Сага об Антилохе

Так и знал. Становиться невидимым – слишком читерская способность, а видеть таких невидимых – так вообще, пипец какой-то. Крутая штука досталась от змейки внутри меня.

Команда собирается в путь. Далора предупредила, что эффект зелье, которое лишило моё тело боли, продержится ещё пару часов. Сказав, что будет присматривать за мной, в замен скинула на мои плечи часть трофеев, которые ей всучил Таютоми. Мы были загружены под завязку, даже здоровяк с трудом тянул «хабар», а эта… ДиДи плевать на физические обязанности, она не собиралась утруждать себя и просто шла рядом с нами.

Эльфийка, как и в прошлый раз, ушла вперёд. Сейчас дорога под небольшим уклоном шла в низину, за которой следовал опять подъём, преодолеть который без допинга я бы точно не смог. Как итог, я с трудом нашёл в себе силы и решимость тащить наш багаж. Жадность, перемешанная с постоянно всплывающими воспоминаниями о сражении, помогала мозгу отвлечься. Я был зол, едва шёл, ощущал, как телу возвращается усталость, а с ней – боль.

Солнце медленно садилось. Не в силах отбиваться и отмахиваться от комаров, просто позволял сукам себя кусать и шёл, и шёл, сколько мог, до момента, пока не свалился. Всё ныло, тело болело, последний час я даже головы не поднимал, смотрел под ноги на тропинку, а теперь:

– Ребят? – Меня буквально парализовало. Даже на четвереньки не встать, а вокруг – лес и ни души.

Находиться одному в лесу было максимально стрёмно, особенно со знанием, что рядом могут бегать убийцы.

– Ребята?! – В крике лесных птиц слышался человеческий голос, а в колыхании ветвей деревьев – чьи-то тихие, крадущиеся сзади шаги. Куда они все пропали? Прошло около часа. Моё испытание на храбрость закончилось с наступлением сумерек. Когда я, искусанный, голодный, вымерзший и уставший, с текущими соплями и слезами, наконец-то дождался возвращения Эрлины.

– Антилох, ну ты и шут. Вся команда уже в деревне, чё разлёгся, а?

– Эрлина… – слёзы ещё сильнее потекли с глаз, – я думал, вы меня бросили.

– Идиот, ты просто отстал и недошёл до поселка каких-то полкилометра. – Припав на колено, приподняла меня девушка. – Чё ты опять ноешь, бля, цепляйся, ну же, что, руки тоже не держат?

Ни пальцы, ни руки, ни ноги, я ничем не мог повешелить, кроме шеи и головы.

– Грог! – В мраке леса окликнула проходивший рядом огненный свет эльфийка.

– Иду-иду, что, малыш Антилох выбился из сил? – Смеётся гигант, и вскоре я оказываюсь вновь на его могучей спине. Стыдно, страшно, голодно и холодно, а я… боже, как же я рад, что они вернулись за мной! Прям отдаться готов за их заботу, за то, что они сейчас рядом со мной.

Путь до деревни, как и сказала Эрлина, оказался совсем коротким. А те голоса, которые я принял за крик пересмешника, и вправду были человеческими – крестьян, занимавшихся в селе своими делами.

Когда мы прибыли в деревню, там уже приготовили нам кровати в доме старейшины. Обращаясь с нами как с героями, как с спасителями, защитившими эти земли от чудовищ и разбойников. Вот такой я представлял раньше жизнь настоящего авантюриста – полной благодарностей, горящих детских взглядов, ждущих дивные истории. А ещё женщин, смотрящих на тебя как на того, кому бы они с радостью отдались. Правда, смотрели так они на Таютоми и Грога, а я, будучи накормленным какой-то старухой, остался в тени героев этого геройского отряда. Ну и по хуй, зато живой, зато с руками и ногами, зато… кровать, мягкая, теплая и… я спас сегодня кого-то, на душе так хорошо.

Глава 8

Вчера, по щелчку пальцев некая неведомая сила погрузила меня в сон, и вот, когда за окном встало и начало садиться солнце, голодному мне наконец-то вспомнилось: яд! Подлая кровать всеми своими мягкими силами отказывалась отпускать. Лаская глаз нежным белым цветом, шантажируя, что больше никогда не появится в моей жизни, глядела на меня подушка! А одеяло, оно и вовсе прижало так, словно… э… очень сильно прижало! Вот же проклятое колдовство, сто пудов, это какая-то магия сна или спальни. Я так сладко ещё никогда в жизни не спал (в принципе, как и не заёбывался), это точно темная магия!

Вчера мои сокомандники позволили мне первым выбрать спальню. Естественно, я прикорманил самую шикарную – ту, в которой ночевал староста. Думал, может, одна из его дочек меня согреет. Хотя, сам, когда только прилёг, тут же вырубился.

Ой, блять, одежда, где моя одежда?! Я голый?! Что? Твою мать! Рыская по комнате без трусов, заглянул под кровать в надежде, что пузырёк мог вывалиться. Потом глянул в какой-то сундук, затем в старый, очень-очень хреново сделанный шкаф. Ничего нет! Одни лишь женские наряды да платья.

Если кто-то из этих авантюристов увидит пузырёк, если те, кто меня вчера раздевал, передадут его моим компаньонам, вместо награды за квест, вместо возможного похода в бордель на все деньги, меня могут повесить! Как оправдать наличие у крестьянина яда, а вдруг он дорогостоящий, редкий? Ведьма точно в этом шарит, а эльфийка, без тени сомнений, не колеблясь прошьёт мою голову стрелой!

От размышлений внутри моей дрыщавой, изрезанной, покрытой синяками, шрамами тушки пробудился мочевик. Я вновь поглядел на женские одежды. Это же спальня старосты, как я думал, так какого хера тут только женское? Обоссусь, но такое не одену. Следующим мне на глаза бросается одна из занавесок. Мозг предлагает сорвать с карниза и ей прикрыться, но потом сам отвергает это предложение – она такая плотная и тяжёлая, как брезент! Не утяну. Дашь… одеяло? Такое же тяжёлое, здоровенное, я ж им все полы подмету и перепачкаю. Подушки? Ну, только если спереди и сзади прикрываться, а она у меня одна! Сука… Ещё раз оглядев комнату, вспомнил, под кроватью был какой-то горшок. Наверное, в нём хозяева воду хранили – не бегать же к колодцу или на кухню ночью, если пить захочется. Горшок – это хорошо. Им хозяйство прикрою, а жопу подушкой!

Словно мышь, подкравшись к двери, ставлю подушку на пол, нервничая, будто шпион на задании, тянусь к рукоятке. Меньше всего мне хочется, чтобы кто-то видел меня в таком виде. «Бля, а к чему всё это? Можно, ведь просто попросить, чтобы мне одежду принесли?»

Умная мысль приходит опосля…

Внезапно двери распахиваются, и передо мной с широко выпученными глазами замирает тройка баб. Старая бабка, а с ней мамка и дочка.

– Очнулся, милок, – говорит бабка.

– А мы вам покушать принесли! – прошептала нерешительно молоденькая, смущаясь и косясь на горшок.

– И выпить. – Сглотнув, глядя туда же, куда и дочь, толкает мне в грудь графин средняя.

– А, я, это… одежда где моя? Не нашёл… – от столь внезапной встречи, проваленной шпионской миссии, чуть дар речи не потерял.

– Пастирана, милок, иди лягай, отдыхай – твои все тута… – напирает бабка.

За ней заходит средняя и младшая по возрасту.

– Хотите умыться, уважаемый авантюрист?

– Может, изволите сначала перекусить?

На меня обрушили целый вагон вопросов, от чего мне только сильнее и сильнее хотелось в туалет.

– Прекрасные дамы, где у вас тут туалет? – Мой вопрос ничуть не смутил девушек.

– Туалет? – наклонив голову на бок, переспросила молоденькая. Она не знала этого слова.

– Ну, поссать, где можно?..

– Ой. – Думал смутиться, а она заулыбалась. – Ночной горшок у вас в руках, юный герой, – указав рукой на то, чем я прикрывал член, разулыбалась девчушка. – Или из дальних стран и мест, откуда вы происходите, такими не пользуются? Расскажете?

А, в него? Зачем мне ссать в горшок, я ведь и до туалета дотерплю… Стоп, а может, это так принято? Ну, типа потом в него земли накидают, цветок посадят на органические удобрения. Я просто в деревне в жизни раза три бывал, вообще нихуя не понимаю. Знаю, должен быть сельский туалет где-то на краю участка, а тут горшок, бля… Сложно. Глядя, как бабы разбредаются по комнате и начинают заниматься своими делами, ещё раз спросил:

– Так, куда я могу справить нужду?

– Уважаемый гость, вам нечего стесняться. По приказу старосты мы здесь, чтобы обслужить вас, подмыть, накормить, одеть. Так что, не стесняйтесь, это ведь житейское…

Я вновь чуть не заплакал. Боже, какой позор! Они тут ходят, кровать заправляют, пыль протирают, окна раскрывают, а я… я даже поссать стесняюсь!

– Ой, мамочки… – когда я всё же сдался, снял с хера горшок, тут же, словно ждала этого, пискнула малая. – А чего он такой большой, опух что ли, маменька?

Работы сразу прекратились, и бабы подошли ко мне.

– Может, на нём магия какая… – говорит средняя.

Ебнутые девки! Я отвернулся от них, в одной руке держал горшок, второй наводил ствол, не в силах терпеть. Волна облегчения, расслабления едва не подкосила ноги, я зажмурился, ощутил блаженство, и когда открыл глаза, три дуры уже стояли вокруг меня, разглядывая процесс. Чё вам, сука, от меня надо? Поссать дайте спокойно, мне ж суки стыдно!

– Авантюрист, он у вас от магии такой? – Во время процесса спрашивает старуха.

– От природы, – стряхивая капли, вновь хочу отвернуться, но средняя, прихватив за плечо, держит.

– Таких ведь не бывает. – Женщина облизнулась, к сожалению, не младшая, не даже средняя, а именно бабка это проговорила.

– Вот и пусть эта ваша теория останется простой фантазией. – Нагнувшись, понимая, что моя задница никому не интересна, прикрываю член. – Так где моя одежда?

Младшенькая томно вздохнула, средняя, прикусив нижнюю губу, со злобой поглядела на старуху. Мда, может, не будь тут бабки, чего бы интересного и вышло! Гребаная кляча.

Вскоре комнату проветрили, а я, сделав то, ради чего встал, был уложен обратно в постель. На мой вопрос, где старая одежда, старшая и средняя дочь старосты, обрадовав меня, сказали, что выбросили. Она была плохого качества, вся рваная, в крови орков и людей. Староста хотел выдать мне свою, в знак признательности, но волшебница Далора рассказала им о запасных одеждах, которые были в моём трофейном мешке. Сейчас трофеи уже постирали, залатали, и сушили. Друзья мои тоже ещё отдыхали, набирались сил перед последним, пешим переходом в город.

Когда я спросил, куда одежду конкретно выбросили, мне сказали, что сожгли вместе с деревенским мусором, листьями и зельем, собранным с огородов. Я наконец-то смог выдохнуть, расслабиться, порадоваться жизни, насладиться едой, красивыми женскими лицами и тупо кайфануть. Удача, вот она, наконец-то улыбается мне, повторяя старую добрую поговорку: «Кто работал, кто трудился, тот давно пиздой накрылся. Кто на работу хуй ложил, тот до пенсии дожил!» Я дожил до этого момента, и, наконец-то, моё очко разжалось, а от вестей, что «добби» теперь свободен, даже хуй привстал.

– Я пойду… – оставляет нас старуха.

– Маменька, ты видела… у него стал как у коня… – в след за бабкой покидая комнату, попискивает младшая. И только старшая, замявшись у выхода, кидая косой взгляд то на мой член, то на двери, тихо спросила:

– Герой-авантюрист, может, я могу ещё чего-то для вас сделать?

Буквально перемалывая жареную курицу в стиле Грога, кошусь на неё без задней мысли.

– Чего именно? – пережевывал такие вкусные хрустящие хрящи, обгладывал крылышки.

– Помыть, обтереть… дать? – Скраснев, стрельнула глазками женщина.

– Давай. – Вновь без задней мысли ответил я, и только когда она подошла, когда забрала у меня из рук тарелку и двумя руками взялась за мой член, я наконец-то понял, о чём она говорила. А я ведь впервые в жизни ел такую вкусную курицу и… наверное, впервые в жизни хотел жрать даже больше, чем секса. Хотя это ровно до той секунды, когда нерабочий мозг сообразил, что я ж блять могу потерять девственность, ещё и не с орком!

Эта опытная сельская жрица любви, отставив тарелку с едой, рукой толкает меня на кровать. Затем, упав на меня сверху, целует, проталкивает в мой рот свой горячий, шаловливый язычок. Блять, это реально, это со мной?! Сначала хотел обхватить её и прижать, но испугался: вдруг спугну?!

– Вы так холодны… – отстранившись на мгновение и разорвав поцелуй, с блестящими глазами, повиснув надо мной, шепчет женщина: – Я растоплю ваш лёд своей страстью! – вновь поцелуй, жёсткий, засасывающий и, как сказала она, заставляющий всё внутри гореть.

Женская рука, нащупав мой член, стояк, принимает решение поиграть с головкой. По лицу дочери старосты вижу, она довольна, рада, улыбается и прямо хочет попробовать «это» в себе.

Когда пришло время переходить от поцелуев к делу, женщина сползла вниз, опустилась на колени, лицом застыв у члена, с грустью проговорила:

– Святая Мария, никогда о таких даже не слышала. – Более возбуждающего комплимента я в жизни тоже не слышал.

– Тогда, может, попробуешь? – чуть двинув бедрами, думаю, что шутку мою оценят, членом касаюсь её щёки и, внезапно, получаю серьёзный взгляд, кивок и фразу:

– Я попробую!

Сначала облизывая головку, затем, обхватив её губами и заставив меня ощутить зубки, девка двинулась головой вперёд и задышала носом.

Чёрт, как же там горячо!

– Кх-км… – подавшись назад, обслюнявив меня снизу, закашлялась: – Какой же он невероятный… Я попробую ещё раз! – зачем-то произнесла женщина и, навалившись на меня, заставив головкой ощутить удар о её глотку, замерла. Темные волосы закрывали всю картину, её рот засасывал, сжимал меня снизу, хотя член не зашёл даже на половину. Блять… Когда её язык задвигался, я думал, будто вот-вот кончу, и женщина тут же подалась назад.

Она тяжело и часто дышала, с глаз её текли слёзы…

– Ну как? – спросил я.

– Восхитительно! Выходи за меня! – щекой прижавшись к моему паху, смотрит только на член и буквально требует баба.

Чё, блять? Нет! Нет и нет! Не хочу, блять, у меня вон какая волына, новая жизнь, это… много чего не опробовано, не хочу я жизнь свою портить, она и так хуйня до этого момента была!

Кладу руку на плечо темноволосой барышни в сельском прикиде.

– Прости, в любой момент мы, авантюристы, можем расстаться с жизнью. Как я могу оставить такую очаровательную красотку одну, ещё и с ребёнком, если Господь нас им наградит? Прости, меня зовёт дорога…

– Тогда дорога подождёт, – Поднимается на ноги женщина. – На случай детей у нас есть травы. Разреши провести с тобой эту чудную ночь, герой-авантюрист?

О, это уже предложение получше.

– Зачем ты так, красотка? Это ведь я должен умолять тебя о ночи со мной… – коснулся её одежд рукой, и та, прямо поплыла, разулыбалась и тут же принялась раздеваться. Матерь Божья, какие ж у неё натуральные, слегка обвисшие, но внушительные сиськи. Ещё и не толстая, и чистая, пахнет хорошо… да и снизу не кустарник, а поле, темное, азиатское, посреди которого манящая влажбинка. Такое только в фильмах видел…

Девка указывает на центр кровати, заставляет меня перекатиться, после чего взбирается верхом.

Её глаза, руки почти что не отрывно следят и касаются моего члена, словно он может оторваться и убежать. Ей плевать на то, кем я мог быть, что я херовый низкоуровневый авантюрист, плевать на всё. Её манил лишь член, когда я только и мог наслаждаться её телом, грудью с большими коричневыми сосками и мокрой щелкой, ждавшей моего члена не меньше, чем он желал проникнуть в неё.

– Боже, какой он большой, меня сейчас разорвет! – Сев сверху, обхватив и сжав мою головку своей киской, эротично закричала женщина. Боясь пошевелиться, словно из-за этого наш половой акт может прерваться, я тупо кайфовал; в голове моей медными дисками стучала игрушечная, заводная обезьянка – Я больше не девственник! Радость, восторг, ощущения наступившей зрелости и собственной невъебенной крутости. В моменте я даже осмелел на столько, что позволил себе положить руки на её зад и девушка отреагировала на это своей пошлой улыбкой, толчком и попыткой ещё глубже принять в себя мой член.

Эйфория, восторг, радость от того, что могу безнаказанно мять её булки, мацать сиськи, а также наслаждаться её движениями на моём члене, охватили и вскружили голову. Я был на седьмом небе от восторга и переполняющих меня эмоций, и та, кто сидела сверху, разделяла мои чувства, испытывала себя через боль и собственную похоть, намереваясь оседлать Его целиком!

Глава 9

За столом, переполненным едой, вкусна ужиная, я сидел напротив Эрлины. Нас разделяла дистанция всего в полметра, позволяя прочувствовать накопившееся внутри эльфийки недовольство. А всё из-за того, что более физически развитая лучница, проснувшись ещё с рассветом, очень нервничала из-за моей скромной персоны. Минул завтрак, затем обед, солнце стало клониться к закату, но Антилох всё не просыпался. Накрутив себе всякого, пылкая голубоглазка, испытывая недоверие к хозяину и его детям, взялась за оружие и решила лично удостовериться в моей безопасности.

И, естественно, она заявилась в момент, когда средняя дочь старосты во всю глотку орала: – «О да!» Казалось, после случившегося с его дочерью, от хозяина мне прилетит по шапке. Около получаса я внимал каждому его слову, ровно до того момента, когда на ужин, странной походкой спустилась его дочь, шепнула папе что-то на ушко, и тот рассмеялся. Мои опасения оказались ложными:

– Мы всегда будем рады видеть вас в нашей деревне, уважаемый авантюрист-защитник! – После разговора с дочерью, встав, мужичёк сам подошёл ко мне, а после, пожав руку наклонился, шепнул мне на ухо: – Тебе будут рады особенно, и как гостю, и как зятю.

Я лишь посмеялся над его словами, тот тоже без обид, подлил мне чего-то терпкого и вновь предложил нам выпить. Его доброта ко мне жутко бесила Эрлину, в то время как другие авантюристы обсуждали какие-то свои дела, расспрашивали местных о странствующих торговцах, перевозках и есть ли возможность сесть какому каравану «на хвост», чтобы добраться до города со всеми нашими многочисленными пожитками.

После ужина староста, откланявшись, отправился в домик своих родственников, Таютоми чистил свой и без того идеальный клинок, Грог пошёл спать, а ведьма устроила мне очередной курс маго-терапии, свершаемой под пристальным надзором эльфийки. Сквозь грудь и до пупа по мне легла длинная, тонкая царапина; пройди меч убийцы хоть на полсантиметра глубже – меня б вспороли до самого пупа. Игнорируя синяки, точки от укусов насекомых, Далора старательно латала моё плечо. Рука плохо слушалась, ныла, иногда даже немела, хотя анемия проходило очень быстро.

– Закаляй ты тело и дух, копьё пробило бы только тебя одного. – Как всегда, знатно величественно, думая исключительно о своей персоне, издевалась ДиДи. На колкость стоило ответить колкостью, но слова её меня заинтересовали.

– Как? – спросил я, и она деловито затянула:

– В случае крестьянина – тяжёлым трудом, годами и десятилетиями упорных тренировок, слоем окружающих кости мышц. – А… опять подьеб, да? Закатив глаза, ощутил, как зелёный свет, исходящий от её рук, стал ярче, прижигая рану, заставив вновь скулить от боли. Она это специально! Ещё и лыбу давит. – Видимо, вариант с тренировками тебе не подходит, тогда есть другой, более дорогостоящий и рискованный – артефакты.

Артефакты стоили хороших денег, так как для добычи хоть одного требовалась большая группа умелых воинов, а ещё магическое существо, чудовище, внутри сердца которого от переизбытка маны формировались вот эти самые артефакты – магические камни, из которых делалось самое крутое оружие и украшения. У Далоры, как представительницы Сестринства волшебниц Черной Камелии, от наставниц, в подтверждения окончания обучения, достался такой камень. Тот, что собирал и концентрировал темно-фиолетовую энергию на конце её жезла.

Также ДиДи, стянув с пальцев черную перчатку, показала кисть, на каждом из пяти женских пальчиков красовалось по персню: ускорение накопления магии, ускоренная регенерация, кольцо поддержки стабильности магии, кольцо уменьшающее затраты на создание заклинания, а ещё… кольцо жизни, чей красный камень в золотой оправе треснул. ДиДи использовала его силу в момент, когда вытянула из своего плеча наконечник копья. Сила кольца остановила кровотечение из раны, после чего волшебница тут же наложила на себя чары регенерации, практически полностью залатав полученную рану.

У каждого из этих авантюристов имелось по несколько козырных карт, спрятанных от посторонних глаз. Эльфийка также имела кое-что и, словно желая покрасоваться, ручкой элегантно откинула за спину золотистые волосы, показав зелёную каплевидную серьгу у широкого основания её уха.

– Если хочешь оставаться авантюристом, ты должен тратить на себя столько, сколько есть, – закончив с лечением, говорит ДиДи. – Ибо ты слаб, и нет у тебя навыков; ты слаб, и потому что не имеешь опыта. Ты слаб, Антилох, слабее абсолютного большинства наших товарищей авантюристов, и потому у тебя нет права жить как они, пьянствуя, придаваясь распутству и шальной жизни. Они могут себе такое позволить, чувствуя уверенность в своих силах и опыте, полученном за годы смертельно опасных приключений, ведь навыками и знаниями они компенсируют плохую экипировку. У тебя же нет ни знаний, ни экипировки, ничего, кроме члена… – Похлопав меня по плечу, ведьма встаёт и добавляет: – По прибытию в город ещё разок подлатаю тебя, а пока всё, доброй ночи.

О, «доброй ночи»? Она сказала что-то доброе? Удивившись, так же, как и эльфийка, провожу ведьму взглядом.

– Доброй… – потёр затылок, уже догадываясь, что завтра наши совместные приключения подойдут к концу, начинаю рассуждать, а что дальше-то? Прибыв в город, если останусь в нём, в тот же час меня возьмут за яйца, дай бог, если просто ограбят; а скорее всего и вовсе прирежут местные бандюганы. Уж не знаю, связаны они с теми беглыми зеками, но пересмешника я-то слышал, шанс был, Паук мертв, а я живее всех живых, ещё и при бабках. Очень подозрительно. Скорее всего, придётся делать ноги, причём сразу, желательно зацепиться за какую-то группу, да хоть в носильщики и валить. Повезёт, если успею до того, как за мной устроят слежку, или ребята, за которых схвачусь, помогут отбиться. Ох, беда-беда…

– Пошли пройдёмся, – предложение эльфийки особо не обрадовало.

– Ночь на дворе…

– Я сказала, пошёл! – тыкнула меня кулаком в плечо Эрлина, и я тут же двинул к выходу. Чё, блять, на неё нашло?! Мы прошли метров пятьдесят, и когда я увидел, куда она меня привела, тут же всё стало ясно. Пепелище, мусор, который палили крестьяне… Я оглянулся: на ладони девушки красовался металлический, слегка обгоревший флакончик странной формы, который ни с чем не перепутать. – Почему не использовал, трус?

А-а-а, теперь я понял, она, а быть может и другие, уже знали об этом флаконе, плане Паука и других бандитов.

– Сама сказала, я трус. Убьёшь? – На уместный вопрос эльфийка ответила молчанием, пристальным взглядом. При ней как всегда был и лук, и стрелы, и дистанция между нами приличная. Хотя не думаю, что для победы надо мной ей нужен лук. Зарезать она меня может любым из своих кинжалов в любой момент. И не убежать, и не победить. Ладно, раз сама не хочешь говорить, то хоть я голосовые связки разомну, пока мне их не перерезали. – Сразу скажу, тот Орк меня так сильно по голове огрел, что я не только на время разучился говорить, но и память отчасти потерял. Флакон в твоей руке ещё перед заданием всучил мне Паук; мы должны были отравить вас на обратном пути, за это он обещал простить мне долги отца. Какие долги, что я должен, в каких размерах и кому, сказать не могу, ведь и сам не помню. А травить вас… тут уже сама думай, ведь и вариант с трусом, и банальная моя вам благодарность за спасение жизни – оба эти варианта правдивы.

Эрлина коварно улыбнулась, её голубые глаза ярко блистели на фоне тёмной, мирно спящей деревни. Взяв флакон пальцами, она откупорила затычку, перевернула и по ветру развеяла яд.

– Я поняла, что вы, уроды, не чисты на руку ещё при нашей встрече в гильдии. Ты-то походил на новичка, а вот Паук, слишком выделялся на твоём фоне своей экипировкой и жаргоном. – Эрлина смеётся. – Ты серьёзно всё это время носил с собой это средство и думал, что там яд? Идиот… Я приметила его у тебя ещё в день нашей первой ночёвки, на пути к логову. И в ту же ночь подменила содержимое на одну эльфийскую специю, чей вкус ни с чем не перепутать. Решись ты использовать яд, уже давно гнил бы в земле. – Кинула мне пустой флакон эльфийка.

– Расскажешь капитану? – На мой вопрос вновь отвечает молчание. – Или я теперь тебе должен отдать свою долю за молчание?

Эльфийка улыбнулась. Второй вариант ей явно понравился больше первого.

– Давай сойдёмся на том, что ты мне должен. Остальное – после разделения долей. – Ответила Эрлина и, оставив меня одного, с железкой в руке просто ушла.

Выкинув флакон в кучу пепла, понимаю, сегодня удача вновь на моей стороне. Осталось узнать, будет ли она со мной завтра…

Глава 10

К огромному счастью, ночь прошла, как и должна пройти. Спокойно, мирно, только где-то кто-то храпел, как заведённый трактор, уверен это – Грог. С утра, проверив собранные трофеи под присмотром Таютоми, мы встретили проходящий мимо караван. Повозки, натянутые плотной тканью, имели кровавые подсохшие следы, дырки от стрел, а ещё несколько раненых и перевязанных воинов внутри транспорта. За помощь с исцелением, обещанную ДиДи, хозяин каравана разрешил нам закинуть в его транспорт хабар, а самим идти рядом. Настроение у «торгаша» было никудышным: нанятый им отряд авантюристов не справился с бандитами. В стычке погибло несколько его помощников, удирая, пришлось бросить повозку с товарами. Торгаш винил во всём местного лорда, а ещё тех, кто, так же как и мы, собрав все шишки, молча плёлся за его повозкой. Команда их выглядела гораздо хуже, чем наша. Ни о какой самурайской броне или рыцарских доспехах не было и речи, оружие как у голозадых крестьян, взявших с дома что было. Только танк их, мужик с большим деревянным щитом, выглядел более-менее грозно, остальные – как я. Даже мага в отряде нет. Поговорив с одним из бедолаг, понял, почему всё так печально. Их нанимали сражаться максимум с волками или мелкой нечистью, причём за копейки взялись сопроводить. А тут – хоп, и организованная банда с лучниками, метателями и ещё с засады. Троих друзей потеряли, миссию отчасти провалили, ещё и работодатель сутки помоями поливает, называя бездарями. Мда… Хреново, когда правитель, следящий за землями, такая трусливая мразь.