Белая башня

Крики и вопли стали приближаться. И Белана с Индирой, и их окружение, и королева со статс-дамой и их окружение увидели, что толпа приближается. В окружении макушек молодых дворян покачивалась голова главы посольства, отличавшегося ото всех своим высоким ростом.

Приближаясь, к шокированным девушкам и женщинам толпа росла, потому что к ней присоединялись и игравшие здесь мальчишки. И они тоже, на бегу что-то выкрикивали. Так что шум рос. Толпа приблизилась и расступилась. Белана увидела Болидуна. Он снова улыбался. Вот дурачок. Если ему плюнуть прямо в морду, улыбка сползёт с лица? Или он и в этом случае продолжит улыбаться?

Молодой человек держал в руках какие-то мелкие сиреневые цветочки-звёздочки. Насколько знала Белана, это была лекарственная трава, помогающая при лихорадке. Кстати, встречалась она не часто и поэтому ценилась. Болидун важно прошёл между своих товарищей, которые почтительно расступились перед своим предводителем и заговорил низким бархатистым голосом:

– Роза – королева цветов. Но она и в подмётки не годится прекраснейшей из дев. Но я – принц Болидун не ищу простых путей и поэтому я залез на крутую скалу, чтобы сорвать там эти цветы, похожие на звёздочки. А звёздочки напоминают твои глаза, о прекраснейшая.

Молодой человек протянул Белане пучок лекарственной травы. Та робко взяла траву и пробормотала внезапно осипшим голосом:

– Благодарю.

Только сейчас девушка увидела, что его прозрачные зелёные глаза красивы. Теперь он уже не казался настолько противным, как раньше.

– Он чуть не скатился оттуда, – заполнил неловкую паузу Фёдор.

– Чуть не считается, – сказал кто-то.

Эта пауза помогла Белане справится с волнением и она сказала:

– Скоро обед! Давайте пройдём во дворец, – предложила принцесса.

– Так до обеда ещё полтора часа, – возразила статс-дама.

«А вот сейчас совсем не обязательно было совать свой сморщенный нос,» – подумала Белана, а вслух сказала:

– А мы не торопясь пойдём.

В мгновенье ока Болидун оказался рядом с ней и подставил локоть. Хочешь – не хочешь, а пришлось на него опереться. «Сама напросилась,» – с тоской подумала девушка и покорно положила на сгиб его руки своё запястье. Как ни странно, но омерзения она не почувствовала. Оказалось, что это не так уж и плохо – прогуливаться с ним под руку.

Поздним вечером, в опочивальне Белана, одетая в свою любимую ночную сорочку с рюшами без сна лежала в своей постели под балдахином и глядела в черноту ночи. У противоположной стены стояла софа, на которой иногда спала Индира. Утром она всегда убирала свою постель, вечером снова раскладывала. Матушка решила, что для Беланы будет безопасней спать в обществе своей фрейлины. Можно подумать, что по ночам в коридоре вампиры летают и вервольфы бегают. А Индира – тоже мне телохранитель! Да она охрана, которую нужно охранять! Хорошо, что хоть не храпит. Интересно, а статс-дама храпит? Да какая разница? У неё – сердешной свои апартаменты во дворце.

– Индира, – шёпотом позвала Белана.

– Что? – так же шёпотом отозвалась та.

– Как он тебе?

– Кто?

– Кто, кто… – проворчала принцесса, – Ну этот, как его?

– Болидун?

– Ну да.

– А чего? – фрейлина вздохнула, – он не в тридевять земель живёт. До его столицы всего пара недель ходу, а не полгода. Не старик, и вполне симпатичный. Но главное, Беланочка, они одного с нами языка. Конечно, говор отличается от нашего, но понять всё можно. А это – главное.

– Да ладно тебе, Индирка, – возмутилась принцесса, – Тоже мне расписала! Фр! Он же ко мне не сватается. А ты мне его уже сватаешь.

Утром принц Болдуин посватался к принцессе Белане.

***

Хлоп, хлоп, хлоп. Грлы!

Уснувшая Белана, с трудом подняла тяжёлую голову и разлепила глаза. Едва в её мозг проникло осознание представшей её взору картины, как глаза её расширились.

– Кыш отсюда! – воскликнула она и попыталась подняться. Ей это удалось, но не сразу.

А на груди её покойного мужа сидел наглый стервятник. И пировал.

– Кыш отсюда! – вновь прокричала девушка, поднимаясь на ноги. Она надеялась, что птица испугается её крика и улетит, но безрезультатно. Пернатый монстр продолжал трапезу и не обращал внимание на крики. А Белана, получается, не справилась со своими обязанностями.

Наконец, вдовая королева, смогла встать на ослабевшие ноги и подбежала к алтарю, на котором лежало её мёртвое божество, а на нём огромная чёрная птица с мощным клювом, испускающая невыносимую вонь, и невозмутимо продолжало рвать мёртвую плоть.

С таким великаном не управишься голыми руками. Белана подбежала к столику с угощением для покойника и, схватив кувшин, выплеснула его содержимое на стервятника. Наконец-то он прервал своё гнусное занятие. Стервятник повернул голову набок и удивлённо глянул на щуплую возмутительницу его спокойствия черным глазом. А та прицелилась и запустила кувшином. Попала! Прямо в его уродливую, покрытую красными буграми голову.

Стервятник недовольно вскрикнул и предпочёл ретироваться. И, когда он покидал пиршественный зал, получил тем же кувшином по хвосту. Кувшин вылетел в окно, а стервятник уже парил вокруг башни в ожидании, когда представится новая возможность пообедать. Улетать отсюда он не собирался.

Белана оглянулась на Болидуна. Его живот был разворочен. Девушка снова повернулась к окну и перегнулась через подоконник. Спазмы душили её, но исторгать было нечего – желудок был пуст. У Беланы закружилась голова. Она выпрямилась, страшась выпасть из окна.

С того самого момента, как муж ушёл в поход против кочевников – мстить за отца, убитого ими, мстить за то, что из черепа его родителя сделали чашу и, издеваясь, прислали её вместе с пленным, лишённым рук, воином; и до того момента, когда перед её носом закрыли вон ту дверь в её голове словно была какая-то пустота. Она ждала мужа, снедаема тревогой. Проводила бессонные ночи, глядя в темноту. Наверное, сердце чувствовало, что недолго счастью быть. И вот теперь муж мёртв. Она видит его мёртвым, а сердце не хочет принимать того, что видят глаза. И, не в силах осознать этого, всё это время она то и дело подбегала к убранному телу в надежде, что произошла какая-то ошибка, что он всё же жив и вот сейчас встанет. А он не вставал. И каждый раз Белана убеждалась в том, что он мёртв. Уже никогда не встанет. Потому, что мёртвые не встают.

Во рту было гадко от желудочного сока, попавшего в рот вместе со спазмами. Девушка собрала всю слюну и сплюнула на улицу. Помогло, но не слишком. «Он умер, – подумала вдовая королева, – Умер. Умер!»

Чувство утраты накрыло её с головой. Оно было настолько огромным, что не умещалось в груди. Чувство утраты обрушилось на неё как водопад и оглушило. Не осознавая себя, Белана влезла на подоконник. Встала во весь рост. И уже подняла ногу, чтобы сделать шаг туда – наружу, за границу своего мира.

Но тут что-то остановило её. Этим чем-то оказался вдруг проснувшийся здравый смысл. И этот здравый смысл заставил её остановиться. Башня, хоть и высокая, но не слишком. Скорее всего, Белане не удастся умереть мгновенно. Зато у неё гарантированно мгновенно окажутся сломанными все кости. И лёжа живой внизу, терзаясь болью от переломов, она будет завидовать мёртвому Болидуну, лежащему здесь. Его стервятник терзал мёртвого, а её будет терзать живую.

От воспоминаний о развороченном животе любимого, к горлу девушки снова подступила тошнота. А с ней – и новые спазмы. Белана увидела, что против воли наклоняется! На узком подоконнике она не сможет удержаться на ногах. Белана стала терять равновесие…

И чтобы не упасть наружу и избежать того, что ей сейчас привиделось, королева качнулась назад. И чувствуя, что падает, она повела плечом вперёд, повернулась на бок. Голова коснулась пола. Но душистый запах свежего сена не потревожил её обоняния, Белану окружила темнота.

***

Она смотрела ему в спину таким взглядом, словно собиралась прожечь не только тёмно-фиолетовый бархат, обтягивающий её, но и кожу, и хребет. И вообще, если бы Белана имела способность воспламенять одним взглядом, от батюшки одни только головешки бы остались. И от статс-дамы матушки тоже! А вот самой матушке ничего не грозило: матушку Белана любит. Правда, и батюшку тоже, но сегодня батюшка впал в немилость.

И вообще! Чего он так таращится в окно? Чего он там за столько лет не увидел? Можно подумать, что он не знает, что она здесь стоит… Белана набрала в лёгкие побольше воздуха, собираясь возмутиться. А батюшка как раз в этот момент выдохнул и отвернулся от окна. Лицо старика было напряжённым. «Неужто, речь репетировал?» – недоумённо подняв бровь, подумала девушка.

– Дочка, – обратился батюшка к Белане, за все годы, которые дочь прожила под его кровом, король изучил её характер вдоль и поперёк. Он знал, что Белану невозможно заставить – попытка командовать Беланой вызывало её яростное сопротивление. Оставалось только убедить её, приводя вызывающие её доверие доводы.

– Ты, конечно же, понимаешь, как я тебя люблю. Всегда любил и баловал. Теперь я прошу тебя сослужить службу твоему народу. Не мне, дочка, а народу. Нашему народу. Благодаря нашему народу мы спокойно живём, ни в чём не нуждаемся. И наш народ вправе ожидать, что мы облегчим их бремя. И твоё замужество поможет нашей стране разбогатеть и облегчить для народа бремя налогов. Ты ведь знаешь, что последние несколько лет не баловали нас высокими урожаями…

Батюшка ещё долго говорил, а Белана его не слушала. Она задумалась. Девушка уже поняла за кого именно ей предстоит выйти замуж во имя Родины. Пора изобразить огорчение! Вся в слезах Белана выскочила из отцовского кабинета. Девушка знала, что родители не бросятся утешать её сразу, а дадут ей остыть. «Перемелится – мука́ будет,» – говаривала матушка.

Сейчас уже Болидун не вызывал у неё такое уж неприятие, как первое время после того самого ужина, когда она задыхалась, а он в это время лыбился во все 32 крепких, ровных зуба. Просто Белана… не видела его в роли своего мужа.

… – Он ещё чего-то там говорил, что крестьянам трудно, что-то там у них не то с урожаями, – с обидой в голосе бурчала Белана, то и дело выглядывала в окно своей опочивальни. Чего она там не видела за столько лет?

Потом девушка повернулась к своей наперснице. Та с сочувственным видом её внимательно слушала: когда Белана выйдет замуж, она даст Индире приданное и позволит самой выйти замуж.

– Вот скажи, Индира, что общего между урожаем в нашей стране и этим то ли Боливаном, то ли Болваном, вернее Болидуном?

– Всё очень просто, – вкрадчивым голосом ответила та, – Твой брак принесёт много материальной выгоды вашему батюшке. Ему станет хватать денег на содержание дружины, дворни и челяди и он не будет налагать высокие налоги на народ. И народу станет легче жить.

– Ты думаешь? – со слезами в голосе спросила принцесса.

– Я не думаю. Но я знаю, что весной простые люди живут впроголодь. Из старых запасов провианта у них уже заканчивается, а нового урожая ещё нет.

Фрейлина вздохнула:

– А всё-таки, какой он молодой и красивый. Завидный жених.

– Вот бы тебя за него выдать, – с обидой на фразу «завидный жених» сказала Белана.

В следующий момент ей подумалось, что Болидун для Индиры действительно завидный жених – так из фрейлины она превратится в королеву и ею помыкать уже никто не будет, а наоборот – она будет помыкать другими. Ещё через мгновение она вспомнила, что в ближних странах Болидун – единственным молодой наследник престола, все остальные или ещё дети, или уже женатые мужчины, есть ещё вдовые, но они – уже старики, да ещё и со взрослыми сыновьями, которые будут интриговать против Беланы, как соперницы в наследстве. И вот Индира выйдет вперёд Беланы замуж, а она в девках останется?! Не бывать этому! Принцесса в возмущении оглянулась на свою фрейлину. Та, увидев как изменилось выражение лица принцессы, в испуге отпрянула.

А ведь Гербия – самая большая страна на континенте! И королевой той страны станет бывшая рабыня, в то время, как Белана останется томится здесь старой девой!

Она напряглась, чтобы не дать волю рукам. Девушка никогда не занималась рукоприкладством в отношении подчиненных ей людей. Ей не хотелось вызывать к себе тихую ненависть. Батюшка не раз повторял чьи-то слова: «Склонение сильных к наглости порождает склонение бессильных к подлости». Тем более, что обижать Индиру – самого близкого ей человека, кроме матушки будет в крайней степени не разумно: после такого она не сможет доверять своей фрейлине.

И только в этот момент, принцесса поняла, от чего это она так сердится: детство слишком внезапно кончилось. А впереди – неизвестность. И именно это и пугает и раздражает.

Сам Болидун пожаловал к вечеру.

Белана уже переоделась к ужину и рылась в ларце с украшениями, подбирая подходящие к платью, когда раздался стук в дверь.

– Войдите! – крикнула Белана, не отрываясь от содержимого своего ларца. Девушка думала, что пожаловала статс-дама, чтобы поторопить её.

– Ой! – воскликнула Индира.

Белана подняла голову. Перед ней стоял Болидун. Вполне молодой, ни разу не уродливый, а глаза такие большие, добрые и прозрачно-зелёные. Такие красивые глаза. Принцесса медленно поднялась на ноги. Она подала ему свою руку. Он обхватил её узкую ладошку своей такой тёплой и твёрдой как камень рукой. Белана почувствовала, что её совсем не воротит от этого прикосновения. И даже наоборот, прикосновение этой тёплой руки к её холодным пальцам так приятно!

… Держась за руки, они вошли в зал. И только оказавшись там, принцесса вспомнила, что забыла надеть украшения.

***

Вокруг Беланы было красное марево – это солнечные лучи пробиваются сквозь кожу её век. Девушка открыла глаза. Прямо перед её глазами была сухая травинка. Она всё ещё здесь – в гробнице. На полу. И она уже не принцесса на выданье, а вдовая королева.

Белана уже не плакала. Готова была заплакать, но уже не могла. Слёзы закончились. Уже выплакались все. Сколько она так пролежала, Белана не знала. Но чувствовала, что её конец уже не далеко. Скоро вместо одного покойника будет два. Белане уже недолго осталось бродить вокруг алтаря. Она уже теряет силы и усталость тяжёлым камнем придавливает её к полу. А потом прилетит этот пернатый, который вечно голодный и они с Болидуном окажутся в одном желудке.

– Грл! – услышала Белана и на её лицо упала тень. Девушка повернула голову и поглядела: на подоконнике сидел стервятник. О дураке вспомнишь – он и появится.

Забыв о своём бессилии и усталости, она вскочила на ноги и, громко крича, бросилась на птицу, намереваясь ударить её кулаком в глаз. Но глаз стервятника вновь не пострадал – он снова улетел. И опять – не далеко.

А Белана в изнеможении вновь опустилась на пол. Всё! Она уже не может. Нет сил: ни физических, ни моральных. «Пора,» – подумала девушка и, едва она приняла решение о самоубийстве, как почувствовала, как у неё мелкой дрожью затряслись руки.

Девушка не раз слышала, что сводят счёты с жизнью только слабаки. Эх, умники, да знаете ли вы, какую силу духа нужно иметь, чтобы поднять на себя руку? Как это страшно самому себе причинить боль? Знать, что вот сейчас ты есть, а через минуту тебя не будет? И все остальные люди как жили – так и продолжат жить и мир без тебя не рухнет. Ты уйдёшь, а все остальные останутся и продолжат жить, как ни в чём не бывало. И ничего в их жизни не изменится, а тебя – не будет.

После смерти Болидуна мир рухнул! Но только для неё одной. Больше ни для кого. Её здесь заперли наедине с покойником, спокойно объяснив, что она как жена обязана его охранять. Сюда принесли еду и воду, но это не для неё! Это подношение для покойника, чтобы он в загробном мире не обижался на своих верных слуг. Но для неё ничего не оставили, даже сухой хлебной корки. Здесь даже отхожего места для охраницы монаршего тела нет. Здесь даже окон нормальных – с рамами, обтянутыми бычьими пузырями, не говоря уже о стёклах, нет, а только проёмы. Сейчас лето, жарко и поэтому Белана не мёрзнет. А каково было тем королевам, которым «повезло» овдоветь бездетными зимой? По дороге сюда её строго настрого предупредили, что вдовая королева не имеет право покидать усыпальницу своего господина, иначе страшные кары падут на её голову. Уходя, они спокойно закрыли дверь и пошли проживать свою жизнь дальше. Поторопились по своим делам, оставив её здесь одну. Напомнили об обязанностях Беланы, только про права, как-то, забыли заикнуться. А вернутся они через год, подожгут вот тот деревянный ящик, на котором лежит Болидун и в котором чёрные горючие камни и отправятся на поминальный пир в честь почившего короля. Там они будут поднимать кубки, заедать вино мясом – и всё в честь погибшего короля. И никто не вспомнит о его бедной вдове и не подумает о её страданиях, о загубленной молодости. А потом они все пьяные и сытые, рыгая и икая, расползутся по своим теремам!