Сага об Антилохе

«Ты кто?» – хотел спросить я, но вместо этого раздалось какое-то мычание. Это сон?

– Понял я, понял, не подведу. – человек по имени Антилох поднимает руки, пытается остановить напирающего на него бандита. Парень пятится под напором, а я, покинув тело став призраком в бесплотной форме, вижу его от третьего лица. Совсем мальчишка: глаза, полный страх; осунувшееся лицо; тонкие пальцы; худощавое тело, которое укрывает обычная крестьянская тканевая рубаха, поверх потрёпанная кожаная куртка и деревянный, самодельный пластинчатый доспех, представлявший собой две доски на спине и груди, перевязанные между собой верёвкой.

«Что это – вещий сон? Нет, скорее воспоминание». Глядя на себя от третьего лица, оборачиваюсь, выглядываю из-за угла, слыша знакомые голоса. За нами, на отдалении двадцати метров, идут и что-то между собой обсуждают Таютоми с Эрлинай.

– Ещё бы ты, сучёнышь, меня подвести попытался! – шепотом, но с угрозой, рычит бандит. – Ещё раз повторяю: для тебя, барана, по моей команде выльешь это в общий чан. Ни раньше, ни позже, чем услышишь трижды прокричавшего пересмешника в исполнении Хахчё. Усёк? – взяв Антилоха за шиворот левой, всунул правой ему во внутренний карман куртки какой-то флакон вышибала.

– Да, усе́к-усе́к, отпусти уже, а то они увидят… – барахтаясь в воздухе, пытался вырваться из хватки преступника Антилох.

Парня ставят на место, бандит, также выглянув из-за угла, ехидно скалился.

– У самурая шикарная катана, у полукровки – лук от знаменитого мастера, у здоровяка – оберег Гиганта-Хранителя, а ведьма – так вообще клад ходячий, столько золотых безделушек, что года пьянствовать можно. – облизнувшись и игнорируя Антилоха, прошептал убийца. – Если всё пройдёт гладко, гильдия спишет с тебя долги отца, а нет… то лучше бы тебе здохнуть где-нибудь в лесу.

– Эй, новички, что у вас там, все готовы? – голос Таютоми заставил Антилоха и второго состроить милые улыбки.

– Само собой, братан! – обняв мальчишку, весело защебетал мужик с пауком под глазом. – Уже прям вижу себя крамсающим эту зеленокожую свинину на куски!

– Отличный настрой, Паук, только не забывай: твой класс – поддержка, а задача – арьергард и прикрытие нашего мага. – улыбнувшись во все тридцать два, весело напомнил новичку капитан.

– Не переживай, братан, – склонив голову, с хитрецой произнёс Паук, – ваши спины под надёжной защитой.

* * *

– Антилох, вставай, вставай, говорю, пора в путь. – Голос Эрлины создал новую реальность, в которой я не сразу смог проснуться.

– А что? – «Голос… я вновь могу говорить». До конца не будучи уверенным, что проснулся, прикусил губу, затем пересчитал пальцы на руках. Говорят, что во сне их всегда больше пяти, но у меня сейчас ровно по пять на каждой.

– Да что с тобой, человек?.. – глядя на мою растерянность, тяжело вздохнув, эльфийка кинула в меня мою же одежду. – Твои деревянные доспехи на дрова для костра пошли; неужели не нашлось пару серебряных, чтобы что-то получше купить? А ещё эти штаны, рубаха – такое чувство, что ты из пастухов сразу в герои решил рвануть. Безрассудство – ни есть отвага, Антилох… – от чего-то взявшись поучать меня жизни, держась отдалённо от всех, вещала эльфийка.

Сначала я максимально быстро, как мог раненый, напялил штаны, затем рубаху, а после, взявшись за куртку, ощутил во внутреннем кармане что-то твёрдое. Нервно сглотнув, протягиваю руки в рукава, а затем, застёгиваясь, будто случайно запускаю пальцы в потайной кармашек и… К горлу подкатывает ком, по спине холодком проносится армия мурашек. Маленький, железный пузырёк с отравой, как и в том сне, всё ещё при мне.

– Антилох, ну ты как маленький… Даже пуговицы нормально не можешь застегнуть? – в голосе Эрлины чувствуется женская забота. Не долго думая, она протягивает к моей куртке руки. В то же время я шагнул назад. Наши взгляды с эльфийкой пересекаются вновь. В больших голубых глазах виднеется любопытство, и в этом синем, волнующемся море я вижу трусливое отражение самого себя.

– Ясно… – взгляд добрых глаз становится мрачнее. – Значит, оденешься сам. – Стиснув зубы, злобно хлестанула меня по носу заплетённой в конский хвост косой Эрлина.

«Какого хуя здесь происходит? Кем ты был, Антилох? Что вообще тебя привело в эти дебри и где этот хер с пауком на щеке? Возможно, это о нём говорили, как о погибшем новеньком? Если так, то с одной стороны хорошо, но с другой… если не он меня ёбнет, то те, кто ждёт его… то есть нас, точно решат отомстить за своего товарища!»

– Антилох, готов? – позвал варвар, когда до меня наконец-то дошло. – Всё нормально? – продолжая стоять и глазеть на меня с заботой в голосе здоровяк, тот, кого я, как и всех других, должен был отравить.

«Нет, блять, всё совсем, ну прям совсем не нормально!» – одобрительно кивнув тому в ответ, про себя я буквально верещал от ужаса! Сука, мне нужно время, нужно выкинуть эту дрянь, просто дождаться, когда все отвернутся и… Краем глаза вижу: хоть Эрлина и отошла, искоса, очень и очень пристально следит за мной. Точно так же, как и ещё двое – ведьма и здоровяк. Твою мать, блять!.. выкинуть эту гадость будет ой как непросто!

Глава 4

До города, в который возвращалась группа, пеший путь занимал чуть меньше суток, если все здоровы, умеют ходить по лесам, перебираться через ручьи или, по крайней мере, способны прыгать. Я так не мог. Даже если бы был, сука, здоровым, за любым, включая ведьму, и будучи в лучшей своей форме, по лесу никогда бы не угнался. Другое дело – верхом. Таютоми часто говорил о лошадях, о том, как они ускорили бы наше возвращение, а ведьма, покрывая нас словами типа «нищеброды, холопы», отнекивалась, говоря, мол, что отряд бы опасно разделился. Да, называя меня нищебродом, она права: лошади в нашей команде были не у всех. Одна кобыла была у Таютоми, стояла в городских конюшнях. Другая – у возрастной ведьмы, её звали Далора Дикс, или, как её называл здоровяк, ДиДи.

На удивление, хоть эти двое и являлись надменными ублюдками – и Далора, и Таютоми – не стали брезговать пешей прогулкой на миссию, поддерживая и подбадривая команду, стойко и выносливо решив пройти маршрут пешком. Ведьма вещала о полезности пеших прогулок для молодых дам (намекая на себя), самурай же акцентировал внимание на громоздком багаже ведьмы и том, что её шмотки приходилось нести Грогу, хотя могла нести та же лошадь. Было им о чём поговорить, поспорить, посмеяться, в очередной раз показывая, как давно эти двое путешествуют вместе, и почему так рьяно стараются не замечать косяков друг друга. Они – давние друзья, знают друг друга гораздо дольше, чем Грог, Эрлина и тем более я.

Специально отставать, помня о штучке в своём внутреннем кармане, не требовалось. И так, еле-еле ноги переставлял. Каждый раз, когда казалось, что никого нет, когда вроде трижды глазами округу провёл, на четвёртый или пятый взгляд сталкивался с эльфийкой или с ждущим меня за очередной сосёнкой здоровяком.

– Ай-яй-яй! – Очередной раз проебавшись и увидев только силуэт гуляющих по лесу чуть ли не под ручку Таютоми и ДиДи, падаю к большому корчу, запускаю руку под куртку, желая скинуть «говно», и тут же огромная лапа здоровяка, как котёнка, поднимает меня за шиворот, с лёгкого размаха закидывает себе на шею. После чего по телу прокатывается новая волна болезненных ощущений, перемешанная со страхом и желанием обоссаться.

– Спасибо, – одной рукой держась за карман с флаконом, другой – за ноющие рёбра, поблагодарил здоровяка я.

– Ты медленный и слабый, Антилох. Твоё тело хрупкое, нет мышц, только кости, мужская храбрость и никакой силы. Я ценю мужскую храбрость, твоя решимость, готовность драться с орками – похвальна. Но все похвалы, все твои сильные стороны перечёркивают физическая слабость. Ты всего лишь фермер, и задачи, которые тебе по плечу, тоже фермерские. На этом задании тебе повезло – Таютоми успел. В другой раз ты обязательно погибнешь, запомни мои слова. Сделай выводы и пойми: либо начнёшь укреплять своё тело, либо тебе стоит вернуться на свою ферму. Третий вариант – скрыт под землёй или в пасти демонических тварей. Сейчас ты – абуза, Антилох.

Ну… да, извините, бля, первый день в вашем обществе, и появись я в нём хоть на месяц раньше – точно не сунулся бы в эту авантюру. А по поводу тела – тут да, чёт я как-то не привык по лесу бродить, ещё и будучи битым фиг пойми в скольких местах.

– Спасибо, Грог, за честность. – Сжав кулак, желая стукнуть его по этой морщинистой лысине, а после взять на удушающий, как в фильмах про карате, тут же вспоминаю, как тот стрелы голыми руками останавливает и… разжимаю руки, обречённо остаюсь сидеть на его плечах. Какое, на хрен, карате, тут огнестрел нужен, причём крупнокалиберный!

Путешествие на плечах стало для меня гораздо большим испытанием, чем короткий поединок со свинорылом. Теперь, ощущая каждый шаг здоровяка, каждую кочку или – не дай бог – прыжок, я понимал, почему для многих героев-попаданцев путешествие на коне (с конём я сравнивал этого верзилу и его шею) вызывало столь негативные реакции. По началу всё было хорошо, однако спустя пару часов ситуация с моей задницей стала осложняться. Шаг за шагом движения Грога оказывали негативное влияние не только на зад, но и на ребра. Вечная тряска, перебежки… По прошествии времени каждый последующий шаг гиганта становился всё более неприятным, резким, болезненным. Несколько часов мы шли; он даже не запыхался, неся меня, огромную сумку ведьмы, отрубленные головы орков и своё громоздкое оружие. Грог просто сохранял молчание весь путь, иногда подбрасывал меня на спине, посмеиваясь с моих болезненных стонов и возгласов. Это был не человек – бык или грузовик в человеческом обличии. Он нёс меня, и я терпел, понимая, что в данной ситуации не вправе жаловаться.

Через километров десять пути мне даже казалось, что меня насилуют, и Таютоми, таки заметив моё кривое, сжавшее зубы личико, скомандовал:

– Привал!

Здоровяк застопорился, ещё раз подбросив меня на плечах, и произнёс:

– Я ещё не устал, капитан, можем идти. – Азиат покосился на меня, затем оглянулся на пожавшую плечами ведьму. Все могли идти, включая даже не вспотевшую эльфику; все они бодрячком, когда я даже ехать дальше уже не мог. Госпади, какой позор…

– Ты можешь, а другие нет. Я бы, к примеру, пообедал. Ты, как Грог, голоден?

– Я всегда голоден, капитан. – Взяв одной рукой, вновь за шкирку, как кота серливого, здоровяк ставит меня на ноги, и я тут же, потеряв контроль над затёкшими конечностями, рухнул на колени. – Антилох, ты чё опять на четвереньках? – удивился вышибала.

– Да… так, учусь лошадей породировать… – чувствуя, как белый шум в ногах поднимается всё выше, прикусив губу от боли, добавляю: – Ну что, похож? На лошадь?

– Ха-ха-ха, – гогочет верзила. – Боец из тебя плохой, но шут – хороший, ха-ха-ха! Антилох – весельчак, похож, похож, но не на лошадь, а на ездового кота, ха-ха-ха! – Басом ржёт здоровяк, трясёт за спиной многочисленными вещами, заставляя тем самым ведьму кричать на него и предупреждать о хрупкости своих дорогостоящих предметов.

Во спасение моей пятой точки, измождённый, я вместо того, чтобы помогать отряду с приготовлением пищи и прочим, тупо упал на землю, задрал задницу к верху. С надеждой на холодный ветерок, способный хоть немного остудить пылающий очаг.

Проходивший мимо Таютоми не мог не заметить своим зорким глазом моей странной позы. Ещё бы – селянин лежит прям в мху, с оттопыренной задницей… Чисто я бы подумал, что кто-то просит, чтобы его выебали, но азиат оказался гораздо умнее и адекватнее меня:

– Впервые катаешься «верхом»? – кинув хворост рядом, спросил он.

– Да, – лениво ответил я. – Сильно заметно?

– Ещё бы! Выглядишь как течкующая кошка или улитка без панциря… – усмехнувшись, сел рядом прямо на мох самурай. – Антилох, я вот понять не могу: ты ведь обычный крестьянин, какого лешего полез в авантюристы? Уж прости, но в твоих глазах я не вижу предрасположенности к нашему кровавому делу.

– Сам не знаю, – пытаясь выгрести из памяти этого тела хоть что-то, ответил я. – Свинорыл мне так по бошке вдарил, что без вашей помощи я б и имя своего не вспомнил. – Решив приукрасить историю, чуть солгал я.

– Беда… – цокая языком, покачал головой Таютоми. – А хоть хозяина своего, ну или деревню, на которую раньше работал, помнишь?

– Не-а… – перевернувшись на спину и жопой ощутив прохладу земли, ответил я. – Помимо бандитов теперь ещё и барин-хозяин мой добавлялся? А не перебор ли?

На лице Таютоми красноречиво прорисовались нотки жалости ко мне. Лишь глядя на него, я понимал: он сожалеет о том, что допустил наличие в своём отряде подобного мне. Сожалеет, как капитан, он знал, что так и будет, и всё равно, собирая отряд на дело, взял меня с тем Пауком. Хороший человек. Не самый худший компаньон из тех, кто мне мог попасться.

– А ты, капитан, как оказался в авантюристах? Вроде самураи служат своим господам, оберегают их и их имения и всё такое. Почему ты здесь, а не рядом с ним? – Таютоми усмехнулся, рука его, будто вспоминая давнее прошлое, нежно прошлась по рукоятке меча.

– Я самурай без господина, делаю что хочу, иду куда хочу, и никто ничего мне плохого сказать не может…

– То есть ты ронин?

С последним словом доброта в глазах самурая сменилась не здоровым испуганным, а после и вовсе угрожающе пылающим взглядом. Рука сжала рукоятку, оголив часть девственно чистого клинка, и тут же я понял, что пизданул лишнего:

– От кого ты узнал о ронинах?

Пусть на улице и было прохладно, но это не спасло меня от очередной волны пота, проступившего на руках, лбу и подмышках.

«Блять, язык мой – враг мой, на хуй я это сказал, выебнуться своими знаниями решил?!» – глядя на вставшего на ноги, подступающего ко мне капитана, судорожно перебирал самые подходящие варианты для ответа.

– Да так, странствующий торговец когда-то рассказывал об самураях и ронинах…

– И-и-и? – Не особо поверив мне, присев на колено и глядя глаза в глаза, протянул Таютоми.

– Ну, мол, это… что когда умирает господин, самурай либо идёт мстить за него, либо делает какое-то сэ́нпокку, либо становится ронином, а как и что – просто слово диковенное запомнил, оно что-то значит?.. Я не хотел тебя оскорбить, честно-честно!

Больше минуты Таютоми глядел в мои трусливые, заливающиеся потом и щиплющие от этого глаза. После чего выпрямился, отвернувшись, нервно рассмеялся:

– Ха-ха, ну ты меня и удивил, Антилох. В общем и целом торговец не соврал, – покачав головой, проговорил он, – но всё равно, чёрт, как же ты меня удивил. Даже в гильдии, в лучшем случае, один из десяти знает о самураях, и только каждый сотый хоть раз слышал о ронинах. А тут какой-то крестьянин. Я уж было подумал, не подослали ли тебя враги моего старого господина, дабы избавиться от… кхм, меня…

– Издеваешься?! – внезапно даже для самого себя пискнул я. – Как ты себе это представляешь? У тебя вон меч, броня, а у меня что? Максимум – скрытый алкоголизм или цирроз печени!

Таютоми вновь рассмеялся.

– Грог прав, у тебя талант смешить людей. Поэтому извини, я видел, как ты испугался. Наёмные убийцы никогда бы так не смогли. Но, если ты всё же один из них, то хвалю. Отличная игра. – Спрятав меч, вновь хохотал Таютоми. – Абалдеть, меня испугал крестьянин, ха-ха-ха…

Отлично, меня приняли за идиота, значит можно попробовать утолить своё любопытство.

– Слушай, можешь не говорить и это, не руби, пожалуйста, но просто интересно… Так ты этот самый загадочный ронин или не ронин? Кто-то из твоих погиб или не погиб? Вы такая загадочная личность, капитан, хотелось бы узнать хоть что-то о таком войне, что… – подняв из кучки прутик, взял его двумя руками, как берет самурай свой меч, и театрально произнёс: – Киии-я! И голова у орка с плеч, а ещё этот ветер в момент удара. Вы – нечто, капитан!

Тяжёлый вздох, а после и ленивый, отрицательный кивок были мне ответом. Таютоми, глядя на меня через плечо, снисходительно улыбнулся.

– Послушай, Антилох, в моём отряде не принято спрашивать людей об их прошлом. Никто не будет заставлять тебя рассказывать о том, чего ты не хочешь. Но по той же причине и гибнуть из-за новичка, о котором ничего не знаешь, в случае острой нужды никто не станет. Мы не привязываемся друг к другу, не плачем в дружественную грудь. То, что ты выжил, – приятная случайность, и мы рады ей. И в дальнейшем нашем путешествии я бы очень хотел, чтобы ты вернулся домой живым. Поэтому очень тебя прошу – не старайся разузнать у ребят о их прошлом, если, конечно, не торопишься встретиться со своим другом.

– Паук, что с ним? – вспомнив имя из сна, продолжил игру одного актёра.

– Видать, и вправду тебя хорошо шарахнуло, если только сейчас опомнился. Да и говорили мы об этом… Да, он погиб. Когда на нас внезапно налетели кобальты, вы отделились. После мы нашли остатки от тел другой группы, а вместе с ней и голову твоего приятеля. Честно говоря, мы думали, что и ты где-то среди груды костей, оставшейся на той поляне. Поэтому я и удивился, увидев тебя в той орочьей пещере. Но, видать, боги сжалились над тобой, а быть может, ты и вовсе их любимчик…

Внезапно рассказ самурая прервала громко кричащая в лесу птица. То был не вой волка, не рык медведя и уж точно не щебетание известных мне пташек. Именно крик, что спустя несколько секунд сменился зловещим, детским смехом.

– Демоны? Чудовища? – с опаской вглядываясь в плотные лесные заросли, спросил я у Таютоми, на что капитан вновь лишь грубо рассмеялся.

– Ну ты и трус! Да какие ж это, к чёрту, демоны? Видать, Пересмешник какой деревенский к нам в гости пожаловал.

– Пересмешник? – вновь почувствовав проступивший по спине пот, спросил я.

– Ну да. Ты уж прости, Антилох, я не твой покойный товарищ, что мог понимать язык птиц, и не знаю, что она нам там пропела. Но знаю точно: если смех человеческий, то, скорее всего, где-то неподалёку деревня, а вместе с ней и цивилизация. А значит, странствовать нам осталось недолго. Потерпи, скоро будем дома… – хлопнув меня по плечу, по-дружески заявил капитан, а после, поднявшись, вновь отправился за дровами.

В мозгу раз за разом прокручивался сон, в котором лысый ублюдок Паук напоминал мне о команде: «Ни раньше, ни позже, чем услышишь крик Пересмешника».

Сердце забилось словно бешеное, рука на автомате схватилась за кармашек, в котором прятался сосуд. Вокруг никого, все заняты делами, а на поляне – только я да чан с закипающей на огне водой.

Блять… Неужели мы уже в западне, ублюдки Паука следят за нами? Что мне делать – высыпать яд, выкинуть, признаться или… блять, я не знаю, как лучше поступить!

Глава 5

Мощная челюсть Грога с хрустом дробит, а после и перемалывает подваренное зайчье бедро. Мясо, жилы и даже кости – здоровяку было плевать, что есть и как есть. Жир, перемешанный с бульоном, омерзительным ручьём стекал по его бороде, загаживая и без того грязный доспех.

– Чё такое, Антилох? У меня шо-то с лицом? – облизывая большой палец, рукавом утёр губы и звучно отрыгнул здоровяк.

– Нет, извини, – спалившись на том, что пялюсь, с лёгким страхом отвёл взгляд в сторону котелка. Не мне его манерам учить.

– Ну, ладно… – принявшись облизывать пальцы на левой руке, пожал плечами паладин, – ты это, доедать будешь?

– Нет, спасибо, аппетита нет… – пододвинул тому свою тарелку с плавающим в ней крольичьим глазом, ответил я.

– Ну и зря! – пальцами выловив из тарелки глаз, словно конфетку, закинул того себе в рот гигант, от чего меня вновь передёрнуло.

Трапезничали сейчас трое: Далора, Таютоми и Грог. С момента нашей остановки на привал рейнджер команды Эрлина на глаза мне так и не попадалась. Шло время, авантюристы вновь стали собираться в дорогу, но та так и не объявилась. Мне вновь стало не по себе. Быть может, она просто сбежала в надежде избежать проблем с гильдией? Таютоми вполне серьёзно дал ей понять: за «огонь по своим» придётся ответить по всей строгости. Или… нет, её же не могли схватить?! Когда я спросил того о Эрлине, высказал беспокойство о пропаже эльфийки, самурай лишь мотнул головой:

– Она не из тех, кто боится трудностей, – заявил он, так же как и я, нервно глянув в сторону леса. – Да и мы уже почти добрались до пригорода, чего тут может произойти?

Ждать её не стали. Вещи по мешкам и на быка, вернее, Грога. Я было хотел возразить, мол, прогуляюсь сам (улика всё ещё при мне), но здоровяк и слушать не стал. И вновь я на коне (шее).

Вскоре показалась узенькая, вытоптанная лесная тропа – сквозь пышный, молодой ельник и в притопленную болотистую низину. Затем, по краюшку топи, через старый гнилой и поваленный лиственный лес. Затем вновь принимаемся взбираться под горочку, виляя по тропинке, пробираясь через уже еловый лесочек. Чем выше мы поднимались, тем сильнее менялась местность. Вскоре стали встречаться большие валуны, камни, да и тропинка, из песчаной, поросшей мхом и усыпанной старыми еловыми ветками, стала почти каменной. Гуляя вдоль такой, даже я, нубас в походных делах, спокойно мог бы ходить по лесу и вернуться. Хорошая дорожка, можно даже пешком пройтись, вот только Грог был недоволен ей, то и дело спотыкаясь о камни, звеня дорогостоящей хрупкой поклажей, чем нервировал ведьму.

– Может с эльфийкой что-то случилось? Вдруг на неё напали волки? – как бы невзначай, обращаюсь к молчаливому гиганту. Надменная Эрлина могла стать первой, на кого вышла команда Пересмешника. Оно и понятно: рейнджер, разведчик, пошла вперёд – попала в заварушку. Да ещё и с этой ведьмой конфликт накануне был, гордая остроухая могла и умирать, но при этом не позвать на помощь, чёрт…

Вновь обернувшись, в надежде, что та вот-вот нас нагонит, ловлю на себе пристальный взгляд Таютоми:

– Переживаешь, Антилох?

– Конечно, – ответил я, видя полный эмоциональный штиль на лице азиата. – А ты нет?

– А есть из-за чего?

Взгляд чёрных хитрых глаз не давал мне покоя. Казалось, Таютоми видит меня насквозь. Как собака – носом чует мой страх.

– Разумеется, это же лес: медведи, орки, гоблины! – уходя от прямого ответа, эмоционально воскликнул я, на что тот лишь ухмыльнулся. Остальные члены команды на мои переживания ответили почти так же. Никому из них не было дела до Эрлины. Для этих людей она – не повод беспокоиться.

Медленно взбираясь на вершину лесного холма, мы оказались на вытоптанной, обустроенной стоянке. Вокруг небольшого, затушенного лесного костра полукругом разместились стволы деревьев, служившие местным чем-то наподобие скамеек. Также неподалёку от них виднелось с два десятка старых шалашей. Идя к стоянке, то и дело на траве виднелись следы человеческого пребывания в виде подсохших кучек, прикрытых рваной зеленью и травой.

– А вон и твоя суженая, Антилох, – повернувшись со мной в сторону приближавшейся эльфийки, хохотнул здоровяк.

Девушка с луком за спиной, припав на одно колено, всматривалась в следы у костра, пальцами проверяя угольки на наличие жара.

– Дорогуша, ты в следующий раз не бросай свою ночную игрушку так надолго. А то он так о тебе переживал, прям весь извёлся… – подначивая эльфийку с ехидной улыбкой, токсично дрознила ту ведьма. Эльфийка лишь пару раз дернула острыми ушками, даже не обернулась.

– Отряд минимум из двадцати пяти. Все пешие, следы человеческие. Есть как здоровяки вроде тебя, Грог, так и мусор вроде Антилоха. – Чё, а когда я мусором стал то?!

– Это точно не наши, – задумался самурай и тут же спросил: – Дальний рейд, отряд лорда?

– Без лошадей? Если у них была возможность собрать такую толпу, то и на вьючных бы денег хватило. Никому ведь не хочется нести сумки в дальний поход на своём горбе, – ответила эльфийка, поглядев с подьёбом на Грога, а тот ничего не понял, лишь вместе со мной на спине обернулся, желая узнать, почему в его сторону смотрит эльфийка.

– Согласен, – произнес Таютоми. – Тогда кто?

– А сам ещё не понял? – вглядываясь в угли и ковыряясь в пепле, эльфийка вытащила какой-то пучок сгоревших листьев, принюхалась и тут же бросила на землю, скривившись и зажав пальцами нос сказала: – Дурна-трава, мерзость…

– Бандиты… – тут же, с холодом и грубостью в голосе, произнёс Таютоми.

– Угадал. – Встала на ноги Эрлина. – Вокруг нас, в пешей доступности, нет ни одного большого подземелья, где понадобилась бы такая толпа – это раз. Я видела много черепков от битых глиняных сосудов, от которых несло местным крепким пойлом – это два. – В руке эльфийки показался чуть запачканный платок. – А вот за это, за этот ингредиент, инквизиторы даже лорда казнить могут – это гриб Плясун, это три. Ни один капитан этого королевства не позволит своим подопечным дышать дурман-травой, упиваться, а ещё тягать с собой яд-грибы, превращающие солдата в неконтролируемого демона, который в бою кидается как на врагов, так и на своих. Проходили они здесь пару часов назад, угли ещё тёплые. С ними мы не столкнулись лишь случайно, и на след их группы я выйти не смогла – у них есть маг, скорее всего колдун, следы подчистил мастерски.