Цена спасения

– Никакой свободы врагам свободы! – Леонид выпил ещё, кажется, ему было совсем плохо. – А разве патриоты никого не убивают?

– Но патриоты и не ставят человеческую жизнь, как высшую ценность, – кивал Крепин, сделавший для приличия вид, что слегка выпил.

– Выходит, Вы нацист? – Соколов задержал взгляд на одной точке на столе, воняло перегаром.

– Почему? – невольно глухо засмеялся Александр.

Судья откинулся на диван, разливаясь по нему.

– Вы нацист! – показывал он на Крепина пальцам в полубреду. – Нацист! Гитлер, да? Всё ясно с Вами, молодой человек! НА-ЦИ-СТ! Нацист! – Крепин, сдерживая смех от неловкости, кивал. – А я сразу всё… Всё понял! Нацист! Нацист! Нацист-нацист-нацист.

– Хорошо, – сдержанно кивал Александр.

В таком бреду судья провалялся ещё около трёх минут, затем слов его было не понять. Александр настороженно встал и рывками оказался над судьёй. Крепин достал телефон из кармана Соколова и осторожно приподнял его покрасневшую голову, направив её в камеру смартфона. Экран разблокировался. Александр залез в контакты. Первым же контактом была “Администрация”. Революционер позвонил на этот номер и когда на том конце послышалось женское “Алло?”, Крепин, притворившись полупьяным и сделав голос чуть ниже, сказал:

– Алло! Примите заявку по делу Никифорова. Сегодня должны были занести.

– Но я не уверена, что это того стоит… – виновата ответила девушка.

– Мне виднее. Ты всего лишь администратор. Скажи всем, чтобы всё оформили сегодня же!

– Хорошо…

Довольный Александр выключил телефон, положил его в карман судье и вышел с кухни в коридор. Он шёл к выходу, а вслед его провожали недовольные и недоверительные взгляды охранников.

***

Трифонов беспокойно застыл с суровым взглядом, задумчиво рассевшись за своим местом в кабинете. Когда в комнату, не постучавшись, вошёл холодный и уверенный, но всё же взволнованный Майкл, эфэсбэшник, предварительно подняв и тут же опустив свои густые полуседые брови, будто бы пробудился.

– Они всё сожгли, Василий Борисович! – сел консультант из ЦРУ перед Трифоновым. – Сотрудники приехали на задержание Никифорова, а он просто сжёг до основания свой собственный дом. Я надеюсь, что мы найдём хоть что-то, но там, наверное, уже ничего и нет. Меня очень настораживает эта ситуация.

Трифонов вздохнул и сказал, приложив ладонь себе к подбородку:

– Я должен Вам сказать ещё кое-что. Никифоров начал дело в Верховном суде по отмене сделок о продаже своего имущества. И, как мне сообщают мои источники, у Константина более чем достаточно компромата.

– Как? Когда и почему?

– Не переживайте, – улыбался Трифонов. – Не забывайте за кем здесь сила и власть. Я буду лично контролировать весь судейский комитет во время вынесения решений и обсуждений. Мы просто прибегнем к шантажу. Однако мне придётся все силы и время потратить на это.

– И тогда Ваши поиски заморозятся? – недовольно заключал Майкл.

– Да, к сожалению, – как бы по-простому принимал это Василий. – Но так мы заморозим и планы Никифорова. Так что всё в порядке.

***

 Андрей и Александр сидели напротив друг друга за столом в небольшой, но ухоженной съёмной квартире, заканчивая расправляться со своим мясным ужином.

– Иностранные компании уже ищут адвокатов, но, как мне сказал Трифонов, никто за это дело не берётся, так как оно заранее проигрышное, – говорил Крепин.

– Это отлично, но Павлову точно ничего не угрожает? – спросил Плотников как формальность.

– Думаю, нет. Во-первых, ЦРУ считает, что дело уже выиграно ими, так как им кажется, они уже держат над наблюдением весь Верховный суд. Поэтому Алексей для них не имеет никакого значения. Во-вторых, главная заслуга Павлова в том, что он правильно умеет структурировать материал. И сейчас, какого адвоката не поставь, в случае честного судебного процесса – мы победим в нём. А убийство Алексея или вред ему – только усугубит ситуацию в самом процессе и суд должен стать более благосклонен к Никифорову.

– То есть нам пока не о чем переживать?

– Пока – да. Считай, что последующие недели три судебного процесса – наш с тобой отпуск.

– Слушай… – с лёгким интересом спрашивал Плотников, хотя читалась в этом и какая-то настороженность с недоверием. – А можно спросить тебя о кое-чём?

– О чём? – живо произнёс Крепин.

– Ну… – пытался изложить свою мысль Андрей. – Вот ты считаешь, что отсутствие прогресса само по себе приведёт к гибели человечества… И это понятно лишь интуитивно, но всё равно. Не понимаю, как ты себе это представляешь, а ведь ты на этом себе всё и выстроил, – он отвёл взгляд.

– Ну… – приятно задумался Александр. – Сценариев может быть очень много… Начнём с самого банального. Численность человечества увеличивается с геометрической прогрессией. И, к примеру, будь на Земле восемь миллиардов, как сегодня, в самом начале двадцатого века, то человечество просто бы не выдержало бы такого из-за нехватки ресурсов, а точнее из-за неумения их рационально использовать и из-за того, что не нашло альтернативные источники топлива вроде атомной энергии. Человечество ждал бы коллапс. Кстати, да, из-за огромного количества центров сил таких, как: Россия, Япония, Великобритания, Франция, Германия, США и многих других – в первой половине XX века очень быстро развивалась наука. Сегодня мы можем справиться с нехваткой ресурсов, только полетев в космос и высасывая в колоссальных количествах ресурсы из соседних планет. Но сегодняшний уровень развития космонавтики даже близко к этому не подошёл – ей занимаются только американские богатейшие энтузиасты. Но повторись космическая гонка как между СССР и США, вот тогда мы очень скоро подойдём к этому. Но пока у нас нет СССР или его замены. Поэтому вести гонку некому. Лидер и так уже ясен с конца девяностых годов – США. Землю ждёт нехватка ресурсов и человечество вымрет или падёт в каменные или средние века, без возможности выйти оттуда. Чем это обернётся – тоже весьма интересно. Теперь второй сценарий. Тоже до жути банален – экология. Боюсь, если не в ближайшие сто лет, то в следующие – нас ждёт полное разрушение всей экосистемы планеты, так как воздух будет загрязнён, озоновый слой будет разрушен и прочее… И опять только один выход – космос. Или мы находим новые, более экологичные источники топлива на других планетах, или покидаем Землю, заселяя всё человечество на разных иных экзопланетах. Но и к этому мы тоже даже близко не подобрались. И очень далеки от такого. Но, допустим, человечество каким-то образом решило эту проблему без науки. Например, издав в каждой стране закон о том, что можно рожать не более двух детей в семье и численность людей станет постепенно сокращаться. Но тогда в дело вступают природные катастрофы. И с сегодняшним состоянием планеты мы их не переживём. К примеру, извержение супервулкана, который может произойти лет через пятьсот, например, смешает и так загрязнённый воздух с пеплом. И тогда почти всё живое на планете вымрет. Но ведь можно предсказать и прекратить катастрофу. Но пока… Мы не научились влиять на столь масштабные процессы и предсказывать их со стопроцентной точностью. Ну да ладно, не суть. Это не слишком вероятно и немного спорно. Но… Тем не менее история не может быть статичной бесконечно. Рано или поздно что-то будет. А однополярный миропорядок, который заведомо не имеет внешних врагов, всё больше и больше будет заточен под себя. Всё станет слишком зависимо друг от друга – потому что так удобнее и практичнее, а о прочности такой системы никто и думать не будет, так как угроз нет. И любое случайное событие, которое имеет хоть какое-то значение, способно в миг разрушить всю систему.

– И что тогда? Всё же наоборот станет лучше по твоей логике, раз ты сам борешься против такой системы.

– Нет, не станет. Здесь будут такие же последствия, как от перехода к каменному веку. Теперь, всё будет строиться так, как захочет общество. Но к тому времени в людях угаснут уже сегодня угасающий патриотизм и идеи национального возрождения. Все люди к тому времени станут типичными сегодняшними европейцами. Их не будет интересовать ничего, кроме собственного комфорта и благосостояния. И тогда весь мир перейдёт на систему, столь сладкую и заманчивую… О ней уже были размышления раньше. Люди откажутся от государств и будут жить в небольших деревушках. Также они откажутся от денег и законов. Они будут заниматься тем делом, которым хотят заниматься, и давать его плоды обществу. Хочешь быть фермером – будь им. Хочешь быть художником – будь им. И так далее. Все, получается, живут в достатке. Если кто-то совершил что-то плохое или надо принять какое-то решение, то для таких случаев будут созданы сообщества, которые делятся, например, по профессиям. Внутри каждого сообщества будет свой делегат. Затем, все члены сообщества решают, что делать с какой-то ситуацией, обсуждая её, и, приходя к общему решению, излагают её своему делегату. Затем делегаты от каждого сообщества собираются вместе и уже решают, что делать, исходя в своих суждениях только из воли своих сообществ. И придя к общему решению, выносят его и оно претворяется в жизнь. И много таких ещё вещей, кажущихся очень привлекательными. Знаешь, как называется такая система? Просто её название ассоциируется в обществе с совершенно иным.

– И как же?

– Анархия.

– И в чём тогда её вред? – возражал Андрей с азартом.

– Вот видишь! – будто бы даже обрадовался Александр. – Даже ты этого не понимаешь. А на самом деле это самый худший исход из всех возможных.

***

– Я даже не представлял, что у них есть столько материала, а это только первый день, – сказал Майкл, вышедший из зала суда.

– Да, – разводил руками Василий. – Хоть судья и делает вид, что он, мол, такой честный и пока на стороне Никифорова, который, кстати, и не пришёл, скрываясь где-то, но он за нас, уж поверьте. Просто проблем нам ещё создаёт со своим фондом Кристофер Бейзер, который вдруг решил поиграть в справедливость, проталкивает своих адвокатов, да и вне суда чего-то активно давит все корпорации, попавшие под обвинения Никифорова. Где-то даже выкупает их пакеты акций, будучи готовым передать их нашему олигарху.

– Я это всё знаю. Только, тем не менее, наняли то мы очень хороших американских адвокатов, но они не справляются. Для приличия, надо хотя бы сделать вид, что мы побеждаем.

– Вы правы, – отвечал Василий Борисович. – Тем более, в зале присутствовали и журналисты, которые скорее антиправительственные, и они транслировали и освещали события судебного процесса на всю страну.

– Это ужасно, но не критично.

– Вы правы. Пойдёмте на улицу, а то здесь душновато.

Двое сотрудников спецслужб направились к выходу. Открыв дверь, они увидели толпу, стоящую вдоль дороги и ограждённую решёткой и полицейскими. Митингующие выкрикивали лозунги: “Долой оккупантов”, “Российские ресурсы в собственность россиянам!”, “Никифоров, мы с тобой!” Всё слилось в единый возмущённый гул. Майкл шёл с недовольным лицом, опустив глаза вниз, а Василий краем глаза смотрел на этих людей и не мог сдержать улыбки.

***

– Алло, я же сейчас говорю с Александром Крепиным?

– Верно, – раздался протяжный ответ. – Только на этой линии никто не называет моего имени. А это кто?

– Казаков. Даниил Казаков. Вы же помните меня?

– Я помню, да. Консультировал Вас перед тем, как принять к себе и перед поездкой… Мой контакт Вам дали только на экстренный случай. Что-то случилось?

– Нет, ничего такого, – послышалась неловкая усмешка. – Просто поймите. Вы нас посадили на эти съёмные квартиры, запретили часто выходить в свет из-за истории с Италией, да и…

– Вы сейчас звоните с обычного мобильного номера? – перебил Даниила Крепин.

– Да… А что?

– Пока ничего, звонки со мной вроде отследить не могут, но впредь Вы будьте осторожны со словами на линии, да и в принципе со звонками со мной, хорошо?

– Хорошо, конечно… – немного растерялся Казаков.

– Так что Вы хотели? – без лишнего терпения рвался к сути дела Александр.

– Деньги, что вы нам выделяете, идут ровно на наши собственные потребности. А сейчас ничего зарабатывать мы, сами понимаете, не можем. У меня родители сейчас в очень затруднительном финансовом положении, а я никак им помочь не могу, потому что сижу вот в этой квартире, никуда не выхожу, как Вы говорили. У Андрея, есть все данные, чтобы мне всё перевести. Им нужно хотя бы тысяч десять, я просто уже и не знаю, что делать, поймите! Если вдруг из выделенных Никифоровым на суд денег есть что-то лишнее, ненужное, то, что не жалко… Пожалуйста, я правда не знаю, что делать!

– У меня, конечно, есть такие деньги, таких мелких денег мне как раз не жалко. Другое меня волнует. Вы вот сейчас это просите, а хоть понимаете, что с нами жизнью рискуете? Если Вам так важны Ваши родители, и их приоритет для Вас на уровне революции…

– Я же не говорю, что покину вас или в чём-то ослушаюсь, если Вы не поможете! Я всё равно останусь с вами, светиться ни на какой работе не буду, хоть и нужны деньги! Просто Вы единственный, кто может сейчас помочь.

– Вам же всего девятнадцать, да?

– Да, – сухо ответил Даниил.

– Я бы посоветовал, всё равно Вы ничем таким в своей квартире, наверное, не заняты, обдумать тот факт, что в Вашем положении велика вероятность, что случится так, что никогда никаким родителям или кому-то ещё Вы помочь уже не сможете. И попробуйте как-то с этим смириться, приоритетом поставив наше с Вами дело. До свидания!

Послышались короткие гудки. Казаков откинулся на мягкое изголовье большого зелёного дивана, стоящего у стены в центре комнаты. Даниил с тусклым взглядом откинул от себя телефон. Его подобрал сосед по съёмной квартире Казакова, сидящий за высоким столом рядом и с язвительной ухмылкой наблюдающий за Казаковым, и положил перед собой.

Двадцативосьмилетний Макар Чуль, тоже ездивший в Италию, был среднего роста, гибок в своей плечистой худобе, что особенно было заметно сейчас, когда он был одет в майку. Короткая причёска подчёркивала некоторую нахальность его несколько морщинистого (особенно на лбу) лица, что всё равно выглядело как-то по-детски от сверкающих и дерзких, но не очень умных больших глаз под густыми бровями.

– Я говорил, что ничего не получится, – запрокинул голову Даниил.

– Попытка не пытка, брат, – цокнул Чуль. – Я и не обещал, что получится, но воспользоваться возможностью надо было!

– Да, только теперь Крепин меня считает полным идиотом, – смотрел на соседа Казаков. – Ненадёжным. Безответственным. Ты вообще слышал, как он со мной разговаривал?

– Успокойся, – нахмурился Макар. – Ты разве его не знаешь? Мы все для Крепина – пушечное мясо, не больше. Плохо ли это? Не знаю, вроде это эффективно, а как-то обидно само собой. Так что хуже как-то выглядеть перед ним… Ну точно ты не стал. Уверен, на утро этот гад проснётся, даже не вспомнит, – Чуль резко посмотрел на засветившийся телефон Даниила рядом с собой. – Всё-таки прислал что-то похоже, – Макар придвинул телефон к себе. – Пятьдесят тысяч!

– Шутишь! – вскочил с дивана Даниил, подходя ближе.

– Да нет же, сам посмотри!

***

– Леонид Сергеевич, – начал Трифонов. – У меня к Вам есть предложение…

У Соколова уже появились синяки под глазами от недосыпа. Он посмотрел на эфэсбэшника безжизненными глазами и недовольно протянул:

– Слушаю.

– Вы и так понимаете, что после дела Вас не ждёт ничего хорошего. Сейчас, спустя две недели, всем заведомо ясно, что Алексей уже победил. Так вот… Ещё несколько дней будут обсуждаться только небольшие тонкости. И я знаю, что у Вас есть возможность всех опустить и закончить судебный процесс быстрее. Вы сейчас направляетесь в зал, где обсудите итог сегодняшнего процесса. Очень Вас прошу, вынесете финальный приговор сегодня.

– Зачем? – сконфузился судья.

– Меня поставили следить за тем, чтобы Вы подсуживали иностранцам. Но я следил за Вашей честностью. Они совсем скоро окончательно догадаются, что происходит. И мы с Вами в большой опасности. Но закончи Вы дело сегодня, то Кристофер Бейзер обещает Вам убежище в Америке.

– В Америке? – глаза судьи загорелись.

Леонид недоверчиво посмотрел на Василия, а затем опустил глаза в пол и сонно проговорил:

– Я согласен…

Затем он вошёл с Трифоновым в комнату с остальными судьями и прямо с порога заявил:

– Друзья, хватит страдать бессмыслицей. Чтобы мы ни пытались выдавить из этого дела против Никифорова – всё равно выдавливать нечего. Поэтому предлагаю сразу объявить его полную победу и принять все его требования. Так мы хотя бы успеем скрыться куда-нибудь от преследования спецслужб, в ином случае они поймут, что мы просто тянем время и отсрочиваем их поражение, и тогда мы будем под прицелом уже здесь и окажемся в большой опасности. Так что я сейчас выйду и объявлю полную победу Никифорова.

Все остальные в комнате, кроме Василия, были растеряны, не способные найти слов. Но вскоре со страхом в глазах закивали.

– Ага, – проговорил Леонид и вышел из комнаты.

Он быстро встал за своё место в зале и объявил:

– Все иски Константина Григорьевича Никифорова удовлетворены. Все вышеперечисленные ранее месторождения возвращаются в собственность Никифорову. Деятельность всех упомянутых корпораций на территории Российской Федерации признаётся запрещённой. Решение обжалованию не подлежит.

Раздался звук бьющегося молотка. Из зала послышались недовольные возгласы. Как только судья вышел из зала, его встретил Трифонов:

– Вы, вроде, не совсем по-официальному правильно всё огласили, – сказал немного удивлённый эфэсбэшник. – Наш водитель ждёт Вас за зданием. Спасибо и удачи Вам!

Леонид и Василий направились в разные стороны. А навстречу эфэсбэшнику шёл разъяренный Майкл в окружение охраны, который, лишь завидев Трифонова, закричал:

– Где Ваша обещанная победа?! Что это за?..

– Подождите, – перебил его эфэсбэшник. – Я…

– Нет, Василий Борисович! Я всё понял! Всё это время у нас в отделе была крыса, которая отдавала документы, прокручивала сделки и шпионила за нами для Никифорова. Сказать кто это?!

– И кто же? – удивлённо спросил Трифонов.

Цэрэушник был разгневан.

– Вы думаете, что мы совсем за Вами не следили? Кто пропадал, как оказалось, в Центральном банке, на время того, как этому олигарху кто-то запросто разрешил перевод средств в криптовалюту? У кого доступ ко всем архивным документам, на которых было построено дело? Кто тормозил расследование, как мог? Кто, оказывается, долгое время был знаком с Плотниковым? И кто способен дать так просто выиграть это дело Константину, заставляя судей играть по правилам? И кто только что договорился с судьёй?

Трифонов стал молча медлительно отступать назад.

– Схватите его! – приказал Майкл, и из-за спины Фостера вышла вооруженная охрана в количестве четырёх человек.

Она набросилась на Василия и благодаря своему весу и численности без особого труда быстро скрутила ему руки за спиной. Трифонов молчал и не сопротивлялся, он старался сохранять спокойное лицо, изредка на мгновения морщась, когда руки сжимали слишком сильно.

Глава 6. Захват телеграфа

Павлов шёл по небольшому зелёному дворику, освещённому оранжевыми лампами на высоких бетонных столбах. Он передвигался строго по дорожкам сквозь детские площадки, отчего путь получался слегка изворотливым, во всё же идущим прямо к подъезду обычной хрущёвки, подобной которой наполнена вся Россия. Поднявшись длительными мучительными шагами по тусклой узкой лестнице на третий этаж, Алексей подошёл к одной из трёх квартир в этом узком пространстве и позвонил в неё. За дверью послышались приближающиеся шаги.

– Кто там? – спросил Андрей из-за неё.

– Это я, – устало ответил адвокат. – Лёша.

Плотников посмотрел в глазок двери и, убедившись, что ему не врут, открыл Алексею.

– Здравствуй! – сказал Павлов с порога и направился внутрь.

Андрей не стал смотреть на проходящего в квартиру товарища, двигаясь в сторону своей новой комнаты, а лишь из-за спины безжизненно поздоровался в ответ.

– Где Александр? – спросил Алексей.

– Он в своей комнате, как и обычно, – с некоторой злостью и досадой ответил Плотников.

Андрей уже подошёл к двери, но остановился над ручкой, как услышал вопрос Павлова:

– Что-то случилось?

Плотников косо повернулся к нему и ответил, нервно улыбаясь:

– Я теперь не знаю, чего от него вообще можно ожидать!

– Он что-то такое сделал?

– Крепин ради этого олигарха готов пойти уже на всё! – возмущался с печальной иронией Андрей, игнорируя вопрос.

– Так что случилось-то? – спросил Алексей грубо, чтобы не выглядеть паникёром, однако его интонация показалась ему самому очень глупой, отчего он смутился.

– Ради победы в этом деле он отдал им Василия Борисовича! Теперь Василий Борисович в руках ЦРУ и одному Богу известно, что с ним теперь сделают! Где гарантия, что Крепин не пожертвует завтра нами? Или кем-то из моих, кто, как я понимаю, ему в будущем нужен не будет?

Плотников быстро зашёл в комнату и громко захлопнул дверь. Раздались шаги и из другой комнаты вышел Крепин.

– Я слышал, что он тебе наговорил, – сказал он Павлову. – Тем не менее, Василий знал, на что шёл. Просто Андрей не верит в успех, так как до конца не знает нашего плана, да и похоже вообще не понимает, что такое революция.

– Я верю тебе! – резко бросил Алексей. – Я ведь, как и ты, понимаю, насколько это важно, а потому такие жертвы… – Павлов пожал плечами.

– Надеюсь, до Андрея это тоже в будущем дойдёт, – говорил Александр хмуро. – Революция, конечно, дело очень непростое. Ну ладно! – резко переключился он. – Идём, нам надо созвониться с Никифоровым. Когда есть деньги, мы и начнём заниматься делом.

Они вошли в комнату Александра. Она была просторной, но пустой. Только небольшой рабочий стол и кровать находились в ней. Хозяин комнаты сел за своё рабочее место, достал из стола толстый серый кнопочный телефон.

– Его мне передал Трифонов, – пояснял Крепин, рассматривая устройство. – За несколько дней до того, как его раскрыли. Ты пока помолчи.

Александр достал из-под стола какой-то прибор, похожий на радио, с подключенным старым советским микрофоном. Соединив с помощью провода этот прибор и телефон, Крепин набрал номер. На всю комнату стали слышны гудки.

Через некоторое время из сооружения послышался искажённый помехами голос Никифорова:

– Алло?

Крепин поднёс микрофон ко рту и сказал:

– Это Александр.

– А, здравствуй! – Константин был доброжелателен. – Я, как узнал, глазам своим поверить не мог! Всё вернули! Спасибо огромное!

– Не надо благодарить меня! – холодно ответил Александр. – Я делаю это исключительно для своих целей, а не по доброте душевной… – в голосе это не читалось, но всем своим внешним видом он выказывал лёгкое отвращение.

– Хорошо, – всё равно оставался весел Никифоров. – И что теперь?

– Как я уже говорил, люди не восстанут, если информацию им не будут давать СМИ и освещать в нужном для революции свете, какие бы обстоятельства ни были. Ваша победа в суде безусловно успех в информационном поле, но для того, чтобы сознания людей направить в нужное русло, необходимо дать им дорогу, по которой они пойдут. Нам нужно своё средство пропаганды, чтобы получить сторонников.

– Вы хотите создать своё СМИ?

– Нет, конечно, этого мало! Понимаете ли в чём дело… После госпереворота отечественные и довольно успешные в СНГ-пространстве соцсети и браузеры подверглись давлению. И для зарабатывания денег зарубежными капиталистами, и для цензуры “антидемократических” идей. Однако прошлая власть давила уже на иностранные аналоги – те не спешат полноценно возвращаться или теперь не поддаются должному регулированию. Из-за всех событий февраля и марта США, помогая Налавину и устанавливая новые правила по всему миру, то есть в войнах в Африке и на Ближнем Востоке, сильно опустошили свой бюджет. Конечно, если говорить про американских миллиардеров, то они стали намного богаче, но их не всегда интересуют национальные интересы. Поэтому, если сейчас создать свою социальную сеть с браузером, не подчиняющуюся госрегулированию, и дать ей должную финансовую поддержку, то она взорвёт опустевший рынок, при этом не подвергаясь серьёзному давлению. В Санкт-Петербурге есть группа хороших программистов, которые разработали и то, и другое. Однако из-за небольшого состава команды и маленького бюджета они многое не доработали и совсем не раскручены. Но если Вы им поможете финансово, вместе с рекламой… То они за недели две станут известны на всю Россию и приложение будет у большей части населения. Но мы поступим так, как обычно поступают американцы. Мы проспонсируем их только взамен на то, что их алгоритмы будут продвигать антизападные и антиналавинские идеи. И даже самые неизвестные ранее люди с нужными нам идеями станут висеть у каждого в рекомендациях и быстро завоюют популярность. Но и этого мало. Пока хватка США ослабела, эти энтузиасты должны развернуть масштабную информационную кампанию во всех известных соцсетях – их же детище должно быть, в первую очередь, безопасным средством коммуникации. Учитывая то, что старое российское правительство на протяжении больше двух с половиной десятилетий убеждало людей в том, что Запад и прозападная элита России – их главные враги, думаю, люди очень быстро пойдут за нами.