Черные приливы Сисайда

Дориан усмехнулся, доставая пачку сигарет, но так и не закуривая.

– Мои родители – оба профессора консерватории. С детства я слышал только одно: «Ты должен продолжать нашу традицию», – он сделал театральный жест рукой, – Вот я и продолжил – но по-своему.

– Они не были против твоего стиля?

Дориан рассмеялся, и в этот момент выглядел по-мальчишески беззаботным.

– Отец до сих пор морщится, когда слышит наши аранжировки. Но мама… мама тайком хранит все наши альбомы, – его голос стал теплее. – Она говорит, что настоящая музыка – это когда душа говорит правду, независимо от формы.

Я невольно коснулась его руки, и Дориан не отстранился. Его пальцы были теплыми и удивительно нежными для музыканта.

– А почему ты выбрал именно такой стиль? Этот… циничный образ?

Дориан остановился, повернулся ко мне. В лучах заката его глаза казались маленькими изумрудами с желтыми крапинками.

– Потому что это весело. И потому что… – он сделал паузу, выбирая слова. – Когда ты играешь плохого парня, люди не ждут от тебя слишком многого. Это… освобождает.

«Starbucks» в этот час был почти пуст, но все равно в заведении присутствовали люди работающие за ноутбуком. Подойдя к кассе, Дориан заказал с привычной уверенностью:

– Матча-латте с кокосовым молоком, ванильный латте с двойной порцией эспрессо, – затем оглядел витрину, – и два этих лимонных кекса.

Когда мы сели у окна, он вдруг спросил:

– А что ты делаешь, когда совсем выгораешь? – его взгляд был слишком внимательным, будто он действительно хотел знать ответ.

Я покрутила чашку в руках.

– Иногда просто сижу в пустом классе после уроков. Слушаю тишину. Или… – сделала паузу, выдохнув перед позорной информацией. – Или включаю музыку. Громко. И танцую одна между партами.

Дориан улыбнулся – по-настоящему, без привычной защитной иронии.

– Какая музыка?

– После вашего концерта часто ловлю себя на том, что напеваю тот мотив, который ты играл на бис, – призналась я, чувствуя, как жар разливается по щекам.

Блэквуд замер, его брови слегка приподнялись.

– Ты помнишь тот мотив?

– Он… он засел у меня в голове. Как будто я уже слышала его где-то раньше.

Его пальцы неожиданно сжали мои.

Когда мы выходили, Дориан неожиданно взял мою руку в свою. Его пальцы осторожно переплелись с моими, и в этом жесте было что-то настолько естественное, что у меня перехватило дыхание.

– Спасибо, – прошептал он у самого уха, поправляя мои волосы, которые выбились из пучка. – За сегодня.

В этот момент я поняла – что-то между нами изменилось безвозвратно. И, кажется, мы оба это знали.

Дверь машины Дориана закрылась с глухим стуком, но его запах – смесь дорогого одеколона, кожи и чего-то неуловимо древесного – все еще витал вокруг меня. Я стояла на пороге своего дома, сжимая в руках ключи так крепко, что металл впивался в ладонь.

Он действительно провожал меня.

Я задержалась на ступеньках, обернувшись посмотреть на удаляющиеся огни «Тойоты». Где-то между парком и кафе что-то изменилось – в том, как его пальцы переплелись с моими, когда мы пересекали дорогу. В том, как Дориан слушал, когда я говорила о своих учениках – не просто делая вид, а действительно слушая.

Дверь захлопнулась за мной, и я прислонилась к ней спиной, закрыв глаза. Сердце стучало так громко, что, казалось, его можно услышать через всю гостиную. Я провела ладонью по лицу – кожа горела, будто я провела весь день на солнце.

Нужно перевести дыхание. Нужно… Боже, я даже не могу собрать мысли.

Но руки уже сами потянулись к телефону. Я сбросила кеды и плюхнулась на диван, свернувшись калачиком в своем любимом углу. Экран телефона осветил лицо, когда я открыла наш чат с девчонками.

М: Девочки, я жива. Чуть-чуть.

Три точки замигали почти мгновенно. Рокси, конечно, была первой.

Р: Рассказывай! Я жду деталей прямо сейчас!

Р: Но сначала расскажи самое важное – целовались ли вы.

Я закатила глаза, но не смогла сдержать улыбку. Мои пальцы летали по экрану быстрее, чем формулировала мысли.

М: Нет, мы не целовались! И еще слишком рано.

М: Мы гуляли в парке. Потом пили кофе. Он… совсем не такой, каким кажется.

Л: Ты имеешь в виду, что Дориан Блэквуд НЕ саркастичный засранец? Кто ты и что сделала с нашей Мейв?

Я прикусила губу, вспоминая, как он рассказывал о родителях-музыкантах. Как его голос стал мягче, когда он говорил о матери.

М: Он все еще саркастичный. Но когда остаемся одни… Боже, я даже не знаю, как это объяснить. Он слушал, когда я говорила о Скарлетт.

З: Погоди. Он ЗНАЕТ про Скарлетт?

З: Ты рассказывала ему о своих учениках?

Я замерла, осознавая. Да, я говорила с ним о моей «Звездной группе». О маленьких победах. О том, как Миа наконец-то прочитала стихотворение вслух. И Дориан… он запоминал имена.

М: Да. И он запомнил, что у Оуэна аллергия на арахис. Хотя не делала на этот мальчике акцент, а Дориан все равно запомнил!

Р: Вот это да-а-а…

М: Как будто смотрит сквозь все эти мои учительские штучки и видит МЕНЯ.

Три точки мигали дольше обычного. Потом ответила Зара – всегда самая сдержанная из нас.

З: Мейв…

З: Ты влюбляешься.

Отбросила телефон, как будто он вдруг стал раскаленным. Сердце бешено колотилось, а в ушах стоял гул.

Это не правда. Это просто… симпатия. Восхищение. Ничего серьезного.

Но когда я подняла телефон снова, мои пальцы сами набрали:

М: Еще рано об этом говорить. Я должна держать голову в трезвом уме.

Тут же пришел взрыв сообщений. Рокси отправила десять восклицательных знаков подряд. Лили – гифку с танцующими единорогами. А Зара…

З: Тогда береги сердце, глупышка.

З: Потому что если он посмотрел сквозь все твои защиты… Значит, ты тоже позволила ему заглянуть в свою душу.

Я опустила телефон на грудь и закрыла глаза. В памяти всплыл момент, когда он поправил мою прядь, случайно выбившуюся из-за уха. Как его пальцы, обычно такие уверенные, слегка дрожали.

Боже, что со мной происходит?

На кухне тикали часы, отсчитывая секунды в тишине. Где-то за окном проехала машина, осветив на мгновение стены голубоватым светом.

Я снова подняла телефон и открыла последние сообщения, полученные пять минут назад:

Д: Дома?

Д: (Это вопрос с подвохом. Я видел, как ты вошла)

Я улыбнулась, чувствуя, как тепло разливается по всему телу.

М: Шпион.

М: Да, дома. Спасибо за сегодняшнюю встречу и цветы, которые мне вчера привез курьер. Они восхитительны.

Три точки замигали, затем остановились. Потом снова. Он что-то стирал. Наконец пришел ответ:

Д: Спи спокойно, учительница.

Д: (Между прочим, твой кожаный пиджак не дает мне покоя до сих пор)

Я опустила телефон на колени, глядя в темное окно, где отражалось мое перекошенное от улыбки лицо. Где-то за стеклом шумел ночной город, но здесь, в моей тихой гостиной, время будто замерло. Оранжевые розы на столе бросали причудливые тени на стены, а в памяти всплывали его пальцы, осторожно поправляющие мои волосы.

Я засмеялась вслух в пустом доме, затем прижала телефон к груди, чувствуя, как бешено стучит сердце.

Глава 4

ГЛАВА 4

Утро понедельника начиналось с кофе и легкого внутреннего шороха тревоги.

Я пришла в школу на сорок минут раньше, чем обычно. Коридоры ещё дремали – редкие шаги, отголоски уборщицы в другом крыле, скрип старых стен. Свет в классе включила приглушённый – такой, как я люблю: мягкий, тёплый, почти домашний. Всё казалось правильным. Кроме того, что почти не подготовилась.

Суббота ушла на встречу с Дорианом, которую пыталась разложить по полочкам в голове до сих пор. Не то чтобы я жалела. Просто теперь передо мной лежал неразобранный ворох планов, и до первого урока оставалось чуть больше получаса.

Я достала тетрадь с планами, открыла закладку: «Тема: вулканы. Цель: научить, не засыпать, не провалиться.»

Папки, карточки, слайды – я всё делала на автомате, пока мозг фоном воспроизводил, как Дориан шептал мне комплименты на ухо.

Я качнула головой – выбрось это. Сейчас работа. Дети. Земля, магма, давление.

К 7:40 в кабинет начали заходить ребята. Я поставила спокойную музыку на фоне – чтобы смягчить переход от выходных к будням. Кто-то рассказывал про поездку в Асторию, кто-то про нового хомяка. Люси принесла рисунок кролика из мультфильма «Гадкий я 2» и гордо показала мне: он был фиолетовый с глазами и клыками. Я сказала, что это самый злобный питомец, которого когда-либо видела, и она засияла.

До начала урока оставалось пятнадцать минут, когда дверь тихо скрипнула.

– Мейв.

Я подняла голову. Рокси. Она выглядела так, как будто что-то скрывает. Волосы забраны в высокий хвост, глаза – чуть напряжённые.

– Что-то случилось? – я сразу отложила папку.

Она подошла ближе и понизила голос:

– Слушай… Я вообще не хотела говорить. Но если промолчу, то буду чувствовать себя не очень хорошо.

Я сразу напряглась.

– Что ты хочешь сказать?

– Помнишь, после концерты ты первая ушла из девочек?

Я кивнула.

– Так вот. После выступления… Дориан подошёл ко мне. Мы немного перекинулись фразами – ну, ты знаешь, он как всегда: весь из себя холодный сарказм. А потом вдруг спрашивает… твой номер. И адрес.

Я замерла.

– Так вот откуда он знал адрес дома. Что ж, я в принципе понимала, что ты передала мои контакты, но все хорошо.

– Да? Тогда ладно. Решила сказать, чтобы ты не переживала.

Я заставила себя выдохнуть и улыбнуться.

– Спасибо, что сказала. Ты всё правильно сделала.

– Я просто… Он может быть харизматичным, но все же непростой. Ты это знаешь, да?

Я кивнула.

– Знаю.

И в этот момент зазвенел звонок.

Дети расселись. Я включила проектор, на экране появилась картинка: «Мир внутри вулкана».

– Ну что, путешественники, готовы отправиться в жерло вулкана?

Они зашумели в ответ. Я начала урок с карточек по прошлой теме, но почти не слышала ответы учеников. Потому что спустя десять минут осознала: Скарлетт не пришла.

Она могла задержаться на пять минут, но не на десять. Даже когда болела, её мама всегда заранее писала.

Я взглянула на часы.

8:12.

Я достала телефон и набрала сообщение.

М: Доброе утро, миссис Вэй. Скарлетт не пришла сегодня на урок. Всё ли в порядке?

Прошло пять минут. Ноль реакции. Я проверила – сообщение не доставлено. Секунду колебалась – и набрала номер. В ответ – только голос робота:

«Абонент вне зоны доступа»

Что-то холодное сжалось в груди.

Я попыталась убедить себя: может, они просто поехали куда-то, забыли предупредить. Но Скарлетт – не из таких. И её мама – тоже.

Мои пальцы дрожали, когда я снова глянула на дверь.

– Всё хорошо, мисс Лорин? – тихо спросил Этан, сидящий у окна.

Я медленно кивнула.

– Да, Этан. Просто… Проверяю, чтобы никто не пропустил наш взрыв магмы.

Дети засмеялись.

А я смотрела в экран, где плавилась лава, и чувствовала, как внутри меня начинает подниматься собственное давление.

Как вулкан.

Только это уже не урок. Это – что-то другое.

– Сейчас вернусь, ребята. Я… просто проверю один файл в учительской. Только тихо лепите вулканы, —сказала я, почти не веря своему голосу. Он звучал спокойно. Слишком спокойно.

На самом деле у меня дрожали пальцы.

В коридоре было тихо. Только звук старого вентилятора за перегородкой и далёкие шаги нарушали тишину. Я свернула за угол, нашла укромное место между стендами с работами третьеклашек и дверью в кладовую. Достала телефон и почти сразу набрала Рокси.

– Ну, что там? – ответила она на втором гудке. В голосе – лёгкая хрипотца.

– Рокс, – я прошептала, стараясь не повышать голос, – я не могу дозвониться до матери Скарлетт. Ни утром, ни сейчас. Урок идёт, а она не пришла. И у матери отключён телефон.

На той стороне наступила короткая пауза.

– Может, они просто проспали? Ты же знаешь, как у неё… Иногда Лора с головой в работе, не до школы.

– Это не похоже на них. Рокс. – Я уже начинала терять терпение. – И, что хуже, я понятия не имею, что могло произойти: вдруг по дороге сбили или отец устроил дома бойню.

– Не думаю, что машина. Нам бы сразу сообщили. – Теперь её голос стал внимательнее. – Слушай, ты думаешь, он мог…

– Не знаю, – отрезала я. – Но у меня очень плохое предчувствие.

На секунду повисла напряжённая тишина. Потом Рокси раздражённо вздохнула.

– Может, ты просто перегибаешь? Ты же знаешь себя – начинаешь тревожиться, потом накручиваешь. У тебя почти уже второй год кто-то «в беде». А потом оказывается, что ребёнок просто поехал в гости к бабушке без Wi-Fi!

Я сжала челюсть. Её слова ударили в самое уязвимое.

– Прости, что переживаю за ребёнка, который буквально однажды пришел в синяках и сказала, что «упала с лестницы». Прости, что это не кажется мне нормальным.

– Я не это имела в виду, – тут же огрызнулась Рокси. – Просто… ты не можешь всё на себя взваливать, Мейв. Не ты её мать. Ты не всевидящее око, окей?

Я уже собиралась ответить, что она не понимает, что не видела, как Скарлетт пару раз вздрагивала, когда кто-то громко хлопал дверью, но в этот момент мой телефон завибрировал.

– Подожди… – я резко прервала Рокси. – Мне звонят. Неизвестный номер.

– Кто?

– Не знаю.

Я нажала «принять».

– Алло?

На том конце – тишина. Потом дыхание. Сдавленное. И дрожащий, едва узнаваемый голос миссис Вэй.

– Мисс Лорин?.. Это… я…

– Миссис Вэй? Где вы? Что случилось? Почему Скарлетт не в школе?

– Мы… – её голос сбился. Словно она собиралась сказать что-то, но запнулась. – Мы в больнице. Скарлетт… в порядке. Но…

Громкий глухой стук в трубке. Будто что-то тяжёлое упало. Потом звон разбитого стекла.

– …её отец… – успела выдавить она.

– Что с ним?! – выкрикнула я, но тут связь резко оборвалась.

Экран мигнул и потемнел.

Сердце в горле.

Я стояла, глядя в отражение в тёмном стекле двери, и чувствовала, как руки по-настоящему начинают дрожать.

– Что это было? – голос Рокси вернулся в наушник. – Ты всё ещё там?

– Это была миссис Вэй. Они в больнице. Сказала, что Скарлетт в порядке, но с её отцом что-то… – я сглотнула. – Рокс, она не успела договорить. Что-то случилось в тот момент. Я слышала, как что-то разбилось. И её голос – он был…

– Чёрт, – только и сказала она. – Хорошо. Я сейчас подойду к директору Холлоуэй и выдвинусь к миссис Вэй. Все дела сделала, у меня урок только в час. Узнаю, где именно лежит Скарлетт. Дай мне пару минут.

– Спасибо. – Я выдохнула. – Прости, что наорала. Просто…

– Я тоже, – перебила она. – Мне просто страшно. За тебя тоже.

Я кивнула, хотя она не видела и отключилась.

Вдохнула. Выдохнула.

Решила позвонить Джулиану. Он же ходил в пятницу к Скарлетт домой, нужно узнать как обстоят дела с отчетом.

Телефон звонил недолго. Джулиан ответил на втором гудке.

– Алло?

– Джул, – я выдохнула. – Это Мейв.

– Я понял. Ты звонишь из школы?

– Да. Я… – я провела рукой по затылку, ощущая, как пальцы дрожат. – Она не пришла. Скарлетт. Мать перезвонила, сказала, что девочка в больницу. Я… Я начинаю паниковать. Мне нужна информация, которую ты собрал.

Пауза. Слишком долгая, чтобы она была случайной.

– Джул?

– Я был у них, – его голос был глухой, будто он проглатывал слова. – В пятницу. Как ты просила. Без звонка. Без предупреждения. Просто постучал в дверь, якобы по школьным вопросам.

Моё дыхание участилось. Я прислонилась к стене в коридоре. Где-то в кабинете за дверью ученики начали смеяться – глухой, далекий, почти нереальный звук.

– И?

Он тяжело вздохнул.

– Её отец был все-таки дома, он открыл мне дверь. Пахло спиртным. Очень резкий, оборвал меня на полуслове. Говорил странно – то слишком ласково, то резко. У Скарлетт… – Джулиан осёкся, – у неё на шее был свежий синяк. Едва прикрыт воротником. На правой ноге – старая ссадина, не обработанная. И… она вздрагивала каждый раз, когда он говорил громко.

– Чёрт, – вырвалось у меня. Я провела ладонью по лицу, как будто могла стереть тревогу.

– Я сделал вид, что просто принёс учебные планы. Улыбался. Ушёл. Потом заглянул к соседке, миссис Мартен. Она… сказала, что слышит крики почти каждую неделю. А в прошлую пятницу – сильный шум, будто что-то упало.

– Почему ты мне сразу не сказал? – в голосе зазвенело. – Джулиан, мы могли…

– Мейв, ты знаешь, как это работает. У меня нет оснований. Нет фото. Нет записи. Это пока только наблюдение.

– Она ребёнок. Наблюдение не спасает от сломанных костей.

Он замолчал.

– Прости. Я просто… – я выдохнула. – Я не могу это выносить. Она не просто ученица. Она… она как будто всё время на грани.

– Я понимаю, – тихо сказал он. – И я собирался тебе всё рассказать лично. Сегодня вечером. Но теперь… Думаю, нам нужно было действовать быстрее.

Снова пауза. Но уже другая. Он собирался с мыслями.

– Ладно. Я приеду к вам прямо сейчас. Отчёт будет в руках. А ещё – я подам анонимный сигнал в отдел по защите детей. Даже если это приведёт к скандалу.

– Пусть приведёт, – сказала я. – Главное – чтобы она была в безопасности.

– Ты сильная, Мейв.

– А у меня нет другого выхода.

Детский визг и топот разносятся по школьному двору, как капли дождя по воде – хаотично, живо, с искрами смеха. Под ногами сыпучий гравий, запах свежей травы и тёплого асфальта щекочет нос.

Я бегу следом за кучкой первоклашек, которые решили, что учитель – отличная мишень в «хвостики». Мы догоняем друг друга, виляем между качелями, и дети пищат от восторга, когда я «почти» ловлю кого-то, но в последний момент притормаживаю.

– Мисс Лорин! Почти попались! – Харпер сияет, её щёки раскраснелись от бега.

– Почти не считается! – отвечаю, делая вид, что запыхалась. – Ещё немного – и никто не убежит от меня!

Но на самом деле я не притворяюсь – сил совсем не осталось. Утро выжгло внутри что-то важное, и сейчас, среди этой хаотичной радости, цепляюсь за смех детей, чтобы не думать. Хотя бы несколько минут – просто быть с ними.

Смотрю на часы: 12:26. До конца большой перемены ещё полчаса. Присматриваю за периметром: старшеклассники – у волейбольной сетки, малыши – на горке, кто-то раскачивается на качелях. Всё вроде спокойно.

Телефон вибрирует в кармане. Я достаю его на ходу.

Д: Рокси рассказала, что у тебя было неспокойное утро. Она приехала потом в студию.

Д: Как ты, Мейв?

Д: Ты в порядке?

Я резко останавливаюсь, даже не сразу отвечаю. Просто смотрю на слова, как будто они слишком живые, чтобы быть буквами на экране.

Почему ему вообще не всё равно?

Медленно набираю:

М: Сложно. Спасибо, что написал. Пока держусь. Скарлетт в больнице, подробностей нет. Я на дежурстве с детьми.

Сообщение отправляется, и почти сразу на экране появляется «печатает…».

Он отвечает быстро:

Д: Ты не обязана всё это тянуть одна.

Д: Если тебе нужен разговор – или просто кофе – я рядом. Серьёзно.

Моя рука сжимает телефон чуть крепче. Я смотрю на детей, на их беззаботные движения. У меня сжимаются плечи. Хочется поверить, что кто-то действительно рядом – просто так, не требуя взамен силы, решений, контроля.

И всё же… Дориан. Он – странная, противоречивая стихия. Его забота сбивает с толку. Особенно в такие моменты.

М: Спасибо.

М: Может, позже. Сейчас просто нужно, чтобы день закончился.

– Мисс Лорин, вы в команде или нет?! – кто-то зовёт меня с края площадки, уже потеряв терпение.

Я поднимаю глаза. Десяток глаз смотрят на меня с ожиданием.

– Конечно, с вами! – улыбаюсь, пряча телефон обратно в карман. – Кто ещё даст вам фору?

Они кричат от восторга и бегут врассыпную. А я – за ними. Внутри всё ещё туго, как смотанный провод, но этот короткий диалог с Дорианом дал… не облегчение, нет. Но точку опоры. Маленькую.

И, может быть, позже – я действительно соглашусь на кофе.

Солнце приглушённо бликует на экране телефона. Я отмахнулась от песчинок, сдула со щёки прядь волос и краем глаза глянула вниз – вибрация снова прервала течение большого перерыва.

Люциан.

Не звонил, не писал с того самого вечера.

Я резко села на скамейку у края площадки, в тени дерева.

Л: Мейв, Рокси рассказала, что у вас в школе был инцидент с одной из учениц.

Л: Ты в порядке? Всё нормально?

Как и в случае с Дорианом, меня кольнуло чувство странного облегчения. Забота – сейчас звучала почти как прикосновение к коже.

Пальцы набрали быстро:

М: Бывало лучше. Девочка в больнице. Утро было…

М: Ну, в общем, нервное. Я на дежурстве.

Он сразу ответил:

Л: Ты молодец, что держишься.

Л: Если будет тяжело – просто напиши. Не будь одна, ладно?

Улыбка коснулась уголков губ – неровная, усталая. Люциан умеет быть тёплым. Особенно когда не играет роль «старшего брата, который всё знает». Я почти успокоилась, уже собиралась положить телефон обратно… как на экране появилось новое сообщение. Совсем в другом тоне.

Л: И, слушай…

Л: Я не хочу лезть, но ты правда собираешься продолжать общаться с этим Дорианом Блэквудом?

Пауза. Следующее сообщение пришло сразу за первым:

Л: Он не тот, кто тебе нужен, Мейв.

Л: Даже если сейчас он кажется «другим». Я знаю его слишком хорошо.

Л: Это не тот человек, с которым стоит сближаться. Говорю не как обиженный, а как друг. Просто переживаю за тебя.

Я опустила телефон на колени и несколько секунд просто смотрела на экран, пока дети снова не закричали на другом конце двора. Сердце сделало странный поворот, будто что-то холодное хлынуло в грудную клетку.

И вот он, момент. Опять.

Я печатаю медленно, стараясь сохранять ровный тон:

М: Люц, спасибо, что волнуешься. Правда.

М: Но мне кажется, ты не совсем объективен в этом вопросе.

Он читает. И не отвечает сразу.

А я добавляю, прежде чем передумаю:

М: Ты ведь злился тогда, в студии. И злишься сейчас.

М: Это не просто «дружеская забота», ты ведь понимаешь?

Гудки внутри – как удары в солнечное сплетение. Я сижу и ощущаю, как старое – запутанное, не до конца прожитое – снова поднимается на поверхность. Между нами с Люцианом всегда были паузы, взгляды, невыраженное. Но он исчез тогда на 15 лет. А сейчас… он возвращается с советами и тенью на плече.

Телефон завибрировал снова:

Л: Я просто не хочу, чтобы ты снова осталась с болью.

Л: Ты же знаешь, ты мне не безразлична.

Я глубоко вдохнула.

Эта перемена не похожа на отдых – больше на испытание.

И с каждой минутой я чувствую, как будто стою между двумя огнями, пытаясь не обжечься с обеих сторон.

Такси скрипнуло тормозами у приёмного отделения. Дождь, предательски начавшийся по пути, успел только накапать по стеклам, не разыгравшись всерьёз. Я вышла, расплатилась с водителем, накинула капюшон и направилась к входу. Пальцы сжали ремешок сумки – почему-то с силой, словно я шла не в больницу, а в зону турбулентности.

Скарлетт в больнице.

До сих пор звучит неправдоподобно.

Ещё утром она могла бы сидеть в первом ряду, подперев щёку рукой, спрашивая:

– А если бы вулкан взорвался прямо под школой, мисс Лорин?..

Сейчас – тишина.

Перед тем как выйти из школы, я ответила в чат – девочки, конечно, сразу написали, как только закончили пары и занятия.

З: Ты не шутишь? Скарлетт в больнице? Мейв, что случилось?!

Р: Ты там держись. Скажи, если что-то нужно. Мы приедем.

Я написала кратко, без эмоций.

М: Скорее всего, домашнее. Синяки на теле. Мать не отвечает толком, отец… всё сложно. Я приехала к ней. Если будут новости – напишу.

Телефон остался в сумке – сейчас мне не до ответов.

Я вошла в здание. Воздух пах чем-то стерильным, немного хлоркой и кофе из автомата. На ресепшене сидела медсестра с выразительными глазами и уставшей осанкой.

– Добрый вечер, – я подошла ближе, – меня зовут Мейв Лорин, я школьный преподаватель. У меня ученица поступила сюда на днях – Скарлетт Вэй. Мне сказали, она в палате, я хотела бы…

– Вы не родственница? – в голосе женщины проскользнула нотка напряжения.

– Нет. Но я в курсе ситуации. Я… – сделала паузу, – та, кто заметила, что она в опасности.

Женщина кивнула, повела глазами по монитору.

– Третий этаж, педиатрическое отделение. Палата 312. Только – пожалуйста, недолго. У неё были тяжёлые дни. Девочку доставили в ночь с пятницы на субботу.

Я поднялась по лестнице, потому что лифт скрипел, как будто не выдерживал даже пустоты.

В коридоре педиатрии свет приглушённый, стены – лимонно-серые. У одной из дверей стояла женщина – это была мать Скарлетт, миссис Вэй. Она выглядела постаревшей: лицо серое, глаза красные, засаленные волосы собраны в неровный пучок.