Единственная для авторитета

Рустам кивает. Из-за того, что Рома считается без вести пропавшим афишировать наличие у него ребенка нельзя. Бизнес, который у него был, и так разделили. Растянули на всех близких родственников. Такой скандал был, Амина вкратце рассказывала. Кого-то, кажется, даже застрелили, чтобы отщипнуть кусок пожирнее.

– Почему ты здесь? – спрашиваю, не зная, как заставить его уйти.

Учитывая тот факт, что я его не ждала, а он стоит уже в коридоре, понятия не имею, как его выдворить. Напирать, чтобы вышел за дверь?

– Пришел поговорить по поводу работы.

– В каком смысле? Мы уже поговорили.

Меня съедает волнением. В любой момент Матвей может заплакать или закричать, или, что хуже, выбежать сюда. Вряд ли у Амины будет возможность его остановить.

– Я пришел сказать, что возьму тебя на работу. Выходить можешь с завтрашнего дня. Условия те же, которые тебе выслали ранее.

Я очень хочу сказать, что не собираюсь на него работать, что может засунуть свое предложение далеко и, желательно, навсегда. Но вместо этого я киваю. Соглашаюсь, лишь бы он поскорее убрался.

– Завтра буду. На восемь?

– Можно к девяти.

– Хорошо!

Соглашаюсь и делаю шаг вперед, еще и еще, пока Рустам не оказывается за дверью квартиры.

– На долю секунды я подумал… – вдруг говорит он. – Что это твоя дочь.

Его эти слова выбивают воздух из легких. Мне неимоверных усилий стоит не согнуться пополам от боли. Надия – не твоя, хочется мне сказать, а вот Матвей – твой. Твой единственный сын, о котором ты, надеюсь, никогда не узнаешь.

– Рустам, пожалуйста… – качаю головой. – О ней никто не должен знать.

– Я не стану распространяться. Но ты сама понимаешь… это рискованно. Если кто-то выйдет на твою подругу и узнает о ребенке…

Когда он это говорит, я испытываю еще большее чувство вины. Он поедом съедает меня изнутри, потому что я слышу в его словах беспокойство. И прежде чем я позволяю себе на этом сконцентрироваться, я слышу, как дверь на кухню открывается, а уже через секунду Амина говорит:

– Дари… поможешь мне? Надо искупать Надию.

– Да-да, иду.

Хватаюсь за ручку двери, как за спасительную соломинку. Виновато и с сожалением смотрю на Рустама, который, кажется, был бы не против остаться и захлопываю двери прямо перед его носом со словами:

– До завтра.

Стоит только закрыть дверь, как я приваливаюсь к ней лбом и шумно-шумно выдыхаю.

Подумать только! Я была в метре от провала! Что Рустаму стоило остаться на дольше. Попросить воды, сходить в туалет, развалиться на диване. Воспаленный мозг представляет самые разные картинки в голове.

– Ушел? – Амина тихо подходит сзади, легонько меня отодвигает и заглядывает в глазок. – Ушел, – констатирует уже не шепотом, но голос все равно не повышает. – Как ты?

– Такое ощущение, что по мне проехались танком.

– Почему он приходил? Что ему было нужно?

– На работу звал. Сказал, берет меня.

Амина присвистывает.

– И что? Пойдешь?

– Сказала, что да, но завтра пойду отказываться. Если бы я отказалась сейчас, он бы не оставил меня в покое, начал уговаривать, а временем для дискуссии я не располагаю.

– По тонкому льду ходишь, Дари. Может, стоит согласиться на работу?

Удивленно вскидываю взгляд на Ами.

– Это еще почему?

– Сама подумай. Если ты будешь на него работать, то и подозрений к тебе будет меньше. Он ведь может ездить к тебе и не один раз. Что ты будешь делать, когда в очередной раз не успеешь спрятать Матвея?

– Ами…

– Подумай об этом. Тебе стоит или очень решительно отказываться, надеясь, что Рустам не станет уговаривать. Или же работать на него и все скрывать. Я бы предпочла второй вариант. Прятаться нужно под самым носом.

– Не знаю, Ами, мне очень страшно. Я боюсь проболтаться, спалиться. Я ведь не привыкла скрывать Матвея и охотно о нем рассказываю. Так и тут. Вдруг я как-то проговорюсь? Что тогда?

– Тогда езжай завтра и решительно отказывайся от должности.

На этом мы и сходимся. Я полночи кручусь в кровати, затем все утро собираюсь на встречу, которая вроде как ничего не значит, потому что я проведу там от силы десять минут, но отчего-то сердце в груди гупает, как бешеное.

И все это для того, чтобы в офисе первым делом получить поручение и не иметь даже возможности поговорить с Рустамом и прояснить сложившуюся ситуацию. Нет, меня тут же начинают гонять. Так что когда удается взять перерыв, я думаю только о том, что в таком темпе времени на разговоры не будет. Да и на встречи не будет. Глядишь, поработаю и не пересечемся. Так думаю я, пока он не вырастает за моей спиной и не говорит:

– Идем обедать.

С этими словами Рустам берет меня под руку и ведет к лифтам, а оттуда – на последний в здании этаж. Как оказывается, здесь расположен ресторан. На первый взгляд – не дешевый, фешенебельный.

– Будет какая-то рабочая встреча? – решаю уточнить.

– Нет. Можешь спрятать блокнот. Ничего не придется записывать.

И правда, как только мы приходим, Рустам помогает мне сесть и берет в руки меню. Я осматриваюсь. Вокруг нас люди в деловых костюмах. Не в одиночестве, парами или небольшими компаниями. Судя по всему, Рустам действительно привел меня поесть, вот только сомневаюсь, что мне кусок в горло полезет в его присутствии.

Когда Довлатов откладывает меню и смотрит на меня, мне хочется швырнуть папку с картинками блюд и бежать отсюда подальше. Туда, где он не сможет смотреть на меня так, будто уже все знает.

Глава 6

Градус напряжения между нами растет с каждой секундой. Спрятаться за меню, как я изначально планировала, не получается, когда мы делаем заказ и официант его забирает папку, оставляя нас с Рустамом наедине.

Я никогда не думала, что мы когда-либо окажемся лицом к лицу друг с другом. Не могла представить даже в самых откровенных мыслях.

Для меня Рустам оказался далеко позади. Чужой мужчина и отец другого ребенка, не моего.

Я легко убедила себя в том, что ничего не изменится, но вот он сидит передо мной, а вчера был на пороге моего дома, едва не узнав всю правду.

От осознания, что он мог увидеть Матвея, внутри все сжимается от напряжения. Я тянусь к стакану с водой и лихорадочно делаю несколько глотков, возвращая его обратно.

– Завтра у меня назначена встреча в Мюнхене. Нужно забронировать билеты, отель, трансфер.

Рустам кладет на стол планшет, пододвигает его поближе.

– На двоих забронируй.

Я беру планшет в руки, провожу пальцем по незаблокированному экрану и начинаю искать билеты в Мюнхен. Медленно успокаиваюсь, осознав, что хоть мы и не пришли на встречу, обычным обедом это назвать нельзя. Я буду работать, искать билеты и бронировать отель.

– Какое имя вписать во второй билет? – поднимаю голову и чувствую, как спирает дыхание.

Рустам смотрит прямо на меня. Внимательно, неотрывно. Понятия не имею, как долго, но от этого взгляда все тело покрывается мурашками. Я не могу узнать о чем он думает, но отчетливо чувствую напряжение, витающее в воздухе. Оно искрами разлетается вокруг. Я тушуюсь, возвращая взгляд в планшет.

– Впиши свое, – спокойным тоном говорит Рустам.

Я вынужденно отрываю взгляд от планшета и возвращаю его к Рустаму. Он все еще смотрит, а я все так же пасую и не знаю, с чего начать. С того, что никуда не собираюсь ехать? Или с того, что вообще не планировала оставаться и работать?

Мысли то и дело возвращаются к вчерашнему вечеру. Я была близка к провалу. Один неверный шаг, одно лишнее слово, случайное стечение обстоятельств и Рустам мог узнать о сыне. А дальше… даже представить страшно, что он сделает, ведь теперь, как выяснилось, Матвей его единственный сын. Других у него нет и… не будет.

– Вообще-то, я хотела сказать, что не буду работать, – наконец, признаюсь. – Я пришла сегодня, чтобы прояснить все, но на меня с порога набросились с поручениями, и я попросту не успела с тобой поговорить.

– Не будешь работать? – удивляется. – Вчера ты сказала, что…

– Вчера мне было некогда, – признаюсь нехотя. – Ко мне подруга пришла за поддержкой, а потом ты… я и ляпнула, что буду работать. Извини.

Все, как мы с Аминой планировали. Ни на шаг от плана не отхожу, боясь спалиться. Надеюсь, он мне поверит и отпустит.

– А сейчас ты что делаешь? – кивает на планшет. – Билеты взялась бронировать.

– Подумала, что могу поработать, – говорю правду. – Но ездить в командировки в другие страны не входило в мои планы.

– Из-за подруги или…

– У меня нет загранпаспорта.

– Это не проблема, – тут же отмахивается. – Сегодня сделают.

Пока я таращусь на него, не в силах понять, он шутит или говорит серьезно, нам приносят наш заказ. Официант аккуратно выставляет на столе тарелки, мило улыбается и убегает, чтобы вернуться через полминуты с двумя бокалами вина за счет заведения.

От алкоголя я отказываюсь сразу. Последний раз, когда я пила, был в доме Рустама. Я тогда упала в ванной и потеряла сознание, пролежав на холодном полу достаточно времени, чтобы окоченеть. Рустам нашел меня в таком состоянии, закутал, отогрел и принес алкоголь, который я хлебнула, как целебный эликсир. До сих пор помню, как вела себя и в чем призналась Довлатову. Повторение нам ни к чему.

– По-прежнему не пьешь?

– Не пью. Плохо на меня действует.

Ни капли не вру, между прочим. Тогда в доме Рустама мне стало плохо буквально от пары глотков. Не представляю, что было бы, если бы я выпила больше. Хотя Амина не раз говорила мне, что это просто с непривычки, и если бы я пила чаще, то и реакции такой не было бы.

Но проверять не хотелось ни тогда, ни сейчас. Предпочитаю не знать, на что способна под очередной порцией алкоголя. Не хватало еще выпить и все ему рассказать. О сыне, который сейчас играет в детском саду.

Стоит об этом лишь подумать, как внутри ядовитыми щупальцами расползается страх, что Рустам может прочитать мои мысли.

– Так что с паспортом? Делать?

– Нет, я… действительно не хочу здесь работать.

– И почему же?

– Ты ведь тоже не хотел, чтобы я работала, что изменилось?

– Не хватает кадров, – пожимает плечами как-то даже равнодушно. Впервые за весь вечер не выражает особых эмоций. Словно разговаривает о чем-то очевидном. – Деньгами не обижу, если в этом дело, повышу зарплату, могу выплатить авансом.

– Ты категорически не хотел меня брать, а теперь повышаешь зарплату?

Он сжимает челюсти. Злится непонятно на что.

– Мы ведь можем работать, Дария, – упирается локтями на стол и подпирает руками подбородок. – Смотри, сидим, вот, не ссоримся. Ты меня с полуслова понимаешь. Билеты начала уже бронировать, вкусы ты мои знаешь. В чем проблема? В подруге твоей? Так график у тебя все равно будет. Да, поездка в Мюнхен неожиданная, даже я не планировал, но мы вернемся быстро. На следующий день.

– Загранпаспорт действительно так быстро сделают?

Спрашивать я должна была не это, но все адекватные мысли улетучились.

– Сделают.

С обедом заканчиваем быстро. Вино оба оставляем нетронутым. Рустаму, как оказывается, за руль. Когда сажусь в его внедорожник, понимаю, что никакого личного водителя, как это было раньше, сейчас нет. Возможно, так совпало и сегодня у водителя отгул, но Рустам садится рядом на водительское кресло, пристегивает ремень безопасности и неожиданно тянется ко мне.

Я вжимаюсь в кресло, как ошпаренная, свожу колени вместе, сжимаю ладони в кулаки и поднимаю взгляд на Рустама. Он спокойно и сосредоточенно тянет ремень безопасности у меня за плечом и пристегивает его рядом с бедром. По мне мажет мимолетным взглядом.

А уже через час мы выходим из здания МФЦ. Рустам недовольно с кем-то разговаривает по телефону. А я пытаюсь спрятать довольную улыбку, потому что никакого паспорта у меня на завтра не будет. Минимальный срок оформления – пять рабочих дней.

– Поехали, – бросает Рустам через плечо и направляется к машине.

Я семеню следом. А когда садимся в его большой черный внедорожник, он ошарашивает новостью:

– Через пять дней поедем, я перенес встречу.

Глава 7

– Тебе нельзя с ним ехать, – говорит Амина. – Два дня в другой стране наедине. Может произойти катастрофа.

Я отвлекаюсь от нарезки овощей и выразительно смотрю на подругу. Уточнять, что именно она имеет в виду, не приходится. Выражение ее лица говорит само за себя.

– Об этом я думаю в самую последнюю очередь, – признаюсь искренне. – Меня больше волнует то, что Рустам может узнать о сыне. Не знаю, увидеть нас вместе на детской площадке, в кафе, да где угодно!

В последнее время я и так сократила нашу развлекательную программу. Мы перестали посещать большие торговые центры и популярные игровые зоны для детей. Амина считает, что это слишком, потому что в большом городе легче затеряться и смешаться с толпой, но я вот после встречи с Рустамом так не думаю.

Чего только стоит то, что сначала он окатил меня на остановке водой из лужи, а потом оказался моим начальником. В последнее время мне не везет, так что будет лучше не испытывать судьбу.

– Поэтому ты стала вести затворнический образ жизни? – хмыкает Амина, откусывая кусок от морковки. – Никуда не ходишь, площадке предпочитаешь балкон.

– Да, поэтому! – выдаю раздраженно.

Мне не нравится, когда Амина лезет мне в душу. Не нравится, когда она пытается научить меня жизнь, когда у самой тоже множество проблем.

– Удивительно, что ты не боишься, – ляпаю, не подумав и тут же спохватываюсь.

Развернувшись к подруге, вижу, как она изменилась в лице. Улыбка, которая была до этого, сменяется тенью и нахмуренными бровями.

– Блин, прости. Я не знаю, что на меня нашло.

Амина мотает головой, но ничего мне не отвечает, а потом и вовсе уходит из кухни, оставив половине не съеденной морковки на столешнице. Я чувствую вину, так что почти сразу бросаю нож и иду следом.

Ни в спальне, ни на балконе, куда Ами обычно выходит, чтобы отдышаться, ее нет. Несложно догадаться, что она закрылась в ванной.

– Ами, – негромко стучу по деревянному полотну. – Ну прости меня, пожалуйста. Слышишь? Я идиотка.

В ответ – ни слова, только шум льющейся воды.

– Ами, открой, пожалуйста!

Когда ни через пять, ни через десять минут она не выходит, я начинаю по-настоящему нервничать и стучать настойчивее. До тех пор пока не слышу щелчок замка. Отхожу на шаг и жду Амину, которая появляется на пороге через пару мгновений. По красным глазами вижу, что плакала.

– Прости меня, слышишь? – подхожу к Амине, обнимаю. – Я такая идиотка иногда.

Она молчит, но обнимает меня в ответ, растаяв.

– Я хочу, как лучше, – говорит сиплым голосом. – Я знаю, что не должна быть такой беспечной, потому что тело Ромы так и не нашли, но я так же не могу закрыться в квартире и не выходить. Надии нужно счастливое детство и так как я единственная, кто может ей его дать, то выбора нет. Нужно жить дальше, Дария.

Непонятно, Амина говорит это мне или больше себе, но получается убедительно. Я активно киваю и утаскиваю подругу на кухню, чтобы быстрее приготовить ужин, потому что Матвей и Надия, кажется, уже наигрались. По крайней мере я слышу книги из детской. И словно в подтверждение моим мыслям через пару минут слышится топот двух пар ножек.

Дети по очереди вбегают на кухню, толкая друг друга локтями. Обычно они хорошо ладят, Матвей знает, что должен защищать Надию, но иногда у них случаются неконтролируемые конфликты. Они обзывают друг друга, дерутся, а потом, как ни в чем не бывало, мирятся.

– Ну и кто затеял конфликт? – спрашиваю строго.

Надия, как и полагает истинной девочке, тычет пальцем в Матвея, а он, насупившись и сложив руки на груди, смотрит на нее волком. В ответ не обвиняет, но и не подтверждает свою вину.

Мы с Аминой переглядываемся и тяжело вздыхаем, потому что ничего сделать не получится. Если Матвей заупрямился, то ничего не сможет его расшевелить. В такие моменты, как сейчас, он очень сильно напоминает мне его отца. Такой же стойкий, решительный, всегда стоит на своем и очень редко чем-то делится. Если Надия без проблем проявляет эмоции, то Матвей даже плачет редко с самого детства. Весь в отца и от этого на сердце еще тяжелее.

С горем пополам у нас получается их утихомирить. Помирятся они позже самостоятельно, когда Матвей сделает первый шаг. В том, что это будет именно так, не сомневаюсь. Он всегда делает, а Надия ждет, когда это случится.

– Узнаешь черты Довлатова? – тихо спрашивает Ами за ужином.

– Еще как.

– А я его нет. Только мои, – то ли расстроенно, то ли с ноткой грусти говорит Амина.

– Ты расстроена?

Подруга молчит, а затем пожимает плечами.

– Не знаю. Иногда я говорю себе, что он столько всего сделал… столько боли причинил своим недоверием, а иногда…

Она замолкает, уткнувшись в тарелку и ковыряя вилкой пюре.

– Иногда я скучаю, – признается тихо и тут же встает из-за стола, убирает остатки пюре в холодильник и уходит в гостиную.

Я и представить не могла, что подруга скучает. Внешне холодная и уравновешенная, она никогда не говорила о своих чувствах. Я знала, что ей тяжело, но я думала, что это из-за страха, а оказывается, есть не только он, но еще и тоска по человеку, который однажды поверил не ей.

Сообщение на телефон падает ближе к десяти вечера. Правда, замечаю я его не сразу, а когда все же замечаю, сердце пропускает удар, потому что оно от Рустама.

«Заберу тебя завтра из дома в восемь. Будь готова»

Вылет у нас завтра в одиннадцать. Пять дней пролетели незаметно, паспорт я получила сегодня утром и сейчас отчаянно хочется что-нибудь с ним сделать, выбросить, пролить на него чай, сок, утопить на худой конец. Амина права, нам нельзя ехать туда вместе. И не потому что мы останемся наедине и не сможем устоять друг перед другом. Это чушь. Я давно не привлекаю его, как женщина. Да и если быть честной, никогда не привлекала. Мне до сих пор кажется, что я была для него лишь удобной временной заменой Екатерине. И становиться ей снова не входит в мои планы.

Глава 8

– Вот это будет лучше, – Ами вытаскивает из моего шкафа изумрудового цвета блузку и бросает мне. – Этот цвет очень подходит к твоим глазам.

Я смотрю на нее укоризненно. Мало того, что с вечера я забыла приготовить себе одежду, которую надену утром, так еще и чемодан не собрала.

Точнее, рюкзак, потому что никакого чемодана у меня, конечно же, нет. Я не летала в отпуск в другие страны, да и вообще никогда никуда не летала и не ездила, так что могла обойтись привычным рюкзаком.

Планирую обойтись им и сейчас. Осталось только придумать, как сложить одежду так, чтобы она не помялась.

– В отеле погладишь, – говорит Ами, набивая в рюкзак вещи.

– А если нужно будет поехать на встречу сразу?

– Тогда вот, – она указывает на блузку. – Надевай ее сейчас. И брюки бежевые. Будет красиво. Дальше справишься сама? Нам уже пора выходить, Дари… Если пойдем позже, можем столкнутся с Рустамом, ты же сама хотела, чтобы он ничего не узнал.

– Да, – киваю. – Идите, я дальше сама.

Ами быстро собирает детей. Порой у нее это удивительно легко получается. Одно слово – и оба уже стоят в коридоре, ждут, когда она поможет им обуться и надеть верхнюю одежду. У меня так не получается. То ли я слишком обоих балую, то ли стали в характере не хватает, но прежде чем я соберу Надию и Матвея в коридоре, может пройти и полчаса.

А у Ами сразу получается. Несколько минут, и я слышу хлопок двери. Не удержавшись, бегу к окну и выглядываю их во дворе. Сердце стучит даже в висках, когда осматриваю периметр парковки. Боюсь, что Рустам может уже меня ждать, но к счастью, там никого нет.

Бросив взгляд на часы, понимаю, что нужно поторопиться. Осталось полчаса, за которые я с трудом успеваю одеться, привести в порядок волосы, накраситься и собрать в рюкзак вещи. Я делаю это все не для Рустама, конечно. Для переговоров, которые, возможно, начнутся, когда мы приедем. Все-таки, мы едем для рабочей встречи и неизвестно, когда она может начаться. Вдруг придется ехать прямо с аэропорта?

«Жду» – приходит сообщение от Рустама ровно в восемь.

Я беру рюкзак, набрасываю на плечи видавшее виды пальто, которое совершенно не подходит для поездки за границу и выхожу. Закрываю двери на ключ и вместо того, чтобы воспользоваться лифтом, иду по лестнице. Лишь бы продлить момент, когда я встречусь с бывшим мужем и проведу с ним несколько дней в другой стране. Даже то, что это рабочая поездка, никак меня не успокаивает.

Я не хочу ехать. И все же сажусь на заднее сидение и с сожалением отмечаю, что Рустам тоже сидит здесь. Глупо было рассчитывать, что он поведет автомобиль в аэропорт сам.

– Это все? – кивает на рюкзак между нами.

– Все.

– Вечерних нарядов, как я понимаю, нет?

– Я не обязана была их брать, – отсекаю. – Мы ведь едем в рабочую поездку, верно?

Мне неприятно обговаривать это при постороннем. Кажется, что водитель прислушивается к разговору и делает выводы. Возможно, не самые лицеприятные.

– В рабочую, но встречи планируются в неформальной обстановке. Ладно, – говорит как-то будто бы устало. – Решим этот вопрос на месте.

Что именно предполагается под «решим», не уточняю. Все равно он вряд ли спросит моего мнения. Как и всегда настоит на своем.

Регистрацию, ожидание и посадку проходим быстро. Взлетаем не без моего напряжения. Это первый мой полет. Я безумно переживаю. Наверное, не будь у меня Матвея, я боялась бы куда меньше, но мой сын остался дома. А мне около восьми часов лететь в самолете без гарантии, что все пройдет хорошо.

– Простите, могу я предложить вам что-нибудь выпить? – ко мне прикасается стюардесса, смотрит добрым взглядом и с широкой улыбкой на лице. – У нас есть…

Пока она перечисляет напитки, я снова теряюсь и поддаюсь панике. Тяжело и глубоко дышу, пытаясь успокоиться.

– Бокал вина, пожалуйста и стакан воды, – доносится до меня голос Рустама.

Проблема в том, что я сейчас в таком состоянии, что просто не могу ничего сказать. Хочу, но слова будто бы застревают в горле. Кажется, это понимают все вокруг, потому что начинается легкая суматоха, стюардесса протягивает Рустаму два стакана и ретируется, бросив на меня обеспокоенный взгляд, а я остаюсь сидеть на месте и осознавать, что прямо сейчас мы летим на катастрофически опасной высоте.

– Выпей, – Рустам подносит к моим губам стакан и уже через мгновение я чувствую непривычный виноградный вкус и легкую горечь, заполняющую рот. – Еще.

– Не буду, – отворачиваюсь, откуда-то взяв силы сказать это.

– Тебе нужно. Иначе всю дорогу проведешь в панике. Здесь, конечно, могут оказать помощь, но вино куда легче и приятнее переносится, да и побочек поменьше. Ну же, Дария, ничего от бокала не будет.

Я хочу сказать, что может быть катастрофа, но в это время Рустам обхватывает мой подбородок и нажимает пальцами на щеки, вынуждая открыть рот. Не проходит и пары минут, как я послушно выпиваю весь бокал, ощущая, как приятное тепло разливается по телу.

Я успокаиваюсь. И паника отходит на второй план. Но вместе с тем приходит головокружение и невесомость в теле, а еще абсолютно ненормальные мысли в голове, от которых я никак не могу избавиться. До такой степени, что я глупо улыбаюсь, поворачиваюсь к Рустаму и с улыбкой на губах произношу:

– Я тебя ненавижу. И хочу, хочу…

Глава 9

– Я тебя ненавижу. И хочу, хочу…

Это первое, что я вспоминаю, когда распахиваю глаза и вижу перед собой лицо Рустама. Видимо, он пытался меня разбудить, потому что держит меня за плечи обеими руками и смотрит так, будто ждал, когда я проснусь.

И вот я вспоминаю только это. А то, что говорила после и говорила ли вообще, не помню. Я ничегошеньки не помню!

Ну вот не пила столько времени алкоголь, не стоило и начинать.

Теперь как понять, что я сказала Рустаму? Что успела растрепать, а что все-таки сдержала в себе? По его лицу ведь ничего не понятно! Ни единой эмоции на нем нет.

– Прилетели уже? – делаю вид, что вообще ничего такого не случилось.

– Да, почти все вышли, нам тоже нужно.

Пока я пытаюсь копошиться и понять, где же моя сумочка, Рустам протягивает ее мне и берет меня за руку. Совершенно по-хозяйски и даже не спрашивая разрешения, ведет к выходу. И в аэропорту тоже. Он отпускает меня только когда оказываемся на улице, и я, честно говоря, даже не хочу спорить, потому что в аэропорту я оказалась впервые и если бы не он, то точно бы потерялась, настолько он громадный!

– Наш автомобиль, – командует Рустам и кивает на иномарку, припарковавшуюся в паре метров.

Я сажусь в машину первой. Двигаюсь подальше к двери и жду, пока водитель загрузит чемодан Рустама и мой рюкзак. Честно говоря, даже стыдно немного за то, что чемодана дома не оказалось, но потом я думаю о то, что мне бы и нечего было туда сложить. Вести полупустой чемодан еще хуже, чем такой вот рюкзак.