Люби Меня До Смерти/Love Me To Death

– Нихтунг ам каус…, – Аустея начала громко произносить слова. Её глаза загорелись желтым огнем; кисти рук запылали жаром. Так продолжалось несколько минут. Я ничего не почувствовал, но она, казалось, испытала неповторимые ощущения, так как выглядела воодушевленной. Закончив, она убрала руки с моей головы и отодвинулась.

– Нужно подождать. Думаю, процесс займет немного времени, – сказала Аустея, по-прежнему избегая смотреть мне в глаза. Я присел рядом с ней. Взял еще не успевшие остыть руки девушки в свои.

– Скажи, Аустея, что с тобой? Почему ты себя так странно ведешь? Я что-то делаю не так? – недоумевал я.

She stood abruptly, freeing her hands. Facing me, her breath visible in the cold, she finally snapped:

"No, Emilius, you tell me what you want! I can't discern if you love me or want friendship. Your thoughts give no clarity. Decide your feelings first, then come to me." She turned away, arms crossed.

Она поднялась с места, освободив свои ладони из моих и, повернувшись ко мне лицом, высказала всё, что накопилось на душе.

– Нет, Эмилиус, скажи мне – чего ты хочешь? Я не могу понять, любишь ты меня или просто желаешь дружбы. То, что я вижу, не дает четких ответов. Определись со своими чувствами сначала, а потом обращайся ко мне, – девушка повернулась спиной и отошла к выходу беседки, скрестив руки на груди.

This outburst didn't surprise me – I'd anticipated it. Approaching from behind, I embraced her, whispering:

"I've made my mind. To prevent future misunderstandings, let's create an unbreakable spell blocking your mind-reading. Otherwise your power will forever sabotage relationships, leaving you isolated and unhappy."

She whirled around, remaining close. Seizing the moment, I kissed her – no platonic peck this time. A sudden noise interrupted us. One Council member materialized before our astonished eyes.

Для меня произошедшее не стало сюрпризом. Я ожидал, что подобный “взрыв” рано или поздно должен будет произойти. Подойдя к Аустее сзади, я обнял ее и прошептал на ухо:

– Я уже определился. Чтобы избежать недоразумений в будущем, давай придумаем нерушимое заклинание, которое не позволило бы тебе заходить в мою душу. Иначе ты никогда не обретёшь счастья и любви. Твоя способность будет постоянно вмешиваться в отношения, пока не сделает совершенно несчастной и отчужденной.

Аустея резко повернулась ко мне, не отступая ни на шаг назад. Мы стояли так близко друг к другу. Побоявшись упустить момент, я губами прикоснулся к её губам, и мы слились в едином поцелуе, который совсем уже не напоминал дружеский. Неожиданно позади раздался странный шум, который отвлек от приятного занятия. Перед нашими удивленными взорами материализовался один из членов Совета.

18. Fate

18. Участь

Jose Ramolis materialized before our astonished eyes, grinning ear-to-ear with his brilliant white teeth. He clearly enjoyed catching us off guard. Dressed in a classic black suit with legs planted wide apart, he casually tucked his hands into his pockets. His polished shoes reflected the gazebo ceiling, while his luxury watch "announced" his wealthy background. But his most striking feature remained that characteristic South American smile.

Перед нашими изумленными взглядами предстал собственной персоной Хосе Рамолис. Он сиял во все зубы широкой латиноамериканской улыбкой, которая свойственна только жителям Южной Америки, и наслаждался тем, что застал нас врасплох. Одетый в чёрный классический костюм, стоя с широко расставленными ногами, он фамильярно спрятал руки в карманы брюк. На его начищенной до блеска обуви отражался потолок беседки, а часы брендовой фирмы за несколько тысяч долларов “кричали” нам, что он выходец отнюдь не из бедной семьи. Но в первую очередь бросались в глаза его белоснежные зубы.

"I see I appeared at an awkward moment. I can turn away if you need a few more minutes," Jose said in English (the Book's language being reserved for special occasions between Bernauses). He winked, immediately earning my liking.

"We're done," Austeia replied, stepping back from me. "Your timing is perfect."

"Since matters of the heart are settled, let's go down to business. Why summon me?" He snapped his fingers, conjuring a pillow from thin air to sit on – clearly relishing his power and status. Despite his showy demeanor, I felt an odd trust toward him.

– Я так смотрю, что совсем не вовремя явился по вашему зову. Могу отвернуться, чтобы дать вам пару минут (весь разговор велся на английском. Языке Книги между Бернаусами использовался крайне редко, только в определенных случаях), – подмигнул Хосе. Мне определенно нравился этот парень.

– Мы уже закончили, – ответила Аустея, отстраняясь от меня. – Так что ты появился в самое подходящее время.

– Ну, раз с амурными объяснениями покончено, перейдём к делу. Зачем вы меня вызвали? Чем могу служить? – он подошёл к скамейке, щелкнул пальцем и сел на из ниоткуда появившуюся подушку. Хосе определенно любил власть, хотел чувствовать себя важным и уважаемым, но, несмотря на его вызывающее поведение, я действительно чувствовал к нему симпатию и, казалось, мог довериться с любой тайной.

"The thing is …" Austeia began, but Jose interrupted, his coal-black eyes studying me intently.

"Let him explain himself."

I didn’t know how to start. My thoughts swarmed chaotically. Counting to ten, I steadied myself before speaking.

"Something's wrong with me. Visions keep demanding I stop 'him.' Plus, my friends are hiding something protected by powerful magic. No explanations just driving me crazy."

– Дело в том… – начала Аустея, но была прервана Хосе, который пристально всматривался в меня черными, как уголь, смеющимися глазами.

– Пусть он сам всё расскажет.

Я не знал, с чего начать. Мысли снова роем пчёл зажужжали и закружились в моей голове, только ещё больше запутывая слова. Пришлось досчитать до десяти, чтобы заставить себя успокоиться и прояснить голову.

– Со мной творится что-то неладное, – начал я свою речь, – странное видение приходит ко мне уже не первый раз и просит помочь остановить кого-то. А ещё мои друзья скрывают тайну, охраняемую сильным заклинанием. Никто не может толком объяснить, что происходит, и это просто сводит меня с ума.

Two pairs of eyes fixed on me – one bewildered, the other calculating. Austeia broke the silence first:

"You never mentioned visions!"

"I didn't want to burden you," I admitted guiltily.

"Interesting," Jose murmured, ignoring our exchange. Rising, he placed warm palms on my head as if listening. Minutes later, he stepped back, amusement replaced by keen interest.

"What I've learned stays between us," he declared. "The Council mustn't know. It seems the Almighty Book itself sponsors you seeking answers beyond its own magic's limits. Contrary to belief, the Book isn't all-knowing."

До конца излив душу, я поймал на себе два острых взгляда. Первый выражал удивление и непонимание, а второй был испытующим и над чем-то раздумывающим. Аустея опередила Хосе, который уже намеревался что-то сказать.

– Ты мне ничего не говорил о видении! – сказала она обиженно.

– Прости! Я просто не хотел зря беспокоить и впутывать тебя во всё это, – виновато ответил я.

– Интересно, интересно, – пробормотал Хосе, не обращая внимания на нашу перепалку и, встав со своего места, подошел ко мне, положил горячие ладони на мои виски и будто принялся к чему-то прислушиваться. Ему понадобилось несколько минут, чтобы разобраться с ситуацией. Убрав с меня руки, Хосе отступил на несколько шагов назад, но уже не стал садиться на место. Из его глаз исчез смешок, уступая место любопытству и интересу.

– Всё, что я узнал, останется между нами, – наконец, он прервал тягостное ожидание. – Совет не должен быть в курсе этих дел. Похоже, что Всемогущая Книга является твоим покровителем. Она хочет, чтобы ты раскрыл тайну того, чего сама не ведает, так как является заложницей собственных заклинаний. Книга не вездесуща, как многие из нас думают. Ее власть ограничена.

"How come?" Austeia gasped.

"When the Book shared half its power, it became constrained. Still formidable against all Bernauses combined, yet limited. In such gaps, it seeks trusted individuals like you, Emilius" He nodded at me.

"What should I do in the first place?" I asked, frustrated by his cryptic words.

"Trust your instincts. Establish communication with the Book – it will guide you. Its involvement signals grave danger."

– Как такое возможно? – воскликнула, не веря услышанному, Аустея.

– Однажды Книга отдала людям половину силы, которая оказалась ей в тягость. Это лишило её многих способностей. При этом энергии могущественного артефакта достаточно, чтобы противостоять всем Бернаусам вместе взятым. Но решить каждую проблему, связанную с магией, она не в силах, поэтому в подобных ситуациях Книга обращается за помощью к одному из нас. Тому, кому доверяет больше всего. В данном случае – это ты, – Хосе кивнул в мою сторону.

– Так что же мне нужно предпринять в первую очередь? С чего я должен начать? – до меня никак не доходил смысл слов участника Совета, что выводило из себя.

– Здесь тебе никто не советчик. Слушай своё сердце. Найди способ общения с Книгой, и она предложит тебе пути решения. Если она уже вмешалась в ситуацию, то значит, всё очень серьёзно.

As I prepared to ask about my friends, Jose anticipated me:

"As for your friend, the only thing I can say that their protective spell backfired, becoming corrosive. It consumes them… and anyone who's touched it." His gaze flicked pityingly to Austeia.

Her eyes widened in horror as she collapsed onto the bench, pallor replacing her blush.

"So my fatigue wasn't just energy depletion," she whispered desperately. I sat beside her, offering comfort.

Только я захотел спросить о друзьях, как Хосе опередил меня:

– Насчёт твоих друзей. Не могу ничего сказать определенного. Они оградили свою тайну от проникновения сильным заклинанием, но им же хуже от него. Оно съедает изнутри их самих, и, к сожалению… – он сделал паузу, переводя взгляд, уже полный сострадания и жалости, на Аустею, – тех, кто хоть раз соприкоснулся с ней.

Я заметил, как глаза девушки расширились от ужаса. Её ноги подкосились, и она, попятившись, опустилась на скамейку. Румянец вновь сменился бледностью.

– Теперь мне понятна причина постоянной слабости и утомляемости. Заклинание всё-таки оказалось ядовитым. Я думала, что просто потратила слишком много энергии, – в голосе Аустеи чувствовалось отчаяние. Я подошёл к ней и, присев рядом, принялся успокаивать взволнованную подругу.

"Sadly, no. The spell wasn't designed to kill," Jose explained authoritatively, "but improper casting made it toxic. The process is slow – years before fatal. Had it been a true death spell, no cure would exist. Until then, 'accidents' remain possible."

"Can you help us?" I pleaded.

"My interference would alert the Council, endangering everyone especially your friends. Clean your own messes. Don't contact me again, or I'll be forced to report you." He stood abruptly. "I have to go. Another initiation calls me."

– К сожалению, нет. Заклинание изначально было не смертельным, но его неумелое создание привело к тому, что оно трансформировалось в крайне опасное, – говорил Хосе деловым тоном всезнающего эксперта, сведения которого не может оспорить ни одно живое разумное существо на Земле. – Остановить этот процесс можно, и способов много, но спешить не обязательно, так как яд действует годами. Если бы оно относилось к числу прямых смертельных заклинаний, то противоядия не нашлось бы. А так девушка может погибнуть в результате одного из множества несчастных случаев, прежде чем яд доделает свое дело.

– Хосе, ты можешь нам помочь? – спросил я с надеждой в голосе.

– Если я вмешаюсь, это станет известно Совету, и последствия будут не столь благоприятными: как в мою пользу, так и в вашу. Прежде всего, пострадают твои друзья. Попытайтесь решить эту проблему по-семейному, не вынося сор из избы, и постарайтесь больше не связываться со мной, иначе я буду вынужден открыть всё Совету, и тогда вы столкнетесь с серьезными последствиями. А сейчас мне пора. Я получил вызов на очередную инициацию.

After wishing us luck, Jose vanished as suddenly as he'd appeared, leaving us alone.

"You must hate me now," I said, bracing for anger. Instead, Austeia met me with tenderness.

"Not at all," she said weakly. "I believe you… we'll find a solution. I won't surrender to fate."

Leaving the park, I wondered what occupied Austeia's thoughts while Ema's image filled mine.

Хосе пожелал нам удачи и, горячо попрощавшись, исчез также неожиданно, как и появился. Мы с Аустеей остались вновь одни.

– Наверное, ты теперь ненавидишь меня? – спросил я, ожидая услышать много нелестных слов в свой адрес, но вместо этого встретил нежный и любящий взгляд.

– Вовсе нет, – чуть слышно промолвила она. – Я верю, ты… мы найдем способ избежать этой участи. К ней приспосабливаться я не собираюсь.

Мы направились прочь из парка. Я не знал, о чем думала Аустея в ту минуту, мне же на ум пришел образ Эмы.

19. First Victim

19. ПерваяЖертва

She came up behind me and covered my eyes with her warm, gentle palms. The touch of her soft, smooth hands gave me pleasant goosebumps. Her name was like a spell – just speaking could turn me into a weak-willed slave. Yet I always knew she didn't return my feelings. To her, I remained "just a friend" and nothing more. Still, something suggested inexplicable changes in her now.

Она подошла сзади и закрыла мои глаза своими тёплыми и нежными ладонями. От прикосновения мягких и гладких рук у меня побежали приятные мурашки по телу. Её имя действовало подобно заклинанию. Достаточно произнести один раз, чтобы я превратился в безвольного раба раз и навсегда. Но, к сожалению, я всегда знал, что она не испытывала ко мне ответных чувств. Для этой девушки я оставался “просто другом” и не более того. И всё же что-то подсказывало, что в ней сейчас произошли какие-то необъяснимые изменения.

She seemed suddenly affectionate, caring, and attentive which was both inspiring and suspicious. "Will this revert to normal?" I wondered. I could dwell on doubts and ruin this fleeting happiness, or savor the moment. As they say, a bird in the hand is worth two in the bush.

Она казалась чересчур нежной, заботливой и внимательной ко мне. С одной стороны, этот факт окрылял, но с другой, заставлял задуматься над тем, что могло стать причиной столь резкой перемены. Не вернётся ли всё потом на круги своя? Я мог бы зацепиться за второй вариант и испортить минуты скоротечного счастья, которое пройдет безвозвратно, не прощаясь и не обещая вернуться вновь. Я решил наслаждаться тем, что испытывал сейчас, а не любоваться потом издалека и страдать из-за недосягаемости. Как говорится, лучше синица в руках, чем жаворонок в небе.

I turned, whispering "Ema" like a prayer. Her eyes glittered with desire; half-open lips begged for my most passionate kiss. This felt neither dream nor reality, but something between. We burned with love's fiery flame, the world dissolving around us. Now standing naked, unashamed, we belonged only to each other. Her Aphrodite-like beauty mesmerized me. I wasn’t able to take my eyes off her body. I longed to kiss every inch.

Я повернулся, шепча имя Эмы как молитву. Её глаза блестели от возбуждения и тайных желаний. Полуоткрытые губы откровенно напрашивались на поцелуй: на самый пламенный и страстный, какой только я ей мог подарить. Происходящее не казалось сном, но и реальность не напоминало вовсе. То было что-то между ними. Мы долго сжигали друг друга огненным пламенем любви и страсти. Мир вокруг перестал существовать. Мы остались совершенно одни и могли без страха и стеснения проявлять чувства даже самого интимного характера. И вот уже Эма и я стоим полностью освобождённые от рабства одеяний, но это уже неважно. Мы могли принадлежать друг другу без остатка вечно. Красотою она могла сравниться только с самой Афродитой, и это сводило меня с ума. Я просто был не в силах оторвать глаз от неё и готов целовать каждую клеточку тела любимой.

Suddenly she tried to speak. I pressed fingers to her scarlet lips – words weren't needed. True lovers communicate through touches and glances alone. Who has ever loved truly knows it perfectly. Yet Ema persisted, removing my hand – and spoke with my phone's ringtone. I awoke furious enough to smash the device, grateful Bernause powers don't work when emotions rule. Groggily, I answered without checking the caller’s name.

"Hello!"

Неожиданно ей захотелось сообщить мне что-то срочное. Но прежде чем Эма успела открыть рот, я положил пальцы на её алые губы, ясно давая понять, что слова сейчас ни к чему. В жизни есть мгновения, когда общение между двумя влюблёнными осуществляется без помощи речи или жестов, а за счет взглядов и прикосновений. Кто хоть раз в жизни по-настоящему любил, испытал это. Именно сейчас настали такие мгновения, и мне хотелось, чтобы они длились бесконечно. Но Эме не терпелось сообщить мне важную информацию. Она убрала мою руку со своих губ и заговорила голосом рингтона моего мобильного телефона. Прошло ещё несколько секунд, и я проснулся. Я так разозлился, что захотел с помощью силы разнести мобильник на мелкие кусочки. В ту минуту я поблагодарил судьбу, что способности Бернаусов не действует, когда нами овладевают эмоции. Полежав немного и отойдя ото сна, я дотянулся до мобильника и ответил голосом, дающим понять, что меня разбудили в самый неподходящий момент.

– Алло! – я даже не взглянул на имя звонившего.

"Sorry to wake you, buddy, but there's been an accident," Lucas said shakily.

"Leia's prediction came true?" I leapt up.

"Yes’.

“Who?” My heart was pounding, dreading one particular name.

“Our Angel. We're still shaking."

"It can't be!"

Relief or grief? Both, perhaps.

"Meet at Pine Forest near the university in an hour. You were family to Liepa, too."

"Of course. I'll come."

– Привет! Извини, что бужу в столь ранний час, но у нас случилось несчастье, – прозвучал встревоженный голос Лукаса.

– Неужели сбылось предсказание Леи? – от волнения я аж вскочил на ноги.

– Сбылось, – ответил парень, не скрывая дрожи и страха в голосе.

– Кто это? – моё сердце забилось в учащенном ритме. Я больше всего боялся услышать имя, которое мне дороже всех на свете.

– Наш Ангел. Нас сегодня трясло так, что думали, копыта отбросим.

– Не может быть!

Что я испытывал в тот момент: чувство облегчения или не сравнимую ни с чем боль потери близкого друга? Сложно сказать. Я думаю, одновременно и то, и другое.

– Мы встречаемся через час у Соснового Бора напротив университета. Хотим, чтобы и ты пришёл, так как ты был для Лиепы не последним человеком.

– Конечно. Без вопросов. Я буду на месте.

I rushed to prepare. The bus ride took thirty minutes, but Sunday schedules were sparse. Again I regretted selling my car to fund my downtown cafe-bar —modestly profitable, but offering precious independence.

At the forest, the group's heated debate ceased at my arrival. We proceeded to the cordoned-off scene – just broken branches, a bloodstained pine, and gawkers spreading absurd rumors about our dear friend.

Закончив разговор, я стал спешно собираться. От моего дома до Соснового Бора было чуть больше получаса езды на автобусе, но так как настало воскресенье, общественный транспорт ходил редко и с длинными интервалами. Уже не в первый раз я пожалел, что продал машину пару лет назад, чтобы собрать нужную сумму для открытия бизнеса, о котором так долго мечтал. Я владел кафе-баром в центре города. Дело ещё не приносило ощутимого дохода, но я чувствовал себя счастливым, так как обрел независимость от всех и мог распоряжаться данной мне жизнью по своему усмотрению.

Когда я добрался до места, все уже собрались и что-то бурно обсуждали. Мой приход прекратил оживленную дискуссию и даже охладил пыл ее участников. Мы углубились в лес до места трагедии. В общем-то, смотреть там было не на что. Небольшую территорию, огороженную жёлтой лентой по всему периметру, ограничили для доступа посторонних, кроме сотрудников полиции и следственного комитета. Мы заметили поломанные ветки деревьев и кустов. У одной засохшей сосны виднелась сломленная ветвь и внизу на траве кровь. Вокруг столпилось немало народа, который уже принялся распространять самые нелепые слухи. Каждый пытался выделиться собственной историей. Слушать всё это было неприятно, так как речь шла не о чужом нам человеке, а об одном из самых лучших друзей.

"What now?" Gabrielius asked, hands trembling from cold or shock.

"Liepa's body matters more than this place," pale Emilia replied.

We looked to devastated Leia – Liepa's closest confidante and her son's godmother. Though crushed, she knew we must avenge our Angel.

"I need to touch her body to reconstruct last night," Leia said weakly.

"Or I might see her ghost," Gabrielius added. "But I feel nothing – that's never happened before."

– Что же теперь будем делать? – спросил первым Габриэлюс. Его голос дрожал, а руки тряслись то ли от холода, то ли от волнения.

– Нам теперь не столь важно место смерти, сколько тело Лиепы, – ответила Миля. Она, как и все, побледнела, выглядела уставшей и взволнованной.

Мы перевели взгляды на Лею, которая переживала смерть подруги больше всех нас, так как была особенно близка с покойной. Лея даже стала крестной матерью единственного сына девушки. Как бы тяжело ей ни было, она всё же она понимала, что главное – отомстить тому, кто убил Ангела.

– Мне надо прикоснуться к её телу. Только так мы сможем восстановить события прошлой ночи, – бедная девушка осознавала, что это даться очень тяжело.

– Возможно, я увижу ее призрак. Но так странно: я совсем ничего не чувствую, как обычно бывает со мной при появлении душ умерших", – сказал Габриэлиус.

An hour later, we stood before the grim Soviet-era morgue, its bleakness oppressing even optimists.

"I'll handle the staff," Lucas said, breaking our stupor. "I'll send them where they most want to be."

"I'll disable surveillance," I offered, eager to prove my Destroyer capabilities.