Московское золото или нежная попа комсомолки. Часть Вторая

Алексей Хренов

Московское золото или нежная попа комсомолки. Часть Вторая

Глава 1. Право на лево

Что бы хоть как то защититься от нападающей разъярённой тигрицы, Лёха не придумал ничего лучше, как поймать её свободной левой рукой за шею, притянуть к себе и поцеловать. От неожиданности произошедшего, женское существо пыталось вертеть головой, вырываться и даже укусить пару раз. В какой то момент, Лёха почувствовал, что угроза его здоровью вроде бы исчезла и девушка перестала дёргаться, он аккуратно отпустил сидящую сверху на нём тигрицу. И вдруг ощутил, как её ловкий язычок проник ему в рот и как прильнули её чувственные губы…

22 сентября 1936. Кабинет Кузнецова в Картахене.

Военно-морской советник продолжал свою показную тираду, делая вид, что ругает Лёху, хотя на самом деле был доволен:

– Что, разбил самолёт! Хулиган! – ворчал он, грозно хмуря брови. – Понабрали в Красную Армию по объявлению, а потом галоши пропадают!

Лёха, не обращая внимания на притворные упрёки, вспоминал, как всё произошло.

*****

– Пид***расы проклятые! – все что успел высказать Лёха, по поводу меткости испанских зенитчиков.

Странное решение французских инженеров, разместить двигатель на отдельном пилоне, спасло самолет от взрыва.

Лёха чудом сумел притереть валящуюся на крыло машину к полосе, самолет грохнулся и помчался рассыпая за собой искры прямиком к ангару технической части.

Так скромный героизм одних был перечёркнут метким разгильдяйством других.

Лёха с Кузьмичом и два испанских участника полёта стояли и смотрели как техники тушат горящий двигатель. Позднее самолет оттащили за ангар технической части и он пополнил коллекцию запасных частей аэродрома. Лёха подсуетился и ловко простимулировав испанских техников, скрутил и спрятал всё ценное, что можно было снять с самолета, начав с аппаратуры внутренней связи.

Как потом выяснили, наводчик придремал на жарком солнце и, проснувшись от резкого крика, не разбираясь, успел влепить очередь в садящийся самолёт, прежде чем его оторвали от гашетки. Как потом перекрестился Лёха, узнав подробности, хорошо, что спал наводчик зенитных пулемётов, а не 40-мм «Бофорса».

«А то бы нас разделали на отбивные» – с содроганием подумал Лёха.

Первым делом, когда он вытащил из дымящегося самолёта Кузьмича, он спросил:

– Ты фотоаппарат взял?

Кузьмич, весь в пыли и ещё дрожащий от пережитого, начал лихорадочно шарить по карманам галифе.

– Кузьмич, ты всё самое ценное к яйцам поближе складываешь? – с нервной усмешкой подначил его Лёха, выплескивая адреналин, всё ещё бушующий в крови.

– Нет, ближе к яйцам я карты складывал, а фотик вот он, – ответил Кузьмич и потянулся к заднему карману.

– Что?! Нет, только не в задницу! – воскликнул Лёха, уже не сдерживая смех.

Они смотрели друг на друга, на стоящих рядом испанцев и не могли удержаться от истерического смеха, который вырывался наружу. Это был не просто смех, а взрыв накопившегося напряжения, нервов и адреналина.

Проявив отпечатанные фотографии и плёнки, Лёха сдал Кузнецову фотографии о передвижениях кораблей в Средиземноморье. К удивлению, фотографии Кузьмича оказались, конечно, не настолько детальными, чтобы позволить определить состояние каждого конкретного корабля, но полноту картины и расклад сил они прекрасно давали.

*****

– Сдавай сюда фотоаппарат! – строго сказал Кузнецов.

– Никак не можно, товарищ дон Лепанто! – включил дурака Лёха, – Это личное имущество, нажитое честным и непосильным трудом! —Лёха был возмущен совершенно искренне , не намереваясь отдавать любимую игрушку.

Да и Кузьмич, когда речь зашла о возврате аппарата, посмотрел на него глазами ребёнка, у которого отнимают последнюю конфету.

– Ладно, Алексей, – смягчился Кузнецов. – Спасибо тебе за сведения. А уж какой тарарам ты устроил на Майорке… Итальянцы до сих пор в газетах на говно исходят. Смотри, надо слетать в Мадрид в наше представительство. Вот тебе предписание, зайдёшь к нашему советнику при тамошнем испанском МВД, Александру Орлову, получишь денег на оперативные расходы. Привезёшь сюда и рассчитаемся. И ещё несколько пакетов в посольство занесёшь.

– Ты за сколько, кстати, фотографии загнал в местный «Ла Вердад»? – спросил Кузнецов с ухмылкой.

– Вы, товарищ дон Лепанто, обидные слова говорите! – притворно возмутился Лёха, продолжая играть роль, – Почему загнал? И почему вообще только в «Ла Вердад»? Я вот вам передал для публикации в самой правдивой советской газете «Правда»!

Кузнецов удивлённо посмотрел на него, а затем радостно засмеялся:

– А! Значит, можно деньги не возмещать?

– Нету денег – нету мультиков, – обиженно ляпнул Лёха, сам не понимая, откуда взялась эта фраза из будущего.

– А вообще, конечно нужен авиационный фотоаппарат, – задумчиво подвёл итог Лёха. – Это всё так, баловство от бедности.

*****

Кузьмич действительно превзошёл самого себя, запечатлев на плёнку горящие итальянские самолёты на аэродроме. Такие снимки стали бы мечтой любого мирового агентства. «Пипистрелло, Пипистроне – какая в попу разница!» – ржал Лёха, разглядывая кадры. «Горят они одинаково красиво!»

В процессе печати фотографий Лёха, со своей природной общительностью, успел подружиться с владельцем фотоателье – ловким испанским проходимцем, который оказался весьма полезным знакомцем. Именно этот предприимчивый хозяин свёл Лёху с корреспондентами нескольких ведущих газет.

Когда фотографии были напечатаны, Лёха честно поделил негативы. Панорамные снимки с кораблями и другими объектами, он без вопросов передал Кузнецову. Однако несколько особенно удачных художественных кадров оставил копии и себе, а потом тихо толкнул их иностранным журналистам. Удачная сделка позволила ему трижды окупить стоимость дорогущего американского фотоаппарата. Надо сказать, что фотоаппараты под плётку шириной 35 мм только-только стали появляться в продаже и цена на них была запредельная, сравнимая с годовой зарплатой рабочего.

Всего через несколько дней мировая пресса уже пестрела этими чёрно-белыми, но невероятно впечатляющими фотографиями горящих итальянских самолётов.

Лёха с удовольствием разглядывал местную картахенскую газетку со свои снимками. «Зеленые человечки» были бы довольны, – думал наш герой, – Я умею не только летать научился, но и начал творить историю своими руками! – гордился собой ловкий военно-морской лётчик.

25 сентября 1936. Небо между Картахеной и Мадридом.

На этот раз Лёха раздобыл разъездной самолёт английского производства компании De Havilland под названием «Моль», очень похожий на его крымского любимица У-2. Он хорошо помнил его ещё с прошлой жизни: когда-то в английском Даксфорде, на авиашоу, за сотню фунтов можно было подняться в небо на этой самой «Моли» и даже порулить под присмотром инструктора. Теперь же он сам был у штурвала, и ощущение было совсем другим – свобода, ветер, бескрайнее небо и бухтящий Кузьмич за спиной.

Лёха направил самолёт в сторону Мадрида. Неразлучный Кузьмич, как всегда, расположился в задней кабине, делая вид, что прокладывает маршрут. На самом деле, его задача сводилась к минимуму, так как Лёха просто летел вдоль дороги, держась выбранного курса. Кузьмич не особо утруждался навигацией, время от времени проверяя карту и придавая себе видимость занятости.

Лёха крутил головой по сторонам, разглядывая пейзаж. Под крыльями самолёта мелькали поля, виноградники и редкие деревушки, утопающие в зелени. Вдалеке темнела линия гор, а впереди блестела полоска реки. Здесь, в воздухе, время словно останавливалось, и Лёха чувствовал, как его охватывает то самое чувство безмятежности, которого ему так не хватало.

За спиной Кузьмича грозно торчал в небо французский пулемёт, недавно «позаимствованный» с приснопамятного «Протеза».

Павел Рычагов, увидев Лёху рядом с этим девайсом, обрадовался и сказал:

– А! Вот теперь понятно кто пулемёту ножки придел, а то испанцы ищут, куда же это пулемёт ушёл!

Местные умельцы быстро сварганили под него раму, и теперь маленький самолетик мог, как пошутил Лёха, «громко пукнуть в сторону нападающих». Правда, реальная боеспособность этой конструкции была сомнительной, но сам факт наличия вооружения придавал хоть какое-то чувство безопасности. С пулеметом в задней кабине, ощущение собственной важности у Кузьмича стало возрастать в геометрической прогрессии.

Путешествие в Мадрид по поручению Кузнецова получилось спонтанным и обросло поручениями, как снежный ком. Каждый знакомый, узнав о предстоящем вылете, спешил что-нибудь передать или попросить что-то привезти. В итоге Лёха с Кузьмичом оказались завалены передачами так, что казалось, они буквально сидят на мешках.

– Кузьмич! Как ты понимаешь, должность Деда Мороза уже занята мною, так что тебе осталась только роль Снегурочки! – подколол штурмана Лёха, – Сбривай усищи! А то детишки бояться будут!

– Я буду тогда оленем Рудольфом! – не остался в долгу нахватавшийся подколок у Лёхи Кузьмич, – главное что бы рога не отросли.

Кузьмич завел список на нескольких листах, в котором важно делал отметки кому и чего. Маленький самолёт был загружен по самые уши, вернее, по самые крылья – от носа до хвоста забит мешочками, ящичками и свёртками.

Каждое движение , особенно в задней кабине, теперь давалось с трудом. Лёха всё это обилие посылок в шутку называл «гуманитарной миссией».

После взлёта Лёхе не терпелось проверить, как управляется этот самолётик, поэтому он крутанул пару крутых разворотов с приличными кренами и под конец выдал ранверсман. Лётчик почувствовал, как «Моль» послушно реагирует на его действия, но тут из задней кабины донёсся слегка придушенный переговорной трубой голос Кузьмича:

– Лёша, ты, пожалуйста, больше так не делай! Давай сначала подарки довезём, а?

Оказалось, что во время этих манёвров Кузьмич отчаянно пытался удержать все передачи на месте. Коробки и пакеты разлетались по кабине, а один особо крупный свёрток угодил ему прямо в лицо. Кузьмич самоотверженно схватил его зубами и теперь был похож на усатого кота Матроскина с посылкой в зубах. Отловив всё это добро, в конце концов он был завален кучей посылок и свёртков, выглядя, как человек, оказавшийся под лавиной.

– Погоди, Кузьмич, сейчас мёртвую петлю скрутим! – пошутил Лёха, удерживая самолёт на курсе и глядя на Кузьмича в зеркало заднего вида.

Но основательный Кузьмич не оценил юмора. Он долго бухтел, сидя под грудой коробок и пакетов, и проклинал какого-то «идиотского Деда Мороза», которому, если он не уймётся, Снегурочка засунет в задницу самый большой подарок – копчёную свиную ногу – и провернёт пару раз. Лёха только усмехнулся, но, всё же, решил больше не экспериментировать с фигурами высшего пилотажа – по крайней мере, пока не доставят все передачи в целости.

*****

Первой точкой остановки был небольшой аэродром около Альбасете. По мутным воспоминаниям Лёхи там активно множил на ноль фашистов кто то из попаданцев. Правда толпы советских лётчиков им особо не повстречались.

Единственным советским асом оказался мелкий лётчик по имени Иван, лет тридцати, который недавно получил ранение в задницу и по этому поводу грустно ковылял в сторону столовой, слегка прихрамывая и попёрдывая на ходу.

Радостный Лёха решил проверить свои предположения и громко выдал проверочный пароль:

– Перестройка, Путин, Интернет, Биткоин!

Лётчик Иван посмотрел на него, как на полного мудака и, не задерживаясь, ответил:

– Иди на*ер, мальчик! – раздалось в ответ и, не обращая больше внимания на ошеломлённого Лёху, лётчик Иван обогнул нашего героя и направился дальше в столовую.

Кузьмич, похлопал Лёху по плечу, также демонстративно обогнул его и догнав Ивана с достоинством произнёс:

– Ваня, ты не смотри, что командир у меня слегка придурошный! Это от прошлой посадки. Как он почти новый Протез в хлам разъе**ошил! Вдребезги! Чуть не сгорели! Хорошо я фотографии спас из огня! Всё горит, снаряды рвутся, а я ещё и командира вытаскиваю! Я тебе потом покажу, зато какой я там отличный пулемёт раздобыл! Вон, на эту швейную машинку разрешил пристроить! По дружбе. – Кузьмич усмехнулся,

Лёха остался стоять с открытым ртом, не веря в такую подставу со стороны своего верного напарника.

– Хренов и Кузьмич? Ну вон он и есть Хренов – донеслось он удаляющейся парочки, Кузьмич ткнул пальцем в сторону Лёхи, – ну я то конечно Георгий Кузьмич. И возможно отвечая на тихо заданный вопрос продолжил:

– Да, конечно, это, я с напарником торпедный катер у франкистов отбил на Майорке!

И два истинных героя исчезли в дверях столовой оставив Лёху переваривать случившееся… В следующее мгновение изнутри столовой донеслось приглушённое:

– А так-то он у меня героический! Знаешь как мы с ним франкистам ввалили на Майорке! Во все стороны взрывы летели! Самолётов этих фашистских сожгли! Жуть!

Оставшуюся дорогу до Мадрида Лёха дулся на Кузьмича, который пребывал в отличном настроении после обеда с новым знакомым. В отместку Лёха нарочно вёл самолётик немного дёргано, делая резкие повороты и качая крыльями, будто проверяя его на манёвренность. Но Кузьмич, похоже, заранее подготовился, видимо успев принять несколько глоточков испанского красного и прекрасно перекусить в местной столовой. Теперь он развалился в задней кабине с блаженной улыбкой, совершенно не обращая внимания на Лёхины мелкие пакости.

«Наслаждается жизнью, паразит», – с досадой подумал Лёха, но всё же постепенно смягчился, видя, что его старания не достигают цели.

*****

Мадридский аэродром Хетафе подвергался постоянным атакам франкистов и их самолетик быстро закатили на стоянку и накрыли камуфляжной сеткой. Товарищи раздобыли тачку, куда выгрузили передачки и отправились работать почтальонами. Несколько часов у них ушло на раздачу передач из южной Картахены.

25 сентября 1936. Советское представительство, гостиница «Палас», Мадрид.

В итоге уже ближе к вечеру, часов в пять, закончив разносить передачи по Мадриду, Лёха отловил закрывающего на ключ кабинет местного представителя НКВД. Орлов, заметив Лёху, с ленцой повернулся и, выслушав объяснения, забрал у него предписание от Кузнецова и сказал:

– Завтра приходите, товарищ. У меня сейчас важная встреча.

Мадридский Орлов Лёхе совсем не понравился – представитель великого Советского Союза, к которому он летел через половину Испании, выглядел очень холёным и вальяжным.

Лёха невольно удивился, пока все встречавшиеся ему советские воины рвались бескорыстно помогать испанскому народу, бить фашистов и вручную строить коммунизм. НКВДэшник же выглядел слишком самодовольным и ухоженным для оперативника, находящегося в Мадриде. Важный, с дорогими часами и аккуратной причёской, Орлов совсем не напоминал тех суровых людей, с горящим сердцем и чистыми руками, как писали про чекистов в газетах.

Скорее, этот человек обладал аккуратным почерком, каменной задницей и хорошей авторучкой.

«Вот тебе и представитель великого Советского Союза», – подумал Лёха с раздражением, – «Ладно, завтра так завтра», – сказал он себе, надеясь, что на следующий день его поездка в Мадрид принесёт более положительный результат. Оставался вопрос, где им найти ночлег на ночь.

*****

Пообщавшись с посольскими работниками, Лёха быстро пристроил Кузьмича в комнату с ещё двумя суровыми возрастными мужиками, оказавшимися военными советниками и по совместительству танкистом и пехотинцем.

Кузьмич быстро нашёл с ними общий язык и засел за партию в нарды, сопровождающуюся дегустаций его любимого испанского вина, сыра и копчёностей.

*****

Лёху же отправили в крохотную комнатку под самой крышей представительства. Получив от секретаря в общем отделе ключ, преодолев крутую винтовую лестницу и открыв дверь, Лёха увидел такой небольшой симпатичный задик в коротко задранной юбке над крепенькими стройными и голыми ножками, двигавшийся ему навстречу. Голова и руки обладательницы были скрыты где то внизу за виляющей попкой и судя по звукам похоже старательно отмывали пол. Что бы не упасть с лестницы, стоя на пороге комнаты, Лёха вцепился руками в косяк двери и задик самостоятельно въехал ему прямо в пах, пихнул пару раз, ощутимо потёрся и осознав сопротивление замер.

Над попкой появилась рыжая растрепанная голова с огромными удивлёнными глазами и пытающимся что то сказать ртом.

– Ах ты бесстыдник! – произнесло симпатичное женское существо и врезало мокрой тряпкой ему прямо по морде. И размахнулось тряпкой ещё раз, что бы видно закрепить победный результат.

От такого резкого перехода событий Лёха инстинктивно закрылся рукой и поймав, дернул тряпку на себя.

Женское существо оказалось сильным, но лёгким. Не желая расставаться с предметом своей трудовой деятельности, оно само прилетело прямо Лёхе на грудь. Он полученного толчка оба героя потеряли равновесие и что бы не скатиться с лестницы, Лёха вынуждено подался вперед. Держа девушку в крепких объятиях он с жутким грохотом он завалился на пол комнатки. Проявив видно встроенные кошачьи наклонности, девушка неожиданно оказалась сверху, всё ещё пытаясь огреть Лёху злосчастной тряпкой. В пылу борьбы девичье лицо в задорных веснушках оказалось прямо перед глазами Лёхи. И что бы хоть как то защититься от нападающей разъярённой тигрицы, Лёха не придумал ничего лучше, как поймать её свободной левой рукой за шею, притянуть к себе и поцеловать. От неожиданности произошедшего, женское существо пыталось вертеть головой, вырываться и даже укусить пару раз. В какой то момент, Лёха почувствовал, что угроза его здоровью вроде бы исчезла и девушка перестала дёргаться, он аккуратно отпустил сидящую сверху на нём тигрицу. И вдруг ощутил, как её ловкий язычок проник ему в рот и как прильнули её чувственные губы…

Глава 2. Танцы с бубнами.

А потом готовься! Я приеду на твой аэродром! Брать интервью у героев-лётчиков! Буду брать у тебя! – мягкие и нежные губы оказались заняты делом и на короткий момент времени восстановилась тишина, – Брать и еще раз брать!– губы и язык оказались опять очень заняты, – Интервью!

05 сентябрь 1936. Площадь Колумба, Мадрид

Несколькими днями ранее описываемых событий.

– Добрый день, Уилли, – негромко произнёс кто-то за его спиной.

Невысокий человек среднего возраста с редкими, прилизанными волосами и аккуратными усами щёточкой, в строгом летнем костюме и шляпе, вздрогнул и замер на секунду.

Жёсткий взгляд и сжатые губы говорили о выдержке и скрытой настороженности, дополняя впечатление о человеке с характером. Он был Фельдбиным в Киеве, Никольским в Москве, Бергом и Николаевым в США… Имен у него уже было великое множество, и он сам иногда сомневался, на какое из них стоит откликаться.

Нынче известный под именем Александра Орлова, официальный представитель НКВД по связи с министерством внутренних дел Испанской республики, он резко обернулся и увидел улыбающегося молодого человека в летнем костюме и модной шляпе, говорившего с явным английским акцентом.

– Вы, наверное, обознались. Я часто напоминаю кого-то, такова уж моя природа, – ответил Орлов по-английски, стараясь придать голосу спокойствие. Но внутри него всё кричало о надвигающейся опасности. «Они меня нашли! И здесь нашли!» – звучало в его голове.

– Возможно, прошу прощения, – молодой человек приподнял шляпу. – Вы напомнили мне Уильяма Голдина, моего знакомого по Нью-Йорку. – Он слегка наклонился вперёд и, понизив голос, добавил:

– Давайте прогуляемся сегодня вдоль Пасео-де-ла-Кастельяна. Жду вас через час на площади Колумба, у кафе де Колон. Через час, не забывайте…

Орлов стоял, пытаясь сохранить невозмутимость, но в голове уже лихорадочно прокручивались варианты – кто этот человек и что ему нужно?

Час спустя двое мужчин сидели за уединённым столиком в кафе, глядя через окно на влюблённые пары на площади Колумба. Со стороны можно было бы подумать, что это двое давних друзей, спокойно беседующих за чашечкой кофе.

– Лейба Лейзерович, – произнёс молодой англичанин, назвав имя, которое его собеседник носил в далёком детстве. Это заставило Орлова вздрогнуть и ощутить ледяной холод страха.

Англичанин произнёс имя своего собеседника почти без акцента:

– Нам известно о переговорах по отправке испанского золота – сначала в Картахену, а затем и в СССР. Ваша задача – подключиться к организации перевозки и своевременно информировать нас о ходе событий.

Орлов почувствовал, как напряглось всё его тело. Он с трудом сохранил спокойствие и спросил:

– Кого именно вас? Соединённые Штаты? И какие гарантии вы мне можете дать?

Молодой человек улыбнулся, словно уже предвидел такой вопрос.

– Я лично представляю одну коммерческую компанию из Англии, – человек понимающе улыбнулся.

«Ага, с такими-то повадками, – подумал Орлов, – скорее уж Секретную службу его Величества короля Великобритании».

– Мы активно сотрудничаем с вашими и нашими большими друзьями из Америки, они передали нам ваш контакт. Поверьте, здесь у нас гораздо больше ресурсов, чем у них. По завершении миссии вам помогут уехать в Америку или куда захотите – и при этом достаточно обеспеченным человеком.

Орлов нервно сглотнул, чувствуя, как начинает терять почву под ногами.

– Я не уверен, что смогу вам помочь… – его голос звучал неуверенно.

– Думаю, правительству Испанской республики будет любопытно узнать о некоторых ваших… шагах по уменьшению количества троцкистов и анархистов среди истинных граждан республики. Всех тех, кого ваш Сталин объявил врагами революции. А уж Федерация анархистов Иберии будет особенно рада узнать некоторые пикантные подробности. В Барселоне вас встретят с самыми "тёплыми" объятиями. Да и в Москве, на Лубянке, расстрельная стенка вас уже заждалась, – собеседник говорил спокойно, проявляя поразительную осведомлённостью о тайных делах Орлова.

– Нет, нет, вы не так меня поняли, я не отказываюсь сотрудничать… Просто я правда пока не знаю… много не знаю о золоте, – пробормотал Орлов, чувствуя, как холодный пот стекает по спине.

– Тогда постарайтесь оперативно всё узнать, – жёстко улыбнулся англичанин, вставая из-за стола и оставляя Орлова один на один с растущим ощущением безвыходности.

11 сентября 1936. Правительство Испанской Республики, Мадрид

Министр финансов республиканского правительства Хуан Негрин сидел и задумчиво смотрел на чашку кофе, принесённую секретарём. Мысли его были совсем не радостными.

Он ждал советского представителя, чтобы ещё раз обсудить варианты поставки оружия, снаряжения и продовольствия. Гражданская война, в которой одни испанцы убивали других, набирала обороты. Мятеж армии, который сначала не восприняли всерьёз, охватил всю страну. Войска мятежников стояли в ста километрах от Мадрида. Каталонские анархисты подливали масла в огонь. С одной стороны, они вроде бы поддерживали республику, но на деле были практически независимыми, да и вечная грызня между испанцами и каталонцами давала о себе знать.

Немцы и итальянцы открыто встали на сторону Франко, поставляя оружие и прислав добровольцев, которые на редкость напоминали регулярные армейские части. А уж про авиацию и говорить не приходилось: немецкие и итальянские пилоты на своих машинах бомбили республиканские позиции и отправляли на землю немногочисленную республиканскую авиацию. Французы, англичане и американцы заявили о своём нейтралитете, подписав «Комитет о невмешательстве в дела Испании».

У республики было золото, а значит, были средства, чтобы купить всё необходимое. Но оставался вопрос – где.

Отправленные во Францию сто восемьдесят тонн золота в обмен на поставки оружия зависли в подвешенном состоянии. И, несмотря на усилия французского правительства, которое состояло из левых партий, отгрузок оружия в нужных количествах не последовало.

Англичане, конечно, обещали многое в закулисных переговорах, но официально поддержали политику невмешательства, и у Негрина было стойкое ощущение, что, отправив золото в Великобританию, ни золота, ни оружия Испания никогда не увидит.

США со своей изоляционной доктриной самоустранились от европейской политики.

Оставались русские.

Негрину никогда не нравился режим, установленный Сталиным – он совсем не походил на тот социализм, который они хотели построить. Но русские заявили о своей поддержке республиканского правительства. Открыто послать в войну регулярные части они были не в состоянии, но предложили свои новейшие самолёты, танки, артиллерию, продовольствие и многое другое.

К сожалению, русские были далеко, их ближайший порт находился в трех тысячах пятистах морских милях, и пароход из Одессы в Картахену шёл почти две недели.

Вчера его представитель из Москвы дал телеграмму, что русские начали погрузку первой партии бомбардировщиков на свой пароход. Истребители были на подходе. Похоже, русские были готовы выполнять свои обещания.