Пламенница для вампира

Она оглянулась на дверь кухни – вдруг Аня услышала ее возню? Нет, тишина.

"Может, это не кровь? Может, это вообще кетчуп? Или… или краска?" – лихорадочно соображала она, хотя прекрасно знала, что последние несколько дней не ела кетчуп и ни к какой краске не прикасалась.

Рука снова потянулась к шее – тому месту, которое все еще ныло.

Нет-нет-нет, это просто совпадение…

Но в голове уже звучал другой голос: "А что если это не совпадение? Что если…"

Алиса помчалась в ванную и включила свет.

– Алис, все нормально? – крикнула Аня из своей комнаты.

– Да! Я забыла… почистить зубы!

Алиса стояла перед зеркалом, напряженно вглядываясь в свое отражение.

– Ну где же ты, черт возьми? – прошептала она, крутя головой под разными углами.

Шея была чистой. Ни следов порезов, ни царапин, ни даже намека на то, что здесь могло произойти что-то, что оставило бы кровь. Только легкое покраснение, как от трения неудобным воротником.

"Может, это не моя кровь? – задумалась Алиса, глядя на шею, будто ожидая, что она ей ответит. – Но тогда чья? И как она оказалась на моем свитере?"

Мысль о том, что она могла случайно зацепить кого-то в метро, показалась ей абсурдной. Во-первых, она всегда аккуратно пробиралась сквозь толпу. Во-вторых, если бы она кого-то задела так сильно, что осталась кровь, она бы это запомнила.

"Или не запомнила?"

Она снова потрогала шею. Боль была странной – не острой, а скорее глубокой. Как будто кто-то вставил ей под кожу крошечную иглу и забыл ее там.

"Ладно, Алиса, соберись. Давай мыслить логически".

Она попыталась восстановить в памяти вечер: парк, дождь, наушники, дорога домой…

Темно. Фонари. Чьи-то шаги за спиной?

Наушники. Музыка. Внезапный шум? Или… тишина?

Дорога домой. Бег. Паника. Ключ, дрожащий в замке.

"Что-то я пропускаю…"

В голове всплыло лицо. Мужское? Женское? Черт, не разобрать. Только ощущение холода и резкая боль в шее.

Она глубоко вдохнула и выдохла, как учила ее Аня в своих бесконечных лекциях про осознанность и медитации для трудоголиков.

"Может, мне это просто приснилось?"

Но свитер-то настоящий. И кровь на нем – тоже.

Алиса выключила свет в ванной и вернулась в свою комнату. Залезла под одеяло. Она лежала, уставившись в потолок, как будто там должны были как по волшебству появиться ответы на все ее вопросы.

За стеной Аня говорила по телефону. Неразборчиво и каким-то странным, деловым тоном, совершенно непохожим на ее легкий звонкий голос.

– Да, это срочно… Да, прямо сейчас… Нет, это не подождет утра… – долетало обрывками.

Алиса насторожилась. Она прислушалась еще, но, похоже, разговор был окончен.

Хлопнула входная дверь. Алиса села в кровати. Тишина. Аня ушла. Куда-то ушла после странного звонка прямо посреди ночи. Сердце застучало быстрее.

"Что, если Аня знает больше, чем говорит?"

Мысль казалась параноидальной.

Она перевернулась на бок, сжала подушку и закрыла глаза. Но стоило ей начать засыпать, как в голове снова всплывали обрывки: тени, чье-то лицо, боль.

Последней мыслью перед тем, как сознание наконец отключилось, было:

"Может, я схожу с ума?"

Глава 3. Вадим

После внезапного звонка поиски сбежавшей жертвы Дениса пришлось отложить на неопределенное время.

Вадим сидел в своем кабинете, скрестив руки, и наблюдал за молодым вампиром, который медленно бродил по комнате, пошатываясь, как после особенно ужасного похмелья. Если не считать того, что у вампиров не могло быть похмелья, потому что они не пили алкоголь в принципе.

– Так плохо я не чувствовал себя со времен, когда был человеком… – стонал Денис, хватаясь за голову. – У меня даже клыки болят! Это вообще возможно?!

– Нет. Но ты, видимо, особенный, – ответил Вадим, не отрывая взгляда от своего подопечного.

Лера, прислонившись к дверному косяку, тоже наблюдала за новичком.

– Ну вот, теперь у нас первый в истории вампир с похмельем. Поздравляю, Вадим, наш клан делает революционные открытия.

– Боже… – Денис застонал, – Я думал, что после смерти мне больше не будет плохо. А вот же, пожалуйста! – он пошатнулся и чуть не наступил на Игоря, который отпрыгнул с возмущенным:

– Эй, осторожнее, кожаный! Я хоть и бессмертный, но под твоими ногами мне как-то не хочется это проверять!

Денис тем временем добрался до дивана и плюхнулся на него с мученическим стоном.

– У меня во рту вкус, будто я облизал мокрую обезьяну, – пожаловался он.

– Не стану спрашивать, откуда у тебя такой жизненный опыт, – сказал Вадим.

Лера фыркнула, но в этот момент в коридоре раздались шаркающие шаги.

Мимо кабинета, словно призрак из прошлого века, проплыл Аркадий – старейший вампир клана. На нем был ночной колпак, который он, видимо, носил с тех пор, когда это еще считалось модным, и клетчатый халат. Весь его вид кричал: "Я слишком стар, чтобы одеваться красиво ради вас".

Он остановился, медленно повернул голову и уставился на них, как на нерадивых детей.

– Молодые люди, – в его голосе звучала вся тяжесть семисотлетнего разочарования. – В вашем возрасте принято на людей в переулках охотиться. А вы все дома сидите. Что за молодежь пошла!

– Аркадий Васильевич, у нас тут форс-мажор, – попыталась объяснить Лера.

– Форс-мажор? – усы старого вампира затряслись. – В мое время форс-мажором считалось, если тебя подстрелили серебряной пулей. А не то, что какой-то молокосос не может переварить человеческую кровь!

– Я не молокосос! – обиженно пробормотал Денис.

– Да ты завываешь, как раненый тюлень, – парировал Аркадий. – В соседнем клане слышно.

Он скрылся на кухне, но вскоре вернулся, держа в одной руке пакет с кровью, а в другой – кусок сыра. Никто не знал, зачем ему сыр, ведь вампиры не едят человеческую пищу. Но Аркадий всегда его брал, и это стало частью клановых традиций – всегда держать сыр в холодильнике, наполненном пакетами с кровью.

Он снова остановился, посмотрел на Дениса, который лежал на диване и тихо стонал, и покачал головой:

– В наше время, если вампир не мог пить кровь – его просто сжигали. А сейчас что? Вы его лелеете, как подбитого птенчика.

– Я бы попросил с метафорами! – возмутился Игорь.

– Аркадий Васильевич, времена изменились, – сказал Вадим.

– Изменились? Да вы просто размякли! – фыркнул старик. – Раньше вампиры были грозой ночи! А сейчас? Позорище!

С этими словами он развернулся и зашагал прочь.

Громко хлопнула дверь его комнаты и все стихло. Личные комнаты в доме, в том числе кабинет главы клана, были оснащены идеальной звукоизоляцией – кроме комнаты Дениса, как новичка, за которым все время нужно было следить.

Некоторое время все молчали. Затем снова раздался глухое "тук". Вадим сморщился и покосился на Игоря, хотя было очевидно, что Игорь, который чистил перья на спинке его кресла, был здесь совершенно не при чем.

Вадим уже было хотел засечь десять минут и постараться определить источник странного стука, когда во входную дверь позвонили.

– Наконец-то, – пробормотал он, бросая взгляд на монитор, который выдавал обзор с камеры возле двери.

На экране была Аня Рогова. Она тыкала в объектив удостоверением Органов Магического Правопорядка так агрессивно, будто хотела не продемонстрировать документ, а просто разбить им камеру. Надпись "ОМП" не менее агрессивно сверкала золотыми буквами. Весь вид инспектора так и кричал: "Мы тебя достанем, даже если ты прячешься в вампирской берлоге, чертов кровосос".

– Господи боже, как будто мы не знаем, кто она и откуда, – Лера цокнула языком.

– Она же из ОМП, – сказал Вадим. – У них в уставе прописано: "Всегда веди себя так, будто вампиры – умственно отсталые".

– Или она думает, что все эти годы мы путали ее с продавщицей Орифлейм, – хрипло пошутил Игорь.

Вадим проигнорировал комментарий и направился к двери, попутно кидая Денису:

– Сиди в кабинете. И не высовывайся.

– Можно я буду лежать в кабинете, а не сидеть? – уныло спросил Денис, напоминая подопытный труп на практикуме некромантов, который случайно оживили, но забыли прочитать инструкцию, что с ним делать потом.

– Лежи и молчи. Притворись диванной подушкой, если надо.

Вадим, Лера и Игорь вышли в прихожую. Лера закусила острый, покрытый ядрено-красным лаком ноготь. Вадим нажал на кнопку сигнализации.

Дверь открылась с душераздирающим скрипом. Аня вошла внутрь так решительно, как будто она ревизор, который пришел с проверкой в продуктовый магазин. А не смертный маг, который сунулся в дом, полный вампиров.

Несмотря на то, что на улице снова разошелся дождь, на ее одежде не было ни капли.

– Вадим Бессонов, – Аня произнесла его имя так, будто это было обвинение. – Прекрасная погода для вампиров, не так ли?

– Аня Рогова, – ответил он с натянутой вежливостью. – Как приятно… видеть тебя снова.

– Где новичок? – спросила она, уперев руки в бока.

– Смотря зачем ты спрашиваешь.

– Ваш вампир снова накосячил.

– А можно подробности? Или сегодня день загадок? – сухо ответил Вадим, не двигаясь с места.

Аня достала из кармана блокнот и открыла его. Вадим поморщился – он прекрасно видел, что одна страница блокнота была пустой, а на другой значился список покупок: "Хлеб, масло, кола, докторская колбаса…"

– Три часа назад. Парк. Девушка. Укус. Память не стерта. И жертва очень подробно описала Дениса. – Она говорила коротко, как будто телеграфировала. – Мне пришлось самой зачищать следы. Опять.

Лера, стоявшая рядом, нервно переминалась с ноги на ногу, словно решала, стоит ли ей сейчас исчезнуть в дыму или просто тихо выйти в окно.

– То есть… – осторожно начала она. – Ты… почистила ей память?

– Нет, – Аня хлопнула блокнотом по ладони. – Я подарила ей сеанс у психолога и конфету "Коровка". Конечно, почистила!

– Ой, – послышалось из кабинет. – Спасибо, Ань…

– Заткнись, Денис, – бросил Вадим.

Аня продолжила, делая вид, что не слышала этого диалога:

– У меня вопрос: вы разберетесь с ним сами, или мне доложить начальству? Потому что, если честно, мне уже надоело прикрывать вашего молодого и перспективного.

– Он не перспективный, – тут же вставил Игорь, сидевший на люстре. – Он просто молодой.

– Спасибо за поддержку, – буркнул Денис из-за двери.

Вадим скрестил руки на груди.

– Аня, давай без угроз. Мы все понимаем серьезность ситуации.

– Что, правда? – она подняла бровь. – Потому что в прошлый раз, когда Денис оставил следы, вы сказали ровно то же самое. А потом он снова накосячил.

– Ну… может, у него аллергия на правила? – предположила Лера.

– Аллергия? – Аня уставилась на нее. – У него что, клыки чешутся, когда он видит статью В-17 МК РФ?

– Вообще… иногда, – пробормотал Денис.

– Денис! – рявкнул Вадим.

– Что? Может, у меня и правда аллергия! Я же не проверял!

Аня закрыла глаза, словно молясь о терпении, затем резко открыла их.

– Ладно. Вот ваши варианты: либо вы берете Дениса в ежовые рукавицы, либо я рассказываю начальству, и тогда к вам придут не с блокнотом, а с серебряными наручниками. Выбирайте.

В комнате повисла тишина. Даже Игорь перестал шелестеть крыльями.

– Я разберусь, – сказал Вадим.

– Я надеюсь, – Аня посмотрела на дождь за окном.

– Тебя подвезти? – предложил Вадим.

– Я на своей. Просто до ворот бежать далеко. Зачем вам вообще такой огромный пафосный газон? Ладно, до встречи. Надеюсь, не скорой, – она провела рукой над головой, делая себе волшебный зонт, и вышла.

– Блин, она такая хорошая, – Денис выглянул из кабинета. – Надо в следующий раз ей чая предложить, что ли.

– В следующий раз?! – рявкнул Вадим.

– Ой, – сказал Денис и скрылся в кабинете. Правда, ненадолго – Вадим почти сразу его прогнал.

Он наконец остался один. Лера скрылась в своей комнате, а Игорь… Игорь просто исчез.

– Надеюсь, он не портит гобелены, – пробормотал Вадим, вспоминая, как в прошлый раз после особенно напряженного дня тот выщипал из исторического полотна все глаза у изображенных на нем героических вампиров. Воробей-маньяк просто.

Он устало опустился в кресло, потянулся к стопке квитанций и уже собрался погрузиться в увлекательный мир коммунальных платежей, как вдруг…

"Тук".

Тихий, едва уловимый, далекий звук.

– Я живу среди идиотов, – заявил он пустому кабинету, потому что больше некому было оценить его праведный гнев.

Вопросы, как назойливые комары, кружили в его голове.

Что не так с жертвой Дениса, если ее кровь опасна для вампира? Может, она питается исключительно чесноком и святой водой? Но это же сколько нужно съесть чеснока – человек сам умрет раньше, чем до него доберется вампир.

Как ОМП так быстро нашли ее? У них что, есть специальный радар на вампирские косяки? Или, может, девушка сама прибежала в отдел ОМП с криком: "Меня укусил неуклюжий вампир-неудачник!"

И почему, черт возьми, счет за воду такой огромный?! По крайней мере, в ответе на последний вопрос он был почти уверен: Игорь.

"Тук".

Чертовщина какая-то.

Глава 4. Алиса

Алиса влетела в университетский коридор, практически жонглируя стопкой учебников по древним языкам и термосом с кофе, который, по всем законам физики, должен был уже упасть кому-нибудь на ногу, но каким-то чудом держался.

"Как будто сам Один благословил мой утренний кофе", – мелькнуло у нее в голове, когда она ловко увернулась от первокурсника, размахивающего макетом средневекового замка.

Коридоры бурлили студенческой жизнью. Кто-то рассказывал о том, как пытался поцеловать бюст Ломоносова на вчерашней вечеринке, две девушки спорили о смысле жизни и о том, в каком баре сегодня будут скидки на коктейли, кто-то громогласно стенал: "Кому сдалась эта старославянская грамматика?"

Алиса протискивалась к аудитории. Ее ждал любимый семинар по древним языкам – любимый в том смысле, что преподаватель, доцент Семенов, обладал уникальным талантом рассказывать даже про проклятия древних шумеров так скучно, как будто читал инструкцию к микроволновке.

Аудитория встретила ее храпом с последней парты. На доске красовалась надпись: "Старославянский язык: синтаксис и пунктуация". Алиса уютно устроилась у окна, готовая к погружению в эту увлекательную тему.

День обещал быть обычным: три пары, библиотека, вечер с чаем и бесконечными переводами. Ничто не предвещало… воробья.

Солнечный луч пробивался через грязное окно, рисуя на парте золотую дорожку. И именно в этот момент Алиса заметила его. За окном на карнизе сидел воробей. Обычный, казалось бы, воробей, ничем не примечательный. Если бы не его взгляд. Этот пернатый гад смотрел прямо на нее – не отрываясь и будто бы прищурившись. Голову он склонил набок и не моргал – настоящий пернатый детектив, ведущий слежку.

"Что ему надо? – подумала Алиса. – Хлебных крошек у меня нет. Лекционные записи не отдам. Может, он из деканата? Прислан следить за теми, кто спит на паре?"

Воробей сделал несколько прыжков по карнизу так, чтобы оказаться прямо возле ее лица. И посмотрел… осуждающе.

Алисе стало жутко. Она невольно потянулась к шее, где вчерашний укус странно заныл.

– Кыш, – сказала она громко – громче, чем планировала.

Несколько студентов вздрогнули. На воробья это не произвело совершенно никакого впечатления.

– Соколова! – вдруг рявкнул преподаватель. – Вы меня вообще слушаете? Или предпочитаете беседы с местной орнитологической фауной?

Алиса вздрогнула.

– Я… э… просто думала о… – она судорожно соображала, как связать воробья с древними языками. – О символике птиц в эддической поэзии! – выпалила она.

Преподаватель замер.

– Интересно, – сказал он наконец. – Тогда, может, вы нам расскажете, что означает воробей в Речах Гримнира?

Алиса покраснела.

– Э… он… приносит… радость?

– Нет, – вздохнул преподаватель. – Его там вообще нет.

Аудитория фыркнула. Воробей на подоконнике, кажется, тоже. По крайней мере, Алисе так показалось.

Занятие продолжилось, но Алиса больше не могла сосредоточиться. Она то и дело бросала взгляды на окно. Воробей не улетал. Он сидел, изредка поворачивая голову, и продолжал наблюдать за ней с видом следователя, которому не нравятся показания свидетеля.

Ее размышления прервал звонок с пары. Когда Алиса выходила, воробей вдруг резко взмахнул крыльями и улетел, но перед этим бросил на нее последний взгляд, полный… было бы странно сказать, предостережения, но другого слова не подобрать.

* * *

Алиса вышла из университета, потягиваясь, как кошка, которую только что разбудили посреди сладкого сна. Осеннее солнце светило так ярко, и лужи после вчерашнего дождя блестели под его лучами.

Звонок мамы раздался в самый неподходящий момент – как всегда. Она как раз бежала через дорогу к парку, чтобы срезать через него путь.

– Алло, мам! – Алиса поднесла телефон к уху, стараясь говорить бодро, хотя единственное, чего ей сейчас хотелось, – это зарыться в кровать и забыть, что существуют пары, осуждающие воробьи и преподаватели, задающие каверзные вопросы.

– Как дела, доченька? – голос мамы звучал так тепло, что Алиса на секунду представила, будто стоит на кухне их маленькой квартиры в родном городке, где пахнет пирогами и уютом.

– Да все нормально, – автоматически ответила она, осматриваясь по сторонам.

Взгляд зацепился за что-то странное среди желтых листьев тополя. На ветке сидел тот самый воробей, который следил за ней через окно. Она сразу его узнала. Это был единственный воробей, который хмурился.

– Ты меня слушаешь? – спросила мама.

– Да, да, конечно! – Алиса моргнула, отводя взгляд от птицы.

Рядом на скамейку села бабушка и высыпала на землю горсть семечек. Обычные воробьи и голуби тут же слетелись, как студенты на бесплатный кофе, и начали радостно клевать угощение.

Но Хмурый Воробей даже не шевельнулся.

Он с презрением наблюдал за этой сценой, будто думал: "Ну вот, опять эти безмозглые пернатые падают на колени перед жалкими подачками. Где ваша гордость? Где ваше достоинство?"

А потом он повернул голову и уставился прямо на Алису.

В его взгляде читалось: "Чего уставилась, кожаная? Разве ты никогда не видела воробья, который выше этого всего?"

– А как у Анечки дела? – спросила мама, отвлекая Алису от наблюдения за воробьем, который наблюдал за ней.

Аня. Алиса вздохнула. Сегодня утром подруга вела себя… нормально. Вроде бы все было как обычно: Аня на кухне нарезала бутерброды с вареной колбасой, их фирменный завтрак чемпионов, и что-то напевала.

– Ты вчера куда-то уходила посреди ночи, – сказала Алиса, следя за тем, как она отреагирует на ее замечание. Нет, Аня и раньше могла ночами пропадать неизвестно по каким вечеринкам. Но то, что она вчера ушла сразу после того, как с Алисой произошло странное непонятно что, и сразу после странного звонка, было… странно.

– А, ну да, – Аня махнула рукой. – Ты же сама сказала, что тот тип – жмот, раз пригласил меня в кафе только из-за бесплатного вайфая. Ну я и решила не тянуть и бросить его.

– Посреди ночи?

– А чего ждать? – Аня пожала плечами. – Я с ним встретилась и сказала, что мы расстаемся.

– И… все?

– Ну да.

И вроде бы все было логично. Но… Что-то было не так.

– Алиса? Ты меня слышишь? – мама вывела ее из раздумий.

– Да, извини. Просто… Аня в порядке. Вроде. Она… рассталась с парнем.

– Опять?

– Ну… да, – неуверенно ответила Алиса.

Мама почуяла неладное.

– У тебя голос какой-то… рассеянный.

– Просто устала, – Алиса поспешно ответила. – Пары, домашка… Я взяла огромный сложный перевод для курсовой. Может, даже буду писать по нему диплом…

– Ладно, не буду тебя держать, – мама сдалась. – Позвонишь позже?

– Обязательно.

Алиса положила телефон в карман и снова посмотрела на Хмурого Воробья.

Тот все еще сидел на ветке, но теперь смотрел куда-то в сторону, будто потерял к ней интерес.

– Ладно, – пробормотала Алиса.

Возможно, ей все это мерещится после вчерашнего… приступа паники, или что это было. Поведение Ани, поведение воробья… Кровь на свитере? Который утром, кстати, пропал вместе с остальным мусором – наверное, Аня выкинула, когда ходила порвать со своим парнем.

Алиса вздохнула.

Ей стоило поучиться у прагматичной подруги – только та могла не забыть заодно выкинуть мусор, когда шла бросать парня. Нормальный человек, живущий в нормальной жизни, а не как Алиса – в каких-то сюрреалистических фантазиях.

Она тряхнула головой и отправилась в столовую. Сегодня еще предстоял вечер в библиотеке – текст сам себя не переведет.

* * *

Вечер в университетской библиотеке выдался тихим и томным. За окном по-осеннему рано стемнело, и золотистый свет ламп мягко стелился по стеллажам, превращая пылинки в танцующие звездочки. Воздух был густым от запаха старых фолиантов – терпкого аромата времени и пожелтевшей бумаги. За высокими окнами редкие фонари зажигали в темноте бледные островки света, будто кто-то рассыпал по асфальту золотые монеты.

Алиса пробиралась между стеллажами, осторожно проводя пальцами по корешкам книг. Ее курсовая по средневековому манускрипту требовала источников, которые, казалось, специально прятались в самых дальних уголках библиотеки. Она уже мысленно составляла отзыв в книгу жалоб и предложений: "Уважаемая администрация! Почему самые нужные книги всегда находятся на верхней полке в самом темном углу и заставлены томами по кельтской агрономии?"

Внезапно рядом мелькнула тень. Легкое движение там, где только что было пусто.

Алиса замерла и медленно подняла взгляд.

Между полками, в узком проходе, стоял мужчина.

Высокий, закутанный в черное пальто, которое сливалось с полумраком. Его лицо казалось высеченным из мрамора – резкие скулы, бледная кожа, губы, тонкие и чуть поджатые, будто он только что услышал шутку, которую не счел достойной улыбки. И глаза… Темные, глубокие, бездонные. Они притягивали, как черная дыра затягивает свет – неумолимо, без шанса на сопротивление. В них читались века, которые канули в Лету, и тайны, о которых запрещено было даже догадываться.

Алиса почувствовала, как сердце вдруг забилось так громко, что, казалось, его стук разносится по всей библиотеке. В груди вспыхнул жар, разливающийся по телу теплыми волнами. Но пальцы… пальцы заледенели, будто ее кровь в один момент забыла, как течь.

"Беги", – прошептал древний инстинкт где-то в глубине сознания.

Ноги не слушались. Они будто вросли в старый деревянный пол, пустив корни между щелями досок.

Мужчина приподнял бровь. Тонко, едва заметно. Будто был удивлен, почему она на него так пялится.

Алиса резко опустив взгляд на книгу в своих руках. Она даже не заметила, что держит ее вверх ногами. Сделала шаг назад. Когда она снова подняла глаза, его уже не было. Только легкий шорох, похожий на шелест страниц от невидимого ветра. И запах – мороз, старая бумага… что-то древнее, что не имело названия, но заставляло сердце сжиматься от смутного воспоминания.

Алиса машинально коснулась шеи – того места, которое вчера начало болеть по необъяснимой причине. Боль снова прострелила мышцы, острая, быстрая, как укол булавкой, – и тут же исчезла.

Она глубоко вдохнула, пытаясь успокоить дрожь в руках.

"Это просто усталость, – сказала себе Алиса. – Недосып. Стресс".

Алиса вернулась на свое любимое место возле окна и уткнулась носом в словарь древнескандинавского, чувствуя, как ее мозг медленно превращается в кашу. Фраза из копии рукописи – "Hliðskjálf heitir" – казалась, была специально придумана, чтобы доводить студентов-филологов до нервного тика. Она уже перепробовала все варианты перевода: "Престол называется…", "Возвышение именуется…", "Диван в Вальгалле…"

Последний вариант, конечно, был сомнительным, но в этот момент Алиса готова была поверить даже в него. Она вздохнула и потянулась за очередным словарем, когда…

– Это означает "Трон зовется", – раздался за ее спиной негромкий голос, от которого по спине пробежали мурашки.

Алиса вздрогнула так резко, что чуть не опрокинула стопку книг. Она обернулась и увидела Того Самого Мужчину. Теперь, при свете лампы, он казался еще более… ну. Высоким. Темным. Загадочным. И чертовски привлекательным, если забыть о том, что он появился из ниоткуда, как призрак библиотеки.

– Вы… – Алиса сглотнула. – Вы тоже занимаетесь скандинавской мифологией?

Мужчина чуть склонил голову.

– Можно сказать, что я знаком с первоисточниками. – Его губы дрогнули в намеке на улыбку, но глаза оставались серьезными – темными, как ночь за окном, и такими же холодными. – Я Вадим, – представился он.

– Алиса, – пробормотала она, почему-то чувствуя себя глупо.