Моя темная «половина»

Я врубила погромче радио и от души газанула, нисколько не заботясь об удобстве сидящих сзади девиц. Азор понимающе хмыкнул, и на галерке стало подозрительно тихо. Чуть опустив зеркало заднего вида, узрела премилую картину: обе подруги тихо посапывали, привалившись друг к дружке. Дальше я ехала предельно плавно, стараясь не разрушить идиллию. А маг, наложивший на них сонные чары, сидел и улыбался, рассматривая сквозь приоткрытое окно мой любимый город. Серый, каменный… родной.

Спектакль оказался из числа тех, которые смотреть можно только в хорошем подпитии. Я плевалась, глядя на полуголую Софи в кислотно-желтом парике, а Кир-Кули откровенно ржал, хоть и не был знаком с исходным вариантом пьесы. Единственным плюсом стала встреча с некоторыми знакомыми ребятами, с которыми успела перекинуться парой фраз до начала этого… трэша. Спустя минут двадцать сего дивного представления я потянула аше-ара к выходу. В темном коридоре поняла, что забыла зонт в зале, и пошла за ним, но не успела открыть дверь, как услышала кокетливое мурлыканье блудливой кошки по имени Лилька:

– А секрет того фокуса с шариком светящимся откроешь мне, Кирюсик? – И откуда только взялась тут? Караулила, что ли, пока мой спутник решит по нужде отлучиться? – Вечерком давай, а? Родаки на даче, хата свободная…

– Лиль… – Судя по изменившемуся выражению ее лица, планы я ей подпортила, раньше времени выйдя из темноты коридора в небольшой холл. – Да не смотри ты на меня так, не собираюсь я добычу твою из лап вырывать. – Хотя хотелось, учитывая, что ее наманикюренные пальчики как раз лежали на груди азора. А он, гад такой, не возражал! Веселая злость, проснувшаяся во мне, продиктовала следующую реплику: – Просто, Кир, ты предупреди девушку, что инфицирован, ладно? Я понимаю, месть шлюхам и прочие благие намерения – все обоснованно в твоей ситуации. Но это как бы моя однокурсница. И мне с ней после вашего «вечерка на хате» еще несколько… ну или год хотя бы в одних стенах учиться. Так что…

– Чем инфицирован? – Изящные руки с наращенными бордовыми ноготками быстро спрятались в карманах джинсов, некрасиво их оттопырив.

– Да ВИЧ у него, уже полгода как диагноз поставили, – сочувственно хлопнув братца крови по плечу, сообщила я. – Но вроде не активная какая-то стадия, если хочешь, можешь прове…

– Ой, телефон! – воскликнула рыжая, хотя трели я не слышала. – На виброзвонке, – пояснила она, заметив мой недоверчивый взгляд. – Кир, созвонимся еще. Побегу, – прикладывая к уху трубку, пробормотала Лиля.

– Беги-беги, – зловеще прошептала ей вслед и улыбнулась. Вряд ли эти двое уже успели обменяться номерами. А если все же позвонит на мой, пошлю ее искать «Кирюсика» в вендиспансере.

– И что это сейчас было, айка? – полюбопытствовал блондин, возвращая меня из хоровода приятных мыслей к жестокой реальности.

– Где? – Я невинно похлопала ресницами.

– ВИЧ – это что?

– Очень скверная болезнь, передающаяся половым путем и через кровь.

– Аше-ары не болеют ничем подобным, – задумчиво улыбаясь, сказал мужчина.

– Это они в вашем мире не болеют, а тут и не захочешь, заразят.

– Я не заразен.

– А где гарантии? Справка есть? Нет! Значит, все возможно.

– Зо-о-ой? – протянул Кир-Кули, насмешливо глядя на меня.

– Ну что еще? – насторожилась, услышав свое имя.

– Ты мне потенциальное свидание сорвала самым бесцеремонным образом.

– У меня хороший учитель, – парировала мрачно.

– И то верно, – охотно согласился азор и с энтузиазмом добавил: – Значит, буду и дальше учить.

– Чему это? – Я отступила на шаг, заметив маниакальный блеск в голубых глазах.

– А чему хорошие учителя неопытных девочек на свиданиях учат? И ты совершенно права, айка! Зачем мне эта навязчивая Лиля, когда у меня ты необученная есть!

– Да пошел ты! – бросила уже на ходу и побежала обратно в зал… за так и не забранным зонтиком.

Вот только, видимо, разволновалась сильно, ибо в темноте, в которой прекрасно теперь видела, умудрилась налететь на третьекурсника Савву. Общались мы с ним всего пару раз на студенческих вечеринках, но здоровались регулярно. Симпатичный высокий парень с длинными золотистыми волосами нравился многим. И я, неожиданно очутившись в его объятиях, даже дышать перестала от странного чувства неловкости и… чего-то еще.

– А ну-ка отпус-с-сти ее, – прошипел аше-ар, подходя к нам.

Савва нахмурился, странно на него посмотрел, потом перевел взгляд на меня, чуть улыбнулся, спросил, в порядке ли я, и только потом медленно разжал руки.

– Как всегда сломя голову носишься, Зайка, – подмигнул третьекурсник, а Кир-Кули перекосило.

– Ее Зоей зовут, – процедил он, беря меня за локоть. – Лучше так и зови. А еще лучше никак не зови.

– Ну это уж я сам решу… – начал было возмущаться парень, но я перебила:

– Не обращай внимания, мой братец сегодня не в духе, ибо я только что обломала ему очередную свиданку, вот и отыгрывается на всех подряд. Натура мстительная, характер гадкий.

Парень понимающе покивал и, махнув на прощание, ушел. Причем понял он, судя по брошенному на нас взгляду, Кира, а не меня. Ну и черт с ней, их мужской солидарностью! Я не расстроилась. Настроение стало каким-то заводным и пакостным, решила даже не просто забрать зонт, а досмотреть эту глупую постановку, о чем и сообщила азору. Развернувшись на каблуках, танцующей походкой зашагала в сторону зала. И промолчать бы мне в тот момент, так нет же, язык так и чесался сказать какую-нибудь колкость.

– Знаешь, братец, – проговорила, не оборачиваясь, – не стоит нападать на моих друзей, а то ведь я тоже перестану вежливо скалиться твоим подружкам, а сразу кусаться начну. – Ответа не последовало, а мне хотелось диалога. И тогда я решила зайти с другой стороны. – Кстати, спасибо за подаренное белье. Оно великолепно и невероятно удобно, вот только надела я его не для тебя…

До плотно прикрытой двери, за которой слышались реплики актеров, мне дойти не дали. У Кира оказались другие планы. Схватив за руку, он протащил меня через весь темный коридор, свернул в противоположную залу сторону, впихнул мое вяло брыкающееся тело в какую-то каморку, где я наступила на швабру и чуть не схлопотала по лбу ее ручкой, а потом, приподняв над полом, буквально вжал меня в холодную стену.

– Ты что творишь? – выдохнула ему в лицо.

– А ты?! – вернул мне вопрос блондин.

Я открыла было рот, чтобы ответить, но, так и не произнеся ни слова, закрыла его. Что, собственно, творю? Провоцирую взрослого мужика с маньячными замашками, издеваюсь, насмехаюсь и давлю на кнопку его собственнических инстинктов. Экстремалка! И сейчас меня либо обласкают какой-нибудь язвительной колкостью, либо… изнасилуют среди швабр и метелок.

На последнюю мысль как-то очень уж бурно отреагировало вмиг проснувшееся воображение. Пальцы, сжимавшие мужские плечи, задрожали, сильней впиваясь в ткань его куртки, в ногах, зависших над полом, появилась странная слабость, она волной приятной дрожи поднималась от ступней выше, и я, вспыхнув от осознания собственного возбуждения, сильнее сжала бедра. С кем поведешься… черт! Совсем извращенкой из-за него стала.

Сердито уставившись на непривычно серьезного аше-ара, процедила:

– Ну и?.. – а мысленно умоляла его сказать гадость.

Просто чтобы разозлиться, воспылать праведным гневом и устроить ему разбор полетов, а не висеть безвольной куклой, у которой гормоны взбесились. Но азор молчал. От него пахло морским бризом, свежим ветром и почему-то кофе. И запах дешевого порошка, пыли и старого тряпья, гостивший в тесной кладовой, просто исчез, растворившись в темноте. Были только он, я… и напряженная тишина между нами.

Лицо Кир-Кули все больше походило на маску. Такое холодное, будто каменное, со сжатыми в тонкую нить бледными губами. Человеческий окрас стекал с аше-ара словно акварель под дождем. Постепенно проступали мраморная кожа, брови и ресницы цвета стали, заостренные уши с каймой серебристых колец, белоснежные волосы без каких-либо намеков на пепельный оттенок. Только глаза оставались прежними – льдисто-голубыми и чуть светящимися.

Под тяжелым немигающим взглядом мужчины я покраснела еще больше. Но ни победной ухмылки, ни ироничных замечаний не последовало. Азора словно подменили. Или… за иллюзией безбашенного парня всегда скрывался этот ледяной демон? Неприступный, холодный… чужой. Не отдавая себе отчета, я подняла руку и кончиками дрожащих пальцев коснулась его виска, брови. Ресницы аше-ара опустились, крылья носа дрогнули, а с губ слетело:

– Не делай так больше, айка. – Голос его был хриплым и каким-то безжизненным.

– Как? – убрав руку, спросила я.

– Не буди во мне зверя. – Слабая улыбка была мимолетной, а во вновь открытых глазах по-прежнему царила зима.

Руки, державшие меня за талию, начали расслабляться, и я поняла, что еще чуть-чуть – и получу свободу. Не будет ни скандала, ни… короче, ничего не будет. Он отстранится, замкнется, отгородившись от меня щитом наигранной веселости. И это будет ужасно! В каком-то отчаянном порыве я потянулась к нему и, насколько позволяло пока еще висячее положение, несмело поцеловала.

Наверное, с тем же успехом могла бы лобызать статую в музее или гранитную колонну в метро. Губы блондина были твердыми, неподатливыми и совершенно безучастными. Впрочем, не только они. Кир даже не шевельнулся, разве что руки, державшие меня, стиснул крепче. Единственным, что я слышала в повисшей тишине, был звук моего собственного дыхания, учащенного, громкого. Стало стыдно. Будто меня на заигрывании с чужим мужем поймали или застали в обнимку с постером любимого актера.

Не успев подавить разочарованный вздох, хотела отстраниться, но напоследок не удержалась и легонько тронула кончиком языка нижнюю губу блондина. В следующее мгновение я оказалась буквально размазанной по стене его телом. Один удар сердца, два скрещенных взгляда, и… реальный мир перестал для меня существовать.

Кир покрывал шальными поцелуями мое лицо, глаза, скулы… и я поплыла. Расслабилась, вверив себя в его руки, сильные, нежные… белые. В объятиях этого мужчины чувствовала себя хрупкой куклой и откровенно упивалась этим ощущением. Его напор, моя беззащитность, его умелые ласки против моей неопытности… Я плавилась и сгорала, рождалась и умирала… всего-то от поцелуев.

– Не надо… было… будить зверя… – Его прерывистый шепот коснулся моего уха, а под ловкими пальцами треснул тонкий шелк.

Попыталась сфокусировать взгляд на лице Кира, но тут же снова прикрыла глаза, захваченная в плен головокружительных ощущений. Подхватив под бедра, мужчина закинул мои ноги себе на талию и, чуть склонившись, вновь завладел моим ртом. Он целовал то нежно и ласково, играя, дразня, чуть покусывая губы, то настойчиво и страстно, опаляя горячим дыханием, сминая их и заставляя раскрыться. Я отвечала как умела, просто потому, что хотела отвечать.

Его запах пьянил, его близость будоражила, а прикосновения лишали даже мысли о возможном сопротивлении. Куда-то на пол улетел мой плащ, а и без того широкий подол летнего платья обзавелся парой разрезов до самой груди. Но все это только больше возбуждало. Стена за спиной исчезла, на лопатки легла мужская ладонь. Придерживая свою ношу, Кир от души громыхнул попавшимся под ноги ведром, что-то рыкнул и сел на деревянный ящик, удобно устроив меня на коленях. Запустил руку в мои растрепавшиеся волосы, чуть сжал их на затылке и потянул вниз, вынуждая откинуть голову назад.

– А если услышат… – Я облизнула ощутимо припухшие губы.

– Нет, – оборвал он, вновь склоняясь к моему рту. Прежде чем закрыть глаза и провалиться в эйфорию, заметила ворох голубых искр, метнувшийся к двери.

Этот поцелуй был долгим и по-взрослому глубоким. И хотя понимание того, что игры закончились, немного пугало, я не желала отступать. Да что там, у меня просто не было на это сил. Казалось, отстранись он сейчас – умру, сгорю в том огне, что сжигает тело, растворюсь в яростном потоке неподвластного контролю желания. В этот момент я готова была позволить ему все. И когда мужские пальцы, прочертив странные узоры по моему обнаженному животу, спустились ниже, только вздрогнула, а когда они скользнули за край тончайшего белья, – дернулась и застонала.

Меня трясло как в лихорадке. Кожа горела, чувствительность зашкаливала, и любое прикосновение аше-ара вызывало томительное покалывание, расходившееся по телу, как круги по воде. Мучительно-приятное и соблазнительно-порочное. Я то выгибалась, то вырывалась, то, наоборот, прижималась к Киру, стараясь быть как можно ближе к тому, чье имя повторяла, словно в бреду. А он ловил губами эти вырывающиеся из горла звуки и крепко держал меня одной рукой, в то время как вторая, будто перебирая волшебные струны, учила петь мое тело. Финальный аккорд заставил закричать, забиться в его объятиях и… заплакать. Меня развернули, прижали к груди крепко-крепко, шепнули на ухо: «Моя», а потом тихо спросили:

– Почему ты плачешь, принцесса?

– Потому что, – сказала, утирая тыльной стороной ладони дурацкие слезы. А потом чуть отстранилась, посмотрела в его почерневшие от расширенных зрачков глаза и, решительно обняв аше-ара за шею, прошептала: – Ты ведь хочешь… – Что именно он хочет, язык не повернулся озвучить, хотя его тело говорило само за себя.

– Хочу, – удерживая мой взгляд, подтвердил азор.

– Тогда… – От волнения я снова облизала губы, а он… он отвернулся! Резко так, как будто что-то неприятное увидел. Ладони мои дрогнули, слабея, а к раскрасневшемуся лицу прилила новая волна жара. – Значит, нет? – Вопрос больше походил на утверждение.

– Нет. – Он посмотрел на меня, и лицо его опять было непроницаемым.

– Почему? – Вот лучше б мне заткнуться, честное слово! Но любопытство имеет глупость заглядывать в бездну, даже зная, что она может затянуть.

– Потому что дал слово Сэн, – с убийственной честностью произнес Кир-Кули. – Потому что не хочу испортить результаты уникального ритуала. И потому что… – он странно улыбнулся, сильнее притягивая меня к себе, – это не то место, где я намерен сделать тебя женщиной, айка.

– А, – изо всех сил старалась сохранить лицо спокойным, – ясно. – А то, что глаза вновь затянула соленая пелена, так это ж вполне можно было списать на продолжение недавнего приступа плаксивости.

– Опять слезы? – Азор нахмурился, взяв меня за подбородок.

– Это мой первый оргазм, Кир. Взрыв эмоций, шквал ощущений, – призналась честно и стала подниматься с его колен. – Потому и плачу. – На этот раз я нагло солгала и с грустной улыбкой добавила, разбавляя ложь приемлемой правдой: – Слезы сами текут. Пройдет.

На первом же шаге ноги подкосились – слабость, все еще царившая в теле, дала о себе знать. Аше-ар подхватил меня мгновенно, удержал на весу, не дав рухнуть на проклятое ведро. Понимая, что без него не дойду, попросила:

– Помоги мне, пожалуйста, плащ и башмаки найти и добраться до машины.

Он сам меня одел, сам застегнул на все пуговицы, поправил ворот и затянул кушак на талии. Потом повертел в руке туфлю, которая была едва ли не меньше его ладони, усмехнулся чему-то и надел ее на мою ногу. Не будь мне так паршиво, почувствовала бы себя Золушкой, которую нашел ее прекрасный принц. Но сказка, к сожалению, кончилась. А впереди ждала промозглая питерская реальность, в которой принцы не водились, зато был один иномирный демон с ледяными глазами.

К «Ласточке» Кир отнес меня на руках. Усадил за руль и, спросив, смогу ли вести автомобиль, собрался занять соседнее кресло. Однако я остановила.

– Там зонт… в зале. Папин подарок, не могу оставить. Принесешь? – И улыбнулась. Вымученно, конечно, но это вполне можно было списать на слабость.

Какое-то время он колебался, а я усердно копировала взгляд кота из «Шрека». Блондин, вновь похожий на человека, тряхнул мокрыми от дождя волосами и, сдавшись, решительно зашагал обратно. Как только спина азора скрылась за дверью «Студней», я повернула ключ, зажгла фары и, переключив скорость, надавила на газ.

По дороге домой…

Вечер плакал проливным дождем, хлестал холодными струями по стеклу, настойчиво стучался в окна. А я, врубив на полную катушку дворники, музыку и силу воли, старалась не разреветься. Рабская метка на груди все больше разогревалась. Меня искали. Впрочем, я и не сомневалась, что так будет. Но сейчас мне хотелось побыть одной, и ради этого я была готова потерпеть боль, причиняемую аше-аровским клеймом. Туфли, скинутые с ног, валялись где-то под сиденьем, порванные чулки заметно испачкались на ступнях, но мне так было удобней: давить на педаль, рулить, ехать и… вспоминать.

Он сказал, что дал слово Сэн…

Предсказуемо и обоснованно, логично даже! Как раз в духе «динозавров». Вот только отчего же так грустно на сердце? Не потому ли, что мнение гая куда больше значит для азора, чем я и его собственное желание? Или последнее и вовсе было недостаточно сильным?

Он сказал, что не хочет испортить результаты уникального ритуала…

Что ж, тоже понятно. Ведь я для них всего лишь сейлин – ходячий инкубатор для будущего древнего. Удачный результат проклятого эксперимента. Гарант чьей-то свободы и чьей-то силы, а не живая девушка, у которой – о ужас! – посмели зародиться какие-то там чувства.

Все-таки я еще ребенок, глупый, восторженный и безрассудный. Потянулась к красивой игрушке с воистину детской мотивацией – просто потому, что хочу. Ха! Вот и огребла ледяной душ действительности на свою дурную голову. Как бы сильно мне ни хотелось, эти ходячие древности уже все давно решили, поделили нас с ребенком, договорились и даже спелись. Я только пешка в их великой игре, кукла, для которой уготована отдельная роль. Хоти – не хоти… кого это волнует?

Он сказал, что намерен сделать меня женщиной совсем в другом месте…

Мило… И до противного самоуверенно. Будто вопрос уже решен и моя грядущая дефлорация внесена в список важных, но не первостепенных дел. Даже дата в календаре небось помечена. Месяцев эдак через десять, чтоб уж наверняка. Хотя если столько тянуть, то роды эту проблему устранят куда раньше. Или доставшаяся с ритуалом Эо регенерация вернет потом все в прежнее состояние? Проклятье!

Я тряхнула влажными волосами, не желая думать о подобных перспективах. По-хорошему, на всем этом вообще не хотелось зацикливаться, но мысли сами лезли в голову, а фантазия рисовала печальные картины моего ближайшего будущего. Любила ли я Кира? Не знаю. Хотела ли его? Определенно да! И он это теперь прекрасно знал.

Вот только нашу будущую близость я, судя по всему, должна была терпеливо ждать, сидя дома, вышивая крестиком и даже не глядя в сторону других мужчин. В то время как сам братец крови периодически доводил бы себя и меня до ручки, а напряжение шел снимать в объятиях всяких Ирэн, Лилий и прочих левых девиц, ибо со мной не положено… слово ж дал. Прекрасная схема… для «динозавра».

И я даже не зла на него, просто грустно. Он во многом прав, логичен, у него собственные приоритеты и далеко идущие планы. И умом я его прекрасно понимала, вот только сердце плакало. А еще было безумно обидно и противно, что каких-то пять-десять минут назад я была готова отдать Киру всю себя. В грязной каморке, напрочь позабыв о контрацепции и о том, что снова девственница. Дура! Ни гордости, ни мозгов! Вела себя как легкодоступная шлюха, так кто мне после этого враг?

Из динамиков лилась заунывная песня, дождь смывал грязевые разводы с лобового стекла, а по моим щекам катились слезы. И они тоже что-то вымывали из души. Я буквально чувствовала, как становится легче.

Дорога к нашему поселку в субботний вечер и раньше-то большой загруженностью не отличалась (чай, не пятница, все, кто хотел, давно добрались до дач), но сегодня она казалась особенно пустынной. Решив, что виной тому погода, я выбросила тревожную мысль из головы. Ровно до того момента, как увидела за поворотом пламя. Его не могла погасить даже падающая с неба вода. Горели несколько разбитых в хлам машин, уродливыми кучами раскиданных по краю шоссе.

Моментально забыв обо всех своих девичьих переживаниях, я, сбавляя скорость, начала шарить в сумке в поисках телефона. Пальцы дрожали, мобильный, как назло, не находился, а по радио как-то очень в тему заиграли The Cranberries с песней «Зомби». Под эти пробирающие до костей завывания стало совсем не по себе. Остановив машину, схватила сумку и, вывалив ее содержимое на соседнее кресло, расстроенно застонала. Телефон, вероятней всего, выпал в каморке и остался там, незамеченный нами. Потому и не донимал меня никто звонками во время бегства. Черт! Как же не вовремя-то!

Выходить на улицу было страшно. Не то чтобы я боялась трупов, особенно после недавнего марафона по «кладбищу невест», но какое-то тревожное предчувствие мешало открыть заблокированную дверцу. Единственное, на что я решилась, так это чуть больше опустить стекло и, ослабив ремень безопасности, выглянуть в окно. Не из праздного любопытства, нет. Если б кому-то требовалась помощь, никакие предчувствия меня бы не удержали, но… раненых видно не было. Трупов, к счастью, тоже. «Скорой», полиции, зевак… да вообще никого! Дорога напоминала декорации к какому-то мрачному кинофильму. Трагедия или триллер? Я осмотрелась. Вокруг лес, мокрый асфальт, обломки машин, два разбитых фонаря, дождь, огонь и… темный силуэт в зеркале заднего вида.

Проклятье, и куда теперь ехать, если за спиной это, а впереди куски покореженного железа?

Мужчина, появившийся словно из ниоткуда, шел ко мне. Он был высокий, как Сэн, но не настолько худощавый. Черная одежда, смуглая кожа и волосы в цвет незатухающего пламени… Странный тип, чуждый и… пугающе знакомый. Это лицо моя память хранила с той же четкостью, что и образ сильнейшего, которого я соблазнила в карете. Временами мне даже казалось, что там, на сиденье, среди жестких подушек со мной находился именно рыжий призрак, а не хозяин Неронга. Или так просто было легче смириться с содеянным?

Вот только легкость эта разлетелась вдребезги о вполне материальную фигуру, приближавшуюся к моей «Ласточке». Мужчина оставался сухим, несмотря на дождь. Летящая с неба вода, словно опасаясь, огибала его долговязую фигуру. Длинная коса покачивалась в такт неспешным шагам, а продолжением правой руки был острый меч. Я невольно сглотнула, вспомнив и капитана Крюка, и Терминатора.

Шаг… И испуганные капли рассыпались осколками хрусталя у ног иномирца.

Еще шаг… И лезвие необычного клинка коснулось неровной поверхности дороги. Раздался тихий скрежет, сверкнула золотая черта из высекаемых искр, а из моей груди вырвался испуганный вздох, заглушаемый шумом мотора и голосом Долорес О’Риордан, надрывно певшей о зомби и вопрошавшей, что у него в голове.

Вопрос был созвучен моим мыслям, вот только произнести его не хватало смелости. Я, как завороженная, следила за приближением гая Огненного. Того самого брата Сэн, которого в моем мире никак не могло быть. Но призраки остались в прошлом. А с окном моего авто поравнялся реальный, живой маг. Отблески пламени плясали на его смуглой коже, скользили по рыжим волосам и отражались в нечеловеческих глазах, а на красивых губах играла задумчивая улыбка.

Пальцы до скрипа сжали несчастный руль, аше-аровская метка полыхнула голубым светом, причиняя острую боль, а бледные кисти рук покрыла черная пелена проступающей через кожу тьмы. Во рту пересохло, желудок свело, и мне безумно захотелось пить, вот только вряд ли вода могла утолить эту обжигающую горло жажду.

А мир вокруг менялся… Стена дождя ничуть не мешала видеть, как сквозь стволы деревьев начинают проступать светящиеся стержни с кучей зеленовато-белых нитей-веток, как в помятых машинах высвечиваются мерцающие силуэты изломанных человеческих тел, как окрашивается золотисто-рыжим заревом грудь остановившегося мужчины. Как тянутся по его ногам и рукам к торсу огненные лучики, а по лицу растекаются аппетитные разводы. Я невольно облизала губы, не в силах оторвать взгляд от вожделенной трапезы.

Темная бровь гая заметно выгнулась, а улыбка стала понимающей. Он обогнул мою машину и остановился перед бампером. Ни страха, ни банальной осторожности – сплошная ходячая самоуверенность с зелеными, как у Сэн, глазами. Хищник, король положения, тот, кого следовало бояться мне. Сильный, опасный и… такой вкусный!

Мужчина поднял руку, из которой «рос» меч, и начал демонстративно видоизменять ее, втягивая лезвие в проступившую из металла ладонь. Предложение мира или демонстрация силы? Пальцы его выглядели вполне человеческими, если не считать наливающихся стальным блеском когтей, острых и длинных, словно заточенные клинки. След, оставленный ими, украшал щеку Сэн, а сейчас, небрежно взмахнув рукой, маг с противным скрипом начал выводить похожий росчерк и на капоте моей «Ауди».

Звук оказался таким мерзким и жутким, что я невольно вздрогнула, мгновенно очнувшись от гастрономических мечтаний. Но то я, а вот моя вампирская сущность была совсем иного мнения. Дальнейшее происходило как во сне. Тьма взбесилась. Рванулась вперед, пролетела сквозь мокрое стекло и накинулась на желанную добычу. Вот только вместо вкусной и сытной энергии ее ожидали мощный магический щит и кривая усмешка чересчур бронированной дичи. Огненный развел руками – мол, извини, дорогая, облом. А потом ударил наотмашь по вмиг проступившему полупрозрачному куполу, который пыталась взломать голодная черная тварь. Не я, нет… или все же я?