Счастливый удар

Оукли прочищает горло.

– Ремер.

Дэвид выглядит совсем как в нашу первую встречу в старшей школе, за исключением прыщей на лбу и лохматых светлых волос, которые он постриг за неделю до начала занятий в университете. Его глаза пронзительного льдисто-голубого цвета, который я боготворила, а нос слишком прямой. Он по-прежнему несет на своих плечах серьезный груз проблем с отцом как знак почета и верит, что его поступки не имеют последствий.

Все это объясняет, почему он оправдывал свою измену мне тем, что просто экспериментировал, как будто это достаточная причина. «Как я узнаю, хочу ли лобстера, если не пробовал краба?» – сказал он в свою защиту. И это стало последней каплей.

Я не стала игнорировать орущий в голове сигнал тревоги после его поступка, и мы не общались с тех пор, как я оставила его под дверью нашего гостиничного номера в Пентиктоне. Я не испытывала сожалений, глядя, как он уходит через десять минут после того, как я захлопнула дверь у него перед носом, только боль в груди, пока задавалась вопросом, почему я недостаточно хороша.

Ужасно чувствовать себя брошенной, как будто ты никогда не была по-настоящему важна. Это было самым худшим во всей той ситуации. И до сих пор причиняет боль, когда я думаю о годах, которые мы провели вместе.

Меня одолевало ужасное чувство дежавю. Я была не девятнадцатилетней женщиной, которая смотрит вслед своему уходящему парню, а маленькой девочкой, которая стоит в комнате органов опеки и спрашивает себя, почему еще одна потенциальная семья решила не удочерять ее.

Я расправляю плечи, когда Дэвид наконец смотрит на меня, и его улыбка тает, а фасад крошится по краям.

– Октавия, – напряженно и мучительно произносит он.

Продолжая улыбаться, я молчу и выпрямляюсь на стуле, успешно игнорируя его. Губы Оукли кривятся от смеха.

– Слышал о вашей утренней разминке. В следующий раз позовите меня. Я с удовольствием присоединился бы.

Дэвид чуть ли не светится, глядя на нового товарища по команде. Он никогда не умел улавливать настроение окружающих, но сегодня просто пробил дно.

– Не думаю, – отвечает Оукли и сует в рот ложку с мороженым.

Это резкое заявление так неожиданно, что я не успеваю сдержать смех. Я зажимаю рот ладонью, но слишком поздно. Ущерб уже нанесен.

– Почему ты смеешься? – спрашивает меня Дэвид, его голубые глаза больше не ледяные, а, наоборот, горят огнем. Я делаю непроницаемое лицо, отказываясь выдавать, как он и его враждебность влияют на меня. – Никогда не считал тебя хоккейной зайкой, но явно ошибался. Хотя хоккейный член – лучший член. Так что я не удивлен.

Я морщусь. Больно.

– Ты говоришь по собственному опыту? Получаешь много хоккейных членов, Ремер? – обвиняет Оукли, его глаза превращаются в две злые щелки.

– Черт, нет! Я совсем не это имел в виду, – защищается Дэвид.

Оукли хмыкает и показывает рукой на дверь.

– Тогда, если не возражаешь, ты прервал наш разговор.

– Ох, да. Ладно. Извини, чел, – блеет Дэвид.

Это пот у него между бровей?

Явно не желая подвергаться дальнейшему позору, мой бывший парень разворачивается на пятках и уходит, оставляя за собой звон дверного колокольчика.

Поддержка Оукли вызывает в груди теплое чувство, и я смотрю на него.

– Спасибо тебе.

Он пихает мою ступню под столом и сверкает белыми зубами в улыбке, от которой можно упасть в обморок.

– Всегда пожалуйста, Ава.

Глава 10

Оукли

Раздевалка «Сэйнтс» гудит.

Это первая в сезоне игра с «Келоуна Вулфс», и, хотя я никогда с ними не играл, всем известно: они наш главный соперник – что делает эту игру одной из важнейших в сезоне.

Мне надо показать нашей команде и команде противника, что я играю лучше, чем они думают. То, что я не капитан этой команды – пока, – не значит, что я не должен играть на пределе возможного. Я лучше играю под давлением, и сегодня в нем нет недостатка.

Когда я заканчиваю надевать экипировку и завязываю последний узел на коньках, заходит тренер и требует всеобщего внимания. Мы толпимся вокруг него, сталкиваясь плечевыми щитками, наше тяжелое дыхание смешивается. Сейчас нервозность в помещении можно почувствовать на вкус.

Тренер Гаррисон – крупный мужчина, вероятно, самый крупный в помещении. С лысой головой и суровыми карими глазами, он поистине устрашающий. Играть под его руководством совсем не то, что с Баннером, но я принял перемены.

– Сегодня важная игра, вы все это знаете. Нам надо показать этим ребятам, что в этом сезоне мы выступаем активно. Ясно? Может, мы и лишились своего капитана, но это не значит, что мы в меньшинстве. У нас лучший нападающий в лиге.

Я широко улыбаюсь команде, когда тренер обращает внимание на меня.

– Лоури и Бейтман, берегите Хаттона. Они будут охотиться за ним весь вечер. Сосредоточьтесь и играйте чисто. Не ведитесь на их дерьмо. Побеждайте по количеству забитых шайб, а не на штрафной скамье. А теперь идите и надерите «волкам» задницы.

Команда разражается восторженным ревом. Среди толпы я вижу Мэтта, серьезного как всегда, и иду к нему.

– Ты в порядке? – спрашивает он, ударяя меня в плечо рукой в перчатке.

– Как всегда. А ты? Нам нужно, чтобы ты сегодня показал класс.

– Не переживай за меня.

Он идет следом за мной к выходу.

Крики, музыка, адреналин.

Нет ничего похожего на это чувство – когда ты выходишь на лед в день игры и слышишь, как твое имя и номер называют на весь стадион. Это один из тех невероятных моментов, когда хочется улучить минутку, чтобы просто постоять и впитать атмосферу. Но нельзя. На это никогда не хватает времени.

Как только мои коньки касаются льда, я сосредотачиваюсь на игре, возводя стену между будущей победой и любым отвлекающим фактором, который может отнять ее у нас. Но завершая последний разминочный круг, я чувствую, как эта стена крошится достаточно, чтобы пустить по моим венам толику паники.

Мой взгляд притягивается к ней, к Аве, которая вместе с Морган сидит на первом ряду. Ее губы растянуты в широкой улыбке, а глаза сосредоточены на мне, словно лазер. Это меня расслабляет, и я едва не спотыкаюсь – такого не случалось с тех пор, как я был ребенком.

Но какими бы сбивающими с толку ни были эти чувства, должен признать, есть что-то затягивающее в том, что с трибун мне улыбается красивая девушка в свитере моей команды. Чей это номер на ней? Нет. Неважно.

Подмигивая, я бьюсь плечом в стекло, проезжая мимо ее места. Эта чертова улыбка отпечатывается в моем мозгу, когда я еду к средней линии.

Заняв позицию для первого вбрасывания, я смотрю на двух крайних нападающих рядом со мной, Ноксвилла и Уайта, и киваю обоим. Мое сердце колотится, когда судья бросает шайбу на лед и я, забрав ее, рвусь вперед.

* * *

До конца игры остается тринадцать минут, а счет застрял на три – три.

Наша команда устала сидеть в защите большую часть игры – спасибо нашим вспыльчивым защитникам, которые не могут пропустить мимо ушей ни одной подначки от команды противника, не потеряв самообладания.

Также не помогает, что я трачу большую часть оставшихся сил на маневры вокруг их убойных защитников, делая бесполезные броски по воротам при любом удобном случае.

Мой шлем ударяется о борт, когда защитник бьет меня в плечо. Я шиплю от боли и стараюсь удержать равновесие, игнорируя боль в плече. Я поворачиваюсь и посылаю убийственный взгляд своему отсутствующему прикрытию.

– Твою мать, Брейден, – рычу я себе под нос.

Я вижу, как передо мной Мэтт останавливает шайбу за воротами и готовится отдать ее. Я бью клюшкой по льду, сигналя, что открыт, и делаю круг по нашей зоне, прежде чем покатиться в противоположный конец площадки.

Мэтт делает передачу мне, прежде чем до него добирается центральный нападающий другой команды. Как только я слышу, что шайба ударилась о крюк моей клюшки, я ускоряюсь. Мне удается проехать всего несколько футов вперед, прежде чем еще один игрок «Вулфс» направляется прямиком ко мне.

К счастью, на этот раз Брейден выполняет свою работу и прикрывает меня, жестко врезаясь в игрока.

Я проезжаю мимо пары и нарываюсь на второго защитника. Резко развернувшись, я объезжаю сцепившуюся парочку и, быстро оглядываясь назад, вижу, что Брейден упустил своего подопечного.

Сейчас или никогда. Я размахиваюсь и сильно бью по шайбе, успешно отправляя ее между ног вратаря. Загорается красный свет, и товарищи по команде немедленно набрасываются на меня с объятиями и дружескими шлепками.

После нескольких похлопываний по спине я подтягиваюсь через борт и сажусь на скамейку рядом с Адамом. Вижу, как Ава с Морган вскакивают с мест и громко кричат, и улыбаюсь про себя.

После этого игра быстро заканчивается, больше голов не забивают. Мы выигрываем с перевесом в одно очко, но по мне это достаточно хорошо.

– Хорошая игра, – говорит мне Мэтт в раздевалке.

– Спасибо. Правда, это ты нас удержал, – отвечаю я.

Он широко улыбается мне и, стянув свой свитер, бросает его в сумку. Брейден проталкивается мимо него и обнимает меня одной рукой. Я морщу нос, когда меня обдает его запахом.

– Отвали от меня. Ты пахнешь как ослиная задница, – говорю я, отталкивая его.

Парень даже не сдвигается с места. Он насупливается и вызывающе обнюхивает меня.

– Как будто ты пахнешь лучше.

Тайлер падает на скамью перед нами и ржет.

– Но он не лапает людей.

– Ревнуешь? – ухмыляется Брейден и убирает руку с моих плеч, только чтобы медленно двинуться к Тайлеру. – Иди сюда. Обнимемся.

Тайлер прищуривает глаза.

– Только тронь меня, и я сломаю тебе руки.

– Суровая любовь. Какая жалость, – вздыхает Брейден.

– Иди в душ, Брейден. Уверен, тебя заждались фанатки, – смеется Мэтт.

– Ты так говоришь, как будто они проблема, – отвечает он, быстро избавляясь от экипировки и нижнего белья.

Если бы не наши просьбы не разгуливать по раздевалке с голой задницей, я уверен, что к этому времени он уже светил бы своими причиндалами перед всеми.

– Не проблема. Просто раздражают, – ворчу я, запихивая защиту в шкафчик и вешая свитер на крючок.

– Я понимаю, когда Мэтт брюзжит насчет хоккейных заек, но в чем твоя-то проблема? Ты девственник или что? – спрашивает меня Брейден, подняв брови.

– Именно потому, что ты только что сказал «хоккейная зайка», я не собираюсь обсуждать с тобой эту тему.

Он хмурится:

– Ой, да ладно тебе. Даже Тайлер трахается.

– И что это значит? – ворчит Тайлер.

– Ты самый большой интроверт, которого я знаю. Я не удивился бы тому, что ты девственник.

Тайлер качает головой, берет стопку одежды и гель для душа и скрывается в душевой.

Брейден пожимает плечами:

– Что я такого сказал?

Мэтт лишь смеется, и Брейден воспринимает это как сигнал заткнуться и оставить тему. По крайней мере, он чувствует, когда пора прекращать прикалываться. Он большой парень, но я не сомневаюсь, что уложил бы его.

Мы быстро принимаем душ и одеваемся. После этого я прощаюсь с командой и выхожу из раздевалки, надеясь убраться с катка как можно быстрее. Я не только вымотан, но и плечо люто болит.

К сожалению, мне не удается далеко уйти, как меня останавливает высокая длинноногая блондинка, которую я несколько раз видел возле катка.

– Привет, Оукли! Ты сегодня потрясающе играл. Идешь на вечеринку? – радостно спрашивает она.

Я останавливаюсь в нескольких шагах от нее и выдавливаю улыбку:

– Привет. Да, собирался.

– Здорово! Оставь для меня танец.

– Боюсь, танцор из меня не очень… – Я замолкаю, понимая, что не знаю имени девушки.

Она выпячивает нижнюю губу:

– Кэсси. Меня зовут Кэсси. Ты не знаешь, кто я?

– А должен?

Надеюсь, вид у меня более извиняющийся, чем слова. Я никак не мог разговаривать с этой девушкой раньше.

Она выглядит потрясенной, и я уже готов извиниться за то, что не знаю ее, когда мою талию обвивает маленькая рука.

Я вдыхаю знакомый аромат духов Авы, и напряжение в плечах испаряется.

– Привет, детка. Готов ехать? Все ждут, – мурлычет Ава, глядя на меня снизу вверх озорными зелеными глазами.

Она проводит пальчиками вверх и вниз по моей груди, и мой мозг вырубается. Что происходит? Детка?

Я лихорадочно пытаюсь собраться с мыслями.

– Да, готов. Приятно было познакомиться, Кэсси.

Схватив Аву за руку, я тяну ее прочь.

– Спасибо, – говорю я, когда мы выходим на улицу.

Вечер теплый, и я рад, что захватил смену одежды, чтобы не пришлось надевать обратно свой тяжелый костюм.

– Это было немного неловко.

– Просто возвращаю должок за то, что ты сказал на днях Дэвиду. Подумала, что ты сегодня будешь нарасхват. Звезда вечера и все такое.

Она пихает меня рукой и смеется, обдуваемая легким ветерком.

– В любом случае я благодарен.

– Ава, быстрее. Поехали! – кричит Морган с парковки, наполовину высунувшись в окно своего «Джипа».

– Мне пора. Увидимся через пару часов, Бойскаут. Если ты нас не бросишь, – дразнит она, разворачиваясь на пятках и сбегая вниз по бетонной лестнице к Морган.

Я улыбаюсь, шаркнув ногой. Не думаю, что когда-либо смогу ее бросить.

Глава 11

Ава

Когда мы подъезжаем к дому Адама, празднование победы уже в самом разгаре.

Музыка играет так громко, что я ощущаю пульсацию басов ступнями, когда мы вылезаем из такси. Я смотрю на извилистую подъездную дорожку и мечтательно вздыхаю. Вид особняка родителей Адама всегда меня поражает.

Над вычурной мощеной дорожкой нависают высокие, мощные арки, а по стенам из темно-серого кирпича тянутся окна от пола до потолка. Под каждым окном размещаются затейливо украшенные ящики для цветов, которым позавидовал бы любой флорист.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.