Полярная звезда

Когда госпожа Эсма и господин Деврим оставили меня с Сенем в этой просторной комнате, я уставилась на огромный чемодан, который непонятно когда успели принести сюда. Когда я наклонилась и расстегнула молнию, первым, что я увидела, стала книга, которую подарил Мустафа. Я взяла ее в руки и погладила обложку. Может быть, в последнее время между нами не все складывалось хорошо, но разлука с ним далась мне непросто. Я уже по нему соскучилась. Как он? Что делает? Он в детском доме или продолжает искать свою семью? Мне было очень любопытно. Как бы далеко я ни уехала, часть моей души оставалась с ним.

Я продолжила распаковывать вещи, и меня снова охватила радость. Все в комнате было зеленого цвета. Ее обставили в разных оттенках так же, как комнату Сенем в оттенках сиреневого. Возможно, мой любимый цвет был не таким уж красивым, но госпожа Севда и Сенем лучше всех знали о моей одержимости зелеными тонами.

Поставив нашу с Сенем детскую фотографию на прикроватную тумбочку, я повесила одежду на вешалки и убрала ее в шкаф. Там же я обнаружила несколько комплектов нижнего белья и платьев. Их было немного, но мне стало очень приятно.

Закончив с одеждой, я засунула чемодан под кровать и принялась расхаживать по комнате. Я уже читала большинство романов, стоявших на книжной полке. Когда увидела любимые циклы на полках, то поняла, что здесь не обошлось без участия госпожи Севды. Взяв в руки «Красавицу и Чудовище» и погладив ее обложку, я еще раз подумала о том, сколько всего будет напоминать мне о жизни в детском доме. Я не могла забыть это место. Если бы хоть на мгновение подумала о том, что забыла, откуда родом, то никогда себе этого не простила. Тогда бы я потеряла часть себя.

Я чувствовала себя бабочкой, выпорхнувшей из кокона, впереди меня ждала новая, наполненная красками жизнь.

Вернув книгу на полку, я подошла к окну и отдернула плотную штору. Я думала, что увижу сад, но окно выходило на другую улицу. Дома на ней выглядели такими же роскошными, как и наш, но мое внимание привлекла другая деталь. Перед дверью двухэтажного дома с большим садом стоял черный «Шевроле Импала». С восхищением рассматривая кабриолет, я удивилась, что такие старые модели все еще продаются. «Они, должно быть, стоят целое состояние», – подумала я. Хотя на этой улице, полной роскоши, такая машина не слишком бросалась в глаза.

Закрыв шторы, я подошла к шкафу и вытащила одежду, которую собиралась надеть после душа. Когда я, не теряя времени, вошла в ванную, то усмехнулась, увидев на полу маленький зеленый коврик. Может быть, стоило, наконец, отбросить все дурные мысли и начать наслаждаться жизнью. Пока все шло хорошо. Так почему бы просто не порадоваться, верно?

Я включила воду и, пока она грелась, думала о том, что господин Деврим действительно заставил меня почувствовать себя частью семьи. Взяв банный халат из шкафа в ванной и повесив его на вешалку за дверью, я разделась и встала под душ.

Я не хотела купаться долго, хотя теплая вода успокаивала тело и тревогу в душе. Я не хотела выглядеть вялой перед новой семьей. Накинув халат, я обернула волосы полотенцем и вышла из ванной. Мне стало немного холодно. Я присела на край кровати и посмотрела на часы. Прошло несколько часов с тех пор, как я приехала сюда. Поскольку был конец января и быстро темнело, а меня никто не звал, я подумала, что мне нужно переодеться и спуститься вниз. Когда я снова направилась в ванную, чтобы высушить волосы, меня остановил крик. Спор двух мужчин был настолько громким и эмоциональным, что я не смогла удержаться и выглянула в окно. Из двери дома напротив вышел молодой человек, лица которого я не видела из-за темноты. Я не могла определить его возраст, но, когда следом за ним появился мужчина явно старше, подумала, что это, скорее всего, отец и сын.

– Я купил этот дом не для того, чтобы ты убегал туда каждый раз, когда у тебя проблемы!

Крик мужчины разнесся по всей улице, а молодой человек взъерошил волосы.

– Оставь меня в покое. Я не собираюсь больше слушать тебя.

По тону его голоса я поняла, что молодому человеку не так уж много лет. Возможно, он был старше меня всего на несколько лет. Мужчина постарше спросил:

– Так вот как ты собираешься решать свои проблемы? – Я не просто отодвинула занавеску, чтобы лучше слышать разговор, но и открыла само окно, несмотря на зимний холод.

– Кто сказал, что я хочу что-то решать?

– Ты расстраиваешь свою маму. Немедленно вернись в дом!

– Я не пойду! Отныне моей ноги не будет в этом доме. Понял?

– Тогда делай что хочешь!

– Разве это не то, чего ты хотел?

Взрослый мужчина вошел в дом и с силой хлопнул дверью. Молодой человек вышел из сада, подошел к «Импале» и прислонился к ней спиной. Я не видела его лица, но поняла, что он сердито провел руками по волосам. Я не знала, почему наблюдаю за ссорой совершенно незнакомых мне людей, но не могла подавить любопытство. Почему я не отошла от окна? Почему продолжала наблюдать?

Какое мне дело до чужих семейных ссор? Я уже дрожала от холода и собиралась закрыть окно, когда новый крик остановил меня.

Я закатила глаза, увидев, как молодой человек стал пинать колеса машины, словно желая сломать их, и закричал:

– Будь ты проклят! Я ненавижу тебя, ублюдок!

Чувак, ты злишься, но чем виновата машина? Она же стоит целое состояние! Он поднял голову, еще раз взъерошив волосы руками, и я смогла разглядеть его лицо. Выдохнув, юноша поплотнее закутался в куртку и посмотрел в небо. Он повернул голову, и наши взгляды встретились. Я не могла отвести от него глаз, несмотря на смущение. Когда он заметил меня, то перестал хмуриться и улыбнулся. «Может быть, – подумала я, – у него биполярное расстройство или что-то в этом роде?» Когда его ухмылка постепенно перешла в улыбку, я задумалась о том, что же его так развеселило. Он помахал мне и поднял большой палец вверх. Я не поняла, что он имел в виду. Заметив мое недоумение, он показал на меня пальцем. Черт! Я высунулась в окно в халате! Этот парень видел меня в халате!

Случается, что вы делаете что-то, чего не следовало, а после проклинаете себя снова и снова? Это как раз такая ситуация.

По-другому и не скажешь. Я хотела провалиться сквозь землю. Не помню, чтобы когда-нибудь чувствовала такое унижение. Кто в здравом уме станет высовываться из окна в такой холод? Я, например. Отсутствие мозгов и любопытство подтолкнули меня к этому. Ко всему прочему, этот парень увидел меня. О, я хотела умереть! Даже ребенок мог бы понять, что в таком состоянии нельзя подходить к окну. Почему мне стало так любопытно? Какое мне было дело до того, кто там кричит? Пусть бы они делали то, что хотели, пусть бы кричали так громко, как им вздумалось бы, и даже разрушили бы свой дом. Какое я имела к этому отношение?

«Импала» завелась, я отошла от окна и прошлась по комнате. Возможно, я ошиблась. Может быть, этот парень и не рассмотрел меня. В конце концов, не только у семьи Алтун дом в этом районе. Надежда – это хлеб бедных, как говорится. Ради бога, кого я обманываю? Да, в этом районе много домов, но это другие дома. Я села на кровать и сняла полотенце с головы. Почему я подошла к окну в таком виде? Кто знает, что он подумал обо мне. Дура? Извращенка? Любопытная? Ребенок? Меня вдруг взбесила его ухмылка.

Мне следовало как можно скорее избавиться от халата, чтобы он не напоминал о моем унижении каждую секунду, пока я в нем. Быстро надев чистое белье и подготовленную одежду, я, не теряя времени, высушила влажные волосы полотенцем и собрала сверху. Если я так не делала, они становились пушистыми и выглядели неопрятно.

Мне не хотелось оставаться в комнате, поэтому, убрав мокрые полотенца в ванную, я направилась на поиски Сенем. Интересно, в каком она состоянии? Мы годами жили в одной комнате, делили все поровну, и мое нынешнее уединение казалось странным.

Выйдя в коридор, я задрожала от холода, охватившего тело, и разозлилась на себя за то, что не оделась теплее. Когда я подошла к перилам лестницы, черная дверь комнаты напротив снова привлекла мое внимание. Я отступила на шаг, сменила направление и пошла в ее сторону. Я проклинала себя за любопытство, которое могло принести мне неприятности.

Я опустила ручку и со скрипом открыла дверь, темнота комнаты заставила меня насторожиться. Я нащупала рукой выключатель, и флуоресцентная лампа включилась с характерным звуком, таким, как будто ею давно не пользовались. Я поперхнулась от увиденного. Это была комната молодой девушки, такая же тщательно обставленная, как и наши с Сенем. Деревянные столы, шкафы, книги, тонкий балдахин над круглой кроватью – все говорило о том, что это место принадлежало кому-то очень особенному.

Продолжая осматривать комнату, я поймала себя на мысли, что госпожа Эсма и господин Деврим не случайно не показали ее нам. Она представляла собой запретную зону, и мне стоило убраться отсюда как можно скорее. Я уже направилась к выходу, когда мое внимание привлекла фотография. Я взяла ее в руки, чтобы рассмотреть. Увиденное ошеломило меня. Кто эта красивая белокурая девушка в объятиях господина Деврима и госпожи Эсмы? Она улыбалась так искренне, так тепло, что на мгновение я позавидовала ее красоте. Когда увидела такие же улыбки в глазах господина Деврима и госпожи Эсмы, которые крепко обнимали ее, я поняла, что они ни разу не улыбались так нам за то короткое время, что я их знала. С горечью в сердце я рассмотрела девушку на фотографии чуть внимательнее. Почти моя ровесница, светлые волнистые волосы, зеленые глаза, которым можно позавидовать. Я вдруг поняла, что эта девушка напоминает мне кого-то очень знакомого… Сенем.

– Наша дочь, Гюлькан.

Я уронила фотографию от неожиданности. Не слышала, как госпожа Эсма пришла сюда. Она подошла очень тихо.

– Госпожа, я прошу прощения. Я просто хотела осмотреться, мне стало любопытно, и я оказалась здесь. Мне очень жаль.

Мой голос дрожал от страха, я подняла рамку, которую уронила на пол. И только теперь поняла, что сказала госпожа Эсма. Их дочь? Отведя от меня взгляд, она взяла фотографию из моих рук и поставила на прежнее место.

– Вы не говорили нам, что у вас есть дочь.

Мои слова прозвучали как обвинение, и я тут же пожалела о сказанном. Если у нее есть дочь, почему мы здесь? Странно, что госпожа Севда не сказала об этом ни мне, ни Сенем.

– Потому что ее больше нет с нами.

Лицо госпожи Эсмы стало грустным, и я поняла, что подняла тему, которую не стоило.

– Она умерла от тяжелой болезни два года назад.

В моем горле образовался комок, и теперь я проклинала свое любопытство.

Я с самого начала видела горе в глазах госпожи Эсмы. Потеря ребенка – это невосполнимо. Я разбередила рану в ее душе.

– Мне очень жаль. Я соболезную вам.

Мои руки все еще дрожали, и госпожа Эсма притянула меня к себе и усадила на деревянный стул. Я не могла смотреть на ее лицо от стыда.

– Все в порядке, моя дорогая. Нельзя грустить всю жизнь.

Глядя на счастливую семейную фотографию на полке, я подумала о том, как это несправедливо, что девушка, которая казалась такой полной жизни, умерла. У нее должно было быть много планов и мечтаний, которые она могла бы осуществить.

– Она и Сенем похожи. Вот почему вы захотели забрать ее, верно?

Искренне улыбнувшись в ответ на мой вопрос, госпожа Эсма одобрительно кивнула.

– Не только физически, их характеры также похожи. Когда ты под дождем бежала к детскому дому, я задумалась: кто может так весело смеяться? Я наблюдала за вами. Когда вы смеялись, не заботясь ни о чем вокруг, вы были так полны жизни, что мне показалось, будто я снова вижу перед собой дочь. В тот короткий миг, когда я увидела Сенем с тобой, мне показалось, что моя Гюлькан снова жива. Как будто она с нами, но ее душа теперь в другом теле.

Услышав слова госпожи Эсмы, я еще раз осознала кое-что.

– Гюлькан была на несколько лет старше тебя, когда умерла. Она училась на втором курсе университета и изучала сестринское дело. Она мечтала работать на своего отца.

Госпожа Эсма рассказывала о своей дочери с такой тоской, что я не смогла сдержать слез. Несмотря на то что Сенем хотела, чтобы я осталась с ней, я была лишней в этом доме. Эта семья хотела, чтобы Сенем помогла им пережить потерю дочери, облегчила боль, а я нарушила их планы. Мне не следовало приезжать сюда и вмешиваться в их жизнь. Это была большая ошибка, и я поняла это слишком поздно.

– Вам не следовало забирать меня, госпожа Эсма. Мне очень жаль, что вам пришлось сделать это из-за Сенем.

Госпожа Эсма встала передо мной на колени, не заботясь о своем платье. Взяв меня за подбородок и заставив посмотреть на нее, она вытерла мои слезы.

– Никогда не думай так. Так же, как я нашла частички Гюлькан в Сенем, Деврим точно так же нашел их в тебе. Ты такая добросердечная, такая заботливая. Я бы чувствовала себя очень виноватой, если бы позволила тебе остаться там. Я знаю, что ты отказалась от Сенем только для того, чтобы она не грустила и была счастлива. Госпожа Севда рассказала нам, что ты очень самоотверженная девушка, и она права. Этой своей стороной, своей наивностью ты очень похожа на Гюлькан. Я удивилась, когда Деврим рассказал мне о тебе, я даже не хотела в это верить, но ты действительно такая, Ниса.

Выслушав госпожу Эсму, я снова посмотрела на ту прекрасную девушку на фотографии. Несправедливо, что она умерла. Почему она попрощалась с миром, не успев насладиться жизнью?

– Госпожа Севда сказала нам, что господин Деврим был очень хорошим врачом в своей области. Почему он не мог спасти дочь?

Госпожа Эсма встала, вздохнула. Возможно, своими вопросами я переходила границы дозволенного и еще больше расстраивала ее.

– Когда мы обо всем узнали, было уже поздно. Гюлькан некоторое время скрывала свою болезнь, она не хотела волновать нас. Деврим подозревал, что что-то не так, но наша дочь оказалась настолько убедительна и скрытна, что заставила даже отца поверить, что она здорова. Деврим не смог смириться с тем, что упустил болезнь дочери.

Я встала со стула, поняв, что не хочу больше оставаться в этой комнате. Чувство вины за то, что я узнала обо всем этом, когда рана еще не затянулась, захлестнуло меня. Мое любопытство не привело ни к чему хорошему.

Пока я извинялась перед госпожой Эсмой за свое неподобающее поведение, она лишь проявляла понимание и старалась успокоить меня. Ее боль наверняка была очень сильной, но она справлялась с ней.

– Всемогущий Господь забрал у меня дочь, но дал мне двух прекрасных ангелов. Я положу жизнь и сделаю все, чтобы вы были счастливы. Вы можете быть уверены. Хорошо, детка?

Я посмотрела в глаза госпожи Эсмы и действительно почувствовала это. Несмотря на сильную боль в сердце, эта женщина была рядом с нами. Ее глаза сияли. «Может быть, – думала я, – со мной исчезнет пустота в этом доме, а мои сомнения исчезнут вместе с ней, пусть и не сразу». Госпожа Эсма потеряла родного ребенка, но была готова полюбить чужих детей. Я улыбнулась или попыталась улыбнуться, и она обняла меня еще крепче, как мать. Госпожа Эсма гладила мои волосы, целовала, а потом засмеялась.

– Зехра, наверное, накрыла на стол. Пойдем вниз. – Я выскользнула из ее объятий и вышла из комнаты. Мне повезло, что госпожа Эсма была со мной, когда мы спускались по лестнице. Мне не пришлось говорить о своей фобии.

Перед ужином я осмотрела другие комнаты дома, те, которые еще не видела. Гостиная оказалась довольно большой и просторной. Я ожидала увидеть обычные кресла в классическом стиле, но обнаружила современные кожаные. Витрина и столик для телевизора в черном цвете гармонировали с ними.

Увидев, что я спустилась вниз с госпожой Эсмой, господин Деврим оставил папки, которые держал в руках, на журнальном столике и подошел к нам. Тем временем Сенем появилась у обеденного стола с фарфоровым горшком в руке. Поставив его на стол, она открыла крышку и вдохнула запах еды, который, как я догадывалась, был восхитительным. Я смотрела на стол и думала о том, как мы все это съедим.

Я заняла свободный стул рядом с Сенем, и Зехра наполнила наши тарелки. Все блюда выглядели аппетитно, и я не знала, с какого из них начать. Мое любимое блюдо – манты – стояло в центре стола!

Сняв запонки со своей белой рубашки и усевшись за обеденный стол, господин Деврим спросил, как мы разместились в комнатах. Наши с Сенем ответы порадовали его и госпожу Эсму, и разговор перешел на тему покупок и паспортов. Господин Деврим сообщил нам, что госпожа Эсма собирается отвезти нас за покупками завтра. Мы могли бы довольствоваться тем, что имели, и не покупать ничего нового. Не было необходимости отправляться за покупками, как только мы приехали. Я сказала об этом остальным, и все внезапно устремили свои взгляды на меня. Госпожа Эсма ответила, что уважает мое мнение, но все же хочет приобрести необходимое. Она говорила о мобильных телефонах и ноутбуках. Я хотела возразить, но мне пришлось проглотить свои слова, потому что я не хотела никого обидеть.

– Когда вы полностью обустроитесь, я запишу вас в частную школу. Она одна из лучших здесь.

Когда господин Деврим сказал это, я уронила вилку на фарфоровую тарелку, раздался звон.

– Частная школа?

Мы с Сенем произнесли это одновременно и уставились друг на друга, а госпожа Эсма улыбнулась нашей растерянности. Заметив нашу неловкость, господин Деврим отложил ложку на край своей тарелки, посмотрел на нас и пояснил:

– Госпожа Севда сказала, что вы обе очень умные. Также я посмотрел ваши табели успеваемости и подумал, что это наилучшее решение.

Мои знания о частных школах ограничивались тем, что я видела по телевизору. Может быть, реальная жизнь отличалась от этого, может быть, все это было лишь плодом чьего-то воображения, но то, что я видела в фильмах, всегда пугало меня. Богатство, люди, склонные к сплетням, снобы, демонстрирующие свое превосходство, – это не сулило ничего хорошего. Расположение и внешний вид школы никогда не имели для меня значения, и я никогда не думала, что могла бы учиться в подобной школе.

– Вам не кажется, что это слишком? Мы можем пойти в обычную анатолийскую среднюю школу.

Госпожа Эсма и господин Деврим обменялись взглядами, а Сенем, сидевшая рядом со мной, сильно ущипнула меня за ногу. Что с ней происходит? Я думаю о нашем будущем и не собираюсь забывать, откуда мы пришли. Мы не подходим для частной школы. Зеленые глаза Сенем смотрели на меня, как бы говоря: «О чем, черт возьми, ты говоришь?»

– Вы находитесь в середине пути и переживаете очень сложный период. Я не хочу, чтобы вы ходили в обычную среднюю школу и испытывали трудности, но, если тебе тревожно от этого, конечно, я могу посмотреть анатолийские средние школы поблизости. Но должен сказать, что эта школа – действительно хорошее учебное заведение. Дети многих моих друзей уже окончили ее, и я не слышал ни одной жалобы ни от одного из них.

Пока господин Деврим говорил, пытаясь переубедить меня, Сенем снова сильно ущипнула меня за ногу. Она даже не дала мне открыть рот и возразить.

– Я думаю, вы приняли верное решение. Это действительно хорошо для нас. Не так ли, Ниса?

Сенем вынудила меня согласиться. Когда она подняла брови и посмотрела мне в глаза, я неохотно кивнула, не издав ни звука. Господин Деврим и госпожа Эсма вернулись к своим тарелкам, а я задумалась над тем, что за ерунду несет Сенем. Почему она так поступает? Конечно, нам стоило пойти в хорошую школу, но частная школа – это слишком для нас. Я видела, что Сенем очень хочет этого, но мне это казалось неправильным. Я не собиралась подводить ее, но хотела, чтобы она объяснилась.

– Надеюсь, ты не слышала ссоры, Ниса. Мы забыли, что за дом находится напротив твоего окна.

У меня перехватило дыхание, и я закашлялась.

– Какой ссоры? – с любопытством спросила Сенем, и я почувствовала, как мое лицо запылало. Я с трудом сдерживала чувства.

– Один из наших соседей постоянно ссорится со своим сыном. Никто не знает почему. Но я знаком с мальчиком лично и могу сказать, что, хотя он кажется немного дерзким, на самом деле он дружелюбный и открытый парень.

Немного дерзкий, мистер Деврим? Я думаю, что выражение «немного дерзкий» недостаточно точно описывает этого парня. Я не заметила в нем ничего даже отдаленно похожего на дружелюбие. Он почти уничтожил свою машину, идиот. Он казался безжалостным. Когда я вспоминала тот ужасный момент, то снова почувствовала злость и стыд.

– В каждой семье есть свои проблемы, – сказала я.

– Если хочешь, мы можем завтра поменять тебе комнату и перенести все на нижний этаж, – предложил господин Деврим.

Я подумала, что это очень хорошая идея, но, если соглашусь, обесценю усилия этих людей.

– В этом нет необходимости. Вы так старались, не стоит ничего менять. Мне очень нравится моя комната.

Господин Деврим улыбнулся моим словам.

После окончания трапезы мы с Сенем и госпожой Эсмой вместе помогали Зехре убирать со стола. Кухня в доме была такой же современной, как и другие его части. Я залюбовалась горшками с фиалками, украшавшими подоконники, и полила их. Оказалось, что это растения Зехры.

Когда мы закончили на кухне, госпожа Эсма взяла нас с Сенем за руки и повела в гостиную. Она рассказала Сенем о Гюлькан. Хотя Сенем сначала не могла поверить в то, что услышала, она отреагировала спокойнее, чем я. Вскоре господин Деврим присоединился к нам, и мы даже не заметили, как пролетело время.

Мы засиделись допоздна, и госпожа Эсма отправила нас в наши комнаты, сказав, что завтра ждет насыщенный день. Никто из нас не издал ни звука, пока мы поднимались по лестнице. Проводив Сенем в ее комнату, я отправилась наверх, вошла в свою комнату и улеглась в кровать.

Сон не шел. Я пыталась заснуть, но мысли в голове не давали сделать это. Я подумала, что книга, которую подарил Мустафа, немного отвлечет разум, но этого не случилось. Я не смогла заснуть.

С тех пор как я погрузилась в чтение книги, Мустафа ни на минуту не выходил у меня из головы. Ему следовало подарить ее Сенем, а не мне. Она должна была узнать о его чувствах. Я не знала, что такое любовь. Никогда не испытывала ничего подобного. Но не Мустафа. Разговаривая с Сенем, он часто отводил глаза, будто боялся, что она поймет его чувства. Но Сенем не походила на героиню книги, она собиралась жить новой богатой жизнью. Оба эти идиота были совсем не похожи на Декстера и Эмму, скорее противоположны им. Сенем ненавидела отчаяние и безнадежность. Она боролась, не теряя надежды, и добилась своего. Эмма в книге была не такой. Она поддавалась эмоциям. Она отказалась от всего, даже от мужчины, которого любила.

А Мустафа, в отличие от Декстера, слишком медлил. Он не стремился к богатству, не желал его, но своими руками втолкнул нас в новую жизнь. И все же ему стоило отдать книгу Сенем. В конце концов, Мустафа был влюблен в нее, а не в меня, а эта книга рассказывает о тайной любви двух друзей друг к другу.

– Можно я войду?

Я так увлеклась книгой, что не заметила, как открылась дверь в мою комнату и появилась Сенем. Видимо, она тоже не могла уснуть.

– Входи, конечно.

Она улыбнулась, тихо закрыла дверь, подбежала и запрыгнула на мою кровать.

– Что ты делаешь?

Я помахала книгой в ответ на ее вопрос.

– Когда ты это купила? – спросила Сенем, выхватив книгу у меня из рук и начав нюхать страницы. Мы обе так делали. Будь то старые или новые книги, мы любили вдыхать запах их страниц.

– Я не покупала ее, это подарок Мустафы, – объяснила я, а Сенем, положив книгу на тумбочку, забралась под одеяло. По выражению ее лица я сразу поняла, что ей грустно. Я выжидающе смотрела на подругу и ждала, пока она заговорит.

– Мы оставили его одного. Интересно, чем он сейчас занимается? Как он? Знаешь, в последнее время мы не слишком хорошо общались, я была очень равнодушна к нему. Мне просто не по себе.

Сенем и Мустафа действительно отдалились друг от друга. Отчасти это объяснялось отчуждением Мустафы от нас, а не поведением Сенем. После того Нового года, который мы провели вместе, отношения между нами навсегда изменились.

– Я тоже беспокоюсь о нем, – ответила я, похлопав подругу по плечу и пытаясь поддержать.

– Ему грустно без нас. Я даже не видела его в последние дни, он не приходил в школу, идиот.

Когда Сенем снова заговорила об этом, мне захотелось поделиться с ней секретом, который рассказал мне Мустафа. Она имела право знать, и это могло немного утешить ее.

– Потому что он нашел свою семью, Сенем, – сказала я.

– Что?! – Она чуть не упала с кровати от удивления.

Крик эхом отдавался в комнате, и я зажала подруге рот руками, чтобы она замолчала.

– Мустафа искал свою семью и нашел ее. Это все, что он мне сказал. Это главная причина, по которой он не ходил в школу в последнее время.

– Я не верю. Ты мне об этом не рассказывала, – протянула Сенем, немного успокоившись, и зарылась головой в подушку. – Может быть, сегодня заночуем вместе? Я еще не привыкла к комнате без тебя.