Игра в королевство

Следовало сказать «нет», вернуться домой и выпить горячего чаю. Но тогда Юра подумает, что она трусиха и предпочитает проводить время с Катькой. Да и как отказать, ведь он открыл ей свою тайну. О таком первому встречному не рассказывают. Понятно, что для него важно увидеть это место…

Юра вернулся. Вероника вымученно улыбнулась.

Они отправились на остановку и сели в подошедший автобус. По дороге болтали о школе, вспоминали волонтерскую работу. Лис оказался образцовым пассажиром – сидел смирно, прижавшись к их ногам, и позволял себя гладить всем желающим.

Но когда они пошли по промзоне, темы иссякли, а молчать было невмоготу. И Вероника вдруг сказала:

– У Катьки был дорогой мобильник. Очень дорогой.

– И? – Тема мобильников Юру явно не интересовала.

– Я его разбила… Случайно.

– Как умудрилась? – удивился Юра.

– Сама не знаю.

Это было не совсем правдой. Но рассказывать всю историю Вероника не собиралась.

В тот день в школе у нее ни с того ни с сего пошла кровь из носа. Она рванула в туалет. Катька как раз была там и нашла происходящее очень забавным. Преградив путь к раковине, она принялась снимать все на телефон, отпуская обидные комментарии. Обычно тихая и мирная, Вероника ощутила прилив злости и попыталась вырвать гаджет у нее из рук. Завязалась потасовка, результатом которой стала кровь на модной Катькиной блузке и разбитый экран новейшего смартфона.

– Так ты поэтому с ней ходишь? Она тебя шантажирует, что ли?

– Ну, не то чтобы шантажирует, – пробормотала Вероника. – Просто я должна выплатить ущерб, а денег у меня нет.

На самом деле это был шантаж в чистом виде. Катька в красках описала, что будет, если Вероника не отплатит ей тем или иным образом. Нет денег? Можно поступить проще: помогать с блогом и домашними заданиями, ну и всем остальным, по мелочи. А еще Катька «по-дружески» порекомендовала «не переводить стрелки на предков», потому что если ее отец узнает, то поставит семью Вероники «на счетчик». Сомневаться в реальности угрозы не было оснований, об отце Катьки ходили самые жуткие слухи.

Через пару дней, столкнувшись с непомерными требованиями в виде горы невыполненных домашних заданий, Вероника высказала, что думает об этой ситуации. Дело было возле школьной площадки, в тот момент, к сожалению, абсолютно пустой. Катька затушила сигарету, подняла кирпич, подпирающий входную дверь, и без лишних слов ударила Веронику по руке этим кирпичом.

– Следующий будет в голову, – пообещала она.

Вероника проходила с повязкой несколько недель. В травмпункте ее подмывало открыть правду, но отец, которому она ничего не рассказала, почему-то уверенно заявил, что она ударилась случайно. Врач не стал задавать дополнительных вопросов и просто молча сделал свое дело.

Выложить все это Юре язык не поворачивался. Она и так сказала слишком много.

– Юр, пожалуйста… Если она узнает, что я проболталась, у меня будут большие проблемы.

– Не бойся, не узнает. Но так тоже нельзя, – возмущался Юра. – Кем она себя возомнила?

Они уже давно брели в полутьме. В желтом свете фонаря ветви деревьев, высовывающиеся из-за бетонных заборов костлявыми лапами, колыхались от холодного ветра и отбрасывали жуткие тени. Однако Юра был совершенно спокоен, а Лис так и вовсе радостно тянул их вперед.

Веронике стало стыдно за трусость. Что же с ней будет, когда они войдут в здание? Ведь обязательно что-нибудь хрустнет, ухнет – и она завопит от страха как дурочка. Если, конечно, до этого не упадет в обморок.

– Не волнуйся! – Юра вдруг взял ее за руку. – Быстро пробежимся – и обратно. Я бы предложил тебе подождать снаружи, но мне кажется, вдвоем надежнее. Мало ли!

Прикосновение его теплых пальцев заглушило ряд догадок, вызванных этим «мало ли».

– Ладно, – сказала Вероника. – Только там ничего особенного нет. Старые медицинские карты да игрушки…

Куклы на баррикаде.

Вероника мотнула головой. Можно просто не ходить в то крыло. Пробежаться по другому и сослаться на то, что уже поздно.

У входа в больницу царила прямо-таки мертвая тишина. Лис сел рядом с крыльцом и вопросительно оглянулся на Юру, словно спрашивал, действительно ли они собираются войти в это жуткое здание. Но напуганным пес не выглядел, и это обнадеживало.

– Пошли! – Юра первым поднялся по ступеням и перешагнул порог.

Лис последовал за ним. Вероника – волей-неволей – тоже.

В вестибюле ей сразу бросился в глаза стул, все так же стоявший в раскрытом лифте. Может, Катька и не швыряла его вовсе – приснилось. Или ухитрилась поставить стул обратно ради шутки, это было бы очень на нее похоже.

Вероника понадеялась, что Юра побродит по первому этажу и этим ограничится. Но нет, он уверенно направился к лестнице. Лис припустил следом, время от времени останавливаясь и принюхиваясь. Вероника внимательно наблюдала за ним и не замечала ничего странного. Видимо, в здании все-таки никого и ничего не было, и если пес и был чем-то встревожен, то обилием незнакомых застарелых запахов.

На втором этаже Юра остановился.

– Здесь было второе отделение, – тихо проговорил он. – Из которого все пропали.

– Тут двери закрыты.

Юра зашел на этаж и толкнул сначала одну дверь, потом – другую. Вздохнул и кивнул на лестницу.

– Третий тоже закрыт, – сказала Вероника с затаенным облегчением. – Мы только на четвертом были…

– Что за черт, кому понадобилось закрывать двери в пустой больнице? – проворчал Юра, поднимаясь по ступенькам.

На третьем этаже он остановился.

– Не то чтобы я тебе не верил, – объяснил он, – просто, может, вам сил не хватило… Ого!

Раздался тихий скрип. Дверь справа приоткрылась.

У Вероники помутнело в глазах: Катька остервенело билась в эти двери, а теперь одна из них любезно приоткрылась сама, причем Юра ее даже не коснулся. И никаких сквозняков не было в помине…

– Да не паникуй ты. – Юра навел на нее фонарь, и Вероника зажмурилась. – Ой, извини.

Он несколько раз толкнул дверь напротив. Стук гулким эхом разносился по зданию.

– Прекрати, пожалуйста, – прошептала Вероника.

– Прости. Хотел успокоить и показать, что вы не слишком пытались открыть, вот и не открыли… Ну, пойдем.

– Может, на четвертый? – Сердце Вероники больно забилось о грудную клетку.

Она разглядывала полоску тьмы между дверью и косяком, и четвертый этаж казался почти родным. По крайней мере, она примерно знала, что там и как. Эта же чернота напоминала сгусток мрака в школьном подвале.

– Туда тоже можем, но потом.

Юра широко распахнул дверь. Фонарь осветил длинный коридор – точно такой же, как те, что они с Катькой видели на четвертом. Пол был чистым, без мусора, двери по обе стороны закрыты. Это обрадовало Веронику, но Юра подошел к первой попавшейся комнате и быстро выяснил: замки имелись, но теперь двери запирались только на засовы.

Он сдвинул железку с облупившейся краской. Тишину снова нарушил скрип, протяжный и тоскливый.

– Ничего себе! Посмотри!

Вероника подошла и заглянула за дверь.

Здесь, по-видимому, была общая палата – как и на четвертом. Друг против друга стояли шесть маленьких кроваток с побуревшими от времени и грязи матрасами и подушками. Вероника содрогнулась, увидев на полу клок волос, но, присмотревшись, поняла, что это просто кукольный парик. Из-под первой кровати справа луч фонаря высветил маленькую пластиковую ножку.

– А там что такое?

Юра посветил вперед. На подоконнике, перед окном, забранным решеткой и закрытым фанерой, темнело что-то непонятное. Пытаясь разглядеть предмет, Вероника переступила порог. Стопка книг, на которой оставили игрушку? Причудливой формы часы?

Лис вдруг громко гавкнул. Вероника вздрогнула, обернулась и успела увидеть, как быстро закрывается дверь.

Она в мгновение ока бросилась назад. Дверь чуть подалась, но потом вернулась обратно. Лязгнул засов.

Вероникой овладела паника. Она ничего не понимала. Руки, не подчиняясь ей, бестолково застучали по двери.

– Тихо ты!

Окрик заставил ее замереть. Вероника в волнении прислушалась.

– Стучи не стучи, – сказал Юра, – никто не услышит. Кстати, Катька просила передать, что здесь тебе самое место.

Послышались шаги Лиса и его хозяина – они уходили. Вероника отказывалась верить в происходящее.

– Привет, я ее запер, – донесся до нее голос Юры, который становился все тише. – Не на четвертом – на третьем, там было открыто… Прослушаешь сообщение – удали на всякий случай.

Через полминуты тоскливо завыл Лис. Юра кричал на него, очевидно прося перестать, но ничего не помогало.

Вскоре все стихло.

Вероника осталась одна в темноте.

Она не знала, сколько времени простояла перед дверью, не двигаясь и пытаясь осознать, что случилось. Наконец разум, плавно отодвинув Юру и Катьку, пришел к единственной действительно важной мысли: она совсем одна и заперта в заброшенной больнице. Близится ночь. Никто не знает, где она.

Вероника медленно обернулась. Тьма комнаты давила на нее. Казалось, вокруг полно народу.

«Телефон», – подсказало сознание, с немалым трудом пробившись сквозь страх.

Вероника нашарила в кармане мобильник и попробовала позвонить отцу. Пошли гудки, но потом сигнал пропал. Попробовала набрать 112 – глухо.

Она оглядела комнату, слабо подсвеченную экраном. На кроватях сидели темные силуэты. На всех, кроме той, что стояла справа у окна.

«Мерещится», – подсказал уставший разум.

Вероника отчаянно хотела ему поверить и напрягла зрение. Поворачивать смартфон, чтобы лучше осветить помещение, она побоялась. Всматривалась до рези в глазах и видела силуэты. Дети сидели на кроватках, беззаботно свесив ножки. Они не двигались. Наверное, и впрямь мерещится… Но откуда тогда это навязчивое ощущение, что на нее смотрят?

Закружилась голова. Вероника думала присесть прямо на пол, у двери, но почему-то пошла вперед, чувствуя, как обитатели палаты поворачиваются и провожают ее взглядами. Уселась на свободную кровать. Закрыла глаза.

Напряжение скопилось в висках и билось, как маленькие птички, схваченные чьими-то грубыми пальцами.

В комнате было тихо, но и эта тишина давила. Напряжение становилось все сильнее, и наконец в голове словно что-то лопнуло. Веронику подхватило воздушной волной и унесло в мир, где не было ничего страшного.

Палата оказалась светлой и приятной на вид, кровати застелены чистым бельем и накрыты разноцветными вышитыми покрывалами. Светловолосая девочка напротив Вероники сидела в обнимку с плюшевым медведем, по соседству с ней – рыжая малышка и забавный крокодильчик с круглыми глазами. Маленькая брюнетка в углу расчесывала волосы Барби. На четвертой кровати еще одна блондинка держала большую куклу, а у девочки рядом был пушистый енот.

Только Вероника сидела без игрушки. Она встала, прошла через палату, выудила из-под крайней кровати куклу, подняла и надела на нее парик. Затем вернулась на прежнее место.

– Так намного лучше, – сказала светловолосая девочка. – Собрание объявляю открытым!

Она достала спрятанную под подушкой бумажную корону, развернула и надела ее на голову. Остальные четыре девочки соскочили с кроватей и уселись на полу, глядя на блондинку как на предводительницу. Вероника, подумав, присоединилась к ним.

– Первое, – сказала больничная принцесса. – Никто не должен терять игрушки. Это опасно.

– Почему? – спросила девочка с енотом.

– Они нас защищают. Как талисманы.

– Не защищают, – возразила владелица крокодила. – Тигрицы меня знаешь как!..

– Тигрицы – это другое, – объяснила ее соседка. – Они помогают Серым, но они люди.

– Да, – подтвердила принцесса. – Талисманы против них не действуют, но зато Тигриц можно поцарапать или укусить. Второе. Куклы защищают лучше всего. Их мы используем, чтобы построить крепость.

Все посмотрели на Веронику.

– Ты тут все равно ненадолго, – сказала девочка с енотом.

– Давай, – поторопила принцесса. – Нам нужна крепость. Ты слышишь? Они здесь.

За дверью палаты раздался странный звук – словно чьи-то не то руки, не то лапы тяжело опускались на кафельный пол. Этот звук показался Веронике смутно знакомым.

Точно, школьный подвал. Хлоп… хлоп…

Принцесса спрыгнула с кровати, поправила бумажную корону и потянула Веронику за рукав:

– Пойдем.

Вероника послушно встала. Кто-то отодвинул засов. Дверь отворилась и выпустила их в ярко освещенный коридор.

– Тихо, – принцесса прижала палец к губам. – Остерегайся Тигриц. Они здесь повсюду.

Вероника не понимала, что это за Тигрицы и куда деваться в случае их появления, но кивнула. В конце концов, это психиатрическая больница. Мало ли что могло почудиться этим малышкам, да и ей самой. Разве еще пару минут назад здание не было заброшенным?

Они прошли в конец коридора и свернули направо, в открытую комнату. Это была игровая: светлый ковер, книжный стеллаж, несколько разноцветных столов с альбомными листами и карандашами, разбросанными по пластиковым поверхностям. Только вот сидеть за этими столиками можно было разве что на коленях – все стульчики сложили в одну груду посреди комнаты, а поверх них рассадили кукол.

– Их пугают ненастоящие лица, – сказала принцесса.

Она забрала у Вероники куклу и посадила на единственное свободное место.

– Кого пугают? Тигриц?

– Нет. Серых.

Кукла Вероники накренилась. Девочка поправила ее.

– Они тут вместо нас. Не позволяй им себя касаться. Если тронут – то всё.

Свет начал медленно гаснуть. Черты лица девочки расплылись, у Вероники снова закружилась голова. Она прикрыла глаза, пытаясь справиться с дурнотой. Когда она открыла их снова, вокруг была кромешная тьма.

Вероника не поняла, что произошло. Она уснула в палате? Тогда почему стоит на ногах?

Дрожащей рукой она достала из кармана телефон. Слабый свет фонарика рассеял темноту, и Вероника шарахнулась в сторону от неожиданности: она стояла вплотную к куклам, рассаженным на горе из пластиковых стульев.

Не давая себе времени задуматься, Вероника осветила помещение. Она не в палате. Это была та же игровая комната, только на ней лежал отпечаток времени. Пластиковые столы перевернуты или поломаны, ковер исчез. На полу валялся мусор. Пустой стеллаж был разгромлен. Возле него на стене – какая-то надпись.

Вероника подошла поближе.

Астеригайся Тигриц.

Из коридора донеслись шаги. Звук легко просочился в приоткрытую дверь.

Палата была закрыта на засов. Как ей удалось выйти? Нет, сейчас это не имело значения. Кто в коридоре? Неужели вернулся Юра? Встречаться с ним не хотелось, ведь он наверняка захочет снова ее запереть.

«Нет, не он», – поняла Вероника, на цыпочках подходя к выходу и прижимаясь к стене так, чтобы ее не было видно, если кто-нибудь решит заглянуть в помещение из коридора. Цокали чьи-то каблучки. Может, сюда пришла Катька?

Цокот прекратился, сменившись хлопками по полу. Скрипнула дверь. В комнату упала тусклая полоска света. В нем Вероника увидела отвратительную конечность, всю в бурых пятнах и синих прожилках. Сперва даже не было понятно, рука это или нога. Потом Вероника разглядела четырехпалую кисть на конце неимоверно длинного и тонкого предплечья. Рука развернулась и уперлась в пол. Локоть при этом превратился в острый угол, словно существо передвигалось ползком.

Вероника не дышала. Ей было страшно даже представить, кому может принадлежать рука. Если это чудовище проберется в комнату, она просто умрет от ужаса.

В полоске света показался кусочек чего-то полукруглого, похожего на кусок сырого мяса. Затем и он, и рука исчезли. Снова послышались хлопки. Зыбкий свет померк.

Вероника утратила счет времени. Она стояла не двигаясь в гробовой тишине. Потом решила: надо бежать. Не красться, а на полной скорости, напролом, не оглядываясь. Если ей суждено умереть – пусть так, но во время бегства. Это лучше, чем дожидаться в комнате, сходя с ума.

Остерегайся Тигриц.

Уж лучше бы тут были Тигрицы.

Рука сама собой потянулась к куклам и взяла одну – ту самую, что во сне сюда втиснула маленькая принцесса. В реальности игрушка выглядела не так привлекательно – голова сломана, на месте левого глаза черная дыра, не хватает руки и ноги. Но парик, определенно, был тот самый, с пола палаты.

Вероника зажала в одной руке куклу, в другой – телефон, чтобы освещать дорогу. Глубоко вздохнула, сглотнула застрявший в горле комок слез, распахнула дверь и шагнула в коридор.

Она велела себе не задумываться, не оглядываться, а сразу бежать, но не получилось. Непослушные ноги на черепашьей скорости донесли ее только до начала коридора. Дверь палаты была аккуратно прикрыта, на лестницу – распахнута настежь.

За спиной раздался протяжный хрип. Он подействовал как выстрел стартового пистолета.

Вероника сломя голову бросилась вниз по лестнице, не видя практически ничего перед собой. Хрип сменился воем. Хлоп-хлоп-хлоп… Что-то гналось за ней.

Второй этаж, первый… Вероника добежала до регистратуры, и тут ее схватили за ногу. Она упала и больно ударилась, но это было нестрашно по сравнению с сокрушительной безумной паникой.

Кто-то крепко сжимал ее щиколотку.

Не позволяй им себя касаться.

Послышался стук. Вероника ничего не видела, но подумала, что упал стул, который стоял в лифте. Значит, кто-то был и там.

Существо у ее ноги зашипело.

Их пугают ненастоящие лица.

Вероника изогнулась и в отчаянии запустила куклу в невидимого противника. Нелепый слабый удар вдруг подействовал: хватка разжалась. Вероника вскочила на ноги и бросилась к выходу. Свежий воздух ударил ей в лицо пьянящей волной – свобода! – но она не остановилась.

Вслед Веронике несся яростный вопль.

Глава 4

Дом возле парка

Вероника почти не помнила обратную дорогу. Промзона пронеслась мимо расплывчатым пятном. В автобусе, благо они еще ходили, у нее разболелась голова и накрыл резкий упадок сил. Выйдя на своей остановке, Вероника с трудом могла передвигать ноги. Домой она приплелась еле живая и села прямо на пол в прихожей.

Странно, но поначалу к ней никто не вышел. Вероника достала телефон и посмотрела на экран. Прошло всего два с половиной часа, а казалось – что целая вечность. Может, в больнице время идет, как ему угодно? Не зря же кто-то нарисовал в альбоме часы с покореженными стрелками.

Наконец в прихожую выглянул отец.

– Загулялась?.. Ты чего?

– Ничего. Устала.

Отец пристально посмотрел на нее. Куртка и джинсы грязные, на щеке царапины – поранилась, когда упала. Выражение лица отсутствующее, взгляд затуманенный.

– Ты пила? – неуверенно спросил отец.

– Нет.

– Тебя… кто-то обидел?

Вероника подумала о Юре и с усилием покачала головой. Обидел – мягко сказано. Скорее, практически убил. Но отец спрашивал не об этом. Расскажи она ему, тот скажет: обычный розыгрыш, да и вообще сама виновата – поперлась на ночь к черту на рога, в заброшенное здание.

– Мне стало нехорошо. Я упала по дороге.

– Что с тобой?

– Голова болит… Сил нет.

Отец помог ей подняться и снять верхнюю одежду. Вероника, с трудом держась на ногах, побрела в ванную. Отец настоял, чтобы она не закрывала дверь, и попросил Лару последить. Потом ей дали какую-то таблетку и уложили в постель.

Веронику пытались тревожить кошмары, но уют и тепло родной кровати оказались сильнее. Лишь через девять часов более или менее спокойного сна перед ней появилась игровая комната.

У кукольной крепости стояла женщина с рыжей звериной мордой вместо человеческого лица, из-под белого халата высовывался тигриный хвост. Она принялась расшвыривать игрушки и стулья. Маленькие девочки жались у стен. В приоткрытую дверь просунулась длинная серая рука.

Вероника вздрогнула и села на кровати, часто дыша.

Она дома. Все хорошо.

Голова побаливала. На часах – начало десятого. Будильник Вероника, конечно, не поставила, но почему ее никто не разбудил?

Ноги были ватными. Вероника хорошо поспала, однако сил почти не прибавилось. Она кое-как притащилась на кухню и налила воды. Чтобы ее выпить, пришлось сесть – перед глазами все плыло, руки дрожали от слабости.

– Проснулась? – В кухню вошла Лара. – Как себя чувствуешь?

Особого беспокойства в ее голосе не слышалось, но Вероника все равно была приятно удивлена. Видимо, отец вчера порядком встревожился.

– Голова немного болит.

– Я оставила на твоем столе таблетки, да и стакан воды, кстати. Если не пройдет через пару часов, выпей.

– Не увидела… Ладно. Спасибо.

– Я позвонила в школу и сказала, что ты не придешь.

Вероника с облегчением поставила пустой стакан на стол. По крайней мере, не придется идти на уроки. Она не чувствовала сил ни учиться, ни думать о том, что ее ждет. В духе Катьки было растрепать о «приколе» всем и каждому. А Юра наверняка подробно передал содержание их разговоров, поэтому можно ждать неприятностей похлеще, чем обидные насмешки.

Что касается самого Юры… Внутри как будто появилась кровоточащая рана. Вероника до сих пор не до конца поверила, что он так поступил. Юра не просто разыграл ее по указке Катьки. Расчетливо подошел, втерся в доверие, а потом увел и бросил в опасности. Если бы она не смогла выбраться – как это вообще ей удалось? – то наверняка просидела бы в заброшенной больнице до утра. Или…

Вероника содрогнулась. Утром ее бы тоже никто не стал там искать. Понимали ли Катька и Юра, что творят? Скорее всего. И от этого было еще больнее и страшнее.

Вернувшись в комнату, Вероника проверила телефон. Никаких сообщений. Наверное, Катька думала, что она так и сидит в больнице. Ну и хорошо.

За вынужденным прогулом последовали длинные выходные, случившиеся из-за каких-то технических работ в школе. Вероника не получала никаких звонков и сообщений, отдыхая душой без Катькиных заданий. Она допоздна валялась в постели и читала книги. Лара, против обыкновения, не заваливала ее хозяйственными делами и почти ни к чему не придиралась. Может, потому, что видок у Вероники после ночных приключений был еще тот – болезненно-бледная, слабая, с трясущимися руками. Она плохо спала, видела кошмары, перед глазами периодически пробегали темные точки и линии. Один раз, когда голова болела особенно сильно, Вероника четко увидела сгусток серой слизи, ползущий по стене, а потом моргнула – и непонятная мерзкая штуковина исчезла. В другой раз она услышала скрип двери и голос Юры. И вспомнила эти хлопки уродливых лап по полу. Их Вероника, по счастью, не услышала, но воспоминание заставило ее содрогнуться. Хлопки так походили на тот звук из подвала.

Для Вероники было очевидно: это все из-за стресса, поэтому жаловаться бессмысленно, все равно она никому не могла рассказать о произошедшем. «Само пройдет, забудется», – думала она. И была вдвойне рада этому решению, когда позвонил Даниэль.

– Привет, Вероника. Как твои дела?

– Привет! – Вероника так обрадовалась его звонку, что головная боль поутихла. – Хорошо.

– Ты больна?

«Ясновидящий он, что ли?» – подумала Вероника, и Даниэль тут же невольно подтвердил ее мысль:

– У тебя странный голос.

– Да нет, все в порядке.

– Ну ладно. – Судя по всему, Даниэль не слишком ей поверил. – Я с хорошими новостями. Для тебя есть жилье.

– Правда? – Вероника не поверила своим ушам. – Ты серьезно?

– Абсолютно серьезно. Комната в двухкомнатной квартире, но во второй комнате сейчас никто не живет, поэтому ты будешь одна. Вся необходимая мебель и техника есть. Улица Парковая, так что и от школы недалеко.

Это скудное описание прозвучало просто фантастически – словно Даниэль описывал параллельный мир, попасть в который могли лишь немногие избранные. Вероника выдохнула:

– Отлично!

– Осталось только, чтобы ты посмотрела, подходит ли тебе этот вариант. Если все устроит, о цене договоримся, она будет небольшой.

– А когда можно посмотреть?

– У меня есть время завтра вечером. Поговори с отцом, сможет ли он прийти.

– С отцом? – Вероника растерялась. – Может, я лучше сначала сама…

Даниэль мягко оборвал ее:

– Он должен быть в курсе с самого начала. Поверь. Ему точно не понравится, если ты поставишь его перед фактом. Ну и нет ничего хорошего в том, чтобы идти с малознакомым человеком в пустую квартиру. Это твоему отцу тоже не понравится.

Звук закрывающейся двери и голос Юры заскрипели в ушах и медленно растворились.

– Поняла, – пробормотала Вероника. – Хорошо, я поговорю с ним сегодня и позвоню.

– Буду ждать. До связи.

Радостное волнение заставило забыть о головной боли и придало сил. Вероника стала ходить по комнате, размышляя, как лучше подступиться к непростому разговору. Она была уверена: отец и сам не прочь куда-нибудь ее сплавить, а уж Лара тем более. Но говорить об этом в лоб, конечно, нельзя.