Я – твоё зеркало

«Часто», – честно отметила она, не колеблясь ни секунды.

«Считаете ли вы себя перфекционистом, стремящимся к безупречности во всём?»

Елена иронично усмехнулась и, закатив глаза, отметила «да».

«Испытываете ли вы трудности с выражением своих истинных эмоций, чувств?»

Она задумалась на мгновение, нахмурив брови. Потом вдруг живо вспомнила, как на недавний вопрос дочери: «Мама, а ты счастлива?», она автоматически, не задумываясь, ответила: «Конечно, солнышко!», хотя внутри чувствовала себя совсем по-другому, ощущая глубокую неудовлетворённость. С горечью отметила «да».

Дойдя до середины теста, Елена ощутила, как внутри закипает раздражение. Эти вопросы казались ей поверхностными, упрощёнными и примитивными. Как будто сложную мозаику её непростой жизни пытались втиснуть в бездушные, узкие, тесные рамки чужих стандартных шаблонов.

«Часто ли вы чувствуете себя виноватой, испытываете чувство вины без какой-либо объективной причины?»

Елена снова задумалась, закусив губу. Её пальцы дрогнули над бланком, но она всё же решительно отметила «редко», хотя в глубине души знала правду. Она постоянно жила с этим гнетущим чувством вины, не понимая его причин. Следующие несколько вопросов она тоже заполнила не вполне честно, словно внутренне сопротивляясь самой идее, что её можно так легко и просто «прочитать» по этим тестам.

Закончив с заполнением опросников, Елена ощутила тяжёлую, всепоглощающую усталость. Часы показывали всего лишь девять вечера, но веки отяжелели, а глаза сами собой закрывались. Последние недели мучительной бессонницы, видимо, брали своё.

Елена приняла тёплый, расслабляющий душ, выпила чашку травяного чая с ромашкой и мятой, который заботливо посоветовала ей Анна Сергеевна, и легла в постель. Впервые за долгие месяцы бессонниц и тревожных ночей она уснула почти сразу.

Глава 3. Марк

Сначала был густой, непроницаемый туман. Молочно-белый, как пелена, он плотно окутывал всё вокруг, скрывая очертания предметов, не давая разглядеть ни единой детали. Елена шла вперёд, не зная, куда именно направляется, но почему-то не испытывая ни малейшего чувства страха. Постепенно туман начал рассеиваться, словно кто-то невидимый раздвигал его руками, и она увидела, что находится в своей собственной комнате, на кровати, укрытая тёплым одеялом. В кресле напротив, откинувшись на спинку и закинув ногу на ногу, сидел мужчина в уютном домашнем халате и пушистых мягких тапочках. В руке он держал чашку дымящегося травяного чая. В комнате витал тонкий аромат лаванды и чего-то ещё, неуловимо знакомого, но забытого. Лицо незнакомца оставалось в тени, но она могла различить высокий лоб, прямой нос, чётко очерченные губы.

– Черничный маффин… Ты серьёзно? – с лёгкой иронией спросил он, приподняв бровь. Голос показался ей странно знакомым, хотя она была абсолютно уверена, что никогда раньше его не слышала.

– Вы кто? – спросила Елена, удивляясь собственному спокойствию.

Мужчина слегка склонил голову набок, изучая её пристальным взглядом.

– Я – твой сон. А раз я твой сон, то давай сразу на «ты», – предложил он, лукаво улыбаясь. Незнакомец неторопливо отпил ароматного чая, и в этот момент на его пальце сверкнул старинный перстень с огромным мерцающим рубином. Камень будто жил собственной жизнью, переливаясь всеми оттенками красного – от нежно-розового до густого бордового. Елена не могла отвести взгляд от этого завораживающего зрелища.

– Зачем вы… ты пришёл? И почему в халате? – спросила она, чувствуя, как губы невольно растягиваются в лёгкой, едва заметной улыбке.

Он удивлённо вскинул брови и театрально развёл руками, изображая искреннее недоумение.

– У тебя надо спросить, это же твой сон, – он наклонился вперёд, чуть сокращая дистанцию между ними, и понизил голос до заговорщицкого шёпота:

– Мы оба прекрасно знаем ответ.

Теперь она могла лучше рассмотреть его лицо. Возраст этого человека невозможно было определить: ему могло быть и тридцать, и пятьдесят лет. Тёмные волосы с благородной сединой на висках обрамляли лицо с безупречными чертами. Но больше всего поражали его глаза – они как будто хранили в себе целую палитру красок. Их цвет непрерывно менялся, отражая невидимый внутренний свет: от глубокого сапфирового до тёплого янтарного.

– Тебя нужно спасать, дорогая моя. Причём немедленно, – произнёс он с необычайной серьёзностью, аккуратно поставив недопитую чашку на столик рядом с креслом. – Чего ты на самом деле боишься?

Елена хотела возразить, сказать, что она ничего не боится, но слова застряли в горле. Вместо этого она почувствовала, как к глазам предательски подступают слёзы, готовые вот-вот хлынуть потоком.

– Я не знаю, кто я, – прошептала она, повторяя те же самые слова, которые уже говорила своему психотерапевту. – Я потеряла себя.

– Да, моя дорогая Елена Андреевна. Ты действительно потеряла себя, – кивнул незнакомец, лукаво улыбаясь. – И решила найти себя, поедая черничные маффины и беседуя с… Анной Сергеевной. Так, кажется, зовут твою спасительницу? – его ледяная, ироничная улыбка и язвительный тон задели Елену за живое.

– Откуда ты знаешь про Анну Сергеевну? – прошептала она вполголоса, будто опасаясь, что психотерапевт может услышать их тайный разговор. – Я ведь никому не рассказывала о ней.

– Я знаю абсолютно всё, что знаешь ты, – весело произнёс незнакомец, и его глаза на мгновение вспыхнули золотистым огнём. – И даже немного больше.

Елена внимательно смотрела на мужчину, пытаясь понять, шутит он или говорит совершенно серьёзно. Его лицо казалось одновременно знакомым и чужим, словно она видела его во сне тысячи раз, но никогда не могла вспомнить при пробуждении.

Он слегка наклонился вперёд, и тень скользнула по его лицу, мгновенно преображая его. Теперь перед ней сидел не весёлый насмешник, а серьёзный, сосредоточенный человек с проницательным взглядом.

– Но я – не Анна Сергеевна, – твёрдо заявил он. – Я не буду месяцами ходить вокруг да около, бережно раскапывая твои детские травмы и анализируя сложные отношения с отцом. И уж точно мне не нужны деньги за мои услуги. Я знаю тебя, как никто другой. Я – голос правды, и я скажу тебе её совершенно бесплатно.

Его глаза внезапно изменили цвет, став глубокими, тёмно-серыми, как грозовое небо перед бурей.

– Ах, дорогая моя… Ты хочешь услышать сладкую ложь о том, что жизнь прекрасна и всё впереди, надо только немного отдохнуть? Позволь сказать тебе кое-что другое.

Он сделал паузу, давая каждому слову проникнуть в самое сердце.

– Ты прошла уже половину жизненного пути, потратив самые лучшие годы на неудачный, изматывающий брак. Родила ребенка, который вырос и с каждым днём всё больше отдаляется от тебя. Трудишься, как крестьянская лошадь, ради едва хватающей на жизнь зарплаты, и ощущаешь пустоту внутри. А твоя личная жизнь давно уже превратилась в пустыню, только без экзотических закатов и грациозных верблюдов. Это твоя реальность, и никакие маффины в кофейне её не изменят.

Он замолчал, внимательно наблюдая за её реакцией. Елена чувствовала, как внутри разрастается чёрное облако отчаяния. Неужели всё действительно так плохо? Неужели вся её жизнь – лишь череда ошибок и упущенных возможностей? В каждом его слове была горькая правда, которую она так долго пыталась игнорировать.

По её щекам неудержимо текли горячие слёзы, обжигая кожу.

– Но я же хотела как лучше! Я искренне старалась изо всех сил быть хорошим человеком, хорошей женой, хорошей матерью, хорошим работником! Что я делала не так? – всхлипывала она, глотая слёзы и чувствуя, как сердце разрывается от боли и отчаяния.

– И что ты получила взамен? – спросил он тихо, с какой-то щемящей грустью глядя в тёмное ночное небо за окном. – Ты ставила карьеру выше личного счастья, считая, что признание окружающих важнее собственного благополучия. Ты постоянно забывала о собственных интересах и желаниях, игнорировала свои потребности, думая, что они могут подождать. Ты безропотно делала только то, что хотели от тебя другие: родители, муж, начальник. Стремилась соответствовать их ожиданиям, жаждала одобрения и похвалы. Добрыми намерениями, как известно, выстлана дорога сама знаешь куда. Вот ты туда и пришла.

Он смотрел на неё с грустью, но в то же время со странной, изучающей заинтересованностью.

– Но я говорю тебе это не для того, чтобы бесцельно наблюдать за твоими страданиями и упиваться твоей болью. Я пришёл, чтобы показать тебе выход из этого лабиринта отчаяния и безысходности.

Его голос обрёл новую глубину, стал почти осязаемым.

– На самом деле ты мечтаешь сбежать от этой ненавистной, бессмысленной работы. Твоя душа жаждет приключений, вдохновения, а не унылого прозябания в серой рутине. Ты смертельно устала постоянно притворяться счастливой, всех устраивать, играть навязанные кем-то роли, которые тебе совершенно не подходят.

В этот момент его глаза изменили цвет, наполнившись глубоким, пронзительно-синим оттенком, словно ночное небо в ясную погоду. Елена почувствовала, что он видит её насквозь, читает самые сокровенные мысли и страхи, спрятанные глубоко в душе.

В его взгляде не было осуждения – только понимание и готовность помочь ей увидеть правду о себе.

– Я вижу страх перемен, неизвестности, неизбежных ошибок, которые придётся совершить на новом пути, – продолжал он, не отводя взгляда. – Поэтому ты предпочитаешь оставаться в своей уютной, но лживой иллюзии стабильности и мнимого благополучия, тихо страдая в одиночестве, ожидая, что кто-нибудь придёт и чудесным образом спасёт тебя. Никто не придёт, Елена.

Елена чувствовала себя ужасно, слушая его беспощадную правду. Её как будто разоблачили в страшном преступлении, и от стыда ей захотелось провалиться сквозь землю.

– Что же мне делать? – еле слышно спросила она, вытирая слёзы рукавом пижамы.

– Слушать меня, конечно! – он улыбнулся и подмигнул ей с самым невинным видом. – С самого утра перестаём страдать и жалеть себя! Как только с кровати встала – сразу перестала!

Незнакомец энергично стал загибать пальцы на правой руке, и старинное кольцо с крупным камнем мерцало в полумраке, притягивая к себе взгляд.

– Перестала изображать из себя идеальную женщину, супергероиню, которая может всё и сразу. Перестала соглашаться на то, что тебе совершенно не нравится, идёт вразрез с твоими убеждениями и заставляет чувствовать себя несчастной. Ты должна научиться твёрдо говорить «нет», защищать свои интересы и, самое важное, любить и беречь саму себя.

Елена почувствовала, как душевная боль постепенно отступает, как ей становится легче с каждой минутой, будто она превращается в лёгкое и невесомое облачко.

– Развод, одиночество, надоевшая работа – это не конец света, а компас, указывающий путь к себе, – его голос звучал теперь мягко, но уверенно, как колыбельная для израненной души. – Перестань искать счастье вовне, его там нет и никогда не было. Загляни внутрь своей души. Там скрыты настоящие сокровища: понимание, мудрость и сила. Начни жить так, как давно мечтаешь, не оглядываясь на других, не боясь осуждения. Незнакомец ослепительно улыбнулся самой очаровательной, обезоруживающей улыбкой, наполненной теплом и каким-то тихим ободрением.

– Или продолжай страдать и мечтать о лучшей доле, – добавил он, и в его голосе проскользнула лёгкая грусть. – Выбор всегда остаётся за тобой, Елена.

Густой, плотный туман вновь начал окутывать всё вокруг, медленно, но неотвратимо скрывая очертания предметов, размывая границы реальности. Елена с нарастающей тревогой наблюдала, как незнакомец начинает медленно растворяться в этой зыбкой пелене, будто призрак, исчезающий с первыми лучами рассвета.

– Как тебя зовут? – взволнованно спросила она, едва различая его силуэт в тумане.

– Зови меня Марк… Проснись, Елена, тебе пора! – услышала она едва уловимый шёпот, доносящийся будто издалека, сквозь толщу времени и пространства. Последнее, что она увидела перед тем, как всё исчезло – это его загадочную улыбку и странный, мерцающий, как рубин на его пальце, завораживающий блеск в глазах.

Глава 4. Свет надежды

Елена проснулась резко, как от сильного толчка. Сердце билось учащённо, но вместо страха её охватило странное, необъяснимое волнение. В комнате отчётливо ощущался свежий запах озона и едва уловимый аромат хвои, который словно проник сюда из её сна. Она села в постели, пытаясь собраться с мыслями и ухватить ускользающие обрывки сна. Часы на тумбочке показывали 5:30 утра, за окном только начинало заниматься утро. Елена потянулась за телефоном и быстро открыла приложение «Заметки». Пока воспоминания о сне были ещё свежи, она торопливо записала всё, что помнила: загадочного мужчину с меняющимся цветом глаз, их странный разговор.

Перечитав записанное, она недоверчиво покачала головой. Всё это звучало как бессвязный бред, порождённый воспалённым воображением. Наверное, сказывается накопившийся стресс и откровенный разговор с психотерапевтом. Мозг просто активно обрабатывает полученную информацию, пытаясь расставить всё по своим местам.

Впервые за долгие недели она проснулась без привычной тяжести в груди и ощущения беспросветности. Вместо этого было странное, волнующее чувство, как будто сегодня должно произойти что-то важное.

Елена подошла к окну с чашкой кофе в руках. Город только начинал просыпаться, потягиваясь после ночного сна. Первые лучи восходящего солнца нежно окрашивали крыши домов в тёплый золотистый цвет, создавая волшебную, почти нереальную картину.

«Делать то, что приносит удовольствие…» – вдруг ярко всплыли в памяти слова Анны Сергеевны.

Елена решительно открыла шкаф в гостиной и достала пыльную картонную коробку со старыми красками. В прошлом, очень давно, ещё до замужества, до успешной карьеры, она страстно любила рисовать. Не то чтобы у неё был какой-то особый, выдающийся талант, но сам процесс приносил ей ни с чем не сравнимую радость и умиротворение. Родители всегда считали это бесполезным и несерьёзным занятием, пустой тратой времени. Муж тоже не понимал её увлечения, и со временем она забросила рисование.

Краски, скорее всего, давно высохли и пришли в негодность, но это было совершенно неважно. Важно было то, что впервые за долгое время она почувствовала непреодолимое желание что-то создать.

Телефон пронзительно зазвонил, прерывая её внезапно нахлынувшие воспоминания. На экране высветилось знакомое имя – Павел Сергеевич.

– Елена, как ты? – в голосе директора слышалось искреннее беспокойство.

– Лучше, спасибо, – ответила она, удивляясь, что это действительно правда.

– Не хочу на тебя давить, но наши клиенты из «Нордстрима» внезапно перенесли презентацию на следующую неделю. Ты сможешь…

Елена на мгновение замерла, чувствуя, как в голове эхом звучат слова таинственного незнакомца: «Научись говорить «нет», отстаивать свои интересы и искренне заботиться о себе…»

Она глубоко вздохнула, собираясь с мыслями.

– Павел, – спокойно перебила его Елена, – я всё-таки беру отпуск. На две недели, как мы и договаривались изначально.

На другом конце линии повисла долгая, напряжённая пауза.

– Конечно, – наконец неуверенно произнёс начальник. – Конечно, ты абсолютно права. Отдыхай, набирайся сил. Мы как-нибудь сами справимся.

Закончив разговор, Елена почувствовала огромное облегчение, как будто разжала кулаки, которые сжимала так долго, что забыла об этом.

Она вернулась к коробке с красками. Некоторые тюбики действительно безвозвратно высохли и превратились в окаменелости, но нашлись и те, что ещё можно было использовать. Елена достала чистый лист плотной бумаги и, не задумываясь ни на секунду, начала рисовать.

Из-под её руки, будто по волшебству, начал появляться таинственный, сказочный сад – изумрудные деревья с причудливо изогнутыми ветвями, невероятные, диковинные цветы неземной красоты, увитая виноградной лозой старинная беседка, словно сошедшая со страниц романтической книги. Сад был полон теней и света, будто отражал её собственные сомнения и надежды. Она рисовала, совсем забыв о времени, целиком погрузившись в этот завораживающий процесс.

Когда рисунок был почти закончен, Елена вдруг остановилась, нахмурив брови. Что-то было не так, как будто в рисунке не хватало важной детали. Она взяла тюбик с тёмно-красной краской и несколькими точными, уверенными мазками обозначила едва заметный силуэт мужчины в беседке. Лица не было видно, только загадочный контур фигуры, погружённой в глубокую задумчивость.

Елена аккуратно отложила кисть и внимательно посмотрела на готовый рисунок. Странное, смутное чувство дежавю вдруг охватило её. Как будто она рисовала не плод своего воображения, а тщательно воспроизводила воспоминание о каком-то реальном, существующем месте, где она уже бывала раньше.

В этот момент зазвонил телефон – пришло автоматическое напоминание о назначенной встрече с Анной Сергеевной через час. Елена аккуратно положила рисунок сушиться на подоконник и пошла собираться, размышляя о произошедшем.

Внимательно посмотрев на себя в зеркале, она вдруг заметила, что выглядит иначе. Не то чтобы моложе или красивее – просто живее, энергичнее, как будто к ней вернулась давно утраченная жизненная сила.

«Это вовсе не конец света, а компас, указывающий путь к себе…»

Слова из таинственного сна вновь отчётливо всплыли в памяти, как эхо далёкого, но важного откровения. Елена невольно улыбнулась своему отражению. Может быть, во всём этом странном, неправдоподобном сне действительно есть какой-то скрытый смысл, который ей ещё предстоит разгадать.

Глава 5. Под микроскопом

Придя на очередной сеанс психотерапии, Елена с волнением поделилась впечатлениями о своём необычном сновидении. Анна Сергеевна внимательно выслушала рассказ, делая записи в блокноте. Лишь изредка она кивала головой или удивлённо приподнимала брови, но в целом сохраняла профессиональное спокойствие.

Для Анны Сергеевны психология была наукой, основанной на фактах и проверенных методиках. Она с подозрением относилась ко всему, что нельзя было объяснить рационально. Любые разговоры о мистике, энергетических каналах или магическом исцелении она считала отвлекающими от реальной работы над собой.

Однако за внешней строгостью научного подхода скрывалась открытая натура. Когда коллеги рассказывали о новых методах или необычных случаях, она проявляла живой интерес, задавала вопросы и старалась выяснить, насколько эти подходы эффективны и научно обоснованы. Анна Сергеевна верила, что настоящий профессионал обязан оставаться открытым новому знанию – при условии, что оно подкреплено доказательствами.

Закончив записывать, она откинулась на спинку кресла и посмотрела на Елену внимательным, изучающим взглядом.

– И как часто вам снятся такие… детализированные сны? – Анна Сергеевна внимательно перелистнула страницу в своём блокноте, где тщательно делала пометки во время их разговора.

Елена сидела в уже знакомом удобном кресле, рассказывая психотерапевту о своём необычном сне, стараясь не упустить ни одной важной детали.

– Раньше никогда. Обычно я либо не помню снов вообще, либо это какая-то бессвязная мешанина, – честно призналась Елена.

– А это сновидение вы помните во всех подробностях? – уточнила Анна Сергеевна.

– Да, до мельчайших деталей, – уверенно кивнула Елена. – Я даже нарисовала утром небольшой рисунок.

Психотерапевт заинтересованно подняла брови, демонстрируя неподдельный интерес:

– Вы рисуете? Это очень интересно.

– Раньше рисовала, в юности. Но потом пришлось забросить это увлечение, – Елена слабо улыбнулась, вспоминая прошлое. – Слишком занята была семьёй и карьерой, совершенно не оставалось времени.

– И как вам было снова взять в руки кисть?

– Странно, если честно. Но… очень приятно, – призналась Елена. – Как встреча со старым, добрым другом, которого давно не видела.

Психотерапевт сделала ещё одну важную пометку в своём блокноте.

– Елена, сны – это способ подсознания обрабатывать эмоции и переживания. Часто в них проявляется то, что мы не позволяем себе осознать в повседневной жизни. Этот загадочный мужчина – он вполне может быть проекцией какой-то важной части вас самой, вашего внутреннего мира.

– Части меня? – Елена скептически хмыкнула, выражая сомнение. – Не думаю, что во мне есть что-то общее с мужчиной по имени Марк.

– Не обязательно буквально, – терпеливо пояснила Анна Сергеевна, – образы во сне, даже очень яркие и говорящие, – это продукт нашего подсознания. Они могут отражать внутренние конфликты, страхи, подавленные желания. – Она сделала небольшую паузу. – То, что вы описываете – «человек, говорящий правду» – может быть персонификацией вашей собственной интуиции или… критического внутреннего голоса, который вы раньше игнорировали.