Пращуры

–Вот ты дурак? Я, по-твоему, остановилась в дождь и сижу, за голову схватилась, потому что в туалет захотела? Я бы уже сходила. Мы определено заблудились, наверное, повернула куда-то не туда.

–Ну, так, заверни обратно, куда надо, – тихо сказал Максим.

–Я тебе сейчас пиздюлей заверну, если ты не прекратишь тупить, – морщась, ответила подруга.

Максим притих и поинтересовался дальнейшими действиями Леры, она же не имела конкретного плана, с нужного направления уже сбилась, развернуться в имеющихся ландшафтных и погодных условиях не получилось бы, ехать задним ходом по узкой дороге для неё было слишком сложно, к тому же она не знала, где именно пропустила поворот. Спустя пару минут тишины, Лера вышла из машины, деревянной маской прикрылась от дождя, встала на порог и попыталась залезть на крышу, но кузов автомобиля начал сильно прогибаться, чуть не упав, она залезла назад, обтёрла лицо от дождя, завела автомобиль и также молча, поехала вперёд. Ещё минут двадцать они ездили, надеясь, что поворот всё-таки не был пропущен, пока автомобиль не остановился. Слева от дороги между зарослями Лера заметила узкую проредь, слегка сдала назад и повернула в кусты; убедившись в пространстве для разворота, она снова включила заднюю передачу, но выехать уже не смогла, автомобиль застрял в распаханном мокром грунте. Через несколько неудачных попыток раскачать машину и выехать, руки Леры опустились, рывки только сжигали и без того заканчивающееся топливо, она растерянно смотрела перед собой.

Решили ждать рассвета, Лера заглушила «Кia», включила аварийный сигнал и написала матери сообщение, что переночует у Максима. В планах было переждать темноту. Какое-то время молодые люди просто сидели на своих местах, Максим начал ёрзать, ему становилось неудобно, и он полагал своим долгом всеми возможными способами показать это. Не усевшись в комфортной позе, он перелез на заднее сиденье, подобрал к себе ноги, уткнулся лицом в спинку сиденья, стараясь не слышать, как что-то ровно и ритмично скребется по крыше.

Место и время неизвестны

Просунув руку под подушку, Влад с надеждой ещё на пару часов сна безуспешно попытался нащупать телефон, а нащупал шершавую мешковину. Вместо подушки его голову подпирал смятый мешок из полипропилена. Раскрыв слипшиеся глаза, он обнаружил незнакомый ржавый металлический потолок, покрытый смоляными пятнами, и очень тусклую лампочку. С трудом приподнялся: в груди почувствовались короткие толчки, боль охватила позвоночник и мышцы спины. Влад тяжело выдохнул, опустил глаза, схватился за голову и принялся искать в памяти объяснения, натирая затылок. Объяснений не нашлось, только если зиндан, руки слегка затряслись, дыхание участилось. Сильно хотелось жрать. Пару раз ударив себя по солнечному сплетению, Влад огляделся: помещение площадью в десяток квадратных метров, кроме койки, предметов мебели не было, только сильно деформированная металлическая конструкция в углу. В ногах стояла пара незнакомых грязных ботинок, немного загнанных под койку. Сама койка на деле оказалась просто грубо сбитыми строительными досками с ножками, на них лежал маленький, оборванный матрац, покрытый тёмными пятнами и мешковиной. Дверь была прямо перед кроватью, она полностью сливалась со стеной, выдавая себя лишь крупным навесным замком и контуром проёма. С плеча Влада свалилась лямка выцветшей тельняшки. Кожанный ремень с армейской бляхой сжимал поясницу. Подобные вещи он никогда раньше не одевал, как и бежевые штаны с со странными вкладками над коленями, что были на нём. Вопросов оказалось немало, а чувство голода только усиливалось, навязчивые желудочные судороги терзали область диафрагмы.

Зрение потихоньку привыкло к темноте, и в одном из углов получилось разглядеть выделяющееся пятно. Влад встал, колени пронзило бессилие, он опустился на четвереньки и пополз. Приблизившись, Влад рассмотрел в этом пятне тарелку, в животе сплелись спазмы. Ржавая чаша оказалась наполовину заполнена коричневой жижей, пахло смесью зерна, прелых трав и протухшего мяса. Руками, жадно, не придавая значения вкусу, Влад принялся поедать содержимое, чаша быстро опустела. Утолив голод, он присел в этом же углу. Ни единой мысли не успело зародиться в голове, как на него напал нестерпимый приступ рвоты. Непроизвольные сокращения мышц желудка и диафрагмы вызвали сильнейший дискомфорт. Пронзила острая боль в центре живота, брюшные мышцы сильно напряглись. Сопротивляться не было сил, съеденное фонтаном вырвалось наружу. Через гортань пробиралось что-то плотное, царапающее слизистую. Ощущалось как изнутри что-то распирает верхнюю часть пищевода, мышцы глотки сжались и рвотный рефлекс выдавил всё содержимое желудка. Среди рвоты показался короткий крестовой ключ. Зрелище спровоцировало ещё один приступ, но выходить уже было нечему, что отразилось лёгкой сжимающей болью в области селезёнки. По грязному полу, между жилистых пальцев ползали какие-то чёрные, длинные слизни. Тусклая лампочка медленно закачалась, Влад стоял на коленях и вытирал лицо, смывая с щёк остатки жёлтой рвоты своими слезами. Он вытерся, взял ключ, с трудом открыл замок. Обул ботинки. Чтобы отпереть дверь, пришлось надавить всем телом, и только после трёх толчков, проход открылся.

Вдоль тёмных бетонных стен вверх вела металлическая монолитная лестница, ползком Влад начал подниматься по ней. Его сильно трясло, дыхание разрывало грудную клетку, перед глазами пеленой плыли пятна от следов недавней рвоты, частые сердечные толчки пробивались сквозь всё тело и вырывались тяжёлым, надрывным кашлем. Озноб охватил позвоночник по всей его длине. Отслоившиеся части метала резали ладони. Сверху показался проблеск света, Владу начало казаться, что кто-то кусает его за ноги, хватает и тянет вниз, он часто оборачивался, но никого не видел, машинально отбрыкивался и полз дальше, пока не выполз.

Снаружи было пасмурно: небо скрывалось за тучевыми облаками, землю покрывала короткая травка, падали острые, изогнутые тени. Влад сел и начал жадно глотать свежий воздух, силы стремительно покидали его, сознание находилось на грани. Он с трудом приподнялся и попытался оглядеться, но лучи света, пробившиеся сквозь серую пелену тумана, дезориентировали уставшие глаза. Пара секунд стараний не помогли сконцентрироваться, силы покидали и слабое тело повалилось на землю. Почти засыпая, Влад услышал звонкий смех и ощутил, как тепло равномерно проникло под кожу его лица и постепенно распространялось на всё тело. Время пропало вместе с ощущением усталости, и резкая боль ударила по каждому ядру, в каждой клетке, каждого органа, в каждом нерве, во всём теле. Влад упал набок, прижал колени к груди, крепко обхватил их руками и выдохнул. Медленная волна мурашек прошла по телу и остановилась на макушке. Влад начал задыхаться. Снова мурашки, волна двинулась дальше, Влад глубоко вздохнул. Током ударило по большим пальцам ног. Сгусток тепла зародился в центре мозга, медленно облегчая боль, этот очаг тепла начал путь по организму, цепляя каждую клетку. Влад лежал, его слегка трясло, но постепенно легчало. Где-то недалеко запели птицы.

Когда Влад очнулся и окончательно пришёл в себя, его самочувствие оказалось потрясающим, каждая мышца была обновлённой, никогда раньше его тело не находилось в таком отличном состоянии, зрение улучшилось, возросла резкость, с глаз пропала пелена. Он видел каждую травинку, как отдельный объект, видел еле уловимые движения на безветрие. Слух пронзало бесчисленное многообразие шумов: шелест травы, вибрация грунтовых вод и механические передвижения насекомых. Время казалось медленным, каждый миг ощущался более ярко и чётко, всё воспринималось с увеличенной интенсивностью, так, что стало сложно успевать за происходящим и это восприятие наделило Влада уверенностью и небывалым ощущением целостности. Тепло приливало к его грязной голове, он сидел и просто наслаждался состоянием и лишь немного привыкнув, встал и огляделся.

Находился он на равнине с редко разбросанными низкорослыми, лысеющими деревьями, никого больше вокруг не было, только металлический корпус спуска в землянку, из которой он вылез. Каркас уже был сильно прогнивший, металл превратился в кучку деформированного сгнившего материала, а сам спуск оказался затоплен какой-то серой жижей. Не имелось никакого представления, каким образом произошла столь стремительная метаморфоза. В голове поначалу мешались мысли, провалы, то ли во времени, то ли в пространстве, галлюцинации, никакой ясности, одна путаница. Ответов не было, и когда мысли постепенно затихли, Влад решил разобраться в происходящем позже, в более однозначном положении, а для его достижения надо было как-то менять обстановку.

Вдали всё ещё стоял густой туман, за туманом скрывался горизонт. Ни единого порыва ветра, вокруг не одной тропы, только гладкий, травяной слой и согнувшиеся, сухие деревья. Скрытое за облаками солнце предположительно указывало на полдень. Влад двинулся вперёд. Ботинки слегка поджимали, тело ощущалось свежим и лёгким, усталость находилась где-то за рамками самочувствия или же вовсе отсутствовала, в паху и на макушке, что-то очень приятно щекотало. Всё это подпитывало ту некую уверенность, уверенность в целостности состояния, объективно слишком спокойного для происходящего. Спустя ещё какое-то время эта уверенность, в том числе в необходимости продолжения пути, перешла в привычку. Удовольствие, порождённое этой уверенностью, перестало выделяться на фоне основных чувств. Он остановился и задумался, сел на траву, закрыл глаза и успокоил дыхание. Его сознание было беспрецедентно чистым, никаких мыслей, только приятные, щекочущие ощущения на различных участках тела сменяли друг друга и остановились в области макушки, где, словно цветок раскрылся вибрирующий свёрток тепла. Влад ощутил свою голову очень тяжёлой, его тело начало медленно покачиваться. Оно будто срослось с землёй, будто множество нитей его тела проникли в недра, в самую их глубь, Влад почувствовал, как стал точкой, от него во все стороны распространялись и возвращались волны, но всё прекратилось, как только в их радиусе он заметил встречное передвижение. Среди тумана появился светлый силуэт, яркое, поразительное и ослепляющее сияние исходило от него, но Влад понял, что приближающаяся к нему фигура – это человек, белокурая женщина, похрамывая, шагала к нему. От неё исходило яркое свечение, а лицо было сильно отёкшим вокруг глаз и в области носа, покрыто мелкими порезами и синяками. Влад встал, она приблизилась вплотную, с благодарностью посмотрела на него, мягко улыбнулась, отчего закровоточили раны на её губах, с трудом привстала на носочки и поцеловала в щёку, Влад никак не ответил. Не отрывая глаз, он наблюдал за девушкой, поражаясь красотою исходящего от неё света до тех пор, пока та не зашаталась. Она посмотрела под ноги, потом снова посмотрела на Влада и взяла его за руки. «Расскажи ей про меня», – сказала девушка, – «расскажи всё». Только Влад собрался с мыслями и надумал задать вопрос, как две крупные цепи, покрытые ржавчиной и грязью, вырвались из-под земли и сковали худое, слабое тело девушки. Её кожа резко начала деформироваться, покрылась трещинами, эти трещины быстро распространились на шею, покрыли всё тело, в секунду превратившееся в прах, оно оставило лишь кучку чёрного и тяжёлого пепла в руке. Цепь ударилась о землю, подняв клубы пыли. Ржавые звенья задели ногу Влада, как живые быстро обвили всё его тело и начали сжимать. Пепел просыпался сквозь пальцы, холод порывисто пробежал вдоль спины. Попытки освободиться не приносили никакой пользы, захват только сжимался ещё сильнее. Его потянуло под землю, в глазах потемнело, тело сдавило, и оно растворилось в пространстве.

Ситовкий район, Ординская область, 2009 год

Согревая руки друг об друга, Лера наблюдала, как дождевые струи расползаются по стеклу, сливаясь в кривые дорожки. Она уже сильно замёрзла и в очередной раз завела мотор, чтобы немного прогреть автомобиль, на панели приборов настойчиво мигал индикатор уровня топлива. Снаружи усиливался дождь. Где-то вблизи выли собаки. Ждать до утра оказалось сложнее, чем предполагала Лера, стало понятно, что без помощи они не обойдутся.

Отец Максима не был тем тираном, каким представлял его сын, однако у него имелись высокие требования к себе, из-за чего, хоть не всегда умышлено, но требования эти предъявлялись и к домашним, да и к друзьям, в общем, практически ко всем окружающим. Максим набрал по памяти не самые любимые цифры. Объяснил ситуацию и примерное местоположение.

Юрий был мужиком высокого роста, крепкого телосложения, с густой бородой -лопатой, с густыми волосами, спадавшими до ушей. На самом деле он уже спал. Конечно, ему не нравилось, когда его будили, но отсутствие выбора переводило его недовольное состояние в состояние смирения. Именно в полусонном состоянии смирения Юрий лениво натянул комбинезон, резиновые сапоги и побрёл во двор. В гараже стояла старая, но ухоженная и проверенная временем «Лада», он кинул в багажник автомобиля канистру и выехал из гаража, доехал до заправки, налил полную канистру 92-го и направился в сторону полей. Примерная дорога к месту расположения застрявшего автомобиля шла через старый мост, покрытый выбоинами и заплатками, он соединял две части села, разделённые четырехпутной железной дорогой. Предназначение сооружения определяло его дугообразную форму. Середина моста, проходящая прямо над путями, находилась много выше среднего уровня поверхности села, на этом дорожном отрезке и остановился Юрий. Ночью указанный проезжий путь практически не использовался, да и разработку проекта освещения моста обещали только в следующем году. Пустота и темнота помогли Юрию определить примерное местоположение источника мерцающих огней аварийного сигнала среди лабиринтов грунтовых переплетений полевых дорог. Этого было достаточно для определения дальнейшего направления пути.

Спустившись с моста, он заехал на грунтовую дорогу, проехав ещё пару километров, свернул к полям перед заброшенной фермой, из пустых окон светил тусклый оранжевый свет, вероятно от небольшого костра. Во времена молодости Юры там доили коров и кормили телят; сейчас же там «кормили солью орущие соски» неустроенные должным образом слои общества.

Проехав еще два-три километра, не добравшись до цели, движок старой «Лады» застучал и встал. Юрий принял сложившиеся обстоятельства без лишних суждений, достал из багажника канистру, закрыл машину и продолжил путь пешком. Он приближался к цели уверенно, это не была уверенность в том, что он выбрал правильную дорогу, это скорее была уверенность в том, что цели не избежать встречи с ним, что цель никуда не денется, а дорога найдётся сама.

Лера и Максим сидели на заднем сиденье и тряслись от холода, Юрий подошёл к заднему стеклу и тихо постучал, Лера быстро вышла из машины и вопросительно посмотрела на него. Юра ткнул пальцем в бак. Его борода была покрыта каплями дождя, что ему нисколько не мешало. Пока Лера открывала крышку, из машины вылез Максим, он подошёл к отцу с растерянной улыбкой и протянул бледную руку, её грубо пожал Юра, не переводя с автомобиля взгляда. Ситуация не оказалась критичной – ведущие колёса не зарылись. Он залил бензина в бак, Лера отдала ему ключи от автомобиля. Юра сел за руль, повернул ключи, автомобиль не завёлся, он повторил, движок так же молчал.

«Сцепление выжмете», – подсказала Лера.

Юра поднял на неё глаза, выжал сцепление, повернул ключ, автомобиль завёлся, из колонок заиграли тяжёлые ноты незнакомой ему зарубежной музыки. Он включил первую скорость, продвинулся чуть вперёд, отпустил газ, скатился назад и повторил так ещё несколько раз, пока не выехал из грязи. Выйдя из-за руля, он уступил место Лере и взял канистру, намереваясь отчистить её от грязи и положить в багажник. Лера заглушила мотор, вышла из автомобиля, чтобы открыть багажник, но забыла ключи в зажигании, а когда решила их достать, дверь оказалась закрыта. Автомобиль давно не открывался брелоком от сигнализации – с системой что-то произошло, а ехать в город на диагностику у Леры не хватало опыта, поэтому у неё уже выработалась привычка закрывать автомобиль рычажком на ручке двери, связанным с центральным замком. Так и в этот раз, рычажок оказался защёлкнут, автомобиль закрыт, а ключи остались в зажигании. Юра посмотрел через окно на висевшую связку ключей, поднял с земли пустую канистру, протянул её Максиму и зашагал в сторону темноты. «Дорога где-то там», – сказал он и позвал махом ладони за собой. Все пошли в сторону моста, ведомые интуицией и памятью Юры, под свет фонаря телефона.

Лера и Максим шли, толкаясь плечами и прижимаясь друг к другу, они дрожали от ночной прохлады, Максим часто шмыгал носом, – неудачно получилось, тихо сказал он.

–Только если наблюдать через призму своего негодования, – ответил Юра и остановился, он посмотрел под ноги и поднял с дороги деревянную маску, – удивительно искусная вещь, – добавил он, вытирая с коры грязь.

–Это я нашла на пикнике, – сказала Лера.

–И выбросила? – спросил Юра.

–Потеряла.

–Я возьму?

–Конечно, дядь Юр, а она тебе зачем? – спросила Лера, оторвавшись от плетущегося за ней Максима, на её лице растянулась улыбка, образующая пару ямочек на щеках.

–Что-то знакомое, – ответил Юра, он посмотрел вдаль и ускорился. Лера, не понимающе обернулась на Максима, сбавила шаг и поравнялась с ним, оставив Юру идти впереди.

Разрушенные кирпичные стены показались за верхушками диких кустарников, они подошли к месту расположения заброшенной фермы. Юра потребовал ускориться. Молодые люди переглянулись и молча, последовали за ним, пока тот не остановился, он смотрел в сторону фермы, где высокий полный мужчина в рваной телогрейке прижал к бетонной стене худенькую девушку. Её босые ноги скользили по мокрому бетону, когда он держал её за горло и тряс как мешок с такой амплитудой, что бледная девушка билась затылком о грубую кирпичную поверхность.

Движением ладони Юра указал ребятам оставаться на месте, а сам двинулся в сторону фермы. Лера и Максим остались наблюдать.

Агрессивный мужчина почти сразу заметил приближение Юры, он ударил девушку так, что она села и закрыла лицо ладонями, после чего, слегка хромая, пошёл навстречу. Начался разговор. Мужчина пытался что-то доказать Юре, он активно жестикулировал, хмурился и расставлял руки. Юрий спокойно и кратко отвечал, до тех пор, пока мужчина не толкнул его в грудь и рявкнул что-то неразбочивое, на непонятном языке, но определённо оскорбительное. Юра завёл руку за пояс, в своё время у него сформировался рефлекс – если ему задавали тупые вопросы, он сразу брал дубинку, висевшую на поясе, но в этот раз её там по очевидным причинам не оказалось. Но выход из ситуации был ему уже известен. Юра сделал шаг назад, быстро завёл правую ногу и резко ударил своей голенью сначала по передней поверхности бедра, а потом в область коленного сустава мужчины, тот попытался схватить Юру, но упал, попытка встать тоже не удалась. Юра посмотрел на озлобленного, ползущего к нему мужика, нога того болталась без чувств, и пошёл в сторону фермы. Бледная девушка сидела у стены, она тряслась и плакала. Юра помог ей подняться, подхватил девушку под руку. Та повернула голову к Максиму – и её лицо побледнело, а глаза на миг словно залились какой-то массой, утопив в ней зрачки, после чего закрылись, и девушка поникла, повиснув на Юре. Максим почувствовал холодное прикосновение у самого уха, Юра указал свободной рукой на дорогу к мосту, и все четверо двинулись с места.

–Это Катя, помнишь, училась у нас, – прошептал Максим Лере.

–Помню, бедняга, – ответила Лера, не сбавляя шагу.

Ординский район, ООО «Центр Здоровья им. Лидии Ивановны», 2024 год

Цветки белой анемоны хрустели под мягкими подошвами практиканта челюстно-лицевой хирургии, он потерянно передвигался среди клумб, по заднему двору клиники, окружённому высоким кованым забором. Безуспешно обследовав доступную территорию, сильно обгорелый молодой человек, с пустым и отрешённым видом, переступил порог служебной двери, натянув до предела нейлоновый трос. Датчик давления, установленный на плинтусе, зарегистрировал изменения и активировал систему срабатывания, на конце сплющенной металлической трубы воспламенилось запальное отверстие, семь десятисантиметровых гвоздей вылетели из пусковой трубы в сторону практиканта. Пара застряла в коленных суставах, раздробив мениски; один гвоздь угодил точно в пятку, разорвав сухожилие и окончательно лишив практиканта возможности вертикального передвижения. Внутренние стороны бёдер пробило насквозь, а остальные гвозди, слегка торчащие из горла, не оставили практиканту никаких шансов, на чтобы он там ни рассчитывал. Обгоревшее тело плавно опустилось у дверного проёма, а на полу потихоньку начала увеличиваться небольшая лужица тёмной крови. Практикант сидел, опираясь спиной на ребро двери, его взгляд остался таким же отрешённым, карие глаза напоследок раскрыли всю свою глубину и застыли.

«Пиздец практиканту», – сказал про себя Джангар, постучал пальцами по монитору, сообщил об инциденте по радиосвязи и покинул стационарный пост охраны. Виктора он встретил по дороге к задней двери, тот нёс в руках овальный силиконовый предмет с двумя отверстиями разных диаметров.

–Сработала твоя херота завхоз, твоя правда, – добил практиканта, пузырь с меня, – проговорил Джангар, рассматривая силиконовый овал в руках Виктора.

–Не пузырь, а «Highland Park» восемнадцатилетней выдержки.

–Обойдёшься пузырём, я же не рассчитывал, что херота сработает. Они остановились перед лужей крови, – где я тебе с выдержкой искать буду, теперь ещё и убирать тут.

–Один мимо прошёл, – разочарованно сказал Виктор, обходя на носочках обгоревшее тело, он попытался вытащить из стены гвоздь.

–Значит, не сработала, хрен тебе, а не пузырь, – хлопнув в ладоши, сказал Джангар.

–Сработала, но недочёты есть.

–Недочёты заебёмся с паркета отмывать, да и с тушей теперь что делать? Гулял бы он по двору и гулял, а ты со своими экспериментами только головной боли добавил.

–Ты его пытался жечь, ты начал, ты и заканчивай с тушей, – ответил Виктор, рассматривая ранения практиканта.

–Пускай туша за мной, а паркет за тобой, по рукам? – Джангар протянул руку.

–Пусть так, но про «Highland Park» не забывай, – отвесив пять, согласился Виктор.

–А это то, о чём я подумал, – спросил Джангар, указывая на силиконовый овал.

–Нет, это не силиконовая вагина с дырочкой под жопу, а тренажёр для тампонады ран – из них будет хлестать кровь, а точнее, загущённая вода, на нём мы с тобой сегодня будем тренироваться, – объяснил Виктор.

–Это зачем?

–Надо, может понадобится, и работа есть.

–Я с тушей разберусь и без тампонов, да и ты можешь шваброй обойтись, – Джангар пнул обгоревшее тело практиканта под рёбра, отчего раздался резкий, неприятный щелчок.

–Другая работа, выездная. Не прикидывайся дураком, Джангар, ты же всё прекрасно понимаешь, это не смешно.

–Опять выездная? Всех наших забрали же сразу, ну кого могли.

Виктор пожал плечами, – значит, не за нашими, я, как понял, ещё и в стволах вопрос, на твой травмат надежды мало, на мои поджегные и того меньше.

–Стволы – это хорошо, про стволы я давно думал, – воодушевился Джангар.

–И что ты надумал? – Виктор отошёл от трупа и не спеша зашагал в западную часть здания.

–"Динамо" ближе всего, там карабин есть, Глоки, Ярыгины, – потирая жидкие монгольские усики, ответил Джангар и пошёл за Виктором.

–Ты теперь не первый, кто так подумал, единственный тир в городе, кто поближе, там уже побывали или в процессе, велик риск встретить конкурентов.

–Ещё хата одна есть на пятнадцатом, таксист охотой промышлял, такой, ну знаешь, с шизой лёгкой, фильмов пересмотрел. Поговаривали, что схрон у него неплохой имеется, про боевое местные поговаривали, ну сайга там как минимум.

–В сейфе или под полами, долго искать, но, с другой стороны, на завод по пути, – размышлял Виктор, заходя в кабинет.

–Сейф сюда привезём, полы быстро раскурочим, нормас, на завод зачем?

–Шишку надо какую-то найти, – Виктор достал ведро со шваброй и пошёл назад.

–Вот босс, в любой ситуации шишки ищет, верна своему делу, всё вокруг раком поставили, а она себе не изменяет.

–Поставили? Кто или что? Не поставили, всё вокруг само себя поставило, нагружало себя понтами, продолжало нагружать и, в конце концов, нагнуло, – Виктор принялся собирать шваброй кровь и отжимать в ведро.

–Ну мы то с тобой не понторезы, мы здравые пацаны, а здравым пацанам в такое неспокойное время нужны стволы, – Джангар взял практиканта за ноги, вытащил во двор и перебросил через забор, а когда вернулся, с довольным видом спросил Виктора, а ты знаешь, что остаётся от тела, после того как на него наденут несколько покрышек и подожгут?

–Не знаю.

–Давай узнаем?

–А давай сначала тампонаду потреним, пока кровь не свернулась? – Виктор приподнял ведро и посмотрел в него, – если хватит, – добавил он.