, чтобы хоть как-то загладить вину Третьего сальватора.

Гилберт считал, что он старается недостаточно, и потому всегда спрашивал, как Шерая терпит его. Поначалу она отвечала, убеждала, что его вины в случившемся нет, но со временем научилась понимать, когда следует отвечать, а когда лучше промолчать и просто слушать.

– Как ты меня терпишь? – повторил Гилберт, приложив руки к груди и сжав рубашку так резко, что ткань громко затрещала. – Я же ничего не могу сделать, ничего не могу исправить… Он все испортил, а я…

А он пытался хоть как-то доказать, что все, случившееся во время Вторжения, было лишь огромной ошибкой, следствием запутанной истории, которую никто из них не знал.

По крайней мере, раньше.

На ребенка, пережившего Вторжение, легко повлиять, и коалиция влияла, даже не замечая этого. Все зачатки хрупкого доверия к Третьему сальватору, только-только начавшие появляться уже в этом мире, когда Гилберт стал думать о том, что вынудило Фортинбраса предать миры, были зверски уничтожены тем, что они видели. Многие маги показали то, что видели в Сигриде – Третьего сальватора, превращавшего Переходы и порталы в бреши, через которые лезли демоны. Кто-то, как и Гилберт, видел, как Третий сальватор голыми руками убивал сигридцев и натравливал на них чудовищ.

Сознание тринадцатилетнего ребенка было слишком хрупким, чтобы выдержать так много жестокости, и Гилберт сдался. Поверил, что Третий сальватор предал миры, и возненавидел его.

Но Шерая видела то, на что другие не желали смотреть. Она изучила каждый кристалл памяти, запомнила каждую историю и не понимала, как другие не замечали несостыковки, вызывавшие слишком много вопросов.

Третий сальватор был сильным, но действительно ли он мог открыть портал из одной точки мира в другую за считаные секунды, чтобы лишить жизни сразу нескольких магов, пытавшихся его остановить? Почему у тех, кто чудом избежал его магии, были провалы в памяти? Шерая не исключала, что такое могло возникнуть из-за сильнейшего стресса и угрозы жизни, но знала – было что-то еще. Жесты, взгляды, действия, слова, интонации – все это у Третьего сальватора в чужих воспоминаниях было разным, но не все знали его достаточно хорошо, чтобы заметить разницу. Кто-то просто не желал видеть ее, предпочитая удобную ложь, чем горькую правду. Шерая знала, что предательство Третьего сальватора покрыто тайной, которую никто не желает разгадывать.

– Почему он сделал это?.. – прошептал Гилберт, посмотрев ей в глаза. – Что пошло не так?

– Не знаю, – тихо ответила Шерая, поглаживая его по голове.

– Все было так хорошо, Алебастр и Мария должны были пожениться… – рассеянно бормотал юноша, глотая слезы. – Почему я должен отвечать за его ошибки?

– Не должен, – уверенно возразила Шерая. – Мы не знаем всей правды, но я точно знаю другое: ты не должен отвечать за его ошибки.

Гилберт сильно страдал из-за повышенного чувства ответственности. Он часто брал на себя заботу о других людях и решал их проблемы, почему-то думая, что ответственен за это. После исчезновения Пайпер он был раздавлен едва не сильнее Джонатана, потому что верил, что должен был всеми возможными способами защитить ее. Сейчас он только-только начал возвращаться к прежнему себе, но всего один разговор с Сонал, и Гилберт сделал шаг назад, если не несколько.

– Я просто хочу знать, почему он предал меня… – бесцветно проговорил великан, медленно принимая сидячее положение. – Что было важнее, чем мы?

Гилберт не просил Шераю дать ответ, она видела это по его глазам, чувствовала по хватке, в которой оказались ее ладони, но все же осторожно ответила:

– Правда может тебе не понравиться.

– Правда в том, – резко продолжил Гилберт, – что он нашел что-то, что было важнее семьи и дома, и бросил всех нас, даже не пытаясь объясниться!

Шерая была не согласна с этим. Когда исчезла Пайпер, Кит рассказал им, что случайно увидел воспоминания Йоннет и что чувствовал то же, что и сальватор. Он будто занял ее место и в полной мере прочувствовал, как Третий сальватор пытался успеть к умирающей Йоннет, как много магии он вкладывал, чтобы удерживать порталы для тех, кто нуждался, и с какой скоростью закрывал бреши. Кит выглядел подавленным, говоря об этом, а затем подключился Эйс и стал яростно доказывать то же самое. Проверить, действительно ли все происходило так, как видели Кит и Эйс, было невозможно, но о принципах работы кристаллов памяти Шерая знала достаточно. Возможно, кристалл Йоннет был лишь небольшой частью того объяснения, в котором нуждался Гилберт, но он отказывался принять его без доказательств и вряд ли примет сейчас, если Шерая напомнит.

Она не верила, что в какой-то момент в сознании Третьего сальватора что-то сдвинулось настолько, что он впустил в Сигрид легионы демонов. Такой мощью не мог обладать даже сальватор Времени.

Но если она скажет об этом сейчас, Гилберт не поверит, отвернется и закроется, и она никогда больше не сможет до него достучаться. Даже если Кемена была права, говоря о лживой любви, Шерая не хотела расставаться с этим чувством.

Она верила, что ее любовь настоящая, и была готова вечность отдавать ее Гилберту.

– О боги, – выдавил он, растерянно оглядываясь по сторонам, будто опомнился. – О боги, боги, боги… Зачем я все это сломал?.. Боги, Шерая! – Он впился в ее плечи, придвинувшись ближе, и уставился на нее глазами, полными слез. – Прости меня, прости! Я не хотел, правда… Не понимаю, как я…

Гилберт не менее сильно страдал из-за стыда практически за каждое свое действие. Этого чувства не было, когда он жил в Сигриде – оно появилось уже во Втором мире, когда он методом проб и ошибок заново строил свою жизнь, заслуживал доверие коалиции и пытался привести мысли в порядок. Гилберт умел казаться уверенным, но только самые внимательные замечали, когда он был по-настоящему растерян и напуган или стыдился того, что делал, даже если его действия были нормальными для конкретной ситуации.

– Все хорошо, не переживай. – Шерая без возражений притянула юношу к себе и крепко обняла. – Мы все исправим.

– Там были книги…

– Купим новые.

– Но мне их подарила ты, – дрожащим голосом возразил Гилберт.

– Подарю еще раз.

– И посуда… там же был радданский фарфор…

– Его у нас полно.

– И я разбил стул…

– Не ты его разбил, а он оказался слишком хлипким.

Шерая медленно гладила его по волосам, аккуратно убирая из них щепки и кусочки штукатурки, запутавшиеся в чернильных локонах. Гилберт уткнулся лицом ей в плечо и тихо всхлипывал, напоминая мальчишку, который когда-то признался ей, что боится спать в темноте. Странно, что об этом он сказал ей, а не Горацию, братьям, сестре или родителям, но Шерая быстро нашла решение – расписала стены его спальни во дворце Ребнезара сигилами, которые складывались в древнюю балладу о храбром воине, и ночью она светилась мягким серебряным светом, разгоняя мрак.

Шерая никогда не смогла бы помочь Гилберту так, как ему помогла бы семья, но старалась изо всех сил. Этот мир мог быть жесток к ней и кому угодно, но только не к Гилберту – и Шерая была готова сделать все от себя зависящее, чтобы защитить его и подарить чувство безопасности.

– Я только уточню, – пробормотал Кит, для чего-то прикрываясь ламинированным листом меню. – Ты знаешь человека, который может помочь?

– Ага, – уверенно отозвался Николас.

– Почему тогда мы сидим в «Тако Белл» и… что? Ждем, пока она уже что-нибудь выберет?! – возмущенно воскликнул Кит, махнув меню в сторону Твайлы.

– Посоветуешь какой-нибудь соус? – невозмутимо уточнила демоница у Николаса.

– Попробуй томатный, он очень вкусный.

– Отлично, спасибо.

Искатель взвыл от отчаяния, но на него сразу же возмущенно уставилась пожилая леди за соседним столиком. Обычно Кит был достаточно вежливым с людьми пожилого возраста, но только не сегодня. И не в ближайшие несколько дней, если уж быть совсем откровенным.

Какой адекватный человек будет чувствовать себя нормально в присутствии демоницы? Это не злая маленькая собачка, которая скорее сама умрет от страха, пока будет тявкать, это демоница – темное создание, сплетенное из хаоса, чистой ярости и ненависти. И эта демоница уже почти пять минут выбирала себе соус к тако.

– Да закажи ты этот чертов соус! – не выдержал Кит, хлопнув ладонями по столу.

– Закрой рот, пока я не выбила тебе зубы! – не осталась в долгу Твайла и спустя всего мгновение елейным голосом продолжила: – Я впервые в таком месте, так что хочу насладиться моментом и хорошо провести время…

Николас добродушно рассмеялся и уставился в окно, будто улицы Ирвайна[4]были в сотни раз интереснее кошмара, разворачивающегося на глазах у простых жителей, даже не подозревающих, какое чудовище находилось рядом.

Что самое странное, Кит начинал сомневаться, что Твайла – чудовище.

Она вела себя как человек: говорила, ела, ходила, шутила, спала, завернувшись в одеяло, точно в кокон, и ворчала на Николаса, пытавшегося разбудить ее в шесть утра. Кит и сам был бы недоволен, если бы кто-то попытался разбудить его в шесть утра, и сильно испугался, когда понял недовольство Твайлы.

Кит каждый день против своей воли видел ее клыки и когти, рога (левый целый, правый сломанный) и черные белки глаз с красными зрачками. Он видел сотни, тысячи демонов, но никто из них не визжал от радости, когда уличная кошка подходила к ним и терлась об ноги, никто не стоял под дождем, пока люди пытались найти укрытие, никто не общался с драу так, будто те были давними друзьями. Демоница вела себя так, будто была человеком, но не забывала угрожать отгрызть Киту ухо или сломать руку, если он еще раз скажет, что должен убить ее.

Кит постоянно напоминал себе: он – искатель, а она – темное создание. Ее следует убить до того, как она навредит кому-нибудь, до того, как хаос возьмет верх над разумом, наличие которого Твайла демонстрировала каждый день их безумного поиска.

Николас делал все от себя зависящее, чтобы их не нашли. Иногда Кит пытался передать послание другим искателям, но его телефон Николас отобрал в первый же день и защитил чарами, а драу больше симпатизировали Твайле, чем ему. Кит был готов хоть почтового голубя отправить, но Николас постоянно напоминал, что любая попытка навредить Твайле отразится на всех. Если лишить себя жизни, чтобы убить связанную с собой демоницу, еще казалось искателю приемлемым решением, то сделать то же самое с пониманием, что умрет сальватор, Кит просто не мог.

Он постоянно думал о Пайпер. Что будет, если она узнает об этом? Одобрит ли его действия или решит, что он свихнулся? Кит лишь следовал своему долгу, но вдруг…

– Решено, – твердо заявила Твайла, кладя меню на стол. – Я возьму томатный соус.

– Господи…

– Брось, томатный вкусный!

Кит едва не взвизгнул, когда рядом с ним возникла незнакомая девушка. Николас почему-то расплылся в улыбке, а Твайла положила подбородок на стол и что-то тихо заурчала, как кошка. Незнакомка улыбнулась им и щелкнула пальцами, и прямо перед сальватором появилась свернутая бумага, которую он тут же взял, сказав:

– Ты задержалась.

– Было пару дел, ты уж прости.

– Вот о ком я тебе говорил, – обратился Николас к Киту. – Эрика нам поможет.

Девушка повернулась к искателю и ослепительно улыбнулась, темные глаза вспыхнули лиловым. Кит почувствовал, как внутри все зашевелилось. Перед глазами на несколько мгновений все расплылось в цветные пятна, а затем стало нормальным.

– Приятно познакомиться, – с улыбкой сказала Эрика. – Нико не говорил, что ты такой красавчик.

Твайла громко рассмеялась.

Почему эта демоница, которая должна пытаться убить его и сожрать, ведет себя так по-человечески и просто смеется? Почему она делает все то, что делают обычные люди, и еще ни разу не показала себя настоящую? Неужели Николас скрывал не только ее присутствие, но и истинную природу темного создания?

– Он плохо себя вел, – пробормотал Николас, читая врученный ему лист. – Это что, все?

– Ага. Прости, милый, – сочувственно ответила Эрика. – Сделала все, что могла.

– Что конкретно? – наконец подал голос Кит, заработав недовольный взгляд Твайлы. – Что за хрень тут вообще происходит?

Николас вымученно вздохнул и приложился лбом о стол. Обычно он не демонстрировал плохого настроения, лишь один раз сорвался на крыше какого-то небоскреба, но с тех пор – только улыбки, шутки и позитив. Возможно, сейчас дело было в том, что поиски кристалла Масрура шли очень и очень туго.

За две недели они так и не добились никаких результатов. Кит не злорадствовал, но чувствовал раздражение – его таскали за собой, как зверушку, а он даже не знал точно, что и как им следует искать.

Нет, он, конечно, знал, что такое кристалл памяти, и знал, что у Второго сальватора, Масрура, был такой, но слабо представлял, как он может помочь Николасу доказать невиновность Твайлы. Кит лишь знал, что у них были свои источники информации, которые они щедро использовали, но настолько тайно, что искатель ни разу не смог застать их за обсуждением.

Откуда они знали, где искать пропавший кристалл Масрура? К кому обращались за помощью? Почему решили, что в сохраненных воспоминаниях Второго сальватора может быть что-то, что поможет доказать невиновность демоницы? Почему сальватор вообще верил, что Твайла невиновна?

Кит знал, каковы темные создания на самом деле. Видел, как они разрывали тела его товарищей на части, как сводили их с ума, как проникали в сердца и души, заставляли нападать на других. Помнил, во что превратился дом господина Илира и каким стало его тело. В кошмарах искатель часто видел два тела, истерзанных до неузнаваемости, чувствовал тяжелый запах крови и знал, что это было результатом стараний демонов. Кит знал, каковы темные создания на самом деле, поэтому не спускал глаз с демоницы – костьми ляжет, но сумеет доказать, что она не та, за кого пытается себя выдать.

Хотя за эти дни она ни разу не сменила обличье. Кит каждый день видел черные склеры, красные зрачки, два разных рога и клыки, которые, он не сомневался, вонзятся ему в шею, стоит только магии, связывающей их жизни, исчезнуть. Но пока что она издевалась над ним исключительно словесно, разве что сейчас пихала его ногу под столом и хищно улыбалась, наверняка наслаждаясь его растерянностью.

– Весело тебе, да? – прошипел Кит.

– Я умираю с голоду, – пожаловалась Твайла, проигнорировав его. – Давайте уже, заканчивайте свои дела, и мы поедим.

– Не хочешь съесть кого-нибудь из посетителей? – не преминул поддеть демоницу Кит.

– Ты невыносим. С каких пор сигридцы такие идиоты?

– Я чистокровный землянин.

– Еще хуже.

– М-да, весело у вас, – протянула Эрика, о присутствии которой Кит успел забыть. – Чего ты возишься с ними, Нико?

– Долгая история. Лучше объясни, почему так мало?

– Говорю же, все, что смогла найти.

– Что смогла найти? – не выдержал Кит.

Твайла еще раз пнула его под столом. Он ответил тем же, и демоница зарычала, приподнявшись. Николас остановил ее и невозмутимо сказал:

– Информацию обо всех коллекционерах сигридских реликвий. Я попросил.

– Ты, значит, тоже коалицию предала, – нахмурившись, обратился Кит к Эрике.

– Нет же! Помогаю Нико, слежу за демонами в этом городе, все по стандарту. Что ты так смотришь на меня? Между прочим, работать под прикрытием и одновременно собирать информацию сложно!

Кит едва не задохнулся от возмущения. Эрика наклонилась ближе, сощурилась, критически оглядывая его, и спустя несколько секунд добавила:

– Ты же обычный искатель, почему не следуешь приказам сальватора и старшего мага? Обычный… и симпатичный. Сходим на свидание, когда Нико закончит свое дело и ты будешь свободен?

На этот раз Кит едва не задохнулся вовсе не от возмущения. Твайла рассмеялась, дернулась всем телом и снова пнула его под столом.

– Да-да, – рассеянно пробормотал Николас, вновь уткнувшись в полученный лист и даже не поняв, к кому обратилась Эрика и что она сказала. – Погоди, а почему Андреас записан отдельно? С ним какие-то проблемы?

– Ходят слухи, что через два месяца он устраивает аукцион сигридских диковинок, но никто не знает, где он будет проходить. Там выставляют все: от дорогущих артефактов и трактатов до мелких безделушек вроде рогов и когтей демонов. Кто-то из тех, о ком я написала, может знать про то, что тебе нужно. Или хуже того – предоставить это для аукциона или попытаться выкупить. Поэтому я выделила Андреаса. Обязательно загляни к нему.

Николас еще раз пробежался глазами по списку, удовлетворенно кивнул и спрятал его в карман куртки.

– Спасибо за помощь, Эрика.

– Да пожалуйста, – расплылась в улыбке девушка. – Дай знать, если еще что-то понадобится. А ты, – она повернулась к Киту, и темные глаза вновь вспыхнули лиловым, – позвони, как сможешь, ладно?

Она щелкнула пальцами, и на столе, возле руки искателя, появился клочок бумажки с записанным номером.

Кровь прилила к щекам. Никогда прежде девушки не давали ему свой номер.

– Николас забрал его телефон, – давясь смехом, вставила Твайла.

– Ничего страшного! – ничуть не смутилась Эрика. – Что-нибудь придумаем. Ты только не потеряй номер, ладно? И дай знать, когда будешь свободен.

Кит исступленно моргал. Все это казалось каким-то чересчур фантастическим сном: он сидел в забегаловке вместе с сальватором, демоницей и незнакомой девушкой, которая нарушала правила коалиции, но приглашала его на свидание…

О боги всемогущие.

Она пригласила Кита на свидание.

Еще никто не приглашал его на свидание.

– Ну-с, – Эрика встала и изящно потянулась. – Была рада стараться. Надеюсь, этот список и впрямь чем-то поможет… Ах да! Ты не представился.

Твайла пнула его под столом. Опять. Кит выдавил из себя улыбку – приятную, как он надеялся, а не нервную, – и ответил:

– Кит.

– Приятно познакомиться, Кит. Помни, что ты обещал позвонить.

Кит вообще не помнил, чтобы обещал это, но все же улыбнулся, стараясь максимально скопировать улыбку Себастьяна, которой тот мог очаровать практически любую девушку, и ответил:

– Сразу же, как только моей жизни перестанет что-либо угрожать.

– Сразу же, как только моей жизни перестанет что-либо угрожать, – подражая голосу искателя, в сотый раз повторила демоница. – Боги, как романтично! Ты что, никогда не ходил на свидания?

Они находились на крыше самого популярного отеля Ирвайна и ждали, когда вернется Николас. Почувствовав приближение людей из коалиции, сальватор перебросил их сюда и сказал ждать, пока он собьет преследователей со следа.

Кит мог бы попытаться избавиться от Твайлы, но магия все еще связывала их, и искатель сомневался, что Рейна простит ему, если он убьет ее сальватора. Что он ей вообще сказал бы в таком случае? «Извини, Рейна, я просто выполнял свой долг»? «Пожалуйста, не злись, вот тебе украшение из костей демона»? Кит не такой уж и глупый, чтобы гневить сакрификиума, а тем более – Рейну, пугавшую его одним видом.

Сакри довольно часто появлялась рядом с Николасом и больше устрашала, чем помогала советом. Рейна почему-то всегда была почти в три раза крупнее, ее мощные руки ласково ложились на плечи или макушку Николаса и гладили его, будто кота, пока фиолетовые глаза пылали яростью. Искатель с первого раза разгадал это послание: Рейна обеспечит ему медленную мучительную смерть, если из-за Кита на Николасе появится хотя бы царапинка.

Поэтому Кит сидел, свесив ноги с края крыши, и старался игнорировать подтрунивания демоницы, которая не утихала ни на секунду, постоянно придумывая новые шутки.

Хотя, может, дело было в напряжении, повисшем в воздухе. Поначалу Кит думал, что это из-за его желания избавиться от демоницы, но когда Твайла резко подскочила на ноги и потянула его за собой, понял, что ошибался.

Вокруг его ног полукругом засияли черные сигилы, и слегка замерцал барьер. На секунду искателя захлестнула паника. Почему оградили его, а не Твайлу? Почему она так испугалась?

Кит вгляделся в темноту перед собой, которую не развеивали даже огни отеля, и отпрянул к преграде позади себя, увидев, как тьма зашевелилась. Она ступила вперед, сформировалась в две фигуры, раскрывшись за спиной одной из них подобно крыльям, и явила Маракса с Иснаном.

– Твайла, милая! – радостно проворковал Маракс. – Я скучал!

Твайла громко зарычала и пригнулась, будто готовилась напасть.

– Тише, тише. – Маракс примирительно поднял ладони и покачал головой, осуждающе цокнув языком. – Не нужно злиться, милая.

Твайла зарычала громче. Кит нащупал чехол с кинжалом, оставленный Николасом и закрепленный на бедре, и постарался как можно незаметнее достать его, но тело будто оцепенело. Пока Маракс едва не светился от счастья, Иснан беззвучно шевелил губами, исподлобья смотря прямо перед собой. Кит скосил глаза на вереницу черных сигилов, из-за которых не мог выйти за пределы барьера, они тускло вспыхивали, будто реагировали на магию. Но демоны не владели магией. Только хаосом.

Однако Иснан продолжал что-то бормотать, пока Маракс медленно приближался к Твайле. Она не отступала, не меняла положения и не переставала рычать, чем удивляла и даже злила – не думает же она, что справится с самим Мараксом? Может, ей и удавалось избегать смерти от его рук все это время, но сейчас удача была не на ее стороне.

Не на их стороне. Их жизни были связаны, и если Маракс нападет на одного из них, пострадает другой – и Николасу, где бы он сейчас ни находился, достанется в той же мере.

– Твайла! – тихо шепнул Кит, ненавидя себя за то, что собирается сделать. – Твайла, уведи их отсюда! Превратись в птицу какую-нибудь и уведи их отсюда, иначе все погибнем!

– Закрой рот.

Маракс остановился метрах в пяти от них. Кит с трудом различал черты его белого лица, зато хорошо видел красные глаза и контур трепещущих крыльев.

– Твайла, милая, – широко улыбаясь, повторил Маракс. – Ты плохо выглядишь.

– О, правда? – Демоница дернула головой, и ее тело стало меняться – фигура вытянулась, за спиной раскрылись крылья – точно такие же, как у Маракса. Твайла даже заговорила его голосом: – По крайней мере, мои крылья целы.

Кит перевел взгляд на настоящего Маракса. На секунду на его лице мелькнула озадаченность, сменившаяся яростью. Его крылья встрепенулись будто против воли. Искатель, приглядевшись, заметил крохотные просвечивающиеся пятна – дыры, оставленные магией Николаса в день, когда Пайпер пропала.

– Всего лишь временное неудобство, – с натянутой улыбкой произнес демон.

– Правда? – уточнила Твайла его голосом. – Они не исчезают, Маракс. Неужели сдаешь позиции?

«Хватит его провоцировать», – хотел шепнуть Кит, но губы отказывались шевелиться. Секундами ранее он мог говорить, слабо дергать пальцами, поворачивать голову, но сейчас его тело оцепенело полностью. Иснан все еще стоял на месте, шевеля губами, но Кит видел тени, стремительно приближавшиеся к ним.

И где только носит Николаса?

Кит пытался издать хотя бы звук, но Твайла оказалась достаточно наблюдательной и подпрыгнула, расправив крылья, когда тени, напоминавшие крупных змей, кинулись на нее с разинутыми ртами.

Поднявшись выше, демоница спикировала на Маракса и с рычанием набросилась на него, вцепившись когтями и клыками в его плоть. Демон яростно закричал и отбросил Твайлу в сторону, но она подскочила на ноги и, на бегу меняя обличье, вновь кинулась в атаку.

Кит был уверен, что демоница повстречала достаточно чудовищ, чей облик могла украсть и использовать против Маракса, однако едва не подавился криком. Твайла с остервенением атаковала демона, и с каждым новым ударом страх укреплялся в сознании Кита все сильнее.

Твайла была ниже Маракса сантиметров на тридцать, но бросалась на демона так, будто, наоборот, имела преимущество в росте. Тени окружали их, рычали, визжали и скалились, пытались дотянуться до Твайлы и схватить ее за волосы, руки и ноги, но она атаковывала лишь яростнее, терзая Маракса и не отпуская его от себя ни на шаг.