Сверши судьбу

Пока девушки весело проводили время с Де Ла Мар, в больнице санитарка делала обход и проверяла самочувствие пациентов. Мягко заглянув в палату Оливера, она укрыла старика одеялом и выключила свет, словно стремилась оберечь от лишнего света и суеты. Но как только электричество погрузилось во мрак, в этот тихий уголок вмешалась тьма.

Чья-то мужская ладонь, тяжелая и решительная, будто замысел самой ночи, быстро свернула девушке шею. Безжалостно открыв окно, она была выброшена с десятого этажа, и её тело исчезло в ночной бездне. Резкий звук привлёк внимание Флинн, который внезапно проснулся, не понимая, что происходит. Он начал светить телефоном в темноте, пытаясь нащупать позывной пульт.

– Не суетись, ты не в той силе, чтобы противостоять мне, Оливер, – раздался громкий басистый голос, вызывающий мурашки по коже.

– Кто ты? – спросил Флинн, освещая пустоту, но никого не увидел.

– Не волнуйся, я все правильно делаю, – ответил незнакомец, его голос звучал как тяжёлое рокотание грозы.

К лицу главы семейства подставили какую-то палку, и, сколько бы он не упирался, сильные руки оказались непреодолимой преградой. В этот момент комната снова наполнилась светом, и, как будто в ответ на зов, Руа вбежал на звуки борьбы, но в покоях, кроме Оливера, уже никого не было.

Доктор, войдя, заметил пациента, чьё лицо теперь покрылось частыми морщинами, а волосы стали солидной сединой. Он словно состарился не на один десяток лет за считанные мгновения. Оливер молчал, голос его пропал, кисти тряслись, словно он встретился с самой смертью.

Тем временем у девушек раздался звонок стационарного телефона, и Доминика вздрогнула. Она знала, что это может быть только один звонок – из больницы. Мгновенно подбежав к трубке, она разговорилась, а затем отозвала в сторону Роберта.

– Если тебе не всё равно, присмотри за Алексой и останься ночевать у нас сегодня, – произнесла Ника с выразительной настойчивостью.

– Да, конечно. Тебя отвезти? – полным сочувствия тоном продолжил он.

Она отмахнулась, не желая принимать помощь, и, оставив двоих посторонних мужчин в доме, направилась в госпиталь. Ей не на кого было положиться, и, с сердцем, словно скребущая кошка, Ника доверилась семейству Де Ла Мар.

У больницы дежурила полиция. Суицид медсестры вызвал внимательное отношение правоохранительных органов. Доминика сохраняла спокойствие, даже глядя на немощного отца. Руа пытался выразить ей свою поддержку, но в этом Флинн не нуждалась.

– Откуда выбросилась твоя сотрудница? – хладнокровно спросила Ника, не сводя с него глаз.

– Из этой палаты, – ответил Руа, слегка помутившись.

– Ты не находишь это странным? – прервала она его. – Мне не нравится экспертиза смерти и особенно причина её. Как ты это объяснишь? Неужели девушка была настолько глупа? Здесь попахивает убийством, не иначе, – она ещё раз внимательно перечитала документ.

Одноклассник, погружённый в растерянность, чувствовал вину не только перед Никой, но и перед собой.

– Я обещаю, что непременно разберусь.

– Всё, хватит. Замолчи! – вынесла приговор Доминика, её голос звучал как гром среди ясного неба. – Достаточно. Ты и уследить не смог. О чем ещё можно говорить?

Она, не желая продолжать эту бесполезную дискуссию с другом, отвела мысли на более насущные вопросы: ей нужно было заняться выпиской старика. Благодаря своей известности и уважению к её отцу, люди пошли навстречу, даже в столь поздний час. Время текло медленно, а в тишине ночи звучали лишь шаги, полные предчувствий.

***

Несмотря на то, что Ричард прекрасно понимал желания Алексы, она грезила о том, чтобы оказаться с Робертом наедине. Старший брат опасался оставить их наедине и тем самым подстёгивал напряжение в комнате. Он целенаправленно задерживал молодежь в гостиной, предлагая им просмотреть фильм за фильмом. Каждый миг, проводимый под одной крышей, виделся ему некомфортным: он замечал, как Де Ла Мар младший терял контроль под воздействием её прикосновений и сладкого запаха тела, который окутывал его словно мягкое облако. Комната наполнялась жаром, и воздух становился густым и насыщенным. К счастью, в это напряженное мгновение дверь распахнулась, и в её проеме появилась Ника, словно спасительный луч света.

– Алекса, провожай гостей, – произнесла она твердым голосом. – Нам предстоит тяжёлый разговор.

Но младшая сестра, словно заколдованная, прижалась к Роберту, приковав его к себе взглядом, полным нежности и доверия. Доминика же выглядела расстроенной, её инстинкты подсказывали, что что-то неладное происходит. Роберт, не желая отпускать её, наклонился ближе, обнимая любимую, погружая их обоих в свой теплый, защищающий мир.

В это время Доминика закатила инвалидную коляску с отцом. Алекса испугалась, глядя на него, и не могла поверить, что это он – её родитель, который, казалось, потерялся в каком-то забытье. Она боялась подойти ближе, а в голове Ники не укладывалось, что могло произойти такого, чтобы всё изменилось мгновенно. Оливер, смотря сквозь слезы на дочерей, вместо слов издавал лишь мычание, которое никто не смог бы разобрать.

Ричард собрался уйти, но Леся, не желая отпускать брата. Тогда Рич, в порыве, швырнул в него подушку, и пара влюблённых, словно вышедших из гипноза, наконец-то оторвались друг от друга. Старший Де Ла Мар грубо вывел брата на улицу, предоставив Доминике возможность продолжить разговор наедине с сестрой.

Ночь медленно опускалась, и они сидели возле его кровати, время тянулось, но мужчине становилось только хуже. Позже подъехал Руа, он не смог оставаться в стороне от драмы, разыгрывающейся в их маленьком мире. Флинн тяжело вздохнул, и это был последний его вздох, оставляющий тишину после себя.

Алекса застыла на месте, не веря своим глазам, пыталась осознать реальность происходящего. Как? Почему? Боль разрывала её грудь изнутри, и, не в силах сдержаться, она упала на колени, всхлипывая во весь голос:

– Папочка, я не верю в это! Скажи, что-нибудь, пожалуйста! – Алекса хватала сестру за руки, пытаясь найти в её глазах поддержку.

Доминика, с трудом сдерживая свои слёзы, Ник знала, что если сейчас даст слабину, Алекса окончательно погрузится в депрессию. Ника была обязана взять ответственность за младшую сестру на себя, она должна была стать тем якорем, на который можно полагаться. Рассчитывать было не на кого. От криков Алексы, полных истерик и страха, девушке становилось всё тяжелее дышать. Чтобы хоть как-то приглушить страдания сестры, Джо пришлось вколоть Лесе снотворное.

С рассветом старшая Флинн очнулась от томных вздохов Алексы, но те носили интимный, даже сексуальный характер. Ника не могла понять, почему вдруг так быстро развиваются отношения Лисички с Де Ла Мар, ведь они знали друг друга всего лишь несколько недель. Любовь с первого взгляда была чужда Нике; она всегда считала это романтическим клише, с которым ей ещё не пришлось столкнуться.

Лавируя в своих мыслях, Ника решила пойти на нижний этаж за водой и случайно обратила внимание на ароматные розы, которые стояли на столе. Они напоминали о чем-то прекрасном, но цветы неожиданно начали меняться: бутоны алого цвета резко превратились в черные, сгоревшие, будто бы подвергшиеся ужасному пожару. И когда она дотронулась до них пальцами, пепел осыпался на комод.

В этот момент Лисичке вдруг пришло в голову спуститься на кухню. Идя по лестнице, она не удержалась и кубарем покатилась вниз. Доминика, услышав треск. Сестра поспешила к ней на помощь, но Леся не приходила в себя, и Ника, растерянная и испуганная, вызвала скорую помощь. Волнение нарастало, и подкатывала противная тень скорби.

Наутро телефон младшей сестры снова и снова разрывался от звонков. Роберт, казалось, не знал, как иначе справиться с волнением. Ник не собиралась никому рассказывать о случившемся, пока не установят окончательный диагноз. Врачи поставили кому, оставляя её в невесомом ожидании.

Несмотря на уговоры Джозефа, Ник приняла решение перевезти Лисичку в соседний штат, вернувшись к похоронам отца. Город, когда-то наполненный смехом и счастливыми моментами, теперь заполнился гулом прощания. Оливера пришли проводить в последний путь все горожане, включая новых приезжих гостей.

Ник, сидя среди знакомых и друзей, продолжала встречать их взгляды с холодной неизменностью. Она не проронила ни слезинки, но в сердце её смыкались глыбы льда. Каждый шаг к могиле отца отзывался внутренней болью, и действия казались слишком размеренными, а взгляд – чересчур строгим, слишком надменным. Окружающим казалось, что она абсолютно безразлична, но в действительности в груди Доминики сердце разрывалось на кусочки. Ее воспоминания о радостных днях, проведённых с родителями, нагнетали тоску, и она не могла представить себе жизнь без отца, который всегда был надежной опорой.

Всю церемонию Роберт пытался разузнать об Алексе, но Ник оставалась молчалива, невольно вспоминая о подарке, который они принесли вместе. Она избегала сталкиваться с братьями, пряча свои настоящие чувства за маской безразличия.

На краю кладбища, Ричард случайно поймал взгляд секретарши; в её глазах читалась ненависть. Если бы кто-то посмотрел в этот момент, могло показаться, что именно он и виноват в трагедии, разразившейся над этой семьей.

Когда толпа людей разошлась, Доминика осталась одна возле могилы. На плечо ей тихо опустилась рука, и неожиданный шёпот мужского голоса обдал её холодом:

– Не грусти.

Оборачиваясь, она никого не увидела, и невольный страх окутал её. Это была не первая такая странность за последнее время. "Неужели нервы совсем сдают?" – решила она.

Ни о каком спокойствии не могло быть и речи, и Ник отправилась в кафе, надеясь отвлечься. Однако, как назло, в тот момент за барной стойкой она увидела Рича.

– Что за фокусы? – спросила она, не раздумывая, подойдя к нему и опрокидывая его стопку водки, водоворотом эмоций освобождая себя от чувства вины.

– Ты о чем? – удивился он, не понимая её порывов.

– Сегодня утром твой веник рассыпался в прах, и Алекса свалилась с лестницы. А сейчас на кладбище я четко слышала твой голос. Я не верю в мистику, но и в совпадения тоже. К тому же она всю ночь кричала: "О, да, да, да, Ричард".

После её пламенной речи Рич заметно растерялся, а его рюмка оказалась повторно опрокинутой.

– Очень интересно. Я купил букет на углу Стрит, кому принадлежит это заведение? – он пытался избежать её взгляда.

– Вильгельман Лоренс. Он же и продавец, – ответила Ник, отказываясь отступить.

– Очередной продавец кошмаров. Кома предназначалась не твоей сестре. Очевидно, я выбрал не тот букетик, – пробормотал он, словно рассуждая вслух.

Слова Ричарда звучали абсурдно, но что-то в его тоне заставило Нику напрячься.

– Ты сейчас же забудешь, о чем мы говорили, – произнес он, снова осознав абсурдность своих слов.

– Серьезно? Это почему же? Ты, видно, насмотрелся неземных сериалов? – подозрительно спросила она.

Старший Де Ла Мар ушёл, оставив её, а Доминика, не в силах это выдержать, попыталась узнать правду. Она вышла за ним, но его словно и след простыл.

***

– Собирайся, мы уезжаем, – строго заявил Рич, его голос напоминал грозовой гром, наполняя комнату напряжением.

– Почему? – возразил Роберт, его внимание неотрывно приковал экран телефона. Он постоянно включал сенсор, надеясь поймать хоть какое-то сообщение от Леси, но надежды таяли с каждой безрезультатной проверкой – вестей от нее так и не было.

Ричард, не дождавшись ответа, начал утрамбовывать свою коллекцию рубашек в чемодан. Движения его были резкими и нетерпеливыми.

– Потому что они начинают догадываться о нечистом в их городе, – произнес он, отрываясь от дел. Его взгляд был полон тревоги, его инстинкты подсказывали, что опасность близка.

– Если мы уедем, то вызовем еще больше подозрений, – упрямо парировал брат, не отрываясь от своего телефона.

– Да что ты говоришь? Дай угадаю. Дело в Лисичке. Верно? – в голосе Рича послышалась нотка само разрушительной злости.

Роберт злобно посмотрел на брата, не собираясь отрицать правоту его слов. Внутри него разгоралась конфликтная борьба – он понимал, что Рич прав, но знал, что лучше оставаться на месте. Тем временем Ричард задумался, гуляя по комнате, его мысли метались между страхом и стремлением сохранить семью.

Внезапно дверь распахнулась, и в проеме стояла Доминика с ружьем в руках. Она выглядела решительно и устрашающе. Не дождавшись объяснений, она выстрелила в старшего Де Ла Мар, и тот рухнул на пол, как кукла, у которой перерезали нити.

Роберт, словно молния, метнулся к ней, выхватил оружие из её рук и, толкнув девушку на диван, закричал:

– Ты что вытворяешь?

– Вот сейчас этот паразит придёт в себя, и вы оба объясните мне, что происходит и куда пропала моя сестра из больницы, – спокойно произнесла Ник, наливая себе выпивку из бара. Она села в кресло, как будто оказалась на заседании, где ей предстояло допросить подозреваемых.

Старший Де Ла Мар закряхтел, издавая странные звуки и кашляя, из его рта текла кровь. Роберт смотрел на него со стороны, не собираясь помогать, его взор был прикован к Доминике. Он не мог поверить, что эта хрупкая девушка проявила коктейль хладнокровия и ярости. Ранее её заносчивость казалась ему непозволительной, но в данный момент она заставила его переосмыслить свои ощущения.

– Ты услышишь правду, после того как я разорву тебя на части, – прошептал Ричард, вытаскивая пулю из своей груди. Его голос дрожал от бессилия, но он сохранял угрожающий тон.

– Можешь начинать. Не заставляй меня нервничать, – безразлично ответила она, протягивая ему стакан алкоголя.

Следом из кармана она достала скомканный лист бумаги и показала его ему, как свидетельство своей решимости.

– Доченька, поверь, мир не так прост, как кажется. Он полон волшебства, и, поверь, зла в нём гораздо больше, чем хотелось бы. Я не могу рассказать всё, а точнее, мне просто не дадут этого сделать. Остерегайся семьи Де Ла Мар, вернее, Ричарда. Этот монстр много лет назад искоренил нашу родословную. Им подвластна бессмертная жизнь. Береги себя и свою младшую сестру. Ваш всегда любящий папа, – читая вслух, остановился Ричард, его голос был полон ненависти.

Ричард снова наполнил стакан и внимательно смотрел на реакцию Ник. Она сохраняла уверенность, несмотря на весь хаос, царивший вокруг. Внутри Доминики дрожали нервы, как осиновый лист на ветру. Кто они такие? И как такое возможно, что люди оживают после выстрела? Ей становилось страшно, но она не отводила взгляда от Де Ла Мар, противостоя опасности.

– Мне вот интересно… А если бы у старика просто съехала крыша, и ты сейчас убила невиновного человека? – усмехнулся оправившийся брат.

Ричард осторожно вытащил пулю и бросил на пол, и за считанные секунды рана затянулась, как будто её и не было вовсе.

– Не убила же. Давай говори, – продолжала настаивать Ника, словно терзаясь от тревоги.

– Ты надеюсь, понимаешь, что я могу просто уничтожить тебя? – произнес он, приближаясь к ней и, схватив за горло, приподнял на метр от земли.

Его зрачки расширились, и, казалось, сверкали чем-то неестественным. Чернота окутывала его руку, постепенно поднимаясь к локтю, словно темный дым внутри кожи.

– Убивай, – с трудом выдавила она, борясь за воздух.

В этот момент Роберт вмешался, ослабив хватку брата и вернув Доминику в исходное положение. Как только у неё снова появилась опора под ногами, рука Ричарда вернулась в норму. Флинн с трудом могла глотать воздух, пока в комнате не повисла тишина.

Рич продолжал пить, Доминика нагло смотрела на парня, а Роберт размышлял о том, что с Лесей могло случиться нечто серьезное. Ричард не убил Нику, он начал понимать, что ему интересно узнать, почему она не поддается гипнозу. Он вспомнил, как на вечеринке пытался заставить её остаться в их доме, а она не послушалась. Рассказывать свою историю было рискованно, но оставлять Ник без ответов не было возможности.

Опустившись на стул, он начал рассказывать с явной неохотой:

– Наша семья живет уже сто лет с хвостиком, – начал он. – Мы оборотни. Не волки, это стереотип и плоские представления. Оборотень в полнолуние может превращаться во что угодно, используя людские страхи. В обычные фазы луны мы живем, как люди. Но раз в год нам нужно человеческая душа. Метка на жертву ставится высшей силой, и как бы мы не боролись с нашим внутренним монстром, предназначение все равно будет исполнено. Кроме нас есть маги, ловцы снов и продавцы кошмаров. Они охотятся на нас. Истребить наш род невозможно, но погрузить в вечный сон вполне реально. А теперь, пошла вон отсюда, этого достаточно для тебя.

– Нет, – возразила Флинн, её голос был полон решимости. – Почему отец знал о вас? И куда пропала Алекса?

– Разбирайся сама. Ты, девочка, упертая, как я смотрю, – старший Де Ла Мар подошел к ней и попытался вытолкнуть из дома. – Всё, сказки на ночь закончились. Всего доброго, надеюсь, я тебя больше никогда не увижу.

Но младший брат не собирался её оставлять. Внутри него росло желание защитить Флинн. Он отозвал Ричарда в сторону, потянув его на себя, и попытался убедить помочь Ник.

***

Леся открыла глаза и замерла, окинув взглядом окружение, которое казалось одновременно знакомым и чуждым. Яркий луч солнца, пробивавшийся сквозь старые занавески, ослеплял её, заставляя щуриться и морщить лоб. Вокруг царила атмосфера покоя и тепла, словно она оказалась в уютном гнездышке.

Рядом с кроватью раздался мягкий женский голос:

– Проснулась, моя красавица.

В этот момент по её телу пробежал холодок, как будто струя тока. Этот голос был таким знакомым, таким родным. Так всегда её будила мама по утрам, когда была жива. Сердце забилось быстрее. Протерев глаза, она медленно подняла голову и замерла, не веря своим глазам. Перед ней действительно стояла мать – та самая женщина, которую она потеряла много лет назад. Мама держала в руках свежие булочки, и аромат этих угощений вдруг заполнил комнату, взбодрив своим запахом всю её сущность.

«Должно быть, я тоже мертва», – мелькнула мысль в голове Леси.

Мать поставила угощения на стол и протянула руки к дочери, её нежные пальцы искали прикосновения, словно боковые пуговицы на старом платье, которое когда-то шила сама. Но Алекса, охваченная смятением, отстранилась.

– Что случилось? Не скучала по мне? – спросила она, стараясь скрыть дрожь в голосе, но её слова звучали с оттенком отчаяния.

Женщина, с лицом, словно сошедшим с портретов, была точной копией хранительницы очага семейства Флинн, но это была лишь внешность. Леся заметила, что солнечные лучи, падавшие на фигуру матери, не отбрасывают ни тени, ни отражения. Это зрелище внезапно охладило её.

– Что происходит? Как такое может быть? Ты ведь умерла, – в истерике и слезах произнесла молодая особа, её голос заполнился страданием и растерянностью.

Она начала искать выход из комнаты, но дверей в помещении не оказалось. Невесомое чувство паники завладело ею.

Темнота сжималась вокруг, и хоть комната казалась знакомой, она больше походила на сцену из странного сна или кошмара. Тогда, полная отчаяния, она бросилась к окну, пытаясь вырваться на свободу, но и оно, предательски обманчивое, исчезло, как мгновение.

В этот миг мать швырнула в воздух некую пыльцу, которая заискрилась в воздухе, словно звёзды, падающие на землю, и прошептала:

– Спи.

Леся почувствовала, как её тело вновь наполнило тяжёлое ледяное оцепенение. Глаза стали тяжёлыми, как будто на них свалился груз невидимого сна. Сил не было бороться, мир стал размытым, и, прежде чем она успела протестовать, её сознание погрузилось в мрак. Последний обрывок мыслей ускользнул – отчаяние и недоумение остались позади, затерянные в тумане.

***

На всех парах Доминика спешила к Джозефу. Ричард отказал ей в помощи, и теперь только доктор мог знать ответы на её терзающие вопросы. Ника почувствовала, что время не на её стороне, и, войдя в больницу, Флинн окутала странная тревога.

Как только девушка переступила порог, её тут же поприветствовали медицинские работники. Каждое "Добрый день" звучало словно из-за занавеса, подчеркнуто вежливо и непринужденно. Их лица были масками дружелюбия, но, наблюдая за их плавными, монотонными движениями, Доминика вдруг ощутила, как нечто потустороннее окутало пространство вокруг. Флинн почувствовала, что эти люди, несмотря на свою любезность, выглядели как-то не так. Временами казалось, что они движутся не в пределах времени, а с его растянутыми, будто в замедленном кино, кадрами.

Она быстро направилась к знакомому старому врачу Руа, который сидел за своим письменным столом, погружённый в свои мысли, толкаясь с беспорядком из бумаги.

– Руа, прошу тебя объяснить мне,– громко произнесла она, её голос напоминал ей саму себя, будто ускользнувшую из снов.

– Т-с-с-с, – прошептал он, приложив указательный палец к губам с такой настойчивостью, что это показалось ей грозным. Его глаза заблестели, и в них был какой-то тайный свет, который заставил её почувствовать холодок, пробегающий по спине.

В этот момент дверь открылась, и в комнату, как тень, вошёл Роберт. Словно крадущийся волк, он взял девушку за руку и, притянув её к себе, повел к выходу.

– Тише, не спугни, – его голос был тихим, но настоятельным. – Ты сейчас находишься во сне. Медленно иди за мной.

После всех странных событий, произошедших за последнее время, Доминика не стала спорить с ним, хотя на все сто процентов быть уверенной, что это был именно Роби, не могла. Её интуиция, её внутренний компас подсказывал, что сейчас необходимо довериться. Она шагнула за порог больницы, и на мгновение мир вокруг неё начал распадаться, а яркие огни взрывались в глазах.

Ник резко очнулась на скамейке в парке, с розой в руке. Её дыхание перехватило удивление, когда рядом вдруг оказался младший Де Ла Мар. Он внимательно рассматривал цветок со всех сторон.

– Кто тебе его дал? – спросил он, не отворачивая взгляда от розы, как будто она была волшебным артефактом, хранящим в себе могущество.

Доминика попыталась вспомнить последние события, и вдруг пятиминутное прошлое всплыло перед её глазами. Она снова увидела себя, направляющуюся к Руа, а потом… на мгновение всё вокруг изменилось: зазвонил её телефон. Присев на скамью в парке, она начала искать его в сумке. К девушке подошёл подросток лет восемнадцати и, с доброй улыбкой, протянул красную розу. Это был обрывок видения, оставивший после себя лишь смутные и туманные чувства.

– Тебе не безопасно оставаться одной. Я останусь с тобой, – настойчиво произнес Роберт.

Лесистый фон парка был укутан туманом, и с каждой минутой становилось всё яснее, что эта роза – не просто цветок. Возможно, это был знак, посланный Нике из другого неизвестного мира.

***

Леся, Леся, очнись! – раздался громкий, почти истеричный голос Доминики, который разрывал тишину. Каждое её слово звучало как удар по щекам, словно сама сестра старалась отвести Лесю от глубокой пропасти, в которую она могла упасть.

Но, к удивлению самой Алексы, какой-то странный свет окутывал её, и она не ощущала боли. Ладошки Доминики казались лёгкими, почти невесомыми, как пуховые облака, их прикосновение скорее напоминало мягкий ветерок, чем настойчивые попытки вернуть к реальности.

– Ник, как я рада! – вырвалось у Леси. Её глаза жадно искали знакомые черты, желая убедиться, что перед ней не галлюцинация, а настоящая жизнь.

Осмотревшись, она увидела знакомые стены – это была больница Эгарда, где жизнь и смерть сталкивались в бесконечном танце, а надежда и отчаяние переплетались в невидимой паутине. Накинув халат, Лисичка поспешила за сестрой, не доверяя своим собственным ощущениям.

– Куда мы идем? – спросила она, её голос дрожал от неопределенности, прерываемый эхом собственных шагов.