Капкан для охотника. Дилогия «Тень Павионик»

У Кристины похолодело внутри.

– Поспорю, что интересная, – язвительно отозвался детектив. – Ведь вам известно о моей работе так же хорошо, как и мне, а может, даже и больше.

– В некоторых ситуациях требуется вмешательство… сильнее возможностей нашей доблестной полиции, – Александр говорил с фальшивым сочувствием, вновь переводя взгляд на Кристину. – Мы всегда готовы предложить помощь и связи. Даже в таком горе.

– Горе, но не ваше. О чем вам печалиться? – она сделала шаг вперед. Виктор мгновенно перевел настороженный взгляд с нее на отца.

– Репутация Академии Марсильо́н пострадала от этого, юная леди, – ответил Александр и с холодной иронией добавил:

– Хорошо, что убийцу поймали, и мы можем все спать спокойно. Не так ли, детектив Котсу́р?

Кристина слишком поздно заметила, что кулаки детектива сжаты. Она ухватила его за рукав – не хватало, чтобы он навалял тут отцу Виктора прилюдно. Но отступать сама не собиралась.

– Репутация, академия – и это все, что вас волнует? – Голос ее дрожал от сдерживаемой ярости.

– Крис… – Детектив сжал ее запястье в предостерегающем жесте.

Виктор бросил на нее предупреждающий взгляд, но Александр Донха́, казалось, вовсе не обратил внимания на дерзость девушки. Он продолжил с прежней размеренностью:

– Репутация – вещь хрупкая, милая леди. Ее создают годами, но разрушить можно в мгновение ока. Вы улавливаете мою мысль?

– Отлично понимаю, – усмехнулась Кристина криво. – Что у нас с вами разные ценности.

Неожиданно Донха́ вновь улыбнулся.

– Осторожнее, юная леди. Дерзость хороша в меру. – Он перевел взгляд на сына. – Она даже не осознает, какие ловушки расставляет охотникам. Будь осмотрительнее, Виктор.

– Да, отец! – тот ответил в тон отцу.

Донха́ отпустил сына небрежным жестом. Виктор прошел между отцом и детективом, схватил Кристину за руку и повлек за собой. Та в замешательстве обернулась на Котсу́р. Он едва заметно кивнул:

– Мне еще нужно кое-что обсудить. Увидимся.

Виктор шагал широко, и Кристине приходилось почти бежать следом.

– Стой! Да стой же! – Она потянула его за руку.

Он резко остановился, но не обернулся.

– Что это было? Ты вел себя как… – она раздраженно взмахнула руками, но не решилась договорить «как твой отец».

– Прости. Ты не должна была это видеть, – произнес он негромко.

Между ними повисло неловкое молчание. Они отошли далеко от освещенных аллей и стояли в глубине садового лабиринта, у старой скамейки. Звуки праздника едва доносились, заглушаемые плеском фонтана и шелестом листьев.

– Ты его боишься? – осторожно спросила Кристина.

Виктор резко и зло взглянул на нее, но затем, словно сдавшись, опустился на скамью. Откинулся на спинку, запрокинув голову, и закрыл глаза.

– Даже не представляешь, насколько, – тихо ответил он.

Кристина нервно потерла раненный о фамильный перстень Виктора палец.

– Я ненавижу его. – вдруг выдохнул Виктор.

Голос его звучал сдавленно, будто слова копились в нем годами.

– Вся моя жизнь – сплошной график и контроль. Что делать, как говорить, кем стать… Даже здесь я не свободен. Ему доложат о каждом шаге.

Он нервно провел рукой по лицу.

– Иногда я только и думаю о том, как бы ему навредить. Как сбежать. Но он… – Виктор со злостью усмехнулся, – …он уже готовит меня к роли главы. Периодически таскает в город, взваливает на меня свои дела. Наследников больше нет, поэтому старается.

Кристина смотрела на него с жалостью, и это задело его.

– Прости. Я слишком разоткровенничался. Это все алкоголь, – он покачал головой. – Кстати, отец говорил о какой-то истории, она связана с твоей дружбой с детективом? Или это не дружба?

Виктор смотрел на Кристину, прищурившись. До нее не сразу дошло, что он имеет в виду.

– Ты думаешь, я с Давидом…? Фу! Только не говори, что поэтому ревнуешь, – она изобразила крайнее отвращение.

– Но он приехал сюда сегодня, – настаивал Виктор. – Значит, вместо родителя?

Кристина отвернулась, покусывая губы и разглядывая кусты.

– У меня есть только он. Родители были убиты, – произнесла она с расстановкой.

Виктор помолчал и, не выдержав, спросил:

– Как это случилось?

– Я родилась в Шасс-Але́ппа, – начала Кристина, ее голос звучал ровно, но в глубине начинала возрождаться давняя боль. – Однажды ночью в наш дом проник человек. Вряд ли он планировал… Видимо, рассчитывал застать только маму, но отец в тот вечер был дома.

Она замолчала, собираясь с мыслями.

– Я спала и ничего не слышала, пока сестра не ворвалась в комнату. Она вытащила меня из кровати и засунула под нее, прижав ладонь к моему рту… – Кристина прикоснулась к губам, будто вновь ощущая руку Алисы. – Убийца обошел весь дом. Зашел и в мою комнату. Возможно, я даже видела родителей тогда… Не уверена. Но кровь – помню отчетливо. Ее было так много…

Она сжала кулаки, глядя перед собой.

– Он использовал наш кухонный нож. Это не было ограблением. Следователи пришли к выводу, что это было исключительно ради убийства. Давид сказал, что количество и характер ран говорили о том, что преступник растягивал процесс. Что… что ему нравилось.

Кристина взглянула на Виктора.

– Сестра тогда сказала мне, что ночью пришел черный волк и унес родителей в чащу. Как в страшной сказке…

Виктор облокотился о спинку скамьи, изучая ее профиль.

– И что, преступника не нашли?

– Нашли. Йова́н О́скал сам пришел с повинной. Его сын, За́рия О́скал, когда-то учился здесь, в академии.

Виктор нахмурился, будто пытаясь его вспомнить, а Кристина продолжила:

– Давид для меня как родной. С ним я познакомилась, когда он расследовал… одно дело.

– Перенимаешь у него все лучшее, – улыбнулся Виктор. – Теперь понятно, откуда у тебя такая… нетерпимость к мажорам.

Кристина безрадостно усмехнулась.

– Так что за дело свело вас вместе? – снова заговорил он.

Кристина закрыла глаза со словами:

– Не притворяйся, будто не знаешь. Об этом слышали все.

– Я знаю не больше других, – Виктор не стал извиняться за бестактный вопрос.

– Из всех сбережений уцелел только отцовский трастовый фонд. Деньги оттуда могли пойти исключительно на образование. Сестра решила вложить их полностью, отправив нас в Марсильо́н, чтобы дать лучшее будущее, связи… Она мечтала стать художницей, получить мировое признание.

– Я помню Алису И́вдаль. Ее считали вундеркиндом, а картины скупали коллекционеры, – произнес в ответ Виктор и, презрительно усмехнувшись, добавил: – Отец тоже пытался заполучить хоть одну, но большую часть приобрели Павио́ник.

– У меня тоже не осталось ни единой ее работы, – с грустью заметила Кристина. – Ее убил За́рия О́скал. Это была месть за арестованного отца. Тот скончался в тюрьме в первый месяц.

Она провела ладонями по щекам, смахивая непрошеные слезы, затем повернулась к Виктору.

На мгновение их взгляды встретились – и они одновременно потянулись друг к другу. Поцелуй получился именно таким, каким она его представляла: теплым, жадным, заставляющим сердце биться чаще. Ей хотелось продолжения, но Виктор отстранился.

– Хочешь, я отомщу твоему отцу? – прошептала Кристина, поигрывая воротом его футболки-поло.

– Это шутка? – он недоверчиво улыбнулся в ответ.

– Ну, я же его не боюсь. Влияния он на меня не имеет, – она беззаботно пожала плечами.

– И как ты это сделаешь?

– Пока не придумала. Но мне тоже не нравится твой отец. Он слишком… мажор.

– А я тебе нравлюсь? – Виктор смотрел на нее не мигая.

– Дай подумать… – Кристина притворно задумалась. – Внешность – ничего так. Характер – терпимый. Думаю, да.

Кристина рассмеялась, ощущая, как настроение становится игривым. Виктор улыбнулся и спросил, сопровождая каждое слово поцелуем:

– И ничего, что я мажор?

– Мы это исправим.

Она забралась парню на колени, обвила руками шею и снова приникла к его губам. Он рассмеялся сквозь поцелуй и запустил руки под ее топ.

– Они ледяные! – тихо взвизгнула Кристина и выгнулась.

– Так согрей, – прошептал он в ее шею.

Если бы кто-то застал их в этот момент, Кристина вряд ли смогла бы остановиться. Каждое прикосновение Виктора будто прожигало кожу. Время потеряло смысл, и после всплеска наслаждения она готова была остаться в его объятиях до самого рассвета.

– Стой. Посиди так, – Виктор замер.

Их лбы соприкоснулись. Кристина тяжело дышала.

– А как же ты? – едва слышно выдохнула она.

– Не сегодня, – отозвался он. – Я устал. И отец полностью испортил настроение.

Кристина разочарованно вздохнула, но кивнула, разглядывая его полуприкрытые веки так близко, что видела каждую ресницу.

– Сестра мне говорила, что мажоры знают все тайные академии… и делятся ими в особом клубе, – осторожно произнесла она.

Виктор медленно открыл глаза. Даже в полумраке она различала их холодную голубизну. Он смотрел на нее, не моргая, затем опустил веки и ничего не ответил. Кристина решила, что намек понят – иначе бы он переспросил.

– Пойдем, – тихо сказал он.

Она послушно соскользнула с его колен и натянула шорты.

Сделав несколько шагов, они обнаружили, что скамейка за ближайшими кустами занята. Кристина поспешила отвернуться, сгорая от стыда. Как много этот парень слышал?

Но незнакомый студент, казалось, даже не заметил их, сосредоточенно вертя в пальцах что-то белеющее в темноте, похожее на бумагу.

Адская неделя

На следующее утро Кристина проснулась в приподнятом настроении. Сначала она даже не понимала причины, но, перекатившись на живот и уткнувшись лицом в подушку, не смогла сдержать улыбку. Разве могла одиннадцатилетняя девочка представить, что предмет ее детского обожания когда-нибудь обратит на нее внимание?

Оторвавшись от подушки, Кристина взглянула на окно. Учебная неделя начиналась с солнечного утра. Легкий ветер колыхал шторы, сквозь щель между ними пробивался свет. Она сжала подушку в руках, наблюдая, как ткань трепещет от порывов воздуха, а затем вскочила и распахнула ее.

Нет, ей не показалось. На узком подоконнике стоял черный оригами-кролик. Кристина нахмурилась: была ли эта фигурка здесь вчера, когда она вернулась с фестиваля? В темноте можно было и не заметить. Но мысль о том, что кто-то пробрался в комнату, пока она спала, вызвала неприятный холодок. Осмотрев пространство под кроватью, высунувшись из окна и проверив, нет ли следов на земле или стенах, она убедилась: забраться сюда незаметно было невозможно.

Присев на подоконник, Кристина развернула кролика. Черная плотная бумага, белая надпись. Она перечитала послание дважды, прежде чем осознала его смысл:

«Приглашаем принять участие в отборе новичков в Охотничий клуб. Для получения места и времени явки необходимо выполнить задание».

На обороте был изображен заяц, перепрыгивающий через три стрелки: вверх, вправо, вниз.

Первой мыслью Кристины было броситься к Виктору. Неужели это правда? Прикрыв рот рукой, чтобы не закричать от восторга, она повалилась на кровать. Грудь сжимало от смеси радости и волнения. Даже стало немного стыдно: будь это послание единственной хорошей новостью, она все равно была бы счастлива. Но теперь задание отошло на второй план – в ее жизни появился Виктор.

На занятиях Кристина не могла усидеть на месте.

– Куда вы вчера с Донха́ исчезли? Даже не заметил, как вы ушли, – прошептал Эрик.

– Просто гуляли, – пожала плечами Кристина, но ее выражение лица заставило его прищуриться.

– Как же, как же… Явно что-то произошло. Неужели он тебе предложение сделал?

Девушка попыталась сохранить серьезность, но не выдержала – расплылась в улыбке и закрыла лицо руками.

– Да ты шутишь! – Эрик привстал с места, но тут же осекся, оглянувшись на преподавателя. – Ты встречаешься с Донха́?! Я тоже хочу!

– Встречаться с Виктором? – ухмыльнулась Кристина.

– Да нет! – махнул рукой Эрик и бросил взгляд на другую половину аудитории, где сидели мажоры.

Он и сам с утра был возбужден и то и дело вздыхал, явно намекая, чтобы Кристина спросила его первой.

– Ну что, как вечер со Стефанией?

– Ты не представляешь! – выпалил он, привлекая внимание профессора, и тут же понизил голос. – Я провел весь вечер с ней и ее подругами!

– Подруги тоже были? – приподняла бровь Кристина.

– Ну да. Наедине с ней я бы не справился – язык отнимается, – признался Эрик без тени смущения. – Думаю, просто нужно привыкнуть.

Кристина взглянула на Стефанию, с сомненьем покачав головой – вряд ли та снова проявит к нему интерес. Вчерашний вечер был всего лишь любезностью с ее стороны, и до сих пор было не понятно, нравится ли она красавице академии.

Стефания часто поглядывала в их сторону, но никогда не заговаривала первой.

Утренняя встреча с Виктором вылилась в страстный поцелуй в нише коридора, где висел гобелен с охотой на лисицу.

– Эти дни станут головной болью для старост, – прошептал он, поглаживая ей шею, запуская пальцы в короткие волосы на затылке.

– Что случилось? – лениво улыбнулась Кристина, наслаждаясь лаской.

– Адская неделя, – мрачно усмехнулся он.

Девушка украдкой взглянула на него, пытаясь понять, намекает ли он ей на приглашение. Но Виктор ничем себя не выдал, и она решила довести дело до конца самостоятельно. Пусть не все претенденты проходили отбор, но если у нее получится – она сможет его удивить.

В «адскую неделю» все клубы набирали новичков, придумывая им безумные задания. Спокойно было разве что в спортивных секциях, куда брали по опыту. В этот период бдительность профессоров обострялась до предела: они цеплялись ко всем, вызывавшим малейшее подозрение, ожидая подвохов.

Уже в первый день Кристина стала свидетельницей сорванных занятий – пропали ключи от половины кабинетов. Их нашли в столовой: кто-то явно пытался подсыпать их в котел с супом, но не успел. Закрашенные окна на втором этаже погрузили аудиторию в кромешную тьму. Кто-то разлил масло в коридоре третьего этажа, и несколько младшекурсников проехались по нему животами, после чего их форма блестела, будто лакированная.

Никого не удивило и внезапное исполнение переделанного гимна академии посреди занятий под сдерживаемый хохот аудитории. Профессор даже не стал делать выговор, лишь устало махнул рукой.

Порошок в фонтане, пирамида из стульев в зале музыки или рояль, оказавшийся в садовых кустах, – это было самым безобидным. Хорошо, что никого не заставили бегать голышом по вылизанным дорожкам под окнами директорского кабинета, хотя кое-кто мог похвастаться и такими воспоминаниями.

Тем не менее, во время обеда Виктор совершил нечто из ряда вон выходящее. Когда Кристина с подносом направилась к столу Эрика, он неожиданно перехватил ее за локоть и увел вглубь зала. Эрик замер с открытым ртом – и не только он. Вся столовая наблюдала, как Виктор усаживает Кристину за стол чистокровных.

Скованная неловкостью, она поставила поднос рядом с А́брахамом и подняла взгляд. С этого места открывался вид на весь зал. Все смотрели на нее и перешептывались. Кристина поймала пронзительный взгляд Бела́р и поспешно отвела глаза. Она чувствовала себя так, будто снова оказалась на сцене, но на этот раз без сценария. С натянутой улыбкой она покосилась на Си́мона, сидевшего по другую сторону, но тот спокойно ел, лишь изредка окидывал зал оценивающим взглядом.

За столом чистокровных было тихо. Если переговаривались, то негромко. Никто не чавкал, не звенел приборами. Кристину это так напрягало, что, прежде чем воткнуть вилку в мясо, она долго прицеливалась.

– Надеюсь, хоть сегодня обед пройдет спокойно, – пробормотал А́брахам.

Кристина повернулась к нему и, жуя, спросила:

– Случилось еще что-то?

– Троим сегодня пришелся по вкусу суп, – усмехнулся Филипп. – Какой-то шутник вылил им его на голову и сбежал.

– Ничего смешного. Ты как староста должен был его задержать, – заметил Си́мон, подперев подбородок рукой.

– Эй, я вообще-то ел, – проворчал Филипп. – Из-за этих идиотов всю неделю академия похожа на психушку. За каждым не уследишь. А этот умник еще и шапку на лицо натянул. Я что, должен был его по форме носа опознать?

– Успокойся, – одернула его Валерия, морща изящный носик.

Сидевшая напротив Кристины, она ела с невероятной аккуратностью, тщательно пережевывая каждый кусочек и держа спину так прямо, что Кристина невольно выпрямилась сама.

– Скоро все закончится. Всего неделю потерпеть, – А́брахам закинул руки за голову, разглядывая высокий, как в соборе, потолок.

– Но не все до ее конца доживут, – услышала Кристина мягкий голос Стефании.

Та как раз вставала из-за стола и, проходя мимо, остановила на ней пристальный взгляд, будто эти слова касались именно ее.

– А что, были несчастные случаи? – нахмурилась Кристина, не обращаясь конкретно ни к кому, но ответил А́брахам:

– Да, понимаешь, некоторые отделываются не просто отработкой или выговором. Есть задания, за которые можно вылететь из академии.

– Бывают и несчастные случаи, – добавил Си́мон. – Каждый год кто-нибудь калечится.

– Или погибает, – вставил А́брахам. – Ну, то есть не каждый год, но случаи бывали.

Кристина положила вилку на опустевшую тарелку и сцепила пальцы. Неужели ее пытаются запугать?

– И администрацию академии это устраивает? – спросила она, глядя на Си́мона.

– Они ничего не могут поделать. Запреты не действуют, а клубы не закроешь, – ответил он, не отрывая взгляда от зала.

Кристина перевела недоверчивый взгляд на Валерию. Та лишь пожала плечами и с легкой улыбкой ответила:

– Это традиция.

***

Кристина постучала ногтем по приглашению. Было около полуночи. Она предполагала, что задание будет непростым, но никак не думала, что оно будет сопряжено с риском для жизни.

Теперь она стояла в нише темного коридора, прислушиваясь к гробовой тишине академии и всматриваясь в закрытую дверь. Сомнений не оставалось – это было то, что нужно. Внизу красовалась стрелка, указывающая вверх.

Билет, судя по всему, находился в башне: рисунок на приглашении напоминал герб академии, где заяц перепрыгивал через башню. Эрик как-то упоминал, что это самая высокая и древняя часть здания, по его мнению – совершенно бесполезная. Кристина никогда там не бывала, знала лишь, что по периодически ночам там собирается астрономический клуб и ловит мобильная связь. Но сейчас путь снова оказался перекрыт. Уже третью ночь подряд ей не везло. Сегодня была суббота – если она не выполнит задание сейчас, все ее усилия окажутся напрасными.

Видимо, башню закрыли на время «адской недели», чтобы предотвратить возможные несчастные случаи в разгар студенческого безумия. Кристине так и не удалось выяснить, где хранятся ключи. Оставался последний вариант – люк в костюмерной, который она заметила ранее. Днем, со двора, она изучила маршрут по покатой крыше, и путь показался несложным.

Первая часть плана прошла слишком гладко. Замóк на чердачном люке действительно был лишь для виду, как говорил Эрик. Кристина беспрепятственно выбралась на крышу через слуховое окно. Порывистый ветер, дувший в сторону озера, растрепал ее волосы.

Пришлось снять и сбросить кеды вниз, на чердак – так было удобнее. Вскарабкавшись по черепице на конек, она уселась верхом и огляделась. Академия лежала как на ладони, как и деревня, где кое-где еще светились окна. Оставалось надеяться, что ее силуэт на фоне луны не привлечет внимания старост или охраны.

Сначала Кристина двигалась сидя, перебираясь вперед. Способ был безопасным, но слишком медленным. Решившись, она неловко поставила ногу перед собой и раскинула руки для равновесия.

«Главное – не смотреть вниз», – подбадривала она себя, сосредотачиваясь на линии крыши перед собой. Ноги дрожали от напряжения, но в вертикальном положении продвигаться получалось быстрее. Вскоре она добралась до кирпичной трубы.

Зачем в академии сохранились каминные трубы – было загадкой. Помещения давно отапливались современными системами. Но сейчас труба оказалась кстати: именно с ее высоты можно было дотянуться до пожарной лестницы башни.

Ноги онемели так, что Кристина вынуждена была разминать мышцы, яростно постукивая по одеревеневшим конечностям.

Лестница возвышалась над ней, и предстоящий прыжок с трубы нужно было совершить не просто вперед, а вверх. Второго шанса не будет – если не допрыгнет, то свалится на крышу и прокатится по ней прямиком в больницу или морг.

– О́скал будет рад, – нервно усмехнулась Кристина.

Вскарабкавшись на узкий край, она отчаянно балансировала, чтобы не свалиться в зияющий дымоход. Места для разбега не оставалось.

– Где-то два метра, – бормотала она, оценивая расстояние.

Выбора не было. Если не прыгнет – О́скал ее прикончит, это наверняка. Прыгнет – может разбиться. Кристина глубоко выдохнула.

– Вперед! – скомандовала она себе и резко оттолкнулась, вытягивая руки вверх, словно ныряя в невидимый бассейн. Пальцы болезненно ударились о предпоследнюю ступеньку, но ей удалось вцепиться в самую нижнюю. Лестница протяжно заскрипела. Болтаясь на ветру, Кристина позволила себе короткий выдох облегчения, затем подтянулась и схватилась за следующую перекладину.

Когда Кристина вылезла из бойницы на просторную площадку башни, она почувствовала себя победительницей. Взгляд сразу же заметил белую стрелку, указывающую вниз: значит, где-то внутри башни должна быть предыдущая метка, и она на верном пути.

Кружась на месте, Кристина убедилась: под ногами был сплошной каменный пол, лишь узкие бойницы по периметру. В древности их использовали для вертикального обстрела врагов. Пришлось перегнуться через холодный выступ, поочередно осматривая каждое отверстие, пока не заметила торчащий из трещины на шнурке черный небольшой клочок бумаги. Как она вообще разглядела его в темноте – настоящее чудо.

Распластавшись на полу, Кристина потянулась за бумажкой, стараясь концентрироваться только на своем положении тела, а никак не на далекой земле. Рука дрожала от напряжения. «Если бы у меня был страх высоты, я бы никогда на это не решилась», – мелькнуло у нее в голове.

Ветер бросал бумажку из стороны в сторону, и стоило больших усилий поймать ее кончиками пальцев. Кристина потянула ее на себя, стараясь при этом отползти от опасного края. Но шнур держал клочок бумажки крепко. Напрягая пальцы, она потянула его в сторону, молясь, чтобы он не выскользнул из пальцев. Шнур натянулся, и вдруг из расщелины между камней выскользнуло нечто черное и устремилось вниз, к земле. Кристина замерла с вытянутой рукой, в которой остался только надорванный билет.

Запыхавшаяся и вспотевшая от напряжения, она перекатилась на спину.

– Зачем такие сложности? Могли бы просто отдать, – выдохнула она в сердцах, с ужасом представляя путь по крыше назад и поиски упавшей вещи.

Нужно было отыскать ее как можно скорее. Что, если старосты наткнутся на нее?

Кристина устремилась к выходу из башни, надеясь, что дверь откроется и сократит путь.

За приоткрытой створкой начиналась винтовая лестница, исчезающая в темноте. Она осторожно спускалась, держась за стену, когда внезапно услышала четкие шаги, раздающиеся снизу. Впереди мелькнул свет. Кристина замерла, а затем рванула назад.

На площадке она потеряла пару секунд, в панике отыскивая глазами нужную бойницу, и едва успела нырнуть в проем, как кто-то вышел на площадку. Цепляясь дрожащими руками за пожарную лестницу, она затаилась – любое движение могло выдать ее скрипом креплений.

Шаги приближались. Кто-то медленно обходил площадку. Кристина бросила взгляд на трубу позади. Сможет ли она прыгнуть обратно, не свалившись в дымоход?

– И́вдаль? – Раздался голос над ней. Она прикрыла глаза, признавая поражение. Над ней маячило бледное лицо профессора Бела́р.

– Немедленно поднимайся! – Он протянул руку. – Ты понимаешь, насколько это опасно? Как ты здесь оказалась?

Кристина нехотя вскарабкалась обратно. Она старалась не смотреть на профессора, но не могла не заметить знакомые кеды в его руках. Видимо, это они были виновниками ее обнаружения. «Надо было хоть в зубах, но унести», – с досадой подумала Кристина.

– Что ты здесь делала? – требовательно спросил он.

Девушка сглотнула.

– Очень надо было позвонить. Прям позарез, – соврала она, не надеясь, что причина эта окажется удовлетворительной.

– Не убедительно, И́вдаль. Получила какое-то задание от клуба? Что ты должна была сделать? – допытывался он.

Молчание Кристины закончило его терпение, и он резко добавил:

– Снимай куртку!

– Что? – опешила она.

Бела́р приподнял брови, строго глядя на нее. Кристина в замешательстве стянула верхнюю одежду и передала ее профессору. Он придирчиво осмотрел карманы, включая внутренний. В них Кристина носила множество ненужных мелочей, вроде огрызка карандаша, стеклянного шарика, который любила перекатывать в кармане, монеты и прочее, что находила. Все это профессор тщательно осмотрел и, не найдя ничего подозрительного, цепко оглядел фигуру Кристины. На ней были узкие джинсы и футболка размера на два больше.