Война в пустоте. Книга вторая

– Ясненько, – ответила она.

– Когда поезд будет под нашим контролем, нашей задачей будет забрать нужный нам груз и как можно быстрее смыться. На всё про всё у нас должно уйти не больше двадцати минут, иначе придётся отбиваться от орды дронов-истребителей, которая туда наверняка слетится.

Энрике молчал, обдумывая изложенный план. Дело выглядело куда как более опасным, нежели обычные рейды, которые устраивали «Самураи». Да, новые быстрые вездеходы могли обеспечить им солидное преимущество, особенно в момент отступления, но если они где-то напортачат, если не успеют сделать всё за указанное время, их наверняка всех перебьют. А собственно говоря, в чём вообще цель этой вылазки? После того, как они справятся с охраной, у них в запасе останется минут пять, и для того, чтобы переместить с состава на вездеходы сколь либо значимый объем груза, этого было очень мало. К тому же «Барракуды» не отличались большой вместимостью, каждая машина могла везти на себе не больше тонны, при чём любой лишний килограмм сказывался на управляемости, уменьшая тем самым максимальную безопасную скорость. Получается, трофеи, которые они планировали забрать с этого поезда, должны были быть малогабаритными, и при этом ценными настолько, что это стоило такого большого риска.

– А за чем мы вообще охотимся, если не секрет? – спросил Энрике.

– По нашим данным, не спрашивайте откуда они у нас, республиканцы планируют перевезти на этом поезде оборудование для производства компрессионных скафандров. Я считаю, что нам оно нужно куда больше, чем им, – пояснил Сабуро Гото.

Энрике обдумал его слова. Пожалуй, он был прав. Если исключить поляков, то все члены банды носили обычные жесткие скафандры гражданских моделей. Эти штуки были неплохи, если тебе нужно просто погулять в вакууме, но вот для боя подходили слабо. Во-первых, они сильно сковывали движения, во-вторых, не умели затягивать пулевые пробоины, в-третьих, их бронезащита оставляла желать лучшего. Компрессионные скафандры были лучше во всём. Строго говоря, они не являлись герметичными, их основой являлись плотные не тянущиеся комбинезоны, по виду напоминавшие гидрокостюмы для дайвинга. Они облегали тело носителя, не позволяя ему раздуваться в условиях вакуума и тем самым поддерживая внутреннее давление. Минусами таких скафандров являлось то, что они были очень дороги, а также что их нужно было изготавливать индивидуально для каждого человека. Если «Самураям» удастся захватить оборудование для их производства, они значительно увеличат свой боевой потенциал. Плюс, у них появится возможность создавать эти компрессионники не только для себя, но и на продажу, что в перспективе могло дать банде неплохой дополнительный доход.

– Ясно. Ну и когда выступаем? – Энрике взглянул на Гото и Войцеховского.

– Послезавтра, – ответил лейтенант.

***

Пассажирский салон «Мула» был забит до отказа. Энрике, и Эстрелла сидели рядом, в окружении вооруженных до зубов десантников. Тобиаш Мадуро тоже был здесь. Ему удалось уговорить Войцеховского включить себя в штурмовую группу. Конечно, изначально лейтенант хотел взять на его место одного из своих, но в предыдущих вылазках, Тобиаш показал себя неплохим бойцом плюс тот заслужил уважение поляка ещё в Аль-Даиме, когда он, Мигель Кастильо и Максим Кондратьев фактически спасли группу заложников, которых удерживали «Пылевые Крысы».

Энрике глядел в иллюминатор. Челнок, как и предполагалось по плану, летел на минимальной высоте. Внизу, так близко, что казалось до них можно дотянуться рукой, проносились кратеры и небольшие холмы. Скорость казалась огромной, хотя это было относительно. Они шли где-то на пятистах метрах в секунду – примерно тысяча восемьсот километров в час, если считать в более привычных единицах. На самом деле это было не то, чтобы сильно много – примерно треть от первой космической скорости для Луны, но из-за небольшой высоты казалось, что они летят гораздо быстрее. Маршевый двигатель работал на малой тяге, удерживая челнок над землёй, корпус аппарата то и дело вздрагивал – то включались маневровые. В какой-то момент, они влетели в горы. Гюнтер Шеель – их пилот, вёл машину по низинам. Дабы не врезаться в очередной склон, ему приходилось всё время маневрировать. Перегрузка то увеличивалась, то уменьшалась, а время от времени и вовсе сменялась невесомостью. Второй челнок следовал где-то позади, в нескольких километрах, но из своего иллюминатора, Энрике видеть его не мог. Он глядел на проносящиеся мимо них горные вершины, на которые никогда не ступала нога человека. Его стало укачивать. Пошарив по карманам скафандра, он вынул блистер с пилюлями от морской болезни и закинул парочку в рот. Толкнув в бок сидящую в соседнем кресле Эстреллу, и показав ей таблетки, спросил: – Надо?

Девушка отрицательно покачала головой.

Энрике убрал таблетки и достал свой коммуникатор. Коснувшись экрана устройства, он вывел на него карту с маршрутом, по которому им предстояло ехать. Он глядел на него, наверное, уже в сотый раз. Шестьдесят километров по пересечённой местности. Первые две трети пути пролегали меж невысоких гор, оставшаяся – по изрытой кратерами равнине. На плечах Энрике лежала большая ответственность – ему предстояло вести за собой колонну из трёх «Барракуд». Он не хотел напортачить, а потому старался как можно лучше изучить дорогу. Он пытался запомнить каждый ориентир, каждый поворот. Навигационная система, которой был оборудован его багги-мутант, не позволила бы ему заблудиться, однако ему хотелось быть уверенным в том, что он нигде не ошибётся. Не ошибиться будет особенно важно, когда им придётся отступать. От высадки до момента прибытия поезда, у них имелось в запасе несколько часов, так что на пути к цели можно было не торопиться, но вот на обратном, дабы избежать встречи с китайскими боевыми дронами, им придётся нестись во весь опор, и если они где-то замешкаются, это может стоить им жизней. К тому же стоило помнить о том, что вездеходы будут перегружены: во-первых, каждый из них нёс на себе по шесть человек, а во-вторых, оборудование для производства компрессионных скафандров, что они планировали захватить, хоть и было относительно лёгким, но всё же имело свой вес. Энрике и другим водителям придётся использовать всё своё мастерство дабы удержать машины на колёсах.

– Подлетаем. Минута до приземления, – объявил пилот.

Нос челнока задрался вверх, перегрузка выросла, по ощущениям она была больше двух единиц – Гюнтер тормозил на максимальной тяге. Наконец они зависли на месте и плавно опустились на реголит. Двигатель замолчал.

– Окей, люди, выгружаемся, – скомандовал Войцеховский. – Напоминаю, что с этого момента и до начала атаки действует режим полного радиомолчания. Общаемся только жестами и записками, а если охота поговорить – прижимайтесь друг к другу шлемами. Рации использовать только в крайнем случае.

Подобные меры требовались для того, чтобы минимизировать вероятность быть обнаруженными. Едва ли китайцы прослушивали все частоты, но, если они всё же засекут рядом со своей железной дорогой какой-то посторонний радиосигнал, это может вызвать у них ненужные подозрения.

Энрике отстегнул ремни, поднялся с кресла и водрузив на голову шлем, стал проталкиваться к двери, что вела в грузовой отсек. В нём находились два багги, которые занимали собой большую часть свободного пространства. Втиснувшись между ними, он принялся отстёгивать стропы, которыми была зафиксирована его машина. Эстрелла помогала ему, с другой стороны, а экипаж второй «Барракуды» производил аналогичные манипуляции со своим багги. Когда ровер был освобожден от креплений, Энрике влез в кабину и подключив свой скафандр к системе жизнеобеспечения, приступил к запуску. Первым делом, он включил аккумуляторы, затем водородные топливные элементы – главный источник энергии для вездеходов. Когда напряжение в бортовой сети поднялось до нужного, он активировал гироскопы. За спиной загудело – прикрытые защитными кожухами массивные стальные диски пришли в движение. Сверившись с бортовым компьютером, Энрике убедился, что все системы работают как надо и поднял над собой кулак с большим пальцем вверх. Водитель второго вездехода – молодой темнокожий парень, по имени Люциус Куинн повторил его жест, тем самым посылая сигнал, что он тоже готов. Стоящий у грузовой аппарели Гюнтер Шеель, коснулся панели управления. Вспыхнули красные лампы, взвыл предупреждающий сигнал. Энрике на всякий случай ещё раз перепроверил свой скафандр, убеждаясь, что тот готов к разгерметизации. Включились откачивающие атмосферу насосы, давление стало падать. Наконец, спустя пару минут в отсеке воцарился вакуум. Аппарель опустилась, Энрике включил задний ход и ориентируясь на жесты Эстреллы, осторожно вывел машину наружу. Точка приземления находилась в небольшой долине, зажатой меж гор. Было темно. С астрономической точки зрения, в этой части Луны стоял день, однако поскольку Солнце находилось слишком близко к горизонту, здесь его видно не было – светило скрывал массивный, возвышавшийся на полкилометра скалистый гребень. Энрике достал прибор ночного видения, прикрепил его к фиксатору и прижав вплотную к визору шлема, включил. Картинка была не самого высокого качества, но для того, чтобы ориентироваться в пространстве, этого хватало. Он дождался, когда Эстрелла займет своё место и двинул машину вперёд, огибая челнок с правой стороны. Поляки и Тобиаш были здесь – они покинули шаттл через боковой шлюз и теперь поджидали их. Второй «Мул» стоял неподалёку, метрах в двухстах. «Барракуда», которую он вёз уже направлялась в их сторону. Войцеховский и другой боец залезли в кабину и уселись позади, два других десантника устроились снаружи, на установленных с боков специальных платформах. Убедившись, что все пристегнулись, лейтенант дважды хлопнул Энрике по плечу.

«Ну, поехали» – подумал он и плавно надавил на газ.

Колонна из трёх «Барракуд» двигалась по дну ущелья. Скорость была небольшой, всего-то шестьдесят километров в час. Да, для обычных роверов это было бы чересчур быстро, но активная подвеска и продвинутая система стабилизации, которой были оборудованы гироходы, с легкостью справлялись со всеми неровностями. Из-за радиомолчания, поездка проходила в полной тишине. Теоретически, «Барракуд» можно было дооборудовать проводной системой внутренней связи, но у механиков не дошли до этого руки. Энрике дотянулся до компьютера своего скафандра и потыкав пальцем в сенсорный экран, включил музыку. Треков, что он загрузил в память было немного, штук пятнадцать, но на поездку их хватит. Он никогда не был меломаном и слушал в основном то, что играло по радио, а потому его подборка получилась весьма хаотичной. Старый хэви металл, родом прямиком из двадцатого века, сменился написанным нейросетью ИИ синтом пятидесятых годов, за которым последовала какая-то незамысловатая современная попса. Энрике слушал голос незнакомой ему певицы. Язык был ему незнаком. Она пела то ли по-корейски, то ли по-японски, но то, что он не мог понять текста, его не сильно волновало. Главное, что мелодия была приятная. Весёлая и заводная. «А ведь эта женщина наверняка погибла, – возникла в голове странная мысль. – Подумать только, я слышу голоса мертвецов!»

Приближался очередной поворот. Энрике не смотрел на экран навигационной системы. Нужный ему ориентир он видел и так – невысокий холм, расположившийся по соседству с маленьким кратером, метров двадцати в диаметре. Обогнув их по широкой дуге, он свернул влево, на юго-восток. Отсюда до финальной точки маршрута было примерно восемнадцать километров. Тёмное ущелье осталось позади, взгляду открылась плоская, залитая светом равнина. Энрике снял со шлема прибор ночного видения – больше он ему был не нужен. Солнце висело прямо над самым горизонтом, от разбросанных тут и там валунов тянулись длинные чёрные тени. Колонна двигалась вперёд, огибая и то и дело попадавшиеся на пути препятствия. На открытом пространстве, скорость заметно подросла – вездеходы, то и дело отрываясь от поверхности, неслись на восьмидесяти километрах в час. Поддерживать такой темп было несложно – мощные гироскопы удерживали машины в правильном положении, а подвеска проглатывала все неровности и смягчала удары при приземлениях. Реактивными двигателями они не пользовались – не было нужды, но вот на обратном пути, когда им придётся гнать во всю прыть, их по любому придётся задействовать.

Наконец, колонна достигла нужного места. Роверы подъехали к основанию небольшого холма, у которого они планировали устроить засаду и остановились. Энрике выключил музыку и глянул на часы. Если поезд идёт по расписанию, он будет здесь примерно через восемьдесят минут. Войцеховский и его люди покинули «Барракуды». Сняв закреплённые на бортах ящики, они достали из них ПТРК. Пусковые установки были старыми – примерно середины века, а потому не отличались компактностью. Десантники взвалили их на плечи и потащили к вершине. Энрике, которому в данный момент делать было совершенно нечего, поплёлся вслед за ними. Добравшись до позиции, Войцеховский, Щенкевич и ещё парочка бойцов развернули треноги и установили их на землю таким образом, чтобы над холмом возвышались лишь пусковые контейнеры с ракетами. Встав рядом с ними, Энрике окинул взглядом окружающее пространство. Вдали, блестели сталью рельсы. Как и было сказано на брифинге, путь в этом месте плавно заворачивал вправо. Энрике достал электронный бинокль и замерил дистанцию. По прямой до железной дороги было чуть больше пяти сотен метров. Он посмотрел на запад, откуда должен был прибыть поезд. Рельсы уходили за горизонт, примерно в полутора километрах. Если состав, как предполагалось, будет двигаться со скоростью около ста километров в час, у расчётов ПТРК будет чуть меньше минуты на то, чтобы поразить локомотив и платформу с дронами. Войцеховский тронул Энрике за плечо и достав пластиковый блокнот, начеркал в нём что-то маркером.

«Вам нужно будет подогнать вездеходы сюда, чтобы мы могли быстрее погрузиться» – гласила надпись.

Энрике поднял большой палец вверх, показывая, что он его понял. Вновь прислонив окуляр бинокля к стеклу шлема, он внимательно, из конца в конец, осмотрел пространство рядом с железной дорогой. Даже с выведенным из строя локомотивом, поезд наверняка продолжит движение, а значит им придётся его догонять и запрыгивать на ходу. Его интересовали возможные препятствия, которые могут возникнуть у них на пути. К счастью, их было немного – рельсы лежали на небольшой насыпи, высотой примерно в метр. Слева и справа от неё земля была относительно ровной, без кратеров и валунов. Это правда до горизонта, а вот что было за ним, узнать было нельзя, правда люди, что неделю назад проводили здесь рекогносцировку, утверждали, что дорога и дальше будет гладкой. Единственной проблемой, которая могла нарушить их план, являлся тоннель, располагавшийся примерно в пятнадцати километрах отсюда. Им кровь из носу нужно было остановить поезд до того, как он заедет в него.

Энрике спустился к вездеходу и залез в кабину. Эстрелла сидела на своём месте, по правую руку от него и проверяла работу вооружения. Установленная над кабиной турель с тяжелым пулеметом поворачивалась то влево, то вправо, следуя за движениями джойстика. За забралом шлема, он не мог видеть лица подруги, но чувствовал, что та нервничает. Достав свой блокнот, написал: «Всё окей?». Эстрелла взяла у него книжку и почеркала в ней маркером, после чего вернула. «Всё супер. Будет весело. Люблю тебя.» – прочёл он. Под словами красовалась пара сердечек. На душе у Энрике потеплело, он улыбнулся, и взяв маркер, написал: «Может сыграем во что-нибудь? Как тебе крестики-нолики?» «Давай. Делать всё равно пока нехер» – ответила Эстрелла.

***

ВОЙЦЕХОВСКИЙ

Поезд мог появиться в любой момент. Юзеф лежал на вершине холма и напряженно вглядывался в горизонт. Минуты перед боем всегда казались ему до ужаса растянутыми. Лейтенант нервничал, остальные наверняка тоже были на взводе. В такие моменты, Юзеф не прочь был с кем-нибудь поболтать – это помогало немного сбросить напряжение, но сейчас они были вынуждены соблюдать радиомолчание. Шансы, что их переговоры засекут были ничтожными, но рисковать лишний раз всё-таки не следовало. Он подумал о Рите. Она уже почти оправилась от полученных пару месяцев назад ран и вовсю рвалась в бой, даже хотела участвовать в этой операции. Её можно было понять – неделями сидя на базе «Самураев», она чувствовала себя бесполезной. Те навыки, которыми Рита обладала, не годились для такой жизни. Она была следователем и отчасти дипломатом. А ещё бойцом. При чём, судя по словам Щенкевича, драться она умела не хуже его самого, а это значило немало. Способности Риты наверняка пригодились бы сейчас, но всё же брать её на миссию, да ещё и столь рискованную, было пока преждевременно. Во-первых, она всё ещё не была до конца готова физически, а во-вторых, её компрессионник, после попадания в него пули пятидесятого калибра пришёл в негодность, а использовать в столь опасном деле обычный жесткий скафандр было бы неразумно. Юзеф взглянул на лежащего по левую руку Тобиаша Мадуро. На аргентинце был как раз такой костюм. Возможно, ему не стоило брать с собой этого человека, но тот оказался слишком настойчив. По словам бывшего полицейского, ему не хотелось отпускать на столь опасное задание своих друзей – Эстреллу Васкез и Энрике Фронтана, которые являлись членами экипажа одной из «Барракуд». К тому же, как боец, Мадуро был вроде как неплох, и Юзефу хотелось поглядеть на то, как он покажет себя в экстремальной обстановке. Если в будущем их пути с «Самураями» разойдутся, его отряду не помешают новые люди.

– Тигр-один всем. Наблюдаю цель, – прервал радиомолчание Анджей Щенкевич.

Войцеховский прильнул к окуляру своего ПТРК. Поезд, который они ждали, медленно выкатывался из-за горизонта.

– Волк-первый подтверждаю. Готовность. Кабан-два врубайте глушилку, – сказал он.

– Кабан-два принял. Музыка включена, – ответил Люциус Куинн – командир второй «Барракуды», на которой стояла станция радиоэлектронной борьбы.

– Огонь по моей команде, – обращаясь к Щенкевичу, лежащему за соседним ПТРК, распорядился Юзеф.

– Принято, жду команды.

Экран прицельного комплекса слегка рябил – видимо была какая-то неполадка в камере, скорее всего не критичная. Учитывая, что ей исполнилось полвека, это было неудивительно. Оставалось надеяться, что сами ракеты окажутся исправны. Наконец, состав показался полностью.

– Что за херня? Ты видишь это? – проговорил Щенкевич.

Юзеф видел. В передней части поезда, перед локомотивом, катился ещё один вагон. Он выглядел необычно, не как пассажирские или грузовые. И главным, что его выделяло являлась башня, в которой было установлено что-то типа автопушки, при чём весьма приличного калибра. Помимо неё, виднелось ещё несколько турелей поменьше, скорее всего пулемётных. Юзеф мысленно выругался. Это было не по плану. Совсем не по плану. Они следили за поездом на протяжении полутора недель и этот вагон не видели ни разу.

– Ну, что делаем, командир? – спросил Щенкевич.

Юзеф взвесил все «За» и «Против». Да, они могли отступить, однако, оборудование для производства компрессионных скафандров, что перевозилось на этом поезде, являлось очень ценным трофеем. Они обязаны были его захватить!

– Делаем так: ты долби по платформе с дронами, а я постараюсь выбить эту хреновину впереди. По две ракеты на цель. Последнюю я запущу в локомотив.

– Принято.

Юзеф навел перекрестие прицела на броневагон и нажал кнопку активации головки самонаведения. Через секунду на экране загорелся зелёный индикатор – ракета захватила цель.

– Готов, – отрапортовал Щенкевич.

– Огонь.

Ракеты стартовали почти синхронно. Поднявшись по крутой дуге на стометровую высоту, они повернули вниз и ринулись навстречу поезду. Внезапно заговорили орудия броневагона. Рой трассирующих пуль устремился в направлении приближающихся снарядов.

– Блядь, у них там зенитка, – прокомментировал Щенкевич.

Первая ракета, та, что шла к броневагону была перехвачена, но вторая попала в цель. Платформа с дронами вспыхнула, на ней что-то загорелось9.

– Заряжай! – скомандовал Юзеф.

Сидящий рядом боец водрузил на установку новый пусковой контейнер и хлопнув лейтенанта по спине, крикнул: – Готово!

– Дроны минус. Командир, надо вырубать эти пушки пока они нас не накрыли! – крикнул сержант.

– Согласен. Стреляем вместе. Готов?

– Да!

– Залп!

Юзеф нажал на спуск ПТРК вздрогнул – пороховой заряд выпихнул ракету из контейнера, подняв облако пыли. Как и в первый раз, китайцам удалось сбить один из управляемых снарядов. Второй попал-таки в цель, но то ли боевая часть не сработала как надо, то ли её заряда оказалось недостаточно – главное орудие вагона начало поворачиваться в их сторону.

– Заряжай!!! – срывая голос, прокричал Юзеф.

– Готово! – отозвался боец.

– Огонь по готовности!!!

Юзеф выстрелил, не дожидаясь Щенкевича. Тот запустил свою ракету двумя секундами позднее.

– Давай следующую! Быстрее, быстрее! – не дожидаясь попадания крикнул лейтенант.

– Это последняя! Готово! – сообщил заряжающий.

Юзеф с напряжением следил за полётом ракет. Первая из них попала примерно в середину броневагона, вторая угодила прямо в главное орудие.

– Есть! Цель уничтожена! Бей по локомотиву! – крикнул Щенкевич.

Поезд был уже совсем рядом, прямо напротив них. Войцеховский навёл прицел в центр электровоза, где по его представлениям должен был располагаться двигатель и вдавил кнопку захвата. Зелёный индикатор на экране мигнул и погас, сменившись красным. Лейтенант повторил попытку, но с тем же результатом. Ракета отказывалась наводиться на цель.

– Неисправность! – крикнул он.

Времени разбираться с поломкой не было – поезд уже прошел мимо них и начал удаляться. Они могли догнать его, но нужно было поторапливаться.

– Все по машинам! Грузимся! Быстрее, быстрее! – скомандовал Юзеф.

Он скинул неисправную ракету с направляющей и подхватив свой ПТРК, ринулся к вездеходу. Швырнув пусковую установку в багажник, он запрыгнул на боковую платформу и обхватил руками каркас. Убедившись, что остальные тоже погрузились, скомандовал:

– Пошли, пошли, пошли!

«Барракуды» взрыхлили колёсами реголит и поднимая за собой облака пыли, ринулись вдогонку за уходящим поездом.

***

ФРОНТАН

Вездеход трясло и раскачивало из стороны в сторону, его колёса то и дело отрывались от земли. Энрике мельком глянул на спидометр – прибор показывал сто десять километров в час. Он мог бы ехать быстрее, но боялся, что висящие на бортовых платформах десантники, попадают с машины. Они нагоняли поезд, но слишком медленно – похоже, он увеличивал ход. Немного поколебавшись, Энрике вдавил кнопку включения реактивных двигателей. Качка уменьшилась, можно было прибавить газу. Платформа с дронами, располагавшаяся в хвосте состава, была уже совсем рядом. Внезапно дверь заднего пассажирского вагона открылась и из неё высунулся человек. В его руках была штурмовая винтовка. Солдат вскинул оружие и открыл огонь. От бронелиста, который прикрывал Энрике полетели искры.

– Чёрт возьми, Эстрелла! Ну стреляй же! – пригнувшись заорал он.

Девушка навела турель на противника и вдавила спуск. По корпусу «Барракуды» покатилась вибрация. Из-за сильного раскачивания, система стабилизации турели не справлялась, и пули летели куда угодно, но только не в цель. Впрочем, этого оказалось достаточно для того, чтобы заставить вражеского бойца нырнуть в укрытие.

– Это Кабан-один, по мне стреляют из автомата. Дверь заднего вагона, один человек. Мы спугнули его, – отрапортовал Энрике.

– Подтверждаю. Кабан-два и три держите это место на прицеле. Кабан-один продвигаемся дальше, к локомотиву, – распорядился Войцеховский. – Мы немного отклонились от плана, но пока что у нас всё нормально. Работаем, – добавил он.

Энрике пристроился метрах в двадцати слева от поезда и принялся его обгонять.

– Поглядывай на другие двери, они могут высунуться из них, – сказал он Эстрелле.

– Поглядываю… – спокойным голосом, ответила та.

Он вёл вездеход, лавируя меж возникавших впереди валунов и кратеров. Машина то и дело оказывалась в воздухе, пролетая метров по двадцать-тридцать, она мягко приземлялась на реголит. Безумная гонка продолжалась. Корпус вновь завибрировал – Эстрелла открыла по кому-то огонь. Энрике не смотрел в ту сторону – его куда больше занимало то, что было прямо по курсу.

– Говорит кабан-один, цель во втором вагоне, передний шлюз. Не уверена, но, возможно, я его достала, – сообщила Эстрелла.

Наконец, они поравнялись с пристыкованной к локомотиву орудийной платформой. Энрике мельком взглянул на неё. В её бортах виднелась парочка рваных дыр – следы попадания ракет. Главная башня была свёрнута на бок, а установленное в ней орудие глядело куда-то в землю.

– Объезжай эту штуку спереди и прижимайся к ней кормой, – распорядился Войцеховский.