Цикл «Следствие ведет Кларина Риц». 3 книги в 1

Все это могло быть, конечно, и совпадением. Но после визита Годерика она ни в чем не была уверена.

Начать Риц собиралась с поисков своего старого дома. Могло показаться, что стажерка решила плюнуть на свои обязанности в полиции и заняться, наконец, делом, ради которого и приехала в Мюст. Но непонятным образом теперь ей казалось, что дела тех дней и настоящих могут быть связаны.

Отцовский дом должен был находиться не очень далеко отсюда, всего в паре кварталов. Даже спустя двенадцать лет она помнила адрес наизусть. Улица Болотная, дом 1. Тогда он был единственным – никто не хотел жить у самого края топей. Но сегодня пара вопросов прохожим вывела ее на улицу, где стояло домов одиннадцать или двенадцать. Времена изменились.

Были эти домишки неказистые, потемневшие и очень маленькие, явно нежилые. Их использовали как перевалочный пункт, склад и бесплатное лодкоместо, в то время как на пристани приходилось платить аренду.

Старый дом семьи Риц выделялся размером, ведь его строили для жилья, а не работы. Но состояние у него было ужасное, он почти сгнил. Увидев эти почерневшие стены, эти лохмотья мха, свисающие с крыши, эти прогнившие и сломанные ступеньки, эти темные и грязные окна, Клара побледнела.

Она так и не попрощалась с этим домом. Где провела свои первые годы, единственные более или менее нормальные в жизни. И сейчас ей стало очевидно, что отъезд мучил ее всю жизнь. Сидел, как гнилая заноза внутри, тянул силы и омрачал солнечный свет каждого дня.

Иногда надо просто поставить точку. Отпустить и согласиться, оплакать и проститься со всем непрожитым счастьем, что могло бы здесь с ней случиться. Чтобы двигаться дальше.

На глазах выступили слезы. Не думая, Риц пробежала по деревянному настилу, что защищал ноги от болотной грязи и вел к крыльцу дома, где она была маленькой, любимой девочкой так давно.

Ей было жаль. Что умер отец и детство закончилось. Что мамы не стало так рано. Что дом пришлось продать. Что магия не проснулась. Что в Полицейскую академию поступало так много конченых придурков. Что она такая упертая и неуступчивая. Что она столько всего сделала не так.

Прошло какое-то время, прежде чем ее отпустило, и слезы высохли. На душе полегчало, словно она выпустила всю боль наружу. Внутри стало пусто и легко. Она даже смогла улыбнуться, когда подумала, что именно в таком состоянии и нужно идти на взлом с проникновением.

Клара осмотрелась. Прохожих на этой всеми позабытой улочке так и не появилось, и никто не стал свидетелем ее слабости. Лодка нового владельца томилась на привязи у свай. Но вряд ли он сам сидел внутри в ожидании, когда запрет на промысел снимут. Пока все складывалось неплохо.

Клара толкнула дверь плечом и нажала ручку. Она не особо надеялась, что не заперто, но вдруг? Пришлось доставать нож и минут десять ковырять замок, прежде чем он поддался и щелкнул, открывая дверь в мир ее детства и воспоминаний.

Она вошла. Скрипели доски, в ноздри вливались ароматы плесневелого дерева и пыльной паутины по углам. Было темно – в грязные окна плохо пробивался дневной свет. В полу виднелись такие дыры, что было страшно ступать по доскам. И несмотря на все это, ей было здесь хорошо.

Внутри даже сохранились некоторые предметы обстановки. Например, стулья, пусть кособокие и поломанные. Комнаты оживали в памяти. Здесь она бегала, здесь ела любимую кашу, здесь играла, здесь плакала у отца на коленях из-за какой-то неудачи. А вот и ее детская, и именно здесь маленькой она ждала отца в ту роковую ночь. Клара села на пол и огляделась.

Как, вообще, она могла забыть подробности из ночных видений? Все, что ей привиделось прошлой ночью, действительно произошло с ней, когда отец уплыл навсегда с тем страшным незнакомцем. Теперь она это полностью осознавала. И его странные визиты, и разговоры на кухне, которые она не могла подслушать, и перстень на руке в виде змея, и уплывший на его лодке в топи отец, который словно потерял связь с реальностью или был околдован. Все это произошло двенадцать лет назад. Но словно было стерто из памяти, где взамен поселилось ложное ощущение, что она знает, как все было, но не хочет снова погружаться в те события. Это знание было иллюзорным, не имеющим ничего общего с реальностью. Что-то случилось, что-то плохое и темное, к чему не хотелось прикасаться даже в памяти. А все остальное – лишь фикция, которая неизвестно откуда взялась.

Клара прикрыла рот рукой. А вдруг в этом виновато чье-то колдовство? Притянуто за уши? Возможно. Но до сих пор она не могла ответить, отчего отец бросил ее тогда, почему доверился тому магику? Ведь Клаус Риц не был глупцом и не страдал от излишней самоуверенности. Должно было быть что-то, что подтолкнуло его. Так почему бы и не магия? А с ее памятью все выглядело еще подозрительнее. Очень странно, когда ты думаешь, что все помнишь, а потом всплывают реальные воспоминания, и они обрываются ровно на том месте, где закончилось ночное видение. Что было после того, как она тогда спустилась к лодке, Кларина так и не вспомнила. Ей было целых десять лет. Казалось, каждый момент должен был впечататься в память. Но оказалось, что у нее остались только ощущения и никакой конкретики.

БУМММ! – раздалось внезапно, и сердце Клары ушло в пятки от неожиданности. Весь дом содрогнулся, а с потолка посыпалась труха. Девушка сообразила, что виновата плохо привязанная лодка, и вышла в коридор.

Она убедилась, что все увиденное ночью было правдой. Теперь ей хотелось встать на то место, где в грезе все закончилось. Возможно, прикоснувшись к лодке, она вспомнит, что же с ней, десятилетней случилось дальше? Не поплыла же она, в самом деле, за Клаусом? Быть такого не могло. Сейчас это казалось невероятным вымыслом и глупостью, тем более что она-то осталась жива. Чем это объяснить, если Клаус Риц умер?

Ее пальцы замерли в паре сантиметров от темного дерева лодки, когда она вышла к причалу. А вдруг сейчас накатит? Что тогда делать? Опыт это был пренеприятный и страшноватый. И погружаться в него так скоро снова не хотелось. Но любопытство и желание докопаться до истины превозмогло страх. Наконец-то она занималась именно тем делом, из-за которого приехала в Мюст. Делом отца. Кларина выдохнула и коснулась борта.

Ничего.

Она поморгала, фыркнула, схватилась крепче и зажмурила глаза, стараясь вжиться в себя ту.

Пустота.

Клара сплюнула. Подержалась на всякий случай за веревку и за сваю, но видение на свою голову так и не призвала.

Она прикусила губу. Как же поступить дальше? Клара зашла обратно в дом, на минуту замешкалась, а потом мимо кухни проследовала в отцовский кабинет. Как она и думала, старый рабочий стол еще находился здесь. Его должны были обыскать полицейские еще тогда, но они не знали об этом столе того же, что и дочь его хозяина.

Словно зачарованная, она подошла к столешнице и с минуту ловила взглядом все следы, оставленные отцом. Они проглядывали сквозь пыль. Потертости, царапины. Все, что свидетельствовало о Клаусе Рице и его жизни. Клара поджала губы, обошла рабочее место, едва касаясь и словно лаская старые щербины.

Под пальцы попал выступ рядом с местом для чернильницы. Короткий щелчок, и в первом ящике открылась задняя стенка, за которой Клаус Риц хранил особенно ценные документы.

И, как оказалось, не только.

Присвистнув, Клара вытащила позвякивающий, увесистый кожаный мешочек, в котором оказалось золото и немало, несколько пожелтевших листков, на которых едва виднелись следы выцветших чернил, красивый маленький кинжал дорогой работы, и странная вещица, больше всего напоминающая собой артефакт неясного назначения. Также там обнаружился старый, потертый кошелек, в котором ничего не было.

Все найденное добро очень хотелось как следует рассмотреть. Но она и так здесь слишком задержалась. Вещицы следовало куда-то сложить, но не по карманам же их распихивать. Поэтому Кларина сложила находки в кошель и затянула тесемки. Положила его на стол и задумчиво уставилась. Сокровища следовало изучить при свете дня, а здесь она, пожалуй, закончила.

Внезапно набитый кошель резко похудел и снова стал плоским и будто бы пустым.

Клара поперхнулась. Вытаращилась, принялась было развязывать, потом хлопнула себя по лбу и догадалась. Это тоже был артефакт. Поэтому и хранился в тайнике.

Вытряхивать все обратно не имело смысла. Девушка аккуратно сложила кошель и спрятала его во внутренний карман жилетки. Пора было уходить.

Она прошла через холл, открыла дверь и…

– Стоять! Ни с места!

***

– Скажи спасибо, что мы в тебя заклятием оглушения не пальнули, – хмуро отчитывал ее констебль Мернц, заполняя рапорт о задержании на месте преступления.

– Спасибо, – хмуро буркнула Клара и покосилась на стопочку вещей, найденных у нее при задержании.

Нум, кошель, ремень, разная мелочевка из карманов, немного серебра, полученного от Рильхмайера.

Могла бы и догадаться, что в доме может быть сигнализация. Простенькая магия, которая сообщила в участок тотчас же, как только Клара в первый раз тыкнула ножом в замок. И только напряженная обстановка в городе дала ей возможность пробыть в доме так долго.

Теперь ее ожидало множество интереснейших событий. Встреча с инспектором на ковре. Возможное обвинение в преступлении, несовместимом со званием констебля. То бишь во взломе и ограблении. Да мало ли что еще.

– Господин Мальвис, прошу, – стрельнув взглядом, как молнией, в сторону Кларины, пригласил Вунсон в свой кабинет неизвестного магика неприметной наружности.

Хозяин дома. Потерпевший. Он уселся на стул так, что в открытые двери приемной и кабинета остался виден только краешек его плаща. Мернц по взмаху шефа понес к нему на подносе предметы из карманов Клары. Она молча проводила его взглядом, мрачнея с каждой минутой все больше.

Странно, что на нее еще не надели наручники. Мернц вернулся на место и бросил на нее насмешливый взгляд.

– Не тоскуй, Риц. В этот раз пронесет.

Клара и ухом не повела. Все смотрела, как Вунсон предлагал Мальвису забрать ее вещи. Вот в руках магика оказался ее нум, а вот потертый кошель, в котором на первый взгляд ничего не было. Он мог забрать все просто из вредности. А мог распознать артефакт и начать доставать оттуда ценности прямо сейчас. Зубы у нее свело так, что, казалось, сейчас треснут. Мернц тем временем продолжал свою ленивую успокоительную речь:

– Инспектор никогда не допустит, чтобы полицейского из его отделения обвинили в ограблении, – он гигикнул, как дурачок, и словил от Клары еще один тяжелый взгляд.

По всему было видно, что ей бы хотелось приложить его по-настоящему, а не ограничиваться только взглядами. Но констебль то ли не замечал ее настроения, то ли откровенно наслаждался им.

– Вот увидишь, он его продавит. Поверь, этот Мальвис тоже не ангел, и за ним водится несколько грешков. Но и работать шеф уже вряд ли позволит. Даже из уважения к твоему отцу.

– Можно мне воды? – резко прервала излияния Клара и отвернулась. Это было просто невыносимо.

– Иди попей, – махнул рукой Мернц и погрузился в свою писанину.

Она прошла к кувшину с водой, краем взгляда следя за происходящим в кабинете начальника. Налила воды и, не почувствовав, выпила ее залпом. Заодно закинула в рот чей-то бутерброд, что лежал на тарелке неподалеку. Есть совсем не хотелось, но необходимость двигать челюстями и глотать немного отвлекала от сумбурных и панических мыслей.

С громким хлопком Риц поставила стакан на место и приготовилась чуть ли не с боем идти в кабинет шефа, едва господин Мальвис встал со стула. Шеф проводил его со странной смесью чувств: презрение и злость уступали в схватке с необходимостью держать лицо.

Пришла очередь Клары – ее позвали в кабинет инспектора широким издевательским жестом. Жозеф долго молчал, глядя на нее тяжелым взглядом. Наверное, перебирал нелестные эпитеты и ругательства, но ни одно из них не могло выразить всю полноту его чувств.

Клара немного присмирела, хотя еще взбрыкивала, как непокорная кобылица. Старалась держать голову и спину прямо, пару раз встречалась взглядом с шефом, но не выдерживала и отворачивалась первая.

– Значит, так, – все-таки начал он и шумно выдохнул. – Я долго работаю, но такую выходку увидел впервые. Можете не объяснять, мисс Риц. Я знаю, что раньше вы жили в этом доме. Имейте в виду, в глазах закона это никакое не оправдание.

Он перевел дух и откинулся на спинку стула, выперев вместо сутулой спины огромный живот. В его взоре все еще бушевали молнии, и Клара слушала молча, лишь изредка бросая на него тяжелые и мрачные взгляды.

– Суда и тюрьмы не будет, – уже спокойнее сказал Вунсон и тут же взвился. – Но не потому, что вы, мисс Риц, какой-то ценный работник. Это не так! Вы не будете уволены только потому, что господину Рильхмайеру взбрело в голову взять вас в личные помощники!

– Что?! – подпрыгнула на месте Кларина, будто стул подло ужалил ее в мягкое место.

– Сидеть! – рявкнул Вунсон, тоже привстав.

Она села, но щеки ее пылали, грудь вздымалась, а руки вцепились в подлокотники.

– Он скоро вернется из болот и объяснит все сам. А пока можете забрать свои вещи и идти домой. Здесь и без ваших проделок есть, чем заняться!

Клара молча принялась распихивать пожитки по карманам немного трясущимися руками.

– Не переживайте, – уже в своей обычной манере продолжил шеф. – Все на месте. Я бы заметил, если бы этот проходимец захотел наложить лапу на что-то не свое. Нет, все это он увидел впервые.

Кларина собирала все так же молча, а вот Вунсон никак не унимался:

– И только насчет этого кошеля у меня возникли сомнения. Я его раньше у вас не видел.

– Это память об отце. Я могу идти?

Он махнул рукой и отвернулся, не удостоив ее ответом.

Клара вышла из кабинета и вздохнула немного свободнее. Огляделась, поймала несколько сочувствующих и столько же недобрых взглядов, передернула плечами и пошла домой.

Глава 11

Ее так вымотал этот сумасшедший день, а перед ним и сумасшедшая ночь, что хотелось найти уютную таверну с приятной музыкой и посидеть там, расслабляясь, за столиком со вкусной едой. Желательно неподалеку от камина.

Но после вчерашних событий на площади она не отважилась так явно мозолить глаза горожанам. К тому же отцовские вещи требовали внимания и времени. Поэтому по пути домой Клара зашла в лавку, где купила свежего хлеба, зелени, сыра и половину жареной курицы с небольшой бутылочкой яблочного сидра. Этого должно было хватить, чтобы скрасить ее вечер в домике у болота.

К своей двери Риц подошла в глубоких сумерках, среди которых плыли лоскуты легкой и полупрозрачной туманной дымки. Она обходила их с осторожностью неврастенички, старалась не дергаться и не оглядываться по сторонам.

Тишина дома убаюкивала. Внезапно с ее появлением сами собой зажглись светильники на стенах. Кларина удивленно посмотрела на них, при этом совершенно не испугавшись. Это было очень странно само по себе, учитывая все обстоятельства последних дней. Но девушка не чувствовала опасности. Скорее наоборот, словно чья-то заботливая рука оградила ее от всех тревог этого мира.

Она поставила котомку с едой на стол в кухне и прошлась по комнатам. Дом был пуст, без следов чьего-либо присутствия или взлома.

Так и не найдя разгадку, Клара вернулась на кухню. На ногах она держалась только мыслями о скором ужине. Ароматы зелени, хлеба и жареной курочки так манили, что на некоторое время Клара позабыла обо всем, даже о содержимом кошеля-артефакта. И уже потом, когда первый голод был утолен, под рюмочку сидра и тарелку с сыром Риц достала кошель и принялась разглядывать его. Перед этим она задернула шторы на окнах, чтобы ничей любопытный взгляд не узнал тайну ее находки.

Предстояло разобраться, как теперь достать оттуда все честно украденное наследство. Деньги, кинжал и артефакты принадлежали ей по праву крови. А если бы золото попало к ней вовремя, то и дом не пришлось бы продавать.

Интересно, сколько там было? Жаль, не удалось сосчитать.

Попивая сидр и откусывая кусочки пряного сыра, Клара принялась вертеть пустой кошель в руках. Распустила тесемки и заглянула. Пусто. Потрясла над столом. Ничего не выпало. Снова повторила манипуляции с тесемками.

Возможно, была нужна магия, чтобы артефакт откликнулся? Но ведь проглотил он все предметы без нее, а значит, и отдать должен был так же.

И тут Кларина засунула внутрь руку. Неожиданно та провалилась несколько глубже, чем можно было предположить, глядя на кошель со стороны. Тогда девушка азартно всунула руку еще дальше и уже уперлась плечом, но дно так и не нащупала.

Скосила глаза на культю правой руки, на конец которой был надет кошель. Стремительно выдернула руку обратно, при этом подумав, как же она теперь узнает, что было написано на тех листках. И о чудо! Уже вынимая ладонь, она ощутила хрупкие края бумаги, ухватилась за них и вытянула документы наружу.

Вот, оказывается, как. Нужно всего-то подумать о предмете, спрятанном внутри, и артефакт тут же отдаст его обратно. Кинжал, золото и непонятный металлический предмет, похожий на филигранное яйцо, тут же оказались перед нею на столе.

Риц улыбнулась. Все передряги этого дня стоили того! Кларина впитывала взглядом каждую деталь своих сокровищ и наслаждалась их видом.

Первыми в руки просились два письма. Чернила на первом почти полностью выцвели, осталось всего несколько слов: куб, погибнет, как можно, крови.

– Ни черта непонятно, – пробормотала она, прищурившись, как старая бабка.

Могла бы помочь магия, в таких случаях она только и выручала. Но для этого письмо требовалось отнести Вунсону и объяснить, откуда оно взялось. Так себе перспектива. Наверное, и неожиданное заступничество господина Рильхмайера, болотную тварь ему за шиворот, не поможет.

А что же во втором письме?

Написано той же рукой, что и первое, только раньше. Сохранилось оно не лучше, Клара смогла прочесть только: господин, помощь, скоро и чрезвычайной.

Зато здесь более четко виднелась подпись. С помощью лупы, найденной в ящике со всяким скарбом, Клара смогла разобрать первые буквы фамилии: Змии. Или это была не фамилия, а речь шла о каких-то змеях?

Прочитанного было настолько недостаточно, что Риц застонала от злости и разочарования. Что делать с этими обрывками фраз, было неясно. Куда деть, к чему приложить, кому показать? Как объяснить наличие и степень важности для нее? Был бы жив Кинсдахд, он бы помог и не задавал лишних вопросов. Но сейчас у нее в участке практически не осталось друзей.

Она снова прочитала слова из писем. В более раннем, кажется, о чем-то просили, настаивали, убеждали. Но в чем? И почему именно ее отца?

С более поздним все было еще менее ясно.

Клара аккуратно переписала слова в блокнот, чтобы сохранить их на всякий случай. И еще чтобы иметь под рукой. Сами письма являлись слишком ценной уликой, чтобы таскать их с собой. С другой стороны, и оставлять их без присмотра было опасно, учитывая стремительность, с которой разворачивались события.

Подумав, Риц вложила сложенные листки обратно в кошель. Через секунду они исчезли. На столе перед Кларой остались кинжал, яйцо и мешочек с монетами. Больше всего ее интересовали деньги, вероятно, вследствие их почти полного отсутствия у нее самой.

Быть на содержании у своей четырехсотлетней прапрабабушки Кларе не позволяла совесть, стипендию ей больше не платили, а микроскопическое жалованье на стажировке она еще ни разу не получала. Скудные сбережения еще в начале стажировки были потрачены на запас нехитрых продуктов, и сегодняшний пир оказался возможен только благодаря благодарности одного темного магика.

В мешочке же оказалось целое состояние! Десять больших золотых кругляшей с узорами и чеканкой, размером с кофейное блюдце каждый, живописной стопкой легли на стол. Каждый по сто золотых лирянских марок! Или лирямок.

– Черт побери! – только и смогла сказать она и вытерла испарину со лба.

Да, если она с такой монеткой придет на местный рынок, ее точно в Мюсте не забудут. И будут еще правнукам рассказывать. А чтобы ее разменять, придется скидываться всем городом…

Клара прыснула. Парадокс заключался в том, что, став неприлично богатой, она все равно не могла потратить эти деньги и оставалась довольно-таки бедной. Помнится, отцовский дом Астрельда продала за триста марок. На императорскую пенсию, положенную Кларе как дочери полицейского, погибшего на службе, она не только содержала девочку, но и за семь лет скопила еще двести, сумев оплатить обучение Кларины в академии.

Клара захлопнула отвисшую челюсть с громким стуком. С отрешенным и немного безумным взглядом собрала монеты обратно в мешочек.

Откуда у отца такие деньги? Ну откуда у простого констебля, пусть и старшего помощника инспектора, целое состояние? Ведь ему было надо лет десять работать, ничего не есть и не пить, чтобы хотя бы приблизиться к половине суммы из мешочка.

Взятка? Такого просто не могло быть. Не с Клаусом Рицем. Да и за что такая огромная сумма? Это было даже произнести страшно: тысяча золотых марок. Возможно ли, что она знала отца не так хорошо, как думала?

Точно нет. Но что тогда? Может, улика? Но откуда в таком затхлом и маленьком городишке, как Мюст, взялись такие деньги? Кларина была готова побиться об заклад: большинство горожан в жизни не держали в руках подобного богатства. Попасть в город оно могло только извне. С кем-то.

Клара ерзнула на скамейке, подняла взгляд и уставилась в пустоту. Мог ли этим кем-то быть незнакомец из ее воспоминаний? Ведь совсем недавно она задавалась вопросом, что могло заставить ее отца отправиться на болота в ту ночь? Если он не был околдован, вот еще вариант: мешочек, наполненный огромными золотыми монетами.

Кларина сглотнула и покосилась на золото. Возможно, цена, уплаченная за него двенадцать лет назад, оказалась слишком высока. Клара покачала головой и со стеклянным взглядом бросила мешочек в кошель. Такую кучу денег тоже не с руки было оставлять без присмотра.

Следующим к ней в руки попал кинжал. Миниатюрный, таким даже кролика зарезать сложно. Он лег ей в руку и полностью поместился на ладони. Гарду украшала россыпь бриллиантов в черненом серебре. Что-то затейливое и красивое, возможно, женское.

Приглядевшись, Клара поняла, что смотрит на перевернутую анаграмму буквы Э. Она закусила губу и быстро скосила взгляд в сторону. Потом снова посмотрела на кинжал. Неужели Этенхауфиц?

Кинжал ее благородной матери. Похожий на нее, утонченный, роскошный и полный силы, вопреки миниатюрному размеру. Для него точно нашлось бы место в тайнике Клауса. Клара едва коснулась подушечкой пальца тонкого, как игла, кончика и вздрогнула. На пальце выступила яркая капелька крови. Острый! Просто невероятно! Настолько, что, скорее всего, без магии здесь не обошлось.

Да уж, после сытного обеда в зубах таким лучше не ковырять. Держать его в руках было одновременно и приятно, и страшновато. Мысль о его остроте щекотала нервы. Для него нужны такие же заговоренные ножны, иначе черт его знает, что он сможет разрезать?

Клара вернула кинжал на стол и некоторое время любовалась им. Затем тоже отправила в кошель, потому что носить на себе не осмелилась бы, а оставлять не хотела.

Пришел черед филигранного яйца. Это совершенно точно был артефакт. Его назначение оставалось неясным, но он очень походил на накопитель. Проверить это, опять же, мог только обладатель волшебной силы.

Кларина осторожно протянула к нему руку, чтобы рассмотреть получше. Но стоило ей прикоснуться, как между пальцами и металлической поверхностью вспыхнуло несколько сиренево-голубых искр с длинными хвостами света того же оттенка. Они посыпались на стол, отскочили от него и погасли, не долетев до пола и представляя из себя невероятно красивое зрелище.

Клара оцепенела, не веря, что это происходит с ней. Магия! Она почувствовала ее ток внутри впервые в жизни. Впервые в жизни она смогла с ней соприкоснуться!

Это был поток, похожий на ветер под кожей, что-то живое и яркое, и оно проснулось от контакта с яйцом.

Кларина сразу же отдернула руку и удивленно посмотрела на нее, словно желая убедиться, что это точно ее конечность. Пробуждение магии – вот чего она точно не ожидала пережить этим вечером. Это было настолько невероятно, что девушка почти сразу засомневалась, что ей ничего не привиделось. Ведь уже давно перестала она надеяться на чудо и ждать, что станет такой, как все. Пусть не сразу, пусть позже на год, или на пять, или на десять. Прошло двенадцать лет, магия не проснулась, точка.

И вот теперь…

Она снова схватилась за артефакт, и… ничего не произошло. Клара застонала от разочарования и выпустила безделушку из рук. Вопрос – было или нет, повис в воздухе.

Могло ли привидеться? Клара вскочила с лавки, встряхнулась и огляделась. Нет ли коварной струйки тумана, что могла коснуться ее?